Текст книги "Чертовски неправильный парень"

Глава 4
Блэйк

Три бесконечных дня пролетели с того момента, как великолепный незнакомец, зашедший к нам в ресторан, разрушил весь мой старый мир. Тем временем Кларк превратился в человека-эмоджи. Он отвечал на мои сообщения только «да» и «нет». От лихорадочных сообщений, которые он присылал мне за несколько недель до этого, не осталось и следа.

Я даже не знала, как зовут того незнакомца. На самом деле это было бы легко выяснить, но я старалась держаться как можно дальше от соблазна. Со знанием его имени стало бы только труднее. Я прекрасно это понимала, но даже без этого его очаровательный взгляд и электризующая воздух вокруг энергетика постоянно были в моих мыслях.

День прошел в безумной рутине, усугубленной звонком агента с сообщением о том, что я не получила очередную желанную работу и язвительным смс от Моры, которая хотела знать, когда же я перестану быть «жалким ничтожеством» и вернусь домой.

Я не могла отделаться от мысли, что Вселенная преследует меня и наказывает за то, что все мои мысли были о том горячем незнакомце, а не о моем милом парне.

Пошатываясь от усталости после изнурительной смены в ресторане, где меня хватали за задницу не менее трех раз, я, наконец, поплелась домой, в очередной раз убедившись, что быть в элите не значит иметь хорошие манеры.

Хотя это стало мне ясно еще тогда, когда я жила с Шепфилдами.

Я остановилась перед дверью своей квартиры и разочарованно вздохнула, услышав из-за двери громкую музыку.

Моя соседка по комнате, Шарлотта, очевидно, была дома. И ее уровень усталости совершенно не совпадал с моим. Мне будет крайне непросто с ней совладать сейчас.

Переступив порог квартиры, я тут же попала в вихрь. Шарлотта танцевала под Karma Тейлор Свифт, в то время как Уалдо неистово лаял и прыгал вокруг нее. Я застыла в дверях, находясь в ужасе от того, что видела вокруг. Шарлотта была очень активной, и особенности ее характера идеально сочетались с внешностью: длинными огненными, темно-рыжими волосами и ореховыми глазами. Полная противоположность мне, застенчивой и неуверенной в себе. Она работала со мной в модельном агентстве, до моего переезда мы не были знакомы. До этого дня она приятно меня удивляла, хотя у нас были моменты, которые меня расстраивали. Шарлотта из тех людей, что способны озарять все вокруг своей энергией и присутствием, в то время как я будто только высасывала энергию из других.

Вероятно, мы идеально дополняли друг друга.

Наконец заметив меня, она издала пронзительный вопль и подбежала ко мне, размахивая перед лицом какими-то билетами. Она будто сорвала куш в лотерее. Я наклонилась, чтобы обнять Уалдо – это был отличный способ помешать ей прыгнуть на меня, а также подарить моему лучшему в мире песику немного любви.

– Блэйк, ты не поверишь! – Она встала на цыпочки. – Я купила билеты на первую игру «Кобр» в сезоне, и… зацени! – Она потянулась за чем-то на кофейном столике, и вскоре начала размахивать джерси с надписью «Ланкастер» на спине. На ее губах играла озорная улыбка.

Обычно мне не составляло труда отклонять приглашения. Вечеринки никогда не заканчивались так, как мне хотелось. Я открыла рот, чтобы произнести свою обычную отговорку о том, как сильно устала и как же у меня болит голова… но сегодня Шарлотта почему-то отказалась ее принимать.

– Блэйк, ты всегда работаешь и почти никуда со мной не ходишь. Раз мы соседки, нам нужно сблизиться! К тому же, меня только сегодня утвердили на работу с Burberry. Это стоит отпраздновать! Пожалуйста. Пожалуйста.

Пожалуйста.

Внутри что-то рухнуло… агент сегодня звонила сообщить как раз об отказе Burberry сотрудничать со мной. На самом деле мне стоило бы расслабиться и отпустить ситуацию, потому что я не хочу быть одной из тех, кто огорчается успеху подруги.

Прежде, чем я успела что-то сказать, Шарлотта скрестила руки на груди и одарила меня взглядом, полным решимости.

