Текст книги "Верное сердце"

Тут рука брата Болдрика сжала ей пальцы.

– Идите, дитя мое, – произнес он хриплым, еле слышным шепотом. – Когда вы вернетесь, я еще буду здесь.

У Джиллиан защемило сердце. Старик выглядел таким слабым! Джиллиан уже собиралась отказаться, заявив, что она останется там, где ей и место, однако не хотела отнимать у брата Болдрика последние силы. Выдавив из себя улыбку, она наклонилась к нему и поцеловала в лоб.

Она не заметила ни того, что Гарет все это время не спускал с нее глаз, ни того, какими жесткими сделались вдруг черты его лица, когда он взял ее под руку и вывел из кельи. И точно так же не обратила внимания на его угрюмое молчание по пути домой, ибо все ее мысли были заняты братом Болдриком. И лишь когда они оказались в хижине, она поднесла руку к разгоряченному лбу. Пожалуй, ей и впрямь стоит поспать. Может быть, сон поможет облегчить эту адскую боль в голове. Едва держась на ногах, она направилась к кровати, расположенной в углу комнаты, однако Гарет преградил ей путь, скрестив руки на груди и широко расставив ноги.

С ее губ сорвался усталый вздох.

– Гарет, я очень устала и хочу отдохнуть. Не был бы ты так добр отойти в сторону?

– Думаю, что нет.

Она тут же вздернула подбородок. Если бы не ужасная боль в висках, она бы ни за что не позволила себе огрызнуться:

– Ради всего святого, какого еще черта ты задумал? Улыбка на его лице была едва уловимой.

– Возможно, вы сами ответите мне на тот же вопрос, – произнес он, не сводя с нее ярко-зеленых глаз, – мистрис Мэриан.

Глава 8

Мистрис Мэриан.

Душа у нее ушла в пятки от страха, ноги, казалось, вот-вот превратятся в расплавленный воск. Ее все же поймали, словно кролика в силки.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Едва дыша она попыталась было протиснуться мимо.

– Признаюсь, меня разбирает любопытство, – не отступал Гарет. – Брат Болдрик называл тебя Джиллиан, однако мадам Агнес и отец Эйдан обращались к тебе как к Мэриан. Поэтому я считаю своим долгом спросить, как же все-таки тебя зовут – Джиллиан или Мэриан? – Его темноволосая голова склонилась набок, словно он и впрямь был озадачен, улыбка, как и всегда, казалась самим воплощением любезности, однако зловещий блеск в глазах свидетельствовал об обратном. – Или, быть может, ты предпочитаешь какое-нибудь другое имя?

У Джиллиан болезненно засосало под ложечкой, ибо он оказался не так уж далек от правды.

– Леди, неужто вам нечего мне сказать? Мое терпение на пределе.

– Меня зовут Джиллиан. – Собрав все свое самообладание, она попыталась изобразить спокойствие, которого на самом деле вовсе не чувствовала.

– Тогда почему отец Эйдан называл тебя Мэриан?

– Ты ошибаешься.

– Думаю, что нет.

Взгляд Гарета ни на миг не отрывался от нее. Ее неуклюжие отговорки только подлили масла в огонь. Неужели она и впрямь принимала его за болвана? Что ж, вероятно, он получил по заслугам, поскольку верил ей – верил каждому ее слову! Теперь он мог только бранить себя за это на чем свет стоит. Но кто бы на его месте усомнился в словах слуги Божия, тем более находясь в обществе такой редкостной красавицы, как Джиллиан? Им снова овладел приступ мрачного гнева, который он, однако, успел быстро скрыть. Улыбка на его лице стала холодной.

– Я сам это слышал, – произнес он тихо. – Дважды слышал, как отец Эйдан назвал тебя Мэриан. Дважды. И мадам Агнес называла тебя так же!

Джиллиан судорожно сглотнула.

– Ты прав. Отец Эйдан и Агнес знают меня как Мэриан. Именно так представил меня брат Болдрик жителям деревни, когда мы только прибыли сюда. Но… на самом деле мое имя Джиллиан.

Чувство неуверенности переполняло ее. По крайней мере ее последние слова не были ложью. Ах, если бы только она могла ему довериться! Недаром брат Болдрик предупреждал ее, чтобы она держалась подальше от деревни. Если бы только она послушалась его совета! Он так опасался, что рано или поздно кто-нибудь узнает в ней леди Джиллиан из Уэстербрука…

– Видишь ли, у нас были свои причины скрывать от посторонних мое настоящее имя.

