Текст книги "Террор, терроризм и преступления террористического характера"

2.3. Классификация терроризма и террористических актов

Хотя понятие «терроризм», как было отмечено, более узкое, нежели понятие «террор», в своих проявлениях он многолик и многомерен. Это связано с тем, что если субъектом террора является только государственная власть, то круг субъектов терроризма, как мы уже говорили, значительно шире. Он включает в себя государственную власть, разные политические партии, организации и движения, религиозные течения и секты, индивидов и т. д. Все это, помноженное на разнообразные варианты реализации акта терроризма (взрывы, поджоги, убийства, захваты заложников, бандитизм, похищения людей и т. д.), и образует бесчисленное множество особенностей терроризма. Однако в главном, в способах и последствиях, все акты терроризма имеют схожие признаки. Все акты терроризма направлены на устрашение и, так или иначе, влекут за собой человеческие жертвы и большой, иногда даже невосполнимый, материальный ущерб. Причем последствия акта терроризма имеют определенный резонанс в обществе, иначе преступление теряет смысл для террористов. Все акты терроризма совершаются таким способом, который с необходимостью и неизбежностью должен привести к названным последствиям. Во всех актах терроризма их последствия не являются конечной целью террористов и выступают в качестве промежуточного звена в достижении конечной, стратегической, чаще всего политически мотивированной цели. Поэтому считаем, что классификация терроризма на основе конечных целей субъектов является единственно возможной и продуктивной. Целей субъектов терроризма (имеются в виду конечные, или стратегические цели организаторов, а не промежуточные цели, которые достигаются исполнителями) при такой классификации оказывается ограниченное количество, что позволяет свести к минимуму число разновидностей терроризма. Вместе с тем при подобной постановке вопроса ни один из многочисленных разновидностей терроризма не остается за рамками классификации.

Схема 2

Формы проявления террора

Например, в тех случаях, когда акт терроризма совершается аполитичными индивидами (группой), конечной целью преступников, как правило, является корысть (получение крупных сумм денег, наркотиков и т. д.). Изредка такие террористы выдвигают политические требования, например, стремятся покинуть страну, получить политическое убежище и т. д. (конечная цель – политический дивиденд). Но если субъектом терроризма является государство, то в его целях всегда обнаруживается политическая составляющая. Совмещение политического и корыстного элементов может иметь место, если субъектом терроризма являются политические партии, движения, организации, религиозные течения, секты и т. д., которые одним актом терроризма пытаются решить свои финансовые и политические проблемы.

Исходя из сказанного, считаем, что все многообразие видов терроризма можно свести к следующим трем группам: политический, религиозный и корыстный (в литературе именуемый криминальным).

1. Политический терроризм П. А. Кабанов определяет как совокупность насильственных уголовно-правовых деяний, совершаемых субъектами политики в целях изменения, прекращения деятельности конституционных органов государственной власти, высших должностных лиц либо видных политических деятелей (лидеров политических, религиозных, общественных объединений или международных организаций) либо в целях изменения границ государства[145]145
  Кабанов П. А. Политический терроризм. Криминологическая характеристика и меры сдерживания. Нижнекамск, 1998. С. 29.


[Закрыть].

Это определение достаточно полно отражает «политический терроризм» как явление в криминологическом смысле, но оно мало пригодно для уголовно-правовой оценки. Да и сами признаки, присущие этому явлению, определяются, как нам кажется, не совсем точно, поскольку, во-первых, смешиваются три смежных понятия – «террор», «терроризм» и «террористический акт», во-вторых, представлен далеко не исчерпывающий перечень целей политического терроризма и, в-третьих, не совсем понятно, кого следует относить к субъектам политики.

Н. Н. Кудрина определяет политический терроризм как систему насильственных действий, не связанную с массовой вооруженной борьбой, а скорее представляющую собой тактику политической борьбы, для которой характерно систематическое применение идеологически мотивированных действий[146]146
  Кудрина Н. Н. Политический терроризм: сущность, формы проявления, методы противодействия: Дис. … канд. политол. наук. СПб., 2000. С. 39.


[Закрыть].