– Блэйк, ты не можешь продолжать прятаться от этого мира. Мы идем, и это не обсуждается! Я вытащу тебя из квартиры.

Окей, у этой малышки был немного сучий характер. И этот факт заставил улыбку невольно скользнуть на мое лицо.

– Хорошо-хорошо, я пойду, – начала я и тут же была прижата к полу ее телом. Она крепко стиснула меня в объятия и закричала. После такого визга мои уши будут восстанавливаться целую вечность. Уалдо осыпал нас обеих влажными неряшливыми поцелуями, в то время как я пыталась выбраться из объятий Шарлотты.

Слишком много прикосновений.

Шарлотта вскочила с меня и начала пританцовывать, когда услышала песню Style.

– Это будет эпично! Все пытались достать билеты на игру, потому что Ланкастер присоединился к «Кобрам». Когда я увижу его и Дэвиса рядом… Точно упаду в обморок.

Шарлотта опустила руку на промежность и сделала странный толчок бедром, словно игроки, о которых она говорила, были с нами в одной комнате, и она попыталась направить их члены в свою вагину.

– Ладно, нам выходить через десять минут, – виновато сказала Шарлотта, и я только сейчас осознала, что она была идеально одета, в то время как я только вернулась из ресторана, где нещадно потела несколько часов. От меня несло едой. Смертоносное сочетание.

Появилось искушение отступить и изменить свое решение, но она в предупреждающем жесте прижала руку к моим губам и начала подталкивать к коридору, ведущему в спальню.

– У тебя десять минут, Блэйк. Не заставляй меня выпихивать твою милую задницу отсюда, юная леди.

Я хихикнула, что было чудом, учитывая, какой дерьмовый день у меня был, и Шарлотта резко застыла в коридоре.

– Ты только что посмеялась? – потрясенно спросила она.

Смех тут же исчез – с хмурым видом я направилась в ванную и практически захлопнула за собой дверь. Ее смех звенел в ушах.

Через пятнадцать минут мне удалось привести себя в более-менее презентабельный вид, и мы залезли в вызванную ей машину такси. По лос-анджелесским пробкам мы направились к арене «Кобр».

– Итак, что там с Ланкастером? – спросила я Шарлотту, полагая, что она должна что-то знать о команде.

Я была фанаткой футбола, но на одну ночь могла сделать вид, что мне нравится хоккей.

Она озорно улыбнулась и издала странный звук похожий на стон, от которого водитель неловко заерзал на сиденье.

– На самом деле это сумасшедшая история. Он – звезда, был защитником в «Далласских Рыцарях». После того как они его задрафтовали, в прошлом году, черт возьми, выиграли Кубок Стэнли. Затем, ни с того ни с сего, этот парень попросил о переходе в Лос-Анджелес.

Я хмыкнула в замешательстве.

– Странно. Зачем ему это делать после такой громкой победы?

Шарлотта пожала плечами.

– На самом деле, никто не знает причин. Это тайна. Но, поверь, Блэйк, он лучший защитник в лиге, и все вокруг только и делают, что говорят о его приезде. Для болельщиков из Лос-Анджелеса его переход – воплотившаяся в реальность мечта.

Я взволнованно улыбнулась и отвернулась к окну – мимо проплывали городские огни.

Ари

Сегодня был тот самый вечер. Первая игра сезона НХЛ с гребаными «Кобрами».

И я нервничал.

Чего никогда раньше не случалось. Я всегда был Мистером Хладнокровность. Мистером Собранность. Обычно я оставлял право нервничать Линкольну.

Ладно, я преувеличиваю. Линкольн тоже никогда не нервничал. Но этот переход в конце лета нарушил мою выстроенную схему жизни, из-за чего я тренировался с новыми товарищами по команде куда меньше, чем было нужно.

Было бы здорово увидеть рекламный щит с Блэйк, например, через неделю после победы на Кубке Стэнли. Понимаете?

Сейчас я выходил на лед с группой парней, которых едва знал, одного из которых ненавидел, и чужие надежды тяжелым грузом давили мне на плечи. Если я хотел получить хоть какой-то шанс вернуться в Даллас в следующем году, нужно было провести почти идеальный звездный сезон. Быть настолько крутым, чтобы Даллас простил меня и принял обратно.

