Текст книги "Песнь мечты"

4

В тот вечер каньон был переполнен звуками – звоном посуды, потрескиванием костра, постукиванием молотков по палаточным колышкам, монотонным бормотанием голосов… Все это резко контрастировало с той глубокой тишиной, к которой привыкла Осень. Дела шли хорошо, если учитывать то, что это первый день с гостями.

Несмотря на различные мелкие неурядицы, вечер выдался отличным. Теперь те, кто покончил с едой и обустроился на ночь, собирались группой вокруг лагерного костра. Осень облокотилась спиной на красную глыбу песчаника позади нее. Силы ее были на исходе. И все же интуитивное чувство заставляло ее быть начеку. Ученым не терпелось увидеть скорее эти таблички, и Осень не осуждала их. Завтра наступит исторический момент. И пока ей казалось, что тут собрались люди, близкие по духу, что они будут вместе, чтобы работать и жить в такой сплоченности в течение нескольких ближайших месяцев.

Осень задумалась о том, возникнут ли какие проблемы, и тут же взгляд устремился к Конни Тернер, которая сидела на своем спальном мешке рядом с другими четырьмя корреспондентами. Она состроила капризную гримасу, потирая свои истертые ноги. К счастью, она останется здесь на день или два.

Осень оглядела всех ученых и экспертов-искусствоведов. Все они явно были заядлыми археологами. Одетые в походную одежду и крепкие ботинки, они сидели у костра. Два человека постарше разговаривали с доктором Дэвидсоном, и по тону их беседы Осень поняла, что они знакомы с профессором много лет, – возможно, с самых первых раскопок. Все эти годы она думала, что ее учитель был одиночкой. А тут оказалось, что его знакомые внезапно прибывают отовсюду. Она улыбнулась про себя, продолжая осматривать местность.

Джесс Баррен бренчал на гитаре, развлекая собравшихся популярными западными песнями. Волнующие звуки гитары зачаровывали Осень. Она заметила, как тихие голоса наполняют иным смыслом то, что несла с собой мелодия изначально. Слова песен рассказывали о приключениях, испытаниях и отваге. Мужские голоса звенели силой, готовой достойно встретить бури. Когда Джесс дарил своей аудитории простодушные улыбки, глаза собравшихся ответно сверкали в ночи.

Осень изучала лицо Джесса и не могла понять причины неожиданного возвращения к предупредительности сегодня днем, после обеда. С момента ее стычки с Риккером и Арло он был внимателен и дружелюбен. Если это означало, что он собирается восстановить их отношения, она будет счастлива, но по-прежнему начеку – ее сердце было слишком изранено, чтобы еще раз испытать боль. Кроме того, у нее было чувство, что его внимание к ней увлекало не только их двоих. Возможно, он играл на публику. В конце концов, ученые и репортеры представляют собой одну из наиболее впечатлительных групп людей…

Конни Тернер встала перед ней и загородила Джесса. Журналистка склонилась над певцом и дала ему что-то – возможно, чашку кофе. Их смех уносился в ночь. И Осень резко поднялась, неожиданно расстроенная.

Конни была привлекательна, и, кроме того, она похожа на тех женщин на двух фотографиях, которые висели у Джесса на ранчо. Блондинки, видимо, ему были больше по вкусу.

Голос Конни донесся до костра.

– Могу заверить вас, что я бы с удовольствием воспользовалась теплой ванной, которая у вас дома.

Джесс улыбнулся:

– Она по-прежнему там. Послезавтра вы вернетесь на ранчо.

– Слава Богу. Такие примитивные условия хороши для всех этих амазонок. А я предпочитаю пить вино из хрусталя, поданное прямо в постель.

Смех Джесса совершенно убил Осень. Она прикрыла глаза и на мгновение сумела отогнать от себя увиденное. Легкий ветерок касался ее щек, когда она вслушалась в знакомые звуки: сквозь гул голосов ей была слышна песнь древесной лягушки – и ее крик производил тягостное впечатление. На нее вдруг нашла тоска по одиночеству, которое полюбилось ей в последний год. Вначале ее пугали все эти ночные звуки, но теперь она к ним привыкла, и они были ей желанны. Пустыня казалась безбрежной и одинокой, но она научилась ценить эту своеобразную красоту.

– Только не говори мне, что ты спишь, – пробормотал совсем рядом тихий голос.

