Текст книги "Все, чего пожелаешь"

3

Ной сидит рядом с Саймоном, играет в игру на приставке без звука и обиженно дуется, что всегда предвещает потоки слез. Он слишком чувствительный – из-за лекарств, из-за постоянных недомоганий, которые не дают ему жить нормальной жизнью.

Саймон вздыхает, отбирает у брата приставку и включает звук, за что получает благодарный взгляд от мамы, которая, несмотря ни на что, старается сохранять позитивный настрой и не падать духом. Даже когда печет оладьи без сахара и глютена.

– На, держи, – говорит Саймон брату, отдавая ему приставку. – Бестолочь.

Ной бросается ему на шею.

– Ты самый лучший на свете брат!

Саймон улыбается, кладет себе на тарелку оладью и поливает ее специальным гипоаллергенным сиропом, который на вкус даже хуже, чем сами оладьи.

– Вкусно.

– Не ври, – отвечает Ной, но он, кажется, рад, что старший брат уделяет ему внимание.

– Я бы съел еще парочку, – говорит Саймон.

– Поздно! – кричит Ной, хватая с общего блюда последнюю оладью. – Кто не успел, тот опоздал.

– Ты всегда успеваешь первым.

Ной улыбается и продолжает жевать. Саймон наливает еще сиропа на половинку оладьи, оставшуюся у него на тарелке. На самом деле, они не такие уж и противные, эти оладьи. Если привыкнуть. Саймон берет телефон, открывает читалку и углубляется в книгу.

– Ты веришь в желания?

Вопрос, прозвучавший из уст Ноя, настолько необычен, что Саймон тут же отрывается от чтения и смотрит на брата. Он отправляет в рот последний кусочек оладьи и откладывает нож и вилку.

– В каком смысле «желания»?

– Просто желания. Ты веришь, что они могут исполниться, если очень-очень сильно захотеть?

– Даже не знаю. А почему ты спросил?

– В сказках такое все время, да? – говорит Ной. – Кто-то загадывает желание, оно исполняется, а потом все живут долго и счастливо. Хотя иногда сказки бывают очень даже страшными. Ты знаешь, что в самых первых вариантах сказок, а не в диснеевских мультиках, многие герои в конце умирают?

– Да, я что-то такое читал, – говорит Саймон.

Ему сразу же вспоминаются кошмарные сны о замке, который внезапно появляется из тумана и манит его к себе по черной дороге. По спине пробегают мурашки. Кошмары – это, конечно, не добрые сказки.

– Саймон?

Он тихонько откашливается и смотрит на младшего брата.

– Ты о чем-то задумался?

– Извини. И нет, я не верю в желания, которые исполняются по волшебству. Такое бывает только в сказках.

– Жалко, да? – грустно произносит Ной. – Как было бы здорово, если бы все желания исполнялись в реальной жизни!

Саймон улыбается.

– Да, но так не бывает. И потом, это вовсе не здорово, если бы все-все желания всегда исполнялись. Весь мир стал бы совсем другим. А ведь есть еще и злые люди, которые желают другим только зла. Нет, мне кажется, это и к лучшему, что исполняются не все желания. Особенно не все злые желания.

Ной сразу весь сник.

– Об этом я не подумал. Да, очень жаль. Я-то надеялся, что так бывает и в жизни. Все-таки было бы здорово, если бы мы могли пожелать все, чего захотим!

– Да, конечно. Но мы не в сказке. Мы живем в реальном мире.

– Иногда мне хотелось бы жить в каком-нибудь другом мире.

Саймон пристально смотрит на младшего брата и ждет, что сейчас тот рассмеется и скажет, что пошутил. Но Ной не смеется. Он сидит грустный, явно разочарованный. Откуда взялась эта грусть, это разочарование? Саймон хмурится в недоумении.

Ной, конечно же, не ходит в школу. Он обучается на дому, с ним занимается мама. Кроме того, он смотрит видеоуроки, которые выпускает организация, помогающая больным детям учиться. И хотя Ной быстро устает от занятий, он не желает сдаваться. Бывает, что он часами лежит в постели и смотрит обучающие программы. Поэтому он знает намного больше, чем большинство детей его возраста. Иногда Саймону кажется, что его младший брат гораздо умнее многих его ровесников.

