Текст книги "Королева крови"

Глава 8

Королева Фара смотрела на Совет чемпионов и думала: «Они все идиоты. Все, что могут, – это болтать, болтать и болтать».

Нескольким из старших чемпионов следовало бы давным-давно уйти на пенсию, но попробуй объясни это им. Ее собственный чемпион, тот, который выбрал ее и обучал, занимал свой пост до тех пор, пока не впал в беспамятство и не заболел, умерев в самый разгар одного из собраний. Остальным это казалось достойным похвалы. Ей это казалось ужасным. Среди нынешних чемпионов одни обросли жиром вместо мускул, другие же, похоже, пришли, просто чтобы похвастаться этими самыми мускулами.

«Глаза бы мои не видели позерства этих лицемеров и невежд», – никто из них не понимал, что необходимо сделать, чтобы сохранить Аратей процветающим. Не понимал необходимости жертв, которые ей пришлось принести. А ведь они должны быть ее незыблемой поддержкой. В окружении своих ближайших союзников королева Фара чувствовала себя как никогда одиноко.

Она откинулась на спинку трона и позволила словам советников течь мимо нее, точно дождю. Предложения по поводу границ, торговли, какой подарок на коронацию послать новой королеве Шелла, как договориться с ягодными фермерами и не обидеть дереводобывающих баронов – будто вся эта суета имеет значение. Никакие беседы не помогут решить проблемы и сделать то, что на самом деле требуется для Аратея. Лишь действия.

Ее действия.

В центре зала выступал чемпион Амбир и использовал свое время, расхаживая взад и вперед по устланному деревом полу, пока королева Фана думала, следует ли переживать по поводу этой шумихи.

– Население столицы быстро растет. Нужно создавать инфраструктуру: мосты, тропы, лестницы, регулировать потоки людей, посещавших магазины и школы каждый день. Духи и без того обожают большие скопления людей.

Что ж, хоть кто-то говорит что-то более-менее важное. Духи и правда обожали скопления людей, преследуя их даже чаще, чем одиноких путешественников. Люди причиняли вред лесам, истощали ресурсы, портили почву, забирали фрукты и ягоды, охотились на животных, а все это возмущало духов. Но парадоксально: среди людей все-таки было безопаснее. Духи редко нападали на большие общины, особенно так близко ко дворцу, где много ведуний, стражей и обученных преемниц, которые ждут не дождутся, чтобы использовать свои силы на практике, показать, что они готовы к смерти их любимой королевы. Учитывая все это, Амбир – как и все остальные – тратил ее время впустую.

– Вам не следует беспокоиться, – сказала королева Фара. – Столица охраняется, а духи, может, и жаждут напасть, но ни за что не решатся.

– Если бы мы построили больше мостов…

– Будет сделано. Следующий?

Следующий начал рассуждать о том, что необходимо построить и перестроить больше школ. А нескольким городам на востоке недоставало больниц. Также королеву ждали петиции о создании дополнительных оборонительных рощ, новых площадей для выращивания орехов, просьбы на разрешение посадки черничных кустов, которые требовали ее подписи, даже библиотеки и детские площадки нужно было одобрять. В одном из городов, в Южной Цитадели, хотели обустроить новое пристанище для бездомных, а бюджета на это городу не хватало.

Фара не знала, когда должность королевы стала подразумевать контроль этих мелочей. Но никто не хотел жить и работать в месте, которое королева не поклялась защищать. Когда чемпионы продолжили говорить, королева Фара вскинула руку:

– Составьте мне список. Все в порядке важности, и я исполню это. Что насчет доклада по кандидатам?

Вот чем должен был заниматься консул чемпионов – безопасностью короны. Ее безопасностью, и делать все необходимое, чтобы в случае ее гибели леса Аратея не погибли вместе с ней.

Один за другим чемпионы стали докладывать: у каждого была кандидатка, и несколько чемпионов уверяли, что те станут преемницами – тридцать пять преемниц в настоящий момент. О ее людях непременно позаботятся, если она погибнет. Не то чтобы смерть была у нее в планах, конечно. Сказать честно, ей никогда не нравилось слушать доклады чемпионов о своей замене. Это заставляло ее чувствовать себя кем-то со сроком годности, а таковой она не являлась.