Осень открыла глаза и обнаружила, что она пристально смотрит в серебристо-серые глаза. Неожиданное блаженство охватило ее. Она улыбнулась Джессу.

– Это невозможно в такой шумной компании, – отозвалась она, поинтересовавшись, почему он больше не беседует с королевой телевидения.

– Похоже, у нас есть все, что требуется для раскопок. – Джесс продолжал удивлять ее, когда он сел на глыбу, на которую облокотилась она. – У нас есть топограф, картограф, стратограф. Целая команда. Хотя я удивляюсь, почему они не взяли с собой побольше студентов.

Осень перевела взгляд туда, где Вейн Карсон сидел, сортируя свой и профессорский багаж.

– Я думаю, что доктор Дэвидсон просил не отрывать их от обычных занятий.

– И тебе по-прежнему нравится заниматься этими раскопками?

– Это дает мне чувство единения с родиной. Я провела год в походах по этим местам. – Она прервалась, чтобы разглядеть лица в кругу, освещенные пламенем костра. – Когда-нибудь я снова привыкну к толпе. И снова буду рада, если рядом окажется кто-то, с кем можно будет поговорить. Для разнообразия.

Джесс опустился и уселся на песок рядом с ней.

– Я хотела выяснить, где моя настоящая семья. Думаю, этим я причинила сильную боль своим близким.

Джесс не реагировал на ее слова. Его выражение лица осталось неподвижным даже тогда, когда они встретились глазами.

– Они участвовали в твоих поисках?

– Нет! Родные сыновья моих приемных родителей, Донни и Майк, до сих пор думают, что я ненормальная. – Она пожала плечами. – Может быть, они не хотят думать о том, что в моих жилах течет индейская кровь?

Она поежилась. Она была начеку и напряженно всматривалась, как он пытается спрятать ярко вспыхнувшее чувство. Но то было слишком мимолетное наблюдение, чтобы она точно могла сказать, что это было именно так.

Она закрыла глаза и оперлась затылком о скалу. Она вспоминала своих братьев. Они думали, что она навязывалась тем, кому не нужна, из-за легкомыслия.

Братья – это было еще не все, только половина того, что мешало ей установить связь со своими навахскими родственниками. Ее мать также сопротивлялась всяческим попыткам связаться с кланом. Но удивительным было то, что именно отец оказался тем человеком, который понял ее желание найти свои корни, единственным, кто одобрил ее. Кроме того, он знал цену семейным узам. О’Нилы были дружной семьей и хранили, как сокровище, историю семьи, которая восходила к тем временам, когда род владел замками в Ирландии.

Джесс встал. Осень не удивилась. Она ожидала, что он уйдет, но Джесс протянул ей руку.

– Давай уйдем отсюда. Пойдем прогуляемся.

Приглашение было явным проявлением внимания. Но, помня его прежнее поведение, она решила, что он на самом деле не хочет быть рядом с нею. И тряхнула головой:

– Нет, спасибо.

К ее удивлению, он снова опустился на землю.

– Боишься, – сказал он, – и, конечно же, наверняка не о том, что они, – и Джесс жестом указал на группу собравшихся, – о тебе подумают.

Несколько мгновений она изучала выражение его лица. Очень возможно, что за его предложением стояли какие-то скрытые мотивы.

– В чем дело, Джесс? Зачем ты здесь, на самом-то деле?

Может быть, думала она, он рассматривал раскопки как возможность восстановить их отношения. Эта мысль одновременно и согрела, и испугала ее. Он пожал плечами, и могло показаться, что он бесстрастен, но этого не было – она чувствовала. Слишком большое напряжение исходило от него.

– Здесь много людей. Это мои владения.

– Мне кажется, насколько я, конечно, помню, – в сентябре у тебя должны были быть дела на ранчо, требующие твоего присутствия. – Когда он стал избегать встреч с ней, то привел именно эту причину. – Ты ведь имел в виду овец?

Он замкнулся.

– Скот перевозят на зимние пастбища.

– И в этом году тебе не нужно за ним приглядывать? – Она подчеркнула первые слова.

– Мой управляющий справится с этим сам.

– А в прошлом году его не было?

– То, что случилось в прошлом году, не имеет никакого отношения к этому. – Он потянулся к ее руке.

Она стряхнула его руку.

– Конечно же, нет. Очевидно, это более важно, чем наши отношения.

Он замолчал, увидев ее гневный взгляд. Тишина, установившаяся вокруг них, насторожила ее. Мельком взглянув, она поняла, что люди вокруг стали обращать на них внимание.