И еще ему кажется, что Ной в их семье – старший брат, хотя он младше Саймона на целых пять лет. Однако его настроения быстро меняются. Конкретно сейчас Ной – печальный, растерянный ребенок, который ищет у старшего брата ответы на свои вопросы. Ищет подтверждения чему-то, о чем прочитал или что видел в какой-то программе. Может быть, хочет надеяться, что чудеса все же возможны? Саймон решает ему подыграть.

– А если бы все желания исполнялись, чего бы ты пожелал? – тихо спрашивает он.

Он ждет, что Ной скажет, что хочет быть абсолютно здоровым, таким же, как все. Но младший брат снова его удивляет.

– Для себя – ничего, – говорит он. – Я пожелал бы, чтобы ты наконец-то мог делать все, что захочешь, и тебе больше не приходилось считаться с моей болезнью. И чтобы Чипса опять жила дома, и чтобы у тебя было еще двадцать кошек и тридцать цыплят. И чтобы тетя Хельга могла приходить в гости вместе с Дитером и Томасом. И чтобы мама и папа вновь были счастливыми, и ходили гулять, и общались с людьми, и не боялись, что мне от этого будет плохо… А еще, может быть, я пожелал бы, чтобы меня вообще никогда не было. Тогда всем было бы легче.

Саймон как раз прожевал последний кусочек оладьи, но не может его проглотить. Кусок встает поперек горла. Саймон задыхается просто от изумления. Он кашляет и хрипит, но застрявший в горле кусок никак не выходит. Ной со всей силы бьет его по спине, и проклятый кусок наконец вылетает у него изо рта. Его горло горит огнем, он хватает ртом воздух.

Саймон отпивает воды и делает глубокий вдох, как только дыхание более-менее восстанавливается. Его легкие продолжают гореть. По щекам текут слезы.

«Так вот, значит, как Ной себя чувствует постоянно», – думает он, отдышавшись. Это непрестанное ощущение удушья. Его пробирает дрожь. Легкие Ноя работают только на 80 процентов. Это значит, что ему приходится прилагать больше усилий, чтобы нормально дышать. Зимой ему часто бывает нужен специальный аппарат для искусственного дыхания, и еще он занимается с терапевтом, делает особые дыхательные упражнения.

Однако сейчас именно младший брат положил руку ему на спину, и Саймон чувствует, что это не он утешает Ноя, а наоборот.

– Все в порядке? – спрашивает Ной с искренним беспокойством.

Саймон кивает и вытирает слезы. Он даже не знает, от чего плачет: из-за того, что чуть не задохнулся, или от нахлынувшей нежности к младшему брату.

– Извини, просто меня удивили твои слова, – говорит он хриплым голосом. – О желаниях и обо всем остальном. И что тебе хочется, чтобы тебя не было вовсе. Ты обсуждал это с Олли?

Олли – детский психотерапевт в больнице, где лечат Ноя. Он много с ней разговаривает обо всем, о своих страхах, о своей болезни. Она хорошая, добрая и веселая. Весь ее кабинет заставлен фигурками черных кошек. Она говорит, что у нее дома живут четыре черных кота, совершенно неотличимых друг от друга.

– Как у ведьмы, – однажды сказал Ной. – Только она никакая не ведьма. Она очень добрая и прекрасно умеет слушать.

Ной не отвечает. Он садится на место, не глядя на Саймона.

Саймон спрашивает, не в силах сдержаться:

– Почему ты так говоришь? Откуда у тебя такие странные мысли? Неужели ты думаешь, мы хотим, чтобы тебя никогда не было?

– Просто… – Ной пожимает плечами. – Я все время болею, вам со мной тяжело. Когда меня не было, все было проще, да?

– Да, и что? – почти сердито произносит Саймон. – Ты правда считаешь, что без тебя мне было бы лучше? Ну ты и придурок! Да, это все нелегко, но это не значит, что мы не рады, что ты у нас есть! И вообще, если бы все желания исполнялись, разве ты первым делом не пожелал бы себе здоровья? Я бы вот пожелал.

Ной опять пожимает плечами.

– Нельзя желать для себя. Ничем хорошим это не кончается. И я не хочу, чтобы ты использовал свои желания для меня. Они тебе нужны для другого. К тому же мне ничего не поможет. Я все равно никогда не поправлюсь.

