Текст книги "Белая как снег"

Это было действительно интересно, но Миа остановила ее. Создавалось впечатление, что увлеченный ученый забыла, зачем пришла сюда.

– А что насчет нашей лисы? – напомнила Миа, аккуратно похлопав по своей сумке.

– О, точно, извините, – сказала Добров, наконец стерев пятно от йогурта с щеки. – Хорошо бы с нами был Ларс, он лучше всего в этом разбирается, но он сейчас в Лиллехаммере. Как вы понимаете, нас распределяют по разным местам. Ларс помечает зверей в восточной части Норвегии, в основном этим занимается Высшая школа Лиллехаммера. А управление рабочим процессом по большей части происходит отсюда, я же начальник, так что кое-что знаю.

Улыбнувшись, она провела Мию в маленькую переговорную.

– У вас же есть с собой фотографии?

Миа села за стол и достала снимки из сумки.

– Речь об этой дикой лисице, – сказала она, подвинув снимок через стол. – Видите, у нее на ухе есть следы отметки, и я подумала, что…

– Хм-м-м, точно, точно. Здесь должен был быть Вильфред, понимаете.

Женщина снова улыбнулась ей.

– Так? А Вильфред – это?..

В дверном проеме показался мужчина в клетчатой фланелевой рубашке и с торчащими во все стороны волосами.

– У нас же сегодня должна быть встреча.

– Нет, ее перенесли на следующую неделю. Уттару пришлось поехать в Вадсё.

– Вадсё? Я же пришел в офис только за этим.

– Разве тебе не сообщили? – улыбнулась Добров.

– Нет. Как всегда. Если бы только кто-то…

Мужчина расстроенно забормотал, покачал головой и ушел.

– На чем мы остановились?

– Вы сказали что-то про Вильфреда…

– Да, точно, – улыбнулась Добров. – Один из наших самых талантливых докторантов. Он очень любит лис. Я бы с удовольствием предложила ему постоянную работу, но на его пути встала любовь, увы. Сейчас он уехал в Австралию. Да, бывает и так.

– Хорошо, но вы думаете?..

Миа снова показала пальцем на фотографию, на этот раз чуть решительнее.

– Да, здесь явно была метка, – согласилась Добров, прищурившись из-под толстых линз очков. – Довольно странно.

– Почему?

– Ну, мы больше таких меток не делаем.

– Каких именно?

– Таких пассивных. На лисах уж точно. Прошлой осенью мы получили новые датчики. Вот такие…

Она провела рукой по шее.

– Ошейники. С датчиками GPS. Для животных они лучше подходят, да и для нас тоже – можно повсеместно следить за их передвижением. За каждым шагом. Мы в любой момент видим на компьютере их местоположение. Потрясающе, правда? Эта новая технология.

– Вы сказали… пассивные метки?

– Существует много разных видов меток, – начала Добров, ее голос приобрел интонацию учителя. – Ножные кольца – такие мы ставим птицам. Раньше использовали радиодатчики, их вживляли в живот бедным животным. Мы нашли двух погибших от этого бурых медведей – импланты впитали влагу и заржавели, в батарейках случилось короткое замыкание. Трагедия. Так что их мы перестали использовать. Мы хотели…

– Вернемся к пассивным, – осторожно кашлянула Миа. – Как на этой картинке. Правильно я понимаю, что вы не знаете, где находилась эта лиса?

– Да. Чтобы узнать это, нам нужен ошейник. К сожалению.

– А вы надеваете ошейники рыжей лисице?

– Да, начали год назад. Довольно странно, на самом деле…

– Значит, эту лису пометили раньше. Раньше, чем год назад?

– Думаю, да.

– Пассивно?

– Да.

– Получается, мы не сможем выяснить, где была эта лиса?

– Если это наша, то Восточная Норвегия. Если чья-то еще, то она может быть откуда угодно. Из Швеции, например. Мы много с ними сотрудничаем.

– О’кей, спасибо за помощь, – сказала Миа и, пытаясь скрыть разочарование, засунула фотографии в сумку.

Выйдя на улицу, она уже собралась сесть в машину, как у нее зазвонил телефон. На дисплее высветился незнакомый номер.

– Миа слушает.

– Алло?

Знакомый голос вызвал на лице девушки улыбку.

– Бабушка?

– Алло, Миа? Алло?

– Я тебя слышу, бабушка.

– Алло?