Джесс заговорил тихо – так, чтобы окружающие не могли услышать.

– Теперь ты пойдешь прогуляться?

Стремясь избежать любопытства окружающих, она кивнула и позволила увести себя.

Его пальцы были теплыми, держал он ее крепко.

Когда они пробирались сквозь толпу, собравшуюся у костра, она попыталась казаться совершенно непреклонной.

Он подхватил ее под руку и помог обойти препятствие. Гравий перекатывался у них под ногами, когда они шли при свете луны к плоскому дну каньона. Валуны, образовавшие беспорядочные нагромождения, высились по краям каньона, как стены гигантского лабиринта. Кусты с шипами, казалось, тянутся к ним, чтобы схватить за одежду. Джесс отодвинул длинную ветку в сторону, чтобы Осень смогла пройти.

Когда они отошли подальше, Джесс вдруг понял, что знает о ней гораздо больше, чем ему хотелось бы. Его должна интересовать только ее возможная связь с торговцами наркотиками. И все-таки, когда она задела его, он ощутил непроизвольное острое желание коснуться ее рукой. Ее духи смешались с земными запахами каньона – запахами цветов и полыни. Он глубоко вздохнул и залюбовался ее горделивой поступью.

С тех самых пор, как он был с ней в пещере сегодня днем, он хотел ее. Хотел целовать губы, улыбавшиеся с готовностью, хотел прижаться к ее телу и почувствовать, как бьется ее сердце в предчувствии близости – вот как у него сейчас. Это была страсть только к ее телу. Во всяком случае, он пытался себя убедить, что в этом ничего больше не было.

Когда они прошли некоторое расстояние, она замедлила шаги и позволила ему поравняться с собой.

– Джесс, – прошептала она, – что произошло между нами? Зачем ты опять рядом со мной? Ты пытаешься сделать вид, что последних месяцев никогда не существовало?

Как бы хотел он, чтобы их на самом деле не было, но…

– Тпру! – произнес он вместо этого. – Иди-ка помедленней и задавай мне по одному вопросу за один раз.

Как было ему на них отвечать? Не мог же он вот так прямо взять да и обвинить ее в том, что она занимается наркотиками. Ему бы так хотелось посмотреть ей в лицо и разом покончить со всем, что мешает их любви… Но это разрушит отлично придуманное прикрытие.

– То, что произошло между нами… Я знаю, что для тебя наши отношения были не просто развлечением. Так что же произошло?

– Может, это не было таким уж значительным, – солгал он.

Она остановилась. Такая неожиданность застала ее врасплох. Он в упор посмотрел на нее, стремясь разглядеть выражение ее лица.

– Я не верю этому, – сказала она. – Дело в чем-то другом. В чем-то, что не касается ни тебя, ни меня. Ты не можешь сказать мне об этом?

– Нет. – По меньшей мере, это было правдой. – Давай просто пройдемся.

Несколько минут они шли молча. Неожиданно она коснулась его руки и потянула так, что он остановился. Прежде чем он успел вымолвить слово, она приложила палец к губам.

– Слушай, – прошептала она близко к его уху. Он застыл настороженно и любопытно. Голоса доносились из-за скалы справа от них: похоже, что говорят мужчина и женщина, но невозможно было разобрать их слов…

– Давай подойдем ближе, – выдохнул он ей в волосы.

– Нет, нам лучше вернуться. – Ее дыхание коснулось его щеки.

Ему нужно было послушаться, но он не хотел уходить. Может быть, он узнает что-то полезное для себя.

– Продвигайся осторожнее, – посоветовал он.

Очень тихо они придвинулись к скалам. Он колебался: что, если эта парочка, ищущая уединения? Он дернул Осень за рукав – и тут они услышали голос Конни Тернер. Она была в ярости.

– Вы тащите меня сюда, в эту позабытую Богом дикость, просить об одолжении? Вы сказали, что у вас есть что-то грандиозное. Я не собираюсь делать из вас дутую величину только потому, что вы об этом просите. Я первоклассная журналистка…

Джесс теперь был весь внимание и вместе с Осенью продвинулся еще ближе. Другой голос его заинтересовал куда больше, чем голос Конни: это был Вейн Карсон!

– Прежде чем вас унесет отсюда – послушайте, что я скажу. Эта история заслуживает некоторого внимания. Но это не то, что сенсация. А ведь вам нужна именно она, не так ли?