– А если бы желания можно было использовать для себя? Ты бы тоже не стал? Речь все-таки не о богатстве и власти. Речь о твоем здоровье, Ной.

– Даже тогда я использовал бы свои первые желания для тебя. А потом, если бы желания еще оставались, может быть, и попробовал бы для себя. Но я бы точно не стал использовать отменительное желание.

– Какое?

– Отменительное. Так я его называю. То желание, в котором меня никогда не было. Когда ты желаешь, чтобы никто даже не помнил, что ты вообще жил на свете. Так проще для тех, кто останется, когда тебя больше не будет, понимаешь? Они о тебе забывают, их жизнь продолжается как ни в чем не бывало. Кстати, такое желание пригодилось бы и тебе тоже. Пожелать себе исчезнуть. Или чтобы исчез кто-то другой. Может быть, если бы все наши желания исполнялись, то тебе стоило бы пожелать, чтобы я исчез.

Саймон совершенно ошеломлен. Он прикасается к руке Ноя. У него в глазах вновь стоят слезы.

– Я никогда бы такого не пожелал. И родители тоже не пожелали бы. Мы не хотим, чтобы ты исчезал. Ты имей это в виду. И если захочешь чего-нибудь пожелать, то пусть это будет что-то хорошее. А не вот это все.

– Даже при том, что от меня столько всего неприятного? – спрашивает Ной. – И тебе пришлось отдать Чипсу?

– Да, даже при том. Ты мне в сто раз дороже Чипсы. Ей хорошо в новом доме с тетей Хельгой, Дитером и Томасом, они ее любят. Да, я скучаю по Чипсе, но это нестрашно. Твое здоровье важнее всего.

Ной тычет пальцем в свою приставку.

– И когда я играю на полной громкости?

– Ну да, иногда ты бываешь совершенно несносным, ну так и я тоже. Ты – мой младший брат, и я рад, что ты у меня есть.

Ной спрыгивает с табуретки и бросается ему на шею. Саймона удивляет такое бурное проявление братских чувств. Он дергается от неожиданности и едва не сбивает со стола тарелку.

Ной разжимает объятия и садится на место. Саймон старательно делает вид, будто ничего не произошло. Почти взрослый, крутой старший брат, все дела. Его взгляд утыкается в телефон. Он хотел посмотреть один видеоролик, но теперь это уже не так важно. Он посмотрит его потом.

– А если бы все желания исполнялись, чего бы ты пожелал? – спрашивает Ной.

Разумеется, Саймон ждал этого вопроса.

– Ну, во‐первых, я пожелал бы, чтобы ты был здоров и мог жить обычной, нормальной жизнью. Чтобы ты ходил в школу, заводил друзей, а после уроков занимался бы всякими классными вещами, играл в футбол и все прочее. И чтобы ты все-таки поступил в музыкальную школу и учился бы играть на скрипке не по интернету, а на настоящих занятиях. Ты об этом мечтаешь, я знаю.

Ной радостно кивает.

– Да! В музыкальную школу! Хотя занятия по интернету тоже нормальные. Они не очень удобные, но зато у меня хорошо получается. Я же классно играю на скрипке, скажи!

– Потому что у тебя талант, – говорит Саймон со смехом. – У тебя все получается классно, за что ни возьмись.

– Да! А чего еще ты пожелал бы?

– Ну я пожелал бы, чтобы мама снова пошла работать и чтобы папа вернулся на старую, любимую работу, где нет таких долгих командировок. А если останутся еще желания, то я пожелал бы, чтобы мы переехали в большой дом с огромным бассейном и просторными комнатами, где можно делать все, что захочется. Или может быть, чтобы мы просто выиграли в лотерею.

Ной качает головой, делает серьезное лицо и грозит Саймону пальцем, что ужасно его смешит.

– Ты разве не понял, что желание богатства и денег приносит несчастье? Ты меня совершенно не слушал! Никогда не желай денег, Саймон. Никогда в жизни! Настоящее желание, оно вообще не о том. Оно должно быть очень личным и идти от самого сердца. И нельзя желать людям смерти. Так что все злые люди, которые желают смерти другим, сами теряют свою удачу.

– И откуда ты все это знаешь, мистер Маленький умник? – спрашивает Саймон. – Нашел в интернете? Там есть какое-то руководство по сокровенным желаниям?