На том конце раздалось бурчание, и звонок прервался.

Улыбнувшись, Миа перезвонила.

– Алло?

– Привет, бабушка.

– Значит, это была ты. Видимо, я на что-то нажала. Почему эти кнопочки делают такими маленькими?

– Ты купила мобильный?

– Да, представь себе, – гордо произнесла бабушка. – Красный, помещается в карман юбки.

– Как здорово, бабушка. Как у тебя дела?

– У меня? Мы же не будем говорить обо мне! Я слышала, ты нашла работу? Поздравляю.

– Спасибо, бабуля. Надеюсь, успею на праздник в субботу.

– А что будет в субботу?

– Твой День рождения ведь.

Старушка фыркнула.

– Нет уж, спасибо, я не собираюсь устраивать праздник.

– Не собираешься? Но как же?..

– Вместо этого подарок получишь ты.

– Что?

– Я долго об этом думала, и время пришло. Завтра я приеду в Осло. Ты сможешь встретиться со мной?

– Как это завтра…

– Я передам тебе подарок. Сможешь в двенадцать?

– Пока не знаю…

Бабушка на секунду пропала, но вернулась.

– Сможешь, Миа? За дворцом? В двенадцать?

– Попробую.

– Что?

– Я приду, – улыбнулась Миа. – Но надолго не смогу.

– Много времени это не займет.

– Хорошо. До завтра.

Снова тишина, но Миа слышала, что бабушка еще тут.

– Бабушка?

– Да?

– Ты хочешь положить трубку?

– Ну да…

– Нажми на красную кнопочку.

– Вот оно как, спасибо, милая.

– Увидимся завтра.

– До завтра.

22

Мунк стоял на гравиевой площадке перед земельным участком Финстада и искал глазами красные отметки, которые полицейские там поставили. Признаться, до этого дня он пребывал в некотором напряжении, наблюдая за новоприбывшей сотрудницей. К тому же ему пришлось выслушать нагоняй от Анетте Голи. Она всегда говорила то, что думает, и этот раз не был исключением. Ты предлагаешь ей работу спустя сколько там… пятнадцать минут знакомства? Но сейчас все стихло. И волнение Мунка, и критика Анетте, которая за два дня из ярого скептика превратилась в главного поклонника новенькой. Что она нашла? Правда? В ухе у лисы? Как там было, что она предположила? Вот это умница. Мне бы такое и в голову не пришло. И теперь Голи, отодвинув дружеские отношения с Мунком на второй план, сменила офисный стиль на более практичный, чем еще раз напомнила Мунку, что одной из причин, по которой он выбрал этих людей, было их желание работать. Ему доводилось работать с такими медлительными сотрудниками, что казалось, будто он попал в столовую дома престарелых. Но на Марибуэсгате, 13 все выглядело ровно наоборот. Иногда даже чересчур активным, но пусть так и останется. Предположение Мии, что преступник мог за ними наблюдать, когда они нашли тела, в связи с чем требовалось еще раз прочесать лес, команда восприняла чуть ли не как личное оскорбление. Правда? Как будто им нечего больше делать. Но несмотря на это, они натянули верхнюю одежду и пошли прочесывать лес на предмет следов. Мунк прикурил новую сигарету от предыдущей, когда к нему подошла Анетте, на что-то показывая.

– Тебе нужно подняться на самый верх, чтобы увидеть отметки. И там, как бы это объяснить, площадка, примерно триста метров в каждую сторону, откуда открывается хороший обзор. В бинокль, конечно, но он наверняка у убийцы был. Мне пора бежать. Звонила Драйер. Я же говорила, что она хочет видеть тебя в своем кабинете?

– Нет времени.

– Нет-нет, но я же передавала тебе сообщение?

– Передавала.

– Хорошо. Значит мне не придется отчитываться, когда она разразится очередной гневной тирадой.

Улыбнувшись, Голи пошла вниз по гравиевой площадке, но через несколько метров остановилась и снова поднялась.

– О, кстати, чуть не забыла. Мне звонили из уголовной полиции Стокгольма. Спрашивали, нужна ли нам их помощь.

– Ага. И какую из команд, не раскрывших дело, они нам пришлют?

Мунк не хотел, чтобы это прозвучало с сарказмом, но так и получилось.

– У них есть один человек, который работал над делом с начала и до конца. Психолог, занимался профайлингом. Какой-то там Патрик. И Людвигу с Аньей не придется перелопачивать все самим. Как думаешь, хорошая идея?

