Текст книги "Грешный маркиз"

– Думаешь, этот Стокли может оказаться нечистым на руку? – спросил Джеймс.

Чарлз пожал плечами:

– Не знаю. Мне он не нравится.

– Зачем же пригласил? – удивился Робби. – Не тот ли это франт, что снял дом у Атуэрта?

– Он самый. Ты знаешь что-нибудь о нем?

– Только не я. Может быть, Джеймс?

– Нет. – Джеймс усмехнулся. – У меня и без того дел полно.

– Не спорю, что так и есть. – Робби выкатил глаза. – Твои дамы сбежали в Брайтон, чтобы дать тебе возможность, так сказать, заняться делом как следует.

– Пришлось исполнить долг и позаботиться о преемнике. Однако вы будете счастливы узнать, что тетя Глэдис, леди Аманда и Лиззи вернулись домой. Лиззи приедет сюда завтра.

– Значит, малышка Лиззи тоже примет участие в охоте на нового маркиза?

– Не думаю, чтобы Лиззи интересовалась Чарлзом, Робби.

– А мне безразличны все эти молодые леди, – заметил Чарлз.

– Вот как? Тогда зачем ты созвал сюда эту стаю акул? Клянусь, сам видел, какими глазами сверлили друг друга леди Данли и миссис Фрамптон. Разве не ты тот холостяк, что предназначен им на съедение? – Робби воздел к потолку руку, в которой не было стакана с бренди. – Ведь не я же!

– И не я, – сказал Джеймс. – Так что, если Чарлз не желает, готовься, Робби!

– Нет. Я слишком молод, чтобы надевать кандалы. – Тут есть другие неженатые джентльмены, – возразил Чарлз. – Тебе нечего бояться.

– Разве? Не уверен. Если леди поймут, что маркиза им не поймать, сойдет и простой граф. Придется просить лакея, чтобы он тщательно обыскал мою комнату перед сном – не притаилась ли там какая-нибудь мисс. Обязуюсь также избегать любых укромных уголков, что есть в твоем прекрасном имении. – Робби сделал глоток. – Может быть, стоит держаться поближе к твоей тете Беа? Она без труда прогонит любую предприимчивую даму и к тому же, как я подозреваю, не станет возражать против бренди.

– Отличная мысль, Робби! – воскликнул Джеймс. – Но я все еще не понимаю, зачем ты назвал прорву народа, Чарлз, если не собираешься подыскивать невесту. Совершенно уверен, что прекрасная леди Данли и очаровательная миссис Фрамптон привезли своих милых дочек в Найтсдейл вовсе не для того, чтобы полюбоваться пейзажем. Вот если на фоне пейзажа ты наденешь одной из них на палец обручальное кольцо Найтсдейлов…

– Да, понимаю. Я думал о невесте, но уже успел выбрать подходящую.

– Вот это да! И кто же счастливица? – поинтересовался Джеймс.

– Мисс Эмма Петерсон.

– Дочь викария?

– Не просто дочь викария, Джеймс, – сказал Робби, хихикая. – Тень!

– Тень? Почему Тень? Ох, конечно же! Вспомнил! Малышка, которая, словно собачка, бегала за Чарлзом, когда мы были совсем детьми. Это и была мисс Петерсон?

– Если ты еще не заметил, – усмехнулся Робби, – но, наверное, не заметил, ты ведь человек женатый, – мисс Петерсон больше не маленькая девочка.

– Потише, Робби. – К собственному удивлению, Чарлза вдруг покоробил слегка развязный тон друга. – Я не допущу неуважения к мисс Петерсон.

– Я всегда с почтением отношусь к старшим.

– Мисс Петерсон всего двадцать шесть.

– Ну да. Как и мне, друг мой, – сказал Робби. – Ты в свои тридцать совсем старикашка. Нет, кажется, мисс Петерсон двумя месяцами старше. Смутно припоминаю, что, когда мне исполнилось десять, мы с ней поспорили, кто кого должен слушаться.

– Джентльмены, не будем впадать в детство. – Джеймс поднял бокал. – Пришла пора для поздравлений. Когда ты объявишь о помолвке, Чарлз?

– Скоро.

– На балу? – поинтересовался Робби. – Самое подходящее место. Возможно, если остальные будут в неведении до последнего момента, то есть до бала, они оставят меня в покое.

– Именно. На балу. – Чарлзу вспомнилось, с каким треском развалилась на куски фарфоровая собачка, ударившись о дверь кабинета. – Скорее всего. Нужно еще уладить кое-какие нюансы.