– Я просто знаю. Это главные правила желаний. Все о них знают, – строго говорит Ной. – И еще: желания не исполняются просто так. За каждое надо платить. И чем больше желание, тем выше плата. Так что с желаниями надо быть поосторожнее.

– Значит, это и к лучшему, что желания не исполняются по волшебству, – говорит Саймон. – Слушай, дай мне спокойно доесть оладью. Которая, кстати, уже остыла. Дитер с Томасом, наверное, уже меня ждут. Мы с ними договорились, что сегодня все утро майнкрафтимся.

– Теперь это глагол? – со смехом спрашивает мама, заглянув в кухню.

Она в уличных туфлях и с сумкой в руке.

– Да, мам, – отвечает Ной. – Как гуглить и чатиться. Это даже логично, нет?

– Тебе лучше знать, мелкий всезнайка. Вы еще не доели, ребята? Давайте быстрее! Хотя сегодня суббота, у меня все равно много дел. Я иду в супермаркет запасаться продуктами на неделю. Саймон, ты же присмотришь за братом? Ты знаешь, где все лежит, и всегда можешь мне позвонить, если что.

– Да, конечно.

– А ближе к вечеру мы с тобой пройдемся по магазинам. Тебе срочно нужны новые ботинки. А потом посидим где-нибудь в кафе, я выпью кофе, ты съешь пирожное. Я знаю одно хорошее место, они недавно открылись.

Саймон страдальчески стонет.

– Мам, ты серьезно? Я уже договорился встретиться с Дитером и Томасом. Они специально освободили весь день, чтобы мы могли повидаться.

– Ты мне не говорил, что вы собираетесь встретиться. Но тебе и вправду нужны ботинки, а мне нужно кое-что с тобой обсудить. Ваш папа сегодня работает до обеда, а потом будет дома. Он присмотрит за Ноем. Это наш единственный шанс пообщаться наедине.

Кое-что обсудить? Пообщаться наедине?

Саймону это не нравится.

Очень не нравится.

4

Саймон знает: если мама собирается пообщаться с ним наедине, это значит, что она будет говорить о чем-то таком, чего не должен услышать Ной. Обычно это серьезные вопросы, связанные с его болезнью. Или с чем-то еще, что так или иначе повлияет на жизнь их семьи. Может быть, Ною становится хуже. Может быть, даже лысые кошки теперь переходят в разряд невозможного. Может быть, ему придется отказаться от рыбок, которые пробыли у него всего-то два года.

Все желание играть в «Майнкрафт» сразу же пропадает. Саймон поднимается из-за стола и выбрасывает недоеденную оладью в мусорное ведро, причем так грубо и бесцеремонно, что мама подходит к нему и кладет руку ему на плечо. Ной неподвижно застыл за столом. Очевидно, он тоже чувствует перемену в атмосфере.

– Ты чего? – спрашивает мама.

– Ничего, – бормочет Саймон.

Он ставит тарелку в посудомоечную машину и с грохотом ее закрывает. И вдобавок дает ей пинка. Что бы ни происходило, он не хочет ничего знать. Не сейчас, не сегодня. Почему все не может наладиться хотя бы чуть-чуть?!

– Ной, иди прими душ, – говорит мама тоном, не терпящим возражений. – Мне надо поговорить с твоим братом.

Ной соскальзывает с табуретки и выбегает из кухни. Саймон с мамой остаются одни. Она кладет руки ему на плечи и ласково разворачивает лицом к себе. Он вытирает глаза рукавом. Ной никогда не увидит его слез. Это обещание он дал себе еще в самом начале, когда окончательно понял, что его брат никогда не поправится. Саймону тогда было около десяти лет.

Он хорошо помнит, как родители рассказывали ему обо всем в максимально упрощенных словах. Это было в больнице, в присутствии Олли, которая была рядом, всегда готовая ему помочь. Он мог говорить с ней обо всем, о чем не мог рассказать родителям.

– Саймон, что с тобой? – спрашивает мама, глядя на него с беспокойством. – Я что-то не так сказала?

– Каждый раз, когда мы ходим куда-то вдвоем, ты сообщаешь мне что-то серьезное о Ное, – сердито отвечает он. – Зачем куда-то ходить? Скажи сразу, мам. В доме достаточно места, чтобы нам можно было уединиться, и Ной ничего не услышал. Или он уже знает, а я, как всегда, узнаю все последним? Ты уже сообщила тете Хельге?

