Текст книги "Сахарная королева"

Он знал, что больше не вернется к юриспруденции. Его брат был на десять лет старше и владел солидной юридической фирмой, так что, когда Адам окончил университет, работа уже ждала его. Но он ненавидел ее. Она была для него всего лишь способом заработать деньги, в которых он нуждался, чтобы во время отпуска заняться тем, что было ему действительно по душе.

В теперешней ситуации он не знал, что ему делать, и потому не предпринимал ничего. Это же безопаснее всего, разве нет?

Из коридора донеслись нетвердые шаги Джейка, Адам вздрогнул от неожиданности и обернулся. Он никак не мог привыкнуть к тому, что в доме он не один. Но Джейк ему нравился, что было забавно, учитывая род его занятий. Противостоять его обаянию было очень трудно, хотя Адам и пытался. После того несчастного случая ему не хотелось никаких друзей, не хотелось вообще ни с кем общаться. Он хотел быть один. И тем не менее в конце концов вынужден был признать, что Джейк с Хлоей сделали его пребывание в этом городке сносным.

Джейк появился на пороге кухни, и Адам хмыкнул:

– Ну и видок у тебя!

– Приятно слышать. Значит, мне не показалось. Давай рассказывай. Сильно я накуролесил вчера вечером?

– Как, ты не помнишь байкеров? И как стриптиз танцевал перед ними в баре? А игуану? Ну ты даешь. Хоть игуану ты помнишь?

– Ха-ха-ха. Как смешно. Я помню, что видел Хлою. Пытался догнать. Она от меня убежала?

– Ушла.

– А с кем она была?

Адам повернулся к шкафчику и достал пузырек с обезболивающим.

– С одной девушкой. С Джози Сиррини.

– А, точно. Она никогда не говорила, что они знакомы.

Адам ждал, что Джейк скажет еще что-нибудь о Джози, но тот не стал развивать эту тему.

– Значит, я не разговаривал с Хлоей? Я не наговорил ей каких-нибудь глупостей?

– Нет.

Адам проглотил три таблетки и повернулся к Джейку.

– Я должен сказать ей, что очень сожалею о произошедшем.

– Я вчера привез тебя сюда и вернулся обратно. Я все ей объяснил.

– Спасибо, дружище.

Адам прислонился к косяку.

– У меня к тебе один вопрос, Джейк.

– Только ничего сложного. – Джейк подошел к кофеварке и налил себе кофе. – У меня голова раскалывается.

– Какого рожна ты рассказал ей об этом? Прошло три месяца. Она ни о чем не подозревала.

– Ты прямо как мой папаша. – Джейк глотнул кофе и поморщился, потом отставил чашку и ладонями с силой потер щетину на щеках. – Потому и сказал, что она ни о чем не подозревала, – произнес он наконец. – Она доверяла мне, а я ее обманул. И продолжал жить дальше как ни в чем не бывало. Как будто это сошло мне с рук. А потом тем утром она посмотрела на меня своими глазищами и сказала, что никогда в жизни не смогла бы изменить мне с другим мужчиной. Я ее недостоин.

Адам скрестил руки на груди.

– Я правильно понимаю, что ты признался ей, чтобы наказать себя? Другого способа сделать это, кроме как причинить ей боль, не было?

– Я и не говорю, что это был очень умный поступок. Я люблю Хлою. У меня в голове не укладывается, как я мог так поступить с ней. Господи, если бы можно было все изменить! Если бы можно было повернуть время вспять. Я ни за что не сделал бы так больше.

Адам покачал головой. Будь его воля, брат никогда не узнал бы о том несчастном случае, но тогда его состояние было критическим, и врачи связались с Бреттом, его ближайшим родственником. Теперь он до конца жизни будет припоминать ему этот случай. Иногда боль лучше ни с кем не делить. Иногда лучше справляться с ней в одиночку.

– Глупо, приятель. Глупо.

– Я знаю.

* * *

В понедельник почты было много. В начале недели так обычно и бывало. Это означало, что до того района, где живут Сиррини, Адам доберется позднее обычного. До сих пор он никогда не задумывался о том, что видит Джози почти каждый день и что она, похоже, откуда-то знает о его приближении к ее дому. Он поднял глаза на окна безукоризненного особняка в викторианском стиле, в очередной раз отметив, что на фоне остальных домов он торчит, точно гигантский голубой палец. Ни одна занавеска не шелохнулась. Чем она занимается в этом доме целыми днями?

