Текст книги "Алый шелк соблазна"

Глава 8

Марк приближался к дому на Керзон-стрит. У ярко освещенного подъезда резиденции Гиллингемов суетилась целая армия слуг, направляя подъезжающие экипажи. Дамы в вечерних платьях, джентльмены во фраках проходили сквозь коридор выстроившихся в две шеренги ливрейных лакеев.

Марк тоже прошел внутрь. Получить приглашение было очень непросто. Три дня и три ночи он провел в поисках того, кто знал бы Гиллингемов и мог провести его на вечер. Помогла ему леди Эннер, крестная Себастьяна. Ей потребовался всего час, чтобы добыть приглашение.

– Понятия не имею, зачем тебе надо тащиться к Ларе Гиллингем, – заметила она, отмахиваясь от его благодарностей. – Снобизм ее погубит, А что касается мужа… Ну, он похож на поэта. Волосы болтаются, взгляд одухотворенный. Я не доверяю поэтичным мужчинам.

Марка это не касалось. Сам он выглядел безупречно – истинный джентльмен. Никто не усомнится в его праве присутствовать здесь. Если он не вертится среди тех, у кого в жилах голубая кровь, это ничего не значит. Захотел бы, его приняли бы в лучших домах. У него было все необходимое: происхождение, воспитание, образование, – а с его обаянием можно очаровать и герцогиню. Беда в том, что в таких местах ему скучно, и он их избегает, но сегодня – другое дело. Из-за Порции Эллерсли.

Интересно, что она скажет, когда столкнется с ним лицом к лицу? Он сможет застать ее врасплох.

Охваченный нетерпением, он вручил приглашение, величественному лакею и нырнул в море гостей, колышущееся в ярком свете газовых люстр. Порцию он увидел сразу, потому что она была в черном. Глубокий траур ее наряда резко выделялся на фоне белых, розовых, голубых туалетов других дам, и те выглядели почти вульгарно. На мгновение Марку пришло в голову, что Порция выбрала траур, чтобы наказать себя за те сумасшедшие свидания, но он тут же решил, что это не так. Порция не станет казнить себя за удовольствия. Она прекрасно знала, на что идет.

Лакей рассмотрел наконец приглашение Марка, прочистил горло и громовым голосом объявил:

– Мистер Марк Уорторн.

Марк наблюдал за реакцией Порции, которая стояла рядом со своей падчерицей и ее мужем и приветствовала прибывающих гостей. Тут же стоял пожилой джентльмен с натянутой улыбкой на устах. Когда прозвучало имя Марка Уорторна, Порция подняла голову, побледнела и посмотрела прямо ему в лицо. Лишь секунду он упивался отчаянным блеском ее глаз, но искренние чувства, на мгновение отразившись на лице Порции, уступили место маске холодной вежливости, и Порция с пустой улыбкой обратилась к пожилому джентльмену.

Марк следом за другими гостями не спеша поднимался по широкой нарядной лестнице. Ему хотелось увидеть, что Порция станет делать дальше.

– Мистер… э-э-э… Уорторн, – обратилась к Марку женщина с въедливым взглядом и крупным носом, с любопытством рассматривая нового гостя. – Мне кажется, мы не знакомы.

– Миссис Гиллингем, вы прекрасно выглядите! – воскликнул Марк.

– Благодарю вас. Кстати, я не помню, где мы встречались? – И она улыбнулась ему.

– Видите ли, я отставной гусар, – пробормотал Марк в качестве объяснения.

– О, конечно, конечно! Должно быть, вы знали моего отца.

– Ваш отец был великим человеком.

От этих слов хозяйка расцвела. Подобные ходы всегда удавались Марку. Теперь он перешел к хозяину, Арнольд Гиллингем, немного вялый джентльмен с длинными светлыми волосами и бледно-голубыми глазами, оказался довольно красив. Его рассеянный взгляд действительно создавал впечатление, что он занят сочинением стихов.

