Текст книги "Тот первый поцелуй"

Глава 6

Элизабет проснулась с ужасной головной болью, сильной жаждой и смутным воспоминанием о некоем странном событии. Как она ни напрягала память, припоминала только немыслимый сон, в котором ее целовал Морган О'Коннор. И не просто целовал, но и лежал с нею рядом и прикасался к ней. Трогал ее тело, обнаженную грудь. Нет, это мог быть только сон, безумный сон.

И еще она вспомнила о Натаниеле и почувствовала страшную пустоту. Как глупо она рисковала и проиграла все! Ее мучило сожаление, но слез не было. И что удивительно, она не испытывала боли.

Было уже за полдень, когда Элизабет спустилась вниз, возблагодарив небо за то, что Морган рано отправляется к себе в контору. Но Симмонс заметил, что сегодня она немного бледна. Элизабет вымученно улыбнулась.

– Кстати, мадам, доктор Маркс сообщил, что он пришлет за вами экипаж ровно в шесть.

Господи, бал у Стивена, она о нем совершенно забыла! Ее первой мыслью было сослаться на нездоровье, так как она действительно не была расположена принимать участие в веселье. Но Стивен такой милый, он заботился о ней во время болезни и постоянно навещал после. Честно говоря, только он был ей здесь единственным утешением. Как может она его огорчить, если он не жалел для нее сил? Об отказе не могло быть и речи.

Остальная часть дня прошла в суете и подготовке к балу. Элизабет привезла с собой любимое бальное платье из белого атласа. Отделанное кружевами, с низким декольте, смело обнажавшим плечи, оно было классически элегантным. Конечно, его пришлось отгладить. И ещё ее прическа. Тут ей на помощь пришла горничная Анни, которая уложила волосы в высокую блестящую корону.

Стивен сам приехал за ней в экипаже, и когда Элизабет спускалась вниз по лестнице, она прочла в его карих глазах нескрываемое восхищение. Значит, она не напрасно старалась.

Элизабет была очень довольна тем, что Морган еще не вернулся из конторы.

С самой первой минуты бал обещал быть успешным. Дом Стивена соперничал великолепием с домом Моргана и, возможно, даже превосходил его. Все вокруг заливал свет сотен свечей. Стивен познакомил ее с множеством гостей, и Элизабет не без смущения призналась себе, что, несмотря на свои горести, прекрасно проводит время. Давно она столько не смеялась и так не веселилась, хотя в ее душе и шевелилось чувство вины. Разве ей не следовало бы оплакивать потерю Натаниеля? Но все принимали Элизабет так сердечно, что она не могла не отвечать тем же. Ее последний партнер по танцам отправился за бокалом вина для нее, и впервые за весь вечер Элизабет осталась одна.

Кто-то коснулся ее плеча, и она обернулась.

Это был Морган. Даже в вечернем костюме он выглядел удивительно мужественным, как никто из прежних знакомых Элизабет.

У нее перехватило дыхание, в воздухе возникло ощутимое напряжение, а в душе страх. Она боялась Моргана, но не могла объяснить причину.

– Позвольте пригласить вас на вальс, Элизабет. Она хотела отказать, должна была отказать, но почему-то не нашла слов. Морган принял молчание за согласие и взял ее за руку. Элизабет чуть было не вырвала руку, но он крепко сжимал ее пальцы.

– Очень надеюсь, что Стивен не угощал вас сегодня бренди, – тихо сказал он.

Элизабет с возмущением подняла взгляд. И не нашла в глазах Моргана ни насмешки, ни обвинения.

– Как вы себя чувствуете? – продолжал он.

– Куда лучше, чем сегодня утром, – вырвалось у нее.

Он не рассмеялся, но, к ее удивлению, дружески улыбнулся. Краска залила ее лицо.

Нечто ускользающее всплыло в памяти: тот самый поцелуй, его губы, прижатые к ее губам… Нет, это только сон, только воображение.

Его близость подавляла. В ней было что-то знакомое и в то же время бесконечно тревожное. Он прижал ее к себе с такой силой, что она почувствовала ширину и крепость его груди. Его рука на талии, казалось, жгла ей кожу.

