Текст книги "Черные розы"

Глава 3. Пайпер

– Прости, – говорит Скайлар, смеясь и обнимая меня в миллионный раз. – Я просто ужасно соскучилась. Я знаю, что ты хотела остановиться у родителей, но думаю, что прорвавшийся трубопровод – это знак судьбы. Потому что теперь ты будешь жить у нас. К тому же так нам будет гораздо легче планировать свадьбу.

Я смотрю ей через плечо на Эрона, ее двухнедельного сына, спящего рядом с Джордан – полугодовалой дочерью Бэйлор. Я прикрываю глаза и стараюсь не думать о пленительной жизни своих сестер. Ну ладно, может, они и набили себе немало шишек в процессе и то, что с ними произошло, было ужасно, но прямо сейчас, в эту секунду, они счастливы как никогда раньше. Даже Скайлар, которая никогда даже и не хотела мужа или детей, просто светится от счастья. И меня только что приговорили к полутора месяцам жизни посреди всего этого.

Я про себя ругаю родителей, которые в последний момент решили сделать полный ремонт – после того, как несколько дней назад у них затопило полдома. Но у меня оставался выбор. Я могла пожить у Скайлар в Нью-Йорке либо у Бэйлор в городке Мейпл-Крик в штате Коннектикут. Поскольку у меня не было ни малейшего желания жить в доме, где прошло мое детство – со всеми его плохими воспоминаниями, – я досталась Скайлар.

Я высвобождаюсь из сокрушительного объятия Скайлар и сажусь на диван, наблюдая за тем, как наша самая старшая сестра наполняет шампанским три бокала.

– Скайлар, ты перебронировала церковь на пятнадцатое число? – Бэйлор присоединяется к нам в гостиной с тарелкой сыра и шампанским. Она протягивает нам по бокалу: – Нам со Скайлар можно только по одному бокалу, потому что мы кормим грудью. Зато тебе, Пайпер, достанется все остальное. Уверена, это тебе не помешает после долгого дня.

Я киваю и беру бокал у нее из рук:

– Спасибо.

Я не говорю ей, что дело вовсе не в долгом дне, а в пункте назначения.

Я оглядываю таунхаус Скайлар. Дом просто потрясающий. Обставлен с большим вкусом. Выглядит безопасным.

Тут до меня доходят слова Бэйлор, и я перевожу взгляд на Скайлар:

– На пятнадцатое число?! Надеюсь, ты имеешь в виду пятнадцатое апреля?

Скайлар качает головой и смеется:

– О, тебе предстоит так много узнать о планировании свадеб, сестренка! У нас никак не получится все провернуть за месяц. Я уже начинаю сомневаться, что мы справимся за два.

– За два?!

Я ставлю бокал на журнальный столик с такой силой, что шампанское расплескивается.

– Скайлар, ты же говорила полтора месяца! Полтора, а не два! Мне надо возвращаться обратно. Я не могу провести тут столько времени.

– Пайпер, это всего на пару недель дольше. – Бэйлор достает из сумки слюнявчик и вытирает устроенный мной беспорядок. – К тому же тебе ведь не на работу надо возвращаться.

Я смотрю на старшую сестру убийственным взглядом.

– Ага, конечно! Можно подумать, что писать книги – это настоящая работа, Бэй.

Я сожалею о своих словах сразу же, как только они слетают с моих губ. Я знаю, что ее книги очень популярны. Я даже одну из них прочла. Просто меня не интересует вся эта слащавая любовная фигня. Мне бы хороший детектив или триллер. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

Кто-то трогает меня за плечо.

– Все в порядке, Пайпс, – говорит Бэйлор. – Прости. Мне не стоило этого говорить. Мне бы просто хотелось, чтобы ты вернулась домой. Почему тебе надо все время путешествовать? Что произойдет, когда закончатся деньги, отложенные на твое образование? Тогда ведь тебе придется найти работу. Возвращайся домой, будешь моей ассистенткой.

– Или можешь работать в одном из наших ресторанов, – добавляет Скайлар. – Для тебя тут куча возможностей.

У меня совершенно нет сил. Я не хочу снова об этом спорить. Чтобы не ссориться, я отвечаю:

– Я подумаю. Когда закончатся деньги.