Я внимательно посмотрел на себя в зеркало, пытаясь принять тот факт, что на мне сейчас яркая фиолетово-желтая униформа. И на груди гребаная огромная змея. Все равно что обменять стейк на холодную овсянку. Все это казалось чертовски неправильным. На мой взгляд, сочетание синего и белого гораздо лучше. Эмблема «Рыцарей» – знак почета, прочно вшитый в меня, как в хоккеиста.

И вот я здесь, в команде «Кобр». Все равно что променять благородного скакуна на… ну, на скользкую змею.

А я всегда ненавидел змей.

Всего на миг уныние пробежало по коже. Показалось, что я стою на краю пропасти, не зная, что ждет меня впереди. Сомнения поднимались коварным шепотом на глубине сознания и задавали один вопрос: сработает ли все это?

Что, если я не смогу вернуть ее? Что, если я вдруг плохо сыграю?

Я усмехнулся, отгоняя это странное чувство. Наверняка ничего из этого не случится.

Я не мог позволить сомневаться в себе, по крайней мере, не сейчас.

С решительным вздохом я потянулся за телефоном и быстро напечатал сообщение лучшему другу. Сейчас не помешает его глубокомысленное благоразумие.

Я:

Ненавижу фиолетовый и золотой.

Линкольн:

Реально. Ты сливаешься с этими цветами.

Я:

Пошел ты. Забираю слова назад. Я потрясающе выгляжу в фиолетовом и золотом. Все так думают.

Линкольн:

…

Я:

Хорошо, не знаю, все ли действительно так думают. Давай проведем опрос.

Линкольн:

?

Я добавил Монро в чат и отправил селфи…

Я:

Монро, как ты думаешь, мне идет фиолетовый и золотой?

Линкольн:

Монро? Не разговаривай с ним. Не отвечай на этот вопрос.

Монро:

Мне действительно нравится, как ты выглядишь в фиолетовом и золотом.

Линкольн:

Но не больше, чем я в синем и белом… правда? Правда?

Я:

Народ сказал свое слово. Я отлично выгляжу в фиолетовом и золотом.

Линкольн:

Она не твой «народ». Она мой «народ». Монро, скажи ему, что ты не его «народ».

Линкольн:

Подожди, не говори ничего!

Монро:

Вздох.

Я:

*гифка со спортсменом, празднующим победу*

Линкольн:

*эмодзи со средним пальцем*

Я:

Я все еще ненавижу фиолетовый и золотой.

Линкольн:

Знаю. Всего один год, дружище.

Я:

Один год.

Линкольн:

Срази их всех наповал. У тебя все получится.

После этого сообщения я отправил гигантское сердечко, потому что… что еще можно сделать, чтобы выразить свою жесточайшую любовь к другу?

Кто-то кашлянул, и я оторвал взгляд от телефона. Я осознал, что пялился в него с маниакальным оскалом. Уолкер стоял позади, прислонившись к дверному косяку, и выглядел как диснеевский принц. Впрочем, он им и был.

– Готов к игре? – спросил он в типичной для себя непринужденной манере.

– Ага. Вперед, «Кобры»! – Я попытался сказать это как можно более жизнерадостно. Хотя, если честно, вышло натянуто.

Уолкер неловко помялся, словно щенок, еле стоящий на лапах. Я приподнял бровь, ожидая, что он скажет.

– Эм, ну, – начал он, подбирая слова. – Знаю, ты, должно быть, чувствуешь себя странно, поэтому… возможно, у вас с Линкольном был какой-то ритуал перед игрой? Если хочешь, я мог бы сделать его с тобой.

Оу, это было крутое предложение. Я практически подпрыгнул от возбуждения.

– Да! – воскликнул я, не в силах сдержать свой энтузиазм.

– Итак, что вы обычно делали? – решительно спросил Уолкер.

На самом деле у нас с Линкольном не было никакого ритуала. По сути, мы были просто крутыми парнями, чьи выходки сами по себе были ритуалом. Но это станет хорошей отдушиной.

– Ну, он немного странный, – предупредил я, но Уолкер только сосредоточенно кивнул. – Линк и я… мы выбрасываем все лишнее из головы под Тейлор Свифт, – сказал я ровным голосом, за что точно заслужил «Оскар».