Никогда.

– Достаточно. – Она махнула рукой, требуя тишины. – Меня ждут дела, как и вас. – Поднявшись, она встала у трона, пока каждый из чемпионов кланялся ей и покидал зал совета, затем спускался по винтовой лестнице к выходу из дворцового дерева. Один из последних чемпионов протянул ей список – все просьбы от разных фракций, которые потребовали у чемпионов донести их слова до ушей королевы. Наверняка дали им взятки. Фара не глядя приняла список и продолжила наблюдать, как чемпионы уходят.

Вскоре зал опустел, осталась лишь королева. Она вздохнула. Здесь всегда пахло цветами. Белые бутоны вились над аркой входа, напоминая хлопья снега. Она никогда не видела, чтобы кто-то ухаживал за цветами, и сама тоже никогда за ними не ухаживала. Они просто росли – каждый сезон, даже в самые холодные зимы, когда ветки застывали на морозе, а зал покрывался изморозью. Этот зал был выращен одной из предшественниц прямо на вершине дворцового дерева, с арками, окаймлявшими его, и троном, растущим по центру. Под открытым небом.

Стоя у своего трона, королева Фара глядела на голубые просторы над головой. Ее посетитель всегда знал, когда она одна, неважно, как тщательно чемпионы выискивали ассасинов и шпионов. Облака растянулись и разошлись, меняя свою форму, будто разбегаясь в стороны.

Уже позднее утро. Дело сделано: чемпион Вен либо получил ее послание вовремя, либо нет. Письмо для директрисы Ханны было ее идеей, ее жестом неповиновения.

Как всегда, она не видела, как дух появился. Она стояла одна, а через секунду… он уселся на ее трон.

Это был древесный дух с лицом совы и телом женщины, с совиными крыльями, сложенными за спиной. Ее перья переливались сотней коричневых оттенков, словно она была мозаикой из древесной коры всех деревьев леса. На ее голых ногах вместо пальцев были когти, они впивались в мягкое дерево, из которого сделан трон.

– Ты довольна? – спросила королева Фара, не в силах скрыть враждебный тон в своем голосе. Она попыталась сглотнуть. Но это не помогло скрыть эмоции. Дух не поймет, ведь у него нет эмоций. Только гнев. И теперь еще есть самодовольная радость охотника, который поймал свою добычу.

– Вполне, – сказала женщина-сова почти мурлыкающим голосом.

Королева Фара показала ей список требований.

– Все это нужно моим людям. Вы, духи, мне поможете.

– Конечно, – сказал дух. – Мы дорожим данными обещаниями.

«К сожалению, я тоже». Королева Фара стерла эмоции с лица:

– Не привыкайте к этому соглашению. Подобное больше не повторится.

Но она знала, что уже говорила это прежде.

Глава 9

Далеина больно ущипнула себя за руку, чтобы не уснуть. Экзамены, сочинения, лекции… Она успевала все, но одно – призыв духов – по-прежнему не получалось даже спустя два года, проведенных в академии. Скрестив ноги, она сидела на полу в своей комнате. Волк Байн свернулся калачиком у нее за спиной, как мягкая подушка. Он даже не ворчал, что Далеина все еще не спит.

Фокус в том, чтобы выкинуть из головы все мысли. Далеина должна сконцентрироваться на том, чего хочет, чтобы дух выполнил приказ. Несколько лет назад, когда случилась атака на Грейтри, страх инстинктивно заставил ее собрать концентрацию, но смертельная опасность не являлась постоянной спутницей повседневной жихни. Даже спустя два года обучения в академии ей было сложно контролировать свой разум. Мысли неслись, как ураган: факты, услышанные на уроках, усталость, необходимость продолжать учить вопросы для теста по дипломатии, ноющее после урока выживания тело. Она сделала вдох и выдох, как учили, и выбрала одну вещь – пламя свечи.

