Текст книги "Террор, терроризм и преступления террористического характера"

5. Масштабы и последствия. В период правления Ленина и Сталина масштабы бедствия были таковы, что одна шестая часть суши была охвачена пламенем революции и гражданской войны. Массовое доносительство усугубило разобщенность, что и вовсе исключило какую-либо возможность организованного сопротивления деспотии. А последствия выразились в невосполнимом уроне, нанесенном генофонду русской нации, его культуре и духовным устоям. Первая и Вторая мировые войны имели глобальные и ужасные последствия – сотни миллионов погибших, еще больше искалеченных, уничтоженные города, материальные, культурные и духовные ценности. Трудно себе представить, каким было бы человечество, если бы не было Первой и Второй мировых войн, Октябрьской революции и Гражданской войны в России.

Таким образом, террор имеет большие масштабы и катастрофические последствия для общества, государства и, наверное, для цивилизации.

Террористические акты и акты терроризма до сих пор не приводили к столь катастрофическим для человечества последствиям. Однако в современную ядерную эпоху уже и отдельный акт терроризма может иметь последствия, соизмеримые с последствиями террора. События в США 11 сентября, унесшие жизни около 3 тыс. человек, причинившие прямой ущерб в 4,5 млрд долларов США и приведшие к потере 7500 рабочих мест[62]62
  Бомба для Блумбера // Московский комсомолец. 2002. 27 апр.


[Закрыть], или газовая атака религиозной секты «Аум-Сенрике», от которой пострадало 5500 человек, показывают, что терроризм совершенствуется и вплотную подошел к наивысшим достижениям человеческой мысли. Об этом говорит хотя бы то, что в мире с каждым годом увеличивается количество краж радиоактивных материалов (в 1995 г. в мире было зафиксировано 169 случаев незаконных действий с ядерными материалами[63]63
  Сильников М. В. Особо важным объектам – особо надежная защита // Защита и безопасность. 2002. № 3.


[Закрыть]). В последнее время исследователи со все возрастающей тревогой говорят о новом виде терроризма – технологическом. Под ним понимают несанкционированное постороннее вмешательство в штатную деятельность потенциально опасных объектов техносферы. Но и в этом случае нельзя смешивать террор и терроризм, поскольку последний все равно лишен других признаков, присущих террору.

6. Законодательные основы осуществления преступлений. При формировании тоталитарной общественной системы в борьбе за сохранение, упрочение и распределение личной (диктаторской) или групповой (партийной) власти в государстве высшие должностные лица используют не только материальные, финансовые и иные ресурсы и государственные институты, но и право. Как отмечает П. А. Кабанов, использование норм права в интересах господствующей (правящей) партии или группы лиц характерно для всей истории советского государства[64]64
  Кабанов П. А. Политическая преступность // Политический режим и преступность /Под ред. В. Н. Бурлакова, Ю. Н. Волкова, В. П. Сальникова. СПб., 2001. С. 240.


[Закрыть]. Сразу же после насильственного вооруженного захвата государственной власти в России большевиками было создано Советское правительство – Совет народных комиссаров, который 8 января 1918 г. юридически оформил принудительный труд «классовых врагов»[65]65
  Криминология. Курс лекций / Под ред. В. Н. Бурлакова и др. СПб., 1995. С. 47.


[Закрыть].

Появление в современной криминологической науке понятия «преступный закон», под которым понимается нормативный акт, хотя и принятый с соблюдением всех принятых в обществе процедур, но противоречащий праву и международно-правовым принципам (Д. А. Шестаков, С. Ф. Милюков)[66]66
  Бурлаков В. Н., Гилинский Я. И., Шестаков Д. А. Российская криминология в конце XX столетия // Правоведение. 1999. № 3. С. 263.


[Закрыть], позволяет выявлять случаи придания массовым политическим преступлениям законодательной основы. Но само понятие «преступный закон» должно пониматься шире и включать в себя как законы и подзаконные акты, так и ведомственные приказы, распоряжения, инструкции и т. д., в том числе и те, которые имеют гриф секретности, принятые национальными органами государственной власти.