Глава 5

– Если лондонский сезон похож на это безобразие, я рада, что мне пришлось его пропустить.

– Потише, Мэг. – Эмма подтолкнула сестру в спину, вталкивая ее в гостиную.

Их поглотило море голосов. Элегантные лондонские леди, одетые по последнему слову моды, беседовали с джентльменами в безупречно сидящих фраках и искусно повязанных шейных платках. Эмма почувствовала себя неловко: ей показалось, что выглядит она слишком просто. Она огляделась – нет ли знакомых лиц? Вот и леди Беатрис, в ослепительном малиновом, платье, украшенном темно-зелеными лентами. Леди громогласно хохотала, стоя с миссис Бегли. Жидкость в их стаканах подозрительно смахивала на бренди.

Где же остальные члены Общества содействия процветанию и образованию женщин? В дальнем углу близняшки Фартингтон рассматривали картину, на которой были изображены совершенно обнаженная женщина, почти полностью обнаженный мужчина и сонм пухлых херувимов. Мисс Эстер показывала пальцем на плечи мужчины, толкая сестру в бок локтем. По крайней мере обе трезвы. Неподалеку, на диванчике, восседала леди Рассел, а в руках у нее ни стакана, ни чайной чашки. Эмма почувствовала некоторое облегчение. Ей не хотелось развлекать лондонцев зрелищем подвыпивших провинциалок.

– Только погляди на эту стаю гусынь, как они хохочут. – Мэг кивнула на молодых леди, столпившихся вокруг Чарлза. – Или лучше сказать «гогочут»? Как удачно, что лорд Найтсдейл коротко стрижет волосы. А то бы его прекрасные каштановые кудри запутались в колтуны – они так машут ресницами, что ветер поднимается.

Эмма не стала спорить. Девушки просто вешались маркизу на шею! Отвратительно. И уж конечно, пойдет во вред Чарлзу – у него и без того раздутое самомнение. Но как он хорош! В вечернем костюме он просто ослепителен.

Чарлз поднял голову. Его поразительные голубые глаза впились в нее, а правый уголок рта пополз вверх в полуулыбке. Эмма почувствовала, как ее накрывает теплая волна.

– А вот и твой воздыхатель, Эмма. Не иначе караулил, у двери.

– Мой кто? Ох!

Через толпу змейкой к ней пробирался мистер Стокли. В нем действительно было что-то змеиное – как она раньше не замечала? Поразительно! Возможно, все дело в полном отсутствии выражения на лице. Или в его манере двигаться – медленно, крадучись?

Смешно. Она недоспала прошлой ночью из-за странного происшествия в детской. Вот и чудится.

– Так и ждешь – сейчас покажется раздвоенный язык, – пробормотала Мэг. – Полагаю, мне лучше удалиться и помочь мисс Рассел нагреть диван.

Эмма едва сдержалась, чтобы не схватить сестру за локоть.

– Мисс Петерсон, я в восторге, что лорд Найтсдейл позволил вам присоединиться к нашему обществу. Кто же присматривает за леди Изабелл и леди Клер?

Эмма стиснула зубы.

– С девочками няня, мистер Стокли.

– Ах, няня! Пожилая, надежная женщина. Осмелюсь предположить, ваша комната находится рядом с детской и спальней няни?

Слишком смелые предположения делает этот человек.

– Не понимаю, отчего вы так интересуетесь расположением моей комнаты, мистер Стокли.

Мистер Стокли притворно улыбнулся: – Не хочу показаться невежливым, мисс Петерсон. Уверен, что такая осмотрительная женщина, как вы, станет беречь репутацию. Просто… В общем… Вам не пристало бы жить на одном этаже с хозяином дома. Незамужняя женщина без компаньонки… вы же понимаете! Могут пойти пересуды. У людей такой мелкий ум.

Эмма могла бы назвать одного обладателя такого, ума.

– Сэр, никак не пойму, что угрожает моей, репутации? В конце концов, в доме находится леди Беатрис, а сейчас и вовсе дом полон гостей. Неужели вы думаете, что лорд Найтсдейл выломает дверь и возьмет меня, силой в моей собственной спальне?

– Не перестаю удивляться, Уэстбрук, насколько мало мы знаем наших близких друзей. Кто бы мог подумать, что Найтсдейл приобрел привычку лишать невинности девушек?

Эмма вспыхнула и обернулась. За ее спиной оказались герцог Олворд и граф Уэстбрук.