Далеина поставила на пол перед собой свечу в железном подсвечнике, который ей помогла Реви забрать из столовой. Реви всегда удавалось воровать в общественных местах. «Это поставили туда для нас», – объясняла она. Кроме того, есть ли более правдоподобное оправдание, чем тренировка навыков? Далеина не могла с этим поспорить, но все-таки собиралась вернуть подсвечник, когда закончит.

– Ты для меня станцуешь, – шепнула она. – Появись и станцуй.

Волк тихо засопел.

Далеина вытолкнула мысли о волке из головы. Вытолкнула звук шагов на лестнице за окном. Проигнорировала звон колоколов, призывающий новичков ложиться спать. Проигнорировала болтовню в комнате Реви: Реви, Мари и Линна вместе готовились к экзамену по истории. Далеина надеялась, что подготовилась. Ей казалось, что достаточно. Она зубрила всю неделю – имена и даты правления королев, сотворенные ими чудеса, их смерти, битвы и перемирия; она была готова рассказать обо всем…

«Нет, сконцентрируйся, – напомнила она себе. – Поэтому ты до сих пор здесь, а не снаружи».

Еще один глубокий вдох.

– Приходи и станцуй, – шепнула она.

Ей не полагалось говорить слова вслух. Это лишь поддержка, как говорили учителя. Любой призыв должен происходить мысленно. Ей не следует даже обдумывать это, все должно происходить инстинктивно. Только не получалось – пока. Но получится, даже если придется отказаться от сна на следующей неделе.

– Приди и станцуй.

Она знала, что духи вокруг. Ей полагается чувствовать их: легкая дрожь в воздухе, изломы, которые она должна «улавливать», когда мысленно тянется к ним. Она научилась ощущать духов, была одной из лучших в своем классе на самом деле. Такое облегчение, что хотя бы один навык дался ей легко. Но этого недостаточно. Духи дразнили ее на границе осознанности, убегая и изворачиваясь из ее хватки. Иногда Далеине казалось, они осколки ее самой, которые она может почувствовать, – еще одна рука, легкая, мягкая, горячая и холодная, но которой невозможно пошевелить.

Она специально оставила открытым окно, и шторы колыхались от ветра. Она глянула наверх. Дух? Нет, лишь ветер. Он принес запах сегодняшнего десерта: торт с шоколадом, награда всем студентам, сдавшим на прошлой неделе экзамен по дипломатии. Далеина никогда раньше не ела шоколад. Он выглядел как грязь, но по вкусу напоминал, думалось ей, солнечный закат, каким он был бы, если бы его можно было попробовать…

Ну вот опять, мысли ушли в другую сторону.

Может, лучше потренироваться с утра, прежде чем дневные мысли закружатся в голове? Только вот утром в голове останутся сны, а потом спешка на уроки. Нужно сделать все сейчас. Больше никаких оправданий.

Встряхнув руками, расправив плечи и еще раз вздохнув, Далеина попыталась снова. На этот раз она сконцентрировалась и мысленно потянулась к легким колебаниям воздуха снаружи, на лестнице. Крошечный огненный дух – один из тех, которые любят жить в фонарях вокруг школы, что стоят за окном.

– Приходи, – попросила она. Позвала его к своей свече.

Дух метнулся в ее сторону, но потом замер, подошел еще чуть ближе и снова застыл, будто стеснялся. Прекрасное существо, живой язык пламени с огненными волосами и угольками глаз, в наряде из тлеющих углей. Дух забрался на подсвечник, а затем, как искра, пронесся по воску к фитильку.

И станцевал.

Станцевал!

Кружась и изворачиваясь, дух раскачивался, чтобы прыгнуть на таявший воск.

«Танцуй! Да, танцуй! – Далеине хотелось захлопать в ладоши и закричать от радости, хотя она понимала, что студенты пятого курса проворачивали подобное постоянно. У нее получилось без чьей-либо помощи. – Танцуй!»

А потом появились другие, просачиваясь в окно, десятки крошечных огненных духов. Одни забрались на шторы, другие запрыгнули на кровать.

«О, нет, не так много».

Далеина поднялась на ноги.

– Хорошо, этого достаточно. Остановитесь немедленно. Уходите.