Кажется, их это удовлетворило, по крайней мере пока. Им необязательно знать, что деньги никогда не закончатся. Им необязательно знать, что деньги, отложенные на мое образование, давным-давно иссякли и что родители каждый месяц переводят мне небольшую стипендию. Им необязательно знать, что я никогда не вернусь домой.

Им необязательно все это знать.

– Чем еще займемся, помимо планирования свадьбы, пока ты здесь?

Скайлар с любовью смотрит на малыша Эрона.

– Я выйду из декрета только после свадьбы, так что можем потусить. Прямо как в старших классах школы. Ну, пока ты меня не бросила и не уехала на семестр за границу в одиннадцатом классе.

Старшие классы школы. Я морщусь, вспоминая об этом времени. Интересно, кто-нибудь еще ненавидит его так же сильно, как мы с Чарли? Только благодаря Чарли и сестрам я не сошла с ума в выпускном классе. Я не могла дождаться, когда наконец окончу школу и смогу путешествовать по миру.

Мне нужно поговорить с Чарли. Я смотрю на часы и осознаю, что в Барселоне сейчас уже ночь – неудивительно, что я так устала. Придется подождать до утра.

– Я пока не знаю, что буду делать. Я хотела потренироваться к Бостонскому марафону. И может, буду помогать родителям в новом ресторане, чтобы заработать немного денег.

– О, они будут очень рады. – Скайлар подходит к своему ерзающему малышу. – Ты можешь поработать официанткой в нашем нью-йоркском ресторане. Нам всегда нужны хорошие…

– К марафону?! – перебивает нас Бэйлор. – Ты, наверное, шутишь?

– Ты что, не следишь за страничкой Пайпер в «Фейсбуке»[2]2
  Деятельность социальной сети «Фейсбук» запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности. – Здесь и далее прим. пер.


[Закрыть]? – спрашивает Скайлар. – Это практически единственный способ узнать, где она находится и чем занимается.

– Ох, ну вам же хорошо известно, что я ни разу в жизни даже не заходила в «Фейсбук». – Бэйлор сварливо приподнимает бровь.

– Ах да! – смеется Скайлар. – Я чуть не забыла про пресловутый саботаж «Фейсбука».

Она расстегивает блузку и устраивает Эрона у груди для кормления.

Глядя на то, как моя сестра беззаботно оголяет грудь, я закатываю глаза.

– Скайлар, ты что, серьезно? – спрашиваю я и отхожу, чтобы не наблюдать за этим процессом.

– Пайпер, подожди. – Бэйлор идет за мной на кухню. – Расскажи про марафон. Я знаю, что ты любишь бегать, но марафон? Ты не считаешь, что это немножко чересчур? Как бы то ни было, разве на такие мероприятия не надо регистрироваться сильно заранее? Он ведь уже в следующем месяце, да?

– Да. Двадцатого апреля, если говорить точнее.

Я достаю телефон и пролистываю галерею, пока не нахожу прошлогодние снимки. Потом показываю Бэйлор фотографии, которые сделала Чарли, когда я участвовала в марафонах в Берлине и Амстердаме.

– Я знаю, что регистрация уже закончилась, но организаторы всегда оставляют пару тысяч мест для благотворительных организаций и спонсоров. Я подумала, раз у Гэвина столько связей в кинобизнесе и все такое, может, он сможет ими воспользоваться, чтобы меня включили в список?

Бэйлор просматривает фотографии: на них я вся взмокла от пота и буквально ковыляю через финишную линию. Я тоже смотрю на фотографии из-за плеча Бэйлор, испытывая гордость за единственную вещь в своей жизни, которая придает ей смысл. Ясность. Цель.

Бэйлор возвращает мне телефон и заключает меня в крепкие объятия.

– Я так рада, что у тебя есть занятие, которое ты любишь! Я так за тебя волновалась, Пайпер. Я спрошу у Гэвина.

