Текст книги "Не говори ни слова"

О Дрейке, к примеру, она спрашивала каждый день и не пропустила ни одной серии «Голоса сердца». «Пы-а-фа, пы-а-фа!» – возбужденно выкрикивала Дженнифер, стоило Дрейку появиться на экране, и тут же передавала его имя по буквам. Лори объяснила ей, что значит «папа», и это коротенькое словцо соединило отца и дочь еще крепче. Когда девочка узнала слово «мама», она сразу же спросила Лори: «Ты – моя мама?» По многим причинам это был очень непростой вопрос, и Лори попыталась объяснить Дженнифер, что значит «смерть», показывая ей двух сверчков – живого и дохлого. Объяснение девочка поняла, она вообще многое схватывала на лету, но Лори не была уверена, что девочка действительно сознает: ее мать умерла. Скорее всего, нет, поскольку у Дженнифер пока не было мысленного образа, который она могла бы увязать с этим понятием. Возможно, думала Лори, впоследствии ей придется попросить у Дрейка фотографию Сьюзен, чтобы объяснить девочке, что́ значит «смерть» применительно к конкретному человеку.

После занятий они обычно гуляли по холмам, склоны которых были прорезаны десятками хрустально чистых ручьев, и Лори показывала девочке знаки языка глухонемых, которые соответствовали окружавшим их вещам и явлениям. Дженнифер зачастую хватало одного раза, одной демонстрации, чтобы запомнить и правильный жест, и слово, однако Лори, не желая полагаться на одну лишь память девочки, которая казалась поистине феноменальной, снова и снова повторяла с ней знаки, стараясь закрепить ассоциацию.

После обеда приходили Бетти, Сэм и Салли, которые с увлечением изучали вместе с Дженнифер язык жестов. Лори была этому очень рада – их совместный урок превращался в веселую игру, благодаря чему дело двигалось намного быстрее. Вскоре дети – все трое – уже довольно бойко общались между собой, на ходу изобретая новые знаки, когда им не хватало слов, так что Лори оставалось только следить за ними и подсказывать правильный жест. Бетти тоже понемногу училась, хотя ее успехи не были столь впечатляющими – уж больно она любила поболтать.

– Смотри, Дженнифер!.. Здесь письмо! – воскликнула Лори, когда однажды утром, по пути из бакалейной лавки, куда они ходили пополнить кое-какие запасы, заглянула в почтовый ящик. – Интересно, кому это?.. – (Как обычно, она обращалась к девочке не только жестами, но и произносила слова вслух, отчетливо и громко.)

– Же-ни-фа… – проговорила девочка по складам и, показав на себя, довольно улыбнулась. – Же-ни-фа… – повторила она.

Лори протянула ей конверт, и Дженнифер ткнула пальчиком сначала в свое имя, написанное крупными печатными буквами, а потом показала на верхний левый угол письма.

– Д-р-е-й-к! – передала она по буквам и хихикнула.

Дрейк, верный своему слову, писал Дженнифер трижды в неделю. Его письма были достаточно короткими, но теплыми и нежными. Сразу чувствовалось, что он любит свою дочь и скучает по ней (и, разумеется, в каждом конверте лежал пакетик жевательной резинки без сахара). Звонил Дрейк гораздо реже – всего два или три раза за все время. И каждый раз, стоило Лори только услышать в телефонной трубке его голос, ее сердце на миг замирало в груди, а потом начинало колотиться часто-часто, словно она только что пробежала милю, хотя их разговоры и носили исключительно деловой характер. Дрейк интересовался успехами Дженнифер, спрашивал, понравился ли ей дом и не нужно ли им что-нибудь. Он с самого начала просил Лори сразу сообщать ему, если им вдруг что-то понадобится, но ей пока всего хватало, поэтому на этом разговор, как правило, заканчивался: так и не сказав ей ни одного дружеского, теплого слова, Дрейк вешал трубку, а она еще долго слушала короткие гудки. За все время он ни разу не дал понять, что помнит их поцелуй на площадке перед ее квартирой, и со временем Лори начала думать, что он, скорее всего, действительно о нем забыл. Она даже почти убедила себя, что это только к лучшему, но – вот странность! – каждый раз после звонка Дрейка Лори никак не удавалось уснуть. Было ли это простым совпадением или нет, она не знала. Вряд ли, твердила она себе, его хорошо поставленный актерский баритон, долетев до нее через полстраны, мог до такой степени лишить ее душевного равновесия, что в течение еще нескольких часов Лори никак не могла сосредоточиться, а вечером долго ворочалась в кровати с боку на бок, не в силах заснуть. Но в таком случае откуда же у нее эта рассеянность, это гложущее чувство неудовлетворенности и тоски? Неужели все дело только в том, что ее тело – только тело, а вовсе не она сама! – помнит тот поцелуй и жаждет…

