Текст книги "Наследницы моря"

11
Руна

Мы должны исполнить магические обязательства. Если поступим по-другому, то окажемся просто убийцами. Возможно, мы и так ими являемся. Не знаю.

Я лишь понимаю, что у нас нет выбора.

Думать об этом все же нелегко. Если разобрать все на составляющие: убийство, клятва крови, кража, побег с места преступления – сложно увидеть в этом что-то хорошее. Смысл. Цель, которая оправдывает средства.

Если мы выполним требования магии, Алия выживет и вернется домой. Но юноша…

Я не могу – мы не можем – думать ни о чем другом, помимо нашей миссии.

Теперь остается лишь решить, когда это будет сделано.

Если бы я думала, что удастся сбежать живыми, я бы схватила Алию за руку после ее согласия; отправилась бы в замок и заставила ее с этим покончить. Но это было бы ошибкой – мы вернулись на парад банкетов, чаев и пляжных костров, где присутствуют почти все в королевстве – и все они свидетели.

Но чем дольше мы ждем подходящего момента, тем больше времени проводим с людьми, которые пострадают в случае нашего успеха. Каждый добрый поступок, каждая улыбка, каждая минута, когда мы видим что-то от себя в них, сворачиваются по краям моей решимости.

Так что мы решаем подождать захода солнца. Разобраться с королем, пока тот спит.

Если повезет, в покоях Николаса не будет никого, кроме его бьющегося сердца. Его кольцо окажется под рукой. Получится сбежать.

Но этот план рушится после ужина и костра на пляже. Тогда мы узнаем кое-что о культуре Хаунештада. Согласно традиции, замок и остальные комнаты оставляют невесте перед свадьбой. На удачу или вроде того. Точно на удачу жениха, который вместо этого сядет в автомобиль со своими шаферами – Уиллом, Филиппом и другими веселыми ребятами – и отправится в дом в долине за Переходом Лиль Бьерг.

В действительности из-за правил и традиций мы не увидим Ника до самой последней церемонии.

Итак, теперь новое утро превращается в день. Мы уже потеряли целые сутки. Наш единственный шанс на успех сегодня ночью – брачная ночь жениха. Пара часов до рассвета, который заберет мою сестру, если мы потерпим неудачу.

Несмотря на слова морской ведьмы, я верю в любовь – просто я никогда не испытывала романтических чувств. Но все же я знаю сердце Алии как свое собственное. Я знаю, что ее любовь сильная. Нанести Николасу удар ножом – душераздирающий для сестры поступок. Хотя сделать это, когда он лежит рядом со своей молодой женой, боюсь, еще хуже.

Но опять же – у нас нет выбора. Когда солнце взойдет завтра, король должен умереть. Или умрет Алия.

Я делаю глубокий вдох перед зеркалом в комнате Алии. На мне человеческое платье синего цвета Хаунештада, стянутое ломающим ребра корсетом. Все это нам подарили хозяева замка. Я могла бы просто сойти за очередное украшение. Нож все еще спрятан на моей груди. Тонкий прохладный коралл прижимается к коже. Семена рикифьора лежат в мешочке на пояснице.

Алия одета так же, как я. Однако свое разбитое сердце она носит в поникших плечах, поджатых губах, опущенных глазах. Даже ее волосы словно тянутся к земле. Волнистые локоны безжизненно лежат на спине.

– Нам нужно пойти на свадьбу, – умоляю я сестру. – Если нас там не будет, возникнет слишком много вопросов.

Алия преувеличенно пожимает плечами и падает на кровать. Девушка полностью одета только благодаря служанкам, приставленным к каждой из гостевых комнат. Ее руки подлетают в потоке раздраженных жестов. Перевод не требуется.

Неважно. Кому какое дело до вопросов? Мы его убьем и потом исчезнем. Лучше, если нас не будет рядом.

– Нет. Нет. Если – когда – мы преуспеем, ты будешь все еще на суше. А когда исчезнешь, то точно станешь подозреваемой.

Никто не станет подозревать женщину.

– Ты шутишь? Ты вообще слушала что-нибудь на наших уроках? Никто не боится покорную женщину, объект танцев. Но как только ее отвергают… Она невероятная опасность для себя и других.

Алия снова наигранно пожимает плечами, сидя на кровати.