– Конечно.

– Я так и подумала, что ты согласишься, поэтому пригласила его, он прилетит завтра днем. Я закажу ему одну из гостевых квартир, если у нас сейчас есть свободные. Ты с ним встретишься, да?

– Само собой.

– Ладно, я сообщу тебе место и время, когда буду знать.

Голи кивнула и снова пошла вниз, когда у Мунка зазвонил телефон.

Марианне.

Мунк бросил взгляд вверх, где пятьдесят мужчин и женщин прочесывали лес.

Вообще-то ему не нравилось.

Когда его отвлекали звонками из дома.

Из другого мира, который нельзя смешивать с этим.

Мунку это было необходимо.

Не только чтобы максимально сосредоточиться и уйти в свои мысли, что требовалось следователю в процессе работы, но еще и для другого, не менее важного: Когда он приходит домой, его ждет нормальная жизнь. Жизнь, где никто не находит трупы одиннадцатилетних мальчиков на земле.

Телефон перестал звонить, но ее имя осталось на дисплее.

И тут он вспомнил.

Двадцать третье апреля.

Ну конечно же.

Он чуть не забыл.

Мунк нажал на зеленую кнопку.

– Привет, Марианне.

– Привет, дорогой, как дела?

– Ну…

– Не хотела тебя отвлекать, но ты помнишь, какой сегодня день? Пойдем сегодня, как обычно, или отложим?

Глубоко затянувшись, Мунк оставил вопрос жены висеть в воздухе.

Двадцать третье апреля тысяча девятьсот девяносто второго года.

Девять лет с того дня, как погиб его отец. У них в семье сложилась традиция каждый год всем вместе ходить к нему на могилу. Добрая традиция.

Мунк почувствовал, как сильно устал. Он почти не спал с тех пор, как они нашли тела мальчиков, и это уже сказывалось на его состоянии. А стоило только дать себе расслабиться, как жалкие негативные мысли будто сквозь поры просачивались в голову.

Восемь лет?

Столько шведы потратили на это дело?

И так и не раскрыли.

Он что, тоже будет топтаться на месте те же восемь лет?

Без результата?

– Холгер, ты тут?

– Что? А, да, думаю в этом году придется пропустить. Тут дел по горло…

В голосе жены было слышно разочарование.

– Да, конечно. Может, попозже? На выходных?

В трубке послышалась небольшая надежда, но Мунк не мог ничего обещать.

– Посмотрим, ладно?

– Хорошо, ты сегодня придешь домой? Приготовить тебе что-нибудь? Выложить чистую одежду?

Но тягостные мысли все же заползли в голову Мунка, как бы он ни пытался их отогнать.

Отец. Все, что они не успели сказать друг другу.

Он стоял перед глазами.

Гордый, с улыбкой на лице.

На одной из их вечных лыжных прогулок, на которые они должны были ходить. Мунк вырос в скромной квартире в таунхаусе в Ларвике, и в их семье лыжи по воскресеньям были обязательны. Отец шел во главе, с какао и апельсинами в рюкзаке. Мама, к счастью, более терпимая к неуклюжести сына, кое-как пытавшегося переставлять ноги на лыжах по пути к чему-то впереди. Еще немножко. Скоро будем на месте. Норвегия. Наконец сторонники норвежского романтического национализма, они добирались до какой-нибудь вершины, и отец улыбался как король, обозревая пейзаж. Посмотри на наше королевство, Холгер. Наша родина. Она для всех общая. Капиталисты у нас ее не отнимут! Отец работал на железной дороге и всегда занимал верхние строки в списке Норвежской коммунистической партии на выборах. Конечно, его никуда никогда не выбирали, по простой причине – никто больше не голосовал за коммунистов и шансов у отца не было никаких. Но каждый раз в ночь выборов он заставлял сына не спать и, находясь в возбужденном состоянии, всегда с оптимизмом ждал результатов. Сегодня вечером все случится. Холгер, мы им покажем! В коридоре висел плакат с Лениным, а в шкафу хранилась странная зеленая кепка с красной звездой, которую отец, под нажимом матери, убрал туда и доставал каждый раз, когда были выборы в Стортинг или в управление коммуны. Естественно, не обходилось и без спиртного. Прошло немало лет, прежде чем Мунк понял, что отец был алкоголиком. Он никогда не поднимал ни на кого руку, и дети, когда не спали, всегда видели его в отличном расположении духа. Весь негатив на себя принимала мама. Мунк узнал это слишком поздно, только после того, как прочитал отчет по вскрытию после той аварии. Более двух промилле в крови, грузовик по встречке. Было ли это самоубийство, никто не знал и не обсуждал, но врач намекнул на это. У отца начались проблемы с печенью, и по прогнозам ему оставалось жить около года. После его гибели мама как будто исчезла, стала совсем другой. Сейчас она жила в доме престарелых и обрела веру в Иисуса. Она едва узнавала сына, когда он к ней заходил, что, к сожалению, привело к тому, что Холгер посещал ее все реже и реже.