Нет! Она отказывалась признавать это, отказывалась даже думать о чем-либо подобном, но все было напрасно.

Какой смысл отрицать очевидное?

Ее тело жаждало его прикосновений, и говорить себе, будто это не так, было бы глупостью.

Как и в Нью-Йорке, Лори спала голышом. Эту привычку она приобрела за годы своего брака с Полом: когда после близости он покидал супружескую постель, чтобы вернуться за фортепиано, Лори обычно чувствовала себя слишком вялой, чтобы снова натягивать ночную рубашку или пижаму. И до недавнего времени Лори не видела в этой привычке ничего эротического или чувственного. Миллионы людей спят без одежды просто потому, что им так удобнее – что тут такого?.. Но с недавних пор, лежа голышом на прохладных, шелковистых простынях, она все чаще думала о Дрейке. Воображала его. Пыталась представить, что бы он подумал, если бы увидел ее сейчас? Что сделал бы? Понравилась бы она ему? Каково это – ощущать на своем теле его ласки, его поцелуи, прикосновения сильных и нежных рук, стремящихся к источнику таинственной влаги, которая одним своим появлением и тревожила, и приводила ее в трепет? Смогут ли эти прикосновения унять сладостное томление, которое Лори ощущала как физическую боль в своих напряженных грудях?

Думая обо всем этом, Лори металась на постели, пока ее мечты и фантазии не превращались в сны – жаркие, безумные сны, в которых она в конце концов обретала удовлетворение.

* * *

– Привет, Лори, чем занимаешься? – спросила Бетти, входя в заднюю дверь. Обе женщины давно перешли на «ты», но стучаться Бетти не забывала – несмотря на некоторую провинциальную бесцеремонность, она была хорошо воспитана.

– Да вот… Только что получили письмо от Дрейка, – объяснила Лори.

– В самом деле?! Потрясающе! – воскликнула Бетти. – А можно мне его подержать?

– Конечно, глупая!.. – Лори рассмеялась и продолжила разгружать покупки, пока Дженнифер что-то лопотала, обращаясь к письму так, словно разговаривала с самим Дрейком.

Бетти тем временем уселась на свой излюбленный табурет возле кухонного стола. Ее муж часто бывал в отъезде, поэтому обе женщины много времени проводили вместе. Лори была очень рада этой неожиданной дружбе – неожиданной, поскольку, что ни говори, они с Бетти были все-таки слишком разными.

– Я, собственно, вот зачем пришла… – проговорила Бетти, открывая пачку печенья и отправляя в рот сразу несколько штук. – Сегодня после обеда я собираюсь повести детей в кино на «Спящую красавицу». Это такой диснеевский мультик… Если вы с Дженнифер хотите, можем пойти вместе.

– А почему бы нет? – Лори пожала плечами. – Я думаю, Дженнифер понравится.

Прежде чем ответить, Бетти немного помялась, что было для нее вовсе не характерно. Впрочем, в последнее время она научилась выбирать слова, когда речь заходила о недуге Дженнифер.

– Я… я просто не знала, ходят ли глухие дети в кино, – выдавила наконец Бетти.

– Разумеется, ходят, – сказала Лори. – Правда, в кино мы пока ни разу не были, зато мы каждый день смотрим по телевизору «Улицу Сезам». И надо сказать, что для Дженнифер это очень полезно – она многое берет из этой передачи. Что касается мультиков на широком экране, то… Конечно, Дженнифер ничего не услышит, но для нее очень большое значение имеют цвет, образ, движение… Конечно, мы пойдем!

