Текст книги "Среди тысячи лиц"

Я пересекла площадь, перешла на другую сторону улицы, не обращая внимания на поток машин. Такси вильнуло в сторону, наградив меня сердитым сигналом клаксона, но я практически не слышала его. Я ничего не слышала и никого не видела, кроме фигуры у стены здания. Мужчина с печальным лицом в мятой армейской куртке на тротуаре. Теперь я видела его ясно. Кэйд.

Мои глаза наполнились слезами, пока я шла к нему. Меня тянуло к нему, словно магнитом, как это было когда-то. Две половинки одного целого. Во всяком случае, так это ощущалось много лет назад. У меня вдруг ослабели ноги, но я устояла и сделала еще несколько шагов.

– Кэйд. – Мой голос дрогнул.

Он не взглянул на меня, и тогда я попыталась еще раз.

– Кэйд, – позвала я чуть громче. – Я…

Наши взгляды встретились, и во мне все застыло. Время как будто остановилось, на меня нахлынули воспоминания, одно за другим. День первой нашей встречи, наш первый поцелуй, все обещания, нежные тихие полуночные разговоры, вся наша любовь.

– Привет, – негромко сказала я. – Это я.

Я сделала еще шаг к нему, понимая, что спешить не стоит. Я ничего не знала о его психическом состоянии, не представляла, что он подумает или сделает.

Его глаза ничего не выражали.

– Кэйд! Кэйд, ты помнишь меня? Я Кайли.

Он посмотрел внимательнее.

Я кивнула, борясь со слезами, мои руки дрожали.

– Можно мне сесть рядом с тобой? Только на минутку…

Кэйд молчал и смотрел куда-то перед собой, на какую-то точку на улице.

Я опустилась на тротуар в нескольких дюймах от него, ощутив холод асфальта сквозь джинсы. Притянув колени к груди, я устроилась поудобнее. Мимо нас проходили люди. Я видела чьи-то ступни. Высоченные шпильки, начищенные итальянские лоферы, балетки и ботинки с необычными шнурками. Кто-то бросил огрызок яблока, и он приземлился совсем рядом со мной. Кэйд все так же смотрел прямо перед собой.

Я повернулась к нему и снова заговорила.

– Что с тобой случилось? – осторожно спросила я. – Пожалуйста, поговори со мной. Как ты оказался на улице?

Кэйд повернулся ко мне, и, когда наши глаза встретились, мне показалось, что в них вспыхнул огонек. И когда это произошло, я перестала замечать его нынешний облик. Вместо длинных спутанных прядей я снова видела коротко подстриженные волосы, по которым мне так нравилось проводить рукой. Неопрятная борода исчезла в мгновение ока, открывая его красивую загорелую кожу. Это он. Он здесь. Но могу ли я достучаться до него?

– Кэйд, ты узнаешь меня? Пожалуйста, Кэйд, скажи, что знаешь меня.

Его глаза впились в мои, он резко отпрянул, испугавшись.

– Не бойся, Кэйд, – попросила я, придвигаясь чуть ближе. – Прошу тебя, не бойся. Это я, Кайли. Я хочу помочь тебе.

К нам подошел мужчина лет двадцати в сшитом на заказ костюме и с дорогой стрижкой. Проходя мимо, он брезгливо сморщился, глядя на Кэйда. Я подумала о том, сколько презрения, сколько смешков и ненависти обрушивается на Кэйда каждый день.

– Эй. – Я попыталась снова привлечь его внимание. – Кэйд, скажи мне, ты меня узнаешь?

Он повернулся ко мне, но огонек в его глазах погас.

– Нет, – сказал он. Голос у него был гулким, испуганным, диким. – Нет, – повторил Кэйд и изменил позу, собираясь встать. Его ноги подкашивались, ему пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть.

Я тоже встала, легко коснулась его руки. Когда-то сильные мышцы ослабели и провисли.

– Кэйд, – со слезами взмолилась я, – что с тобой случилось? Пожалуйста, скажи мне. Пожалуйста, позволь тебе помочь.