– И какие же, позволь спросить?

Джиллиан покачала головой. Она была ни жива ни мертва от страха.

– Эти причины до сих пор остаются в силе, – ответила она.

– И все же я хочу знать, к чему такая секретность. – Его брови медленно приподнялись. Он шагнул к ней, заставив отступить назад.

– Я могу только еще раз повторить, что не стану тебе об этом говорить.

– А я, по правде говоря, недолюбливаю секреты. Однако готов пойти для тебя на уступки. Раз уж ты так не хочешь говорить о себе, мы можем поговорить об Озгуде… сколько, по твоим словам, прошло времени с тех пор, как твой возлюбленный супруг скончался?

Он произнес это имя с такой язвительностью, что Джиллиан внутренне содрогнулась.

– Зачем это тебе? – Она беспокойно переминалась с ноги на ногу. – Я не понимаю, при чем здесь…

– И все же будь так добра, освежи мою память. Как тебе известно, она постоянно меня подводит.

– Год, – ответила она быстро, моля Бога о том, чтобы Гарет не заметил, как отчаянно она подыскивала нужную дату. – Да… кажется, год.

Улыбка его стала откровенно злорадной.

– Нет, – произнес он, и звук его голоса выводил ее из себя. Джиллиан вобрала в грудь побольше воздуха.

– Да! Я же говорила тебе, что…

– Полгода, – закончил он за нее. – Ты заявила, что с тех пор, как его не стало, прошло полгода.

– Ты, жалкий негодяй! – презрительно фыркнула Джиллиан. – Ты обманул меня!

Она набросилась на него с кулаками в приступе гнева, подобного которому она раньше никогда не знала. Однако Гарет сумел-таки перехватить ее руки и крепко прижал к своей мощной груди.

– Ах, леди, – заявил он с притворной сердечностью в голосе, – все эти вопросы наводят меня на еще один. Ты действительно вдова или нет?

Она не собиралась удостаивать его ответом!

– Ты человек не только без памяти, но и без сердца! – накинулась она на него. – Я ничего тебе не скажу!

Губы его тут же плотно сжались, подбородок выдвинулся. Лицо стало суровым.

– Она еще называет меня человеком без сердца! – Губы его сжались в тонкую линию, выражение лица сделалось суровым. – Клянусь Богом, леди, я всем сердцем сочувствовал тебе. Я утешал тебя в твоем мнимом горе. Искренне верил, что тебе совестно было делить постель с другим мужчиной, когда ты только что похоронила мужа, – но теперь я невольно задаюсь вопросом: случалось ли тебе вообще когда-нибудь делить постель с мужчиной? Так что давай убедимся раз и навсегда, был ли у тебя муж или нет!

Сильные руки обхватили ее за талию. Джиллиан почувствовала, как ноги ее оторвались от земли, после чего ее подняли в воздух и перевернули. Не выпуская девушку из рук, он уселся на табурет, насильно уложив ее себе на колени. Не успела она прийти в себя от потрясения, как ее юбки были задраны и крепкие мужские пальцы проникли под них, ощупывая нежную плоть, не тронутую ни одним мужчиной, и неумолимо приближаясь к тайному средоточию ее женственности.

В первое мгновение Джиллиан была настолько ошеломлена, что не сразу сообразила, что он задумал… что он искал. Когда же ей все стало ясно, ею овладел панический страх.

– Нет! – закричала она, отчаянно пытаясь вырваться, однако все ее усилия оказались напрасными. Сильные мускулистые руки крепко держали ее, спина оказалась прижатой к его груди. Она была его пленницей, словно зверек, попавший в западню.

– Да, – процедил Гарет сквозь зубы, ибо, по правде говоря, он уже был сыт по горло ее ложью и ее отговорками. – Ты можешь сколько угодно утаивать от меня правду, но, клянусь Крестом Господним, я все равно ее узнаю!

И действительно, один из его проклятых пальцев уже прокладывал себе путь сквозь мягкую поросль к нежно-розовым складкам ее лона, и она с горечью осознавала, что он нащупывал тонкую преграду, оберегавшую ее девственность.