– Какая может быть сенсация? Подорвать пещеры? – Сарказм Конни был резким. – Или, может быть, убить кого-нибудь здесь, в этой дикой местности?

– Послушайте, мой отец как конгрессмен располагает различной информацией. Он может представить вам эксклюзивную информацию прямо со слушаний Конгресса.

– Почему вы не сказали об этом с самого начала? – Гнев Конни неожиданно исчез. – И кто же этот ваш знаменитый отец?

– Дирк Карсон.

– Сенатор Карсон? Из Колорадо?

– Единственный и неповторимый.

Свист отозвался эхом по каньону.

– Тсс! Вы что – хотите, чтобы все узнали, что мы здесь? – Голос Вейна звучал тихо, но Осень и Джесс придвинулись достаточно близко, чтобы теперь ясно слышать все.

– Что именно вы имели в виду? – спросила она категоричным тоном.

Джесс тут же представил мысли, промелькнувшие в голове у журналистки: сенатор Карсон был известен на Юго-Западе.

– Это открытие представляет собой значительное событие. А я хочу, чтобы вы увеличили его значительность. И упоминали мое имя всякий раз, когда упоминаете доктора Дэвидсона.

– А в обмен?

– Это назовете вы. Когда вам понадобится информация от отца…

Он пожал плечами, и его голос стих.

Молчание повисло между стенами каньона. Джесс раздумывал, следует ли ему и Осени спрятаться, если эти двое появятся. И тут же Конни снова заговорила:

– Рада, что мы понимаем друг друга. – Ее голос стал жестким. – Мы будем работать вместе при одном условии – я буду диктовать правила игры.

– Договорились.

– А теперь скажите мне точно, чего вы хотите.

Джесс затаил дыхание. Вейн заговорил.

– Археология – трудная область, чтобы стать в ней кем-то. Существует совсем мало мест, в которых есть смысл искать.

– Хотите, чтобы вся эта реклама вознесла вас на вершину популярности?

– Именно.

– А разве ваш отец не может пустить в ход свои связи ради вашей карьеры? – спросила Конни.

– Он не одобряет мой выбор. Он хочет, чтобы я занялся семейным делом – с тем, чтобы у него оставалось больше времени играть роль крупного политика.

Джесс мог бы посочувствовать Вейну – у него была та же самая проблема с отцом. Оказалось, что Джессу нравится управлять ранчо только до тех пор, пока он может продолжать дополнительную работу для правительства.

– Теперь понятно, – поставила точку в разговоре Конни.

– Хорошо. Тогда давайте вернемся в лагерь, прежде чем нас хватятся.

Эти слова заставили Джесса выпрямиться: им с Осенью нужно было как можно скорее выбраться отсюда, или же Вейн и Конни заметят их. Джесс обхватил Осень за талию и втиснул между двумя возвышающимися уступами.

Твердый камень вонзился в его тело с одной стороны и мягкие округлости тела Осени – с другой. Они оба задержали дыхание, когда парочка проследовала мимо. Конни спотыкалась и жаловалась, а Вейн помогал ей.

Тишина снова воцарилась в ночи – до тех пор, пока вой койота не дал понять, что можно выходить. Осень высвободилась, оставляя вместо себя волну прохладного воздуха.

– Нам тоже лучше вернуться, – сказала она с ноткой любопытства в голосе.

– Нет. – Он проворно схватил ее за запястья, чтобы остановить. Он не хотел, чтобы пара заметила их. – Давай подождем немного.

Она постаралась вырвать свою руку. Он смотрел на ее профиль при лунном свете: высокие скулы и прямой нос. Он наверняка знал, как задержать ее. И это не будет противоречить долгу…

Ее длинные волосы рассыпались по плечам. Он запустил пальцы в шелковистые пряди. И притянул ее ближе. Сначала она сопротивлялась, но когда их губы соединились, она прильнула к нему. Это движение лишило его рассудка. Были забыты слова, которые они только что подслушали. Было забыто его специальное задание. Он даже забыл, кто он и где они. Каждое из пяти его чувств сосредоточилось на волшебстве ее прикосновений, и будто молнии пронзали все его существо.

Встревоженный, Джесс отпрянул назад. Он прочитал изумление в ее глазах.

– Просто тактика задержки, – объяснил он, раздосадованный тем, что голос его прозвучал хрипло.