Что бесспорно в этом определении, так это то, что политический терроризм – это тактика политической борьбы. Но вряд ли во всех случаях можно говорить о политическом терроризме как о системе, поскольку любая система предполагает наличие обратной связи. Однако устойчивые связи имеют место только в тех случаях, когда терроризм выступает в качестве средства разрешения вековых конфликтов, когда акты терроризма одной стороны с неизбежностью вызывают ответную, как правило, более жесткую реакцию, раскручивая, таким образом, спираль террористического насилия, выводя его на новый уровень. Системность в политическом терроризме отсутствует, если акт терроризма совершается для решения одной политической задачи, например, если терроризм оказывается включен в набор «выборных технологий». В подобных случаях при наличии политического мотива у терроризма могут отсутствовать систематичность и идеологическая мотивированность, поскольку политический и идеологический мотивы далеко не одно и то же.

В литературе для более четкой уголовно-правовой оценки различных проявлений терроризма предлагается законодательно закрепить разграничение терроризма на политический и общеуголовный. Предлагается ввести в качестве квалифицирующего признака указание на политический мотив совершения действий, описанных в диспозиции ст. 205 УК РФ. Признание политического мотива в качестве квалифицирующего признака данного преступления сделает более успешной борьбу с политическим экстремизмом. Формулировка, в которой акцент будет сделан на политическом мотиве, адекватно отразит сущность и общественную опасность рассматриваемого состава. Мотив как обязательный признак позволит более четко дифференцировать цели, достигаемые путем совершения актов терроризма, отграничит террористические акты по политическим мотивам от посягательств общеуголовного характера и значительно расширит возможности установления всех обстоятельств дела[147]147
  Истомин А. Ф., Горбулин В. А., Зарубин В. И. Пути совершенствования норм уголовного кодекса РФ как законодательной основы борьбы с терроризмом // Журнал Российского права. 2001. № 1.


[Закрыть].

По замыслу авторов, указание в диспозиции ст. 205 УК на политический мотив позволит соответствующим образом квалифицировать конкретное деяние по его прямой относимости не только к террористической деятельности, но и к такой категории, как террористический акт из мести за государственную или политическую деятельность. Это же создаст возможность связать ст. 205 и 277 УК РФ в единый блок в целях более успешного противодействия терроризму, поскольку диспозиция последней предполагает политический мотив.

Подобные суждения расходятся с общей установкой на деполитизацию терроризма. Все больше ученые и политики высказываются в пользу того, чтобы лишить терроризм политического ореола[148]148
  В Европейской конвенции о пресечении терроризма в перечне преступлений, определяемых для обеспечения выдачи преступника иностранному государству (ст. 1), оговаривается, что ни одно из этих преступлений не должно рассматриваться как политическое преступление или преступление, связанное с политическим преступлением, или преступление, вызванное политическими мотивами (ст. 2). См.: Европейская конвенция о пресечении терроризма (ETS № 90) (Страсбург, 27 января 1977 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. 20 янв. № 3. Ст. 202.


[Закрыть] и рассматривать его исключительно как уголовное преступление. Если мы укажем на политический мотив преступления, то должны будем указать и иные мотивы, а они, как мы знаем, в каждом конкретном случае совершения преступления могут быть совершенно разными (не исключая и хулиганский), что значительно усложнит и саму юридическую норму, и практику ее применения. Надо отметить, что нет необходимости «увязывать» эти два преступления, поскольку, во-первых, это ничего не даст для практики борьбы с терроризмом, а во-вторых, они и так связаны как частное и единичное, хотя и рассредоточены в УК в зависимости от объекта посягательства.

Субъектами политического терроризма могут быть индивиды, политические партии и организации, движения и преступный тоталитарный режим. Но не все партии, организации, движения могут считаться собственно политическими. Как правильно отмечает А. С. Насер, любая организация лишь тогда может считаться политической, когда в своей деятельности опирается на широкие слои населения, а поскольку при терроризме этого нет, то необходимо лишить террористическую деятельность политического ореола[149]149
  Насер Али Салех Ахмад. Проблема терроризма в странах Ближнего Востока (на примере Йемена и Египта): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2002. С. 7.