Он двинулся вверх по ступеням, и тут входная дверь распахнулась и на пороге, точно призрак в черном платье, выросла она. Хорошо хоть на этот раз без своей красной кофты. Но, когда он приблизился, на него вновь повеяло знакомым ароматом мяты. Черт, до чего же от нее хорошо пахнет. Она всегда вызывала у него улыбку и заставляла вспоминать о таких вещах, о которых он и думать забыл, – о рождественских праздниках, о посиделках за горячим шоколадом в кругу семьи и за рюмочкой шнапса в баре после катания на лыжах. Он поднялся на крыльцо и остановился.

– Привет, Адам, – поздоровалась она.

– Привет, Джози, – с опаской произнес он, передавая ей почту.

– Спасибо.

– Не за что.

Он попытался припомнить, не давал ли ей каких-нибудь поводов. Любой приветливый взгляд мог быть истолкован неверно. Его улыбка померкла. Он не смог придумать ничего лучшего, кроме как молча развернуться и уйти.

Джози в замешательстве провожала его взглядом. Он перешел улицу, и лишь после этого она вернулась в дом.

Адам свернул к дому Фергюсонов, чувствуя себя полным болваном. Черт, он ведь не хотел ее обидеть. Просто он хотел не того, чего хотела она… чего бы она ни хотела. Кстати, а чего она хочет?

Миссис Фергюсон, полная женщина лет шестидесяти, в наглухо застегнутой мохнатой кофте и розовых митенках, маникюрными ножницами подстригала траву у дорожки. Миссис Фергюсон была страшная зануда. Ее муж почти целыми днями пропадал в клубе, который на самом деле представлял собой табачную лавку в центре города, лишь бы только находиться подальше от женушки. У Адама ушел почти год, пока он не научился доставлять ей корреспонденцию в полном соответствии с ее требованиями. Газеты и журналы следовало сложить в аккуратную стопочку и для надежности скрепить резинкой. Письма – в отдельную стопку. И не дай бог положить стопки в почтовый ящик одна на другую! Только рядом.

– Добрый день, миссис Фергюсон, – поздоровался он, открывая почтовый ящик и складывая в него почту.

– Рада вас видеть, Адам, – сказала та. – Знаете, она каждый день так.

Он остановился, заглянул в сумку, чтобы подготовить почту для пары соседних домов.

– Прошу прощения, вы о чем? – спросил он рассеянно.

– О Джози. Она каждый день смотрит, как вы переходите улицу.

Адам вскинул на нее глаза.

– Она милая девочка. – Миссис Фергюсон с кряхтением поднялась на ноги. – Жаль, что никто этого не видит.

– Почему это?

– Вы ведь нездешний. Вы не представляете, какую репутацию Джози заработала в детстве.

– И какую же?

– Она была самым несносным, самым невоспитанным, самым несчастным ребенком из всех моих знакомых. Если она не получала чего хотела, то могла закатить такой скандал, что я слышала ее у себя дома. По-моему, она перебила и переломала почти все вещи, которые были у ее матери. А уж какие истерики она устраивала на публике! Если не верите, спросите у кого угодно. У хозяина каждого магазина в этом городе есть в запасе своя история – и счет за ущерб. Она воровала сладости. Ее отец единственный мог держать ее в узде, но его никогда не было рядом. Ох и намучилась же с ней мать. Вот почему Маргарет так и не отдала Джози в школу. Она нанимала учителей, и девочку учили на дому.

– Джози? – переспросил Адам недоверчиво.

– Я вас понимаю. Если бы я не видела этого собственными глазами, и не один раз, я тоже бы не поверила. Такая приятная выросла девушка. Но у нее всегда такой грустный вид, вы не находите? Она напоминает мне Рапунцель. Из сказки, помните? Если она когда-то и выходит из дому, то лишь ради того, чтобы куда-нибудь отвезти мать или выполнить какое-то ее поручение.

«Нет, – подумал Адам. – Не только».