Они пошли, и Дженнифер очень понравился этот полнометражный мультфильм, который она увидела на большом экране. Сюжет она тоже поняла почти полностью – у нее возникло всего несколько вопросов, которые она прямо по ходу действия задавала Лори с помощью языка жестов, а та ей отвечала. В целом можно было сказать, что талантливая и яркая диснеевская анимация буквально заворожила девочку. По всему было видно, что она глубоко сопереживает героям. Правда, в том месте, где колдунья превращалась в дракона, Дженнифер испугалась и, взобравшись к Лори на колени, крепко прижалась к ней, но сразу успокоилась, когда та объяснила, что дракон «не настоящий». По-видимому, это объяснение удовлетворило ее полностью, но Лори мысленно завязала узелок на память – непременно включить в будущие занятия подробный разбор концепций «реального» и «воображаемого».

* * *

Это был очень приятный, но довольно длинный день, и вечером Лори буквально падала с ног от усталости. Сеанс закончился сравнительно поздно, но ни она, ни Бетти не торопились разойтись по домам. Несмотря на выходной день, Джим Гроувз снова остался на работе в горах, и перспектива провести остаток вечера одной, в компании только Сэма и Салли, Бетти ничуть не улыбалась. Что касалось Лори, то ей захотелось немного подышать свежим воздухом, поскольку в крошечном городском кинотеатре было душновато. В конце концов они всей компанией отправились бродить по живописным улочкам Уисперса. Несколько раз они заходили в небольшие лавчонки ремесленников, в которых продавались довольно симпатичные вещицы кустарного изготовления: глиняная посуда, домотканые полотенца и салфетки, разнообразные поделки, сувениры, игрушки и прочие любопытные мелочи. Владельцы лавочек встречали их радушно, как старых друзей. За те несколько месяцев, что Лори и Дженнифер прожили в маленьком городке, они успели познакомиться со многими, так что теперь практически весь Уисперс знал, кто такая эта прелестная светловолосая девочка и очаровательная рыжеволосая женщина, которые всегда появлялись на улице вместе.

Напоследок Лори и Бетти решили зайти в небольшое кафе, чтобы угостить детей гамбургерами и молочной болтушкой, заменив ими ужин. Когда они поели, час был уже совсем поздний, и уставшие дети начали капризничать. Лори и Бетти пришлось нести всех троих чуть ли не на руках, поскольку обратная дорога шла по склону холма вверх, однако они все же справились с этой задачей. На вершине холма Лори тепло попрощалась с подругой и повела Дженнифер домой.

На то, чтобы выкупать и уложить девочку в постель, ушли считаные минуты. Убедившись, что Дженнифер крепко спит, Лори подумала, что ей и самой не помешало бы полчасика полежать в горячей ванне, так как после сегодняшнего похода ноги у нее буквально гудели.

Ванная комната в особняке Дрейка – та, что примыкала к хозяйской спальне, – была, на удивление, большой и по-королевски роскошной. В этой роскоши Лори даже мерещилось что-то греховно-чувственное и в то же время манящее и на редкость притягательное. Выложенные плиткой пол и стены были снежно-белыми, а сама утопленная в пол ванна совершенно черной. Когда Лори впервые ее увидела, то решила, что это какой-то пластик, но нет – ванна размером с небольшой бассейн была из самого настоящего черного мрамора. Из такого же мрамора были раковина и душевая кабинка в углу. Лори очень удивилась, когда увидела, что дверь душевой кабины сделана из толстого прозрачного стекла – сама она привыкла, что двери кабинок делают из матового стекла или пластика, но у богачей и знаменитостей были, по-видимому, свои причуды. Лори, однако, до сих пор чувствовала себя довольно неловко каждый раз, когда принимала душ: ей казалось, что из высоких ростовых зеркал на противоположной стене на нее глядит целая толпа совершенно посторонних людей, хотя все они отражали только ее одну.