[Закрыть].

Отказав терроризму в наличии политической составляющей, мы ничуть не приблизимся ни к пониманию существующей проблемы, ни к ее решению. Терроризм должен исследоваться таким, каков он есть на самом деле. А современный терроризм, по мнению многих ученых, в большинстве своем основывается именно на политической мотивации[150]150
  Schmid A., Jongman A. Political terrorism. Oxford – New York, 1988. P. 32.


[Закрыть]. Но политический мотив организатора может не совпадать, например, с корыстным мотивом исполнителей преступления даже при наличии специальной цели (нарушение общественной безопасности и т. д.). Тогда действия исполнителей не могут рассматриваться как терроризм. Вместе с тем следует отметить, что терроризм должен признаваться политическим не только представителями публичной власти, но и самим субъектом преступления, а также теми, кто от него пострадал – непосредственными жертвами и обществом в целом[151]151
  Шнайдер Г. Й. Криминология. М., 1994. С. 433–448.


[Закрыть].

Политический терроризм, конечно же, в основном связан с борьбой за власть и, соответственно, направлен на устрашение политического противника и на принуждение его к политическим уступкам. Но не только. Возможны случаи, когда борьба за власть отсутствует и субъект терроризма своими действиями пытается обратить внимание власти на ту или иную сферу жизнедеятельности общества, поскольку власть, по мнению субъекта терроризма, например, не уделяет должного внимания той или иной социальной сфере (экономике, экологии, вооруженным силам и т. д.) или ведет такую политику, которая не устраивает субъекта политического терроризма (политика экономического террора 1990-х гг., политика преследования граждан по их национальному признаку и т. д.).

Так, приговором Санкт-Петербургского городского суда Елисеев был осужден по ч. 1 ст. 205, ч. 1 ст. 222, ч. 1 ст. 223 на три года шесть месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Как указано в приговоре суда, Елисеев, будучи неудовлетворен условиями своей жизни и социальной политикой, проводимой правительством, вынашивая намерение публично покончить жизнь самоубийством, решил одновременно путем акта терроризма заставить органы власти провести расследование имевшего место, по его мнению, факта незаконного ведения агитации в ходе кампании по выборам Президента РФ в 1996 г.[152]152
  Стуканов А. Борьба с преступлениями террористической направленности // Законность. 2001. № 6.


[Закрыть]

Здесь следует отметить, что безнравственность политического преступления, каковым в абсолютном большинстве случаев является терроризм, далеко не так очевидна и постоянна, как, например, безнравственность преступлений корыстных. Понятие о ней изменяется «сообразно времени, событиям, правам и достоинствам власти»[153]153
  Речи Урусова на процессе «нечаевцев» (в защиту П. Г. Успенского и Ф. В. Волховского) // Правительственный вестник. 1871. 13 (25) июля, 15 (27) июля; Спасович В. Д. За много лет (1859–1871). СПб., 1872. С. 447.


[Закрыть]. Как было отмечено выше, к политически мотивированному терроризму приводит и чрезмерное увлечение субъекта самыми благородными идеями. Поэтому то, что вчера считалось государственным преступлением, сегодня или завтра может быть оценено как высокочтимый подвиг гражданской доблести. Государственное преступление «нередко… проповедь того, что еще недостаточно созрело и для чего еще не наступило время»[154]154
  Константин Маковский на процессе 1 марта 1881 г. // Былое. 1924. № 5.


[Закрыть].

Политический терроризм имеет место и в межгосударственных отношениях, когда одно государство посредством совершения актов терроризма пытается отстаивать свои геополитические интересы, влиять на политические, экономические, идеологические процессы, происходящие в других государствах.