– Отставной гусар? – повторил Арнольд, окидывая Марка холодным взглядом. – Вы знали моего тестя?

– Его слава бессмертна.

– О да, несомненно. – В глазах Арнольда мелькнул огонек. Похоже, он заметил, что Марк не ответил на его вопрос. – Приятного вечера, мистер Уорторн.

И вот наконец Марк сделал шаг, который свел его лицом к лицу с ней. Подол ее платья коснулся его туфель. Траур подчеркнул строгую красоту Порции и великолепие ее волос. Марк чувствовал сладкий, слегка экзотический аромат духов. Ему показалось, что она раздумывает, можно ли не подать ему руки, демонстративно не нарушив приличий.

– Леди Эллерсли, – произнес Марк и первый протянул ей руку. Порция быстро справилась с собой – сказались воспитание и дисциплина – и неохотно ответила на пожатие. Марк не позволил ей слишком уж спешить – он крепко ухватил ее пальцы.

Глаза Порции сердито сверкнули. Она почувствовала себя в ловушке – нельзя нарушать приличия, привлекая к себе внимание.

– Мистер Уорторн… – проговорила она, почти не разжимая губ и не глядя ему в лицо.

– Думаю, никто из этих людей не подозревает, что слева у вас на спине родинка.

Порцию обдало жаром. Она раскрыла изящный веер из перьев и прикрылась им, как щитом, одновременно пряча неуместные чувства и охлаждая горящие щеки.

– Ну вот, вдова уже не похожа на ангела, – пробормотал Марк, довольный, что сумел потревожить ее холодную маску.

– Как вы получили приглашение?

– Я же был бравым гусаром, старинным другом вашего мужа.

– Вы хотите сказать, что служили с моим мужем? – с недоверием произнесла Порция.

– Встречался с ним однажды, – неохотно признался Марк.

– Я вам не верю, – негромко, но очень сердито отозвалась Порция. – Я вообще не верю ни единому вашему слову. Вы никогда не были гусаром, мистер Уорторн…

– Да был же! И, кстати, отлично выглядел в форме.

– Нет, у вас не тот склад. Не могу представить, чтобы вы занимались чем-нибудь стоящим.

Этот укол достиг цели. Марк сам себе удивился. Неужели он дошел до того, что хочет покрасоваться перед Порцией? Не может быть! Ему всегда было наплевать на мнение других людей.

– Вы обидели меня, леди Эллерсли, – лениво протянул Марк. – Вы должны знать, что за моими плечами стоит длинная череда предков – самых лучших английских…

Порция приподняла бровь:

– Лучших английских солдат?

– Лучших любовников Англии.

Ее губы изогнулись в усмешке.

– Мы, Уорторны, гордимся – и я вам это докажу – своим искусством поединка.

Порция кокетливо улыбнулась, но тут же одернула себя.

– Порция! – раздался за ее спиной осуждающий возглас Лары Гиллингем.

Леди Эллерсли обернулась. Марк с восхищением наблюдал за ее мимикой.

– Ты задерживаешь наших гостей.

– Извини, Лара. – И, кивнув Марку, она бесстрастно произнесла: – Доброго вечера, сэр.

Марк отошел, напомнив себе, что у них еще будет время поговорить. Не может же она весь вечер проторчать рядом с этими Гиллингемами. Он поймает ее, и тогда… Марк улыбнулся, предвкушая приключение, и взял с подноса бокал шампанского.

Порция с отчаянием чувствовала, что едва владеет собой. Голова у нее кружилась, ладони под французской лайкой взмокли, мысли путались. Она дрожала. Марк разыскал ее, загнал в ловушку, но это еще не самое страшное.

Он рассмешил ее. Она смеялась, смеялась, как будто ей снова семнадцать лет. Годы слетели с нее так же, как раньше уже слетала одежда. Она могла вспоминать его дерзкую улыбку, его волнующий голос, тепло пальцев сквозь ткань перчаток, но победил он ее не этим. Он заставил ее улыбаться.