– Перестань! – что было силы крикнула она.

Это сразу заставило его оставить свои дерзкие посягательства. Он буквально впился в нее взглядом:

– Почему?

– Потому что тебе нет нужды убеждаться в том, что ты и так уже знаешь!

Губы Гарета плотно сжались. Он буквально столкнул ее с коленей, поставив на ноги. Все закончилось прежде, чем она успела что-нибудь сообразить… однако ей этот миг показался целой вечностью. Дрожащими руками Джиллиан оправила юбку. Какое-то время она стояла как вкопанная, потупив взгляд и не в силах даже пошевелиться из-за острого чувства унижения.

– Стало быть, вдова на самом деле вовсе не вдова, – заметил он. – Откуда же тогда столько робости, о прекрасная дева?

Это заставило ее тотчас вскинуть голову. Она выпрямилась и повернулась к нему лицом. Гарет окинул ее бесстрастным взглядом. Когда-то он уже говорил ей те же самые слова, однако тогда в его поведении и в прикосновении его рук была только нежность. Сейчас же все обстояло иначе, и Джиллиан внезапно пришла в ярость. Он силой вытянул из нее правду, которой так добивался, а теперь у него еще хватало наглости насмехаться над нею! В ней закипало возмущение, и, не сдержавшись, она дала ему звонкую пощечину.

Гарет даже глазом не моргнул, чувствуя обжигающий след от ее удара у себя на щеке. Хотя он по-прежнему был зол на нее за то, что она его обманула, он не двинулся с места. Ему был понятен ее гнев, но он не позволит ей повторить то же самое еще раз… что она как раз и собиралась сделать! Издав приглушенное рычание, он притянул ее к себе, перехватив руку, занесенную для удара, а другую заломив за спину.

– Животное! – вскричала Джиллиан.

– А ты лгунья. – Блестящие глаза цвета нефрита не отпускали ее от себя. – Но ты скажешь мне всю правду, и немедленно. Так кто же ты – Джиллиан или Мэриан?

Девушка плотно сжала губы. Он взял ее за подбородок:

– Отвечай!

Его настойчивость явно поколебала ее. Она отвела взгляд в сторону.

– Я уже сказала тебе, что меня зовут Джиллиан, – ответила она чуть слышно. – Леди Джиллиан из Уэстербрука!

– Это правда, что тебя привез сюда брат Болдрик? Она молча кивнула.

– Почему же ты скрыла свое настоящее имя? И почему ты и сейчас продолжаешь его скрывать?

Его слова обрушивались на нее, словно удары молота, стремительно и неумолимо. Только гордость помогла ей удержаться на ногах – гордость или стальная хватка крепкой мужской руки, державшей ее за спину. Сама она предпочитала думать первое.

– Потому что король разыскивает меня и моего брата Клифтона.

– Король? – Его глаза превратились в щелочки. – Но почему?

– Потому, что он хочет видеть нас обоих мертвыми. Потому, что мой отец – Эллис из Уэстербрука…

Гарет в раздражении покачал головой:

– Это имя мне ни о чем не говорит.

Не было никакого смысла скрывать от него поступок покойного отца, с горечью подумала про себя Джиллиан. К этому времени о нем уже наверняка знала вся Англия.

– Если бы не твоя болезнь, – произнесла она с болью в голосе, – ты бы, без сомнения, вспомнил о неудавшемся покушении на жизнь короля Иоанна в начале осени. Эллис из Уэстербрука… мой отец был тем самым человеком, который выпустил в него стрелу. Но стрела пролетела мимо цели и вместо короля поразила одного из его охранников.

– Боже милостивый! Твой отец…

– Да.

Гарет выпустил ее только для того, чтобы схватить за руку и усадить рядом с собой на постель.

– А теперь расскажи мне по порядку, что произошло, – произнес он. – И клянусь Богом, будет лучше, если между нами отныне не останется никаких тайн.

Джиллиан помрачнела, она уже смирилась со своей судьбой.

– Король Иоанн явился с визитом к Уильяму де Врие, барону, чьи владения находятся по соседству с нашими, начала она. – Однажды поздно ночью папа зашел ко мне в спальню…

Она невольно вздрогнула, уже в который раз слыша зловещие раскаты грома. Господи, неужели та ночь так никогда и не изгладится из ее памяти? Гарет слушал ее в каменном молчании, а Джиллиан между тем продолжала:

– Он намеревался бежать, пока его не схватили, и распорядился, чтобы мы с Клифтоном тоже покинули замок. Брат Болдрик должен был сопровождать меня, а Алуин, мажордом моего отца, взял на себя заботу о Клифтоне.