Биение ее сердца участилось.

– Я хочу вас попросить об очень большом одолжении, – сказала Элизабет, понизив голос. – Я пришла к выводу, что вы правы… Я больше не могу полагаться на Натаниеля. Поэтому, хотя мне очень неловко, я хотела бы просить вас продлить, пусть ненадолго, мое пребывание в вашем доме. Видите ли, я ни за что не вернусь в Лондон. И не выйду замуж за лорда Гарри.

Бровь насмешливо изогнулась и снова поползла вверх.

– И что же вы будете делать?

– Я предполагаю остаться здесь.

– Здесь, в Бостоне?

– Да, – подтвердила Элизабет, надеясь, что голос не выдавал ее страха. – Я получила прекрасное образование и, думаю, сумею найти место гувернантки.

– Вы? Дочь английского графа – гувернантка? Морган не скрывал своего сомнения, чем рассердил Элизабет.

– Не вижу, что мне может помешать. И я согласна на любую работу, понимаете, любую, даже мыть полы. Но я ни за что не вернусь в Лондон.

Он не сказал ни слова, но внимательно изучал ее серыми проницательными глазами; его лицо ничего не выражало. Элизабет была готова расплакаться от безысходности. Если бы только она могла разгадать его мысли!

– Конечно же, вы можете остаться, – нарушил он молчание, продолжая кружить ее по залу. – Но пока вы подыщете место, по городу уже пойдут сплетни. По-моему, мы и так дали для них пищу.

Сначала Элизабет не поняла, что он имеет в виду, но его молчаливый кивок в сторону гостей поставил все на свои места: действительно, не одна пара глаз следила за каждым их движением.

Элизабет смутилась.

– Почему все они смотрят на меня? – спросила она и почувствовала, как его рука еще крепче обхватила ее талию.

– Может быть, потому, что вы танцуете с самым красивым мужчиной в Бостоне?

– Вы, наверное, хотите сказать, с самым печально знаменитым мужчиной в Бостоне.

В этот момент что-то переменилось. Точнее, переменилось абсолютно все. Плечо, на котором лежали ее пальцы, напряглось и окаменело. Едва родившись, чувство доверия исчезло без следа. В растерянности Элизабет подняла на него глаза. Его лицо стало ледяной маской.

– Боже мой, что… Что случилось?

Это было все, что она успела сказать. Музыка прекратилась, и Элизабет подхватил под локоть ее предыдущий партнер Джеральд, фамилия которого выскочила у нее из головы.

– Прошу вас, леди Элизабет, моя сестра с друзьями хотели бы услышать от вас самые последние новости о лондонских модах. Лондон, вы знаете, куда ближе к Парижу…

Морган уже повернулся к ней спиной и пошел прочь. Слова протеста замерли у нее на устах, обида смешалась со злостью и переросла в негодование. Какой он невежа и грубиян! Неудивительно, что он до сих пор не женат, да у него манеры конюха!

С любезной улыбкой Элизабет обратилась к Джеральду:

– С большим удовольствием, Джеральд. Но, предупреждаю, я не из числа заядлых модниц.

Элизабет решила больше не думать о Моргане О'Конноре. Но невольно через плечо следующего партнера она искала его взглядом в толпе гостей.

Очень скоро у нее разболелась голова от музыки, смеха и громких голосов. Как бы ей хотелось, чтобы бал окончился и она оказалась дома, в уютной постели. Через стеклянные двери Элизабет выскользнула на террасу, чтобы побыть одной в тишине.

Ночь была немного прохладной, но девушка наслаждалась свежим дуновением ветра. Несколько небольших фонариков разгоняли темноту. Узкая каменная скамья стояла под сенью огромного дуба. Элизабет опустилась на нее и глубоко задумалась, пытаясь разобраться в своих мыслях. – А вы определенно царица бала.

Элизабет вздрогнула и в испуге схватилась за горло. Но это был Морган, и она облегченно вздохнула. Он вышел из тени деревьев и приблизился к ней.