Вряд ли корректно говорить о наличии или отсутствии каких-либо законных оснований для масштабных преступлений революционеров и контрреволюционеров в период революции, поскольку и те и другие, даже при наличии какой-то законодательной базы, позволяющей репрессии, действуют в экстремальных условиях, требующих «импровизации». После окончательной победы революционеров и окончания гражданской войны в России, казалось бы, необходимость в репрессиях отпала, но не тут-то было. Маховик репрессий только набирал обороты, и остановить его означало для большевиков поставить свою власть под угрозу свержения народными массами, осознавшими гибельность новой идеологии. Большевики, как и в свое время их французские коллеги, быстро это поняли и, осознанно или нет, в качестве единственного средства подчинения народа и насаждения новой идеологии выбрали внушение тотального страха перед властью. А это предполагало постоянное обоснование (и правовое и идеологическое) необходимости репрессий задачей построения «светлого будущего». Декларируемые принципы на самом деле выполняли роль «правового прикрытия» ответственности без вины.

Идеологической основой для придания законной силы массовым репрессиям, определяемым нами как террор, являлись сами революционная и фашистская теории. Основоположники марксизма допускали преобразование общества посредством насилия, не исключающего террор. Вывод о необходимости революционного террора делался на основании опыта революций XVIII–XIX вв. К. Маркс «с пониманием» относился к якобинскому террору, унесшему жизни сотен тысяч человек[67]67
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 299.


[Закрыть]. Анализируя причины поражения Парижской коммуны, К. Маркс пришел к выводу, что одной из причин ее поражения было то, что она была слишком «совестлива» по отношению к контрреволюционерам[68]68
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 33. С. 142. Следует отметить, что в 1870 г. в своем письме к К. Марксу Ф. Энгельс, отрицательно характеризуя якобинский террор, пишет: «Террор – это большей частью бесполезные жестокости, совершаемые ради собственного успокоения людьми, которые сами испытывают страх. Я убежден, что вина за господство террора в 1793 г. падает почти исключительно на перепуганных, выставляющих себя патриотами, буржуа, на мелких мещан, напускавших в штаны от страха и на шайку прохвостов, обделывавших свои делишки при терроре» (Соч. Т. 33. С. 45).


[Закрыть]. «При социалистической революции и установлении диктатуры пролетариата, – считал К. Маркс, – нужно сменить оружие критики на критику оружием»[69]69
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 422; Т. 6. С. 114.


[Закрыть]. «Революционное насилие, – считал он, – выполняет не только разрушительные, но и созидательные функции, является “повивальной бабкой” при рождении нового общества»[70]70
  Там же. 2-е изд. Т. 23. С. 760–762.


[Закрыть]. «Революция есть, – писал Ф. Энгельс, – несомненно, самая авторитарная вещь, какая только возможна. Революция есть акт, в котором часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков и пушек, то есть средств чрезвычайно авторитарных. И если победившая партия не хочет потерять плоды своих усилий, она должна удерживать свое господство посредством того страха, который внушает реакционерам ее оружие»[71]71
  Там же. Т. 18. С. 305.


[Закрыть].

Еще в 1901 г. Ленин писал: «Принципиально мы никогда не отказывались и не можем отказываться от террора. Это – одно из военных действий, которое может быть вполне пригодно и даже необходимо в известный момент сражения, при известном состоянии войска и при известных условиях»[72]72
  Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 5. С. 7.


[Закрыть]. Позже, в 1908 г., в работе «Уроки коммуны» Ленин обосновывает необходимость террора. Вот что он пишет о Парижской коммуне: «Две ошибки погубили плоды блестящей победы. Пролетариат остановился на полпути: вместо того, чтобы приступить к экспроприации экспроприаторов, он увлекся мечтами о водворении высшей справедливости в стране… Вторая ошибка – излишнее великодушие пролетариата: надо было истребить своих врагов, а он старался морально повлиять на них…»[73]73
  Там же. Т. 16. С. 452.