Он обернулся и, против воли заинтригованный, взглянул на голубой особняк.

Рапунцель время от времени тайком сбегала из своей башни.

Глава 5
Лимонные драже

Джози отдала письма матери, а сама торопливо поднялась к себе в комнату и бросилась к окну. Адам все еще разговаривал о чем-то с миссис Фергюсон. Внезапно он оглянулся на ее окна, и она, ахнув от неожиданности, отшатнулась.

Адам вел себя странно, и у нее было нехорошее чувство, что это как-то связано с вечером пятницы. В их отношениях была система, постоянство, они двигались по наезженной колее. Очевидно, она напугала его, отступив от привычного ему порядка. Хотя в глубине души ее грела мысль о том, что Адам наконец-то увидел ее в ином свете, ей было очень страшно потерять то, что у них уже было. Она подошла к шкафу и открыла дверцу.

– Больше никаких советов, – заявила она.

Делла Ли листала один из старых блокнотов, которые Джози привезла ей из дома. На ней так и были надеты несколько сразу, если не все до единого, предметы ее гардероба. Волосы она собрала в узел, с трудом удерживаемый на месте диадемой. Она вскинула на Джози глаза и переспросила:

– Что?

– Я сказала, больше никаких советов. Не пытайся больше помочь мне. Мне не слишком нравится, как работает твой план.

– Почему?

– Потому что Адам ведет себя странно, – ответила она. – Если бы ты не отправила меня в пятницу вечером на фестиваль, я не столкнулась бы там с ним и… и не отпугнула бы его.

– Ты что, к нему приставала? Такого я тебе не советовала.

– Разумеется, я к нему не приставала.

Делла Ли закрыла блокнот, который читала, и задумчиво почесала лоб. С каждым днем она становилась все бледнее и бледнее; ее кожа приобрела какую-то восковую прозрачную белизну. Наверное, она простыла после купания в реке. Что ж, в другой раз будет умнее. Кто купается в реке Грин-Коув в ноябре?

– Тогда каким же образом ты его отпугнула?

– Тем, что появилась за этими стенами, – Джози обвела рукой свою комнату, – накрашенная и с распущенными волосами.

– Господи боже мой, так ты хочешь сказать, он заметил, что ты женщина? Ну и что в этом такого? Ты не переживешь, если люди начнут относиться к тебе как к взрослой, а не как к десятилетке?

Джози фыркнула:

– Можно подумать, это случится.

– Еще бы, – хмыкнула Делла Ли. – Сначала тебе придется перестать вести себя как десятилетка.

Джози насупилась, потом протянула руку к фальшпанели в шкафу, сдвинула ее и достала с полки пакет попкорна с арахисовым маслом в белом шоколаде и упаковку рулетиков в шоколадной глазури.

Делла Ли отклонилась назад, чтобы не мешать ей, потом снова уселась прямо.

– Вот об этом я и говорю. Такой шкаф явно возник не за один день. Судя по всему, ты обдумывала его долгие годы. Это мечта каждого пухлого и застенчивого ребенка в Америке.

Джози подошла к письменному столу и села.

– Каждый пухлый и застенчивый ребенок в Америке мечтает о том, чтобы у него в шкафу поселилась посторонняя тетка средних лет? Вот уж не знала.

– Никакая я не тетка средних лет, – возмутилась Делла Ли. – Я просто хочу сказать, что, если бы ты употребила хотя бы половину того времени, которое ушло на этот шкаф, на то, что находится за его пределами, возможно, ваш почтальон не стал бы таращиться на тебя как на инопланетянку всякий раз, как вы встретитесь на публике.

– Ты так со мной говоришь, словно я не знаю, в чем проблема. – Джози надорвала пакет с попкорном. – Я это знаю, так что не воображай, будто я хочу измениться. Меня отлично устраивает все как есть.

– Все как есть – это смерть для тебя, – сказала Делла Ли так резко, что Джози застыла, не донеся до рта пригоршню попкорна. – Ты потеряешь себя, Джози. Так и будет, если ты не изменишься. Уж я-то знаю. Я потеряла себя, пытаясь найти счастье в отношениях с теми, кто не отвечал мне взаимностью.