Порция до конца не понимала, зачем он ее преследует. Неужели ему так нужно ее тело? Или это дьявольская игра? Неужели Марк способен уничтожить ее ради забавы? Казалось, он не способен на беспричинную жестокость, но ведь она так мало его знает, разве что на вкус.

Порция переступила с ноги на ногу. Рядом с ней пожилой герцог говорил о ее покойном муже, а она, которая так гордилась тем, что никогда не позволяла чувствам мешать исполнению долга вдовы национального героя, вдруг ощутила неодолимое желание повернуться и уйти. Она даже представила, как герцог с открытым от изумления ртом смотрит ей вслед.

Разумеется, она сдержалась и терпеливо выждала момент, когда стало прилично извиниться и отойти.

В комнате было душно, от шума толпы разболелась голова. Приняв от лакея бокал с шампанским, Порция огляделась – ну где же он?

Чувствуя себя загнанным животным, она двинулась сквозь толпу. Улыбка здесь, пара слов там. Кто-то хотел поговорить с ней, и она внимательно слушала, кто-то касался руки – она терпела. Порция давно заметила, что многие желают дотронуться до нее, как будто она была священной реликвией или амулетом.

Темное платье было жарким и неудобным. Его тяжесть и беспрестанное внимание гостей утомили ее сверх всякой меры. Порция пыталась сохранить спокойствие, но чувствовала, что сил не хватает. Наконец она ощутила, что больше не в состоянии выносить это напряжение, выскользнула в боковую дверь и оказалась в пустой комнате.

Ее окружили тишина и покой. В комнате царили прохлада и полумрак. Порция с облегчением вздохнула. Еще одна вежливая улыбка, одна фраза об уме и смелости ее покойного мужа – и она сошла бы с ума. Лара живо отправила бы ее в Бедлам к несчастным лунатикам. Тогда Марку Уорторну пришлось бы ее спасать. Он надел бы свой блестящий гусарский мундир и…

Порция улыбнулась этой нелепой мысли и оглядела комнату. Только сейчас она заметила, где оказалась. Это была настоящая комната боевой славы. Лара собрала здесь все военные реликвии отца: потертые карты, дневники, военные награды и даже сапоги, которые были на нем в битве при Ватерлоо. Порция не бывала здесь довольно давно.

Шурша жестко накрахмаленными нижними юбками и шелком траурного платья, она переходила от одной витрины к другой: вот специально выбитая медаль от принца-регента, вот урна, преподнесенная генералу Эллерсли в Пруссии. Порция нагнулась, чтобы прочитать страничку из дневника мужа, но свет единственной газовой лампы оказался слишком слаб.

Над камином Лара повесила портрет своей матери, первой леди Эллерсли. На губах темноволосой, довольно приятной женщины играла мученическая, как всегда думала Порция, улыбка. Ничего удивительного. В молодые годы лорд Эллерсли был изрядным повесой. Армейские обязанности и пристрастие к женскому полу надолго отрывали его от домашнего очага. Пожалуй, сама Порция не смогла бы проявить столько терпения, как мать Лары, но к тому времени, когда она вышла замуж за лорда Эллерсли, времена военных побед для него уже прошли, да и подвиги на амурном фронте оказались позади, так что у Порции не было причин жаловаться на отсутствие внимания.

Лорд Эллерсли женился на ней после недолгого знакомства, буквально через несколько недель. Мать Порции, миссис Страуд, узнала, что генерал Эллерсли гостит у брата ее школьной подруги, и вместе с дочерью отправилась туда с визитом. Долгие годы Порция слышала, что ее долг – поправить общественное и финансовое положение семьи, теперь настал час этот долг выполнить. Порция вела себя нужным образом, принимала ухаживания престарелого лорда Эллерсли и с покорностью приняла его предложение. Осенью они поженились, и ее, как военный трофей, увезли в Лондон. Она оказалась еще одной победой великого полководца.