– Они увидят девушку, которая настолько влюблена в короля, что решила: раз ей не удается получить его, то и никто не получит. Ты станешь главной подозреваемой.

Какая разница?

– Прожить остаток своих дней в бегах – не победа. – Я сажусь рядом с ней. – Нам нужно убедиться, что ты в безопасности.

Наконец Алия не пожимает плечами. Но и никак не реагирует – только закрывает глаза.

Я опускаю руку ей на ногу.

– Что ты хочешь делать, когда станешь человеком?

Я жду, что она снова пожмет плечами. Возможно, снова станет бормотать о том, что жизнь без Николаса не имеет смысла. Вместо этого сестра приподнимается на локтях и облокачивается на изголовье, освобождая руки.

Она снова делает знак «ведьма» и показывает на себя. Алия имеет в виду не морскую ведьму. Сестра делает жест за жестом: оживленнее, чем за все время, что я видела ее здесь.

Через минуту я понимаю.

Алия желает стать могущественной ведьмой. Под водой она девятая дочь короля. Та, которую можно выдать замуж ради союза, как Софи. Она хочет стать свободной. Чтобы ее магия процветала в месте, которое постоянно лишали силы в течение сотни лет: король – охотник на ведьм, Санкт Ханс Афтен, сжигания, утопления, изгнания. В каждой капле морской воды есть магия, а на суше почти ничего. Она могла бы это изменить.

Я улыбаюсь сестре.

– Да, ты станешь великой ведьмой. Но для этого нам нужно выжить.

У меня не хватает духу спросить Алию: пыталась ли она творить магию без голоса? Увидеть, влияет ли это на нее. И вообще, способна ли она это сделать. А еще мне не хватает духу напомнить ей, что Аннамэтти потеряла свою магию, как только снова полностью стала человеком. Хотя, возможно, это скорее вызвано тем, что в ее настоящем человеческом облике Анна никогда не была ведьмой. Силы русалок не принадлежали ей.

Алия делает глубокий вдох и спускает ноги с кровати. Она готова идти.

Наконец-то. Мы опаздываем.

Быстро проходим по пустым коридорам. Все гости уже, конечно, собрались на берегу. Алия указывает на маленький коридор, по которому можно срезать путь во двор. И тут раздается голос.

– Мне не… Мне не нужно. Это необязательно. Ты слышала отца, все уже решено…

Софи.

Ей отвечает голос другой девушки.

– Дорогая, они все ждут тебя. – По твердым согласным девушки я понимаю: это Агната, одна из хофдам Софи. Мы сидели напротив друг друга на девичнике вчера. – Ты не можешь их разочаровать.

– Людям все равно, женится ли он на мне или на ком-то другом. В действительности, может, даже лучше, если я не появлюсь. Тогда это станет лишь финансовой транзакцией.

Алия встречается со мной взглядом. Внезапно ее глаза наполняются радостью. На губах сестры очень человеческий вопрос: малодушие?

Раздается шорох. Появляется лакей. Алия приветствует его дикой улыбкой. Я же приседаю в реверансе и надеюсь, что он не видел, как мы стоим словно камни и подслушиваем. Мы выскальзываем за двери; почти бежим. Сердца колотятся в груди, когда мы добегаем до мостовой приморской дороги, ведущей к главному берегу. В поле зрения появляется свадебный шатер. И тут улыбка сползает с губ Алии. Она хватает меня за руку и повторяет, словно тихий напев: малодушие. Малодушие. Малодушие.

Так как мы гости замка, нас размещают со стороны жениха в самый последний ряд крытых мест. Ведь мы новые друзья. По краям шатра собрались тысячи горожан. Они словно на спортивном соревновании: многие выходят на берег и сидят на вязаных одеялах и теплом от солнца песке.

Не проходит и двух минут после того, как мы сели, когда вновь появляется Николас. Он выглядит ничуть не хуже после ночи мальчишника. Его темные волосы блестят и аккуратно уложены. Полная сапфиров корона покоится на голове. Когда король улыбается у алтаря, ямочки на его щеках становятся заметнее.

Алия первая обращает на него свой взгляд. Сестра вся замирает и напрягается рядом со мной. Я знаю: она видит юношу, о котором мечтала больше года и надеялась, что когда-нибудь они будут вместе. Алия снова повторяет свою фразу. В ее глазах появляется надежда впервые с того момента, когда она умерла на балконе. Малодушие. Малодушие. Малодушие.