Проснувшись, Байн отошел к двери. Затем махнул хвостом и побежал вниз по лестнице, управляемый животным инстинктом. Разумный инстинкт. Далеина подумала: а не стоит ли ей тоже убежать?

Пламя охватило шторы. Духи скакали по столу, сжигая края тетрадей. Уголок одного из учебников почернел, обращаясь в пепел.

«Прекратите, – приказала она духам. – Прекратите сейчас же!»

Но огненные духи не слушались. Их было слишком много, они кружились и смеялись своими трескучими голосками. Огонь, настоящий огонь вспыхнул на кровати, затем взвился дым.

– Прекратите! – приказала Далеина. Ее голос прозвенел, и духи замерли там, где стояли, уставились на нее своими угольными глазками. А потом сбежали, снова просачиваясь в окно, но оставляя черные полосы после себя.

Далеина кинулась к двери и распахнула ее.

– Пожар!

Мерекот открыла свою дверь.

– Что ты сказала?

– Они танцевали, – пояснила Далеина.

Распахнув свою дверь, Реви взвизгнула. Линна вылила кувшин с водой на пламя. Мари поспешила вниз по лестнице, крича, что позовет на помощь.

– Серьезно, вы все заодно? – Мерекот закатила глаза. – Пробовали думать вместо того, чтобы паниковать? – Она подняла руку, и духи воды появились у окна, принеся с собой дождь. Они намочили все, включая Далеину, и снова покинули комнату. На лестнице появилась Мари с ведром воды. За ней шагала смотрительница Унда.

Остановившись в дверях и уперев руки в бока, смотрительница Унда посмотрела на беспорядок, в который превратилась комната Далеины: промокшая и обгоревшая одновременно.

– Кто это сделал?

Далеина неуверенно подняла руку.

– Я.

– Дождь мой, – усмехнулась Мерекот.

Реви выглянула из-за них.

– Просто немного задекорировали. В стиле кораблекрушения.

Далеина бросилась обратно.

– О нет, мои учебники! Тетради! – Все книги, все заметки… за два года! Испорчены!

– Могу позвать огненного духа, чтобы просушил, – предложила Мерекот.

– Больше никаких духов в спальнях, – твердо сказала смотрительница Унда. – Вы все уберете, а затем придете ко мне за справедливым наказанием. – Она вышла из комнаты и двинулась вниз по лестнице.

Все уставились на беспорядок в комнате Далеины.

– Знаете, через несколько лет мы будем вспоминать все это и смеяться, – сказала Реви.

Линна похлопала Далеину по плечу.

– Ты будешь рассказывать этот анекдот своим детям так часто, что они выучат его наизусть.

– Если у нее будут дети, – заметила Мерекот, – но их не будет, потому что она умрет молодой.

Реви, Линна и Мари глянули на нее, но Далеина посмотрела на свои мокрые шторы и их сгоревшие края, колыхавшиеся над подоконником, и вдруг рассмеялась.

Линна обеспокоенно подошла к ней.

– Далеина?

– Я подожгла, – она засмеялась еще громче, – собственную комнату. А она… – Далеина указала на Мерекот, палец дрожал от смеха, и она согнулась, оперев руки о колени. Не могла объяснить, почему смеется.

– Да, мы знаем, – сказала Реви, глядя на нее, будто она ударилась головой, – мы были здесь.

– Простите за мою маму, – сказала Мари. – Я не собиралась ее звать.

Далеина не могла перестать хохотать.

– Просто… – она вдохнула, – …она думает, что молодец, а я думаю, я… не молодец, и вместе мы все уничтожили… – на глазах выступили слезы.

Мерекот начала смеяться. Медленно смех перекинулся на Реви, Мари и, наконец, на Линну, и теперь уже все они хохотали, держась за животы, и слезы текли по щекам.

* * *

Директриса Ханна остановилась на лестнице, вслушиваясь в смех из комнаты учениц. Смех, такой редкий, красивый звук в этих стенах. Ханна стояла и слушала, пока тот не утих.

* * *

Всем пятерым потребовалось около пяти часов, чтобы привести в порядок комнату. Но даже потом книги и тетради Далеины не приняли прежний вид. Она оставила их сохнуть у печи в кухне академии, но понимала, что страницы навсегда останутся мятыми и покореженными.

