Текст книги "Черные розы"

Я раздумываю, не остановить ли дорожку и не покончить ли сразу со всей этой дурацкой затеей.

– Потому что если да, то я уйду прямо сейчас. Я никому ничего не должна. Никогда.

Мейсон выглядит обескураженным.

– Нет, Пайпер. Ты ничего мне не должна. Ну, может, кроме «спасибо». Знаешь ли, некоторые люди иногда делают что-то по доброте душевной, а не из эгоистичных побуждений.

– Как показывает мой опыт, это не так, – возражаю я.

Мейсон прищуривается, а его тон смягчается:

– Ну, значит, у тебя был неправильный опыт.

Если бы он только знал!

– Ну значит, неправильный.

Как же жаль, что у меня сейчас нет наушников, чтобы заглушить его голос! Чтобы заглушить весь мир, чтобы я могла спокойно заняться тем, что у меня получается лучше всего.

Беговая дорожка Мейсона пищит, а затем замедляется – его программа завершена. Чувство облегчения, охватывающее мое тело, кажется, можно потрогать рукой. Но длится оно недолго, потому что Мейсон не сразу сходит с дорожки. Вместо этого он пристально смотрит на меня, его любопытный взгляд прикован к небольшой татуировке у меня за ухом. От того, как он ее изучает, мне становится не по себе. Я поднимаю руку и распускаю волосы, так что они спадают мне на плечи и закрывают эту личную часть моего тела.

Мейсон, кажется, упал духом.

– До встречи, Пайпер.

Он берет с рукоятки дорожки полотенце и перекидывает его через плечо.

В зеркале за телевизорами я вижу, как он уходит. Его голубые шорты промокли от пота и плотно прилипли к ягодицам. Его широкая спина занимает больше пространства, чем спины двух мужчин обычного размера, вместе взятые. Мышцы напрягаются, когда он наклоняет голову то в одну, то в другую сторону, а торс сужается в тонкую талию. Потом я опускаю взгляд на его икры. Мышцы рельефные, накачанные и сильные – даже когда он останавливается и с кем-то заговаривает.

– Неплохо, да?

Я вздрагиваю от женского голоса и осознаю, что женщина на соседней дорожке – уже снизившая скорость до ходьбы – поймала меня на том, что я пялюсь на Мейсона.

Я возвращаюсь из того мира, в котором вдруг очутилась, и отвечаю:

– Пожалуй. Если, конечно, вам такое нравится.

– Милая, а кому такое не нравится? – Ее задумчивый взгляд пронзает меня в зеркале. – Ну только если ты не лесбиянка. Я знаю, что это сейчас модно среди молодежи. Я спокойно к этому отношусь. Вообще-то моя племянница – лесбиянка. – Женщина улыбается: – Кстати, она примерно твоего возраста…

– Нет, мэм, я не лесбиянка, – прерываю я ее. Почему меня все время об этом спрашивают? – Просто он меня не интересует, только и всего.

– Ой, как жаль, – говорит она. – Молодой мистер Лоуренс – отличный парень. И весьма хороший футболист в придачу. – Она вытирает лоб полотенцем. – Он всегда такой сосредоточенный. Я много раз видела его на беговой дорожке, но ни разу не видела, чтобы он вытащил из ушей наушники. – Она подмигивает мне. – До сегодняшнего дня.

– Он друг семьи, – объясняю я.

Она с улыбкой кивает:

– Понятно. Тогда это все объясняет. Ну, хорошей тебе пробежки.

– Спасибо.

Я наблюдаю в зеркале за тем, как она проходит мимо Мейсона, который теперь разговаривает с Трик. Мейсон встречает мой взгляд и улыбается. Я тут же возвращаю взгляд на экран телевизора и листаю каналы, пока снова не нахожу программу про средневековые замки.

Пробежав пять километров, я направляюсь к раздевалке, но обнаруживаю, что Мейсон все еще беседует с Трик. Я пытаюсь прокрасться мимо них, но они стоят прямо у меня на пути. Мейсон протягивает мне свою бутылку с водой:

– Кажется, тебе сейчас не повредит.

Я брезгливо смотрю на бутылку:

– У меня есть своя вода. Спасибо.

– Как скажешь. – Он допивает воду и выбрасывает бутылку в ближайшую урну. – Так что, ты правда считаешь, что победишь меня в марафоне?