[Закрыть] А за два месяца до захвата власти большевиками Ленин предупреждал своих сторонников: «Без смертной казни по отношению к эксплуататорам (т. е. помещикам и капиталистам) едва ли обойдется какое ни на есть революционное правительство». Напоминал, что «великие буржуазные революционеры Франции 125 лет тому назад сделали свою революцию великой посредством террора»[74]74
  Там же. Т. 34. С. 174, 190–191.


[Закрыть].

Взгляды основоположников марксизма эволюционировали. Многие директивы ЦК, на основании которых осуществлялся террор, носили секретный характер и были доступны лишь ограниченному числу организаторов преступлений. Но для широты размаха необходимо было включить в процесс истребления и рядовых граждан, которые могли бы доносить и выступать в качестве свидетелей. Для этого уже в УК РСФСР 1922 г. был введен целый ряд статей, образовавших ту нормативную базу, которая придала террору характер организованности, массовости, повсеместности и, главное, «законности». Законы 30–40-х годов не просто легализовали проведение репрессий, но и ввели в рамки «законности» преступную деятельность высших должностных лиц Советского государства, обеспечили их безнаказанность.

Если терроризм и террористические акты – это всегда преступления (и по национальному, и по международному законодательству), то террор до сих пор не нашел своего определения и, соответственно, отражения ни в национальном, ни в международном законодательстве. Выходит, если смотреть на проблему с юридической точки зрения, то такого рода преступной деятельности как бы и не существует, поскольку законодатель на ее счет пока еще не распорядился[75]75
  Шестаков Д. А. Криминология, краткий курс: Преступность как свойство общества. СПб., 2001. С. 78.


[Закрыть]. В то же время известно, что от прямо не запрещенной опасной деятельности властей (террор периода Ленина и Сталина, экономический террор в России конца XX в.) население страдает несоизмеримо больше, нежели от терроризма, который законодательно признан преступным. Если причинение смерти, тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по неосторожности одному человеку квалифицируется как то или иное преступление, то и гибель сотен тысяч людей в результате легкомысленных и безответственных решений государственных должностных лиц не должна оставаться безнаказанной[76]76
  Русский философ Н. Бердяев писал, что «в политических убийствах, совершенных отдельными героями, в дуэлях в защите чести личность человеческая отдает и свою жизнь, отвечает за себя собою, а государство всегда безответственно по своей безличности. Убийство из «хаоса» рожденное невиннее, благороднее и совести нашей выносимее, чем убийство «по закону», холодное, зверское, рассудочно-мстительное» (Бердяев Н. Казнь и убийство // Против смертной казни. М., 1906. С. 47).


[Закрыть]. Наверное, именно поэтому международное сообщество не может прийти к единому мнению в определении терроризма: ведь последнее предполагает определение террора и установление ответственности за него, что политически нецелесообразно для властвующих особ.

Как отмечалось, государство является субъектом не только террора, но и терроризма, и террористических актов. В тех случаях, когда за подобного рода преступления никто не привлекается к ответственности (например, за убийство президента США Кеннеди), есть основания подозревать в их совершении спецслужбы государства, реализующие политику лиц, находящихся у власти. Понятно, что доказать вину власти практически невозможно, поскольку доступ к документам, могущим послужить доказательством (если таковые вообще есть), имеет лишь очень ограниченное число лиц. Следовательно, и терроризм, и террористические акты криминализованы лишь постольку, поскольку они вредны для государства (или конкретной группы, находящейся у власти).

В научной литературе уголовные наказания в виде лишения свободы, ссылки, высылки и т. д., широко применявшиеся в период правления Сталина, зачастую рассматривают как равнозначные террору и репрессиям, не замечая наличия между ними существенной разницы.

Уголовные наказания представляют собой довольно строгую, фиксированную в законе категорию, обладающую такими устойчивыми признаками, как вид и размер, место и порядок отбытия и др. Подобная предопределенность диктует единообразие реализации уголовных наказаний в общегосударственном масштабе. Обладая элементами принудительности и кары, уголовное наказание, конечно, имеет общие черты с репрессией. Но «репрессии» – более широкое понятие, выходящее за нормированные рамки закона. Репрессии могут базироваться на административном произволе власти, оправдываться исключительностью положения, инициироваться просто властными предписаниями верховного правителя (монарха, генсека, президента и т. д.), не связанными с какими-либо законами[77]77
  См.: Закон Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» № 1761-1 от 18 октября 1991 г. // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1428.