– Ваша светлость, я не имела в виду…

– Разумеется, вы ничего не имели в виду, мисс Петерсон. – Герцог улыбнулся девушке, но его лицо тут же приобрело суровое выражение, когда он обратился к мистеру Стокли. – Зато меня очень интересует, что имел в виду ваш собеседник?

– Позвольте представиться, мистер Стокли. Ваша светлость, разумеется, я не хотел никаких оскорбительных намеков. Просто предостерегал мисс Петерсон на правах друга…

– Друга? Странно. – Герцог взглянул на лорда Уэстбрука. – Поправь меня, если я ошибаюсь, Робби, но мне кажется, мисс Петерсон – подруга детства Найтсдейла, разве не так? Каждому ясно, что он счел бы своим долгом позаботиться, чтобы с ней ничего не произошло дурного, пока она в его доме.

– Да, это так, – согласился лорд Уэстбрук.

Эмма потеряла терпение.

– Довольно! – Конечно, она была оскорблена словами мистера Стокли. Но в защите этих двоих она тоже не нуждалась. – Уверена, мистер Стокли просто пытался вести себя как джентльмен. Нет нужды бросаться поспешными выводами.

– Мисс Петерсон, помилуйте. – Светло-карие глаза герцога, казалось, подмигивали ей. – Я вовсе не спешу.

– Это правда. – Лорд Уэстбрук ухмыльнулся. – Олворд теперь недостаточно прыток. Ну еще бы, он ведь женат.

– Мистер Стокли, – сказала Эмма, – как вы, наверное, уже поняли, я знала его светлость и лорда Уэстбрука в далеком детстве, хотя в те времена они едва меня замечали.

Действительно, они почти не обращали на нее внимания. Отчего же теперь бросились на ее защиту?

– Разумеется, мы вами пренебрегали, мисс Петерсон, – сказал герцог. – Вы были маленькой девочкой, а нас тогда девочки не интересовали.

– Скажите спасибо мне, что они вообще вас терпели, – сказал Чарлз. Ему удалось отделаться от своего гарема. – Эти ребята никогда не хотели принимать вас в наши игры.

Стокли был изгнан из их компании ловким маневром. Герцог сделал шажок в сторону, лорд Уэстбрук переместился немного вперед, и Стокли оказался за их широкими спинами. И детство вместе с ними он не мог вспоминать. Так что в. их кружке ему не было места – ни на паркете гостиной, ни в разговоре. Эмма видела, как он суетился около них, а потом исчез.

– А где супруга вашей светлости? – спросила она.

– Отдыхает. – Герцог радостно улыбнулся, напомнив ей мальчишку, которого она когда-то знала. – Теперь она быстро устает.

– Олворд считает, что он семи пядей во лбу. Придумал, как сделать…

– Робби! – Чарлз указал кивком на Эмму.

Лорд Уэстбрук бросил на девушку взгляд и смутился.

– Уверен, что вы догадались, Эмма, – сказал Чарлз. – Герцог и герцогиня ожидают первенца.

– Прекрасная новость, ваша светлость! – Эмма была растрогана. – Надеюсь завтра познакомиться с вашей супругой.

– Чарлз! – Возле них появилась леди Беатрис, таща за руку скрюченного старца. – Пора садиться за стол. Герцог, вы здесь самый титулованный кавалер. Вам вести к столу леди Августу.

– С удовольствием.

Лорд Уэстбрук фыркнул:

– Какое тут удовольствие! Леди Августа уморит тебя скукой, не успеешь доесть черепаховый суп.

Леди Беатрис ткнула украшенным перстнем пальцем в лорда Уэстбрука:

– А вам, милорд, надлежит вести леди Барворт.

– Только не леди Барворт! – Лорд Уэстбрук замахал руками, словно отбиваясь от невидимого врага. Герцог и Чарлз едва сдержались, чтобы не рассмеяться. – Умоляю, помилуйте! Я слишком молод, чтобы выслушивать подробный отчет о стариковской подагре и несварении! Я не вынесу этого ужаса.

– Милорд, уверена, вы преувеличиваете.

– Вы правы, тетя, – поддержал Чарлз. – Полагаю, леди Барворт расскажет также про болезни внуков.

– Говорят, кстати, что младшенький Барворт едва оправился от кори, – сообщил герцог. – Так что тебя ожидает приятная беседа, Уэстбрук.

– Вот черт! – Лорд Уэстбрук закатил глаза.