Я бросаю взгляд на Трик, которая с интересом следит за нашим разговором. Она широко раскрывает глаза и кивает, что прибавляет мне большую дозу уверенности.

– Ага. Думаю, смогу.

– Хочешь заключить дружеское пари? – предлагает Мейсон.

По сравнению с моим скромным банковским счетом, его счет, скорее всего, выглядит баснословным. Я качаю головой:

– Нет уж.

– Ой, да ладно! – Он пихает меня своим потным локтем, и внутри у меня происходит нечто странное. – Если ты так уверена, что выиграешь, то какая тебе разница?

– Разве ты еще недостаточно богат, Мейсон? Не понимаю, зачем тебе выигрывать у меня пятьдесят баксов – что, кстати, пожалуй, больше, чем я могу себе позволить.

– Я говорю не про деньги, Пайпер. К деньгам я отношусь очень серьезно. Я говорю про свидание.

Он смотрит на Трик и подмигивает ей, потом снова возвращает внимание на меня.

– Если я выиграю, ты пойдешь со мной на свидание.

Уверенность покидает меня, и я, кажется, бледнею. Я стараюсь быстро прийти в себя.

– Я думала, ты не ходишь на свидания.

– Верно. Тем сильнее стимул меня победить.

Я изо всех сил стараюсь сохранять хладнокровие.

– Свидание с тобой – не награда, Мейсон.

Я ни за что не пойду с ним на свидание. Да и ни с кем другим, если уж на то пошло.

– Но раз уж мы об этом заговорили, что получу я, если выиграю?

Мейсон смеется над моим выпадом:

– А чего ты хочешь?

Пока он ждет ответа, на его лице появляется умопомрачительная улыбка.

Не могу поверить, что я вообще об этом раздумываю. Я не настолько глупа, чтобы заключать пари с мужчиной. Но – черт побери! – я ужасно хочу его победить. Я хочу стереть с его лица эту эгоистичную самоуверенную ухмылку. Я смотрю на Трик. Она улыбается, поднимает вверх пальцы обеих рук и молча произносит одними губами: «Десять минут».

Набравшись смелости от поддержки Трик, я выдыхаю и соглашаюсь:

– Ладно. Только можно я чуть позже отвечу, чего я хочу?

– Я тебе вот что скажу, Принцесса. Тебе необязательно выбирать свою награду сейчас. Это совершенно не важно, потому что у тебя нет ни малейшего шанса выиграть, но если ты вдруг выиграешь – ты получишь все, что захочешь. Что угодно.

Я закатываю глаза от слов этого самовлюбленного засранца. Как будто он действительно может дать мне то, чего я хочу. Как это типично для мужчин – думать, что они могут прибежать и всех спасти.

На уставших ногах я плетусь мимо него в раздевалку и в последний раз оборачиваюсь:

– Для начала перестань называть меня Принцессой.

Глава 6. Мейсон

И о чем я только думал, когда заключал пари с Пайпер Митчелл? Какое свидание? Я уже два года не был на свидании. Я ни с кем не хочу идти на свидание, не говоря уже о женщине, которая приводит меня в бешенство при каждом удобном случае.

Пока моюсь в душе, я размышляю о том, как избегал ее в спортзале всю оставшуюся неделю. Я даже перенес утренние тренировки на дневное время. Мне нужно сосредоточиться на своей основной задаче: стать сильнее, натренированнее, заслужить ту позицию, которую я хочу получить.

Наблюдение за Пайпер на беговой дорожке слишком отвлекало. Мне приходилось замедляться, когда она бежала рядом. Клянусь богом, когда я чувствовал ее запах, он вызывал в моем теле ощущения, которые мне приходилось сознательно игнорировать – иначе я бы сгорел от стыда в спортзале, в котором занимаюсь – да что там, в спортзале, которым я, черт побери, владею! Если бы я продолжал бежать в нужном мне темпе, то начал бы спотыкаться о свои собственные ноги.

Когда я закончил пробежку и заметил у нее за правым ухом сексуальную татуировку в виде черной розы, я чуть не потерял над собой контроль. Я оставил ее спокойно тренироваться, но мой взгляд снова и снова возвращался к ней. Я изо всех сил старался на нее не смотреть, но ее тело притягивало меня к себе словно магнит, и я совершенно не мог оторвать от нее глаз. Мне нужно было на нее смотреть. Мне нужно было видеть, как ее подтянутая задница подпрыгивает при каждом шаге. Я не мог оторвать глаз от ее соблазнительной груди в зеленом спортивном топе под цвет ее глаз.