[Закрыть]. Когда репрессии приобретают массовый характер и число жертв становится значительным, речь может идти о политике террора.

Понятие «терроризм» часто используется в паре с понятием «экстремизм». Первый опыт международного закрепления дефиниции «экстремизм» был предпринят в рамках Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 г. В ней экстремизм определяется как «какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно на насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством Сторон»[78]78
  Собрание законодательства Российской Федерации. 2003.13 окт. № 41. Ст. 3947.


[Закрыть].

В ст. 1 Федерального закона РФ «О противодействии экстремистской деятельности» дается довольно обширный перечень деяний, которые могут быть квалифицированы как экстремистская деятельность[79]79
  Закон Российской Федерации «О противодействии экстремистской деятельности» № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. // Российская газета. 2002. 30 июля.


[Закрыть]. В числе прочих называются и такие деяния, как создание незаконных вооруженных формирований и осуществление террористической деятельности. Хотя ст. 2821 УК РФ в перечне преступлений, для совершения которых организуется экстремистское сообщество, не упоминает преступлений террористического характера, экстремизм не так уж и далек от терроризма. Как показывает практика, именно экстремистские организации, изначально создававшиеся под националистическими, сепаратистскими или религиозными лозунгами, перерастают в дальнейшем в террористические. Иногда последние базируются на первых, выступая в качестве своего рода филиалов, специализирующихся на террористической деятельности в интересах основной экстремистской организации. В этих случаях терроризм следует рассматривать как крайнюю форму проявления экстремизма.

Здесь нужно сделать еще одну оговорку, пояснить понятия «тоталитаризм» и «террор».

Главный признак тоталитаризма – это положение человека в обществе, общее состояние прав и свобод граждан в обществе: «Тоталитаризм налицо там и тогда, где и когда личность, индивид, гражданин, все сферы его жизни и деятельности оказываются под тотальным контролем…»[80]80
  Бутенко А. П. Социологические вопросы истории и теории тоталитаризма // Социс. 1998. № 6. С. 34.


[Закрыть] Террор – это форма существования тоталитарного режима, способ, позволяющий устанавливать тотальный контроль над поведением каждого члена общества. Механизм террора в тоталитарных режимах действует постоянно, время от времени то усиливаясь, то стихая, касаясь сферы то экономики, то политики.

Резюмируя сказанное, террор можно определить как социально-политическое явление, выражающееся в использовании субъектами, обладающими государственно-властными полномочиями, институтов государственной власти для реализации преступной политики, содержанием которой является систематическое применение насилия, экономическое угнетение населения, развязывание войн, преднамеренное уничтожение гражданских объектов, геноцид, экоцид, насильственная депортация, а равно иные действия, совершаемые с целью внушения населению постоянного чувства страха перед властью или отдельными органами государственной власти.

Как мы уже говорили, ученые разных стран предлагали множество определений терроризма, которые в той или иной степени отражают суть этого явления (именно явления, а не преступления). Поэтому считаем, что нет необходимости предлагать еще одно определение, поскольку его появление в научном обороте вряд ли будет способствовать выработке единого, универсального понятия терроризма. Многочисленные попытки ученых дать строгое определение терроризма не увенчались успехом, и мы склоняемся к мысли, что терроризм, подобно множеству в математике, следует рассматривать как неопределяемое понятие, а главное, к чему нужно стремиться и что нужно сделать, – это определить его границы, облегчив таким образом разрешение уголовно-правовых отношений. Это будет сделано ниже, но здесь отметим, что терроризм – это более узкое понятие, чем террор, и его можно рассматривать как практическую реализацию постулата о том, что сходное должно вызывать сходное. И дело не только в стремлении противоборствующих сил причинять смерть, разрушения, производить ужасающие эффекты и т. д. Представляется совершенно логичным и даже неизбежным, что постоянное увеличение силы увеличивает и желание эту силу разрушить. В наши дни Запад, претендуя на место чуть ли не самого Бога (позицию божественного всемогущества и абсолютной моральной легитимности[81]81
  BaudnllardJ. Der Geist des Terrorismus // Hrsg. von P. Engelmann. (Passagen). Wien,2002.