Так, по сообщению американского журнала «Вестник разведки», ЦРУ в 1996 г. информировало государственный департамент США о том, что в ряде городов Сирии была проведена серия террористических актов, которые предположительно были организованы турецкой спецслужбой МИТ и являлись ответом на антитурецкие действия Курдской рабочей партии. В 1954 г. США организовали в Гватемале переворот, в ходе которого был свергнут президент X. А. Гусман. В 1979 г. после победы сандинистов в Никарагуа ЦРУ завербовало офицеров аргентинской армии, чтобы с их помощью организовать оппозиционные силы («контрас»), действовавшие с баз, расположенных вдоль границы с Гондурасом. По некоторым данным, американской разведкой в Европе – во Франции, Италии, Дании и других странах – была создана секретная организация «Гладио», в задачи которой входило осуществление диверсионно-тактических актов на территории этих государств. В мае 1995 г. в Риме был арестован итальянский гражданин, который в середине 70-х годов являлся связным между ЦРУ и террористическими организациями Италии[155]155
  Хлобустов О. М., Федоров С. Г. Терроризм: реальность сегодняшнего состояния // Современный терроризм: состояние и перспективы / Под ред. Е. И. Степанова. М., 2000. С. 73.


[Закрыть]. Многократно аналогичные попытки делались в отношении стран, некогда входивших в «социалистический лагерь». Не отставал от США и Советский Союз, который так же организовывал перевороты в странах третьего мира для насаждения коммунистической идеологии. Если правопреемница СССР Россия на волне демократии отказалась от завоеванных СССР геополитических позиций, то США свои только укрепляет, применяя испытанные средства.

Разновидностью политического терроризма можно считать и идеологический терроризм, осуществляемый представителями тех политических идеологий, которые по тем или иным причинам оказываются исключены из рамок официальной или легитимной политики. Однако не все идеологии, поставленные вне закона, теоретически могут породить политический терроризм. Политический терроризм становится частью идеологии лишь в том случае, если отсутствуют иные средства влияния на социально-политическую реальность. Только те идеологии чреваты террором, в основе которых лежит фундаментальная и догматизированная концепция относительно сущности и абсолютной нелегитимности того строя, в рамках которого существуют представители альтернативной политической силы. Осуществление насилия предполагает преодоление глубинных психологических норм, свойственных большинству людей. Значит, для идеологии, признающей и оправдывающей терроризм, необходима особая антропологическая доктрина, релятивирующая общее человеческое качество в тех случаях, когда речь заходит о пособниках системы[156]156
  Мелентьева Н. Размышления о терроре // «Элементы». Евразийское обозрение. 1996. № 7. С. 17–19.


[Закрыть].

Нередко в политическом терроризме наличествуют элементы расизма, хотя этот расизм является подчас не биологическим, а антропологическим, классовым, духовным, гносеологическим и т. д. Представляется, что будет правильным рассматривать в качестве разновидности политического терроризма и терроризм этнический. Его субъектом является миноритарная национальная, этническая группа, включенная в состав мажоритарной группы, которая отказывает ей в праве на этнополитическое самоопределение. В данном случае система приравнивается к политической структуре мажоритарной нации. Здесь может иметь место определенное манихейство и «расизм», поскольку терроризм осуществляется в отношении демонизированной мажоритарной нации, вынесенной за скобки отчаянного этнического самоутверждения миноритарной группы.

Насилие, осуществляемое индивидом по отношению к другим членам общества как выражение рационально и идеологически необоснованного экзистенциального, субъективного протеста, можно считать разновидностью социального терроризма, вписывающегося в политический терроризм, поскольку это личное восстание индивида против общества и против его социальных институтов. Можно сказать, что это острая реакция на социальное состояние, отказывающее человеку в ценности интериорных аспектов его существования. В некотором значении следующий за осознанием такого факта припадок агрессии и спонтанный (или продуманный) акт терроризма имеет тот же смысл, что и в случае остальных разновидностей политического терроризма: невозможность легитимными средствами заставить мажоритарный социум считаться с онтологическими параметрами миноритарных общин вплоть до отдельного индивида и его персонального бытия[157]157
  Там же.


[Закрыть].