Джози заколебалась, глядя на попкорн, который держала в руке, потом все же сдалась и высыпала его в рот. После этого всегда становилось легче. Она прожевала и проглотила. Ну вот.

– Мне неприятно тебе это говорить, но я думаю, что ты не вправе давать советы из области отношений, – сказала она, чувствуя себя лучше. – Все, я больше тебя не слушаю.

– Кто же тогда вправе, если не я? – не смутилась Делла Ли. – Чтобы понять, как правильно строить отношения, нужно знать, как их строить неправильно. А уж по этой части я настоящая мастерица.

Джози развернулась в кресле и уселась лицом к шкафу.

– Ладно, можешь дать мне один самый последний совет. Один. И на этом закончим. Только пусть он будет хорошим.

– Самый последний совет. Ну вот, теперь ты на меня давишь. – Делла Ли ненадолго задумалась, потом сказала: – Мы с Джулианом познакомились в баре. Я была там с девочками с работы. Я тогда встречалась с одним парнем из наших клиентов, так что не была в поиске. Нет, это неправда. Я всегда была в поиске. Это моя ошибка номер один. Когда я увидела Джулиана, то прямо обомлела. Он приблизился ко мне, и мне показалось, что я сейчас умру. У меня кружилась голова и по всему телу бегали мурашки. Но когда он в конце концов подошел, все оказалось превосходно. Я отдала ему свое сердце еще до того, как мы успели выйти из бара. Это ошибка номер два. Господи, такого секса, как в ту ночь, у меня в жизни еще не было. Через три дня он переехал ко мне. Ошибка номер три. – Делла Ли печально улыбнулась. – В баре Джулиан в своей стихии. Он двигается так медленно, что ты не понимаешь, как он хорош. Он как паук. Ты не догадываешься, что попалась, пока не становится слишком поздно. Впрочем, именно поэтому мы с ним так спелись. Джулиан никогда не встречал женщину себе под стать, пока не познакомился со мной.

Джози ждала продолжения, но на лице Деллы Ли появилось удовлетворенное выражение человека, который высказал все, что хотел.

– Так, погоди, – уточнила Джози. – Твой самый последний совет, который ты хочешь мне дать, – это не влюбляться в Джулиана?

Делла Ли пожала плечами:

– Жаль, в свое время никто не дал такого совета мне.

* * *

Хлоя нередко вспоминала историю, которую Джейк рассказал ей о своем первом годе в закрытом пансионе. Он хотел приручить тощую бродячую кошку, которая повадилась крутиться у них в столовой во время еды. Каждый день Джейк пытался приманить ее то сосиской или яйцом во время завтрака, то куском копченой колбасы или гамбургером во время обеда, и каждый день она удирала от него. Но Джейк не сдавался. Даже когда его свалил желудочный грипп, он тайком сбежал из изолятора, чтобы попытаться накормить ее. Он не намерен был отступать. Он наблюдал за ней из окон класса. Он даже сочинил о ней стихотворение и послал его в письме матери. Три месяца спустя кошка наконец оголодала настолько, что доверилась ему. У него ни разу не возникло мысли о том, что она может так к нему и не подойти. У него ведь было что ей предложить!

Все выходные, одна в своей квартире, Хлоя то и дело ловила себя на побуждении позвать Джейка, когда по телевизору показывали что-то смешное или когда она разгадывала кроссворд и у нее возникал какой-то вопрос. В конце концов в воскресенье вечером ей пришло в голову, что, возможно, Джейк именно этого и добивался. «Он понимает, что тебе нужно личное пространство», – сказал тогда Адам. Пространство, чтобы понять, как сильно он ей нужен. Она, как та самая кошка, сидит в этой квартире и ошалевает от голода. Она делает ровно то, чего хочет от нее он, уверенный, что в конце концов она пойдет к нему.

У него ведь есть что ей предложить!