– Нет, – повторил он, отступая на шаг, поднял спортивную сумку, стоявшую возле его ног, перебросил ремешок через плечо, повернулся ко мне спиной и, пошатываясь, пошел прочь от меня по тротуару.

Я двинулась следом. Я его не оставлю. Не сейчас.

Кэйд прошел несколько улиц, свернул за угол, и мы оказались на Третьей авеню возле «Дикого имбиря», где много лет назад состоялось наше первое свидание. Заведение уже было открыто на ланч, и я заметила группу людей, входящих внутрь. Помнит ли он это место? Может быть, где-то в глубине души воспоминания все еще живут в нем, как они проросли и во мне?

– Прошу тебя, Кэйд, остановись, – попросила я, когда он дошел до угла здания рядом с рестораном. Мне хотелось есть, да и он был голоден, я в этом не сомневалась. – Позволь мне накормить тебя.

Он повернулся ко мне и ждал. Я инстинктивно взяла его за руку. Она оказалась мозолистой и сухой. Под ногтями залегла грязь, но мне было все равно. Я повела его в ресторан, и он робко последовал за мной.

– Здравствуйте, – поприветствовала я девушку-администратора, скептически разглядывавшую Кэйда. – Ланч для двоих.

Ее глаза нервно заметались по сторонам. Понятно, что присутствие Кэйда привело служащую в замешательство.

Я оглядела зал ресторана за спиной администратора. Он был наполовину пуст.

– У вас, разумеется, найдутся места для нас, – сказала я.

Девушка посмотрела на меня, потом на Кэйда.

– Ну… я… я… – залепетала она.

В эту минуту к нам подошла блондинка в очках в темной оправе. Я моментально узнала Доун, менеджера ресторана. За прошедшие годы она стала моим надежным источником информации о ресторанном бизнесе в центре города. Я много раз цитировала ее в своих статьях.

– Кайли! – тепло приветствовала она меня, останавливаясь рядом с администратором. – Я читала твою статью о площади Пионеров. Ресторану выгодно развитие бизнеса, которое последует за реконструкцией, но по-человечески я не могу не сочувствовать людям, которым придется переезжать. Твои статьи всегда заставляют меня понять, что у любой темы есть две стороны, особенно если тема непростая.

– Спасибо. – Я выдавила из себя улыбку. Сложный момент для принятия комплиментов, учитывая все то, что случилось с Кэйдом.

– Ты берешь интервью? – спросила Доун, полагая, что Кэйд объект моих исследований.

– Сегодня я не работаю. Это просто ланч. – Я повернулась к Кэйду. – Только для нас двоих.

Доун посмотрела на Кэйда, потом на меня. Я не была уверена в том, как она отреагирует.

– Для меня будет очень важно, если ты сможешь найти для нас столик, – сказала я ей. – Может быть, местечко в баре, подальше от чужих глаз?

Доун была профессионалом своего дела. Она улыбнулась, расправила плечи и повернулась к администратору.

– Дженнифер, проводи Кайли и ее гостя за столик номер девятнадцать.

– Большое тебе спасибо.

Дженнифер взяла два меню и пошла впереди нас. Мы с Кэйдом последовали за ней.

– Вам здесь будет удобно? – спросила она, останавливаясь у столика в самой глубине бара, где других обедающих не было.

– Здесь замечательно. – Я улыбнулась ей и села.

Кэйд остался стоять.

– Все в порядке, – сказала я, указывая на стул. – Ты можешь сесть сюда.

Он уставился на стул с таким видом, словно никогда в жизни его не видел. На мгновение мне показалось, что он сейчас сбежит, но Кэйд все же бросил сумку на пол и сел за столик напротив меня.

К нам подошел официант. Если его и привело в недоумение присутствие Кэйда, вида он не подал. Вероятно, Доун ввела его в курс дела. У меня отлегло от сердца.

– Здравствуйте, – поздоровалась я. – Как вас зовут?