Она не ответила. Только смотрела на него. Ее глаза светились при бликах луны, напоминая ему о черных камнях – слезах апачей, – которые Дайя всегда носила вокруг шеи. Он не станет просить прощения.

– Все спокойно. Теперь мы можем вернуться.

В течение показавшихся ему бесконечными секунд, она оставалась неподвижной. Потом так же неожиданно, как и его последнее движение, она повернулась и стремительно направилась к лагерю. Джесс вздохнул с облегчением, последовав за ней.

Было трудно поверить, что он пробыл с ней рядом целый день. Казалось, что прошла, по меньшей мере, неделя. Он бы все отдал, лишь бы оказаться со своими работниками на ранчо.

Они бы сейчас спорили по поводу обустройства загона. Он голову дает на отсечение – так бы и было. Даже кофе Чарли не казался бы ему таким горьким, каков сейчас у него вкус во рту…

Наступил рассвет второго дня торжества. Осень быстро поднялась. Вчерашний день прошел гладко, но сегодня может быть иначе. Ее же собственные нервы были уже на пределе.

Солнце не коснется дна каньона еще несколько часов – из-за высоких скал. Но это не остановило группу одержимых от того, чтобы подняться с первыми проблесками зари. Они потратили время только на то, чтобы подогреть кофе и приготовить нехитрый завтрак, и уже были готовы подняться на скалы к пещере, Осень последовала за ними; они направлялись изучать устроенные в скалах жилища – в скалах, нависающих над каньоном. Ей следовало бы быть охваченной волнением торжественного момента. Но, несмотря ни на что, ее интерес ослабевал. Снова и снова она проигрывала ночную сцену с Джессом. Что для него значил ее поцелуй? Это раздумье изводило ее, принося с собой поток воспоминаний, ощущений, чувств, которые она похоронила было в своей душе.

Любовь охватывала ее разбитое сердце всякий раз, когда она украдкой бросала взгляды на Джесса. От его глаз отходили глубокие морщины и пересекали щеки… Он тоже провел бессонную ночь?..

Когда он скрылся из виду за одним из репортеров, Осень смогла сосредоточить свое внимание на докторе Дэвидсоне, который собирал всех на уступах скалы, выходившей на каньон.

– Вы можете представить себе, как женщины располагались здесь, чтобы посплетничать и смолоть зерно. – Профессор указал на неглубокие выемки в полу скалы.

Его замечание вызвало несколько смешков, пока один из ученых не заговорил:

– Эти пещеры впечатляют. Но ничего из того, что я видел, пока не подтверждает вашей теории. Действительно, очевидно… – Он указал на какие-то инициалы и дату, выбитые в камне скалы. – Это показывает, что открытие было произведено до вас.

– Это правда. В самом деле – владелец собственности, – он указал на Джесса, – показал мне эти пещеры.

– Как тогда вам удалось отыскать здесь реликвии? И не окажется ли так, что их разграбят?

– Руины уже раскапывали, но я нашел нечто, – то, что абсолютно все проглядели. Пойдемте со мной.

Доктор Дэвидсон провел группу в маленькое помещение, расположенное в дальнем левом углу скалы.

– Внутри этого помещения, – его голос доносился из глубины пещеры, – я нашел собрание каменных табличек. На них изложена история анасази.

Стоя в углу пещеры, Осень наблюдала за мужчинами и женщинами, начавшими вглядываться в отверстие, ведущее в глубину помещения. Она знала, что там пахнет сыростью и затхлостью от струек воды, сочащейся по дальней стене.

Свет от фонаря отбрасывал жуткие тени, Она сосредоточила свое внимание на выбитых плитах. Таблички были великолепны. Они напоминали ей о пещерах ацтеков, которые она видела в Мексике. Надписи на них расположены аналогично, но здесь таблички гораздо меньше – они приблизительно двенадцать на пятнадцать дюймов, и, по крайней мере, на три дюйма толще. Их можно было бы поднять, но это не так-то просто сделать.

Примерно в течение двадцати минут Осень все еще переносила это помещение, но, в конце концов, это сказалось на ней – и она выбежала из него, глотая воздух. Это помогло – ее самочувствие улучшилось.

– Что случилось? С тобой все в порядке? – Джесс вышел из пещеры следом и встал рядом.

– Я чувствую себя прекрасно, – сказала она, но ответ ее прозвучал слабо, осипло и натянуто. Качая головой, она подтвердила: – Нет, я ничего не боюсь. Я просто схожу с ума из-за этих замкнутых пространств.