[Закрыть]), становится самоубийцей, и объявленная им терроризму война во всем мире есть война, объявленная им самому себе. Ибо очевидная несправедливость, чинимая под лозунгом борьбы с терроризмом, вызывает стремление с нею бороться даже у тех, кого происходящее вовсе не касается. То есть сила, достигнув абсолютного значения, становится соучастницей своего же разрушения. Если терроризм рассматривать как непременное зло, а контртерроризм – как добро, то их противоборство представляет собой ситуацию, когда добро и зло крепнут одновременно в рамках одного и того же движения по спирали. Добро не сокрушает зло, как и зло не может сокрушить добро. Но философский закон развития по спирали не оставляет сомнения в том, что сила, достигнув предела своего совершенства, пусть на непродолжительное время, обязательно уступает место бессилию.

Иными словами, за террором рано или поздно обязательно последует массовый терроризм, который, достигнув угрожающих для государственности или политической системы размеров, обязательно вызовет террор. Последний иногда является единственным средством против терроризма, что позволяет рассматривать соотношение террора и терроризма как конфликт между силой и бессилием, где сила – террор, бессилие – терроризм. Сила одного неотделима от слабости другого, хотя и сила, и слабость здесь сугубо относительны, они могут быть определены только по отношению друг к другу. Из этого следует вывод, который с циничной откровенностью сформулирован в древнекитайской книге, посвященной искусству властвования: «Когда народ слаб – государство сильное, когда государство сильное – народ слаб. Поэтому государство, идущее истинным путем, стремится ослабить народ»[82]82
  Книга правителя области Шан. М., 1993. С. 219.


[Закрыть]. Государственная политика, ведущая к ослаблению народа (экономическому, политическому, духовному), и есть террор сильного в отношении слабого. Сила сильного (государства) определяется слабостью слабого (народа).

Ученые, занимающиеся философией и теорией политики, отмечают, что культура выработала свои средства защиты слабых, средства поддержки и сочувствия проигравшим. Это помогает им восстановить силы, а став сильными, стремиться к реваншу[83]83
  Фельдман Д. М. Политология конфликта: Учебное пособие. М., 1998. С. 85.


[Закрыть]. И в большинстве случаев терроризм – это реакция на террор, который имел место (в прошлом или в настоящем), и поэтому во многом сходен с ним. Но терроризм никогда не может обрести тех масштабов, которые свойственны террору. Жертвы террора исчисляются десятками миллионов, тогда как от акта терроризма гибнет считанное число человек или вообще никто не гибнет, а наносится лишь материальный ущерб.

Террористический акт – более узкое понятие, нежели террор и терроризм. Видимо, его нужно рассматривать как единичный случай проявления либо террора (в случае, когда субъект террора уничтожает, например, всю оппозицию, а конкретная жертва является одним из представителей сил оппозиции), либо терроризма (в случае, когда субъекты, не обладающие властными полномочиями, совершают убийства и покушения на убийства государственных и общественных деятелей, преследуя цель запугать всю власть), либо как единичный случай конкретного преступления, совершенного без цели всеобщего запугивания (например, из мести за принятое или реализованное решение). Во всех случаях жертва террористического акта индивидуально определена по характеризующему признаку – по своей государственной или общественной деятельности.

1.3. Понятие и признаки международного и межгосударственного терроризма

Несмотря на то, что практически во все межгосударственные политические переговоры включается вопрос о противодействии международному терроризму, общепризнанной трактовки этого понятия не существует[84]84
  Сальников В. П. Законодательство Российской Федерации и проблемы борьбы с терроризмом // Защита и безопасность. 1998. № 4.


[Закрыть]. Многочисленные попытки отечественных и иностранных ученых дать такую трактовку сводятся к отнесению к международному терроризму и самого терроризма во всем его многообразии[85]85
  International Law Association / Report of the 56-th Conference. New Delhi, 1974. P. 163.