Сейчас Лори наполнила ванну горячей водой, в которую добавила немного пены и ароматической соли. Спускаясь в ванну по специальным ступенькам, Лори в очередной раз поразилась ее размерам: по меньшей мере, три фута глубиной и восемь футов длиной – и впрямь бассейн! Зато здесь можно было вытянуться во весь рост, положив голову на удобный выступ, что Лори и сделала. В первые секунды вода показалась очень горячей, но потом тело привыкло, и Лори от души наслаждалась приятным теплом, под действием которого кровь быстрее текла по жилам и отступала ноющая боль в натруженных ногах.

Минут сорок спустя Лори выбралась из ванны, чувствуя себя совершенно другим человеком. Тщательно вымыв под душем волосы, она завернулась в мохнатую простыню, а полотенце поменьше накрутила вокруг головы, словно тюрбан. Усталость как рукой сняло, зато дал знать о себе голод – по-видимому, съеденного в кафе гамбургера было слишком мало, чтобы возместить затраты энергии, потраченные на подъем в гору и другие дела, и Лори решила сходить на кухню, чтобы немного перекусить. Чтобы не беспокоить Дженнифер, она не стала зажигать свет в коридоре и на площадке, поэтому по лестнице ей пришлось спускаться буквально ощупью, однако этот путь был ей уже хорошо знаком. Меньше чем через минуту Лори благополучно достигла кухни.

Там она положила на тарелку несколько овсяных печений, которые они с Дженнифер напекли утром, потом налила стакан молока и поставила его на другую тарелку. Держа тарелки перед собой, Лори коленом толкнула дверь в гостиную. Сейчас она усядется на диван, включит телевизор и…

Лори так и не поняла, что заставило ее посмотреть в сторону большого мягкого кресла, стоявшего у камина. Увидев в нем чью-то темную фигуру, Лори едва сдержала испуганный крик. Руки дрогнули, молоко выплеснулось из стакана, а простыня, которую она закрепила не слишком надежно, сползла почти на дюйм.

– Осторожнее, Лори! – насмешливо сказал Дрейк. – Иначе у вас не останется от меня никаких секретов.

Глава 5

Лори хотелось думать, что колени у нее дрожат и подгибаются, а сердце бьется, как у пойманной птицы, просто от неожиданности, но она понимала, что это отнюдь не единственная причина. На самом деле главным было то, что Дрейк снова здесь, рядом. И именно от его близости Лори трепетала, точно осиновый лист на ветру.

Дрейк сидел, вольготно откинувшись на спинку кресла и вытянув перед собой длинные ноги. Свою широкополую ковбойскую шляпу он надвинул на самые брови, но Лори видела, как поблескивают в тени его внимательные глаза.

Пока она разглядывала его, Дрейк ленивым, плавным движением поднялся, или, лучше сказать, перетек из полулежачего положения в стоячее. Он был в голубых джинсах и джинсовой куртке, но Лори сразу подумала, что Дрейк нисколько не напоминает тех пижонов, которые прогуливаются по Пятой авеню в новеньких ковбойских костюмах, только что купленных в «Саксе». И куртка, и джинсы Дрейка выглядели поношенными, вылинявшими почти до белизны, да и сидели они так, словно это была привычная одежда, а не модный дизайнерский наряд, призванный сделать своего обладателя еще привлекательнее и заодно поведать окружающим о размерах его кошелька.

Тем временем Дрейк сделал еще одно неуловимое движение и приблизился к Лори почти вплотную, в одно мгновение оказавшись в считаных дюймах от нее. Она непроизвольно шагнула назад, судорожно втягивая в грудь воздух. Когда же Лори наконец выдохнула, простыня снова поползла вниз, а поправить ее она не могла, так как руки были заняты тарелками с печеньем и молоком. Поставить же еду на ближайший столик Лори боялась, поскольку в этом случае простыня грозила упасть вовсе.

Дрейк заметил ее затруднительное положение, но помочь не спешил. Напротив, оно его явно забавляло – его усы чуть приподнялись, а на щеках заиграли задорные ямочки. Указательным пальцем он сдвинул со лба шляпу и проговорил, нарочито растягивая слова:

– Даже не знаю, как мне поступить! Если я возьму у вас печенье, вы попытаетесь подтянуть полотенце и, того и гляди, прольете молоко на ковер. Если я возьму молоко, вы просыплете печенье, а оно выглядит, гм-м… весьма аппетитно. – Он шумно потянул носом. – Домашнее?..