Черт!

Прежде чем я успеваю полностью осознать, что происходит, я обнаруживаю, что у меня стояк. Этот поезд уже не остановить, так что я продолжаю фантазировать и позволяю своей левой руке приняться за дело. Я представляю, как Пайпер смотрит на меня своими изумрудными глазами и облизывает губы, предвкушая, как полностью возьмет мой член в рот. Я представляю себе слабое мимолетное поблескивание бриллиантика в ее пирсинге, когда наблюдаю за тем, как она меня ласкает. Я почти чувствую, как ее мягкие, полные губы обхватывают мой член, а язык совершает круговые движения по его кончику.

Моя рука движется все быстрее, а пульс ускоряется. Другой рукой я опираюсь на стену, теплая вода стекает по моим плечам. Мой гортанный вскрик эхом отдается в душевой, когда я достигаю оргазма, а мое семя медленно утекает в отверстие в серой плитке душа.

Запыхавшись, я подставляю голову под воду и восстанавливаюсь после мощного оргазма. Потом я клянусь себе, что найду способ выбросить эту Принцессу из головы.

* * *

Скайлар открывает дверь таунхауса и обнимает меня в знак приветствия. Готов поклясться, что, встретив ее взгляд, я покраснел, как девчонка, вспомнив, как всего час назад кончил в душе, фантазируя о точно таких же сияющих глазах ее младшей сестры. Я заглядываю Скайлар за спину, чтобы выяснить, кто еще дома. Когда я замечаю, что свет выключен и никого больше нет, сердце у меня перестает так сильно биться.

– Ты не берешь с собой Эрона?

Скайлар игриво шлепает меня по руке:

– В тату-салон? Пожалуй, нет.

Она накидывает сумочку на плечо.

– Эрон сегодня у моих родителей.

А Пайпер? Чтобы не задать этот вопрос, мне приходится напомнить себе, что мне нет никакого дела до того, где она и с кем.

– Понятно. Пошли?

Я беру ее под руку, и мы вместе спускаемся по ступенькам. Мы поворачиваем налево и направляемся к метро. Сегодня я без машины. Я не знал, насколько безопасно будет оставить ее возле тату-студии. Я один раз встречался со Спайком – ее владельцем. Это он приходил в таунхаус и делал татуировку Эрин. Точно такую же татуировку, которую он скоро нанесет на поясницу Скайлар – на то же самое место, что и у Эрин.

– Ты готова, Скайлар?

Она слегка подпрыгивает и с улыбкой поворачивается ко мне. Ее волнистые русые волосы собраны в небрежный хвост.

– О боже, Мейсон, да! Мне прямо не терпится! Как ты думаешь, Гриффин будет не против?

Я точно знаю, что он будет не против. У него самого две татуировки. Одна – на память о матери. Вторая – на память об Эрин. Думаю, он будет на седьмом небе от счастья, когда увидит татуировку Скайлар. Татуировки могут быть очень сексуальными, когда сделаны со вкусом. У меня самого нет татуировок, но не потому, что я что-то имею против них. Мне просто пока не встретилось ничего, что я хотел бы навсегда выгравировать на своей коже.

– Ему точно понравится. Это отличный подарок на свадьбу для него. И идеальный способ почтить Эрин. – Я осекаюсь, потому что к глазам подкатывают слезы. – Я очень тобой горжусь, Скайлар. Я тебе об этом говорил? Я думаю, что ты одна из лучших людей, которых я знаю, и я чертовски горд быть частью вашего свадебного праздника.

Скайлар останавливается, в глазах у нее стоят слезы, она кивает. Потом берет меня под руку, и мы спускаемся в метро.

Через двадцать минут Спайк достает трафарет для татуировки Скайлар.

– Я так и знал, что вы вернетесь, – говорит он, имея в виду, что Скайлар и Гриффин приходили сюда несколько месяцев назад, чтобы узнать про татуировку Эрин. – Садитесь вот сюда. Я принесу инструменты.

Спайк указывает ей на кресло, похожее на кресло для медицинского осмотра, только в этом, кажется, можно устроиться почти в любом положении.