[Закрыть], и преступлений, затрагивающих интересы двух или более стран[86]86
  Foreign Affairs. 1974. № 1; Маджорян Л. А. Терроризм: правда и вымысел. М., 1983. С. 28–42.


[Закрыть], и просто убийств иностранных дипломатов[87]87
  Le monde diplomatique. № 194. P. 1, 19; Legal Aspects of International Terrorism / Ed. by A. E. Evans, J. F. Murphy. Toronto, 1979. P. 485; Ляхов Е. Г. Терроризм и межгосударственные отношения. М., 1991. С. 23, 27.


[Закрыть], а в современный период – всех видов терроризма, в которых наличествует признак транснациональности или участвует иностранный элемент[88]88
  Маджорян Л. А. Терроризм: правда и вымысел. М., 1983. С. 28; Зорин Г. А., Танкевич О. В. 1) Понятие и основные признаки транснациональной преступности. Гродно, 1997; 2) Стратегия борьбы с транснациональной преступностью. Гродно, 1997.


[Закрыть]. Международный терроризм некоторые ученые характеризуют как особый вид боевых действий, не регламентированный никакими границами, обычаями и правилами ведения войны (К. Салимов, Д. Ольшанский).

«Определить международный терроризм очень трудно, если вообще возможно, – считает М. Бассиоуни. – Главная причина этого – “двойной стандарт”, который продолжает оказывать влияние на политические и правовые оценки насильственных действий»[89]89
  Bassiouni М. С. Introduction. Legal Responses to International Terrorism. Dordrecht: Nijhoff, 1988. P. 15.


[Закрыть].

Попытки определить международный терроризм предпринимались на VIII Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями в 1990 г. Так, в Докладе Генерального секретаря ООН говорилось: «Международный терроризм можно охарактеризовать как террористические акты, при совершении которых исполнители (или исполнитель), планируя свои действия, получают руководящие указания, приезжают из других стран, спасаются бегством или ищут убежище или получают помощь в любой форме не в той стране или странах, в которых совершаются эти действия»[90]90
  Морозов Г. И. Терроризм – преступление против человечества (международный терроризм и международные отношения): 2-е изд., перераб. и доп. // РАН. Институт мировой экономики и международных отношений. М., 2001. С. 48.


[Закрыть].

Упоминаемые в цитате признаки свойственны и другим преступлениям, особенно организованным и транснациональным, и ни один из них не присущ терроризму вообще, международному терроризму в особенности.

В ст. 3 Закона РФ «О борьбе с терроризмом» отсутствует понятие «международный терроризм», однако дается понятие международной террористической деятельности, которое включает в себя: а) действия, совершаемые террористом или террористической организацией на территории более чем одного государства или наносящие ущерб интересам более чем одного государства; б) террористические действия граждан одного государства в отношении граждан другого государства или на территории другого государства; в) случаи, когда как террорист, так и жертва терроризма являются гражданами одного и того же государства или разных государств, но преступление совершено за пределами территории этих государств.

Деятельность террористической организации, затрагивающую интересы двух или более стран, можно назвать международной террористической деятельностью. Но международный терроризм и международная террористическая деятельность не одно и то же.

Из российских ученых серьезную попытку обобщения и анализа точек зрения различных исследователей по проблеме международного терроризма предпринял профессор Е. Г. Ляхов. Он отмечает, что существующие определения этого явления не позволяют сформировать полное и четкое представление о нем как о преступном деянии лица (группы лиц), затрагивающем международные отношения. Однако, исследуя отдельные элементы международного терроризма в условиях мира между государствами, ученый приходит к выводу, что международный терроризм – это:

1) незаконное и преднамеренное совершение лицом (группой лиц) на территории государства насильственного акта в отношении пользующихся защитой согласно международному праву иностранных государственных или международных органов или учреждений и (или) их персонала, средств международного транспорта и связи, других иностранных или международных объектов;

2) организованное или поощряемое иностранным государством незаконное и преднамеренное совершение на территории данного государства лицом (группой лиц) насильственных актов в отношении национальных государственных органов или общественных учреждений, национальных, политических и общественных деятелей, населения или иных объектов в целях изменения государственного или общественного строя, провокации международных конфликтов и войны.