2. Религиозный терроризм. В развитии терроризма немаловажная роль отводится религиозным учениям. Н. Д. Литвинов находит этому следующие объяснения: 1) Религия как форма идеологии уже сама по себе овладела сознанием определенной массы населения. Для многих религиозные нормы стали регулятивными. Вера в целом в религиозные догмы и привычка поступать в жизни в соответствии с предписаниями духовных пастырей значительно повышают восприимчивость населения к мотивационным и целевым установкам, формулируемым религиозными лидерами. 2) При широком диапазоне религиозных норм некоторая их «корректировка» в целях провоцирования антигосударственных выступлений может не осознаваться верующими. 3) Религиозные структуры – церкви, мечети, синагоги с «прикрепленным» к ним местным населением – представляют собой организационно-генерирующие центры, осуществляющие духовный контроль жизнедеятельности местных этносов. 4) Наличие взаимосвязи между определенной религией и этносом приводит к зарождению клерикального национализма как формы националистического течения среди духовенства, в связи с чем духовенство использует религиозные учения и возможности для защиты интересов верующих «своей» нации[158]158
  Литвинов Н. Д. Роль идеи в развитии антигосударственного терроризма: Монография / Под ред. С. Е. Вицина. Воронеж, 1999. С. 79.


[Закрыть].

Во все времена в годы нестабильности в обществе религиозные деятели активно включались в политические и этнонационалистические процессы и использовали механизм церкви (мечети, синагоги) для разжигания национализма среди прихожан, выработки у них чувства неприязни и даже ненависти к людям другой веры и национальности, подрыва законопослушности.

За последние десятилетия усилилась разобщенность основных мировых религий, и связано это не только с осознанием массами, что «религия – опиум для народа», и не только с тотальным вовлечением религии в сферу большой политики. Это связано еще и с возникновением околорелигиозных и вовсе нерелигиозных, но использующих религиозные учения в политических и просто преступных целях, организаций и течений. Подобные организации разделили весь социум на множество групп, антагонистически настроенных по отношению не только к остальному обществу приверженцев традиционных религиозных учений, но и друг к другу. Эта тенденция отмечена в Концепции национальной безопасности от 10.01.2000, где говорится: «Этногоизм, этноцентризм и шовинизм, проявляющиеся в деятельности ряда общественных объединений, а также неконтролируемая миграция способствуют усилению национализма, политического и религиозного экстремизма, этносепаратизма и создают условия для возникновения конфликтов»[159]159
  Указ Президента РФ от 10 января 2000 г. № 24 «О концепции национальной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. № 2. Ст. 170.


[Закрыть].

По данным Министерства юстиции, за последние 15 лет в России многократно увеличилось количество религиозных организаций (с 3003 в 1985 г. до 20215 в 2001 г.). Более 11 тыс. из них представляют Русскую православную церковь, 4500 протестантские организации (лютеране, евангельские христиане, адвентисты, Свидетели Иеговы и другие), около 300 католические. Мусульманское сообщество представлено в России более чем 3000 организаций, буддистское 200[160]160
  Религиозные объединения. Свобода совести и вероисповедания. Нормативные акты. Судебная практика / Сост. А. В. Пчелинцев, В. В. Ряховский. М., 2001. С. 3, 406; Информационно-аналитический бюллетень. 2000. № 1. С. 87.


[Закрыть]. Только в Дагестане с его двухмиллионным населением действуют 1594 мечети, 17 исламских вузов, 132 медресе, 670 школ при мечетях. Общее число обучающихся составляет 14 тыс. человек[161]161
  Магдигаджиев А. Д. Экстремисты не щадят общество // Дагестанская правда. 2002. 22 окт.


[Закрыть]. При этом согласно данным, представленным Министерством юстиции России по Республике Дагестан, только 7 из 17 зарегистрированных на территории республики религиозных высших образовательных учреждений имеют лицензии. В нарушение ст. 43 Конституции России, Закона «Об образовании» и Семейного кодекса России они принимают на учебу детей 11–13 лет, которые в результате не получают основного общего образования. В религиозных образовательных учреждениях не предусмотрено преподавание светских дисциплин, учебные программы не согласовываются с духовным управлением, не сформировалась система подбора и аттестации преподавательского состава[162]162
  Ибрагимов А. М., Сайгитов У. Т. Особенности проявления терроризма и религиозного экстремизма в Дагестане // Философия права. 2003. № 2. С. 103.


[Закрыть].