Мунк напился лишь однажды в жизни, в четырнадцать лет отцовским вишневым вином.

С тех пор не брал в рот ни капли.

– Холгер, куда ты пропал?

– Что? Я тут. Попробую сегодня заехать домой.

– Хорошо. Я отложу тебе еды.

Наверху что-то произошло.

Он увидел, как Катья машет руками.

– Спасибо. Слушай, мне пора, увидимся вечером, ладно?

– Хорошо.

– Холгер!

Голос нидерландки разнесся на всю гравиевую площадку.

– Мы что-то нашли! Кажется, обнаружили место!

Мунк выбросил сигарету на гравий и понес свое грузное тело по крутому подъему.

23

Фредрик Риис неожиданно для себя почувствовал радость, увидев Силье Симонсен, – когда она закрыла дверь в класс и они оказались вдвоем. Школа. Странно приходить сюда будучи уже взрослым. Когда Силье сняла фотографию класса со стены и положила перед ним на стол, у Фредрика возникло ощущение, что он делает что-то запретное. Он недолюбливал авторитетных людей, наверное, потому, что отец был строг, очень строг с сыном. И привил ему почтительное отношение ко всем без исключения вышестоящим по возрасту и рангу. Учителя в школе Фредрика были старой закалки пятидесятых, и их работу с детьми педагогикой назвать было сложно. Личность ребенка уж точно не была центром внимания. Детей воспитывали правильными людьми, чтобы они слушали взрослых и помалкивали. Теперь, к счастью, все иначе. Не так давно Фредрик ходил на день открытых дверей к сыну своего дяди в школу и был приятно удивлен, насколько более свободной и открытой стала атмосфера там по сравнению с пятнадцатью годами ранее. Мир меняется к лучшему.

– Речь об этих двух мальчиках, – тихо сказала Силье, показав на фотографию. – Лассе и Карл-Мартин. Обычно они очень живые и активные, но в последнее время ведут себя странно.

– Вы пытались поговорить с ними? – спросил Фредрик, повернув к себе снимок.

Двадцать детей стоят рядами, щурясь в камеру. Дружный коллектив, которого не будет уже через несколько лет.

– Наверное, мне надо было что-то предпринять? – спросила Силье, закусив губу. – Я не сообразила. Ну знаете, после всего случившегося. Не хочу никого напугать. Хватит с них того, через что пришлось пройти.

– Согласен, – кивнул Фредрик. – Хорошо, что вы дождались меня. Я навел справки, и оказалось, что не ошибся. Нам действительно нужно разрешение родителей, но это касается только официальных допросов. А просто поговорить можно без проблем.

– Хорошо, – сказала Силье. – Мне привести их сюда?

– Вы сможете?

– Да, я договорилась с Бенте, классным руководителем класса «C», она попросила сообщить ей, когда вы приедете.

– Хорошо, – кивнул Фредрик.

Силье Симонсен встала и пошла к двери.

– Привести их вместе? Или по одному?

– Даже не знаю. Может, вместе будет лучше? Не хочу, чтобы им было неприятно, вместе, конечно, будет безопаснее для них.

– О’кей, – улыбнулась Силье и вышла в коридор.

В кармане пиджака завибрировал телефон, и Фредрик подошел к окну ответить на звонок.

– Риис.

– Привет, это Бернард, компьютерщик. Это же вы оставляли нам видео, чтобы мы распознали номер машины?

– Я. Как там идет?

– С какой новости начать? С плохой или хорошей? Или сделать микс?

Молоденький паренек засмеялся.

– Микс? Good news? Bad news?

