Текст книги "Ключ к сердцу"

Глава 4

Фокон ходил по своему кабинету, ступая по деревянным половицам так, как будто это был канат, натянутый на высоте пятидесяти футов от пола. Временами его работа казалась ему действительно натянутым канатом, на котором было трудно сохранять равновесие. Он знал, какие его шаги ускорят победу Британии, а какие из его решений могут оказаться фатальными для страны.

Его агенты, собиравшие информацию, были рассредоточены по всей Европе, а в его обязанности входила лишь обработка полученных от них сведений. Проблема возникала, когда картина оказывалась неполной, когда он знал, что не хватает какого-то важного элемента, без которого его заключения и рекомендации, представляемые им Уэллсли, были бесполезными.

Таким оказался и случай с самыми последними французскими шифровками.

Большей частью французы работали небрежно, и их шифры по своей сути были примитивны. Его агентам ничего не стоило перехватить и расшифровать их донесения, что позволяло ему предоставлять Уэллсли ценную информацию своевременно. Однако если в каждом шифре был особый стиль и почерк, то в новом коде не наблюдалось никакой логики.

Создатель «кода Э», как опасался Фокон, не был обычным французским шифровальщиком. Старик был уверен, что в этом шифре таился такой уровень сложности, которого еще не достигли его люди. Но как разгадать головоломку?

Только отойдя от обычных принципов криптографии.

Стук в дверь кабинета прервал мучительные размышления Фокона, и он, стремясь сохранить чувство собственного достоинства, вернулся к своему письменному столу и только потом поднял глаза и сказал:

– Да.

С почтительным поклоном в комнату вошел его секретарь.

– Леди Джульет Первилл просит аудиенции, милорд.

– Пригласите ее войти, – сказал Фокон, хорошо помнивший эту интересную молодую женщину.

Несколько месяцев назад эта леди оказалась чрезвычайно полезной в опознании французского наемника, совершавшего убийства в Лондоне. В тот раз его поразила ее выдержка, когда она описывала ужасную сцену, свидетельницей которой случайно оказалась.

Леди Первилл интуитивно догадалась, что убийства были совершены не разбойниками, и пришла к единственному человеку, для которого ее информация представляла ценность.

К нему.

Его воспоминания прервала вошедшая леди. Она была в бледно-желтом утреннем платье, и миниатюрная фигурка делала ее похожей на школьницу.

Именно такой он ее и запомнил.

Фокон встал и с вежливым поклоном, не слишком напрягшим его спину, поздоровался с ней:

– Добрый день, леди Джульет.

– Добрый день. – Девушка улыбнулась, но он заметил ее волнение, и его уже проснувшийся интерес к ней только возрос.

Он указал на тяжелый деревянный стул перед его старым дубовым столом и спросил:

– Не желаете ли чашку чаю?

– Нет, спасибо. – Леди села, ее голубые атласные туфельки едва доставали до пола. Фокон кивнул своему помощнику, чтобы тот оставил их.

Дверь, скрипнув, закрылась, и джентльмен сел в свое кожаное кресло, не спеша разглядывая женщину. Светло-каштановые волосы со здоровым блеском, умное лицо, усыпанная бледными веснушками переносица. В ее глазах была необычная переливчатая синева. Женщина держалась уверенно.

– Чем я могу помочь вам? – спросил Фокон, не сомневавшийся, что ее визит как-то связан с неприятным эпизодом, произошедшим с ней неделю назад.

Леди Джульет поерзала на стуле, думая, с чего бы начать разговор.

– Известно ли вам, милорд, что мне было присвоено почетное звание Оксфордским университетом?

Фокон покачал головой.

– Я не знал, что женщинам присваивают звания, почетные или какие-либо другие, – сказал он. Ее слова произвели на него впечатление, и он только думал, какое это имеет отношение к их разговору.

– Нет, не присваивают, – подтвердила она. – Предполагалось, что «Дж. Первилл» – мужчина, и…

– И… вы ничего не сделали, чтобы опровергнуть это предположение. – Гостья наклонила голову, не подтверждая и не отрицая его слов. Он продолжил: – А за что вам присвоили почетное звание?