– Но, полагаю, это для вас обычная вещь, Элизабет. Прошу прощения, возможно, мне следует называть вас леди Элизабет.

Его тон был язвительно-разящим. Только гордость помогла ей сохранить сдержанность и достоинство.

– Вы правы, когда я жила в Лондоне, мы с отцом часто принимали гостей. А я бывала на балах и вечерах, в опере и театре. Но только в нашем загородном имении Хейден-Парк я была по-настоящему счастливой.

– Почему-то вы мне не кажетесь наивной деревенской простушкой.

Морган подошел на шаг ближе, держа руки за спиной. Элизабет почувствовала нервное волнение, она вглядывалась в сумерки, но он стоял спиной к свету, и его фигура казалась черной и безликой.

Собрав все свое мужество, Элизабет распрямила плечи.

– Вы ничего обо мне не знаете, – начала она очень спокойно и даже холодно, – но считаете меня избалованной особой. А я полагаю, что вы не любите меня за то, что я принадлежу к аристократической семье. Ну что, верно я угадала?

– Вопреки вашим предположениям, я не испытываю к вам подобного чувства. Если вы не против, давайте переменим тему разговора. Признаюсь, вы меня удивляете. На мой взгляд, неразумно выходить вот так одной в сад.

– Я тут не одна, – подчеркнула Элизабет; ее спина была прямее стрелы. – Со мной находитесь вы.

Он продолжал, словно не слыша ее слов:

– Некоторые мужчины сочли бы это приглашением. А что, если кто-то заметил, как вы одна вы скользнули в сад?

– Наверняка кто-то и заметил! – Она была готова уничтожить его взглядом. – Что из этого?

Элизабет начала было подниматься, как вдруг Морган схватил ее за плечи и рывком поднял на ноги.

Она перестала дышать и, онемев, смотрела ему в лицо.

– А вот что, маленькая дурочка.

Его губы прижались к ее губам, но на мгновение она успела поймать его взгляд. Он не был больше ледяным и холодным, но жгучим и жарким, как летнее солнце. Ошеломленная, она подчинилась, и мир закружился вокруг.

Морган целовал ее… Морган. Ее охватила растерянность, сердце заколотилось, дыхание стало частым. Нет, она не была против, ей это нравилось, даже очень. Его теплые губы искали и находили ответный отклик, который она не могла сдержать. Она задрожала от незнакомого чувства, неизведанного тайного сладкого удовольствия… А может, уже знакомого? Опять то прежнее мимолетное воспоминание… Воспоминание о чем?

Элизабет вырвалась из его объятий.

– Так, значит, то была правда, а я думала – сон. – Она прижала руки к щекам, вспомнила все до малейших подробностей и ужаснулась. – Боже мой, так это вы, вы меня трогали… Вы опять меня раздевали! И целовали, как уличную женщину!

Морган дерзко улыбнулся.

– Какой позор! – издевался он. – А как же Натаниель? Разве он этого не делал?

Ее рука взметнулась вверх, прежде чем она успела подумать. Сильная пощечина прозвучала как выстрел.

– Будьте вы прокляты! – выкрикнула она. – Как вы посмели!

Ярость вспыхнула в его глазах, и ей показалось, что он ответит ударом на удар. Но он только улыбнулся натянутой улыбкой.

– Что ж, – подчеркнуто тихо произнес он. – Я же обещал доставить вам это удовольствие, когда к вам возвратятся силы. Рад, что вы наконец поправились.

Он поклонился.

– А теперь мне пора. И не бойтесь, Элизабет, я не посягну на вас ни сегодня, ни завтра. Вообще никогда. А сегодня я и вовсе не ночую дома.

Он удалился, даже не взглянув на нее.

Элизабет осторожно потрогала губы, на которых остался вкус его поцелуя; она все еще не пришла в себя.

Они и не представляли, что были не одни, что вся сцена прошла при свидетеле.

Глава 7

Морган не обманывал: он действительно возвратился домой на рассвете.