Раздается звонок в дверь. Джордан хныкает, привлекая внимание Бэйлор, а Скайлар все еще кормит Эрона, так что я иду открывать. Я смотрю в боковое окно и вижу молодого мужчину, наверное, моего возраста, с большим пакетом в руках. У него темные волосы – короткие и уложенные, – что явно противоречит множеству татуировок на руках и сережкам в ушах. Он сексуальный. По-европейски сексуальный. Кто он вообще такой и зачем пришел к моей сестре?

На секунду я замираю. В животе у меня все завязывается в большой узел, а голова начинает кружиться. О боже, они пытаются меня с ним свести, да? Я так и знала! Это была одна из причин, по которым я не хотела возвращаться! Я только не могу поверить, что они, черт возьми, сразу принялись за дело, не дав мне ни одного дня, чтобы хотя бы привыкнуть к разнице во времени.

– Это, наверное, Джерод из ресторана. – Бэйлор копается с детским стульчиком, пытаясь приладить его к обеденному столу. – Впусти его, Пайпс. Он принес нам ужин.

Я облегченно выдыхаю и впускаю парня в дом. И хотя он всего лишь привез нам еду, а вовсе не явился на свидание со мной, я не могу не думать, не было ли у моих сестер какого-нибудь скрытого мотива.

– Привет!

Джерод заходит внутрь, и комнату наполняет аромат вкуснейшей американской кухни, от которого я забываю обо всем на свете – кроме ужина, который принес этот парень.

О, как я скучала по американской еде! Думаю, по еде я скучала больше, чем по всему остальному. Я чувствую запах соуса для барбекю и надеюсь, что там жареная свинина, которой славится ресторан «У Митчелла». Есть всего несколько вещей, которых нельзя достать за границей, и хорошее барбекю – одна из них.

Джерод проходит мимо меня и удивленно оборачивается.

– Ух ты! – Он оглядывает меня сверху вниз. – Ты вполне могла бы сойти за Бэйлор, только чуть помоложе и с некоторой… э-э-э… эксцентричностью.

Я киваю на его многочисленные татуировки и сережки в ушах.

– Это я-то эксцентричная? – сухо спрашиваю его я.

Он смеется, ставит пакет на стол и достает из него несколько коробок с едой. Несмотря на всю усталость, у меня тут же просыпается аппетит, и я полностью готова приступить к пиршеству.

– Я слышал, ты какое-то время пробудешь здесь. Если захочешь, чтобы тебе показали город, то я тот, кто тебе нужен.

Я хватаю вилку и принимаюсь за еду, не дожидаясь остальных и не тревожась о том, какой свиньей я, должно быть, сейчас кажусь.

– Нет, ты не тот, кто мне нужен, – бормочу я, набив рот вкуснейшей свининой. – Я практически выросла здесь. Мне не нужны дешевые экскурсии.

Джерод выглядит слегка обескураженным. Я замечаю, что он вопросительно смотрит на моих сестер. Они пожимают плечами, потом Скайлар благодарит его за доставку:

– Джерод, ты просто душка! Я очень тебе признательна.

– Не стоит благодарности. – Он поворачивается, больше не глядя на меня. – Передай Гриффину привет и скажи, что мы с ним встретимся как-нибудь в зале.

Скайлар кивает, и они прощаются, а я уминаю ужин, как умирающая от голода крыса – заветный кусок сыра.

– Значит, поблизости есть спортзал? – спрашиваю я.

Раз уж мне придется жить у Скайлар, я, по крайней мере, смогу каждый день заниматься спортом. А если я буду еще и работать в ресторане, то буду проводить дома совсем мало времени. Я смотрю на Скайлар – теперь она кормит Эрона из второй чудовищно обнаженной груди.

Бэйлор кормит Джордан детским пюре с ложечки.

– Да, прямо на нашей улице. Лучший спортзал в Нью-Йорке. – Она поворачивается к Скайлар и подмигивает ей.

Я проглатываю кусочек свинины и слизываю с губ вкусный соус.

– Как ты думаешь, я смогу купить карту всего на пару месяцев, пока я здесь?

– Скорее всего, – отвечает Скайлар через плечо. – Учитывая, что Гриффин, Гэвин и Мейсон им владеют. Ну, большей его частью. Сорок процентов все еще принадлежат какой-то корпорации, но парни собираются их выкупить в ближайшие несколько лет.

Я хмурю брови, силясь ее понять:

– Они владеют спортклубом? Зачем кинопродюсеру и фотографу спортклуб?

– И футболисту, – добавляет Бэйлор.

– Футболисту? – Я беру в рот полную вилку нежнейшего картофельного пюре.

Скайлар качает головой:

– Ты совсем нас не слушаешь, когда мы подключаем тебя по Скайпу на девичники? Мы каждый раз так или иначе упоминаем Мейсона.

– Мейсон играет в футбол[3]3
  Здесь и далее имеется в виду американский футбол.


[Закрыть]? – Я наклоняю голову и внимательно смотрю на нее. – Ах да, кажется, вы что-то про это говорили.

Я равнодушно пожимаю плечами:

– Я стараюсь не слушать, когда вы начинаете страстно обсуждать парней.

Скайлар и Бэйлор переглядываются. Бэйлор громко вздыхает и возвращается к кормлению дочери.

– Он не просто играет в футбол, – говорит Скайлар, застегивая блузку. – Он играет за команду «Нью-Йорк Джайентс»[4]4
  Профессиональный футбольный клуб, базирующийся в Нью-Йоркской агломерации.


[Закрыть].

Она встает, прижимает Эрона к плечу и идет на кухню, чтобы малыш срыгнул.

– Ну, не в каждом матче. Даже не в большинстве матчей, если на то пошло. Он их запасной квотербек. Вообще-то он должен был быть их основным квотербеком, но его обломал парень, который не ушел на пенсию. Джонни какой-то там – я даже не помню его фамилию. Я не очень слежу за футболом, но обязательно начну, когда Мейсон…

– Скайлар, – прерываю ее я, – в чем цель всей этой бессвязной тирады?

– Ну… я просто подумала, что тебе может быть интересно, кто твой шафер.

– Ты хочешь сказать, кто ваш шафер, Скайлар.

Я встаю из-за стола, даже не закончив ужин. Тут слишком много младенцев, и они производят слишком много мерзких звуков, чтобы продолжать есть.

– Как бы то ни было, мне все равно, кто он такой. А теперь, когда я знаю, что он известный футболист, мне еще меньше хочется иметь с ним дело. Впрочем, это объясняет его крутую машину. Наверняка он ее купил, чтобы производить впечатление на дамочек. Вот мудак! Так что даже не пытайтесь меня с ним свести – и с кем бы то ни было, раз уж на то пошло.

Сестры снова переглядываются.

– Свести тебя с Мейсоном? – смеется Бэйлор. – Не волнуйся. Этого не случится, даже если бы ты захотела. Этот парень никем не интересуется уже несколько лет.

– Ну естественно, – говорю я. – У него же есть девушка.

Скайлар поперхнулась напитком.

– Девушка? У Мейсона? Нет, нету. У него никого не было после Кэссиди. Но это было два года назад, и все мы знаем, чем все закончилось.

– Но пока он меня вез, он сказал, что влюблен. – Я в недоумении чешу затылок. – Кажется, он сказал буквально следующее: «Я и представить себе не мог, что когда-нибудь полюблю кого-то так, как люблю ее».

Бэйлор улыбается:

– А-а-а, ты имеешь в виду Хейли.

Я пожимаю плечами:

– Он не сказал, как ее зовут.

Скайлар смеется:

– Он не сказал, что Хейли – его дочь, а не девушка? Как это типично для Мейсона!

– Его кто? – Я перевожу взгляд с одной сестры на другую. – А он не слишком молод, чтобы иметь дочь?

Я морщусь сразу же, как только слова слетают с моих губ.

Бэйлор приподнимает брови:

– Я была моложе, чем он, Пайпс. Мейсону двадцать два. Он уже достаточно взрослый, чтобы иметь детей.

– Детей? – ахаю я. – То есть у него не один ребенок?

– Нет, только Хейли. – Скайлар кладет Эрона в колыбельку. – Ей примерно полтора года, да, Бэйлор?

Бэйлор кивает:

– Боже, эта девочка – само очарование. Слава богу, что она унаследовала внешность от папы, а не от своей стервы-мамаши.

К счастью, я не успеваю больше ничего услышать про очаровательную маленькую девочку, потому что входная дверь открывается, и в дом заходит группка мужчин. И один очень милый девятилетний мальчик.

– Тетя Пайпер! – Мэддокс подбегает ко мне и прыгает ко мне в объятия.

– Бешеный Макс! – Я крепко обнимаю его и кружу по комнате. С Мэддоксом у меня связаны прекрасные воспоминания. Бэйлор родила его, когда ей было девятнадцать. Она вернулась домой, чтобы работать в ресторане «У Митчелла» и закончить образование, так что ей постоянно требовалась моя помощь. Мне тогда было всего четырнадцать, но я была его основной няней. Пока не уехала. Но тех нескольких лет оказалось достаточно, чтобы между нами сформировалась крепкая связь. Мэддокс – единственный ребенок, которого я по-настоящему люблю. То есть да, мне, конечно, нравятся другие дети. Но между нами никогда не будет такой связи, как между мной и Мэддоксом.

Мы с Мэддоксом обмениваемся новостями, а остальные снимают куртки и подходят за едой. Неудивительно, что они заказали так много.

Гэвин крепко меня обнимает. Мы встречались всего однажды – на их с Бэйлор свадьбе, – но он муж моей сестры, поэтому я позволяю ему так себя обнимать. Потом Скайлар знакомит меня с Гриффином, который горячо благодарит меня за то, что я вернулась, чтобы помочь им организовать столь важное для них событие.

Мейсон приподнимает подбородок в знак привествия. Никаких объятий. Никакого пожатия его необычайно большой руки. Даже ни слова приветствия. Да уж, он и правда мудак. Ну что ж, оно и к лучшему. Я тоже не хочу с ним общаться. Ни о чем, что выходит за рамки обязанностей, возложенных на нас Скайлар и Гриффином.

Бэйлор кладет Джордан на игровой коврик, и девочка начинает играть с игрушками, подвешенными на уровне ее глаз.

– Гэвин, Пайпер хочет поучаствовать в Бостонском марафоне. У тебя есть какие-нибудь связи в студии, чтобы помочь ей зарегистрироваться?

Гэвин размышляет над вопросом Бэйлор, потом качает головой.

– Я поспрашиваю, но вряд ли. Мы много работали с Нью-Йоркским марафоном. – Он поворачивается ко мне: – Жалко, что ты его пропустила – он был в прошлом месяце, – туда я бы точно смог тебя записать.

Гэвин указывает вилкой на Мейсона.

– Может, ты, Мейсон? «Джайентс» не могут ее зарегистрировать?

Мейсон бросает на Гэвина убийственный взгляд. Из его глаз летят копья, словно Гэвин попросил его отрезать свою бросающую руку. Потом Мейсон поворачивается ко мне. Внимательно разглядывает мои двухцветные волосы. Останавливает взгляд на пирсинге в носу.

– Хочешь сказать, что ты спортсменка?

От такого невежливого вопроса у меня отвисает челюсть.

– Я не спортсменка, а бегунья. – Я ненадолго прикрываю глаза, осознавая поэтическую точность этого утверждения.

Мейсон качает головой:

– Ты не спортсменка. У спортсменов не бывает пирсинга в носу, неоновых ногтей и волос непонятного цвета. И у тебя слишком короткие ноги – вряд ли у тебя хорошее квалификационное время. Ты же знаешь, что для участия в марафоне нужно хорошее квалификационное время, да?

Я удерживаюсь от того, чтобы его обматерить, – по той причине, что на кухне сидит мой впечатлительный девятилетний племянник. Вместо этого я спокойно наливаю себе еще глоток шампанского и залпом его выпиваю.

– К тому же спортсмены не пьют, как матросы в отпуске, – добавляет он.

Ну все! Я подхожу к Мэддоксу сзади и закрываю ему уши ладонями.