Хлоя знала, что кое-кто из сослуживцев Джейка после работы заглядывает пропустить стаканчик-другой в «Джиггериз», бар на противоположной стороне площади от здания суда. Джейка в понедельник оказаться там не могло, потому что по понедельникам он традиционно обедал у родителей, и она решила, что завтра вечером отправится в бар. Ей хотелось, чтобы коллеги Джейка увидели ее там и рассказали об этом ему. Пусть знает, что она прекрасно обходится и без него. А может быть – чем черт не шутит! – ей удастся выудить из его сослуживцев какую-нибудь информацию. Ей отчаянно хотелось узнать про ту женщину, из-за которой заварилась вся эта каша. «Да, кстати, – бросит она как бы вскользь, – кто был на той вечеринке в офисе три месяца назад, ну, помните, по случаю победы в деле Бисли?»

В понедельник после работы она отправилась домой, переоделась и с особым тщанием накрасилась. Ей хотелось хорошо выглядеть, но не производить при этом впечатления, как будто она старалась специально. Чтобы найти эту грань, пришлось попотеть. Несколько часов спустя она вошла в «Джиггериз», возбужденная и готовая действовать. Переступив порог, Хлоя остановилась, огляделась по сторонам… и поняла, что не видит ни одного знакомого лица. Она так долго собиралась, что пришла слишком поздно. С поникшим видом она подошла к стойке бара и заказала коктейль с лимонным соком и водкой.

Его взгляд она почувствовала еще до того, как увидела его самого. Это было как ощущение надвигающегося дождя в воздухе. Он сидел у противоположного края стойки и смотрел на нее – красавец, точно тщательно прорисованный угольным карандашом, каждая черточка безукоризненна, каждая растушевка неслучайна. Когда он пошевелился, она даже удивилась, что он настоящий. Он прихватил свой стакан и двинулся к ней.

Она смотрела на него, затаив дыхание, хотя сама не смогла бы объяснить почему.

– Я не хочу показаться навязчивым, – произнес он, приблизившись к ней, и его голос звучал точно мелодия всех ее любимых песен разом, – и клянусь, что не пытаюсь к вам клеиться, но вы не будете возражать, если я присяду рядом? Я жду друзей, а отсюда лучше видно дверь.

Хлоя наконец смогла перевести дух. Да что с ней такое? Откуда эта паника? Можно подумать, никто и никогда не пытался раньше с ней познакомиться. Жаль только, ее не видит никто из знакомых Джейка.

– Пожалуйста.

Он уселся на табурет рядом с ней.

– У вас что-то случилось?

– У меня все в полном порядке, – ответила она.

Ей не хотелось рассказывать, что она чувствует себя так, будто у нее отрезали левую руку. И признаваться, что она не представляет, как дальше жить без Джейка, тоже не хотелось, поэтому она упорно твердила: «У меня все в полном порядке». То же самое она сказала и Хэнку, который дежурил на входе в здание суда, и всем остальным, кто звонил ей в эти выходные, и отцу Джейка, который заглянул сегодня к ней в кафе. Только он со своими необыкновенными, колдовскими светло-зелеными глазами оказался так похож на Джейка, что она вынуждена была отойти от него подальше и в итоге разговаривала с ним практически из подсобки.

– А почему вы спрашиваете?

– Во-первых, из-за выражения вашего лица. А во-вторых, из-за этой книги.

Он кивнул в сторону бара, не спуская с нее глаз.

Хлоя наконец-то отвела от него взгляд и обнаружила на столе рядом со своим бокалом книжку под названием «Как удержать мужчину. Пособие для девушек». Книга выглядела совершенно новой, как и все остальные, которые появлялись у нее, однако на самом деле издана была давно. На обложке красовалась молодая женщина в платье с пышной юбкой по моде пятидесятых годов, в туфлях на высоких каблуках и в безукоризненно отутюженном фартучке. Она подавала кофе молодому мужчине, сидевшему с газетой в руках перед камином в гостиной.

– А, эта, – произнесла Хлоя таким тоном, как будто носить с собой литературу подобного толка в бар было самым естественным делом на земле. Она поспешно перевернула книгу так, чтобы скрыть заголовок.

– Вы пытаетесь удержать мужчину? – спросил он мягко. – Не сочтите за назойливость.

– Просто… – Вот черт. Эти книжки совсем свихнулись, вот что. Если бы не они, она ни за что не стала бы откровенничать с абсолютно незнакомым человеком. – На прошлой неделе я узнала, что мой парень мне изменил.