Прямо с бала у Стивена он поехал к Изабель Росс. В течение многих лет Изабель, достаточно известная актриса, была другом и возлюбленной Моргана. Она удивилась его появлению в такой поздний час, но приняла с распростертыми объятиями.

В розовом шелковом неглиже, которое скорее подчеркивало, чем скрывало ее формы, Изабель улыбалась ему полными накрашенными губами. Она взяла его под руку и прижалась к нему грудью.

– Рада видеть тебя, Морган. Чем обязана?

В ее низком хрипловатом голосе прозвучало ясно выраженное приглашение.

Вместо ответа он притянул ее к себе. Прижался ртом к ее рту. Она немедленно начала с ним игру языком. Морган не испытывал особого желания, но знал, что впереди его ждет полная развлечений ночь. Изабель умела угождать партнерам и щедро расточала свои ласки. Действуя руками, одновременно смелыми и нежными, она вмиг пробуждала страсть в любом мужчине. Ну, а ее рот был способен делать чудеса…

Они направились прямиком в спальню, где Морган выпил виски, а потом еще не раз доливал бокал. Странно, но он не спешил приступать к любовным утехам, за которыми сюда явился. Изабель воздерживалась от замечаний, а когда он сказал, что проголодался, накормила его ужином. Наконец он отодвинул тарелку.

Изабель, словно по команде, встала и сбросила неглиже, под которым ничего не было. Затем она призывно посмотрела на Моргана и сделала несколько откровенных телодвижений, которые неизменно разжигали мужское желание. При этом Изабель внимательно наблюдала за Морганом.

Но Морган уже осознал, что способен только восхищаться ее пышными формами, и не более. Тогда, не теряя надежды, Изабель начала целовать его медленными поцелуями, позволяя рукам бродить по всему его телу.

Никаких результатов.

Изабель была в недоумении, Морган в ярости. Его вера в себя, такими усилиями возрожденная после смерти Амелии, была безжалостно разрушена. И хотя в ответ он с упорством гладил и ласкал Изабель, он видел перед собой огромные зеленые глаза и волосы цвета золота.

А его тело упрямо оставалось равнодушным. Чтобы окончательно не опозориться, Морган свалил вину на виски и поспешно ретировался.

Почти бессонная ночь не способствовала улучшению его отвратительного настроения. Он позавтракал у себя в кабинете и занялся кое-какими домашними вопросами. Только после полудня он собрался отправиться на верфи, но тут Симмонс объявил о приходе посетителя:

– Мистер Томас Портер просит принять его, сэр.

– Портер? Я такого не знаю, – удивился Морган. – Скажите ему, что я не могу его сейчас видеть. Если у него есть ко мне дело, пусть договорится с моим помощником в конторе.

– Думаю, мы оба только выиграем от встречи, – вмешался в разговор незнакомый мужской голос. – Не стоит торопиться, мистер О'Коннор.

Высокий худой человек в темной одежде стоял на пороге. Его вид не предвещал ничего хорошего.

– Уверен» вы пожалеете, если не примете меня.

Морган жестом отпустил Симмонса, и незнакомец, закрыв за ним дверь, решительно направился к письменному столу.

Морган не предложил ему сесть.

– Кто вы такой? – потребовал он ответа.

– Томас Портер, репортер газеты «Кроникл», к вашим услугам, сэр, – поклонился он.

Морган нахмурился. Как ненавистны ему репортеры, особенно из газеты «Кроникл». После смерти Амелии проклятая газета с восторгом разобрала его по косточкам, несмотря на отсутствие вины.

Он откинулся на спинку кресла, сурово глядя на посетителя.

– Изложите ваше дело, – приказал он.

– Сию минуту. – Человек по имени Портер взял стул и сел. – Я честолюбив и надеюсь, что в будущем другие, а не я, станут заниматься светской хроникой. Впрочем, у меня талант вынюхивать скандалы. – Он улыбнулся. – Никогда не знаешь, какие хорошенькие истории можно раскопать в бостонском закрытом высшем обществе. Вас, мистер О'Коннор, если я не ошибаюсь, уже давно туда не допускают.

Рот Моргана превратился в прямую жесткую линию.