Уолкер моргнул.

– Вы выбрасываете все лишнее из головы? – недоверчиво переспросил он.

Я ухмыльнулся.

– Поверь, такая подготовка творит чудеса. Это было нашей с Линком рутиной. И необязательно должно стать ритуалом для меня и тебя, понимаешь?

– Нет-нет, – быстро ответил он, поднимая руки. – Я могу выбросить все лишнее из головы. Давай сделаем это. Давай подготовим тебя к игре.

Где, мать его, камера, когда она так нужна? Не в обиду всем матерям будет сказано, если что; прошла вечность с тех пор, как я делал нечто подобное в последний раз. Матерям больше не стоит бояться Ари – они навсегда под защитой, после того как я нашел Блэйк.

Думаю, до тех пор, пока она сама не стала матерью. Черт. Не вставай, Ари.

Я схватил телефон и врубил «Выкинуть все из головы»-плейлист на максимальную громкость. Прилипчивая мелодия песен Тейлор Свифт заполнила комнату. Я начал слишком активно двигать волнообразно бедрами и корпусом вперед-назад. Такому исполнению танца шимми позавидовал бы каждый фанат Тейлор Свифт.

Уолкер сначала засомневался, но в следующее мгновение присоединился ко мне. Его неуклюжие движения медленно превращались в дурацкий танец, и довольно скоро мы оба танцевали так, будто никого в этом мире больше не существовало. Я прислушивался, не идет ли кто-нибудь в нашу сторону, и когда услышал шаги, удачно остановился и прислонился к стене, как крутой парень, которым и был.

Дверь распахнулась, и несколько наших сокомандников вошли, замерев как вкопанные при виде того, как Уолкер танцует, как робот под Тейлор Свифт.

У них отвисли челюсти.

Я зашелся в приступе смеха, увидев их ошеломленные лица, а Уолкер резко остановился. Он покраснел, когда заметил других парней.

– Классно двигаешься, Уолкер, – протянул я, мерно хлопая в ладоши.

– Что? Он… – Уолкер запнулся и бросил в мою сторону раздраженный взгляд.

– Чувствую себя намного лучше, – серьезно сказал я, когда другие игроки вошли в комнату. Помещение наполнилось слухами о «движениях Уолкера».

Уолкер не успел ничего ответить мне – в раздевалку вошел тренер. Все тут же повернулись к нему и затихли.

– Джентльмены, – начал он, обводя взглядом комнату, – сегодня первая игра сезона. Начало нового путешествия. Мы неустанно трудились, чтобы быть сейчас здесь, и теперь пришло время показать миру, из чего мы сделаны.

Он сделал паузу, давая переварить каждому всю важность и серьезность момента.

– Помните, мы не просто команда, мы семья. На этом льду мы сражаемся вместе, проливаем кровь и побеждаем тоже вместе. У «Кобр» есть наследие, и наша работа – поддерживать его. Болельщики там, на трибунах, рассчитывают на то, что мы подарим им незабываемый сезон.

Горос тренера стал более напряженным, а в глазах загорелся огонек решимости.

– Думаю, не нужно напоминать, что каждая смена, каждый пас, каждый удар по воротам важен. Единственное, о чем хочу вам сказать, вы все талантливые, у вас есть все навыки и стержень, чтобы стать чемпионами. Верьте в себя и друг в друга. Доверяйте инстинктам и оставьте сегодня все на этом льду.

Он снова сделал паузу, и комната наполнилась всеобщим воодушевлением.

– Этим вечером мы играем не только для себя, мы играем для всего города, для тех, кто верит в «Кобр». Так что идите туда и подарите шоу, которое они никогда не забудут. Давайте принесем домой эту победу, ребята!

Его речь была потрясной. Когда мы взревели, скандируя «Кобры! Кобры! Кобры!» во всю мощь легких, на секунду я почти почувствовал то самое предвкушение первой игры.

Точно такое же, какое всегда было в «Рыцарях».

Но потом я заметил Сото в углу – он даже не скрывал свою насмешку. И все счастье вмиг улетучилось.

Нужно сосредоточиться на том факте, что, возможно, сегодня я увижу Блэйк. И этой мысли было достаточно, чтобы почувствовать себя хорошо.