Порция с удивлением обнаружила, что завидует своему герою мужу. И не потому, что все его любят, а потому, что он прожил столь интересную и насыщенную жизнь. Он многое сделал и многого достиг, а умирая, сказал, что ни о чем не жалеет. Порция не смогла бы сказать этого о себе.

Что она сделала со своей жизнью? Чего достигла? Ей казалось, что до сих пор она жила лишь для других: для матери и отца, для мужа, Лары и тети Джейн, для английского народа… Даже Виктория ждет от нее определенного поведения. Где теперь Порция, дочь викария, которая любила бродить по сельским дорогам?

Дверь у нее за спиной открылась, и Порция, не глядя, поняла, кто вошел.

– Порция?

Она резко обернулась.

– Что вы делаете? Мы так не договаривались.

Марк двинулся к ней скользящей походкой охотника.

– Тогда давай договоримся по-другому, – вкрадчивым тоном проговорил он. – Старые условия мне все равно не нравились.

– Ты отлично знаешь, что я не могу… – начала она и, осторожно обходя Марка, направилась к двери.

Марк заступил ей дорогу.

– Это слово мне тоже не нравится. Ты можешь делать все, что хочешь, и я тоже. Кто может нас остановить?

– Мы живем в разных мирах. Если я буду делать что захочу, то скоро все потеряю. На меня полагаются многие люди, я отвечаю за них.

– Ну и тоска! – со скукой в голосе протянул Марк. Порция знала, что это правда. Минуту назад она сама оценивала свою жизнь с такой же беспощадной прямотой, однако сейчас слова Марка ее рассердили. Более того, она пришла в ярость, словно в душе лопнула струна, все эти годы удерживающая ее в узде.

«Нельзя показывать слугам, что ты чувствуешь… Настоящие леди так себя не ведут… Дорогая моя, леди не смеются в присутствии посторонних, даже в присутствии собственного мужа… Ну-ну, не надо плакать, держись, как маленький генерал».

Слишком много всего накопилось. Глаза заволокло слезами.

Она сделала шаг к Марку, сама не зная зачем. Может, хотела его ударить или толкнуть? А скорее, просто искала выход скопившемуся напряжению. Марк поймал ее за кисти рук и, отчаянно упирающуюся, притянул к себе. Порция чувствовала, что он смеется, и это лишь разожгло ее гнев.

– Негодяй! Отпусти меня!

– И все?

– Ты не должен был приходить…

– Я хотел увидеть тебя, и не собирался ждать, пока ты меня позовешь. Я знал, что ты тоже хочешь меня видеть.

Порция злобно рассмеялась. Неужели это ее пальцы так скрючены от гнева? Настоящие когти! Сила собственных эмоций ее напугала, но этот взрыв принес чудесное облегчение.

– Ты погубишь меня, – повторила она, обращаясь не только к Марку, но и к себе самой. – Я все потеряю.

А он улыбался как ни в чем не бывало.

– Каким образом? Я никому ничего не скажу, а ты?

– Разумеется, нет.

– Так в чем же дело, Порция?

Он выпустил ее руки, но лишь затем, чтобы обнять за талию и притянуть к себе еще ближе. Она чуть не закричала, а Марк нагнул голову и поцеловал ее, настойчиво, агрессивно. Задыхаясь от злости, Порция попробовала его укусить, но он только рассмеялся.

– Ах ты, негодница! – Голос Марка звучал мягко и ласково.

На его горячих губах ощущался вкус того же шампанского, которое она пила недавно. О, Марк умел целовать! Должно быть, имел обширную практику. Неудивительно, что скоро она стала ему отвечать. Может быть, именно этого она и хотела все это время?