Линна унесла всю промокшую и пропитавшуюся дымом одежду Далеины в прачечную, и теперь на кровати у нее лежала свежая простыня, а на окне больше не было штор. После уборки все пахло лимоном. Разглядывая комнату, Далеина подумала, что теперь та выглядит и пахнет так, будто в ней никогда никто и не жил. Спустя два года ей казалось, что в этих стенах останется чуточку больше доказательств того, что здесь когда-то жила Далеина. Ее жизнь должна оставить какой-то след помимо пары царапин, которые не удалось оттереть. Вместо этого комната выглядела так, будто Далеина выселилась…

«…или еще хуже – никогда здесь не жила», – ей хотелось заставить все снова вещами, доказать, что комната принадлежит ей.

– Зато к тебе точно не будут придираться во время проверки, – сказала Реви, зевая.

– Идите спать, – сказала Далеина. – У вас есть еще час до общего подъема.

Кивнув, Линна поплелась в свою комнату. Реви быстро обняла Далеину.

– Все будет хорошо. Ну, после того как мать Мари закончит сдирать с вас кожу живьем.

– Простите, – вздрогнула Мари.

– Ничего, – сказала Далеина. – Это моя вина. – Она повернулась к Мерекот. – Я скажу ей то же самое. Не иди за мной. Я поступила как дурочка, позвав так много духов. Ты была героем, остановившим огонь, прежде чем кто-то успел пострадать. Он мог разрастись – и сгорела бы половина академии.

– Я все равно пойду с тобой, – возразила Мерекот. – Ты не можешь идти к дракону одна. Твоя магия недостаточно хороша для того наказания, какое она может тебе придумать.

– Эй, – возмутилась Далеина, хотя не могла с этим поспорить, только не при виде улик, пахнущих лимоном.

– Вот именно эй, – согласилась Мари. – Моя мать не дракон, она просто… серьезная.

– Да, да, – сказала Мерекот. – Прости. Она серьезная. – Когда Мари вышла из комнаты, то добавила: – Серьезно похожа на дракона.

Далеина закрыла дверь своей комнаты (которая уже и не выглядела как ее комната), и они с Мерекот отправились по спиралевидным ступенькам. Может, смотрительница Унда уже спит и не ждет, что к ней придут сразу, как только отмоют комнату, но Далеина в это не верила. Казалось, будто начальница смотрительниц никогда не спит. Она была везде и всегда, она была причиной, по которой все в академии работало, как по часам. Она следила за исполнительностью на высшем уровне, следила, чтобы остальные смотрители идеально готовили ужин, стирали белье, вычищали академию до блеска, словно академия – музыкальный инструмент.

– Она всегда справедлива, – сказала Далеина, чтобы успокоить и себя, и Мерекот.

– Она меня ненавидит, – заметила Мерекот. – Они все меня ненавидят, хотя я не против, потому что эта ненависть взаимна.

– Ты же не ненавидишь их на самом деле.

– Они мне завидуют.

– Не все завидуют тебе. – Далеине с трудом удалось не закатить глаза. Иногда у Мерекот бывало такое настроение. Далеина никогда не знала наверняка, говорит ли та всерьез или шутит. Мерекот вроде не выглядела расстроенной, но отлично умела скрывать эмоции.

– Ты завидуешь.

– Завидую, конечно, – сказала Далеина, – но не твоей сильной магии или тому факту, что ты всегда первая по успеваемости на всех занятиях.

– О, правда?

– Это все твои волосы, – сказала Далеина невозмутимо. – У тебя волосы лучше.

Мерекот усмехнулась, когда Далеина постучалась в комнату смотрительницы Унды. Прислушалась, ожидая звука шагов. Снова взмолилась, чтобы им повезло и чтобы смотрительница спала. Тогда Далеина может рухнуть в свою кровать на пару минут, прежде чем ее прокрутят через мясорубку – именно так она чувствовала себя по окончании каждого учебного дня. Она ни за что не преуспеет в учебе, если будет клевать носом на уроках. Может, если она продолжит себя щипать, то сумеет не спать. Или можно взять с собой пакетик с сухарями, чтобы грызть на занятиях, – иногда это помогало. Урок по призыву духов точно обернется катастрофой, и Далеина не хотела думать о том, что скажет мастер Клии. Придется пасти земного духа размером с крота по всей арене. Опять.