Леди Беатрис строго взглянула на него:

– Милорд, ведите себя прилично.

– Разумеется. Обещаю не заснуть во время медицинского доклада леди Барворт, а если уж не удастся сопротивляться Морфею, обязуюсь не храпеть. – Лорд Уэстбрук ухмыльнулся: – По крайней мере громко.

Леди Беатрис недовольно проворчала что-то и повернулась к Эмме:

– А вот и ваш спутник, дорогая. – Она потрясла старика за руку и прокричала ему в ухо: – Это мисс Петерсон, мистер Максвелл! Вы поведете ее к столу! Вам рядом с ней сидеть!

– Что? Худеть? – Мистера Максвелла так скрючило от старости, что считанные дюймы отделяли его лицо от груди Эммы. – Святотатство! Ни на унцию меньше, дорогая! Берегите их!

Эмма поспешно отскочила. Как раз вовремя, иначе он испачкал бы ей лиф платья слюной.

– Максвелл, вы забываетесь. – Чарлз помрачнел, словно грозовая туча.

Мистер Максвелл изогнул шею, чтобы взглянуть вверх, на Чарлза.

– Что? Не стоит злиться, милорд. Не знал, что вы положили на них взгляд. – Он захихикал. – Можно ведь просто посмотреть, не имея в виду ничего дурного.

– Идем, Чарлз, – вмешалась леди Беатрис. – Веди меня к столу. Твоя мисс Петерсон в безопасности. Мистеру Максвеллу давно уже остается только смотреть.

Если мистер Максвелл и услышал что-нибудь, то виду не подал. Зато Эмма точно знала – сейчас ее лицо краснее, чем платье леди Беатрис. Она смотрела, гак Чарлз ведет тетку в столовую.

– Не пойти ли нам к столу? – Мистер Максвелл адресовал вопрос ее груди.

– Кажется, у нас нет выбора, – ответила Эмма, стряхивая с бедер шаловливые пальцы мистера Максвелла.

– Что-то не припомню, чтобы мне в этом сезоне попадались платья такого фасона, как у вас, мисс Петерсон. Кто ваша портниха? – Выпуклые глаза леди Оулдстон злорадно блеснули.

Эмма вымученно улыбнулась:

– Миссис Крофт – местная портниха.

– Оно и видно.

– Как мило – пользоваться услугами местных… хм… дарований! Никогда не пробовала. Вероятно, это было бы событием. – Леди Данли позволила себе улыбку настолько слабую, что ее внушительные щеки не колыхнулись.

– Не помню, чтобы видела вас в Лондоне, мисс Петерсон, – зевая, вступила в беседу третья горгона, миссис Пелем. – Должно быть, вы дебютировали, – она сделала многозначительную паузу, вскинув брови, – много лет назад?

– Уверена, что не видела ни вас, ни вашу сестру, – подхватила леди Оулдстон. – Я бы заметила, ведь мы вывозили нашу дорогую Аманду.

Дорогая Аманда была похожа на помесь лошади с жабой: пучеглазая и с огромными зубами. В точности мать!

– А я вывозила леди Каролину. – Леди Данли тонко намекнула на титул дочери.

Леди Оулдстон покраснела. Она-то была всего лишь женой баронета, а леди Данли – графиней.

Леди Каролина была еще толще матери. Она шепталась с мисс Амандой Оулдстон возле окна.

– Весьма великодушно со стороны дорогого лорда Найтсдейла пригласить соседей, – сказала миссис Полем. – Не правда ли, мисс Петерсон? Для вас это, должно быть, целое событие.

Эмма проворчала что-то – вежливо, как она надеялась. Леди, казалось, были рады заполучить в жертвы провинциалку.

Имей она хоть каплю ума, додумалась бы сбежать сразу после обеда, как это сделала Мэг. Проще простого исчезнуть, выйдя из столовой, по пути в гостиную. Если бы кто-то заметил ее отступление, можно было ответить, что она идет проведать девочек.

Она улыбнулась и рассеянно кивнула, выслушивая новые сентенции миссис Пелем, изрядно приправленные ядом.

Не нужно лгать самой себе. Она пришла в гостиную в надежде увидеть Чарлза. Как она могла сделать такую глупость?

Невероятная глупость, заключила она. И вдруг сердце ее подпрыгнуло – Чарлз переступил порог гостиной, отыскивая ее взглядом. Их глаза встретились.