Мама смущенно кусает губы. Ее лицо наливается краской.

– Неужели ты думала, что я не знаю твой способ сообщать нехорошие новости, мам? – продолжает Саймон. – Ты всегда водишь меня в кафе, и я сам выбираю, что взять. Мы едим что-то вкусное, и все вроде бы хорошо и уютно, а потом ты мне говоришь, что Ною опять стало хуже. Я уже не ребенок, если ты вдруг не заметила! Просто скажи, что хотела сказать. Что еще они выяснили о его болезни? Насколько все плохо на этот раз?

– Тебе лучше сесть, – тихо произносит мама.

– Нет, мам. Давай говори. Мне уже тринадцать. Не надо со мной обращаться как с малым ребенком. В чем дело теперь? Что я пропустил?

– Ты же знаешь, что у Ноя недавно брали анализы по настоянию профессора Виллемсена? Мы тебе говорили. Ноя тогда забрали в больницу на несколько дней, помнишь?

Саймон нетерпеливо кивает и вдруг понимает, что ему вовсе не хочется слушать, что будет дальше.

– Вчера пришли результаты. Очень плохие. Мы провели весь день в больнице, обсуждали с врачами дальнейшие шаги. Все еще хуже, чем они думали. Они не знают, что еще можно для него сделать.

Мама встает и принимается ходить кругами по кухне.

– Мам?

– Дело в том, что никто из врачей не может поставить точный диагноз. Его симптомы противоречат друг другу. Их слишком много, и болезнь прогрессирует стремительно. Как будто… как будто это какая-то новая болезнь, которой никогда ни у кого не было, но так, конечно же, не бывает. Это что-то, еще не открытое, еще не известное медицине, и врачи тут бессильны.

– И что теперь, мам? Он умрет? – с тревогой спрашивает Саймон.

У него по щекам текут слезы. Мама подходит к нему, обнимает, прижимает к себе. Гладит его по волосам.

– Прости, что приходится говорить все как есть, – шепчет она. – Я хотела сказать по-другому. Мы с папой знаем, как тебе тяжело.

– Кофе с пирожным тоже не помогли бы, – с горечью произносит Саймон.

– Я знаю. Прости, что обращалась с тобой как с ребенком. Но все очень серьезно, Саймон, и нам нужна твоя поддержка и помощь. Мы все должны быть рядом с Ноем, пока это возможно. Он с каждым днем все слабее; рано или поздно он ляжет в больницу и уже не вернется домой. Мы все это знаем. Но пока этот день не настал, мы должны быть рядом с ним и любить его изо всех сил. Ты мне нужен. И папе тоже. Внешне он ничего не показывает, но он очень расстроен. И это естественно. Ему сейчас тяжело.

«А мне, значит, не тяжело?» – думает Саймон. Вся жизнь их семьи всегда вращается вокруг Ноя, и Саймона это не обижает. Он все понимает. И все же сейчас он себя чувствует брошенным и обделенным, потому что его опять информируют самым последним.

Мама как будто прочла его мысли. Она подталкивает его к столу, усаживает на табурет и дает ему стакан воды.

– Вчера ты был в школе, и мы решили, что сначала обговорим все с врачами, а потом уже скажем тебе. Я вчера разговаривала так много, что даже охрипла. Саймон, поверь мне, пожалуйста, никто от тебя ничего не скрывает. Ной – твой брат, мы с папой видим, как вы заботитесь друг о друге. Просто мы думали, как деликатнее тебе сообщить, и я сделала это неловко. Прости меня за прямоту. Хотя тебе часто кажется, что мы почти не обращаем на тебя внимания, мы знаем все, что ты чувствуешь и что творится в твоей душе. Ты нужен нам с папой, а мы нужны тебе. Без тебя я не справлюсь.

Теперь мама тоже расплакалась, но Саймон знает, что это ненадолго. За последние годы она внутренне ожесточилась, потому что только так она может справляться с болезнью Ноя.

– И что, совсем ничего нельзя сделать? – тихо спрашивает он. – Есть же другие врачи и другие больницы. Пусть его обследуют там.