Далеина услышала шорох шагов, и дверь распахнулась. Смотрительница Унда была одета так, будто и не ложилась спать. Наверно, так и было.

– Хорошо. Вы закончили до рассвета. Пойдемте за мной. – Не дожидаясь ответа, она прошла мимо них и направилась к лестнице.

Обменявшись взглядами, Далеина и Мерекот пошли следом. Наказание наверняка включало в себя уборку чего-то и трату остатков свободного времени, которое им давалось на тренировки, учебу и написание сочинений. Или оно включало в себя еще больше тренировок и учебы – это было бы даже логично. Возможно, смотрительница Унда собиралась отвести их к мастеру Клии или к одной из других учительниц, чтобы та заставила их повторять основы магии часы напролет.

Только вот смотрительница Унда все продолжала и продолжала подниматься по лестнице. Сверху виднелся кружок серого неба над академией, подсвеченный лучами восхода. Несколько бледных звезд и тени изнутри академии казались плоскими.

Далеина задумалась, как выглядит восход на крыше. Она всегда занята на восходе: начинает свой день под звон утренних колоколов. Сейчас пели птицы, но в целом было тихо.

– Смотрительница Унда? К вашему сведению скажу, что Мерекот не виновата в случившемся, – сказала Далеина. – Это моя вина. Я была одна в комнате и сама приняла решение вызвать духов.

– Скажете это директрисе, – произнесла смотрительница. – Она желает поговорить с вами.

Далеина сглотнула и снова обменялась взглядом с Мерекот. Они никогда не общались с директрисой после того, как их приняли в академию два года назад. Та всегда казалась недосягаемо далекой, она всегда наблюдала, но никогда не вмешивалась. И уж точно не в вопросы дисциплины своих студентов, насколько это было известно Далеине. Неужели она натворила что-то ужасное? Несомненно, у других студенток бывали проблемы с духами. Множество проблем. Учителя постоянно рассказывали истории о прежних ученицах, которые случайно вызывали слишком больших духов и не могли тех контролировать. Иногда эти истории сопровождались прогулками по академии и указаниями, где именно учителя и ученики получили серьезные ранения или даже погибли. Но Далеина никогда не видела подобного своими глазами. Мастера всегда следили, чтобы их подопечные вызывали лишь таких духов, каких могли контролировать, – в этом и был смысл обучения. Не ввязываться в противостояние с большими. Для контроля над такими необходима особенная сила, которая даруется только при коронации. У каждого преподавателя остались шрамы со времен, когда их ученицы вызвали неправильного духа – все учителя сами по себе были наглядными уроками, по крайней мере те, кто остался жив.

На вершине винтовой лестницы смотрительница Унда постучала в дверь кабинета директрисы. В ответ та беззвучно распахнулась без чьей-либо помощи. Далеина выглянула, ища глазами духа, который мог бы это сделать, но никого не увидела.

– Спасибо, – донесся голос директрисы. – Можете нас оставить, Унда.

Поклонившись, смотрительница сделала шаг назад и отправилась обратно на лестницу. Даже не обернулась.

– Если она понизит мой рейтинг за это, я ей не прощу, – буркнула Мерекот Далеине.

– Не понизит, – ответила Далеина. – Это будет нечестно. – Она сделала шаг вперед. – Я пойду первая.

Мерекот преградила ей путь.

– Я пойду. Она не будет злиться на меня, ведь я спасла академию от пожара.

– Но тебя вообще не должны наказывать…

– Знаю. И я заступлюсь за тебя.

– Я не позволю тебе…

Голос директрисы прервал их.

– Скоро рассвет. Заходите, пока я не умерла от старости и от меня не остались одни кости.

Вдвоем девушки вошли – все еще толкаясь и втискиваясь плечом к плечу в дверной проем.