Леди Оулдстон вздохнула:

– Это так романтично – как лорд Найтсдейл с порога высматривает дорогую Аманду! В этом сезоне в Лондоне он уделял ей особое внимание. Я совсем не удивилась, получив приглашение приехать на праздник.

Миссис Пелем рассмеялась:

– Ох, леди Оулдстон! Это же просто смешно. Вы прекрасно знаете, что маркиза интересует только моя Люсинда. Разумеется, Аманда – чудесная молодая девушка, но Люсинда… знаете, мистеру Пелему пришлось отказать графу и виконту. – Она вздохнула. – Мы считаем, что Люсинда слишком молода для замужества, но ради джентльмена, столь серьезного и достойного, как лорд Найтсдейл, думаю, муж согласится отпустить ее.

– Единственная досада – эти сиротки, – заметила леди Данли. – Вот неудобство. Кто бы ни была избранница Найтсдейла, ей придется возиться с отпрысками его брата.

Леди Пелем приторно улыбнулась:

– На это есть гувернантки, не правда ли, мисс Петерсон?

Эмма сжала зубы. Вот бы принесли чай! Если вылить чашку на голову миссис Пелем, ее наружность только выиграет.

– Уверена, лорд Найтсдейл ждет, что девушка, на которой он женится, будет любить девочек и заботиться о них, – сказала Эмма.

– Вам известно, что думает лорд Найтсдейл, мисс Петерсон? – спросила миссис Пелем. – Как… странно!

– Дорогая, даже если вы попали в наше общество, не стоит терять головы и предаваться несбыточным мечтам, – молвила леди Оулдстон. – Понимаю, у вас нет матери, которая могла бы вами руководить. Хотя в вашем зрелом возрасте… Ну ладно, дайте-ка я шепну вам на ушко: маркизы не женятся на гувернантках.

– Конечно, нет, – подхватила миссис Пелем. – Впрочем, если вы дожидаетесь предложения…

– Вы его получите, – захихикала леди Данли. – Предложение второй роли.

– Точно, – согласилась леди Оулдстон. – Тогда будут ожерелья, браслеты и кольца – только обручального не ждите.

– Направьте внимание на кого-нибудь более подходящего, – продолжила миссис Пелем. – Например, мистера Стокли.

– Мисс Петерсон!

Эмма подняла голову. Возле чайного подноса стояла леди Беатрис с чашкой в руке.

– Будьте так добры, налейте чаю.

– Конечно. – Эмма согласилась бы отправиться в Индию собирать чайные листья, лишь бы отделаться от гарпий. – Прошу извинить меня, леди.

– О чем вы думали, усаживаясь с этими фуриями? – спросила вполголоса леди Беатрис, как только Эмма подошла к ней.

– Это они уселись рядом со мной. Я не знала, что они такие неприятные.

– Неприятные? – фыркнула леди Беатрис. – Если это называется неприятным, тогда сатана всего лишь шаловливый малыш. Кажется, они даже не заметили, что Чарлз беседовал с вами до обеда – Чарлз и его друзья, Олворд и лорд Уэстбрук. – Она улыбнулась и придвинулась ближе к Эмме. – Дайте мне их чашки, мисс Петерсон. Я сегодня немного неуклюжа. Может быть, если облить этих дам горячим чаем, их ледяные сердца оттают.

Эмма улыбнулась в ответ:

– Прошу вас, осторожнее, леди Беатрис.

– Конечно. Кого бы вы предложили мне облить?

– Не могу выбрать.

– А я могу. Мне никогда не нравился этот оттенок желтого, что сегодня на Виктории Пелем. Особенно как он смотрится на ней! В этом платье она похожа на пригоревший лимонный пирог. Я оказала бы ей услугу, вынудив пойти переодеться.

Эмма улыбнулась. Она не ожидала, что леди Беатрис на самом деле решит исполнить свой выдающийся план, но через минуту услышала вопль.

– Тете не понравилось что-то из сказанного миссис Пелем? – спросил Чарлз, принимая чашку из рук Эммы.

– Скорее цвет ее платья.

Они посмотрели на дам. Леди Беатрис ухитрилась попасть чаем на леди Оулдстон и леди Данли, пытаясь стряхнуть жидкость с платья миссис Пелем.

– Она права. Миссис Пелем не идет желтое.

Эмма хихикнула.

– Лорд Найтсдейл, – Чарлзу мило улыбалась мисс Хейверфорд, – не поможете ли переворачивать ноты?

– С удовольствием, мисс Хейверфорд. Одну минуту.