– Ну надо же. – Он отвел взгляд и поднес к губам кружку с пивом. – Похоже, мы с вами в одной лодке. На прошлой неделе моя девушка бросила меня без предупреждения.

– Ну надо же.

Эти слова вызвали у него улыбку.

– Если вы здесь, то, должно быть, не воспринимаете эту книжку слишком серьезно.

– Если вы здесь, то, должно быть, не верите, что ваша девушка к вам вернется.

– Сердца разбиваются, и с этим ничего не поделаешь, остается только ждать. Время лечит. Помогает алкоголь. И возможность поговорить с кем-нибудь об этом.

И тут Хлою словно прорвало.

– Я хочу знать, кто эта женщина, – призналась она, придвигаясь ближе к нему. Ощущение было сродни притяжению – так мужчина привлекает женщину к себе в объятия, с той лишь разницей, что этот мужчина и пальцем к ней не притронулся. – Я хочу знать, с кем он переспал. Ни о чем другом просто думать не могу. Я знаю только, что она была на вечеринке у них в офисе три месяца назад, вот там-то все и случилось. Здесь бывают люди с его работы. Я хотела поспрашивать у них, но пришла слишком поздно.

Он кивал, побуждая ее говорить дальше.

– Он работает в суде?

– В прокуратуре.

– Вот что. Я буду настороже, вдруг что-нибудь промелькнет. Посмотрим, что мне удастся выяснить.

Его предложение стало для нее полнейшей неожиданностью, однако она приняла его без единого вопроса. Его близость действовала на нее опьяняюще, мысли у нее путались, но это было почти облегчением.

– Я никогда вас здесь раньше не видела.

– А я вас. Обычно я бываю здесь по вечерам в выходные. Просто сегодня договорился встретиться тут с друзьями. – Его взгляд устремился поверх ее плеча, он забрал свою кружку и сполз с табурета. – А вот и они. Если снова захотите поговорить, вы знаете, где меня искать.

Хлоя крутанулась на своем табурете ему вслед. Она видела, что волосы у него собраны в хвост на затылке, но не подозревала, насколько они длинные, пока он не обернулся к ней спиной. Это было восхитительно. Ей захотелось потрогать их.

– Постойте! Как вас зовут?

Он улыбнулся ей через плечо. Не подмигнул. Не опошлил весь их разговор.

– Джулиан.

* * *

Сотовый телефон Джейка зазвонил ровно в ту минуту, когда его матушка подавала в гостиной коктейли. Давненько он не бывал на обеде в родительском доме в одиночку. Без Хлои он чувствовал себя здесь как открытая рана, которую мать жаждала перевязать, а отец упорно продолжал бередить. Джейк был у Кайла и Фейт Ярдли единственным сыном. Мать души в нем не чаяла. Она до последнего сопротивлялась желанию мужа отправить Джейка в закрытый пансион, но Кайл Ярдли хотел воспитать в своем сыне характер и независимость, а жизнь под крылышком у матери, которая безбожно его баловала, этому не способствовала. Кайл Ярдли был неизменно скуп на слова одобрения, потому что именно таким способом зеленоглазые мужчины Ярдли из поколения в поколение выражали сыновьям свою любовь. «Ты можешь лучше. Ты способен на большее».

– Джейк, ты же знаешь, я не люблю, когда ты в нашем присутствии говоришь по телефону. Мы и так почти тебя не видим, – шутливо упрекнула его мать.

Он отставил свой бокал в сторону и вытащил телефон из кармана.

– Мне могут звонить по работе.

Откровенно говоря, он очень надеялся, что звонок окажется по работе. Его родители были осведомлены об их с Хлоей размолвке, и Джейк чувствовал бы себя куда лучше, если бы ему удалось избежать ее обсуждения под звон столового серебра о парадный фарфор. Что может быть достойнее, нежели превратить его сердечные дела в предмет застольной беседы?

Он взял телефон и вышел на крыльцо. Было темно и промозгло, как и полагается поздней осенью. Мать уже украсила дом к Дню благодарения гирляндами из листьев и замысловатыми композициями из тыкв, и на двери красовался венок, который она каждый год делала из листьев паслена, растущего у гостевого домика на заднем дворе.