Внезапно гнев обернулся диким желанием. Таким же яростным и неукротимым. Порция вцепилась ему в шею, ее пальцы гладили его кожу, путались в волосах. Пышные юбки мешали, но она все равно сумела прижаться к нему изо всех сил.

Его ладонь скользнула к ее груди и стиснула ее сквозь плотную ткань корсажа. Порция почти ничего не почувствовала, но тело узнало его прикосновение и захотело большего.

В этот миг, задыхаясь, она очнулась, подняла голову и прошептала:

– Нет. Прекрати.

– Прекратить? Но почему? Мы же оба этого хотим.

– Не здесь, – приходя в себя, ответила Порция. Марк огляделся и только тут заметил, что это за комната. Он недовольно сморщился.

– О Боже, да это склеп! Твоя идея?

– Не моя, Лары. Она всегда старалась угодить отцу, пока он был жив, а когда его не стало, продолжает вести себя так же.

– Когда я умру, пожалуйста, похорони меня, как викинга.

– Как это?

– Положи меня в лодку, подожги ее и пусти по морю. Я лучше буду кормить рыб, чем лежать в подобном мавзолее.

– Лорда Эллерсли похоронили в соборе Святого Павла.

– Вот именно. Я хочу, чтобы моя душа была свободна, а не заперта в каменном ящике.

Марк взял ее руку и прижал к себе, как будто боялся, что она сбежит, потом внимательно оглядел комнату, возле шкафа обнаружил вторую дверь и потянул туда Порцию. Это оказалась передняя. Там стояли стол, кресло и небольшая кушетка.

На взгляд Порции, не очень уютно, но по крайней мере здесь ничто не напоминало ей о муже.

– Ну? – спросил Марк, ожидая ее решения. Порция кивнула. Марк втянул ее в комнату и закрыл дверь. В этот момент наружная дверь отворилась, и раздался голос Лары Гиллингем:

– Порция, ты здесь?

В передней было светло из-за окна у самого потолка. Порция с ужасом уставилась в лицо Марка, а он с улыбкой провел пальцами по ее губам, очертил их по контуру и накрыл медленным, сладостным поцелуем, который уносил ее в тот чувственный мир, который он недавно перед ней открыл.

– Куда она делась? – Голос Лары прозвучал ближе. Ковер приглушал ее шаги – очевидно, она остановилась у камина. – Люди спрашивают о ней. Что я им скажу?

– Я был уверен, что она вошла сюда. Наверное, ошибся. – Безразличный голос принадлежал Арнольду Гиллингему. – Забудь, Лара. Пойдем поужинаем, а то эти свиньи все сметут.

Послышались удаляющиеся шаги.

– Надо было мне попросить Порцию, чтобы она пригласила ее величество.

– Пойдем. Даже Порция не смогла бы привести к нам королеву.

– Почему это? Уверена, что она вертит королевой как хочет. Как вертела моим отцом. Представляешь, с тех пор как он умер, она была в этой комнате всего раз или два!

На этих словах дверь захлопнулась. Марк оторвался от губ Порции, и она услышала свое прерывистое дыхание.

– Не забудь, я не разрешил тебе строить святилище в свою честь, когда я умру, – с ленивой улыбкой протянул Марк.

– Туда нечего будет поместить, – парировала она, все еще во власти пережитого страха.

– Довольно невежливо, тебе не кажется.

– Кажется!

Марк расхохотался.

– Отлично! Ты хорошая ученица.

– Это ты – хороший учитель.

Он взял в ладони ее лицо.

– Я очень хороший учитель, миледи.

Разумеется, он говорил об искусстве любви. Порция верила, что он имеет право гордиться своими умениями. В жизни он оказался ничуть не хуже юного Марка из ее одиноких фантазий. Лучше, значительно лучше. Реальный Марк Уорторн делал с ней такие вещи, которые не могли прийти в голову его воображаемому двойнику, потому что воображение Порции было неспособно их придумать.