– Мисс Хейверфорд кажется приятной молодой леди. – Эмма пыталась не поддаться ревности. Мисс Хейверфорд было семнадцать, и она могла похвастать чудесными золотыми кудрями и пленительными синими глазами. К тому же она была дочерью виконта.

– Да, очень милая юная леди – как и Мэг.

Эмма улыбнулась:

– Не думаю, что Мэг можно назвать милой юной леди. То есть она милая и юная, и, конечно, леди. Но когда я думаю о сестре, эти слова мне на ум не приходят.

– И какими же словами можно описать вашу сестру?

– Не знаю. – Эмма нахмурилась. – Умная. Искренняя. Упрямая.

Чарлз рассмеялся:

– Это говорит старшая сестра. – И, понизив голос, добавил: – Мне нужно переговорить с вами, Эмма. Когда леди разойдутся по своим спальням, приходите в оранжерею. Придете?

– Это неприлично.

– Действительно. Но не беспокойтесь – речь пойдет о Клер и Изабелл.

– А нельзя подождать до утра? – Эмма заметила, что мисс Хейверфорд села за пианино и машет Чарлзу рукой. – Кажется, мисс Хейверфорд теряет терпение.

– Хорошо, – Чарлз помахал рукой в ответ. – Но ждать до утра нельзя. Обещайте, что придете.

Эмма вздохнула:

– Приду.

Эмма ждала в тени оранжереи, вдыхая влажный теплый воздух, несущий запахи земли и цветов. Густая растительность заглушала звук шагов, даря иллюзию уединения. Она, должно быть, сошла с ума. Ей следует быть наверху, в своей спальне.

На дорожке послышались чьи-то влаги и затихли в глубине оранжереи. Что, если кто-то обнаружит ее здесь? Как ей объяснять, почему она бродит среди кустов и деревьев?

– Эмма?

Голос Чарлза, тихий и такой глубокий.

– Да?

– Ага. – Он взял ее за руку и притянул к себе.

– Милорд, вы собирались поговорить о племянницах.

– Тише. Мы поговорим о них позже. Не хотелось бы, чтобы меня нашла какая-нибудь мисс или ее матушка.

Эмма тоже зашептала:

– Разве они еще не отправились спать?

– Предполагается, что да. Но осторожность не помешает. – Чарлз скрылся под ветками высокого дерева с пестрыми листьями. – Вот здесь хорошо.

Ее руки он так и не выпустил. Эмма попыталась отдернуть руку, но он крепче сжал пальцы и притянул девушку ближе.

Стоять так близко к нему в пронизанной лунными лучами темноте, в надежном укрытии из листьев и ветвей – какая сокровенная близость. От его кожи пахло мылом, и этот аромат смешивался с запахом земли и цветов.

– Милорд, это не совсем прилично.

– Хм, лишь чуть-чуть. Совсем не так неприлично, как мне хотелось бы, мисс Петерсон.

Ум говорил ей – отойди подальше! Но тело отказывалось повиноваться.

– О чем вы собирались поговорить, милорд?

– Чарлз.

– Милорд.

Уголки его рта приподнялись – прекрасного рта, который был на несколько дюймов выше ее собственного.

– Если будете настаивать на «милорде», мне придется снова прибегнуть к особым мерам убеждения. Зовите меня по имени! Помните, как закончился вчерашний спор в коляске?

Могла ли она забыть? Все ее тело – от кончиков пальцев на ногах до последнего непослушного кудрявого волоска – стыдливо трепетало при мысли о том поцелуе.

– Ладно, Чарлз. Вы хотели поговорить о Клер и Изабелл.

– Да. – Он медленно провел пальцем по ее губам. Прикосновение показалось ей слегка шершавым, сухим и теплым. У нее заныли губы, а внизу живота разлилось тепло.

Эмма отстранилась:

– Лорд Найтсдейл, вы желали поговорить о племянницах.

Он усмехнулся:

– Конечно. А еще я хотел вас поцеловать, Эмма. Мне понравилось вчера, а вам?

Эмма не собиралась отвечать.

– Итак, ваши племянницы?

Чарлз вздохнул:

– Я только хотел предложить взять их утром на рыбалку. Доберемся до речки – и обратно, гости будут еще сладко спать. Думаю, Изабелл и Клер понравится, да и мне будет полезно побыть с ними, потому что днем я должен встретиться с управляющим, а затем продолжить исполнять роль хозяина дома.