– За математику. То есть я получила степень за свои работы по дифференциальному исчислению.

– Работы?

– Да. Я написала три, но изложенные в них гипотезы были в некоторой степени взаимосвязаны, – объяснила она.

– Понятно. – Фокон пристально смотрел на маленькую женщину, которой более пристало ходить по магазинам, а не излагать математические теории.

– Я… – Наклонив голову, она что-то искала в своем ридикюле, затем протянула ему письмо. – Я принесла рекомендательное письмо профессора математики Куинби из Оксфорда.

Фокон прочитал письмо, занимавшее две страницы, и взглянул на обладавшую блестящим умом женщину, сидевшую перед ним.

– Да это предложение руки и сердца.

Смутившись, девушка кашлянула и пригладила зачесанные назад волосы.

– Нуда. Профессор Куинби приехал ко мне домой, чтобы познакомиться с «Дж. Первиллом», и увидел, что я… не…

– Мужчина? – усмехнулся Фокон.

– Именно так. Однако если вы прочитаете написанное им дальше, вы поймете, что причина предложения профессора Куинби была в его… – девушка повернула голову так, чтобы, глядя на письмо, вспомнить нужные фразы, – «бесконечном восхищении моим потрясающим математическим умом». Вот посмотрите сюда. – Изящная дамская рука, затянутая в перчатку, указала на нижнюю часть страницы.

– Да. – Фокон кивнул, стараясь не рассмеяться. – Возможно, я стар, но я умею читать, миледи.

– Конечно, вы умеете читать, милорд, – покраснела она. – Иначе вы бы не достигли того положения, которое занимаете в министерстве иностранных дел.

– А, вон оно что, – с интересом подался вперед Фокон. – И что же это за положение?

– Из нашего предыдущего разговора я не совсем поняла, что вы, оказывается, занимаетесь рядом серьезных дел.

– Но вы сегодня пришли ко мне не для того, чтобы обсуждать мое положение в министерстве.

– Нет, конечно, нет, милорд. – Леди Джульет подняла на него глаза. – Не сомневаюсь, что вы слышали о моей… ситуации. Точнее, это можно назвать гибелью моей репутации.

Фокон огорченно кивнул:

– Слышал, да.

Он еще слышал, как девушка утверждала, что на нее напали, и, судя по тем сведениям, которые он получил о ее распутном отце, Фокон не сомневался, что леди Первилл говорила правду.

К несчастью, светское общество не было столь рассудительно.

– Ладно. – Девушка гордо подняла голову. – Раз уж я обречена жить в одиночестве, то я подумала, что мне следует занять свое время каким-то делом, а не тратить всю оставшуюся жизнь на прозябание в деревне, создавая математические теории для профессора Куинби.

– Это более полезное занятие, чем борьба за место в высшем обществе.

Джульет посмотрела ему в глаза:

– Я хочу, чтобы мои знания приносили пользу, чтобы им нашлось другое применение, чтобы мужчины не использовали мои идеи для удовлетворения их интеллектуальных амбиций. Я хочу работать на вас, милорд, на Британию.

Фокон отстранился от стола, ее предложение несколько смутило его.

– Леди из высшего общества не работают на министерство иностранных дел.

– Так в этом все и дело, не так ли? Меня больше не считают дамой из высшего общества. Я – отверженная, мое поведение больше не интересует свет. И, – подчеркнула молодая женщина, – вы не производите на меня впечатления джентльмена, для которого положение в свете имеет хоть какое-то значение.

– А что же имеет значение для такого человека, как я? – Фокон поднял бровь; ему было интересно узнать ее мнение.

– Результаты – Она выдержала его взгляд. – Умение выбрать человека, наиболее способного выполнить порученное дело. Независимо от того, какого происхождения этот человек, простого или благородного. Мужчина это или… женщина.

– И откуда я знаю, что вы более способны, чем мужчины, уже работающие на меня, леди Джульет?

– Вы не знаете. – Она покачала головой и пожала плечами. – Но поскольку я буду работать без оплаты и в полной тайне… вам почти нечего терять.