Джейк открыл телефон и сказал:

– Слушаю!

– Джейк, это Брендон.

Слава богу. Звонок действительно по работе. Брендон был его коллега, помощник окружного прокурора.

– Что случилось, Брен?

– Перейду сразу к делу, – произнес Брендон.

Джейка это не насторожило. Этими словами Брендон начинал любой разговор. Если он собирался перекусить, то сообщал об этом так: «Перейду сразу к делу. Я иду в „Макдоналдс“».

– После работы я зашел в «Джиггериз», а потом, когда приехал домой, то обнаружил, что оставил там бумажник. Короче говоря, я вернулся туда и увидел там Хлою.

Джейк, который расхаживал по крыльцу, чтобы не замерзнуть, остановился как вкопанный.

– Хлоя была в «Джиггериз»? Одна?

– В том-то и дело, что нет. Она разговаривала с одним типом. Джулиан его зовут, не помню фамилию. Я несколько раз видел его в суде. Дела были пустяковые, но он альфонс. Я в курсе, что у вас с Хлоей проблемы, но я подумал, что ты должен об этом знать.

Джейк весь напрягся, точно до предела сжатая пружина. Он не допустит, чтобы кто-то снова причинил Хлое боль. Разумеется, у него и в мыслях не было, что она на самом деле станет встречаться с другим мужчиной. Она ведь сама сказала, что скорее умрет. Не может же она… нет, конечно нет. Хлоя на это не способна. Но, господи, одна мысль об этом… Он просто не мог представить себе, что творилось в ее душе, когда она узнала – узнала о том, что он был с другой женщиной.

– Спасибо, Брен. Я сейчас подъеду.

Джейк захлопнул телефон и сунул его обратно в карман пиджака. Он развернулся, собираясь забрать пальто и предупредить родителей, что вынужден уйти, и увидел отца – тот стоял у двери, прислонившись к косяку, с бокалом в руке.

– Что-то случилось? – поинтересовался Кайл почти лениво.

– Мне нужно уйти, пап. Прости.

– Никуда тебе не нужно.

– Это по работе…

– Я все слышал. Дело в Хлое. А я ведь говорил тебе, когда она тебя выгнала, сын. Не дави на нее, дай ей пространство. Если твои знакомые по твоей указке будут шпионить за ней, а ты потом будешь появляться в тех местах, где ее видели, тебе лично это ничем не поможет. Не надо было вообще ей об этом рассказывать.

Хотя все, кто был в тот вечер в прокуратуре, договорились держать язык за зубами, потому что иначе все усилия, затраченные на выигрыш дела об убийстве Бисли, могли пойти псу под хвост, слухи о том, что любимчик фортуны Джейк опрометчиво позволил себе поразвлечься с какой-то неизвестной женщиной, все же просочились за пределы прокуратуры. В конце концов эти толки достигли его отца, который, так уж получилось, был мэром Болд-Слоупа. Кайлу удалось жестко пресечь эти слухи, и дальше судейского круга они не пошли, однако даже он не знал, с кем переспал Джейк. Коллеги Джейка секрет хранили стойко, хотя Кайлу до смерти хотелось это узнать, а Джейк был нем как рыба.

– Я никого не просил за ней шпионить, – возразил Джейк.

– Я сегодня заходил к ней в кафе поговорить.

Джейк сжал кулаки. Отец велел ему не искать встреч с Хлоей, а сам ходил к ней в кафе.

– Спасибо за заботу, но я в состоянии сам разобраться со своими проблемами.

– Нет, не в состоянии. Она с трудом выдержала даже мое присутствие. В ваших отношениях никогда не было равенства. Не дави на нее. Пусть сама поймет, что ты ей нужен. Если будешь давить, она уйдет. И не думай, что я говорю это все ради тебя. Меня беспокоит она. Хлоя тебе подходит. Я хочу, чтобы она стала членом нашей семьи. Ты уже один раз наломал дров, так вот, не повторяй больше своих ошибок, потому что иначе потеряешь ее навсегда, а она останется у разбитого корыта, и пойти ей будет некуда. Ты этого хочешь?

– Разумеется, нет.

Кайл отошел от двери.

– Тогда иди в дом, скажи матери, что платье ей очень к лицу, и пообещай, что все будет хорошо.