– А теперь, – серьезным тоном продолжил Марк, – я намерен сделать то, о чем мечтал с того момента, когда вошел и увидел, как ты очаровываешь старого джентльмена. Ты собираешься меня остановить?

Порция решительно покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Не собираюсь. Это не входит в мои планы.

Глава 9

Марк читал вожделение на ее лице, и оно еще больше разжигало его собственное желание. Синие глаза Порции потемнели и затуманились, губы припухли от его поцелуев, щеки пылали.

Все говорило о том, что женщина в его объятиях готова к тому, чтобы он взял ее, но Марк медлил, наслаждаясь победой. Порция первая подалась вперед: привстала на цыпочки и поцеловала его влажным и жарким поцелуем. Марк застонал. Ее ладонь скользнула по батисту рубашки и высвободила ее из брюк. Она гладила его живот и грудь с такой жадностью, словно не могла насытиться.

Казалось, ее сжигает огонь.

Марк не ошибся. То, что было между ними, жило своей жизнью. Надо выпустить это пламя наружу, они оба будут сгорать в нем, пока оно само не угаснет, спалив все, что могло гореть. По опыту он знал, что чувства умрут, когда все сгорит дотла. Так было всегда.

Рука Порции проникла ниже пояса брюк, у Марка перехватило дыхание, когда острые ноготки легонько коснулись его отвердевшего члена. В тусклом свете узкого оконца ее глаза горели таинственным светом. Марк видел, что губы Порции изогнулись в жадной, нечестивой улыбке. Едва ли кто-нибудь видел подобную улыбку на восхитительных устах леди Эллерсли.

– Что нам делать с твоими проклятыми нижними юбками? – хрипло проговорил Марк, сгорая от нетерпения, потому что ее ласки привели его в полное неистовство.

Порция рассмеялась, сделала шаг назад и потянула вверх свои юбки. Марку показалось, что они состоят из нескольких миль черного шелка, крепа и атласных лент. Что касается нижних юбок, то их оказалось несколько. Первая, еще предназначенная для обозрения, была из шелка с вышитыми на нем цветами и несколькими рядами кружевных воланов по подолу. Вторая была из простого белого батиста, третья – тоже белая. Потом еще одна. И наконец короткая юбочка – длиной до колена – из конского волоса и шерсти, которая поддерживала все остальные юбки, чтобы они сохраняли модную куполообразную форму. Часть юбок завязывалась на талии, остальные к ним пристегивались.

Марк с любопытством смотрел, как быстро и ловко Порция развязала ленты и все пышное сооружение опустилось к ее ногам. Марк подал ей руку, и она переступила через озеро шелка и батиста. Остались еще панталоны, но Порция быстро от них избавилась. Теперь на ней было только платье; нижние юбки его больше не поддерживали, и оно оказалось слишком длинным. Марк взял ее за талию, приподнял и прижал спиной к стене, потом с нетерпением стал подтягивать юбку вверх. Порция пыталась ему помочь. И вот наконец она освободилась от пут, обхватила ногами его бедра, притянула Марка к себе, запустила пальцы в волосы и стала осыпать поцелуями его лицо, издавая при этом нетерпеливые стоны.

Марк резким толчком проник в ее лоно, проник без труда, потому что она была готова, приняла его с жаром, но Марк удерживал ее бедра так, что она не могла пошевелиться, и заставил ее ждать.

– Ну пожалуйста, пожалуйста, – взмолилась Порция.

– Ты очень хочешь меня снова увидеть? – прошептал он.

Тело Порции сотрясалось от дрожи. Ее бедра подались вперед и выскользнули из железной хватки его ладоней. Марк хрипло вскрикнул, все сильнее возбуждаясь от ее беспомощных стонов и того наслаждения, которое он ей доставлял. Наконец по телу Порции прошла волна судорог, которая подхватила и Марка. Он понял, что не может больше сдерживаться. Они достигли кульминации одновременно, и он обмяк в ее объятиях.