– Ты ни черта обо мне не знаешь, Мейсон. Как ты смеешь предполагать, что, раз я немного отличаюсь от других, у меня не может быть ничего общего с таким человеком, как ты? А ты, как мне теперь известно, самовлюбленный, жаждущий славы кобель с крошечным членом и крышесносной машиной для привлечения всего, у чего имеется вагина. Так вот слушай сюда, Дикс, и слушай меня внимательно. Я зарегистрирована в АММ. Впрочем, твоему мозгу размером с горошинку, наверное, неизвестно, что это Ассоциация международных марафонов. Уверяю тебя, что у меня более чем достаточно сертифицированных квалификационных времен, чтобы участвовать в Бостонском марафоне. Я даже уверена, что эта маленькая девушка с короткими ногами и пирсингом в носу легко побьет марафонское время такого крупного эгоистичного парня с мозолистыми руками, как ты.

Я убираю ладони от ушей Мэддокса, целую его в макушку и отхожу. И тут я замечаю, что все в комнате молчат, а все взгляды прикованы ко мне и Мейсону.

Мейсон подходит к Мэддоксу, взъерошивает ему волосы и закрывает его уши ладонями точно так же, как только что сделала я.

– Я готовился к марафону все межсезонье. И да, я могу тебя зарегистрировать. Так что, Пайпер Митчелл, игра, черт возьми, начинается!

Он подходит к холодильнику и достает себе пиво. Его выцветшие тесные джинсы подчеркивают узкую талию и мускулистые бедра. Он залпом выпивает полбутылки, а остальные в изумлении молча на него смотрят.

– Я даже позволю тебе заниматься со своим тренером в спортзале, – добавляет он. – Она тебе понравится. У нее тоже странные волосы и пирсинг.

Он берет под мышку неначатую коробку с едой. Потом допивает пиво, выбрасывает пустую бутылку и идет к двери.

– А теперь прошу прощения, но мне нужно забрать Хейли. В эти выходные она у меня.

Он берется за ручку двери и оборачивается ко мне:

– Можешь начать в понедельник. Когда придешь в себя после смены часовых поясов. Но – ради всего святого! – прекрати пить.

После того как Мейсон уходит, я еще долго смотрю на закрытую дверь. Потом поворачиваюсь к сестрам, которые смотрят на меня, открыв рты.

– Ну вы только подумайте! Это мне надо перестать пить?! Он только что выдул целую бутылку пива. И как вы только его терпите?

Я подхожу и наливаю себе еще бокал шампанского – просто из вредности, хотя прекрасно знаю, что утром у меня будет тяжелое похмелье.

Я опираюсь на стойку и делаю глоток шипучей жидкости. Потом замечаю, что в комнате по-прежнему так тихо, что слышно, как муха пролетит.

– Он тебе нравится! – Скайлар улыбается до ушей и чуть не подпрыгивает на кресле. – О боже, Пайпер, тебе нравится мальчик! Ты не лесбиянка.

После ее слов шампанское струей выливается у меня изо рта.

– Лесбиянка… Вы думали, что я лесбиянка? – Я перевожу взгляд со Скайлар на Бэйлор и оцениваю их реакцию.

– Ну, ты никогда даже не упоминала никаких парней. Казалось, ты всегда испытываешь такую… неприязнь к мужчинам, – объясняет Бэйлор. – И к тому же Чарли…

– Она моя лучшая подруга, – заявляю я. – А не моя девушка. Чарли, моя гетеросексуальная подруга, которая сейчас спит с каким-то парнем, которого подцепила в прошлом году в ожидании моего возвращения. Что является еще одной причиной, по которой я не могу оставаться здесь дольше, чем нужно. И… нравится Мейсон? Этот придурок? Вы что, издеваетесь? Я к нему и на пушечный выстрел не подойду. Он наверняка такой же, как все остальные чванливые спортсмены, которые считают, что осчастливили все человечество одним своим существованием. Нет, меня в нем интересует только то, что он может зарегистрировать меня на Бостонский марафон.

Мои сестры обмениваются еще одним взглядом. И когда это они успели так поднатореть в невербальном общении друг с другом?

– Фиг с ним, – дуюсь я.

Потом беру свой тяжелый чемодан и направляюсь к лестнице:

– Я иду спать. У меня нет сил.

Гриффин подскакивает и забирает чемодан у меня из рук:

– Я провожу тебя в твою комнату.

И только потому, что я валюсь с ног из-за разницы во времени, алкоголя и разочарования, я принимаю помощь от мужчины.