– Меня никогда туда не допускали, и вам это хорошо известно, черт побери.

Портер хрипло рассмеялся.

– Считайте, как хотите, мистер О'Коннор. Что касается меня, то я всегда готов воспользоваться случаем, если таковой подвернется. А случаи возникают в самых неожиданных местах. Естественно, узнав о небольшой вечеринке, которую устраивает ваш друг доктор Стивен Маркс, я решил, что вы тоже будете приглашены.

Морган боролся с желанием встать, схватить репортера за горло и придушить.

– И что же вы сделали? – спросил он с отвращением. – Спрятались в кустах и записывали в книжку всех приходящих и уходящих?

– Признаюсь, я не против того, чтобы прятаться в кустах. – Портер хитро рассмеялся. – Чего только оттуда не увидишь… К примеру, вчера вече ром в саду я наблюдал, как вы, скажем, довольно страстно обнимались с одной английской леди.

– Один невинный поцелуй в саду вряд ли можно считать преступлением.

Морган с трудом сдерживался.

– Верно, – согласился Портер, – Но меня очень заинтересовала эта красавица, и я задержался подольше. Конечно, я знал, что она приходится даль ней родственницей доктору Марксу и приехала сюда погостить. Меня удивило, что она покинула его дом в такой поздний час, и я решил за ней проследить.

Морган сжал кулаки.

– Представьте мое изумление, когда она приехала сюда, в ваш дом! Вошла внутрь, и вскоре на верху зажегся свет!

– Что же вами двигало? Позволю предположить, что это было любопытство.

Морган произнес последнее слово, как ругательство.

Портер откинулся на спинку стула с самодовольным выражением лица. Он явно наслаждался.

– Вы совершенно правы, – подтвердил он.

– Тогда, вы, несомненно, видели, что я вернулся домой в еще более поздний час. Значит, между мною и этой особой ничего нет.

– Я могу полагаться только на ваши слова, мистер О'Коннор, а этого мало. Так вот, я еще немного подождал и утром встретил в саду юношу, который помогал садовнику. Мы разговорились, и я спросил, видел ли он прежде ту самую молодую особу. Юноша оказался очень услужливым и с готовностью рассказал, что девушка уже, давно живет в вашем доме. Что она болела… Но не это важно, а то, что под вашей крышей обитает молодая незамужняя женщина! И никто об этом даже не подозревал! А что бы подумали люди, выйди истина наружу? Вам, конечно, известно, как строги в вопросах морали члены бостонского высшего общества.

– Подлец, – процедил сквозь зубы Морган. – Говори, что тебе нужно.

В глазах Портера загорелись жадные огоньки.

– К сожалению, не я, а старший брат унаследовал наше семейное дело. Вашему брату, безусловно, известно, каково быть младшим в семье и вечно нуждаться в деньгах.

Портер назвал непомерно высокую сумму.

– Даю половину, – отрезал Морган.

– Согласен! Я зайду сегодня в ваш банк. Очень довольный собой, Портер встал и протянул ему руку.

Морган сделал вид, что не заметил ее. Дотронься он до этого человека – разорвал бы его на части. Морган позвал Симмонса и приказал проводить репортера до дверей.

Затем сел у стола и, постукивая пальцами по столешнице, задумался. Ясно, что дело этим не кончится. Портер вернется с новыми фактами, как только ему опять потребуются деньги. С новыми завуалированными угрозами. Морган знал, что выдержит любую бурю. А как насчет Элизабет?

Неразумная девчонка во что бы то ни стало решила остаться в Бостоне и, как дочь английского аристократа, вечно будет привлекать внимание. Сплетни, позор и бесчестье станут ее уделом, и куда бы она ни скрылась, ее репутация будет погублена, а жизнь разбита.

Но какое ему до нее дело? Никакого. Он не собирается выступать в роли ее спасителя. Более того, он не без основания подозревал, что она испытывает к нему сильную антипатию.

«Но у нее никого нет, – спорил с ним внутренний голос. – Никого, кто бы о ней позаботился».