Они смотрели друг другу в глаза, и Фокон не мог не восхищаться мужеством леди, которую опозорили на прошлой неделе и которая сегодня сидела перед ним, предлагая свои услуги стране.

– Хорошо. – Фокон выпрямился, перебирая в уме варианты. Его глаза вспыхнули, в какое-то мгновение он вдруг ясно осознал, чем эта дама может быть полезна.

– Вы явитесь ко мне завтра утром в десять часов.

Лицо Джульет озарилось сияющей улыбкой, она сморщила веснушчатый нос, пытаясь сдержать возбуждение.

– Я не подведу вас, милорд, клянусь вам.

– Будем надеяться, что не подведете, – сказал Фокон, думая, что леди права.

Он мало что потеряет, нанимая леди Джульет Первилл, но Британия много приобретет.

Глава 5

Шеймус Маккаррен, так и не ложившийся спать в эту ночь, приехал в министерство в десять часов.

Он весь вечер играл в игорном доме первоклассного борделя «Дантов ад», или, как его чаще называли, «Данте», и дело кончилось проигрышем. Шеймус проиграл не так уж много, но тем не менее это расстроило его. Вернувшись домой утром, когда солнце уже взошло, он побрился и переоделся, но все равно выглядел жалким олицетворением крайнего переутомления.

– Привет, Джеймс, – пробормотал он, увидев своего помощника.

– Доброе утро, мистер Маккаррен. – Помощник с подозрением посмотрел на него, что заставило Шеймуса осведомиться:

– В чем дело?

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Просто принесите мне кофе, пожалуйста! – Раздражение усиливало его акцент. Но помощник, выдавая свое беспокойство, нахмурился, и мистер Маккаррен поспешил успокоить его: – Я просто устал, Джеймс. Вчера мне не удалось выспаться.

Отец пятерых детей улыбнулся:

– Понимаю.

Шеймус не имел представления, что именно понимал его помощник, но тот, должно быть, подумал, что начальнику требуется восстановить силы, потому что он бросился к дверям со словами:

– Я сейчас сделаю вам крепкий кофе. – Секретарь был уже в дверях, но вдруг остановился. – О, вам только что принесли доклад, я оставил его на вашем столе.

Шеймус, слишком утомленный, чтобы ответить, кивнул и открыл дверь в свой большой кабинет. Опустившись в удобное кожаное кресло, он тяжело вздохнул и взял доклад. Мистер Маккаррен читал его, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на край письменного стола.

Документы прислали из военно-морского ведомства, в них сообщались подробности гибели к западу от Бордо британского фрегата, доставлявшего боеприпасы. Но не потеря корабля была причиной эгото доклада, а то, как корабль был потоплен.

Судя по всем данным, фрегат попал в засаду, три французских судна поджидали его у портового города Ла-Рошель. И если эти сведения можно было легко списать на совпадение, то факт, что нападение произошло в течение двух недель после появления буквы «Э» в «Газетт», вызывал подозрения.

Черт побери!

Шеймус во второй раз читал доклад, когда раздался стук в дверь, соединяющую его кабинет с другим.

– Да, – сказал мистер Маккаррен, не прерывая чтения. Однако кофе не появился, и Шеймус, подняв глаза, увидел стоявшего в дверях Фокона.

– Доброе утро.

Шеймус поставил кресло на все четыре ножки и выпрямился под проницательным взглядом своего могущественного начальника.

– Доброе, – вежливо поздоровался он, но, увидев рядом со стариком женщину, убрал с употребляемого не по назначению стола ноги и встал. – Доброе утро, мадам, – сказал он и поклонился со всем изяществом, на которое только был способен. И лишь потом обратил внимание на лицо дамы.

– Позвольте представить леди Джульет Первилл, – обратился к нему Фокон.

– В этом нет необходимости, милорд. – Шеймус встретил взгляд поразительно синих глаз девушки, протянувшей ему руку.

– Мистер Маккаррен представился сам три дня назад на балу у Спенсеров, – добавила она.

Шеймус поцеловал ей руку.