С этими словами Дрейк слегка наклонился к тарелке. На Лори повеяло тонким запахом его одеколона… и, честно говоря, он показался Лори куда соблазнительнее, чем аромат печенья.

А Дрейк уже выпрямился, но придвинулся еще ближе.

– …И наконец, я могу снять с вас это дурацкое полотенце и разом решить все наши проблемы! – грубовато сказал он.

Его рука потянулась к ее груди – туда, где еле держался конец махровой простыни, и Лори почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Его палец едва коснулся ее тела чуть выше материи и обжег, как раскаленный уголь.

– А вы знаете, что в этом месте у вас целых пять веснушек?.. – почти прошептал Дрейк. – Это… это необычно. Рыжеволосые женщины обычно сплошь покрыты веснушками, а у вас их только пять… зато они находятся в таком милом, уютном местечке!

Спокойная рассудительность, звучавшая в его голосе, словно загипнотизировала Лори. Теплое дыхание Дрейка, овевавшее ее лицо, казалось живительным, будто кислород, вдыхаемый тяжело больным человеком. Его дыхание внутри ее! Она принимала его в себя, как если бы… Но тут пальцы Дрейка, нежно поглаживавшие пять ее веснушек, скользнули под простыню. Почувствовав, как они движутся по запретной территории, Лори сразу опомнилась, и костер желания, вспыхнувший было внутри ее, погас, побежденный гневом.

– Вы меня до смерти напугали! – сказала она, проворно отступая назад. – Почему вы не сказали, что приедете? И почему не дали мне знать, что вы здесь?

– Я собирался, но вы были в ванной, – с самым невозмутимым видом ответил он. – Или вы хотели, чтобы я ворвался туда только затем, чтобы предупредить о своем присутствии? Но тогда… тогда вы оказались бы даже без полотенца! Разве я мог допустить что-то подобное? – Дрейк состроил смущенную мину, но в его голосе звучала насмешка. – И потом, откуда мне было знать, что вы станете расхаживать по моему дому в таком виде? Я-то считал, что приличная девушка вроде вас сразу после ванны надевает халат или пижаму из толстой фланели, но, увы…

Проигнорировав вызов, скрывавшийся за этим «увы…», Лори попыталась зацепиться за его первые слова.

– Как вы узнали, что я принимала ванну?

Дрейк слегка приподнял бровь.

– А вы как думаете? – спросил он, и его глаза самодовольно блеснули.

Услышав эти слова, Лори вспыхнула до корней волос. Сполна насладившись ее смятением, Дрейк небрежно пожал плечами.

– Услышал, как льется вода, только и всего, – пояснил он.

Ее реакция была именно такой, как он предвидел. Позабыв о сползающей простыне, Лори в ярости топнула ногой, и Дрейк только рассмеялся, когда ей пришлось в панике прижать ткань локтями. Было, однако, уже поздно – простыня сползла еще больше и теперь едва прикрывала ее восставшие соски́.

– Заберите же у меня наконец эти тарелки! – в бессильной злобе прошипела Лори. – Мне холодно!

– Ничего удивительного! Бегать по всему дому голышом – тут кто угодно замерзнет, – ухмыльнулся Дрейк, но все-таки взял у нее молоко и печенье. Как только Лори почувствовала, что руки свободны, она со всей поспешностью подтянула простыню как можно выше и для пущей надежности сжала ее концы в кулачке, хотя больше всего ей хотелось заехать этим кулачком по его ухмыляющейся физиономии.

– Прошу прощения, мистер Ривингтон, но сейчас я вынуждена вас покинуть… ненадолго. Надеюсь, что, когда я вернусь, вы объясните мне, что вы здесь делаете.

– Я бы на вашем месте разговаривал повежливее, – возразил Дрейк, и его нахальная ухмылка стала еще шире. – Во-первых, это мой дом, а во-вторых, вам еще предстоит подняться по лестнице, а это полотенце… в общем, оно слишком короткое и не прикрывает всего, что должно было бы прикрывать. Я могу поступить как джентльмен и отвернуться, а могу встать у нижней ступеньки и… Выбирайте, что вам больше по душе.