– Кайл.

– Здравствуйте, Кайл. Я Кайли, а это… – я остановилась, почувствовав, что меня неожиданно захлестывают эмоции, – Кэйд.

Мне было важно, чтобы официант узнал его имя. И мне бы хотелось, чтобы этот молодой человек узнал больше: что Кэйд был когда-то величиной в мире музыки, что я когда-то…

– Приятно познакомиться, Кэйд. – Кайлу замечательно удавалось делать вид, будто это типичная для ресторана ситуация.

Кэйд смотрел прямо перед собой.

– Думаю, что будет лучше, если закажу для нас обоих, – нервно сказала я.

Кайл кивнул, соглашаясь:

– Очень хорошо.

– Принесите нам, пожалуйста, соте из курицы, баклажаны и стручковую фасоль. Еще креветки и пельмени. Одну порцию сибаса и… лапшу Пад Тай.

– Я принял ваш заказ. – Кайл развернулся на каблуках.

Кэйд держал руки на коленях и не сводил с них глаз.

Я не представляла, что творится в его голове. Не понимала, что он чувствует. Но мое сердце стучало так быстро, что я боялась, как бы оно не разорвалось.

– У нас с тобой здесь было первое свидание, Кэйд, – начала я с нервным смешком. – Ты, наверное, этого не помнишь. Это было очень давно.

Я повернулась к залу и указала в другую его часть.

– Мы сидели вон там.

Я улыбнулась, не уверенная в том, что он вообще меня слушает. Мне показалось, что я разговариваю в зеркале сама с собой.

– Я тогда нервничала из-за платья, – продолжала я. – Но ты сказал, что в нем я выгляжу как Стиви Никс. Помнишь?

Его глаза не отрывались от коленей.

– Твои слова заставили меня почувствовать себя классной. – Я вздохнула. – Ты всегда знал, что сказать. – Я не сводила с него глаз, заставляя взглянуть на меня. – С тобой я всегда чувствовала себя особенной, желанной.

Официант налил нам воды в стаканы, и я отпила глоток. Кэйд мгновенно выпил свой, и Кайл тут же вернулся, чтобы наполнить его снова.

– Ты спас мне жизнь, – продолжила я, как только мы остались одни. – Ты помнишь? – и добавила, не дожидаясь от него ответа: – Я едва не упала с утеса.

Кэйд слушал, но я не была уверена, что он меня понимает.

Когда Кайл принес еду, Кэйд оглядел стол, как будто не веря своим глазам.

– Начинай, – пригласила я, – ешь.

Он осторожно протянул руку к пельменям, и я подвинула ему тарелку.

– Съешь столько, сколько захочешь, и выбирай то, что нравится.

Он положил один пельмень в рот, потом еще один. Не обращая внимания ни на салфетки, ни на столовые приборы, он взял креветку, потом обжаренные баклажаны. Затем сунул в рот горсть стручковой фасоли и принялся за Пад Тай после того, как я положила несколько ложек себе в тарелку. Я протянула Кэйду вилку, и он ее взял.

Он поглощал еду с такой жадностью, как будто в любую минуту мог вернуться официант, чтобы унести всю эту роскошь и заодно выдворить его самого из ресторана.

– Рада, что тебе нравится, – сказала я, когда он доел пельмени.

– Когда ты ушел, – продолжала я, – я не понимала, почему ты это сделал. Я не знала, захотел ли ты отдохнуть от меня или тебе просто нужно было отдохнуть от жизни, от фирмы. Я ждала, Кэйд. Я долго ждала.

Я смахнула слезу и, заметив кусочек пищи в его бороде, подвинулась вместе со стулом ближе к нему и промокнула салфеткой его лицо и бороду. Он даже не моргнул. Я не знала, слушает ли он меня.

Я вздохнула.

– Но ты так и не позвонил. Не написал. Ни разу. Ты просто… исчез.

Я опустила голову.