– Да, но я удивлен, что вы запомнили меня, леди Джульет, вы были в тот вечер заняты совсем другим.

– О нет, разговор с отцом никогда не требует особого внимания, – сказала леди.

Мистер Маккаррен скрыл свое удивление под вежливой улыбкой и предложил незваным гостям:

– Пожалуйста, садитесь.

Леди уселась в кресле Шеймуса, а Фокон нашел деревянную скамью, задвинутую в угол просторного кабинета, затем взглянул на Шеймуса, продолжавшего стоять.

– Леди Джульет будет помогать министерству в расследованиях, и я убежден, что лучше всего использовать ее способности в этом отделе.

От мысли, что женщина будет путаться у него под ногами, улыбка исчезла с лица Шеймуса, и он пристально посмотрел на своего руководителя, а затем перевел взгляд на леди Джульет. Стук в дверь нарушил неловкое молчание, и когда Джеймс Хабернети вошел в комнату с кофе, мистер Маккаррен готов был обнять этого человека.

– Это очень великодушное предложение, миледи. Однако у меня уже есть помощник. Благодарю вас, Джеймс, – сказал Шеймус, принимая чашку горячего кофе из рук секретаря.

Стремясь показать полезность своего подчиненного, мистер Маккаррен с удовольствием сделал глоток. Леди Джульет подняла бровь и с недовольным видом повернулась к Фокону.

Старик поднялся и сказал:

– Вы можете идти, мистер Хабернети. – Когда за секретарем закрылась дверь, Фокон посмотрел на Шеймуса: – Боюсь, вы не совсем правильно поняли ситуацию, мистер Маккаррен. Леди Первилл не будет вашей подчиненной. Она будет вашей коллегой.

Шеймус ждал, чем окончится эта шутка, но продолжения не последовало, и он рассмеялся.

– Простите?

– Я распоряжусь поставить в этом кабинете второй стол, и вы будете рука об руку работать над расшифровкой французских донесений, перехваченных в Британии.

Шеймус недовольно взглянул на женщину, смотревшую на него с не меньшей неприязнью, и обратился к Фокону:

– Может быть, милорд, мы обсудим этот вопрос в другой раз?

– Этот вопрос не обсуждается, мистер Маккаррен. До сих пор вы отлично справлялись с вашей работой, но вам нужна помощь, и леди Джульет превосходно подготовлена для оказания вам этой весьма необходимой помощи.

– Или руководства. – Леди саркастически улыбнулась. Ее слова заставили Фокона повернуться и посмотреть на нее.

– Или руководства, – подтвердил он кивком. – В распутывании этого последнего кода. Леди Первилл введена в курс дела, и ее статус соответствует вашему.

Замечание начальника глубоко уязвило Шеймуса. Эта маленькая женщина устроила настоящий спектакль, окинув его оценивающим взглядом от носков сапог до макушки недостаточно умной головы.

– Ладно, – сказала она Фокону так, как будто мистер Маккаррен не стоял посередине этого проклятого кабинета. – Видимо, этому человеку потребуется день или два, чтобы привыкнуть. Теперь я понимаю, почему его бескомпромиссное мышление могло оказаться неэффективным при декодировании французских сообщений.

– К счастью, нам повезло, что мы отныне имеем возможность пользоваться вашими услугами, леди Джульет. – Фокон с уважением кивнул ей. – Ваш стол поставят к завтрашнему утру, и все необходимые документы будут ждать вас.

– Благодарю вас, милорд. – Леди Первилл встала, и оба маленьких человечка обошли Шеймуса, как будто он был фонарным столбом. – Мне не терпится начать работать с вами.

Фокон распахнул дверь, и женщина вышла, даже не взглянув в сторону мистера Маккаррена, который не замедлил выразить возмущение:

– Милорд, неужели вы это серьезно?

– Да, это так. Леди Джульет с завтрашнего дня будет работать с вами.

– Леди не обладает достаточной подготовкой, не говоря уже о хороших манерах.

– Эта женщина обладает блестящим умом, а вы заслуживаете всех колкостей, которые она высказала в ваш адрес. – Тон Фокона не допускал возражений. – Это мое окончательное решение.