– Еще раз прошу прощения, мистер Ривингтон, – проговорила Лори самым язвительным тоном, на какой была способна, – но я хотела бы привести себя в порядок, чтобы… чтобы разговаривать со своим нанимателем в надлежащем виде.

– Так-то лучше. – Дрейк кивнул. – Буду ждать вас в кухне, мисс Пэрриш.

– Это займет всего пару минут, – пообещала она, ядовито улыбаясь. – Вы и глазом моргнуть не успеете. – И, не оборачиваясь, чтобы не видеть, стоит ли он у подножия лестницы или нет, Лори взбежала по ступенькам и юркнула в спальню. Там она сбросила на кровать купальную простыню и натянула джинсы и фланелевую рубашку, поскольку с наступлением осени ночи в горах стали заметно холоднее. Лишь застегивая пуговицы, она обнаружила, что руки дрожат.

Что здесь делает Дрейк? Почему он не предупредил о своем приезде? Что он задумал?

Одевшись, она сняла второе полотенце, которым были замотаны ее волосы. Они еще не просохли до конца, но уже начинали виться, мягкими волнами ложась ей на плечи. Можно было бы, конечно, досушить их феном – это заняло бы всего несколько минут, но Лори не стала тратить на это время. Ей не терпелось увидеть Дрейка… но только затем, чтобы спросить, что означает этот его приезд, строго сказала она себе.

Спускаясь по лестнице, Лори обнаружила, что у нее дрожат не только руки, но и колени. Ей пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы как-то унять эту дрожь, которую она объяснила себе все той же ночной прохладой. «С завтрашнего же дня начну топить камин на ночь», – решила она.

Когда Лори вошла в кухню, Дрейк стоял у плиты и жарил омлет. В кофеварке булькал свежесваренный кофе, а из тостера, светившегося красным глазком, торчали два куска хлеба. Шляпу и куртку Дрейк снял, теперь они висели на крючках у двери черного хода.

– Умираю от голода, – поведал Дрейк, бросая на Лори быстрый взгляд. – В самолете кормили преотвратно, а останавливаться в кафе по дороге из Альбукерке я не стал. Хотите что-нибудь?

– Да. Я хочу знать, что вы здесь делаете.

Переложив омлет со сковородки на тарелку, Дрейк повернулся к ней и, подбоченясь, несколько секунд разглядывал Лори. По его лицу скользнуло какое-то странное выражение, смысл которого она не успела понять, потом он решительным шагом направился в гостиную, а оттуда – в парадную прихожую. Лори, растерянная и недоумевающая, была вынуждена последовать за ним.

В прихожей Дрейк отворил парадную дверь и выглянул наружу.

– Гм-м… четыреста третий. А я уж было подумал, что ошибся адресом. Это мой дом. – Он захлопнул дверь и, не обращая внимания на Лори, которая мерила его воинственным взглядом, вернулся в кухню.

– Очень смешно, – сказала она, входя в кухню следом за ним.

– Это вам смешно, а мне, поверьте, было не до смеха. Я уже почти поверил, что по ошибке попал не в тот дом. – И Дрейк, открыв дверь холодильника, заглянул внутрь. – У нас есть сыр?

– У нас? – ледяным тоном переспросила Лори.

– Хорошо, у вас есть сыр, мисс Пэрриш? – И он насмешливо посмотрел на нее поверх распахнутой дверцы.

– Посмотрите на средней полке. – Лори скрипнула зубами, но все же опустила взгляд – и с изумлением обнаружила, что она босиком. И как это она забыла обуться?!.

– О-о, земляничный джем! – послышался из холодильника голос Дрейка. – Как он, ничего?

– Что-что? – растерянно отозвалась Лори.

– Я вижу, у нас… простите – у вас есть земляничный, виноградный и абрикосовый джемы, – терпеливо повторил он. – Какой из них вы порекомендовали бы для позднего ужина? Сам я предпочел бы абрикосовый, но боюсь есть его на ночь. От абрикосов у меня бывает…

– Да прекратите же! – выпалила Лори, чувствуя, что еще немного, и она вцепится ему в волосы. – Прекратите нести чушь! Берите что хотите, а потом сядьте за стол, ешьте и слушайте! – И, сердито притопнув ногой, она сложила руки на груди. Этот жест, однако, ничуть не помог ей вернуть самообладание, поскольку Лори обнаружила, что забыла надеть не только обувь, но и нижнее белье.