– Стало быть, он хотел укрыть вас подальше от монаршего гнева?

Джиллиан печально кивнула.

– Он боялся, что король захочет нам отомстить.

– И что потом случилось с твоим отцом?

– Его поймали несколько недель спустя. – Сердце ее обливалось кровью от муки, однако усилием воли ей удавалось держать себя в руках. – Не желая выдавать своего сообщника, он покончил с собой в темнице. До сих пор неизвестно, удалось ли найти второго убийцу или нет.

Она не стала признаваться ему, что видела того, другого человека в кабинете отца всего за день до покушения. Предостережение брата Болдрика до сих пор звучало у нее в уме. Никому ни слова. Кроме того, что она, в сущности, знала о нем? Ничего. Она все равно не смогла бы установить личность сообщника отца. Пожалуй, у Гарета были основания снова упрекать ее во лжи. Однако она умышленно тянула с ответом, подавив мимолетный приступ вины. Нет, с ее стороны это не было ни ложью, ни сокрытием истины.

– А твой брат?

В горле у нее встал болезненный комок.

– Я понятия не имею, куда отвезли Клифтона. – У нее перехватило дыхание. Ей было тяжело даже просто думать об этом, а тем более говорить вслух. – Я даже не знаю, жив ли он еще или нет.

Вес это время Гарет внимательно прислушивался, подбородок был словно высечен из камня. Поднявшись с места, он уставился на нее с неумолимым видом:

– Тебе следовало бы довериться мне, Джиллиан. Почему ты этого не сделала? – Даже не дав ей возможности ответить, он продолжал: – Ты должна была рассказать все мне!

Уязвленная его резким тоном, Джиллиан тут же накинулась на него:

– А какой от этого был бы толк? Чем бы ты мог мне помочь? У тебя даже не хватало сил подняться с постели!

– Тебе не было нужды обманывать меня, тем более после того, что между нами произошло.

Его холодность только подлила масла в огонь.

– После того, что между нами произошло?

– Да. И я вовсе не имею в виду недавний случай. Ты прекрасно понимаешь и сама, о чем я говорю. – Тут он бросил многозначительный взгляд на ее губы.

Его невозмутимость разъярила ее еще больше. Джиллиан тут же вскочила на ноги.

– Неужели мне нужно напоминать тебе, кому предназначался тот первый поцелуй? По твоим словам, это был всего лишь сон. Но в любом случае очевидно, что ты ласкал с такой страстью вовсе не меня! – Она потянула темный локон, падавший на грудь. – Ты видел перед собой женщину с золотистыми волосами, похожими на солнце в ясный летний день. – Она повторила его слова с особой выразительностью. – Если я правильно помню, ее звали Селеста. Да-да, именно Селеста!

Ее колкость возымела действие, которого она не предвидела… и не могла предвидеть. Их словесный поединок внезапно оборвался. Гарет замер на месте, румянец отхлынул от его щек.

– Селеста? Я назвал ее Селеста?

– Да. – Джиллиан прижала пальцы к губам, движимая мучительным чувством безысходности. – О Господи! Ты говорил мне, что у тебя никого нет, но ведь она твоя жена, не так ли? Селеста – твоя жена.

– Моя жена умерла, – без малейших колебаний заявил Гарет. – Умерла.

Сердце ее невольно сжалось, и она мысленно проклинала себя. Ах, какую же глупость она совершила! Интуиция подсказывала ей, что Гарет был женат, однако она упорно отказывалась в это верить! Она всецело подпала тогда под чары его поцелуя…

– Откуда ты знаешь? Как ты можешь быть в этом уверен?

– Я знаю. Уверен. Она умерла. Когда и как, сказать не могу, но ее нет в живых. – У Гарета зашумело в голове. Он ничего не мог объяснить. Ему достаточно было услышать одно лишь «Селеста», и воспоминание тут же пронзило его словно молния, словно древко пущенной чьей-то могучей невидимой рукой стрелы.

Джиллиан тоже поняла это. У нее перехватило дыхание.