– Печальный опыт, наверное?

Она кивнула.

– Когда мне было лет десять, мы жили в Рио. Был большой праздник, и я потерялась. Одна в движущейся толпе людей. Толпа прижала меня к стене, и я думала, что меня раздавят до смерти. Прошло около двух часов, прежде чем мои братья, в конце концов, нашли меня.

– И что они сделали?

– Проложили путь сквозь толпу, а позже научили меня каратэ.

– Сразу заметно, – улыбнулся он.

– Чувствуя себя бодрее, она оперлась о стену.

Джесс пошевелился, и снова ей на ум пришла вчерашняя ночная прогулка. Его поцелуй был неожиданным – так же, как и ее ответ на него.

Ей хотелось спросить, осталось ли у него хоть что-то от прежнего чувства – или поцелуй на самом деле был только предлогом, чтобы задержать ее, как он говорил.

Солнечно-бронзовые волосы упали ему на лоб, а его рубашка цвета хаки обтягивала тугие мускулы. Он только что беспокоился о ней, и она хотела бы поблагодарить его за участие. Она заколебалась, пытаясь понять, будет ли он с нею откровенен или решит подождать до лучших времен.

Такая возможность ускользнула, когда Вейн повел всю группу ученых и журналистов из пещеры. Конни следовала за ним и бросила цепкий взгляд в их направлении, но тут же мгновенно повернулась, чтобы сказать что-то профессору. Другие осторожно выносили таблички и складывали их вдоль внутренней стены пещеры. Осень присоединилась к ним, в какой-то мере испытывая облегчение оттого, что их прервали. Она не была уверена, что смогла бы принять спокойно любой из ответов Джесса.

Доктор Дэвидсон распоряжался, куда и в каком порядке складывать таблички. То, насколько беспрекословно выполнялись его распоряжения, подтверждало, что он не утратил свой авторитет и сохранил умение руководить ответственными работами. Таблички были выставлены для изучения экспертами. Они собрались на маленькой площадке и взволнованно переговаривались.

– Невероятно, – сказал картограф. – Я по-прежнему не могу поверить, что анасази пришли из Мексики.

– Мексиканское происхождение подозревалось некоторыми из исследователей, – сказал доктор Дэвидсон, осматривая лежащие перед ними таблички. – Анасази создали целую систему торговли: проложили торговые пути, основали таможни, центры торговли.

– Я полагал общепринятой теорию, по которой несколько лет засухи вынудили анасази покинуть свои дома и переселиться, – вступил в разговор Джесс.

– Да, это была устоявшаяся теория, но не доказанная. Теперь я нашел вот это. Взгляните. – Он склонился, чтобы показать необычные очертания и цифры, выбитые на камне. – Они поведают об истинной истории анасази.

Осень улыбнулась, глядя на профессора, продолжающего свои объяснения. Случайно она встретилась взглядом с Вейном, который стоял рядом с ней, но большую часть времени она наблюдала за другими. Было приятно чувствовать себя частью того, что вызывало такой глубокий и неподдельный интерес. Тот факт, что эти таблички оставлены ее предками, вселяло в нее чувство гордости и единения с историей. Не это ли имел в виду ее отец, когда говорил ей, что разыскивание своих корней подобно определению своего места в мире?..

Поможет ли это открытие понять в настоящий момент ее собственное место – она не знала. Время, очевидно, подскажет. А пока она будет ждать с открытым умом ученицы. Ожидание – это тоже не так уж плохо.

Было приятно находиться высоко на этом утесе. Легкий ветерок охлаждал воздух, в то время как скалы затеняли пещеры от жарких солнечных лучей. Да, за последнее время она научилась любить пустыню. Чистый, хотя и горячий воздух, и ощущение большого пространства дают возможность почувствовать свободу…

Она огляделась вокруг и вдруг вспомнила, как Большой Хозяин говорил ей, что земля – это дно неба. Она любила слушать его рассказы о природе. Она научилась как бы заново воспринимать мир. Проблема была в том, чтобы разрешить конфликт между старыми ее верованиями и новыми. Как раз сейчас и пришел срок это сделать, убеждал ее Большой Хозяин. И тут она забыла о конфликте с кланом, о своих чувствах к Джессу и погрузилась в состояние предвкушения: вот-вот открытие доктора Дэвидсона станет известным!