Николас устраивается рядом с капелланом и поворачивается к собравшимся. У меня перехватывает дыхание, когда он находит в толпе Алию. Хотя мы сидим позади и одеты в синее Хаунештада, как и большинство гостей жениха, юношу все равно притягивает к ней. Ему хочется посмотреть на девушку. Николас встречается с ней взглядом. Мгновение мое сердце трепещет, как и в тот день на балконе.

Возможно, шанс еще есть.

Может, он действительно любит Алию.

А вдруг этой любви достаточно и король остановит этот свадебный фарс? Тогда Николас подведет к алтарю Алию и женится на ней, поцеловав так крепко, что у магии не останется другого выбора, как удовлетвориться этим.

Может, единственная грустная часть этой истории в том, что я против воли останусь человеком. Но если Алия будет счастлива и жива, этого мне достаточно.

Но потом, так же быстро, как он встречается с ней глазами, Николас заставляет себя отвернуться. Его взгляд находит мыски лакированных сапог. Руки все еще сомкнуты за спиной. И та волна надежды в моем сердце разбивается о песок. Юноша не откажется от этого пути.

Словно подтверждая это, Николас снова поднимает взгляд и улыбается. Все ахают. Нам не нужно поворачиваться, чтобы понять направление его взгляда. То, что все они видят. Прибыла Софи, несмотря на малодушие.

Алия рядом со мной начинает так сильно дрожать, что я хватаю ее за руку, успокаивая. Внезапно я ощущаю сильнейшую ненависть к Николасу. Мне бы хотелось иметь достаточно времени, чтобы заставить его пострадать. Пережить хоть унцию того, что сейчас в своем сердце чувствует Алия. Все тело сестры прижимается к моему. С губ девушки готовы сорваться беззвучные слова. Ее глаза большие и круглые, а фиолетовые тени от нехватки сна оставили месяцы под ее ресницами.

Он любит меня.

Я качаю головой и заставляю себя шептать – ведь вокруг нас сотни ушей.

– Если бы он любил тебя, то не заставил бы через это проходить.

Алия сжимает губы в тонкую линию и быстро хмурит брови. Качает головой. А потом ее руки, губы и все тело передают главную мысль сестры.

Обрати внимание, как он смотрит на меня. Взгляни, как его тянет ко мне. Он. Любит. Меня.

– Алия, – произношу я. Мой голос чуть громче шепота. – Что бы он о тебе ни думал, этого недостаточно.

Ее губы дрожат.

– Все будет хорошо, Алия, – настаиваю я, крепко сжимая ее холодные пальцы. – Все у нас будет хорошо.

Надеюсь, что не вру.

Музыканты начинают играть. Алия закрывает глаза и перехватывает мою руку, чтобы сжать ее изо всех сил.

Софи проходит между рядами, держа под руку мужчину – должно быть, своего отца. Барон Герхарда кажется таким худым, что сильный порыв ветра может отнести его в Бухту Ригби. Сложно поверить, что этот человек имеет такую власть над Николасом, его сердцем, любовью, жизнью. Но вот он оставляет дочь возле молодого короля. У барона такие же зеленые, словно мох, глаза, как и у Софи: они сверкают в красноватом свете сумерек.

К счастью, церемония короткая. А потом происходит самое долгожданное для всех зрителей. Николас поднимает вуаль Софи, отбрасывая ее назад и открывая лицо жены. Оно украшено улыбкой. На нем ни следа от сомнений и досады, которые мы слышали чуть раньше. Потом король наклоняется и без колебаний целует ее в губы.

Хватка Алии слабеет. Я отрываю глаза от алтаря в тот момент, когда тело Алии обмякает.

12
Руна

– Алия, – шепчу я ей на ухо с мольбой. – Очнись. Ты не можешь так поступить. Помнишь про истеричную женщину? Обморок уж точно на вершине списка этих признаков. Пожалуйста.

Ее голова тяжело опускается на мое плечо. Сестра меня не слышит. Она не двигается. Все в Алие выдает ее. Это мгновение надежды лишь все ухудшило.

Зрители стоят и хлопают – еще один удар кинжала.

Король с невестой поворачиваются. Пальцы с только что надетыми кольцами переплетены и подняты в воздух – они демонстрируют свой союз народу. Я отчасти рада, что Алия этого не увидит и не придет в полный ужас. Вокруг нас все вскакивают на ноги. Сидеть нельзя.