– Значит, теперь ты вспомнил, кто ты такой?

– Да, – прошептал он. – Я – Гарет, – он помедлил, – лорд Соммерфилд.

Глава 9

Все случившееся казалось ему почти сверхъестественным. Почему это случилось – и как, – он объяснить не мог. Ощущение было таким, словно луч света проник сквозь трещину, в один миг озарив все его существо вплоть до самых заветных глубин ослепительным сиянием. Чувство радости, охватившее его, невозможно было передать словами. И вдруг так же внезапно, словно кто-то задул свечу, щель наглухо закрылась.

Свет внутри его погас, и он ничего больше не мог вспомнить.

Однако и этого оказалось для него достаточно. Теперь он был совершенно уверен, что Селеста была его женой. Боже правый, его женой! Тем не менее он не мог сказать, давно ли они были женаты и действительно ли она обладала волосами цвета солнца в ясный летний день. Он даже не мог подтвердить того, что он любил ее… как, впрочем, и опровергнуть! Но зато теперь он знал в точности, что его домом был замок Соммерфилд, величественная крепость, расположенная па вершине высокого холма где-то в северных графствах. С южной ее башни можно было видеть с полдюжины мерцающих озер, уютно пристроившихся между зелеными холмами, которые тянулись вплоть до самого побережья.

– Гарет?

Низкий женский голос вывел его из задумчивости. Взгляд его был устремлен на большеглазую темноволосую красавицу перед ним. «Итак, я – Гарет, лорд Соммерфилд», – подумал он про себя, набрав в грудь побольше воздуха. Девушку звали Джиллиан, дочь Эллиса из Уэстербрука.

Если бы она рассказала ему обо всем раньше, он бы наверняка вспомнил вес намного быстрее. Однако она была права. Он думал, что спал и видел сон.

Тут его сознание снова окутал мрак, но на сей раз мрак совсем другого рода. В голове у него все перемешалось.

– Господи Иисусе! – только и мог прошептать он. Что-то в выражении его лица, по-видимому, выдало его.

– Что?! – вскричала Джиллиан. – В чем дело?

– Тебе нельзя больше здесь оставаться.

У Джиллиан внутри все сжалось от леденящего душу страха.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе необходимо уехать отсюда. Сегодня же. Ночью.

Внезапный раскат грома потряс воздух. Стены дома задрожали… как и она сама. Все это до такой степени напоминало ту роковую ночь, что Джиллиан не в силах была этого вынести. Она зажала руками уши, чтобы не слышать его голоса.

– Это просто уловка. Ты хочешь меня напугать!

– Нет, Джиллиан, нет! – Он схватил ее за руки. – Ты должна меня выслушать, Джиллиан! Ты не можешь больше здесь оставаться. Это небезопасно.

Теперь она дрожала всем телом.

– Тебя послали ко мне люди моего отца? – Вопрос сорвался с ее губ робким, дрожащим голосом.

– Да. – Гарета не заботило то, что он солгал ей. По правде говоря, он и сам не знал, как и зачем здесь оказался, однако некое внутреннее чутье побуждало его быть настойчивым. – Ты не можешь здесь оставаться. Мы должны уехать отсюда как можно скорее. Чем дольше мы тут задерживаемся, тем больше вероятность того, что король сумеет напасть на твой след.

– Ты говоришь, что я должна уехать, но куда? Брат Болдрик укрывал меня…

– А теперь о тебе буду заботиться я. Отвезу тебя в Соммерфилд. Там я сумею тебя защитить, – Его руки легли ей на плечи. – Тебе нечего опасаться меня, Джиллиан, клянусь тебе. Я не причиню тебе вреда.

Он был серьезен – пожалуй, даже слишком. Джиллиан пыталась подавить нараставшую в ее груди панику. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой уязвимой, даже в ту ночь, когда ей пришлось покинуть Уэстербрук. Помоги ей Бог, она сама не знала, к кому ей обратиться за помощью! До сих пор рядом с ней всегда был наставник. Ее отец. Брат Болдрик. И вот теперь Гарет призывал ее довериться ему – человеку, которого она знала всего несколько недель и который, говоря по правде, едва знал самого себя! Хотя она презирала себя за слабость, все, что ей сейчас оставалось, – это уповать на то, что она не ошиблась в своем решении. Она глубоко вздохнула.