– И вот теперь, когда я собираюсь выйти замуж, я снова нахожу тебя. На улице. И ты меня не узнаешь. Ты… даже меня не узнал. – Я почувствовала комок в горле и с трудом сглотнула. – Но я-то тебя знаю. Я не смогла тебя забыть. И я хочу помочь тебе, если ты мне позволишь. – Я протянула руку через стол и дотронулась до него.

Его не тронули мои слова, глаза по-прежнему не отрывались от коленей. Я со слезами убрала руку.

К столику вернулся официант.

– Я рад, что вам понравилась еда.

– Да, спасибо, – поблагодарила я, протягивая ему кредитку. Через несколько минут он уже снова стоял у нашего столика, и я подписала чек.

Следом за мной Кэйд поднялся из-за стола, взял с пола сумку. Пока мы шли через ресторан к выходу, некоторые из обедающих смотрели на нас во все глаза и перешептывались, но Кэйд не реагировал на них. Я только в эту минуту сообразила, что в ресторане могли оказаться коллеги – и мои, и Райана – или наши друзья. Но мне было все равно. Важным для меня был только этот момент. И думать я могла только об одном: Что дальше? Вот сейчас мы выйдем из ресторана, и что? Позволить ему просто уйти? А что, если я больше никогда его не увижу?

Для ноября день выдался теплым, и от острой еды мои щеки разрумянились, поэтому я сняла свитер и сунула его в сумку. Холодный воздух освежающе коснулся моих голых плеч.

Я снова посмотрела Кэйду прямо в глаза.

– Что ж. – Мой голос снова дрогнул. – Спасибо, что позволил угостить тебя ланчем. Я… то есть если ты… если ты когда-нибудь…

Продолжить я не смогла. Он не помнил меня, не хотел моей помощи. Я глубоко вздохнула.

– Желаю тебе всего самого лучшего, – выпалила я. – И буду желать всегда.

Я повернулась, чтобы уйти, и вдруг почувствовала легкое прикосновение руки к плечу. Кэйд разворачивал меня обратно.

Он вопросительно посмотрел на меня, потом бросил сумку на тротуар. Я стояла к нему лицом, и он снова коснулся моего плеча в том месте, где была татуировка. Его палец, едва притрагиваясь к моей коже, обвел ее контуры и завитки, потом потер изображение, как будто оно могло от этого исчезнуть.

Кэйд неожиданно отступил назад, расстегнул последнюю из оставшихся пуговиц куртки, спустил правый рукав рубашки, открывая испачканную рваную футболку и костлявое плечо. И тут я увидела ее, его татуировку, точно такую же, как у меня. Она была все такой же красивой и яркой, как в тот вечер, когда мы забрели в тату-салон в Беллтауне и, повинуясь порыву, словно два наивных безнадежных романтика, сделали одинаковые татуировки. Просто взяли и сделали.

Теперь, десять лет спустя, мы стояли на тротуаре в Сиэтле, и наши татуировки были единственным свидетельством нашей прошлой жизни. Но это было доказательство, и мое сердце затрепетало, когда я снова увидела искорки в глазах Кэйда. Он явно что-то вспомнил.

Наши взгляды встретились.

– Кайли, – пробормотал он. Голос был робким и тихим, но знакомым. Таким знакомым…

– Кайли, – повторил он, как будто заново учась произносить мое имя.

– Ты помнишь! – воскликнула я. По моей щеке покатилась слеза.

Я крепко зажмурилась, потом снова открыла глаза и посмотрела на небо. Над крышами зданий поперек всего неба раскинулась бледная радуга.

Глава 10

3 августа 1996 года

– Давай поднимемся на палубу, – предложил Кэйд, когда паром медленно выполз из дока на просторы бухты Эллиотт.

Я сморщила нос:

– Наверняка там слишком холодно, нет?

– Не-а, – уверенно ответил он, снимая с себя куртку из черного денима и накидывая ее мне на плечи.

Пути до острова Бейнбридж всего полчаса, и через пятнадцать минут я смогу увидеть побережье на горизонте.