Несомненно, он не хотел оказаться вновь привязанным к одной женщине, да еще такой, которая вообразила, что влюблена в его пропащего брата! Он не позволит себе больше никакого безрассудства. Ему преподали хороший урок: он не расстался с Амелией, только чтобы избежать скандала, и это не привело ни к чему хорошему.

Сколько Морган ни ломал голову, он постоянно возвращался к одной и той же мысли. Он видел лишь один способ защитить доброе имя Элизабет и предотвратить катастрофу…

Целый день и даже следующее утро Элизабет удавалось благополучно избегать Моргана. А может быть, он сам старался не попадаться на ее пути? Как бы там ни было, они не виделись друг с другом. Конечно, Элизабет знала, что встреча неизбежна, и боялась этого мига. Что она ему скажет? Что сожалеет о пощечине, которую ему дала? Так он ее заслужил своим отвратительным поведением. С другой стороны, трудно притворяться, что ничего не произошло; что он ее не целовал, и даже не один, а целых два раза! Стоило ей только вспомнить об этом, как у нее екало сердце, – неудивительно, что она избегала Моргана!

Но к вечеру все дела были переделаны, и Элизабет забрела в библиотеку, отметив среди прочего, как велико число хранившихся там книг. Но она не могла заставить себя сосредоточиться и пожалела, что с ней нет Стивена, который бы ее развлек.

Они не виделись уже несколько дней, с того бала. И хотя праздник для нее завершился весьма печально, Элизабет признавала, что на самом балу она неплохо повеселилась. Напевая вальс и слегка улыбаясь, она раскинула руки и закружилась по комнате.

Наградой ей были громкие аплодисменты.

Элизабет с ходу остановилась. Руки упали, как у паяца с оборванными ниточками. Еще не видя его, она уже знала, что это Морган.

Краска смущения вспыхнула на щеках девушки оттого, что ее застали врасплох, но она немедленно перешла в наступление.

– Вы могли бы постучать, – холодно упрекнула Элизабет.

– Постучать? Не вижу нужды. Ведь я у себя дома.

Множество едких слов уже готово было сорваться с ее языка, но Элизабет плотно сомкнула губы, чтобы не выпустить их на свободу.

– Послушайте, – сказал Морган примиритель но. – Не надо стесняться. И напрасно вы на меня сердитесь. Вижу, вам не терпится меня обругать, так давайте, я жду, и мы с этим покончим раз и навсегда.

Чтобы ему пусто было! Морган всегда знал, что у нее на уме.

– Не могу. Я слишком хорошо воспитана, чтобы произносить такие слова.

– Верно. – Он вдруг стал серьезным. – Вы действительно прекрасно воспитаны, Элизабет, чего не отнять, того не отнять. Кстати, вы читали утреннюю газету?

Элизабет отрицательно покачала головой. Странный вопрос, особенно когда он исходит от него.

– Тогда пойдемте, я вам кое-что покажу.

Он взял ее за локоть и повел к себе в кабинет. Элизабет вдруг охватило необъяснимое желание остановиться и не следовать за ним. Предчувствие жертвы, влекомой на заклание.

Морган подошел к письменному столу и развернул на нем газету, отпустив ее локоть, и Элизабет поспешно отступила назад, чего он даже не заметил.

– Думаю, Элизабет, вам будет сегодня особенно интересно познакомиться со светскими новостями в газете «Кроникл».

Ее опасения усилились, он вел себя очень странно.

– Не знаю, зачем мне это надо, – прямо сказала она. – Я не припомню и половины людей, с которыми познакомилась на балу у Стивена.

– Речь не об этом. Ладно, я сам прочитаю вам объявление. Видите ли, оно непосредственно касается моего будущего. – Он сделал паузу. – Вы можете меня поздравить, Элизабет, я скоро женюсь.

Она почувствовала себя на твердой почве.

– Вот оно что, – сказала она почти весело. – Тогда передайте мои соболезнования вашей невесте.

– Прекрасно, но тут есть одна заминка. – Его улыбка была воистину дьявольской. – Вы, именно вы, дорогая, и есть моя невеста.