– Если хотите, налейте себе кофе, – предлагает он, указывая на кофемашину в углу и большой выбор из всевозможных видов кофе рядом с ней.

Пока я выбираю себе кофе, на входной двери звонит колокольчик, и мы все непроизвольно поворачиваемся в ту сторону. Сердце начинает бешено биться у меня в груди, когда я вижу, что в салон заходит Пайпер. Не заметив меня, она обменивается с сестрой улыбкой.

– Я просто в восторге, что мне доведется это увидеть! – сообщает она Скайлар. – В детстве я от тебя натерпелась, так что я намерена насладиться каждой секундой этого процесса.

– Вранье! Я ничего плохого не делала, – фыркает Скайлар.

– Делала, да еще как! – язвит Пайпер, как капризный ребенок. – Вы с Бэйлор все время дергали меня за косички. Дошло даже до того, что я уговорила маму сделать мне короткую стрижку.

– О боже, я совсем про это забыла! – Скайлар прикрывает рот рукой, чтобы не было видно, что она улыбается. – Теперь вспомнила. Мы гонялись за тобой по полю за нашим домом. Пайпер, мне очень жаль. Ты когда-нибудь сможешь меня простить?

– Может быть, – отвечает Пайпер, повышая голос, чтобы Спайк ее услышал: – Все зависит от того, насколько громко ты будешь вопить.

Спайк хихикает, и все смеются. Я наблюдаю за их разговором, переходящим в добродушное подшучивание двух сестер, которые в детстве явно были очень близки. Интересно, почему Пайпер решила уехать? У них прекрасная, дружная семья. Пайпер в два счета могла бы получить здесь работу. Почему же она выбрала себе такую жизнь? Неужели яблоко действительно так далеко упало от яблони?

В Пайпер словно сосуществуют два человека. Одного я вижу сейчас, когда она разговаривает с сестрой. Это очаровательная, беззаботная, уверенная в себе путешественница, которая часто смеется. Но есть и другая сторона. Когда появляется мистер Хайд[6]6
  «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» – повесть Роберта Стивенсона, главный герой которой обладает двумя отдельными личностями: доброй и злой.


[Закрыть], она превращается в упрямого енота, который борется за жизнь и уничтожает все на своем пути.

Я качаю головой, прогоняя от себя мысли, роящиеся у меня в голове. Мысли о том, как приручить дикого зверя. Стать ее защитником. Человеком, которому она сможет доверять. Может быть, даже стать причиной, по которой она останется в Нью-Йорке.

Я возвращаю свое внимание к кофемашине и тут слышу ее беспощадный голос:

– А что он тут делает?

И мистер Хайд снова на сцене. Я беру свою чашку со свежеприготовленным кофе и направляюсь к сестрам.

– Вообще-то он уже уходит, – отвечаю я таким же злобным голосом.

Потом поворачиваюсь к Скайлар:

– Раз Пайпер пришла составить тебе компанию, то мне лучше уйти.

Я протягиваю свой кофе Пайпер.

– Вот, хочешь?

Она смотрит на чашку так, словно я предложил ей кубок с ядом. Потом достает из сумочки бутылку с водой.

Скайлар плаксиво вскрикивает:

– Что?! Нет! Ты обещал, Мейсон! Ты сказал, что будешь держать меня за руку. Вы оба мне тут нужны, иначе я сбегу, я точно знаю!

Она начинает подниматься с кресла. Я делаю глубокий вдох и шумно выдыхаю, поджав губы. Потом мягко опускаю ее обратно в кресло.

– Ладно. Я остаюсь.

Я обращаюсь к Спайку, который принес необходимые инструменты:

– Сколько, вы сказали, это займет?

Спайк ставит поднос рядом с креслом, на котором сидит Скайлар.

– Ну, татуировка не цветная, и дизайн довольно примитивный. Я бы сказал, два часа.

– Два часа?! – переспрашивает Пайпер, не веря своим ушам. Она бросает быстрый взгляд на меня и закатывает глаза.

Полностью с тобой солидарен, сестренка. Я хочу находиться в компании Пайпер Митчелл не больше, чем она хочет находиться в моей. Она просто ходячая неприятность. Социально опасный человек. Женщина на грани. Мне сейчас не нужны такие сложности. Не важно, сколько раз она появится в моих фантазиях.