Кэйд подал мне руку, мы вместе поднялись по узкой лестнице, которая вела на верхнюю палубу.

Это было наше второе с половиной свидание, но стоило ему дотронуться до меня, как бабочки по-прежнему начинали порхать у меня в животе.

На палубе Кэйд снял с плеча фотоаппарат на длинном ремешке.

– Свет здесь просто замечательный, облаков как раз в меру, – оценил он и указал на поручни. – Встань там. Хочу тебя сфотографировать.

– Даже не знаю, – смутилась я. – Мне никогда не нравилось фотографироваться.

– Ну ради меня, – попросил Кэйд. – Всего один снимок.

– Ладно, – согласилась я, пошла к поручням и прислонилась к ним, положив на них руки.

Я не сказала Кэйду о том, что фотоаппарат всегда заставлял меня нервничать. Кто-то смотрит на тебя в объектив, а ты этого человека не видишь. Какой-то односторонний и действующий на нервы опыт. Я чувствовала себя уязвимой, пока фотоаппарат Кэйда все щелкал и щелкал.

– Попробуй расслабиться, – сказал он, опуская фотоаппарат и подходя ко мне.

– Постараюсь, – пообещала я, не глядя на него. Щеки у меня стали как каменные, я не знала, как сложить губы.

Он снова посмотрел на меня в объектив.

– Если бы ты только могла видеть то, что вижу я!

Холодный ветер швырял волосы мне в лицо, теребил их, поднимал. Кэйд сделал еще один снимок, потом подошел ко мне и твердой теплой рукой обхватил меня за талию. На короткое волшебное мгновение мы стали настолько близки в этом объятии, что я перестала понимать, где начинается он и где заканчиваюсь я.

Прозвучал гудок парома, мы подошли к острову. Вместе с толпой пассажиров мы сошли на причал и прошли по длинному коридору, ведущему в терминал. До маленького городка Уинслоу было совсем близко, и мы, взявшись за руки, пошли по тротуару, ведущему к Мейн-стрит.

– Взгляни вон туда, – сказал Кэйд. – Давай возьмем напрокат мотоцикл и осмотрим остров.

Я посмотрела вперед и увидела вывеску фирмы по прокату автомобилей, перед зданием которой было припарковано несколько мотоциклов и скутеров.

– Правда? Ты умеешь водить мотоцикл?

Он усмехнулся:

– Умею ли я водить мотоцикл?

Я насмешливо хмыкнула.

– Что ж, судя по всему, мне придется тебе это доказать, – с улыбкой ответил он, пока мы пробирались между рядами велосипедов. Кэйд вошел в офис компании и вернулся оттуда с ключами от сверкающего черного мотоцикла, отделанного хромом. Он протянул мне шлем, другой надел сам.

– Готова? – спросил он, оседлав байк.

– Кажется, да, – нервно ответила я.

Он протянул мне свой фотоаппарат.

– Можешь сунуть его в свою сумочку?

– Конечно. – Я засунула камеру в сумку.

Кэйд похлопал рукой по сиденью позади него, приглашая меня садиться.

– Не трусь, детка.

Я судорожно глотнула.

– Я никогда раньше не ездила на мотоцикле. Вдруг упаду?

– Не упадешь, обещаю, – успокоил меня Кэйд, протягивая мне свою куртку, которую я немедленно надела. – Крепче держись за меня.

– Ладно. – Я уселась на мотоцикл и обхватила Кэйда руками за талию. Он завел мотор.

Когда он выезжал с парковки на улицу, я крепко зажмурилась. Байк фыркал и постреливал, пока Кэйд сворачивал направо, потом налево. Наконец мы оказались на главной дороге, которая рассекала остров пополам. Он прибавил скорость, и ветер едва не вышвырнул меня из сиденья. Я крепче ухватилась за Кэйда. Было страшно и одновременно весело.

Он повернул направо, и мы оказались на дороге, идущей вдоль берега. Мы пролетали мимо потрепанных непогодой домов и пляжных домиков, запах моря не покидал нас.