– Его уже обследовали где только можно, к нему специально приезжали врачи из других больниц. Его болезнь никому неизвестна и неизлечима. И сейчас она, кажется, переходит в последнюю стадию, – так же тихо отвечает мама.

Теперь Саймон понимает, почему Ной завел разговор о волшебных желаниях. Он, конечно же, уже знает. Возможно, ему сказали об этом в больнице, в присутствии Олли, психотерапевта, которая специализируется на работе с тяжелобольными детьми. Ей постоянно приходится сообщать детям плохие новости. Это наверняка очень непросто.

Ной с его желаниями. Таким образом он пытался помочь старшему брату. Отменительное желание. Как вот к чему это было… А Саймон сегодня набросился на него из-за этой дурацкой игровой приставки, как будто это так важно.

Что же я за брат?

– Саймон, с тобой все в порядке?

Он кивает.

– Можно я пойду наверх?

– Да, конечно. Саймон? Если тебе нужно с кем-нибудь поговорить, ты всегда можешь позвонить Олли. И в любом случае она хочет с тобой повидаться на следующей неделе. Мы с папой все обсудили, и мы хотим, чтобы ты продолжал ходить в школу в обычном режиме, но мы поставим дирекцию в известность. Если что-то случится… если нам будет нужно срочно забрать тебя с уроков… мы хотим, чтобы тебя отпустили без проволочек. В понедельник я позвоню вашему директору и запишусь на прием к школьному психологу. И расскажи обо всем друзьям. Важно, чтобы они знали.

Саймон снова кивает и обнимает маму.

– Мы выдержим, Саймон, – шепчет она ему в макушку. – Сейчас нам кажется, что мы не справимся. Но вместе мы справимся. Ты не один. Если захочешь поговорить, я всегда рядом.

– Да, мам.

Но Саймон уже знает, что он не будет ни о чем говорить. Он привык не показывать свои чувства. За последние годы он научился держаться в тени, чтобы все родительское внимание доставалось младшему брату. И теперь ничего не изменится.

Он бежит наверх, стучит в дверь комнаты Ноя и входит. Ной лежит на кровати с книжкой в руках. Что-то о супергероях.

– Хочешь, займемся чем-нибудь вместе? Может, сыграем в игру?

Ной закрывает книгу и удивленно глядит на Саймона.

– В игру? Ты? Со мной? Ты не слишком ли взрослый играть с малышами? И ты разве не собирался играть в «Майнкрафт»?

– Да. В игру. Я с тобой. Так ты хочешь сыграть или нет?

– Только, чур, я выбираю игру.

Саймон громко стонет, потому что это тоже часть игры. Он заранее знает, что выберет Ной.

– «Монополия». И у меня будет фора в несколько сотен евро.

– С чего бы вдруг?

– Я же маленький и болею. Значит, ты должен мне уступать.

– Я что-то не помню такого в правилах.

– Это неофициальные правила. Но их все равно надо соблюдать.

Саймон улыбается.

– Неплохая попытка, малыш. Но так не пойдет. Болеешь ты или нет, но играть надо честно. И никаких дополнительных денег. Будешь их зарабатывать, как положено.

Ной садится в постели и радостно хлопает в ладоши. Саймон достает из шкафа коробку с «Монополией» и раскладывает игровое поле на кровати, поверх тощих ног брата.

– На что будем играть? – спрашивает он.

Ной на секунду задумывается.

– Если я выиграю, ты неделю читаешь мне вслух «Котов-воителей». Если выиграешь ты…

– Ты неделю слушаешь мой плейлист с хип-хопом, – перебивает его Саймон.

Ной громко стонет и бьет себя ладонью по лбу. Потому что хип-хоп – это, наверное, единственная вещь на свете, которую он ненавидит.

Саймон улыбается. Ему, конечно, не выиграть. Он вообще никогда не выигрывает в «Монополию» у Ноя. Не то чтобы он нарочно отдает победу младшему брату, потому что тот сразу поймет, что ему поддаются. Просто Ной объективно играет лучше. И так было всегда.

Через два часа Саймон убирает игру обратно в шкаф и берет книжку из серии «Коты-воители». Тихонько откашливается и начинает читать вслух – серьезным, торжественным голосом. Впрочем, ему не приходится долго читать. Через пару минут Ной уже крепко спит.