– Тогда выделите ей отдельный кабинет.

– Для министерства больше пользы, когда такие блестящие умы трудятся вместе. – Фокон открыл дверь и улыбнулся. – Кроме того, у меня нет свободного кабинета для леди. До свидания, мистер Маккаррен.

Когда после встречи со своим новым коллегой Джульет вернулась в дом дяди, она все еще кипела от возмущения.

Она бросила ридикюль, ворча про себя, когда на лестничную площадку выплыла Фелисити.

– Джульет, у тебя гость. – Глаза кузины были широко раскрыты от возбуждения, отчего глаза леди Первилл мгновенно сузились.

– Кто это? Если это отец, то можешь сказать ему…

– Это Роберт Барксдейл, – сказала Фелисити, не спуская глаз с лица кузины. – Он здесь уже больше часа, и, судя по темным кругам у него под глазами, я бы предположила, что он плохо спал всю неделю.

– Как, он тоже? – тихо сказала Джульет, чувствуя, как ее сердце пронзает боль. – Где лорд Барксдейл? – спросила она, неожиданно ощутив страшную усталость.

– Мы пили чай в малой гостиной.

– Спасибо, Фелисити. – Джульет, глядя в добрые глаза кузины, пожала ей руку.

– Я буду у себя, если ты захочешь поговорить.

Джульет кивнула и набрала полную грудь воздуха перед тем, как войти в гостиную, где ее ждал человек, за которого она надеялась выйти замуж. Она пыталась прогнать воспоминание о выражении потрясения и боли на лице Роберта во время их последней встречи.

После того инцидента леди Первилл ни разу не написала ему. Однако, если быть честной, Джульет оскорбляло, что мистер Барксдейл мог поверить, что она способна на такое. Она ожидала, что он придет к ней за объяснениями того, что произошло в тот вечер в библиотеке.

Но он так и не пришел до сегодняшнего дня.

– Доброе утро, лорд Барксдейл, – сказала Джульет, когда лакей закрыл за ней дверь, оставив их наедине.

Роберт стоял у окна и смотрел на парк, его коричневый сюртук подчеркивал широкие плечи и прямую спину. Услышав ее голос, он обернулся, и леди Первилл чуть не ахнула, увидев его лицо. Он был бледен, и это только еще больше выделяло темные круги под его черными как ночь глазами.

– Я так плохо выгляжу? – улыбнулся Роберт.

– Да, ты выглядишь ужасно, – сказала Джульет с искренним беспокойством.

– Дорогая моя, твоя честность – эта твои наилучшая и наихудшая черта.

– Давай сядем, Роберт. – Джульет прошла к середине комнаты, остановившись перед ним. Их разделяли почти три фута. Молодые люди стояли и просто смотрели друг на друга.

– Ты прекрасно выглядишь.

– У меня есть преимущество: я могу пользоваться пудрой. – Джульет села на диван, и Роберт устроился рядом.

Воцарилось мучительное молчание, и Джульет уже не могла дольше терпеть.

– Это неправда, Роберт. – Ее глаза наполнились слезами, но она сдержала их.

На лице лорда Барксдейла появилась жалкая улыбка, и он погладил леди Первилл по щеке.

– Я знаю, – шепотом ответил он, и она положила голову на его плечо, освободившись от тяжкого бремени.

– Я была так напугана. – Роберт гладил ее по спине, позволяя говорить. Теперь она была в безопасности в его объятиях. – Я думала, он собирался… – Она закрыла глаза, не в силах найти слова.

– Почему ты не убежала, Джульет?

– Я пыталась, – раздраженно возразила она, – но ты же видел этого человека!

– Да.

Роберт застыл, и Джульет подняла голову и посмотрела на него:

– Ты ведь мне веришь?

– Да. – Лорд Барксдейл прижал ее к груди, и Джульет закрыла глаза, ей было так спокойно под его защитой. Они долго так сидели, пока Роберт не прошептал ей на ухо: – Я хочу жениться на тебе. Я уже давно решил.

Джульет уперлась рукой в его грудь и выпрямилась.