Глава 5
Ари

Ледяной морозец холодил кожу даже через обмундирование и пробуждал лучше, чем двойная порция эспрессо. Арена взорвалась гулом восторженных криков, как только мы появились в зоне видимости, и вся эта энергия приливной волной обрушилась на меня. Оглушающий приветственный рев и аплодисменты могли соперничать в громкости с рок-концертом. Бурные овации, похожие на раскаты грома, безжалостно били по барабанным перепонкам.

Лед под коньками был таким гладким, будто танцпол, только что натертый воском. Каждое движение на нем было похоже на сладкую серенаду, напоминающую, что я – главное действующее лицо этого маленького ледового балета, и мне необходимо заслужить стоячие овации.

Я бросил взгляд на место, где должна была сидеть Блэйк, но она, кажется, опаздывала. Пустота была слишком заметна в толпе.

Возможно, она и не собиралась приходить.

Нет, мои контакты в модельном агентстве, где она работала, заверили, что ее соседка по комнате сделает все, чтобы убедить Блэйк пойти на матч. Я доходчиво объяснил, что билеты она получит, только если приведет Блэйк с собой.

В конце концов, сегодня идеальный вечер. Как минимум, для модельной карьеры. Как сказали пиарщики команды, на арене было дохрена знаменитостей. Соседка Блэйк вряд ли бы упустила такой шанс.

Я тряхнул головой и заставил себя мыслями вернуться к разминке. Нужно было произвести впечатление на мою родственную душу и выиграть игру, и я намеревался сделать это красиво.

Игра вот-вот должна была начаться. Голос комментатора эхом разнесся по арене: он представлял каждого члена «Кобр».

Уолкер, который, как оказалось, был еще тем мотиватором, шлепнул меня по заднице и выпалил:

– Уничтожь их всех!

Я недоверчиво моргнул.

– Ты только что сказал уничтожить всех? – вопросительно изогнув бровь, спросил я.

Он ухмыльнулся.

– Звучит как что-то, что сказал бы Линкольн? Создаю атмосферу.

Я еле сдержался и покачал головой с совершенно невозмутимым выражением лица.

– Линкольн выше этого, Уолкер. Он бы как следует встряхнул это место, если бы был рядом с нами сейчас.

– Оу, – мрачно ответил Уолкер, и его лицо вытянулось так, будто я плюнул в его рожок мороженого.

Я похлопал Уолкера по спине и вежливо кивнул в знак признательности.

– Все равно спасибо, приятель, – сказал я и заскользил по льду.

Игра вот-вот должна была начаться: пришло время показать им всем, что я из себя представляю.

Я позволил этой наэлектризованной энергии арены захлестнуть меня с головой. Болельщики в Далласе, конечно, были лучше во всех отношениях. Но за неимением альтернатив сойдет и толпа из Лос-Анджелеса.

В конце концов, это было то, ради чего я жил – адреналин, свет прожекторов, игра. Я не удержался от дерзкой ухмылки, когда поднял клюшку в знак признательности фанатам. Они любили тех, кто делает шоу, и я был более чем готов их удовлетворить.

Я слегка поклонился, и толпа загудела. Хоккей для меня был не просто игрой, это было целое представление. Как никак, зрители пришли сюда, чтобы развлечься, и мне хотелось сделать для них незабываемое шоу.

Да, я выделывался перед толпой, но на самом деле в голове была только одна мысль – Блэйк сейчас здесь, и она смотрит на меня.

Вот она, сидит в моей джерси и выглядит как самая развратная влажная мечта. Ткань облегала ее тело, будто латексная перчатка, подчеркивая все ее сексуальные изгибы. Золотистые волосы обрамляли лицо, а глаза… Черт. Эти глаза сводили с ума.

Как и всегда.

Она бы намного лучше смотрелась бы в серебристом и голубом, но уже сейчас она выглядела почти совершенно. Она затмевала всех звезд на этой арене.

Блэйк тоже смотрела на меня в полном шоке: глаза были широко раскрыты от удивления. И, не побоюсь этого сказать… волнения?

По крайней мере, она помнила меня. Я был бы весьма разочарован, если бы через три дня обо мне забыли. Старался максимально запомниться на нашем маленьком свидании за ланчем.