– Ну, хорошо, хорошо… – проворчал Дрейк и перенес тарелку с омлетом с плиты на стол. – Я уже понял, что вы никогда в жизни не выигрывали титул Мисс Гостеприимство и, наверное, уже не выиграете… Кофе? – Дрейк налил себе большую чашку и вопросительно посмотрел на Лори, но она отрицательно покачала головой.

– Как угодно. – Дрейк сел за стол и принялся с жадностью поглощать омлет и тосты, запивая их кофе. Видя, что он не собирается начинать разговор первым, Лори придвинула к столу второй стул и села прямо напротив Дрейка. Ей казалось, это послужит ему достаточно прозрачным намеком, но Дрейк даже не поднял головы. «Что ж, – подумала она, – будь я проклята, если задам ему еще хотя бы один вопрос!»

Вскоре тарелка перед Дрейком опустела, и он, сыто вздохнув, вытер губы бумажной салфеткой, а потом залпом допил остатки кофе.

– Как вам мой дом? – спросил он. – Привыкли?

Лори не ожидала, что Дрейк станет расспрашивать ее об особняке, поэтому ответила не сразу.

– Вполне, – сухо сказала она.

По-видимому, этот лаконичный ответ Дрейку чем-то не понравился (быть может, он ожидал, что она примется расточать похвалы его замечательному дому). Дрейк недовольно нахмурился, и Лори, вовремя вспомнив, что он как-никак ее наниматель, сочла возможным дать более пространный ответ.

– Дом замечательный, и вы сами это знаете, – проговорила она чуть мягче. – Да, мы привыкли к нему довольно быстро. Вообще Уисперс – прекрасное место для Дженнифер. Здесь красивая природа, а люди добры, приветливы и никуда не спешат. Подобная атмосфера как нельзя лучше располагает к тому, чтобы учиться, и Дженнифер делает значительные успехи.

– Как она, Лори? – Всю его насмешливость как рукой сняло. Теперь Дрейк был совершенно серьезен, и Лори постаралась не обращать внимания на тянущее ощущение под ложечкой и не таращиться на его усы, которым в ее грезах неизменно отводилась весьма важная роль.

– Насколько я могу судить, Дрейк, с ней все хорошо, – сказала она, глядя в стол перед собой. – Действительно хорошо. Дженнифер – способная и сообразительная девочка, с ней легко заниматься, и мы занимаемся очень много. С тех пор как мы переехали сюда из Нью-Йорка, ее словарный запас увеличился, по крайней мере, вчетверо, а это очень много. Правда, мы по-прежнему общаемся исключительно знаками – Дженнифер говорит еще очень медленно и с большим трудом, но я не хочу спешить. Со временем это придет, Дженнифер обязательно научится разговаривать не только на языке жестов. – Она улыбнулась. – Ну, а как ваши успехи? – спросила она. – Во сколько раз вырос ваш словарный запас?

В ответ Дрейк показал знаками, что трижды в неделю посещал занятия и что за прошедшие месяцы ему удалось усвоить немало наиболее употребительных знаков языка глухонемых.

– …И все это, прошу заметить, несмотря на съемки и прочие дела, – передал он.

– Отлично! Просто отлично! – обрадовалась Лори. – Вы молодец, Дрейк. Теперь вы с Дженнифер сможете разговаривать о множестве самых разных вещей!

– Я рад, что Дженнифер здесь нравится, – сказал Дрейк, на этот раз – вслух. – А вам? Может быть, вы скучаете по Нью-Йорку?

– Нет, – ответила Лори. «Я скучаю только по тебе», – мысленно добавила она.