– А как же брат Болдрик?

– Он болен, ему не вынести столь долгое путешествие, – ответил Гарет прямо. То, что брат Болдрик, вполне вероятно, мог отойти в мир иной, было мыслью, которую он предпочел оставить при себе. – А теперь поскорее собери свои вещи.

Джиллиан покачала головой:

– Я не могу уехать, не повидав брата Болдрика.

На какое-то мгновение ей показалось, что он намерен ей отказать. Наконец Гарет сдался, кивнув в знак согласия головой.

Когда они добрались до церкви, время уже близилось к полуночи. Огарок свечи бросал отблески неверного света на влажную каменную стену. Мадам Агнес дремала в кресле рядом с постелью. Едва услышав скрип двери, она вздрогнула и проснулась.

Гарет сделал знак мадам Агнес отойти в сторону. Джиллиан осторожно опустилась на тюфяк и сжала в своей руке узловатые пальцы брата Болдрика. Они были холодны, как осенний ветер.

– Брат Болдрик, – прошептала девушка.!!!

Он выглядел таким бледным, лежал так спокойно и неподвижно, что в ней снова всколыхнулся страх. Ей даже показалось, что он уже умер. Но тут тяжелые веки приподнялись, и скрюченные пальцы старика чуть заметно сжали ее собственные.

– Брат Болдрик, я должна вам сказать: Гарет полагает, что, если я останусь здесь, мне грозит опасность. – Приглушенным голосом она поведала ему обо всем.

Брат Болдрик поднял глаза на Гарета, стоявшего возле двери.

– Итак, – произнес он голосом, напоминавшим больше шорох листьев на булыжной мостовой, – вы – лорд Соммерфилд?

– Да. – Гарет выступил вперед. По-видимому, он ожидал, что старый монах станет оспаривать его утверждение.

– Вы позаботитесь о леди Джиллиан? Вы сумеете защитить ее от гнева короля?

– Да.

– Поклянитесь. Дайте мне слово.

– Клянусь, – без малейших колебаний ответил Гарет своим обычным низким звучным голосом. – Я сумею защитить ее от гнева короля и даже близко его к ней не подпущу.

– Что ж, тогда будь по-вашему. – Взгляд брата Болдрика снова обратился на Джиллиан, и она слышала в тишине его слабое дыхание. Не сводя с него глаз, она приложила его загрубевшую мозолистую ладонь к своей щеке. Он почувствовал влагу на ее коже. – Не надо плакать, дитя мое.

Девушка всхлипнула:

– Если бы только вы не были больны, мы бы взяли вас с нами. Ох… как я проклинаю этот злосчастный недуг, который вас терзает!

– Это скоро пройдет, – ответил Болдрик.

– А если нет?

Он слабо улыбнулся:

– Значит, такова…

– Да, я знаю. Божья воля, – закончила за него Джиллиан. Ему легко было с этим смириться, но только не ей. Ее душили рыдания, свинцовая тяжесть сдавила грудь.

Позади нее послышался шорох, словно кто-то переминался с ноги на ногу. Джиллиан ясно ощущала присутствие Гарета и понимала, что ему не терпелось отправиться в путь.

– Джиллиан, – произнес он наконец. Она не обращала на него внимания.

– Брат Болдрик, пообещайте мне, что вы так просто не сдадитесь. Что вы постараетесь побороть проклятую болезнь…

– Обещаю тебе, дитя мое. – Губы брата Болдрика сложились в слабую улыбку, после чего он окинул беглым взглядом Гарета: – Одно небольшое предостережение, милорд. Я чувствую в вас непреклонную волю, однако с вашей стороны вряд ли разумно перечить леди, ибо я опасаюсь, что временами она может быть столь же упрямой, как и ее отец.

Джиллиан так и застыла на месте, чувствуя на себе хладнокровный взгляд Гарета. Заметив, что она наблюдает за ним краешком глаза, он через силу улыбнулся.

– В таком случае я буду иметь это в виду, – заметил он. К ее удивлению, брат Болдрик протянул молодому человеку руку:

– Помните, милорд, вы дали мне слово. Гарет сжал пальцы старика.

– Я не забуду об этом, – ответил он тихо.

Рука брата Болдрика безвольно упала на грудь. Дыхание его становилось все слабее, глаза закрылись, словно у него больше не осталось сил держать их открытыми.