Прошло всего три дня с тех пор, как я видел ее в последний раз. Держу пари, что на сегодняшней игре я не упущу ни одной возможности взглянуть на нее. Сегодня я дважды проходил мимо ресторана, где она работает, чтобы просто получить свою норму.

И теперь я понял, почему Линкольн был таким фанатом того приложения. Мой лучший друг – чертов гений.

Нужно будет не забыть сказать ему об этом в следующий раз.

Как только мы с Блэйк встретились взглядами, рев толпы, казалось, стих. Даже время как будто замедлилось, и в этом замершем мгновении были только мы двое, потерянные в море людей.

Я подмигнул ей и послал воздушный поцелуй. Она чертовски покраснела – и я хмыкнул.

Она была просто ве-ли-ко-ле-п-на.

Ее соседка по комнате тут же начала прыгать вокруг нее, как шарик для пинбола, осыпая вопросами.

– Включись в игру, Ари! – голос тренера Кима вырвал меня из грез о Блэйк.

Его тон был крайне серьезен.

Я кивнул в ответ, стараясь тут же сосредоточиться. Игра вот-вот должна была начаться.

Моя позиция защитника – спешу заметить, лучшего в лиге, – была крайне важна. Я всегда должен быть готов перехватить передачи, разрушить чужие комбинации и при необходимости нанести сокрушительные удары. В мои обязанности входила защита мистера «Прекрасного принца» на синей линии. Сильно помогало то, что Уолкер был настоящей машиной по перехвату бросков. Но, судя по результатам прошлого года… он сильно нуждался во мне. Очень.

Произошло вбрасывание шайбы – игра началась. «Бостон Рэдс» ринулись вперед, и я приготовился к атаке, которая вот-вот должна была начаться.

– Давайте сделаем это, парни, – крикнул я, когда Томми пронесся мимо.

Он подмигнул и начал набирать скорость. Кажется, этот парень неплох. По крайней мере, сейчас он мне нравился.

Полный решимости произвести впечатление на Блэйк… и на всех остальных, я перехватывал пасы с хирургической точностью, чем постоянно нарушал планы «Бостона». Толпа ревела от каждого удачного движения, их энергия возрастала с каждой секундой матча.

Через несколько минут мы осознали, что играем в большинстве. Наша первая шайба была забита после мощного щелчка с правого фланга – ракетой она влетела в ворота, оставив вратаря команды соперника беспомощным.

Я издал ликующий возглас и навалился на Томми вместе с остальными членами команды. Забить первую шайбу в сезоне было очень важно.

Игра продолжилась, и несколько минут спустя «Бостон» с удивительной ловкостью реализовали отрыв, пролетев мимо Сото, в то время как я был грубо вжат в ограждение. Уолкер сделал просто невероятный сейв.

– Вот он, лучший вратарь, черт, – заорал я, когда он отправил шайбу подальше от ворот. Уолкер дерзко ухмыльнулся.

Кажется, у Уолкера есть задатки крутого парня. Я подумаю потом о том, чтобы позвать его в наш с Линкольном клуб крутых парней.

Возможно.

В то время как большая часть команды оправдывала мои ожидания, Сото превзошел даже то дерьмо, которое я ожидал от него. Он был ужасен: огромная обуза, которая, кажется, больше была заинтересована в том, чтобы творить хаос вокруг, а не играть хотя бы сносно. В какой-то момент – по странному стечению обстоятельств, – он вжал меня в бортик. Это движение заставило рыкнуть от разочарования и недоверия.

– Твоя мама бьет сильнее, Сото, – съязвил я голосом, полным сарказма.

Он просто придурковато ухмыльнулся, – Сото был самым настоящим идиотом, – и игра продолжилась.

Во время перерывов я всегда искал глазами Блэйк. Казалось, она следила за каждым моим движением, и мило краснела, когда я проезжал мимо.

– Развлекаешься? – бросил я, и улыбнулся, когда Блэйк опустила глаза и застенчиво кивнула.

Черт, она убивала меня своим очарованием.