Час спустя я одной рукой отвечаю на электронные письма и эсэмэс, а в другую мою руку мертвой хваткой вцепилась Скайлар. Болтовню сестер прерывают лишь редкие вскрикивания старшей сестры от боли. Я так долго смотрел на маленький экран, что у меня уже глаза на лоб лезут. Я кладу телефон в карман и встаю, чтобы немного размять ноги, – не отпуская при этом руки Скайлар.

И тут замечаю браслет на запястье у Пайпер. Я видел его раньше – в машине, когда встречал ее в аэропорту. И тут мне приходит в голову, что я ни разу не видел Пайпер без этого браслета. Пока ее внимание занято другими вещами, я рассматриваю его внимательнее. Кажется, он сделан из полосок кожи, переплетенных вокруг амулета с изображением розы. Роза настолько темная, что почти неразличима. Весь браслет черного цвета – он выглядит почти готично, что противоречит яркому, трудноопределимому, богемному стилю одежды, который она предпочитает.

Внезапно Пайпер выдергивает левую руку из руки Скайлар. Она заметила, что я смотрел на браслет. Пайпер прячет руку под стол и дает Скайлар другую руку. Я вопросительно сдвигаю брови, но Пайпер не реагирует и возвращается к разговору с сестрой о том, в какие часы она будет работать в нью-йоркском ресторане «У Митчелла» в эти выходные.

О, это что-то новенькое. Она работает официанткой в их нью-йоркском ресторане? Значит, она будет работать бок о бок с тем официантом, которому она так приглянулась. Как там его зовут? Джейкоб? Ну тот, с татуировками.

– Джерод, – говорит Скайлар, внимательно глядя на меня из-за плеча.

Она мне подмигивает, и если бы земля могла поглотить стокилограммового квотербека, то я был бы сейчас этому очень рад. Черт! Я что, правда сказал это вслух?!

Я пытаюсь хоть немного сохранить лицо.

– Да, точно, Джерод. Кажется, он неплохой парень.

Я извлекаю руку из захвата Скайлар и разминаю ее, чтобы восстановить кровоснабжение.

– Мне нужно в туалет. Спайк?

Спайк указывает мне направление, и я как ни в чем не бывало выхожу из комнаты, а все тихонько смеются.

Зайдя в туалет, я запираю дверь, подхожу к раковине, опираюсь на нее ладонями и вешаю голову. Потом смотрю в зеркало на незнакомого мне парня. На томящегося от любви мальчишку, запертого в теле взрослого мужчины. Я моргаю – один раз, второй… Потом признаю факты. Я хочу ее. Я хочу Пайпер Митчелл.

Я только не знаю, на что я готов, чтобы ее заполучить.

Глава 7. Пайпер

Я вздрагиваю и просыпаюсь. Пот стекает у меня между грудей, а футболка, в которой я сплю, промокла насквозь. Я пытаюсь стряхнуть с себя ночной кошмар, но тут осознаю, что это вовсе не кошмар. Это малыш Эрон кричит в детской во все свое младенческое горло. Я крепко закрываю глаза и жду, когда этот нескончаемый плач прекратится. Плач продолжается. Я переворачиваюсь на бок и накрываю голову подушкой, покрепче прижимая ее к ушам, чтобы заглушить шум.

Все бесполезно. Мне больше не заснуть. Я сажусь на край кровати, извергая проклятия в адрес Трик и своих гудящих мышц. Я тренируюсь уже две недели, и кажется, что у меня болят даже волосы. Я встаю и смотрю на себя в зеркало – на плечах появился намек на выраженные мышцы. Рукам-то зачем быть сильными? Я же участвую в забеге!

Я быстро натягиваю на себя спортивную форму и хватаю сумку. Потом спускаюсь по лестнице и по пути к выходу хватаю из вазы с фруктами банан.

– Пока! – кричу я и выхожу из дома.

Не уверена, что кто-то меня услышал. Эрон все еще вопит.

По пути в спортзал в голову мне начинают лезть плохие мысли, и я ловлю себя на том, что разглядываю незнакомые лица прохожих. Я наблюдаю за выражениями лиц мужчин моего возраста, когда они встречаются со мной взглядом. Они меня узнают? Я роюсь в своих снах и воспоминаниях, прямо как ФБР запускает распознавание лиц преступников. Видела ли я этих людей раньше?