Когда мы проезжали мимо небольшой смотровой площадки над общественным пляжем, Кэйд сбавил скорость и развернулся.

– Давай остановимся и пройдемся по берегу, – предложил он, съезжая на парковку у дороги.

Мы оставили шлемы на байке и пошли по тропе, ведущей к пляжу, который был абсолютно пустым. Только чайка клевала ракушку неподалеку.

Кэйд подошел к самой воде, не обратив никакого внимания на волну, лизнувшую его обувь. Я бы сказала, что пляж заворожил его.

– Может, стоит окунуться? – с улыбкой предложил он.

Я ответила со смущенной улыбкой:

– Но у нас нет ни полотенец, ни купальников.

– Что ж, на этот раз я позволю тебе сорваться с крючка, – усмехнулся Кэйд.

Я посмотрела на утес позади нас:

– Держу пари, что мы могли бы взобраться на него и сделать отличные снимки.

– Подъем выглядит довольно крутым.

Я взяла его за руку:

– Идем, мы туда заберемся.

Он улыбнулся и пошел следом за мной.

– У меня не девушка, а сорвиголова.

Я усмехнулась, и мы начали восхождение. Тропинка оказалась крутой и извилистой, она подходила так близко к краю утеса, что у меня даже немного закружилась голова, когда я посмотрела вниз.

– Пожалуй, путь наверх оказался чуть более сложным, чем я предполагала, – призналась я, слегка запыхавшись.

– Хочешь вернуться? – спросил Кэйд. – Мы можем сделать несколько фото на пляже.

– Нет, идем дальше.

Восемь поворотов, четырнадцать, двадцать.

– Мы почти дошли, – сказала я. Солнце уже собиралось опуститься на ночь за горизонт, и на небе появились оранжевые и желтые полосы.

– Если нам повезет, то к закату мы будем на вершине.

– Надеюсь, – ответила я.

– Вспоминается стихотворение Роберта Фроста[28]28
  Роберт Ли Фрост (1874–1963) – один из крупнейших поэтов в истории США, четырежды лауреат Пулитцеровской премии.


[Закрыть], – заметил Кэйд.

Я кивнула:

– «Уходит в день рассвет…»

– «И золота цветов недолог свет», – закончил строфу Кэйд.

Я улыбнулась. Еще один поворот, и мы оказались на вершине утеса. Перед нами открылся незабываемый вид: аккуратные холмы, усаженные деревьями, в обрамлении океана. Я чувствовала себя одновременно большой и крошечной.

– Стой здесь, – сказал Кэйд. – Я хочу сфотографировать тебя. Сейчас просто невероятный свет.

Я на дюйм приблизилась к краю, пока Кэйд возился с фотоаппаратом, пригладила волосы и инстинктивно прикоснулась рукой к медальону на шее. Но стоило мне это сделать, как замочек цепочки расстегнулся, и она упала на гравий у моих ног.

– О нет! – воскликнула я. – Цепочка расстегнулась. Такого никогда раньше не случалось.

Я опустилась на колени и принялась шарить рукой по земле. Кэйд оставил фотоаппарат и направился ко мне:

– Не беспокойся, мы ее найдем.

Я выпрямилась и посмотрела на край утеса.

– А вдруг она… упала? – У меня вдруг закружилась голова, ослабели ноги. Я попыталась шагнуть к Кэйду, но оступилась.

– Кэйд! – крикнула я, сползая вниз. Время как будто замедлилось, одно заполненное ужасом мгновение перетекало в другое. Я чувствовала, что меня неудержимо тянет вниз. Я цеплялась за неровную поверхность утеса, но она, казалось, таяла под моими руками. И тут крепкие руки обхватили мои запястья, я услышала голос Кэйда, спокойный и уверенный.

– Я тебя держу, – сказал он. Камни с утеса летели в стороны. В глаза попала пыль. – Не паникуй и не дергайся. – Он не отрываясь смотрел в мои глаза. – Сейчас я тебя вытащу.

Мои ноги болтались над пропастью. Пляж был в сотнях футах внизу. На мгновение я увидела свою смерть. Почувствовала, каким будет воздух, когда я упаду на берег. Услышала звук падения своего тела на камни пляжа. Увидела кровь, которая будет течь из носа, когда Кэйд наконец добежит до меня.

Он медленно втащил меня на площадку. Пока Кэйд это делал, с утеса летели гравий и камни и падали на пляж.

– Ну вот, – спокойно отметил он. – Я тебя поймал.

Я была слишком напугана, чтобы плакать. Слишком напугана, чтобы дышать. До момента спасения могла пройти секунда или полчаса, но я знала только одно: я жива. И Кэйд спас меня.

Я рухнула в его объятия и заплакала.

– Прости меня, – повторял Кэйд, целуя мое лицо. – Детка, пожалуйста, прости меня. – Он прижал меня к груди. – У тебя кровь из носа? Ты поранилась?

Я покачала головой, и он помог мне подняться.

– Не думаю.

– Посмотри. – Он указал на гравий у наших ног, присел и что-то поднял. – Смотри, что я нашел.

Он держал в пальцах мою цепочку, медальон был по-прежнему закрыт.

– Спасибо, – поблагодарила я, убирая украшение в карман джинсов.

Кэйд по-прежнему пристально смотрел мне в глаза.

– Я едва не потерял тебя…

– Ты спас мне жизнь, – пробормотала я. – Я не… я не знаю, что сказать. – Я с трудом сглотнула. – Как я могу отблагодарить тебя?

– Никакая благодарность не требуется, – ответил Кэйд.

Я вгляделась в его влажные от слез глаза и вытерла с ресниц слезы.

– Я навеки твоя должница.

– Есть вариант получше, – ответил Кэйд. – Как насчет того, что ты однажды тоже спасешь мою жизнь, и мы будем квиты?

– Хорошо. Я спасу, – улыбнулась я сквозь слезы.

Держась за руки, мы вышли с паромного причала, спустились по лестнице в город. До квартиры Кэйда было всего несколько кварталов.

– Зайдешь ко мне ненадолго?

Я хотела только одного: быть рядом с ним, теперь и всегда. Особенно этим вечером.

– Да.

Мы прошли под виадуком, спустились по короткой улице до его квартиры. Я бросила свитер на диван. Моя голова была настолько полна событиями дня, что я была благодарна за минуты тишины, пока Кэйд возился со своим проигрывателем.

Я слушала и слышала нашу песню, ту самую, которую мы слушали вместе за кулисами клуба, ту самую, под которую он в первый раз взял меня за руку. Когда звучит хор, все может случиться, и это случилось.

Его руки обнимают меня, его губы целуют меня, и, словно повинуясь словам песни, я растворяюсь в нем. Я точно знаю, что чувствую. Это то, чего я боюсь, та самая эмоция, которая кипит во мне, словно кастрюлька на плите, и которую я изо всех сил пытаюсь не выпустить наружу.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но его пальцы тут же оказываются на моих губах.

– Я знал, что это такое, – шепчет он, и его голос едва слышен из-за музыки. – Я понял это в первый же вечер, когда увидел тебя на шоу. Но теперь у меня не осталось никаких сомнений.

Я смотрю в его глаза. Мы не можем оторваться друг от друга. Мое сердце стало слишком большим и с трудом помещается в груди, оно тяжелое, но эта тяжесть – счастье.

– Это любовь, – продолжает Кэйд, слова свободно срываются с его губ, наполняют воздух и множатся словно музыкальные ноты в комиксе.

– Любовь, – повторяю я, а пластинка шуршит и потрескивает.

– Любовь, – шепчет он в ответ, сплетая свои пальцы с моими.

А потом я опускаю голову на подушку, и наши тела становятся единым целым. Впервые в жизни я чувствую себя так, будто все в этом безумном сложном мире имеет законченный и высший смысл.