Когда Марк пришел в себя, сердце глухо колотилось в его груди. Он прислонился лбом к стене и постарался вернуть дыханию привычный ритм. Порция лежала в его объятиях, бессильно уронив голову ему на плечо. Ее ноги по-прежнему обхватывали его бедра. Марк подхватил Порцию на руки, присел на деревянную кушетку, усадив Порцию себе на колени. Та потерлась об него носом и удовлетворенно вздохнула.

– Я хочу тебя снова увидеть, – произнес Марк уже привычные слова.

Порция стряхнула охватившую ее слабость и подняла на него взгляд.

– Это не значит, что ты должен меня увидеть.

– Прекрати, Порция. Ты больше не можешь притворяться. Я вижу тебя насквозь и теперь знаю, чего ты хочешь.

Она улыбнулась. Марк знал, что эта дразнящая нечестивая улыбка предназначалась ему и только ему. Порция подняла руку и провела пальцем сначала по одной брови, потом по другой, потом по носу и наконец прижала кончик пальца к его губам.

– Ты опасный человек, Марк, – прошептала она.

– Как мне нравится мое имя у тебя на губах! – с пылом воскликнул он, чувствуя, что в нем вновь пробуждается желание. Но Порция уже поднялась на ноги, покачала головой и с сосредоточенным видом занялась своими нижними юбками.

– Это сумасшествие, Марк. И ты знаешь это не хуже меня. Мы больше не можем видеться. Нужно расстаться.

– Не нужно, если нас не разоблачат. А нас не разоблачат.

Порция подняла на него взгляд и долго смотрела в его лицо, как будто хотела, чтобы Марк прочитал ее мысли. Да, она хочет его, но это опасно. У нее нет сил сопротивляться, однако она пытается.

– Марк, это не может продолжаться. Нас поймают.

Опасность разоблачения лишь увеличивала остроту их встреч, но Марк не стал этого ей говорить.

– Давай снова увидимся, Порция. Ну почему я должен тебя умолять?

Порция, согнувшись, расправляла юбки, но тут она обернулась и подняла на него взгляд. О, как она была хороша – побледневшее прекрасное лицо сияло внутренним светом, который зажгло в ней их слияние. Марк ощутил решимость непременно увидеть ее вновь, чего бы это ему ни стоило.

– Если хочешь, мы можем увидеться за городом, – проникновенным тоном продолжал он. – Там, где нас никто не знает.

Порция хмыкнула:

– Сомневаюсь, что такое место существует.

– Мы сможем гулять вдоль моря босиком, бегать по песку, плескаться в воде. Сделаем вид, что приехали отдохнуть. Я притворюсь… э-э-э… клерком…

– Никогда не видела клерков, похожих на тебя.

– …а ты будешь продавщицей из текстильной лавки. Нет, подожди, лучше швеей, которая шьет нижние юбки.

Порция рассмеялась и отрицательно покачала головой.

– Сделаем вид, что мы впервые отправились в поездку, а обычно живем в маленьком домике в Депфорде вместе с твоими родителями, но они ненавидят меня за то, что считают недостойным своей единственной дочери.

Воображение Марка разыгралось. Он уже перечислил всех кошек и собак в доме и, продолжая придумывать новые детали, заметил, какая тоска появилась в глазах Порции, но она не уступала.

– Марк, я не могу…

– Можешь, Порция, можешь. Мы оба можем. Давай доставим себе удовольствие. Почему бы и нет?

– Почему бы и нет? – с насмешкой повторила она и прошла мимо него к двери.

В мемориальной комнате она, стоя перед зеркалом, привела в порядок прическу и осмотрела себя со всех сторон. Марк наблюдал за ней молча. Он сказал уже все, что мог. Решение оставалось за ней.

– Ты можешь мне обещать, что никто не узнает меня в этом приморском раю? – Порция замерла, глядя на его отражение в зеркале. – Я не перенесу скандала.

– Обещаю.

Она вздохнула и коротко кивнула в знак согласия.

Марк не позволил ей увидеть, что он торжествует. Он победил ее сомнения, но самое сложное впереди. Однако соблазнить непорочную вдову национального героя – это уже немало.

– Я все устрою, – чуть лениво протянул он. – Не беспокойся.

Порция была уже у двери. Бросив на него взгляд через плечо, она просто сказала:

– Разумеется, я буду беспокоиться. Разве можно иначе? – И, помолчав, добавила: – Я верю тебе, Марк. Ты понимаешь, как я на тебя полагаюсь?

Марк сделал глубокий поклон, но испортил впечатление ухмылкой.

– До встречи, леди Эллерсли.

Порция быстро вышла и беззвучно прикрыла за собой дверь.

Все ее сомнения тут же выскочили у Марка из головы. Он уже думал о приготовлениях, которые должен провести к их следующей встрече. Надо, чтобы она состоялась скорее. Он слишком нетерпелив, чтобы ждать. Да и к чему ждать?

Решив, что прошло достаточно времени, он вышел из комнаты и затерялся среди гостей.

Арнольд видел, как Марк Уорторн пробирается сквозь толпу к выходу. Каков наглец! Арнольду повезло, что он подобрал в опере записку и прочел ее, а сегодня обратил внимание на странное поведение Порции, когда она здоровалась с неким Марком Уорторном. Хорошо, что ему удалось сложить в уме эти два факта, иначе он оставался бы в таком же неведении, как и все остальные на этом вечере, но Арнольд гордился остротой своего ума. Он уже давно научился внимательно наблюдать за теми, кто мог быть полезен в осуществлении его тайных амбиций.

Порция всегда казалась безупречной, и Лару это ужасно раздражало. Будь Порция распущенной женщиной, Ларе было бы легче это пережить. Ну как, спрашивается, бороться с совершенством? Сама-то Лара была далеко не безгрешна.

Арнольд умышленно привел Лару в мемориальную комнату. Он надеялся застать врасплох Порцию и ее кавалера, но те ускользнули в переднюю. Арнольд хотел было открыть и ту дверь, чтобы захватить любовников на месте преступления, но потом решил оставить их в покое. Лара устроила бы ужасный скандал; а репутация Порции погибла бы безвозвратно.

Такой козырь следовало приберечь на будущее, когда из него можно будет извлечь максимальную выгоду.

Арнольд стоял в стороне и наблюдал, как Порция изображает из себя аристократку, как будто родилась ею. Для женщины такого низкого происхождения – она ведь всего-навсего дочь викария – у нее получалось совсем неплохо. Одна улыбка – и старый закаленный солдат влюбился в нее без памяти и женился на ней. Арнольд ненавидел Порцию, но и восхищался ею.

Его собственная семья принадлежала к древнейшему английскому роду. В его жилах текла более голубая кровь, чем кровь династии мелких немецких аристократов, которые сейчас правили Британией. Род Гиллингемов старше норманнов. Они – истинные бритты. Это их страна. Британцам пора понять, что бесконечный приток иностранцев разрушает страну. Пройдитесь по Ист-Энду, и вы увидите пеструю массу людей, которые не имеют права здесь находиться, вообще не имеют никаких прав.

Дело не в том, что Арнольд не любит представителей других рас. Совсем нет! В них нет ничего дурного, пока они живут в собственных странах. Однако Англия для англичан. И это правило следует соблюдать.

Необходимо сохранить чистоту английской расы. Об этом часто говорил и писал отец Арнольда, а когда отец умер, Арнольд решил, что его долг – осуществить эту мечту.

Он чувствовал, что его время подходит. Он еще докажет монархии, парламенту и всему народу, что Англия идет неверным путем.