– Это было бы чудесно. – Эмма улыбнулась. Если Чарлз действительно станет проводить время с девочками, может быть, он их не бросит. А он им так нужен. – Уверена, им понравится. Наверное, они еще ни разу не ходили ловить рыбу.

– Нет? Жалко.

– Но мне-то зачем идти с вами?

– Это необходимо, Эмма. Мне кажется, девочки будут чувствовать себя увереннее, если вы будете рядом. Меня они еще плохо знают, – он улыбнулся уголком рта, – да и мне будет спокойнее. Я как-то не очень умею развлекать маленьких девочек.

«Раньше ты умел, – подумала Эмма. – Ты всегда знал, как успокоить и внушить уверенность. Наверняка и сейчас не забыл…» Впрочем, отчасти он прав. Девочкам может быть неловко в его обществе. А если говорить начистоту, ей ужасно хотелось побыть с Чарлзом, Изабелл и Клер в тишине раннего утра, вдали от всех.

Отчего ей так этого хотелось? Она боялась об этом думать.

– Хорошо, милорд. В котором часу и где я должна с вами встретиться?

– Я стукну вам в дверь. Не надо смотреть на меня так – все будут еще в постелях, ни единой души вокруг. Мы никого не шокируем.

– А слуги?

– Я же не собираюсь заходить в вашу комнату, Эмма. Мы поговорим через дверь, если это больше соответствует вашим представлениям о приличиях.

– Очень хорошо. – Эмма решила, что в его плане действительно нет ничего предосудительного. Она всего лишь временно исполняющая обязанности гувернантки – старая дева двадцати шести лет. – Полагаю, мне пора отправляться к себе, лорд Найтсдейл. Придется рано вставать.

Его зубы блеснули в темноте.

– Эмма, вы все еще боитесь пауков?

– Пауков? – Эмма судорожно сглотнула и прислушалась. В оранжерее больше никого не было, иначе они наверняка услышали бы ее крик. Червяки, жуки и всякие букашки – не страшно. Но пауки! Она так и не научилась преодолевать отвращение к этим созданиям. – Что вы хотите сказать?

– Когда свидание назначают в кустах, есть одно неудобство. Время от времени приходится исполнять роль хозяина – в данном случае хозяйки – для непрошеных гостей. Позвольте-ка мне.

Чарлз снял с ее платья огромного черного паука. Эмма вскрикнула, но вовсе не оттого, что увидела. Просто пальцы Чарлза скользнули по ее груди. К счастью, на ней было закрытое платье с высоким воротом. Никакой возможности паукам – или – пальцам – случайно проникнуть внутрь.

Разве это из-за паука у нее в груди сжалось сердце самым странным образом?

Он поднял отвратительное создание над ее головой.

– Может, мне его уронить? – спросил он, смеясь. – Помню, как вы визжали, когда Робби посадил вам паука на спину.

– Избавьтесь от него, прошу вас. – Эмма повернулась к нему спиной, не сводя глаз с руки с пауком. Не любила она этих тварей!

– Конечно, дорогая. – Он бросил паука в кусты и обнял ее за талию, крепко прижав к себе. Она чувствовала его теплое дыхание на своей шее. – Позвольте отряхнуть вас. Нужно убедиться, что ни одно из гадких созданий не нашло пристанища на вашей особе.

– Я боюсь только пауков. – Эмма едва могла говорить. Широкая ладонь Чарлза двинулась вниз по ее юбкам. Слава Богу, он не задержался в том месте, которое вдруг сделалось горячим и влажным. У Эммы подкашивались ноги. Онане упала лишь потому, что другой рукой Чарлз крепко прижимал ее к себе.

Она задыхалась. Теперь его рука гладила лиф, теперь – о Боже! – мужские пальцы принялись обводить выпуклости и изгибы ее груди.

Она почувствовала, как затвердели соски, превратившись в ноющие набухшие почки. Ей раньше казалось, она умрет на месте, увидев, а тем более почувствовав мужскую руку на своем платье. Однако жар, струящийся по телу, вовсе не навевал мысли о смерти. Напротив, у нее возникло в высшей степени странное желание – даже потребность, чтобы эта рука гладила обнаженную кожу. Эмма застонала.

Он повернул Эмму лицом к себе, и она словно расплавилась, приникнув к его телу, обняв руками за плечи. Ощущать его тело было прекрасно – ее восхитило, какое оно твердое и что в живот упирается некая интригующая выпуклость. Она стала тереться об неё. Приподняться бы немного повыше… Тогда можно было бы прижаться тем местом, которое ныло еще сильнее.

– Бог мой, Эмма! – Чарлз обнял ее за ягодицы и прижал к себе крепче. Другой рукой он ласкал ее подбородок, чувствительную кожу за ухом. Большой палец осторожно отогнул нижнюю губу. Она вздохнула, слегка раскрыв рот, и облизала губы. Ей так хотелось почувствовать прикосновение его губ!

Она получила желаемое. Он наклонился, дразня короткими прикосновениями губ и языка. Эмме казалось, она сходит-с ума. Ей хотелось большего – прикосновений, движения… чего-то, чему она не знала названия. Она захныкала.

Едва высказанная просьба была удовлетворена. Язык проник в рот, как и накануне. Обеими руками он прижимал к себе ее ягодицы, а потом руки двинулись вверх по талии, обхватив грудь. Маленькая остановка – и они скользнули ей за спину, зарылись в волосы.

Ей хотелось самой касаться его, но мешал сюртук, и тогда она просунула руки под него. Там оказался жилет. Пальцы Эммы скользнули по спине и ниже, к самым брюкам. Она принялась изучать мускулистые округлости, спрятанные под этим предметом мужской одежды.

– Милая, – хрипло прошептал Чарлз, – это прекрасно, но, боюсь, нам лучше остановиться. Пол оранжереи никак не подходит на роль ложа.

– Что? – Эмма с трудом возвратилась к действительности. Ей всего-то нужно было продолжить свое осязательное исследование, и она провела рукой по его…

Внезапно она отняла руки как ошпаренная. Что на нее нашло? Она толкнула Чарлза в грудь:

– Я…

– Тише. – Чарлз приложил палец к ее губам.

– Но мои руки были на вашем… Я трогала ваше… – Эмме не хватало воздуха. – Простите, милорд. Я зашла слишком далеко…

Она не могла найти слов, чтобы описать то, что делала минуту назад.

– Простите меня, лорд Найтсдейл.

Чарлз рассмеялся:

– Не извиняйтесь, мисс Петерсон. Мне было очень приятно чувствовать ваши руки на…

– Молчите!

Чарлз фыркнул:

– Ладно. Я промолчу на сей раз. Но я наслаждался каждым мигом нашего свидания: вашими прикосновениями, и моими тоже, и надеюсь продолжить этот опыт. В следующий раз нам не будет мешать одежда, и мы удобно устроимся в моей спальне.

– Лорд Найтсдейл!

– Эмма, прошу вас. Каждый раз, когда вы зовете меня лордом Найтсдейлом, мне кажется, что за спиной стоит брат. После нашего свидания – такого увлекательного – это особенно сбивает с толку.

– Ох! Да, я понимаю. – Эмма ничего не понимала. Перед глазами стояла картина собственного обнаженного тела в постели Чарлза. Он тоже был там, голый, словно младенец. Но разумеется, он не был ребенком. Ее воображению недоставало некоторых подробностей, но общую картину она могла себе представить, вспомнив, каким он был, явившись в нянину комнату, чтобы прогнать привидение. Широкие плечи, могучие бугры мускулов, припорошенная волосами грудь, сильные ноги, бедра…

Ей хотелось ощутить его тело собственной кожей, пробежаться пальцами по могучей плоти, скрытой под брюками, видеть эту загадочную выпуклость, о которую она терлась животом.

Эмме казалось, она вот-вот задохнется. Она проглотила стоящий в горле комок и попыталась слушать, что говорит Чарлз.

– Вы помните, что я предложил вам выйти за меня? Вы отказались – по крайней мере, полагаю, таков был истинный смысл вашего ответа, когда вы запустили мне в голову фарфоровой собачкой. Может быть, теперь вы пересмотрите свое решение?

– Нет. – Эмма совершенно не способна была сейчас что-то пересматривать. Все ее тело ныло и дрожало. Разве могла она мыслить разумно? – Нет. Я… Полагаю, мне нужно идти. К себе. И я пойду одна.

Чарлз взял руку Эммы и повел ее прочь из оранжереи. Выглядела она сейчас так, словно занималась в кустах увлекательным делом. Но его это не беспокоило. Все спят, и никто не заметит, какой у нее дикий вид.

По правде говоря, если бы и увидели, вышло бы к лучшему. Девушка была бы скомпрометирована, что вынудило бы ее выйти за него замуж. Вынудило? Да не все ли равно, каким образом она окажется в его постели? Лишь бы поскорее.