Чувствуя, как моим напряженным телом овладевает паника, я ускоряю шаг. Жду не дождусь, когда наконец доберусь до беговой дорожки и забуду обо всем остальном.

* * *

Через несколько часов, когда мой разум успокоился, а ноги превратились в желе, я принимаю душ, потом беру сумку и выхожу из раздевалки. Когда я выхожу из спорткомплекса, Трик поднимает большие пальцы вверх. Она словно знала, что мне сегодня было нужно. Мы боксировали на ринге, и я была в ударе. Трик неплохо меня отделала, но могу сказать, что и я заставила ее попотеть. Несмотря на то что моему телу сегодня изрядно досталось, я улыбаюсь.

Но когда я по рассеянности натыкаюсь на какого-то человека у входа в зал, моя улыбка тут же испаряется, а кровь отливает от лица.

– Ой, девушка, простите, – произносит мужчина, не узнавая меня – он поднимает книгу, которую уронил при нашем столкновении.

Я хочу уйти, но ноги меня не слушаются. Когда я смотрю на него, у меня закипает кровь. Хотя мои кулаки сегодня хорошо поработали, я крепко сжимаю их и думаю, не отметелить ли старого мерзавца. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы на него наброситься, – это мысль о том, что мы находимся прямо перед входом в спортзал, которым владеют мои зятья. Нелестная информация в новостях может навредить их бизнесу. Информация в новостях также может привлечь внимание ко мне, а этого я допустить не могу.

Прежде чем я успеваю опомниться и уйти, мужчина выпрямляется. Теперь кровь отливает и от его лица тоже, но, как мы оба знаем, это происходит по совсем другой причине. Я испытываю ярость, а он – стыд.

– Пайпер?

Я поворачиваюсь к нему спиной и приказываю своим ногам двигаться.

– Пайпер Митчелл, это ты?

Ноги медленно уносят меня прочь от него.

– Пайпер, я знаю, что это ты! Подожди, пожалуйста. Поговори со мной.

Не останавливаясь, я оборачиваюсь и громко и четко произношу:

– Мне нечего вам сказать, мистер Тейт.

Он хватает меня за руку, и я застываю, словно оказалась в одном из своих кошмаров.

– Пайпер, я всего лишь хочу узнать, все ли с ней в порядке. Пожалуйста, если не хочешь говорить, где она, то хотя бы скажи, что она жива и здорова.

Я дерзко – что совсем не похоже на то, что происходит в большинстве моих снов, – вырываю руку.

– Вы что, шутите?! У вас правда хватает наглости спрашивать, в порядке ли она? Может, если бы вам было на это не наплевать десять лет назад, она была бы в порядке.

Он ахает, в глазах у него появляются слезы. У этого мерзавца нет никакого права плакать! Я качаю головой и снова пытаюсь уйти. Он удерживает меня, с силой схватив за плечи.

– Она умерла? О боже, что я наделал?!

Чьи-то большие руки отрывают мистера Тейта от меня и прижимают к кирпичной стене здания с такой силой, что на спине у мерзавца наверняка останутся синяки.

– У вас проблемы? – Мейсон обращается ко мне, но его рассвирепевший взгляд прожигает глаза мистера Тейта.

Я облегченно выдыхаю:

– Нет, никаких проблем. Он уже уходил.

Я иду в противоположном направлении – обратно в зал, там я чувствую себя в безопасности. Потом останавливаюсь – слова раскаяния мистера Тейта на меня подействовали. Я ругаю себя за то, что сейчас сделаю. Я подарю ему спокойствие. Он этого не заслужил, но я все равно это сделаю. Я ненадолго оборачиваюсь.

– Ответ – нет, она не умерла.

И проскальзываю в дверь, прежде чем услышу от него еще хоть слово мольбы. Я уверена, что Мейсон не позволит ему последовать за мной. Даже мистер Тейт не настолько глуп, чтобы вступить в конфронтацию с профессиональным футболистом. К тому же он вдвое старше Мейсона. Он выглядит старым. Очень старым. Так, словно состарился не по годам под бременем того, что он сделал. Вот и хорошо, он это заслужил. Он заслужил это даже больше страданий.

Сумка съезжает у меня с плеча, потому что я наклоняюсь и упираюсь ладонями в колени, словно меня ударили в живот.

– Ну почему все мужчины считают, что им можно тебя либо бросить, либо причинить тебе боль? – спрашиваю я, обращаясь в пустоту.