Наряду с ростом количества признанных государством религиозных объединений возникает и немало незарегистрированных. К числу последних как раз и относятся деструктивные, оккультные, сатанистские псевдорелигиозные организации, в том числе и обладающие признаками организованных преступных формирований, распространяющие свое влияние на массы[163]163
  Касторский Г. Л. Уголовно-правовой и криминологический анализ использования концепций мировых религий в противодействии преступному поведению: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. СПб., 2002. С. 4, 27.


[Закрыть]. Сейчас в мире уже имеются десятки миллионов приверженцев сатанизма. В России (главным образом, в Москве и Санкт-Петербурге) он представлен объединениями: «Клуб самоубийц», «Южный крест», «Черный ангел», «Общество Сатаны», «Синий лотос», «Центр Юнивер», «Зеленый орден» и другими, имеющими немалый опыт преступной деятельности[164]164
  Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера: Справочник // Информационно-аналитический вестник. 1997. № 1.


[Закрыть].

В приложении к информационном письму Минобразования России «О деятельности на территории России представителей нетрадиционных религиозных объединений» (от 12 июля 2000 г. № 549.28–16) отмечается, что «под влияние различных сект фактически попало значительное число граждан нашей страны. Например, “муниты” и “сайентологи” объединяют десятки тысяч человек, “иеговисты” – сотни тысяч… Религиозные экстремисты продолжают усиливать свою деятельность, меняя формы и методы работы, подстраиваясь под существующее законодательство. Так, получены данные о планах возобновления деятельности секты “Аум Синрике” (в настоящее время переименованной в “Алеф”) на Дальнем Востоке России. В орбиту негативной деятельности зарубежных центров оказались втянутыми ряд российских организаций, в частности, “Церковь последнего завета” (“Виссарионовцы”), “Богородичный центр” и другие. Из-за рубежа стимулируется деятельность экстремистов, направленная на внесение раскола в традиционные для России православные, мусульманские, буддийские и иудейские общины, что чревато острой внутриконфессиональной конфронтацией и массовыми противоправными проявлениями».

Межконфессиональные противоречия и конфликты, экстремизм на религиозной почве угрожают безопасности государства и могут создать угрозу миру и безопасности человечества. Представляется, что уже это обусловливает необходимость выделения религиозного терроризма в самостоятельный вид. Хотя следует оговориться, что часто используемое в научной литературе словосочетание «исламский терроризм» в большинстве случаев является ярлыком, предназначенным для противопоставления людей по религиозному признаку. Причиной укоренившегося среди иноверцев предубеждения против ислама является преднамеренное искажение смысла джихада, к которому обязывает мусульманина Коран.

Последовательное толкование положений Корана позволяет выделить три вида джихада: а) телесный джихад, согласно которому мусульманин своей внешностью, манерами поведения, физической красотой, строгим соблюдением религиозных обязательств (поста, пятикратного намаза) и т. д. должен делать ислам привлекательным для иноверцев; б) джихад словом, который обязывает мусульманина быть сдержанным, немногословным, не сквернословить, не клеветать, нести в массы предписания Корана и убеждать их в истинности этих предписаний и т. д.; в) вооруженный джихад, к которому мусульманину разрешено прибегнуть только в случаях, когда ему чинят препятствия совершать первые два вида джихада, либо когда он сам подвергается к гонениям из-за своей религиозной принадлежности[165]165
  «Сражайся за Господне дело лишь с тем, кто борется с тобой…» (Сура 2, стих 190); «…Да и они не перестанут с Вами воевать, пока от вашей веры вас не отвратят, коль они смогут это сделать…» (Сура 2, стих 217) // Коран. Пер. смыслов. В. Прохоровой. М., 1993. С. 49, 55.


[Закрыть].

В современный же период под предлогом джихада некоторые религиозные деятели исламских государств мобилизуют единоверцев для решения определенных политических задач. Их противники, в свою очередь, используют ярлык «исламский терроризм» для обоснования политики террора в отношении мусульманских государств. Поэтому осуществление современными террористическими структурами своей деятельности под религиозными лозунгами, равно как и использование политическими деятелями различных ярлыков для реализации государственной политики, является лишь спекуляцией на вере людей, позволяющей террористам и политикам управлять единоверцами в своих интересах.