– Роберт, – она с недоверием посмотрела на него, – я думаю, сейчас не время для свадьбы. Было бы намного приличнее подождать со свадьбой, пока не утихнут сплетни. – В его потемневших глазах она увидела тревогу, и если бы он не был мужчиной, Джульет могла бы подумать, что в них стояли слезы.

– Роберт? – в испуге спросила она.

Он встал, отвернувшись от нее, потер лоб.

– Мой отец… – Роберт повернулся к ней. Джульет в полной растерянности сидела на диване, ожидая, что он скажет. – Граф не допустит этого.

Джульет рассмеялась, помолчала и вновь рассмеялась.

– Что… что это значит, он не…

– Мой отец не позволит мне жениться на тебе, Джульет.

Его заявление заставило ее вжаться в плюшевые подушки дивана; одной рукой она прикрыла живот, а другой зажала себе рот.

– Отец угрожает лишить меня наследства, если я женюсь на женщине с сомнительной репутацией. Он зашел так далеко, что уже составил необходимые документы.

– Очень предусмотрительно с его стороны.

– Ты несправедлива, Джульет, У отца есть убедительный довод. Я хочу сказать, что тебя застали полуодетой с джентльменом, который не был твоим мужем.

Ее поразила притворная горечь в голосе Роберта.

– Дети, которые могут появиться у нас, будут запятнаны, как и наш титул.

– Несвежий товар? – Лицо Джульет каменело так же быстро, как и ее сердце.

Роберт запустил пальцы в свои каштановые пряди и затем опустил руки.

– Ты думаешь, мне этого хочется, Джульет?

– Не знаю, чего тебе хочется, Роберт.

Оскорбленная и возмущенная таким заявлением, она встала и сделала шаг к двери, но Роберт остановил ее, осторожно взяв за плечо.

– Пожалуйста, подожди, – попросит он, понимая, что уже не может требовать.

Он подвел ее к дивану и, опустившись на одно колено, взял ее руку. Сердце Джульет дрогнуло, когда они посмотрели друг другу в глаза. Она вглядывалась в его лицо, думая, что этого могло бы и не произойти; только страшный скандал мог заставить этого человека опуститься на одно колено.

– Я люблю тебя, Джульет Первилл. Вот уже два года, как я схожу с ума по тебе.

Джульет улыбнулась, ее сердце таяло от взгляда его умоляющих глаз.

– Я перед тобой на коленях, – он схватил ее руки, – прошу, нет, умоляю тебя.

От упоительного восторга у Джульет полились слезы.

– Стань моей любовницей.

Она часто заморгала, глядя на губы, произнесшие не те слова.

– Что?

– Отец согласился купить нам в городе дом, чтобы мы могли… – Он не закончил, Джульет ударила его по щеке.

– Как ты смеешь, Роберт Барксдейл! – Ее сотрясала Дрожь, она была ранена в самое сердце.

– Джульет, будь рассудительна. – Лорд Барксдейл смотрел на нее. – На тебе никто не женится, а ты слишком страстная женщина, чтобы провести всю жизнь в одиночестве. – Робертбыл искренне огорчен. – Мысль, что ты с другим мужчиной… Какой у меня выбор, Джульет? – Он поднялся на ноги. – Жениться на тебе и стать нищим или взять тебя в любовницы, чтобы я мог заботиться о тебе так, как мне всегда хотелось?

Джульет видела в его глазах надежду, что она передумает.

– Выбор у тебя есть, Роберт. – Джульет в гневе тоже встала. – Выбор – остаться джентльменом. – Ей хотелось причинить ему такую же боль, какую причиняла ей нанесенная им рана. – Я больше никогда не желаю видеть вас, лорд Барксдейл. Пожалуйста, сейчас же покиньте этот дом.

Роберт смотрел на нее, не веря своим ушам, смысл ее слов медленно доходил до его сознания. Затем он направился к двери, но, поравнявшись с Джульет, остановился и, схватив ее за руку, прошептал, обращаясь к стенам:

– Я действительно люблю тебя, Джульет.

После этих слов он вышел из гостиной леди Первилл и из ее разбитой жизни.