Ближе к концу игры мы оказались в затруднительном положении. Счет был равный, а время поджимало. Томми снова воспользовался моментом. С немыслимой скоростью он, словно в танце, обошел защитников соперника и ударил клюшкой по шайбе – она попала в верхний угол ворот.

Томми торжествующе разрезал воздух кулаком, наматывая круги по льду. Я бросил взгляд на часы. Еще две минуты – и победа будет за нами.

Однако «Бостон» не стал сдаваться без боя. До конца оставалось тридцать секунд: их тренер подал сигнал вратарю ехать на скамейку запасных. Вместо него на лед вышел другой хоккеист, который отчаянно пытался обеспечить их команде победу.

Как защитник, я обычно сосредотачиваюсь на защите своих ворот, а не на том, чтобы забивать шайбы, но иногда звезды сходятся так, как нужно.

Прямо как сейчас.

Оставалось двадцать секунд до конца матча – шайба оказалась у синей линии.

Ворота соперников пустовали, а фанаты на арене предвкушающе загудели. Я решил немного повеселиться.

Я разогнался и ударил клюшкой по шайбе – она полетела к пустым воротам и ударилась о заднюю часть сетки с громким стуком. Загорелся красный свет, и арена взорвалась оглушительным ревом.

Возбужденная толпа сходила с ума. Я сделал несколько волнообразных движений корпусом вперед-назад специально для Уолкера, а затем подкатился к стеклянному ограждению, за которым сидела Блэйк, и послал ей воздушный поцелуй. Меня повалили на лед прежде, чем я успел увидеть ее реакцию. Прозвучал сигнал об окончании игры.

Сокомандники хлопали меня по спине, а аплодисменты толпы эхом отдавались вокруг.

И тут я подумал про себя… Может быть, сезон, в конце концов, будет не таким уж плохим.

Блэйк

Речь Шарлотты превратилась в непрерывный поток возбуждения, эхом отбивающийся от стен тускло освещенного коридора, который вел к раздевалкам. Ее огненные темно-рыжие волосы подпрыгивали при каждом шаге, ореховые глаза блестели от восторга. Она не могла перестать говорить об игре, и знаменитостях, которых мы увидели… о том, что сделал Ари Ланкастер.

– Все еще не могу поверить, что ты продолжаешь убеждать, что не знаешь его, – ворчливо фыркнула она.

Я неловко пожала плечами, стараясь не заострять внимание на ситуации.

– Шарлотта, ты раздуваешь из мухи слона. Я всего лишь обслуживала его столик во «Франко». Это все. Мы почти не разговаривали.

Я старалась звучать безразлично, но внутри бушевали чувства: прокручивала в голове момент, когда его взгляд встретился с моим, это озорное подмигивание… воздушный поцелуй.

И я по-настоящему сходила с ума от того факта, что его звали Ари. Моей первой любовью был мальчик с таким же именем.

Но это никак не мог быть тот же самый парень.

Дети из детского дома не становятся звездными хоккеистами.

Ему было двенадцать, когда мы познакомились, и тот Ари не играл в хоккей.

Было чудом, что меня удочерили в десять лет. Вряд ли после моего ухода кто-то усыновил Ари – нет, он был классным, но люди обычно не берут детей старшего возраста. Если только у них нет каких-то причин на это.

И у нас там не было других детей, которые бы занимались спортом. Все это просто странное совпадение.

Уверена, что у него тоже был миллион таких же «Блэйк» с чертами, как у меня.

Сотрудник ледового дворца в строгом костюме встретил нас в конце коридора и заставил меня еще больше нервничать. Он вел нас к раздевалке и улыбался так же ослепительно, как горящие на арене огни.

– Вам двоим повезло – пригласили в раздевалку после первой игры сезона, – с ухмылкой произнес он.

То, как он это сказал, заставило почувствовать себя грязно: будто мы были безумными фанатками, которые идут в раздевалку для того, чтобы после матча обслужить спортсменов.

– Где, говоришь, ты взяла билеты? – пробормотала я Шарлотте, понимая, что никогда до этого не интересовалась этим вопросом.

Она либо не услышала меня, либо не захотела отвечать, потому что мой вопрос остался проигнорированным, когда дверь в раздевалку распахнулась.