«Особенностью международного терроризма, – считает Е. Г. Ляхов, – является то, что наиболее опасные акты организуются или поощряются государством, действующим, однако, через отдельное лицо или организацию»[91]91
  Ляхов Е. Г. Терроризм и межгосударственные отношения. М., 1991. С. 27.


[Закрыть].

В первом приведенном определении автор почти полностью воспроизводит признаки преступления, предусмотренного ст. 360 УК России, – нападения на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой. Во втором определении смешиваются признаки преступлений, предусмотренных ст. 205, 277 и 360 УК. А то, что Е. Г. Ляховым определяется как особенность международного терроризма, есть не что иное, как основной признак межгосударственного терроризма.

Международный терроризм в большинстве случаев проявляет себя в условиях развития международного конфликта. Но и понятие «международный конфликт» тоже до сих пор не имеет точно зафиксированного содержания. Именно поэтому среди определений этого понятия широкое признание и распространение в свое время получила довольно расплывчатая формулировка американского ученого К. Райта. Не проводя четкой грани между международным и межгосударственным конфликтом, он «в широком смысле» определяет международный конфликт как «отношение между государствами, которое может существовать на всех уровнях и в различных степенях»[92]92
  Wright Q. Escalation of International Conflict // The Journal of Conflict Resolution. 1965. № 4. P. 435.


[Закрыть].

Между тем точное определение международного терроризма, отграничение его от актов терроризма могло бы служить научной базой для выработки соответствующих международных договоренностей. А они позволили бы переносить в необходимых случаях акцент с физического лица – исполнителя акта международного терроризма – на государство – основной субъект международно-правовых отношений[93]93
  Дикаев С. У. Международный терроризм: вопросы законодательного определения // Философия права. 2003. № 2.


[Закрыть].

Существующий в научной литературе разброс мнений по данному вопросу, как видится, связан с «ошибкой управления». Дело в том, что ученые ставят знак равенства между двумя несущими разную содержательную нагрузку понятиями «международный» и «межгосударственный». Понятие «международный терроризм» рассматривается ими как производное от понятия «международное право». Вернее, слово «международное», относящееся к праву, ими механически переносится и на терроризм. Между тем, и само понятие «международное право» не совсем точно указывает на его первоначальное содержание. Еще первый систематизатор науки международного права в России профессор Ф. Мартенс признавал, что предметом этого права являются «отношения между независимыми государствами»[94]94
  Мартенс Ф. Современное международное право цивилизованных народов. 5-е изд., испр и доп. СПб., 1994. Т. 1. С. 16.


[Закрыть]. И ныне практически только государства являются полноценными его субъектами. В английском, французском, испанском, арабском языках международное право называется «межстрановым», «межгосударственным», что точнее, чем в русском или тюркских[95]95
  Тузмухамедов Р. А. Права и свободы народов по международному праву // Права и свободы народов в современных источниках международного права: Сб. документов. Казань, 1995. С. 5; Права народов: Международно-правовой толковый словарь. Уфа, 1996. С. 13–17.


[Закрыть]. В русском же языке сохранилось перешедшее в свое время наименование римского права – jus gentium (право народов), замененное впоследствии на jus inter gentium (право между народами)[96]96
  Гроций также разделяет право народов и межгосударственное право. «То, что общим согласием человечества показано как воля всех, есть право» (межгосударственное право, отражающее естественное право всего человечества); «То, что всеми государствами показано как их воля, есть право относительно всех» (право народов). Grotius Н. De jure preadae commentarius. Gravenhage; Nijhoff, 1868. P. 27.


[Закрыть], что не одно и то же.

По нашему мнению, термин «международный терроризм» должен охватывать такие деяния, которые совершаются представителями одного народа против представителей другого при условии, что оба народа принадлежат одному и тому же государству, например, осетино-ингушский, грузино-абхазский, турецко-курдский[97]97
  С учетом того, что курды не имеют своей государственности, здесь имеется в виду та часть этого народа, которая является гражданами Турции. Вильческий О. Курды: Введение в этноисторию курдского народа. М., 1961; Никитин В. Курды. М., 1964; Лазарев М. С. Курдский вопрос (1891–1917 гг.). М., 1971; За что воюют курды? // За рубежом. 1999. 24 марта.