– Брат Болдрик! – вскричала Джиллиан.

– Поторопитесь, дитя мое.

С мокрыми глазами Джиллиан наклонилась и поцеловала брата Болдрика в щеку. Рыдания клокотали у нее в горле – рыдания, которые ей лишь каким-то чудом удавалось сдерживать.

Властная рука подхватила ее под локоть. Джиллиан оттолкнула ее. Сердце в ее груди разрывалось от горя.

– Оставь меня в покое! Рука Гарета опустилась.

– Как вам угодно, леди.

Высоко подняв подбородок, она проскочила мимо него, едва задев рукавом, и выбежала в ночь. Снаружи пронзительно завывал ветер, после чего воцарилась зловещая тишина. Слезы душили ее, однако она не могла допустить, чтобы Гарет увидел всю глубину ее отчаяния. Щеки ее были влажными и от слез, и от дождя.

Они долго шли пешком. Джиллиан едва не падала от усталости, готовая признать свое поражение. Когда Гарет объявил, что они могут несколько часов поспать, она опустилась на землю и тут же заснула.

К полудню следующего дня лицо Гарета выглядело бледным и изможденным. Он сильно хромал, однако через силу двигался вперед. Куда они направлялись – на север, юг, восток или запад, – она не имела понятия, да ее это и не слишком заботило. Она слишком устала.

В ту ночь они спали немного дольше, однако ночные тени все еще окутывали верхушки деревьев, когда на следующее утро они снова тронулись в путь. Почти на рассвете Гарет остановил ее, потянув за складки плаща.

– Кажется, я нашел-таки способ ускорить наше путешествие, – произнес он.

Джиллиан посмотрела вперед. Они как раз приблизились к окраине небольшой деревни. Из приземистой трубы крытого соломой деревянного строения колечками поднимался вверх легкий дымок. Из-за приоткрытой двери доносились шумные голоса подвыпивших мужчин и взрывы хохота. Джиллиан не могла скрыть раздражения.

– У нас нет денег на подобные…

– Нет, не сюда, – произнес он. – Вон туда.

Он жестом указал на коновязь возле задней стены, к которой были привязаны несколько лошадей. Услышав их голоса – а возможно, также учуяв их запах, – гнедой жеребец тут же повернул голову на звук, навострив уши.

Джиллиан приоткрыла рот, заметив внезапный блеск в глазах Гарета и улыбку нескрываемого удовлетворения у него на губах.

– По-моему, он славный быстроногий конь, как ты полагаешь?

Если бы животное заржало, подняв тревогу, он наверняка получил бы по заслугам. Но сейчас Джиллиан могла только смотреть и ждать, между тем как Гарет осторожно подкрался к жеребцу и затем резко выпрямился.

Жеребец фыркнул, и у нее невольно перехватило дыхание, когда человек и животное оказались лицом к лицу. Одна худая рука ухватилась за привязь, а другая провела по широкой могучей груди коня. Когда Гарет подобрался к нему еще ближе, по шкуре животного пробежала заметная дрожь. Из ноздрей у него шел пар, хвост был высоко поднят.

Через несколько минут Гарет на коне легким галопом подскакал к ней. Гарет смотрел на Джиллиан сверху вниз с плутовской улыбкой на губах. Приподняв черную бровь, он протянул ей руку:

– Экипаж ждет вас, миледи.

Чуть поколебавшись, она вскочила в седло за его спиной.

– Похоже, ты в конце концов оказался самым обычным воришкой, – заметила она.

– Ах, теперь она еще и негодует! – Он воздел глаза к небу. – Уверяю тебя, конь будет возвращен его законному хозяину, и притом с щедрой доплатой.

– К тому времени его хозяин будет уже далеко отсюда.

– В таком случае жеребец достанется владельцу трактира, и эта ночь принесет ему изрядный доход.

Против последнего утверждения ей возразить было нечего, да она и не собиралась с ним спорить. Гарет был прав: их путешествие окажется куда легче и быстрее верхом на коне, чем пешком.

Несколько часов спустя Джиллиан уже не была так в этом уверена. Она подняла вверх глаза как раз в тот миг, когда Гарет осадил жеребца у развилки дороги, посмотрев сначала направо, потом налево, и наконец снова обернулся назад. Между его бровями залегла хмурая складка. Она смертельно устала и еще никогда в жизни не чувствовала себя такой грязной.