– Этот мудак причинил тебе боль? Кто он такой?

При звуке голоса Мейсона я прикрываю глаза. В панике я даже не осознала, что он стоит рядом со мной.

Мое молчание лишь разжигает его злость.

– Точно, так и есть! Черт, я его сейчас убью! – восклицает Мейсон и направляется к выходу.

– Нет! – кричу я, останавливая его. – Не в этом дело, оставь его в покое.

Мейсон возвращается, своей массивной рукой берет меня за подбородок и осторожно приподнимает голову, пока мы не встречаемся взглядами.

– Пайпер, ты в порядке?

Я неуклюже киваю и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Потом дрожащими руками поднимаю сумку с пола и надеваю ремень на плечо:

– Мне пора.

Мейсон без каких-либо усилий забирает у меня сумку.

– Ты не в состоянии никуда идти, Принцесса. – Он берет меня под локоть и ведет в кафе спорткомплекса. – И я тебя не отпущу. Тебе нужно сесть, выпить кофе и что-нибудь съесть.

– Может, уже прекратишь называть меня Принцессой? Какого черта ты вообще это начал? И почему ты считаешь, что знаешь, что мне нужно? – дуюсь я, останавливаясь на полпути.

– Я прекрасно знаю, что тебе нужно, потому что мне хорошо известно, что у тебя только что была изнурительная тренировка, от которой ты выдохлась и ослабла. Мне известно, что после вышеупомянутой тренировки у тебя была, по всей видимости, довольно напряженная встреча с тем мудаком. Мне также известно, что ты чертовски упряма и ни за что не станешь никого слушать – сколь бы правдивыми ни были их слова. И я называю тебя Принцессой потому, что именно ею ты и являешься: ты путешествуешь по миру за папочкин счет, и тебе совершенно насрать, какое влияние это оказывает на других.

Я осознаю, что пока Мейсон все это говорил, он вел меня в кафе, и теперь мы стоим перед диванчиком в задней его части. Он подталкивает меня к дивану.

– Так чем же мне тебя накормить, Пайпер?

– Тьфу ты!

Я пытаюсь уйти, но он загнал меня в угол. Но я четко осознаю, что не испытываю паники. Наоборот. Удивительно, что я чувствую себя в такой безопасности, когда он надо мной нависает.

– Я не путешествую по миру за папочкин счет, – вру я. – Я решила потратить на путешествия деньги, отложенные на мое обучение.

– Что в лоб, что по лбу, – отвечает Мейсон, набирая что-то на телефоне. – Все равно эти деньги из одного источника. Я слышал о том, куда ты ездила. Я знаю, сколько что стоит. Деньги на твое обучение давно закончились, Пайпер. Если, конечно, твои родители не думали, что ты будешь изучать медицину в Гарварде.

Я открываю рот, пораженная его дерзостью. У меня нет настроения с ним спорить, особенно если учесть, что он прав. Поэтому я скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку дивана. Посидеть и правда неплохо. Но я не собираюсь ему в этом признаваться.

Через две минуты нам приносят кофе и пару бутербродов. Глядя на еду, я ухмыляюсь, осознав, что Мейсон сделал заказ по телефону.

– Ты что, в плен меня взял?

Я морщусь, как только слова слетают с моих губ.

– Нет. – Мейсон садится рядом со мной, оставляя между нашими бедрами почтительное расстояние. – Я просто настаиваю, чтобы ты поела – тебе нужно восстановить силы, чтобы смочь отбиваться от грабителей на улице.

Я уступаю и беру сэндвич с индейкой.

– Он не грабитель.

– Тогда кто он такой? Я не позволю тебе уйти, если ты в опасности.

Мейсон делает глоток кофе и протягивает руку к своему сэндвичу. Он нерешительно смотрит на меня, борясь с собой. Потом его взгляд меняется, и на лице появляется теплое, подбадривающее выражение. Такое выражение бывает у моих родителей и сестер. Это выражение заботы.

– Я знаю, что с тобой что-то случилось. Этот человек как-то с этим связан?

Услышав его слова, я замираю. Мейсон знает? Но откуда? Я обдумываю альтернативы. Я едва знаю Мейсона и не обязана ничего ему рассказывать. Я пристально смотрю на него. В нем есть что-то, что располагает к нему людей. Мейсон – огромный парень, но при этом кажется очень нежным. Его голубые глаза умоляют меня ответить ему.