Если сравнить, сколько горя и страданий человечеству принесло христианство и мусульманство, то итог будет явно не в пользу христианства. Достаточно вспомнить крестовые походы, инквизицию Средневековья, революции, Первую мировую, Гражданскую, Вторую мировую войны. От представителей христианской веры человечество, в том числе и его мусульманская часть, пострадало неизмеримо больше, чем от представителей ислама. Но ни ученые, ни политики не желают называть террор и терроризм, исходящие от представителей немусульманской веры, христианским, иудейским, русским, еврейским, английским и т. д., хотя, может быть, это было бы честнее. Русских царей убивали революционеры, революционный террор учинили большевики, в газовых камерах травили многие миллионы людей фашисты, ядерную бомбу на Японию сбросили американцы, жителей палестинских деревень Сабра и Шатила вырезали экстремисты, а не представители конкретной нации или вероисповедания. Когда дело касается христианской или иудейской веры, средства массовой информации в лучшем случае говорят о сектантском терроризме. Однако СМИ с готовностью информируют мир о каждом случае совершения акта терроризма, подчеркивая принадлежность террористов к мусульманской вере. Это позволяет предпринимать в отношении исламских государств различные дискриминационные меры.

Президент Ирана М. Хатами подверг резкой критике попытки некоторых западных политических и общественных деятелей организовать после сентябрьских событий 2001 г. в Америке под лозунгом «борьбы с терроризмом» новый «крестовый поход», использовать насильственные методы и запугивать целые народы, всемерно поощряя дискриминационные меры по отношению к мусульманам[166]166
  Хигинги М. Д. Нельзя делить народы на «чистые» и «нечистые» // Независимая газета. 2002. 12 дек.


[Закрыть].

«Не может быть терроризма религиозного, – пишет В. Е. Петрищев, – может быть лишь терроризм, маскируемый религиозной догматикой»[167]167
  Петрищев В. Е. Состояние и тенденции терроризма в СНГ // Международный терроризм в СНГ. Антитеррористический центр СНГ. Материалы «круглого стола». М., 2003. С. 12.


[Закрыть]. Поэтому, говоря о религиозном терроризме, мы имеем в виду именно терроризм, прикрывающийся религиозными идеями.

Субъектом религиозного терроризма выступает религиозное меньшинство или активный авангард мажоритарной религии, подпавшие под отчуждающее и враждебное влияние марионеточных властей. Революционный «расизм» имеет теологическую окраску, предполагает антропологическое принуждение представителей иной религии. Особым видом религиозного терроризма является терроризм неортодоксальных приверженцев религий, сект и т. д., оправдывающих насилие тем, что оно применяется «спасенными», «избранными» в отношении проклятых. Классическими образцами такого подхода является сионистский террор в Палестине и палестинский терроризм в отношении Израиля.

Религиозный терроризм может осуществляться не только между представителями разных религий, но и между приверженцами разных ветвей одной и той же конфессии. Так, в Пакистане насилие постоянно применяется по отношению друг к другу суннитами и шиитами, причем чаще всего страдает шиитское меньшинство (оно в Пакистане составляет 15 %). Экстремистские нападения на религиозной почве имеют место и в Индии. Насилие «ваххабитов» в отношении народов Северного Кавказа, приверженцев традиционного ислама, имеет целью подорвать основы нации, уничтожить ее обычаи и традиции, сделать нацию управляемой для внешних, враждебных сил.

Сектантство в большинстве случаев имеет мало общего с основными мировыми религиями и использует религиозный фактор с целью приобретения исключительной власти, получения денег для расширения сектантской идеологии и вовлечения в секту новых приверженцев. От нормального верующего сектант отличается нетерпимостью, безвольным преклонением перед своим учителем (в ущерб поклонению Богу), агрессивным стремлением обратить всех в свою веру[168]168
  Яковлев М. Кто спасает наши души? // Итоги. 1997.29 июля. С. 44.


[Закрыть]. По оценке специалистов «сектантский дух» проявляется «в культуре лидера… в начетничестве, подозрительном отношении к новым словам и идеям, в подмене дискуссии ультимативным требованием принять свою позицию, в готовности принести дружбу, родство, любовь в жертву идее». Схемы формирования различных сект «во многом схожи: выстраивается иерархия с железной дисциплиной, беспрекословным повиновением “учителю”, с принципами утаивания истинных задач от рядовых членов»[169]169
  Одесский вестник. 1988. № 188.


[Закрыть]. Таким образом, в сектантстве речь идет не о свободной вере, а о психологической зависимости членов секты от ее лидера, а следовательно – о служении не вере, а лидеру, о готовности члена секты действовать в интересах лидера. По способу формирования и потенциальным возможностям секта представляет собой идеальное, хорошо законспирированное организационно-террористическое формирование. Подобного мнения придерживаются и другие ученые (Н. Д. Литвинов, М. В. Назаркин, О. В. Старков).

Когда секта прибегнет к терроризму, во многом зависит от воли и желания ее лидера. Объектами посягательств сектантского терроризма могут быть представители общественности, отдельные партии и движения, государственная власть, официальные конфессии, правоохранительные органы и т. д.[170]170
  Касторский Г. Л. Мировые религии и преступность / Под ред. В. П. Сальникова. СПб., 2001. С. 137–146.


[Закрыть] В тех случаях, когда секта обладает разветвленной сетью во многих странах мира, имеет свои лаборатории и постоянные источники финансирования (как, например, японская секта «Аум-Синрике»), ее потенциальными жертвами могут стать государство, общество и даже все человечество. Такие секты, будучи тоталитарными, т. е. полностью поглощающими и подчиняющими себе человека, готовы на самую яростную атаку[171]171
  Тихомиров В. Ю. Судебное религиоведение. М., 1998. С. 195; Киреев Н. «Сатанистам» вынесен приговор // Российская газета. 1999. 13 февр.


[Закрыть].

3. Корыстный терроризм. Основными направлениями, дающими почву для проявления тех или иных форм терроризма, являются проблемы государственного строя и форм правления, религиозные и военные проблемы, вековые конфликты и геополитические интересы. Но сюда же можно отнести и некоторые формы противоправного группового взаимодействия людей, связанные с экономическими отношениями различных категорий населения. Имеется в виду так называемая высшая форма рыночной конкуренции, силовые виды экономической деятельности, или «силовой бизнес», который в конце 1980-х гг. получил в России широкое распространение. Многие обоснованно относят это явление к организованной преступности, формы и методы которой схожи с террористическими – вооруженная агрессия, захват заложников, взрывы и т. п. Это показывает, что организованная преступность и терроризм не так уж далеки друг от друга, вернее, одно предполагает другое. Те средства, которые в конце XIX – начале XX в. были характерны для политических террористических актов, сейчас вошли в криминальный мир и заняли там полноправное положение. Последнее позволяет рассматривать безудержный рост общеуголовной преступности в России в начале 1990-х гг. как предвестие криминального терроризма с экономическими целями[172]172
  Кудрявцев В. Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: Учеб. пособие. М., 1998. С. 188; Региональные особенности состояния правопорядка, уровня правосознания и защищенности населения (информационно-аналитические материалы). Волгоград, 2002.


[Закрыть].

Строго говоря, любая разновидность терроризма, неизбежно связанного с насилием, по своему существу является криминальной и наказуема по нормам международного или национального права. В данном случае, рассуждая о криминальном терроризме, мы придаем этому понятию более узкий смысл, имея в виду терроризм, осуществляемый уголовниками всех мастей, и в первую очередь – мафией в лице разнообразных группировок, семейств, кланов и синдикатов. Уголовная преступность в ее традиционных проявлениях – убийства, грабежи, разбои, вымогательства и т. д. – носит ограниченный характер и хоть плохо, но контролируется правоохранительными органами и, соответственно, не может рассматриваться как проявление криминального терроризма. Таковой она становится лишь в том случае, если приобретает массовый характер, выходит из-под контроля правоохранительных органов, превращая граждан и все общество в заложников произвола криминальной среды.