Я должна была просто уйти. Да, это именно то, что нужно было сделать. О чем я только думала? Я должна была пойти домой, обнять Уалдо и позвонить Кларку, выяснить, почему тот ничего не пишет.

Это то, что сделала бы хорошая девушка. Кто-то, обязанный Кларку так же сильно, как я…

Но ноги, кажется, совершенно не подчинялись голове, потому что я последовала за Шарлоттой. Сердце грозило выпрыгнуть из груди.

Звуки смеха послышались из-за двери в конце коридора. Мы двинулись вперед, Шарлотта остановилась на полпути и повернулась ко мне.

– Блэйк, ради меня, попытайся ничего не испортить, – серьезно сказала она.

Мои глаза расширились: боль от того, насколько грубым тоном она со мной разговаривала, захлестнула с головой.

– Конечно, – бесцветно ответила я, после того, как сглотнула внезапную перемену в поведении соседки по комнате.

Дверь в конце коридора распахнулась прежде, чем она успела сказать что-то еще, и нас закружило в вихре различных ощущений. В воздухе витала насыщенная тяжелая смесь одеколона, пота и адреналина – пьянящий коктейль, от которого закружилась голова и нервы натянулись еще сильнее. Я выросла среди богатых людей, мировых лидеров, светских львиц… но ужасно горячих профессиональных спортсменов в кругу Шепфилдов не было.

Это был первый опыт для меня.

Когда я прошла глубже в комнату, мои щеки обдало жгучим румянцем. Игроки даже не прикрылись ради нас.

Благодаря модельной работе обнаженные тела не казались мне чем-то необычным. Но ни один из моделей-мужчин не был таким же сексуальным, как эти парни.

Их взгляды внимательно следили за каждым нашим шагом. Казалось, на нас был направлен луч прожектора. Глаза большинства из них блестели так, будто они хотели съесть нас здесь живьем.

– Так-так. Что у нас тут? – промурлыкал один из игроков. Это был рыжеволосый придурок, который, как я помню, попытался отобрать мяч, – упс, не тот вид спорта, – у Ари. Я, конечно, не знакома с правилами хоккея, но уверена, что бить своих сокомандников нельзя.

Не знаю, случайно тогда все случилось или нет, он мне все равно не нравился.

Шарлотта кокетливо улыбнулась, когда тот прислонился к шкафчикам и обнял ее. Его взгляд метнулся ко мне.

– Две по цене одной? Должно быть, сегодня мне везет, – сказал он.

– В твоих мечтах, Сото, – произнес за моей спиной глубокий рычащий голос. Ари Ланкастер.

Я слегка дрожала, когда поворачивалась почти непроизвольно, будто не могла сопротивляться притяжению.

Конечно, у меня проскальзывали мысли о том, как же он выглядит без одежды… но ничто не могло меня подготовить к этому моменту.

Его изумрудные глаза встретились с моими в непреодолимой тяге – и один его взгляд выбил весь воздух из легких настолько, что даже время остановилось.

На нем было только полотенце. И оно неприлично низко висело на стройных бедрах. От вида его поцелованной солнцем бронзовой кожи потекли слюнки – его тело было соблазнительным шедевром, которое создали сами боги вожделения. Каждый сантиметр кожи Ари излучал чистую, неподдельную сексуальную привлекательность. Он был живым доказательством мужского совершенства.

Широкие плечи плавно переходили в подтянутую, словно высеченную из камня, грудь, которая так и умоляла исследовать ее. Каждая четко очерченная мышца искушала желанием. Его живот представлял собой ландшафт выразительных мускулов, ведущих дорожкой к рельефному прессу, от вида которого я чуть не заплакала. Эта сексуальная V-образная мышца внизу живота, та, которая отвечает за увлажнение трусов у девушек, притянула взгляд прямо к полотенцу… которое медленно становилось внушительных размеров шатром. От этого мои глаза расширились, а с губ сорвался писк.

Я быстро перевела взгляд на безумно красивое лицо Ари: на его губах играла совершенно бесстыжая ухмылка. Он приподнял бровь, призывая меня что-нибудь сказать. Его влажные черные локоны упали на лоб: завитки обрамляли изумительное лицо чувственным занавесом. Блестящие капельки воды скатились по бронзовой коже, проложив дорожку вниз по рельефу груди.