На столе у директрисы стояли свечи. Те полыхали за ее спиной, и пламя отражалось в окне. Еще на столе были пергамент, записи, карты, тарелка недоеденных фруктов и хлеб, словно директриса всю ночь работала.

«Кто-нибудь здесь вообще спит? Духи знают, что я не спала».

Далеина поклонилась, и Мерекот, поколебавшись долю секунды, тоже.

– Директриса Ханна, я полностью готова понести наказание за свои действия…

– И я за свои, – встряла Мерекот.

– Я пыталась тренироваться и потеряла контроль, – сказала Далеина. – Мерекот лишь хотела предотвратить ущерб, который я могла нанести. Она предотвратила ужасную трагедию. Я считаю, ее не следует наказывать…

– А ты? – спросила директриса, глядя на Мерекот. – Ты считаешь, что заслуживаешь наказание?

– Нет, – сказала Мерекот. – И Далеина тоже не заслуживает. Это произошло случайно. Далеине сложно дается контроль духов. Ее легко отвлечь, если те приходят в большом количестве или с огромными силами. Я бы не удивилась, если бывшие поблизости духи, учуяв это, примчались специально.

Это больше походило на исповедь, чем на помощь. Далеина посмотрела на Мерекот уже не так дружелюбно. Директрисе необязательно знать все слабости Далеины. Было бы куда лучше, если бы директриса не замечала ее вовсе, хотя бы пару лет, пока она не сдаст экзамены и не будет выбрана одним из чемпионов.

Директриса сложила на груди руки, стоя у своего стола.

– Несчастные случаи не редкость. Это часть обучения. А вы здесь, чтобы учиться.

Далеина снова поклонилась.

– Если моим наказанием станет дополнительная тренировка, я буду лишь рада. Я бы не хотела терять время в классах. Скоро экзамены.

– Да, экзамены. – Директриса постучала пальцем по стопке пергаментов.

Мерекот нахмурилась и вытянула шею, пытаясь прочитать, что там написано.

– Это мое?

Директриса подошла к окну и сложила руки за спиной.

– Вы можете сказать мне, для чего создана академия?

– Чтобы обучать тех, у кого есть связь с духами, владеть своими силами, – отчеканила Мерекот быстро и громко, словно заученный текст.

– И правда. Так зачем же?

– Чтобы чемпионы могли выбрать лучших кандидатов на пост преемников, – продолжила Мерекот. – Королевой должна стать лучшая из лучших.

– А зачем нам королева? – спросила директриса.

Далеина глянула на Мерекот. Вопрос с подвохом. Только королева может управлять всеми духами разом. После коронации ее силы невероятны, ее власть и мощь увеличиваются настолько, что она может командовать всеми духами в своих владениях. Она и только она может внушить духам не причинять вред людям.

– Чтобы защищать людей, – сказала Далеина. – Королева должна использовать свои силы, чтобы все в государстве могли жить в безопасности.

– Это огромная ответственность, быть королевой. Она требует жертв, сострадания и мудрости. Королева не забывает о нравственности. Быть сильной характером и обладать прочной связью с духами. Об этом не говорят, но очевидно, что плохая королева может быть так же опасна, как и отсутствие королевы.

Далеина не была уверена в истинности этих слов. Если королевы не будет, все погибнут. Как в ее деревне. По этой причине каждая девушка, неважно, насколько сильная, была обучена командам коронации – когда королева умирает, духи должны быть заморожены, чтобы не уничтожить всех до появления новой королевы. «Выбирай», – простая команда, которая отбирала их силу, их жажду крови, отбирала у них сам лес.

Жутко, но необходимо. Если королевы не будет…

– Академия существует не только для того, чтобы наделять вас умениями, необходимыми для становления королевой, но и сделать из вас личность, какой королева должна быть, – сказала директриса. – Курсы истории, политики и этики так же важны, как вызывание духов и защита от них.

– Со всем мои уважением, директриса, нам это известно, – сказала Мерекот. – Пожалуйста, просто скажите, каким будет наше наказание, чтобы мы могли вернуться к учебе.