– Неужели лорд Соммерфилд сбился с пути? – осведомилась она.

Гарет едва удержался от искушения огрызнуться, сказав, что на самом еле он сбился с мыслей… Он намеренно не обращал на нее внимания, в задумчивости потирая рукой подбородок. Чутье подсказывало ему, что когда-то он уже путешествовал по этой самой дороге. Если память его не подводила, то дорога, что уходила вправо, петляла между холмами, а другая, слева, представляла собой более удобный и короткий путь до Соммерфилда. Терпение Джиллиан было уже на исходе.

– Возможно, ты совсем не тот, за кого себя выдаешь. Не лорд Соммерфилд. А поскольку мы едем сейчас на краденом коне…

Гарет набрал в грудь побольше воздуха.

– Леди… – начал он предостерегающим тоном.

– …то не исключено, что ты был прав, – продолжала она, – и ты действительно какой-нибудь разбойник, объявленный вне закона.

– Разбойник? Да если бы мы в этот самый миг столкнулись с людьми короля, то именно тебя, а не меня бросили бы в темницу!

С его стороны подобное напоминание было булавочным уколом. Увидев ее растерянное лицо, Гарет мысленно раскаялся.

В течение всего остального дня Джиллиан выглядела покорной и притихшей. Она отведала жареного зайца, которого он поймал в тот вечер в силки и приготовил на костре. Потом Джиллиан еще долго сидела на осеннем ветру, глядя на огонь. Наконец она пожелала ему спокойной ночи и улеглась на землю, завернувшись удобно в плащ. Все это время она избегала встречаться с Гаретом взглядом.

Гарет еще долго сидел у костра. Он то сжимал, то разжимал кулаки, борясь с искушением протянуть руку и привлечь Джиллиан к себе. Единственное, что его останавливало. – это ее ядовитый язычок, которым она владела, пожалуй, даже слишком хорошо! Он не мог отрицать и того, что в глубине души все еще злился на нее за ложь.

Наконец он расположился с ней рядом, избегая, однако, к ней прикасаться. Это было, решил он про себя мрачно, довольно печальным концом дня, обещавшего стать таким прекрасным.

Заря только занималась на небосклоне, когда Джиллиан проснулась. Какое-то время она лежала неподвижно, наблюдая за тем, как золотистые лучи проникали сквозь туманную дымку, озаряя поляну, поросшую высокой травой, где они остановились на ночь. Едкий запах болотной грязи поднимался от земли, заполняя собой все вокруг, земля была покрыта тончайшим слоем инея. С невольным вздохом она завернулась плотнее в плащ, но влага проникала даже через плотную ткань. Корень дерева впивался ей в бедро, а когда она попыталась отодвинуться от него подальше, то ощутила боль во всем теле. Как ей хотелось сейчас поскорее оказаться в настоящей мягкой постели! Даже жесткий тюфяк в хижине, на котором ей приходилось спать все последние недели, и то показался бы ей сейчас желанным. И тут до ее сознания начало медленно доходить…

Она была совсем одна.

Джиллиан тут же вскочила на ноги. Сердце в ее груди бешено заколотилось. Какое-то движение, которое она уловила краешком глаза, привлекло ее внимание, и она почти наугад бросилась в ту сторону, пробираясь сквозь заросли кустов, доходивших ей до груди. Колючки царапали ей руки, однако Джиллиан не обращала на это внимания.

Раскидистые черные дубы стояли, словно часовые, над небольшим озерцом, спокойным и прозрачным, покрывшимся золотистым глянцем в свете утреннего солнца. Гнедой жеребец, отметила она про себя, пасся тут же рядом. В ответ на ее появление он приподнял голову, после чего снова принялся лениво щипать траву поддеревьями. Но не животное заставило ее внезапно остановиться на месте, а Гарет. Он стоял недалеко от берега, повернувшись к ней спиной. Вода едва прикрывала его ягодицы, которые, как она помнила, были круглыми, жесткими и упругими. Она уставилась на гладкую, словно изваянную из камня поверхность его спины и черные лоснящиеся волосы. Девушка уже хотела было броситься бежать обратно сквозь заросли, но тут он, обернувшись, бросил на нее взгляд через плечо: