Текст книги "Белая как снег"

Пару лет назад, когда Мунк попросил Фредрика описать пожилого мужчину, которого тот допрашивал, начальник остался разочарован – выговора никакого не было, просто тяжелый вздох. С того дня Фредрик старался больше внимания уделять внешности людей.

Силье Симонсен оказалась красивой женщиной, наверное, немного за тридцать. Голубые глаза, блондинка с волосами ровно до плеч. Без кольца. Значит, не замужем? Он бросил беглый взгляд на заваленный стол и не нашел никаких фотографий мужа или детей. Бежевая хлопковая кофта на худых плечах. Джинсы с немного вытертыми коленями, кроссовки на плоской подошве, красные «Адидасы». Веснушки.

– Я не отниму у вас много времени, – начал Риис, вынимая из кармана пиджака фотографию.

Она удивленно посмотрела на нее.

– Но почему…

– Это конфиденциальная информация, поэтому я попрошу вас не распространяться о ней, хорошо?

– Конечно, – осторожно кивнула она.

– Я прошу вас, если возможно, сделать вполне конкретную вещь – идентифицировать все подписи на гипсе.

– Всех, кто подписался на гипсе?

– Да. Как думаете, сможете?

Взяв фотографию в руки, Силье с любопытством посмотрела на нее.

– Узнаете кого-нибудь?

– А? Да, конечно. У нас есть Тронд, Сильвиа, Бенте, Эйнар… но почему?..

По ее лицу Фредрик увидел, что она сама ответила на свой вопрос.

Мы думаем, что это подпись убийцы.

– Вы что, ищете?..

Нахмурившись, она сжала губы.

– Мы пока не знаем. Просто должны это прояснить. Большего я сказать не имею права.

– Конечно, – пробормотала Силье, рассматривая снимок.

– Я почти всех тут знаю. Они из одной компании, понимаете? В классе. И играют в одной футбольной команде. А трое из них еще фехтованием занимаются.

– Рубен ходил на фехтование?

– Да.

Риис достал из кармана блокнот и взял ручку со стола.

– А это, насколько я понимаю, его сестра?

Слегка улыбнувшись, она показала пальцем на снимок.

Санне.

Тут ошибиться было невозможно – имя написала пятилетка, наверное, это ее первая попытка подружиться с алфавитом.

– Единственная подпись, которую я не могу распознать, вот эта…

Она снова показала пальцем, вопросительно посмотрев на Рииса.

– «W»?

– В классе никого нет с таким инициалом?

Симонсен немного подумала.

– Нет… у нас таких нет.

Дверь открылась, и какой-то удивленный мужчина, извинившись, собирался снова ее закрыть.

– Здравствуй, Конрад, а у вас в классе «A» есть кто-нибудь на «W»?

– Э-э, что-что?

– В шестом «A» у вас есть ученики с именами на «W»?

– Нет…

– А в «C»?

– Э-э, я не знаю, а что?..

Риис забрал у Силье фото и перевернул его. Улыбнувшись, он кратко кивнул в сторону новоприбывшего учителя – тот понял знак и закрыл за собой дверь.

– Как я уже говорил…

– Ой, извините, – отозвалась Силье Симонсен. – Я не подумала, просто хотела поскорее…

– Все нормально. Но вы же знаете, как быстро распространяются слухи. Пока что лучше пусть это будет между нами.

– Но вы ищете кого-то с именем на букву «W»?

– Я этого не говорил. Мы просто ищем тех, кто подписал гипс Рубена. Это необязательно должно что-то значить. Может, это вообще неважно. Может, его подписал какой-то бездомный, которому мальчик дал денег. Или продавец в киоске, в котором Рубен покупал жвачку. Как только мы выясним, кто это сделал, можем думать дальше. Хорошо?

– Понимаю, – серьезно кивнула Силье и засунула снимок в книгу, чтобы показать, что это останется между ними.

– Так как это произошло?

– Что?

– Его рука. Как он сломал ее?

Она с удивлением посмотрела на Фредрика.

– А вы не знаете?

– Нет…

– Ну, это была большая драма, и до этого…

– Так-так?

– Об этом даже в газетах писали. Рубен стал маленькой звездой – в школе так точно.

– Почему?

– Потому что ему очень повезло.

Она снова вопросительно посмотрела на него, словно не вполне веря, что он действительно ничего об этом не знает.

– Так что случилось? Он откуда-то упал или как?

– О, нет. Машина, в которой он находился, попала в автомобильную аварию. Ему чрезвычайно повезло. Его пришлось вырезать из нее.

– Где это случилось?

– Около «Гриля».

– «Гриля»?

Она чуть посмеялась.

– Сорри, я забываю, что не все все знают. Это крошечное местечко.

– «Гриль». Это какой-то фастфуд?

– Да, на перекрестке Гамлевейен и Нурдливейен. Его отец припарковал машину, Рубен сидел на заднем сиденье. Свидетели говорят, что на парковку на полной скорости заехала машина и просто врезалась в них. И тут же исчезла. Пару недель назад все обсуждали это. Говорят, ему просто неслыханно повезло. Отделался переломом руки. Могло бы быть намного, намного хуже.

– Так значит, это… hit and run?

– Я учитель норвежского, так что назвала бы это скрытием с места ДТП, но вы правы.

Симонсен улыбнулась.

– А водителя той машины так и не нашли?

– Насколько я знаю, нет. Но…

Она немного замялась.

– Что?

– Да нет…

Во взгляде сомнение. Словно она не знала, стоит ли говорить, что думает.

– Вы ведь… я же не знаю. Вы в курсе про отца Рубена… или нет?

– О чем вы?

– Что он?..

Договорить она не успела. Открылась дверь, и зашла директор в своих белых очках.

– Прошу прощения, что прерываю вас, но Рагнару пришлось уйти домой, как думаете, сможете взять класс «C»? Они уже десять минут сидят там одни, никого другого я не нашла.

Извиняющаяся улыбка.

– Конечно, – ответила Симонсен. – Какой у них предмет?

– Религия, но на ваше усмотрение.

Еще один извиняющийся взгляд, и директор вышла.

– Прошу прощения, – сказала Силье, поднимаясь.

– Все в порядке, – кивнул Риис, доставая визитку из кармана. – Сможете перезвонить мне позже? Вечером? Или когда вам будет удобно…

– Обязательно перезвоню, конечно.

Он вернулся на парковку и бросил взгляд на приспущенный флаг. Телефон в кармане несколько раз провибрировал.

На мгновенье задумавшись, Фредрик наконец нехотя набрал ответ.

Потому что ты замужем, ясно?

Завел машину и поехал к кафе «Гриль».

15

Людвиг Грёнли был одет в ту же одежду, что и вчера, и Миа поняла, почему он, подавив зевок, пустым взглядом смотрел перед собой в маленькой комнатке. Он почти не спал, провел на работе всю ночь. Мие стало немного стыдно, когда до нее дошло, почему так случилось. Людвиг не спал из-за нее. Видимо, Мунк еще вчера вечером, когда она позвонила, понял, что она придет. Что согласится на работу. Устало улыбнувшись, Грёнли провел рукой по тонким волосам и кивнул на папки, которые положил Мие на стол. Заправленный под воротник голубой рубашки красный галстук развязан, ее помятая пола выбилась из-за пояса брюк. На ногах – коричневые тапочки, и Миа мгновенно сделала вывод, что Грёнли не из тех, кто бегает по улицам с оружием – он работал в основном тут, в офисе.

– Ты, главное, не переживай, – сказал он, опершись телом о край стола.

– Из-за чего?

– Если услышишь чьи-нибудь высказывания о том, как быстро тебя приняли на работу. Не все тут такие милые. Зависть, ну ты знаешь, как оно бывает.

– Вообще-то не знаю, – осторожно произнесла Миа.

Грёнли засмеялся.

– Ну конечно же не знаешь. Сколько тебе, я забыл?

– Двадцать два. Скоро исполнится.

– О, двадцать два, – сказал Грёнли, снимая очки. – Молодость. Беззаботное время. Никакой ответственности. Наивность. Поиск любви. Вера в то, что мир прекрасен. Что можно что-то изменить. Наслаждайся этим временем, пока можешь.

– Э-э, спасибо, да, – усмехнувшись, ответила Миа.

– Хе-хе, – хохотнул Людвиг и надел очки на нос. – Ты меня не слушай. Когда я устаю, начинаю философствовать.

– Вы всю ночь не спали?

– Холгер позвонил мне в половине первого. Сказал, что ты выходишь на работу и нужно все подготовить.

– Ох.

– Нет-нет, не беспокойся. Мы сами делаем выбор в жизни и должны за него отвечать. Я мог бы стать рыбаком. Вставал бы в пять утра, был бы сам себе хозяин в море. Или священником. Читал бы проповедь про грехи человеческие, и все, остаток недели свободен. Но я-то здесь. Мунк – начальник, а я выполняю приказы. Это мой выбор, так что жаловаться мне тут не на что.

Подмигнув, Грёнли почесал лоб.

– Так, на чем я остановился?

Улыбнувшись, Миа протянула ему кофе, который вообще-то налила себе по дороге.

Он взял кофе и продолжил стоять, неуверенно оглядывая кабинет.

– Папки?

– Да, конечно. Мунк хотел, чтобы я подытожил для тебя все, что мы собрали, но до этого я еще не дошел. Восемь лет расследования, я даже представить не могу, каково им было работать над этим делом. Но нам повезло – умные головы в Грёнланде рассортировали все в порядке приоритетности. Если бы не они, мы бы тут до Рождества сидели, только чтобы привести все в порядок.

– Так что вы мне принесли? – спросила Миа, с любопытством посмотрев на стол.

– Самое важное, что мы нашли на данный момент, – начал Грёнли, сделав глоток кофе. – В первой папке – подозреваемые. Их немало, но нам удалось сократить список до троих – тех, кто наиболее привлек внимание следователей за эти годы. Двоих даже хотели судить, но оба раза прокурор помешал этому. Печально, Миа. Сейчас ты пока еще новичок в этой игре и тебе кажется, что все будет отлично, но поверь мне, пройдет неделя, месяц, год…

Грёнли поднял брови.

– Я понимаю.

– Первое мое дело, над которым я работал почти тридцать лет назад, заняло у нас пять лет.

– Вот как?

– И даже сейчас я все еще не до конца осознал, что мы справились. Нам просто повезло. Преступник сам объявился. Почувствовал угрызения совести. Если бы он не пришел, кто знает, раскрыли бы вообще это дело?

– На этот раз этого не будет, – сказала Миа, открыв первую папку.

– Чего не будет?

– Он не объявится.

– Да? А почему ты так уверена?

– Просто предчувствие.

Она положила фотографии на стол.

– Вот эти трое?

– Ага, – кивнул Грёнли, который, кажется, немного проснулся от кофе. – Я снял все фотографии со стены на случай, если ты захочешь составить из них свою систему.

Он кивнул в сторону лежавшего около выключенного компьютера скотча.

Миа прикрепила первый снимок на стену у окна.

– Стейнар Свенссон, – сказал Грёнли, поставив чашку на стол. – Сантехник. Проводил работы дома у семьи Хелльберг за несколько недель до случившегося. Кроме того, его видели недалеко от места преступления вечером накануне того дня, когда обнаружили тела мальчиков. У него дома нашли комнату с журналами, фотографиями… ну, ты поняла. Потом оказалось, что он не совсем обычный швед. Девять поездок в Тайланд за последние годы. Но следователи так и не смогли уличить его напрямую в чем-то серьезном, всего лишь предположения.

– Никаких улик?

Гренли покачал головой.

– Странно, правда? Эти чистые места преступления. Ни волоска. Как будто убийца отлично знает, что делает.

Людвиг поднял брови.

– Как это? – с любопытством поинтересовалась Миа.

– Я бы сказал, так бывает крайне редко. Обычно улики и выдают преступника. Кровь. Сперма. ДНК с упавшего волоса. Однажды я работал над делом, где убийца плюнул на жертву. Даже я тогда был впечатлен тем, что смогли вытащить из этого криминалисты. Забудь все, что ты читала или смотрела по телевизору, Миа. Мы еще умнее, чем думают люди. Нам ничего не стоит найти иголку в стоге сена. Я видел… Ну, ты поняла, о чем я. Но сейчас?

Он с легким удивлением посмотрел на Мию.

– Значит, никаких зацепок?

– Никаких.

– Ни здесь, ни в Швеции?

Людвиг пожал плечами, взглянув на Мию с тем же оттенком удивления.

– Мунк не хочет отступать, он попросил коллег все перепроверить, но…

– Что означает ваш взгляд? – спросила Миа, достав из кармана мятную пастилку.

– Что?

– Вы что-то говорите и одновременно странно на меня смотрите.

Грёнли рассмеялся в голос.

– Мунк меня предупреждал.

– О чем?

– Что ты не такая, как все.

Грёнли подошел к двери и, выглянув в коридор, закрыл ее.

– Раз уж ты спросила напрямую, я считаю, что за всем этим скрывается какая-то недосказанность.

– Так?

– Сама подумай, чистые места преступления, отсутствие улик.

Он замолчал, словно ждал, что она что-то скажет.

– Я не вполне понимаю…

Сделав шаг вперед, Гренли понизил голос.

– Похоже, он знает, что делает. И очень хорошо понимает, что мы ищем. Следственные процедуры не могут знать люди извне. Их знаем только мы…

– А, вы думаете он…

Приложив палец к губам, Людвиг бросил взгляд на дверь.

– Такое вслух не говорят.

– Полицейский? – тихо произнесла Миа.

– Не исключаю этого.

Пожав плечами, он сделал глоток кофе.

– Посмотрим других подозреваемых?

16

Фредрик Риис зашел в кафе «Гриль», и ему в нос ударил запах жареного мяса. Он был вегетарианцем с пятнадцати лет и уже не помнил, когда последний раз бывал в таком заведении. Судя по висевшему над потертым прилавком меню, это место явно не для тех, кто хочет понизить свой уровень холестерина или вообще хоть как-то поддерживать здоровый образ жизни. Официант оказался молодым парнем в красной футболке и красной кепке с логотипом: большая буква «G», лежавшая на чем-то похожем на тройной бургер в окружении двух изогнутых палочек картошки фри, что было очень похоже на логотип более известной сети быстрого питания. Наверняка это заинтересовало бы юристов, если бы кто-то из них сюда зашел, в чем Фредрик глубоко сомневался. Клиенты этого заведения в основном – молодые люди, не занятые ничем другим, кроме посиделок с раскуриванием сигарет, тратившие тут свои с трудом накопленные кроны на двенадцать наггетсов всего за двадцать девять крон или Мегаколу Лёрена (не кока-кола) всего за восемь девяносто девять, плюс одна крона, если пьете в заведении.[11]11
    В норвежских кафе фастфуда обычно поесть в заведении стоит немного дороже, чем взять еду на вынос.


[Закрыть] Риис терпеливо дождался, пока молодой человек за прилавком примет заказ у клиентов, стоявших перед ним, и вспомнил статью, которую не так давно прочитал в британском журнале, пока сидел в приемной у стоматолога. Об основателях сети фастфуда. Историю Рея Крока. Американский торговец машинами для приготовления молочных коктейлей однажды случайно зашел в совершенно особенную бургерную в Сан-Бернардино в Калифорнии, которую держали братья Мак и Дик Макдональды. В то время, в «золотые пятидесятые», в подобных заведениях официантки приносили еду сидевшим в своих автомобилях клиентам, что приводило к долгому времени ожидания и маленькой прибыли. Поэтому братья придумали свою концепцию – the speedy system. Рей Крок был впечатлен работой ресторана, и после некоторых уговоров братья Макдональды согласились сделать Крока агентом по франчайзингу. Вскоре между Макдональдами и Кроком начал возникать конфликт. Их не устраивало, в числе прочего, что предприниматель назвал свой ресторан «MacDonald’s # 1» и требовал повышения получаемого им процента с доходов. Позже Крок практически вынудил братьев продать права на компанию. Сумма сделки составила два миллиона семьсот тысяч долларов. Свой единственный ресторан братья Мак и Дик были вынуждены закрыть под натиском империи Рея Крока. Они были лишены и права на использование названия, происходящего от их собственной фамилии. Уникальная идея. Вжух, и дело всей жизни коту под хвост. Как вообще можно так поступить с людьми? Фредрика так захватила эта история, что он чуть не забыл, что пришел ставить пломбу, почувствовав ярость из-за того, как обошлись с братьями – отняли у них имя и дело жизни. Не то чтобы он столкнулся с таким наплевательским отношением к людям впервые. Он сам долго и безуспешно пытался стать членом собственной семьи, принимал участие в устраиваемых родителями роскошных праздничных ужинах с шампанским и одними и теми же разговорами – у кого сколько денег и как заработать еще больше. Ему приходило в голову – а может, он приемный? Но судя по висевшим на стенах фотографиям, у Фредрика были очевидные внешние сходства с матерью и отцом, так что такая вероятность исключалась, но все-таки.

Да и не очень-то он в них нуждался. Ему и одному было неплохо.

– Слушаю.

Парень за прилавком вырвал Фредрика из этих мыслей.

– Фредрик Риис, полиция, – представился Риис, показав свое удостоверение. – Я могу поговорить с управляющим?

– С Лайлой? – неуверенно произнес парень, вытерев пот со лба под козырьком форменной кепки.

– Если она управляющая, то да.

– Ее сейчас нет.

На мгновение над заляпанным прилавком повисла тишина.

– Хорошо, а когда она придет?

– Этого я не знаю.

Снова тишина, и за спиной Фредрика раздался звон колокольчика – кто-то вошел в кафе.

– Вы что-то будете?

– Нет, но у меня есть к вам пара вопросов. Поможете мне?

– Э-э, ладно, – официант почесал щеку. – Но у меня клиенты…

– Уверен, они немного подождут. Речь идет об автомобильной аварии на вашей парковке, которая случилась несколько недель назад. Вы случайно не работали в тот день?

– Работал.

– Вы видели, что случилось?

– Нет, я только слышал удар. Вы по поводу того мальчика, да?

– Да.

– Мне всегда казалось это странным, – сказал парень, покачав головой.

– О чем вы?

– Отец никогда не брал его с собой сюда.

– Они часто здесь бывали? Всей семьей?

– Нет, только отец и сын. Но паренек всегда сидел в машине.

– Может, в этом и нет ничего странного, как считаете? Отец покупает еду, а потом они вместе едят…

– А, нет, – перебил его парень. – Он всегда покупал только себе.

– Отец?

– Да.

– Каждый раз?

– Э-э, у меня же не будет проблем, да?

– Нет, почему вы так решили?

– Ну вы знаете, разговор с копом, все такое…

Достав из кармана тряпку, парень, не глядя на прилавок, стал протирать его.

– Совершенно никаких проблем не будет. Я видел у вас на улице камеры, случайно не удалось записать произошедшее?

Официант покачал головой.

– Они не работают. Стоят только для виду.

– О’кей, а номера этой Лайлы у вас нет?

– Нет.

– Как это нет? У нее нет телефона?

Тут парень замялся.

– Спросите, могу ли я показать вам кое-что на улице, – тихо сказал он, снова проведя тряпкой по прилавку.

– Что?

Парень кивком показал на дверь и произнес вполголоса:

– Ладно, ладно, но только быстро, меня клиенты ждут.

Положив тряпку на плечо, он вышел из-за прилавка и пошел к двери, качая головой.

Группа молодежи за столиком в углу расхохоталась.

– Извините, не хочу без зубов остаться, – осторожно произнес парень, когда они вышли на улицу и завернули за угол. – Копы тут не в почете, если вы понимаете, о чем я.

– Понимаю, – кивнул Риис. – Так значит, это произошло здесь?

– Да. Тут была припаркована машина, и черт его знает как, в нее вдруг врезалась другая, ехавшая прямо по траве с Гамлевейен.

Парень показал.

– Тут такое было. Полиция, пожарные, эвакуатор и хрен его знает кто еще, нам пришлось закрыться – люди не могли пройти к нам. В конце концов спасателям пришлось вырезать его из машины.

– Кого, Рубена?

– Так его звали? Бедный пацан.

– А что вторая машина, просто исчезла?

– Насколько я знаю, да.

– А эти камеры не работают?

– Не, я же уже сказал, они просто для виду. Но…

– Что?

Парень огляделся и подошел на шаг ближе к Фредрику.

– Не хочу быть стукачом, который помогает копам, и все такое, но на вашем месте я бы навестил Крюппеля, он живет вон в том сером доме.

Он осторожно кивнул в сторону одного из домов на другой стороне улицы.

– Крюппель?

– Да, он чудной. Но у него есть камеры.

– Правда?

– Он редко выходит на улицу. Говорят, у него паранойя с тех пор, как его однажды избили дома, и теперь у него повсюду устройства безопасности – ну, знаете, сигнализация там, куча камер. Их даже отсюда видно…

Парень кивнул в сторону дома, когда один из посетителей кафе высунул голову в окно.

– Можно заказать бургер, Кевин? Или ты там дрочишь своему новому дружку?

Из открытой двери раздался смех.

– Крюппель, – повторил Кевин и поспешил обратно в «Гриль».

У Рииса, севшего за руль «Ауди», зазвонил телефон. На другом конце послышался тихий голос Мунка.

– Это Мунк, ты звонил?

– Да, где ты?

– Мы у дома Филипа Петтерсена. Он только что вернулся. Сейчас будем заходить. У тебя что-то срочное?

– Нет, это может подождать.

– О’кей, – сказал Мунк и пропал.

Крюппель?

Кажется, он уже слышал где-то это имя.

Положив телефон в карман пиджака, Фредрик Риис вставил ключ в замок зажигания.

17

Мунк вошел в офис на Марибуэсгате, 13, испытывая небольшие угрызения совести, но они быстро прошли, когда он увидел молодую девушку через стеклянную стену маленького углового кабинета. В первый же рабочий день Мунк нагрузил ее по полной программе, но, судя по виду новенькой, это нисколько ее не расстроило. Она подвинула стол в самый угол, убрала стул и компьютер подальше от стен и полностью облепила их листами А4, бумажками и фотографиями, аккуратно расположив их рядом друг с другом. Отсюда Мунку не было видно ее систему, но в ее наличии сомнений не было. Миа тихо шептала что-то сама себе, меня фотографии местами, закрывала лицо руками, потом вдруг бросалась к стене и возвращала обратно только что поменянное.

Мунку пришлось дважды постучать в дверь, прежде чем Миа заметила его присутствие.

– Я тебя отвлекаю?

– Да, – сказала она.

Закрыв рот рукой, Миа полуоткрытыми глазами уставилась на фотографии на стене, словно пытаясь их оживить.

Мунк улыбнулся ее ответу. Ну как можно не полюбить эту девочку? С таким миропониманием. Она абсолютно равнодушна ко всяким формальностям. Словно в ее реальности действовали ее собственные правила.

Мунка это очень взбодрило, и настроение начало подниматься. Бесполезная поездка к Петтерсену злила его весь обратный путь, но теперь раздражение стало уходить, пока он с любопытством наблюдал, как Миа в очередной раз перевешивала снимок.

– Это значит, что мне лучше оставить тебя одну?

– Э… чего?

Она бросила рассеянный взгляд на него и будто бы опять удивилась его присутствию.

– Да нет, я просто…

Миа еще мгновение постояла, уставившись взглядом голубых глаз в стену, как будто хотела поймать что-то невидимое, и, наконец оставив попытки, с тихим вздохом вернулась в реальность.

– Получается?

– Что? А, нет…

Проведя рукой по волосам, она слегка покачала головой.

– Мне кажется, многое здесь довольно очевидно, но есть и моменты посложнее, да…

Сняв пальто, Мунк оперся спиной о стену.

– Расскажи мне о своих предположениях.

– Ладно, – кашлянула Миа и подошла к одной из групп фотографий.

Заяц. Лиса. Снимки со всех ракурсов, многие из них он раньше не видел – видимо, Миа попросила доступ к материалам следствия у Людвига.

– Животные, – сказала она, повернувшись к начальнику. – Думаю, я поняла, как он расположил их.

– Вот как?

– Помните дневник одного из мальчиков? Жертвы в шведском деле?

Сняв со стены лист бумаги, она протянула его Мунку.

– Это строки из дневника, который был опубликован. Завтра будет полнолуние. Я боюсь Волка.

Она быстро подошла к снимкам зайца и лисы и показала пальцем на оба.

– Я не совсем улавливаю…

– Волк? – повторила она, снова посмотрев на фото животных. – Вам не кажется, что…?

– Что?

Мунк слегка улыбнулся.

– Тебе придется договорить.

– А, сорри. Если он считает себя Волком, то все сходится, правда?

Она быстро ткнула пальцем в голову зайца.

– А это?

Лиса.

До Мунка медленно стало доходить, к чему она клонит.

– Заяц с лисой – это добыча? Для волка? Это ты имеешь в виду?

– Именно.

Она с триумфом улыбнулась.

– Добыча. Это слово я никак не могла подобрать. Он нам показывает ее, видите? У вас была кошка?

– Кошка?

– Ну, домашнее животное? У нас была кошка, она всегда приходила с мышью в зубах и клала ее на пол перед нами. Хотела показать, какая она молодец. На что способна.

– Так ты думаешь, это ради нас?

На мгновение она замолчала. Отвернулась к стене и снова исчезла из реальности.

– Скорее не ради нас, – произнесла она через некоторое время. – А может и да, не знаю. Наверное, в большей степени для себя. Смотрите, я Волк. Смотрите, как я умею. Есть тут логика?

– Звучит весьма правдоподобно, – медленно пробурчал Мунк, не в силах скрыть восхищение.

Сколько часов его не было в офисе?

Три?

А эта девочка уже…

– Хорошо, – улыбнулась Миа. – Идем дальше.

Она быстро подошла к другой композиции фотографий, висевших над картой места преступления с прилегающей территорией. На этот раз это были снимки жертв. Она отобрала фотографии общего плана, крупного плана среди них не было. Мунк с интересом следил за Мией.

– Второе, что пришло мне в голову…

Она на секунду нахмурилась.

– Это не так четко, как в первом случае, скорее мне так кажется. Говорить?

– Конечно.

– Ладно. Смотрите. Это связано с визуальным восприятием. В этом присутствует красота, видите? Кажется, эстетика важна для него. Я в обоих случаях увидела в нем стремление к красивой картинке, но не знаю, как это точно описать…

– Без проблем, продолжай.

– В общем. С большой долей уверенности могу сказать, что он расположил тела так, чтобы наслаждаться самому. Визуально. Поэтому я подумала…

Миа переместилась к карте.

– Он должен был наблюдать.

– О чем ты?

– Ну, наблюдать.

Она повернулась к шефу.

– Ну, за местом преступления наблюдать. Наслаждаться своим творением. Вам так не кажется? Только представьте: он все это создал, а потом это найдем мы. Вот это да! Он должен был при этом присутствовать. Ну вот, Людвиг дал мне карту, посмотрите…

Она приложила палец к карте.

– Это единственная возвышенность в округе, поэтому я бы сказала, что он был здесь или, может, здесь, но начать надо с…

– Гравиевой площадки?

– Да, хотя там, наверное, ему было бы небезопасно. Лучше начать с рощи, вот тут, например? Тут он мог спрятаться.

– Так ты считаешь, он следил за нами?

– Ну да.

Ее синие глаза светились.

– А вы бы так не сделали на его месте? Надо же насладиться этой картиной, увидеть, как мы обнаружим его творение.

Мунк кивнул и подошел ближе к стене.

– Отлично, Миа.

– А?

– Очень хорошо. Сейчас же направим туда людей. Думаешь, вот сюда?

Он показал на карте.

– Да. А может, и сюда, не знаю. Нужно искать место, откуда хороший обзор на лежавшие тела, таких там вряд ли будет много. Вот тут, например, было бы слишком низко…

– Хорошо, Миа. Очень, очень хорошо. А я уж начал волноваться, что оставил тебя тут одну.

– Почему? Я сама со всем справлюсь.

– Конечно, – улыбнулся Мунк. – Отличная работа. Это все?

– Да. Хотя нет.

– Слушаю.

– Еще кое-что.

Она снова переместилась, на этот раз в другую часть кабинета.

– Здесь я только начала, но мне кажется, это важно.

На стене висел список всего из двух пунктов.

– И что же…

– Тысяча девятьсот девяносто третий. Двойное убийство в Швеции. Две тысячи первый. Двойное убийство в Норвегии. Промежуток восемь лет?

– Так?

Миа развела руками.

– И где он был все это время?

– Вот-вот, меня тоже мучает этот вопрос.

– Да-да.

Она кивнула и откинула челку со лба.

– Так как ты считаешь?

Немного подумав, Миа ответила.

– Сложно сказать. Возможно, ему не хотелось. Не мог найти подходящие жертвы. Но…

– Но что?

– Но, вероятнее всего, ему что-то помешало, вам так не кажется?

– Как в?..

– Ну, я не знаю. Он явно нездоров. Может, в своей голове и думает, что здоров, но по общепринятым нормам – нет. Раз он считает себя Волком…

– Так что ты думаешь?

Она чуть помедлила.

– Ну, это было бы слишком просто. Но, может, он был где-то взаперти?

– В тюрьме?

– Например. Или где-то, где таких людей лечат?

– В больнице для душевнобольных?

Она улыбнулась.

– Кажется, теперь они называются по-другому, но да, я это имела в виду.

– Отличная работа, Миа. Просто супер.

– Ой, чуть не забыла самое главное.

Покачав головой, она вернулась к снимкам животных, сняла один из них и дала Мунку.

– Видите?

Достав яблоко из кармана, Миа откусила его и энергично показала на фото.

Лиса.

Одна голова крупным планом.

– Я не очень…

– Присмотритесь, – бодро сказала она, снова ткнув пальцем. – На ухо…

– И?

– Неужели не видите? Вот же отметины, на самом краешке?

Мунк увидел, и теперь до него дошло.

Вау.

Вот это да.

– Так ты думаешь, лиса была… помеченной?

– Ну да. Это же видно.

Улыбнувшись, она увлеченно продолжила.

– Метка в ухе. Значит, миграцию этой лисы отслеживали, так? В какой области она находилась? Преступник снял чип, но все-таки, вдруг это был чип с GPS. А если такой вытащить, можно…

Она посмотрела на Мунка, как будто поддразнивая его.

– Ешкин кот, – улыбнулся Мунк.

– Вот-вот. Если чип выключился, когда его вынули из уха, значит, мы можем…

– Ну и ну.

Мунк засмеялся.

– Ты уже?..

Миа с яблоком во рту как раз шла за своими записями.

– Я сделала несколько звонков, и что касается рыжей лисицы, скорее всего Высшая Школа в Лиллехаммере, по крайней мере на востоке страны только она занимается ими. У них есть совместный с Норвежским институтом естествознания проект, мне дали контакт… где же он… вот, Нина Добров. Она была занята, когда я звонила, но к ней можно съездить завтра утром.

– Чертовски здо́рово, Миа, – улыбнулся Мунк, доставая сигарету из кармана, когда вдруг в дверь постучали и показалась голова запыхавшегося и возбужденного Фредрика Рииса.

– Я не отвлекаю? Вы должны это увидеть.

Не дожидаясь ответа, одетый в элегантный пиджак следователь поспешил к рабочему месту Мии и вставил флешку в компьютер.

– Так, сначала объясню. Я был в школе, спрашивал про гипс Рубена, и мне пришло в голову, что мы не знаем, что случилось с его рукой. Я подумал, что наверняка это не имеет отношения к делу – ну сами понимаете, одиннадцатилетний мальчик, могло случиться все что угодно, но рассказ учительницы заинтересовал меня.

Фредрик завладел вниманием коллег. Мунк взял себе стул и убрал сигарету обратно в пачку.

– Оказалось, совсем недавно Рубен был местной звездой. Он заработал гипс вследствие автомобильной аварии. И весьма странной аварии. Его учительница, Силье Симонсен, сказала, как все обрадовались, что он так легко отделался. Что все могло быть намного хуже. Поэтому я решил тщательно проверить это обстоятельство. Запись, которую вы сейчас увидите, сделана около уличного кафе «Гриль». Рубен с отцом заехали туда купить еды. То есть отец пошел за едой, а Рубен остался в машине на парковке за углом…

– И они сняли это на камеру наблюдения?

– Нет. Камеры в кафе не подключены, они висят для красоты. Но один из сотрудников «Гриля» дал мне совет. Помните Роя Крюппеля?

Мунк кивнул.

– Это же он тогда?..

– Точно, – разгоряченно подтвердил Риис.

– Кто это? – спросила Миа, посмотрев на Мунка с Фредриком.

Мунк хотел было объяснить, но Риис его опередил.

– Рой Крюппель. Неприятное дело пару лет назад. Очень необычное для Норвегии, крайне жестокое. Поэтому оно тогда и привлекло всеобщее внимание. Рой Крюппель был самым обычным человеком, работал в страховой компании, а его жена – в детском саду поблизости от дома. У них было двое детей, но оба уже съехали от родителей, дом, машина, собака – ну, вы понимаете, обычная жизнь обычных людей. До одного вечера несколько лет назад, кажется, это случилось в мае – да, точно в мае, восемнадцатого, я помню, потому что праздновал семнадцатое[12]12
    Семнадцатого мая вся Норвегия отмечает День конституции.


[Закрыть] с…

Мунк слегка заворчал.

– Извините.

Риис скромно улыбнулся Мии.

– Как бы то ни было, тем вечером к ним домой вломились трое мужчин. Совершенно без каких бы то ни было на то причин. Возможно, попытка ограбления, но это не точно, особо ценных вещей у них не было, по крайней мере судя по отчету. В общем, супругов связали и заткнули рты кляпами, собаку опоили снотворным, и так они лежали много часов, а потом, опять же я не уверен, почему, преступники на них набросились. Сначала на собаку – забили ее до смерти. Потом на жену Крюппеля. С особой жесткостью, зверски и, судя по всему, совершенно бессмысленно…