Далеина вздрогнула. Она знала, что дипломатия важна, но Мерекот предстояло многому поучиться.

Директриса Ханна отвернулась от окна и снова посмотрела на них.

– Я изучила ваши досье после инцидента прошлым вечером и, боюсь, обнаружила кое-что, меня обеспокоившее. Ваши сочинения и экзамены за последние два года по истории, политике, теории и этике… – она кивнула на стопку пергаментов. – Я считаю, вы ведете себя неэтично – и уже не в первый раз. Ваши работы очень похожи. Как вы это объясните?

Далеина уставилась на директрису, сказанное крутилось в голове, но мозг не мог найти в этом смысл. Директриса ведь не имела в виду… Не думала, что…

– Мы не списываем. Ни во время написания сочинений, ни на экзаменах. Никогда. Нигде.

– Я много учусь, – сказала Мерекот. – Я заслужила свои оценки.

– Мерекот помогала мне на уроках призыва духов, – сказала Далеина. – Но только во время уроков и тренировок, не в письменных работах. – Если только чуть-чуть. Но этого недостаточно, чтобы говорить о списывании. Мы помогали друг другу.

Директриса Ханна покачала головой.

– Уроки призыва духов меня не интересуют. Меня интересуют ваши работы на других занятиях, письменные задания и экзамены.

В этом не было логики. Это нечестно. Неправда!

– Мы часто учимся вместе. – Хотя Далеина чаще училась вместе с Реви и Линной, Мерекот редко присоединялась к ним. Но… – Логично, что наши ответы одинаковы. Мы учимся в одно время, по одним и тем же учебникам и лекциям. Мы обсуждаем уроки. Мы должны это делать!

Директриса Ханна вытащила две бумаги из двух разных стопок и положила их рядом.

– Экзамен за первый курс, история. – Она указала на ответы, один за другим. Нагнувшись, Далеина прочитала – она помнила экзамен. Долго готовилась. Вопросы были сложными, и она гордилась собой. Даже написала родителям и Айрин, рассказала, что сдала. Они ею гордились и прислали кружевное ожерелье из дерева в качестве подарка.

– А это второй год, этика. – Директриса вытащила две другие бумаги и показала Далеине и Мерекот.

Далеина подняла глаза.

– Вы ошибаетесь. Мы делали все сами.

– Результаты теста все равно ничего не значат, – возразила Мерекот. – Важны навыки. Духи выбирают самых сильных, лучших. Они не выберут в королевы ту, которая не усовершенствовала навыки управления всеми шестью видами духов. Чем сильнее контроль, тем сильнее королева.

– Силы без этической составляющей – рецепт катастрофы, – сказала директриса Ханна. – И такое неуважение к собственной работе, как ваше, меня очень беспокоит.

Нет, этого не может быть! Далеина занималась. Она с ума сходила, зазубривая уроки и запихивая факты в свою голову, сидела над учебниками. Все те заметки, что сохли на кухне, были доказательством ее тяжелой работы! Повезет, если хоть что-то из них уцелело, скорее всего ее доказательства промокли насквозь или обгорели. Далеине вдруг показалось, что в груди образовался тяжеленный камень.

– Назовите причину, по которой мне не следует выгнать вас из академии немедленно. – Во взгляде директрисы отражалась грусть, Далеина видела это, директриса Ханна не хотела выгонять их, но была уверена, что они списывают.

Далеине стало плохо, камень стал тяжелее.

– Потому что я ваша лучшая студентка, – сказала Мерекот, не задумываясь. – Потому что я стану королевой.

– А ты, Далеина? – спросила директриса.

Сотни ответов пронеслись в голове. Но прежде чем Далеина успела ответить, Мерекот опять заговорила:

– Потому что она не списывала. Я списывала. – Наклонившись над столом, она пролистала бумаги и бросила их на пол. Те разлетелись, как осенние листья. – Все это… это трата времени. Единственное, что на самом деле имеет значение, – это духи. Наша сила. Я предпочитаю тратить время на них. Каждую минуту я тренирую свою силу. Видите? – Вскинув руку, Мерекот повернулась к окну – и воздушный дух ударил по стеклу.