Вздохнув, Фредрик бросил взгляд в окно на школьный двор. Компьютерщики. Руководство наконец-то сообразило, что сотрудники отстают по полной во всем, что касается киберпреступности и вообще во всем, что связано с электронными расследованиями. Поэтому они наспех прочесали интернет в поисках специалистов и в конце концов наняли каких-то девятнадцатилетних мальчишек, профессионалы без году неделя. И назвали их отделом информационных технологий. Ну, может, все не было так уж плохо, но все же. Фредрик слышал, что постепенно контингент компьютерщиков улучшался, но сейчас он явно наткнулся на того, кто все еще жил с мамой.

– Так с какой начать?

Парень явно что-то жевал, а телефон прижал ухом к плечу, печатая что-то на клавиатуре.

– Так вы смогли распознать номер или нет?

– Affirmative[14]14
    Ответ положительный (англ.) – отсылка к диалогу из фильма «Терминатор 2. Судный день».


[Закрыть].

– Что?

– Да. У нас получилось. С вероятностью девяносто девять и семь десятых процента.

– Так?

– Но… у нас опять сломалась система.

– Windows?

Стандартная шутка в их отделе. Фредрик уже и раньше с ними общался.

– Именно, – сказал нахальный юнец. – Странно, что наши старики настаивают на том, чтобы мы скакали верхом на рабочей лошадке Гейтса, хотя эта скотина уже старая и дряхлая.

Он засмеялся над собственным остроумием и что-то отпил из бутылки.

– Да, очень странно. Почему бы не перейти на Линукс?

– Вот-вот, – сказал парень. – Дома я бы лучше все сделал, понимаете?

– Хорошо. Так возьмите работу домой.

– Э-э, что? Нет… я…

– Как думаете, когда почините систему? – вздохнул Риис, когда со школьного двора кто-то бросил мячик в окно.

Темнокожая девочка подбежала и, подняв мяч, секунду постояла, рассматривая Фредрика, наклонив голову набок, потом помахала ему и с мячом в руках побежала к друзьям.

Как мило.

Фредрик широко улыбнулся. Последний раз он испытывал подобные чувства, когда ходил к сыну своего дяди. Может, у парней тоже часики тикают? Как у женщин. Бьют, когда наступает пора завести детей? Фредрик не знал, но иногда ему так казалось. В последнее время он часто провожал взглядами гуляющих с колясками.

– Может быть, через час, а может, всю ночь займет, скорее второе. Ну вы знаете, это лошадь Гейтса, она…

– Позвоните, когда узнаете номер.

– Да-да. Я…

Риис положил трубку, в этот момент открылась дверь и показались два мальчика с любопытными лицами.

– А вот и он, – дружелюбно сказала Силье и перешла на учительский тон. – Это Фредрик, он из полиции, но это не значит, что у вас будут какие-то проблемы. Он просто хочет поговорить с вами. Мы хотим поговорить с вами.

Мальчики подошли к полицейскому и протянули руки.

– Лассе.

– Карл-Мартин.

– Фредрик, – улыбнулся Фредрик. – Пожалуйста, садитесь. Все именно так, как сказала Силье. Мы просто немного поболтаем.

Он позволил себя сесть за учительский стол и удобно устроился на стуле, а мальчики сели за парты. Они держали спины прямо и взволнованно переглядывались, и Фредрику стало как-то не по себе.

– Вы дружили с Рубеном, да?

Он улыбнулся, попытавшись говорить как можно более мягким голосом.

– Да, – ответили оба, переглянувшись.

– И с Томми?

– Нет, с Томми не особо, – сказал мальчик по имени Карл-Мартин.

У него были взъерошенные светлые волосы, ясные голубые глаза – немного напоминал Эмиля из книг Астрид Линдгрен.

– Была какая-то причина этому?

Лассе замешкался с ответом.

– Нет, он… не был в нашей компании, не знаю…

Он украдкой бросил взгляд на Силье Симонсен, та одобряюще улыбнулась.

– Его совсем не интересовал Томми, – вдруг сказал Карл-Мартин.

Одноклассник воскликнул.

– Карл…

– Ну это правда. Разве мы не должны?..

– Он? – поинтересовался Фредрик. – Кто такой он? Другой мальчик?

Оба молча покачали головой.

– Мужчина, – произнес Карл-Мартин.

Фредрик видел в глазах мальчиков смятение. Он думал, что они переживают из-за встречи с полицией, но вдруг понял, что дело куда серьезнее. У обоих был очень испуганный вид. Чего же они боялись?

– Мальчики, – спокойно произнес Фредрик, наклонившись к ним. – Во-первых, я хочу сказать, что, если вы что-то видели, но еще никому не рассказали, ничего страшного. Не нужно стыдиться из-за этого. Во-вторых, если вы…

Лассе вдруг заплакал.

– Он сказал, что убьет нас, – всхлипнул он. – Если мы кому-нибудь расскажем.

– Мужчина? – осторожно спросил Фредрик.

Оба кивнули.

У Карл-Мартина задрожал голос.

– Он хотел, чтобы мы помогли ему затащить Рубена туда.

– Куда?

– К колодцу, – всхлипнул Лассе и провел рукой под носом.

Фредрик бросил быстрый взгляд на Силье, которая сидела с округлившимися глазами.

– Вы встретили мужчину? Который хотел, чтобы вы пошли с ним к колодцу? К маленькому красному колодцу около стрельбища?

Парни закивали и тут же закачали головами.

– Не мы, он хотел затащить туда Рубена.

– Вот как? Вы в этом уверены?

– В чем?

– Вы точно уверены, что он хотел отвести туда именно Рубена? А не кого угодно?

– Точно, – серьезно кивнул блондин. – Он так и сказал. Сказал, что заплатит нам. Если мы ему поможем. Это должен был быть сюрприз. У него был подарок Рубену. Там, наверху. И он обещал заплатить нам по сто крон, если мы приведем туда Рубена.

Фредрик видел, как дрожат маленькие ручки мальчика, лежавшие на коленях под партой.

– Это место все тут знают? – спросил Фредрик. – Я имею в виду колодец?

– Может, не все, но большинство. Парочки ходят туда сосаться. А мы там за ними шпионили. Мы же не сделали ничего плохого, правда?

– Конечно, не сделали, – успокоила их Силье.

– Конечно нет, – подтвердил Фредрик. – Вы настоящие детективы, вот и все. Нужно собой гордиться за то, что вы все нам рассказали сейчас. Хорошо?

Мальчики осторожно переглянулись.

– Вы можете рассказать все с самого начала? Получится?

Они кивнули и, кажется, оттаяли. Фредрик достал из кармана блокнот.

– Где вы впервые увидели этого мужчину?

– Там, на футбольном поле.

– Нет, не там, – возразил блондин. – Сначала же в «Гриле», да?

– Что? Нет, меня там не было.

– Ты что, не помнишь? Я взял у мамы пятьдесят крон, чтобы купить чипсы?

– Нет, ты был не со мной.

– Ну как же? Там была Эльсе-Карин. Она сказала, что Туве позвала нас в гости.

– Вы были в подвале у Туве?

– Нет, ничего не вышло, но ты же был при этом?

– Нет, наверное, ты был с Матсом.

– Хорошо, – осторожно перебил их Фредрик. – Мужчина, которого вы увидели у стадиона.

– И в «Гриле».

– И в «Гриле». Сможете описать, как он выглядит?

Мальчики оживились – к счастью, первоначальный ужас их отпустил.

– У него были усы, – сказал Лассе.

– И странные зубы, – добавил Карл-Мартин.

– Да, зубы очень странные, – кивнул Лассе. – Как будто друг на друге на верхней челюсти. – Мальчик открыл рот и показал где.

– Он старый?

– Да, – кивнул Лассе.

– Сколько ему, примерно?

– Наверное, как вам, – сказал блондин, указав на полицейского.

– Около тридцати?

– Да. Или даже ближе к сорока.

– Он очень странный, хотел типа подружиться, хотя он же старый, спрашивал про футбол, нравится ли нам Манчестер Юнайтед и все такое…

– И про Сульшера[15]15
    Норвежский футболист.


[Закрыть].

– Да, – взволнованно подтвердил друг. – Он спросил, нравится ли нам Сульшер, и сказал, что, если нравится, добудет нам его автограф.

– Автограф?

– Да, его автограф.

– Так-так?

– Еще он сказал, что учился в школе вместе с Сульшером. Хвалился, что он обводил его и вообще намного круче, и что это он должен был играть в Манчестер Юнайтед, но у него что-то случилось с ногой…

– С коленом, – кивнул Карл-Мартин, показав на своей ноге.

– Он немножко прихромывал, так что, наверное, это правда?

– Ты имеешь в виду прихрамывал? – поправила Силье.

– Да, точно, прихрамывал.

– Значит, он обещал вам автограф Сульшера. О Рубене он тоже говорил тогда?

Мальчики переглянулись.

– Нет, в тот раз – нет.

– Значит, вы видели его снова?

– Да, около остановки. Мы ехали на великах, и он остановил нас. Вот тогда он и спросил о нем.

– Он показал нам фотку, – осторожно кивнул Карл-Мартин.

– Фотку Рубена?

– Да. Спросил, знаем ли мы его и все такое. И поможем ли…

– Отвести его к колодцу?

Мальчики молча кивнули.

– И что вы ему ответили? – мягко спросила Силье.

– Мы отказались.

– Ладно, – вставил Фредрик. – Я могу спросить почему? Почему вы не захотели ему помогать?

Мальчики ответили спустя мгновенье.

– Он уже не был добрым.

– Не был? Как это?

– Он стал другим. Более таким… взрослым и строгим. Типа как…

Лассе бросил взгляд на Силье.

– Как я?

– Да. Ну или не совсем как вы, но вы знаете, когда учителя сердятся…

– Агрессивным? – предложил Фредрик.

– Да, точно, у него чуть ли не слюна брызгала изо рта.

– И тогда он сказал, – нервно продолжил Лассе. – Что убьет нас. Если мы кому-нибудь расскажем, что он говорил с нами.

– Усы у него тоже изменились.

– Что?

– Ну…

Блондин показал на себе.

– В первый раз они были такими, а во второй – типа таких…

– Как вы думаете, – спокойно спросил Фредрик, – если я пришлю к вам художника, сможете описать нам того мужчину?

– Художника?

Они вопросительно посмотрели друг на друга.

– Да, иногда в полиции нам нужен художник. Если мы не знаем, как выглядит тот, кого ищем.

– Нам придется рисовать?

– Нет-нет, вам нужно только рассказать, как он выглядит, а художник все сделает.

Они снова переглянулись.

– Наверное, сможем.

– Но во второй раз он был другим, – подтвердил друг.

– Ничего страшного. Договорились? Мы пришлем сюда художника. А вы расскажете, как выглядел тот мужчина?

– Ладно, – согласились мальчики, на этот раз почти с довольными выражениями лиц.

– И еще кое-что. Вы точно в этом уверены? Что мужчина искал именно Рубена? И никого другого?

– Да. Он так и сказал.

– А он говорил почему?

Оба покачали головами.

– Хорошо, – сказал Фредрик, поднимаясь. – Знаете, что, ребята? Большое вам спасибо. Вы огромные молодцы. Теперь вам не нужно больше беспокоиться, мы защитим вас. Обещаете?

Мальчики расплылись в улыбках.

– Хорошо.

Он крепко пожал им руки и посмотрел в глаза, и Силье проводила их в коридор.

Как только дверь закрылась, он дрожащими пальцами достал телефон из кармана.

– Мунк слушает.

– Это Фредрик. У нас есть описание преступника.

– Что?

– Два мальчика. Они видели его несколько раз. Пришлешь художника?

– Конечно.

– Супер. Слушай…

– Да?

– Он охотился на Рубена.

– Что?

– Его жертвы неслучайны. Он точно знал, кто ему нужен.

– Но какого хрена…

– Вот-вот.

– Отличная работа. Ты едешь?

– Скоро. Сейчас улажу тут некоторые моменты.

Опустив телефон в карман, Фредрик Риис быстро вышел из комнаты, чтобы найти Силье Симонсен.

24

Старик с белыми волосами был готов к тому, что что-то случится, но к тому, что его так скоро обнаружат, – нет, этого он не мог представить даже в самых буйных фантазиях. Конечно, смело с его стороны – пригласить шесть самых известных шведов на день рождения, но как иначе? Нужно жить, не зная страха! Любой другой выбрал бы что-то полегче, но не он, он – искатель приключений, вот кто. Он с помощью мачете прорубает путь через неизведанные джунгли. Он научился этому в детстве, потому что часто спал на улице, как лиса в норе – в те дни, когда ему не разрешали приходить домой. Иногда даже зимой, но для него, заядлого путешественника, это ерунда. Он покорил Гималаи, покрытые льдом, в лесу около Уддеваллы, и да, было холодно. Два пальца на левой руке так и не работали после обморожения, которое он тогда получил, но мать говорила, что он маленький дьявол и заслужил спать на улице, видимо, так и было. Ведь маму надо слушать, даже если ее голос иногда звучит по радио, пусть оно и выключено.

Праздник удался на славу. Микаэль Персбрандт, конечно, напился и захотел играть в бутылочку, но Аллан Эдвалль наотрез отказался, ведь Персбрандт говорил только об этой Марии Бунневи, поэтому как же юбиляру хотелось дать по морде этому куску дерьма Фредерику Скавлану. Когда он забрался на стул, размахивая кулаком в воздухе. Сам старик считал, что один круг бутылочки – не так уж и плохо, гости хоть послушают друг друга, а не будут болтать каждый о себе, но, к счастью, Корнелис Вреесвик достал свою старую гитару и запел «Балладу о господине Фредрике Окаре и красотке Сесилии Линд[16]16
    Песня исполнителя Mimikry, 1997 год.


[Закрыть]». Все проронили слезу и выпили на брудершафт с Халландом Флэдером, потом все-таки явился Ингмар Бергман, как всегда в депрессии. Безнадежный тип. Тот еще тусовщик. Гости куда-то ушли и в конце концов заперли его в подвале, и, несмотря на то, что они слышали, как он метлой стучал в потолок, никому дела до него не было, особенно когда на стол полезли раки, и старик достал канистру самогона, которую украл из сарая соседа на другой стороне леса.

Старик заглянул из-под алюминиевого зонта и спросил себя, как так вышло, что власти обнаружили его так скоро. Он проснулся на полу, укрытый пиджаком Макса фон Сюдова, и в этот момент услышал их. Голоса, идущие сквозь доски в кухонной стене. Между досками были щели – он затыкал самые широкие газетной бумагой, но ее просто сдуло, тогда он нашел несколько рулонов стеновых панелей, валявшихся в каком-то гараже нового дома в Эспарёде, но от них все чесалось и в еду попадали желтые ворсинки – лучше уж пусть из щелей дует и проходят звуки. Но он быстро понял, что голоса с ними не связаны. Нет, это неведомые силы пришли с луны и из каких-то других мест, так что лучше побыстрее спрятаться. Алюминиевая фольга. О ней он где-то слышал. Что она помогает. Тогда он, как можно быстрее крутя педали велосипеда, поехал в супермаркет на Гётеборгсвейен, спрятался на складе за коробками с чипсами, дождался, пока погасят весь свет, и занялся привычным промыслом.

Кражей.

Фольги.

Новая работа.

Он так и думал.

Наверное, из-за нее власти ищут его.

Новенький красивый телефон.

Синий.

Постоянно пищащий из ящика на кухне.

Черт.

Он принял решение.

Надо от него избавиться.

Хватит с него актерства.

Новая работа.

Мобильный телефон.

Нужно от него избавиться.

Вот что надо сделать.

Старик приготовился, досчитал до трех и что есть мочи побежал через двор.

У двери он остановился и прислонился к ней спиной.

Хорошо.

Пока все нормально.

Теперь тихо.

Он аккуратно пробрался по комнате, стараясь случайно не пнуть повсюду разбросанные пустые бутылки, на мгновение прикрыл уши и, услышав, что Ингмар Бергман все еще в подвале стучит метлой по потолку, наконец добрался до места.

Перед ним тот самый кухонный ящик.

Думай, думай.

Как лучше сделать это?

Он огляделся на кухне, и решение оказалось прямо перед ним.

Желтые перчатки для мытья посуды.

Идеально.

Он тщательно натянул перчатки, уже открыл ящик, и телефон снова запищал.

Черт возьми.

Он бросил осторожный взгляд на маленький синий телефончик.

Акт 2. Сцена 3. ОК?

Старик немного подумал.

Придется разочаровать режиссера.

Видимо, он стоял в раздумьях некоторое время, потому что телефон запищал снова.

Акт 2. Сцена 3. ОК?

Ну ладно.

Все или ничего.

Последний разговор.

Старик подошел к папке, которая лежала на столе у окна.

Сделал вдох.

И набрал номер на втором телефоне.

25

Миа впервые за долгое время выспалась и смогла разделить оптимизм остальной части команды, когда все собрались в комнате для брифов на первую планерку дня. С улыбкой на лице Мунк вошел в комнату и занял место у проектора.

– Добро пожаловать всем, вчера отлично поработали, сегодня продолжаем. Нам многое нужно обсудить, так что переходим сразу к делу.