На лице Дрейка появилось недоверчивое выражение, и Лори поспешно сказала:

– Ну, по правде говоря, поначалу мне немножко не хватало общения со взрослыми людьми, но сейчас уже все нормально. В соседнем доме живет женщина чуть постарше меня, с которой я подружилась. Ее зовут Бетти, и она – ваша большая поклонница. Думаю, как только она узнает о вашем приезде, то не постесняется взять дом штурмом… У нее, кстати, двое маленьких детей; Дженнифер очень нравится играть с ними.

На лице Дрейка появилось встревоженное выражение.

– А они… Я хотел сказать, эти дети не..? – Он явно подбирал слова, и Лори пришла ему на помощь.

– Вы имеете в виду, не относятся ли они к Дженнифер как к неполноценной? – подсказала она. – Ничуть. Насколько я могу судить, они играют вместе, как играли бы любые дети в их возрасте. У них бывают, конечно, и размолвки, и даже ссоры, но это естественно. Кроме того, Бетти с малышами ходят на наши уроки и учат язык жестов. Теперь они могут свободно разговаривать с вашей дочерью о разных вещах, а это очень полезно. Нет, уверяю вас, Дженнифер в их обществе совершенно не чувствует себя ущербной.

– Что ж, это хорошо. Просто отлично. Я рад… – Дрейк кивнул с таким явным облегчением, что Лори даже стало жалко его. Все-таки, подумала она, он очень переживает, что его дочь не слышит, только не подает вида. Ей даже захотелось как-то утешить его, например, погладить по пепельно-русым волосам, которые сейчас были в совершенном беспорядке (сняв свою ковбойскую шляпу, Дрейк забыл причесаться, а может, был слишком голоден, чтобы думать о таких пустяках), однако она подавила в себе это желание. Единственное, что позволила себе Лори, это внимательнее рассмотреть его. Да, он выглядит усталым, подумала она, разглядывая резче обозначившиеся морщинки в уголках его запавших глаз. Похоже, в последнее время Дрейк не высыпался. Неужели он до такой степени скучал по дочери, подумала она. Или… или Дрейк просто вспоминал свою покойную жену? Не для того ли он вернулся в Уисперс, чтобы оживить в памяти времена, когда был счастлив с нею?

Боль, которую причинила Лори эта внезапная мысль, была такой сильной, что она невольно зажмурилась.

– Сколько… сколько времени вы собираетесь пробыть в городе? – спросила она, кое-как справившись с собой.

Дрейк, который все это время задумчиво разглядывал свою пустую чашку, поднял голову и посмотрел на Лори с каким-то странным выражением на лице. Впрочем, уже через секунду он легко поднялся и, шагнув к кофеварке, налил себе еще порцию кофе.

– Долго, – ответил он, стоя к ней спиной. – Или не долго.

– Что вы имеете в виду? Я вас не понимаю!

Дрейк глотнул кофе и повернулся к ней.

– Знаете, у меня чертовски болит голова… Если хотите быть полезной, помассируйте мне шею, о’кей?

Эта быстрая смена темы застала Лори врасплох. Машинально кивнув, она шагнула вперед и, дождавшись, пока Дрейк снова сядет, встала у него за спиной. Опустив руки на его широкие плечи, обтянутые простой хлопчатобумажной рубашкой, она принялась осторожно разминать сведенные напряжением мышцы.

– А-ах… хорошо!.. – выдохнул Дрейк и глотнул кофе. Лори продолжала массировать ему плечи, и какое-то время спустя он снова заговорил – задумчиво и негромко, словно обращаясь к самому себе: – Если бы вы только знали, до чего мне надоела вся та чушь, которую я вынужден говорить и делать на съемках каждой новой серии «Голоса…»! Откровенно сказать, я чертовски устал от этого бесконечного «мыла». За семь лет мне пришлось пережить четыре брака, бесчисленное количество романов и автомобильную катастрофу, в результате которой я потерял память и едва не женился на родной сестре, с которой был разлучен в младенчестве. Кроме того, я потерял сына, скончавшегося от лейкемии, и едва не лишился врачебной лицензии, когда дочь богатого и влиятельного политика обвинила меня в том, будто я прервал ее беременность, в которой сам же был виноват. Семь лет подобного бреда… многовато для одного человека, вы не находите?.. – Дрейк покачал головой. – Нет, Лори, я сыт доктором Хембриком по горло. С меня хватит.