– Ты, наверное, никогда таких глупостей не делал, – сказал Джейк, провожая отца взглядом.

– Если бы и делал, черта с два я бы стал рассказывать об этом твоей матери, – отозвался Кайл, не оборачиваясь.

* * *

Во вторник вечером, после долгого дня, не принесшего ничего нового, после бесконечных попыток не высматривать в толпе Джейка и не ломать голову над загадкой Джулиана, после того, как она в восемьдесят второй раз спихнула с прилавка местами обгоревшее «Искусство прощения», Хлоя уже почти собиралась вымыть гриль и неохотно отправиться домой. Но тут она увидела, что к ней через вестибюль направляется Джози, и действительность показалась ей чуть менее мрачной.

– Джози! – воскликнула она. – Как я рада, что ты зашла! Тогда вечером ты так стремительно убежала. Я не знала, как с тобой связаться, узнать, все ли в порядке.

– Я знаю. Я зашла извиниться, – сказала Джози, подойдя к прилавку. – Просто я временами… веду себя как десятилетка. – Она поморщилась, как будто это признание далось ей с трудом. – У меня есть сотовый телефон. Я буду проверять голосовую почту на тот случай, если ты вдруг захочешь позвонить. У тебя есть на чем записать? Я продиктую тебе номер.

Хлоя вытащила из небольшой стопочки у кассового аппарата визитку и вместе с ручкой протянула ее Джози. Та перевернула картонный прямоугольник чистой стороной и записала свой телефон.

– Ну, что будешь брать сегодня? – спросила Хлоя. – Сэндвич с поджаренным томатом и сыром?

– Спасибо, ничего не надо. – Джози надела на ручку колпачок и положила ее рядом с визиткой.

– Да ну, – сказала Хлоя. – Я делаю отличный сэндвич с яичницей. Хочешь попробовать?

Хлоя смотрела на нее с ободряющей улыбкой до тех пор, пока Джози не сдалась.

– Ну ладно, – кивнула она.

– Отлично! – Хлоя надела одноразовые перчатки и вытащила из холодильника сливочное масло и два яйца. – Вот, возьми визитку. Можешь звонить мне прямо сюда, если захочешь. А в самом низу мой сотовый.

Хлоя плюхнула на гриль кусок масла, дождалась, когда оно растает, потом разбила оба яйца, одно рядом с другим, так что белки слились. Когда яичница начала скворчать, она намазала маслом два ломтика хлеба и положила их на гриль.

– Не знала, что твое кафе называется «Рыжик», – заметила Джози, глядя на визитку.

Хлоя улыбнулась, как и всегда, когда вспоминала о прадеде.

– О, это еще одна семейная традиция. У моего прадеда были рыжие волосы. И у мамы тоже.

Хлоя посолила и поперчила яичницу, приправила ее щепоткой сушеного укропа, потом поддела лопаткой и перевернула. Хлеб уже начал подрумяниваться, и она перевернула и его тоже. Все свои детские годы она наблюдала за тем, как прадед проделывает это, и теперь это кафе было единственным местом, где она ощущала его близость.

– Здесь будешь есть или тебе завернуть?

– Заверни.

Хлоя еще немного посолила и поперчила яичницу, убедилась, что желтки слегка схватились, затем накрыла их сыром. Она дождалась, когда сыр расплавится, сняла яичницу с гриля и положила ее на ломтик поджаренного хлеба. Готовый сэндвич она завернула в бумагу и упаковала в бумажный пакет, потом повернулась к Джози.

– За счет заведения. – Она замахала руками, когда Джози все же сделала попытку заплатить. – Может, подождешь минутку, пока я уберу? Тогда пойдем вместе.

Джози облокотилась на прилавок, а Хлоя принялась чистить гриль.

– Я вижу, ты вытащила книжку из урны, – заметила Джози.

Хлоя оглянулась через плечо. «Искусство прощения» снова лежало на прилавке. Джози погладила обложку и сочувственно прищелкнула языком, заметив следы гари: утром книга материализовалась перед Хлоей прямо на гриле. Хлоя прямо-таки слышала, как бесстыжая книга мурлычет от такого внимания. Нахалка.