– Я тебя не отпущу, пока ты мне не расскажешь, Пайпер.

Ну, по крайней мере, он не назвал меня Принцессой. Мейсон протягивает мне мой нетронутый кофе. Я протягиваю к нему руку, но с силой сталкиваюсь с рукой Мейсона, чашка переворачивается и отлетает к другому краю столика, а горячая жидкость чуть не обжигает нам обоим руки.

– Черт! Прости, – говорит Мейсон, думая, что это его вина. – Ты не обожглась?

Он проводит ладонью по моей руке, осматривая ее. Мой первый порыв – отдернуть руку. Каждая клеточка моего тела кричит, чтобы я это сделала. Но я позволяю Мейсону себя осмотреть, а сердце при этом бешено колотится у меня в груди. Я позволяю ему перевернуть мою руку и осмотреть ее от локтя до кончиков пальцев, потому что его прикосновение ощущается иначе. Я никогда такого не испытывала.

Мейсон заканчивает осмотр и делает знак официанту, чтобы тот вытер стол.

– Я принесу тебе другой кофе.

– Нет, не нужно. – Я молюсь, чтобы он не заметил, как дрожит у меня голос. Я достаю из сумки бутылку с водой. – У меня есть вода.

Не знаю, что именно меня убедило, но за долю секунды я решаю ему довериться. Может, это из-за его бережного прикосновения. Может, из-за того, что с ним я чувствую себя в безопасности. Может, мой рассказ его удовлетворит, и он от меня отвалит. Но если я ему расскажу, не подставлю ли я Чарли?

– Об этом никто не знает, – произношу я, мысленно прося у Чарли прощения. Она поймет. Я в этом уверена. – Никто, кроме меня, моей лучшей подруги и моей мамы.

Мейсон в задумчивости ковыряет свой сэндвич, словно то, что я сейчас скажу, может причинить ему боль.

– Понял. Ты можешь мне рассказать.

Я оглядываю кафе, чтобы убедиться, что мы одни.

– Тот человек – отец Чарли.

– Отец Чарли?! – Мейсон гневно хмурит брови. – Он что-то с тобой сделал? Или с ней?

– И да, и нет. То есть с ней, а не со мной, – запинаясь, произношу я. – В смысле, он ничего не сделал с ней. Скорее, он не сделал того, что должен быть сделать.

В глазах Мейсона я вижу непонимание и вопрос.

– Это длинная история, – говорю я.

Мейсон бросает сэндвич и откидывается на спинку дивана.

– Я никуда не спешу. У меня времени вагон и маленькая тележка.

Поверить не могу, что собираюсь раскрыть эту тайну, можно сказать, незнакомцу. Ну что я знаю про Мейсона Лоуренса? Кроме того, что мне рассказывали сестры, и того, что я нагуглила про него в последние недели – я мысленно закатываю глаза, – я его почти не знаю. Но все статьи, все истории, которые я слышала от друзей и родных, сходятся в одном: Мейсону можно доверять. Он честный и искренний парень, если такие на самом деле существуют. И где-то глубоко внутри я с этим согласна.

– Он оставил Чарли и ее маму, когда Чарли было двенадцать.

Я осмеливаюсь поднять взгляд на Мейсона. Он ничего не говорит. Взглядом он приглашает меня продолжать:

– Ее мама была знаменитостью. Манекенщицей и актрисой. Но после рождения Чарли ей не продлили контракт манекенщицы и перестали предлагать роли. Она увлеклась наркотиками и алкоголем. И она… м-м-м… винила Чарли в том, что у нее больше не было работы.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь «винила»? – спрашивает Мейсон.

– Именно то, что говорю. Она ее била. Она била Чарли.

Когда я рассказываю Мейсону секрет Чарли, у меня учащается пульс. Надеюсь, Чарли меня за это не проклянет.

Мейсон раздумывает о моих словах и смотрит на меня поверх своей кофейной чашки.

– И он об этом знал?

Я киваю:

– Да, мы в этом почти уверены. Чарли однажды услышала, как они ругались по этому поводу. Ее мама угрожала отцу. Сказала, что, если он скажет кому-нибудь хоть слово, его карьере придет конец. Он был начинающим сценаристом и пытался продать свои сценарии, а у нее было достаточно влияния, чтобы ему помешать.