[Закрыть], хуту-тутси и т. п. конфликты, сопровождающиеся актами терроризма. Другой вариант международного терроризма – это случаи, когда представители одного из народов одного государства совершают акты терроризма против представителей другого народа другого государства, несмотря на противодействие официальных органов власти этих государств (палестино-израильский, ирландско-английский и т. д.). Акты терроризма, в основе которых лежат межконфессиональные противоречия, например, между индийскими индусами – пакистанскими мусульманами, суннитами в Ираке и шиитами в Иране, можно считать разновидностью международного (межконфессионального) терроризма при условии, что:

а) представители разных религий или конфессий являются гражданами одного государства (например, индусы и мусульмане, проживающие в индийском штате Кашмир, являются гражданами Индии); либо

б) террористами являются граждане разных государств (например, сунниты в Ираке и шииты в Иране) при отсутствии признаков, указывающих на то, что акты терроризма спровоцированы или поддерживаются государством, гражданами которого они являются.

Многие межгосударственные соглашения по противодействию терроризму направлены против этих вариантов проявлений терроризма. О межгосударственном терроризме речь не ведется, из чего следует, что политики либо опасаются обнаружить терроризм как средство внешнеполитической борьбы, либо не желают допустить саму мысль о том, что факт использования терроризма в межгосударственных отношениях станет достоянием широкой общественности, поскольку тогда от этой практики придется отказаться.

Межгосударственный терроризм в современный период более актуален (еще более актуален он был в годы «холодной войны»), чем терроризм международный. Акты межгосударственного терроризма готовятся и совершаются высокопрофессиональными сотрудниками спецслужб. Примерами межгосударственного терроризма могут служить убийство спецслужбами СССР президента Афганистана Амина, многочисленные покушения сотрудников спецслужб США на жизнь Ф. Кастро, М. Каддафи, предположительное участие афганской разведки в организации ряда взрывов в Пакистане[98]98
  Опыт работы органов внутренних дел России и зарубежных правоохранительных органов по борьбе с терроризмом. М., 1999. С. 6.


[Закрыть], многочисленные попытки США сменить политическую власть в Ираке, вылившиеся, в конце концов, в открытую агрессию, и др. Подобные акты межгосударственного терроризма преследуют цель кардинального изменения политической или экономической ситуации в регионе в пользу государства-террориста. Эта разновидность терроризма не криминализована, и вряд ли в скором времени будет криминализована, так как это одно из немногих насильственных средств обеспечения геополитических интересов государств.

Между тем в п. 5 «Декларации о мерах по ликвидации международного терроризма», принятой Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 49/60 от 9 декабря 1994 г., говорится, что государства обязаны выполнять свои обязательства по Уставу ООН и другим положениям международного права в отношении борьбы с международным терроризмом. Государствам настоятельно предлагается принять эффективные и решительные меры согласно соответствующим положениям международного права и международным стандартам прав человека для скорейшей и окончательной ликвидации международного терроризма. В частности предлагается воздерживаться от организации террористической деятельности, подстрекательства к ней, содействия ее осуществлению, финансирования, поощрения или проявления терпимости к ней и принимать надлежащие практические меры к обеспечению того, чтобы их соответствующие территории не использовались для создания террористических баз или учебных лагерей или для подготовки или организации террористических актов, направленных против других государств или их граждан (курсив наш. – С. Д.)[99]99
  Сборник правовых актов. 1998. Вып. 10. С. 133.


[Закрыть].

Декларация «О недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств», принятая Резолюцией ООН 36/103 на 36-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН (9 декабря 1981 г.), обязывает государства воздерживаться от действий, которые могут быть оценены как акты межгосударственного терроризма. В частности, во втором разделе государства прямо обязываются:

– не допускать на своей территории обучения, финансирования и вербовки наемников или засылки таких наемников на территорию другого государства и отказывать в предоставлении средств, включая финансирование, для оснащения и транзита наемников (пункт «g»);