Если кто-то еще не заметил, что девушка упала в обморок, то вскоре это станет заметно. Я поднимаю ее на ноги и обхватываю рукой за плечи. Голова Алии скатывается к моей шее. Внимание Николаса переходит от Софи к толпе. Я понимаю: первой он будет искать ее. Юноша не сможет ничего с собой поделать.

Нельзя, чтобы он увидел мою сестру такой. Нельзя, чтобы хоть кто-то ее такой заметил – если позовут врача, Алия окажется под наблюдением на всю ночь. Король об этом позаботится.

Я наклоняюсь к ее уху.

– Vaka, – тихо, но отчетливо шепчу заклинание. Проснись.

Глаза Алии резко открываются. Она рывком поднимает голову. Я натягиваю на лицо улыбку, словно приказ ей. Будучи ветераном лунных пьес, Алия точно знает, когда нужно понять намек и импровизировать. Сестра быстро соображает.

Когда взгляд Николаса находит Алию, выражение ее лица – отражение моего.

Да, твой найденыш все еще здесь. Все еще смотрит на тебя вот так. Все еще хочет тебя.

Юный король улыбается. Рядом с ним улыбается и Софи.

Они идут по проходу. Когда королевская чета добирается до последнего ряда и проходит так близко, что Алия могла бы протянуть руку и коснуться дорогого костюма Николаса, ее тело вдруг снова становится легким. Жидким рядом со мной, словно она может раствориться прямо здесь и песок заберет ее в другой мир.

Но моя сестра держится. Она сильная. Храбрая. Алия встречает его взгляд со всей красотой, любовью и обещанием. Мгновение он не может оторваться. Король смотрит достаточно долго, чтобы Софи проследила за его взглядом. Проходя мимо нас, оба смотрят на мою сестру. Та не двигается с места.

Все еще здесь. Все еще влюбленная.

***

Согласно традиции, жених и невеста ведут своих гостей в замок. Простолюдины выстраиваются вдоль приморской дороги, сгрудившись вокруг процессии. Даже издалека их общая радость коробит меня. Они поют старые моряцкие песни, известные даже нам, подводным жителям.

Нарядные гости проплывают по выложенным кирпичом тропинкам в замок под вечереющим небом цвета индиго. Факелы, такие же древние, как сам замок, окружают большие каменные стены этого места.

Но мы ждем, когда все пройдут. Алия пришла в себя, но еще неуверенно стоит на ногах. Когда нас наконец просят покинуть места, мы проходим через толпу и выходим на одинокий отрезок берега, чтобы посидеть под звездами.

Мы садимся лицом к морю. Как бы мне хотелось вернуться туда. Здесь все слишком яркое, чересчур громкое. Даже вечером. Алия не смотрит на синие воды, блестящие под нависающим небом. Вместо этого она глядит на свои руки. Но я знаю, что сестра ощущает запах соли и жизни. Она жестикулирует: не могу.

А потом вскакивает на ноги. Не могу.

Я встаю вслед за ней. Мне бы хотелось убедить себя, что Алия не может справиться с видом моря, нашего дома. Однако она имеет в виду то, что мы должны сделать сегодня ночью.

– Мы можем, – говорю я и хватаю за руку, поворачиваясь к замку.

Она делает глубокий вдох. Знаю.

Мы медленно ступаем по опустевшей приморской дороге через розовый сад в замок. Я крепко держу Алию за руку, пока мы поднимаемся по ступеням в бальный зал. В этой комнате с мраморным балконом я впервые увидела сестру в тот день. В коридор льется музыка. Танцевальные шаги проверяют прочность древнего замка.

– Вот вы где, – произносит Уилл, появляясь в коридоре. – Николасу показалось, что ты больна. Ты в порядке, Алия? Он так переживал за тебя.

Сестра так крепко сжимает мою руку, что у меня даже не получается притворяться дружелюбной.

– Так мило со стороны короля думать о самочувствии Алии.

Я ожидаю, что Уилл огрызнется. Заступится за друга. Своего кузена.

Но вместо пустых банальностей он берет мою сестру за руку.

– Разбитое сердце – самая тяжелая ноша. – Я так поражена, что у меня открывается рот: бальзам на ее рану – последнее, что следовало ожидать от одного из дружков Николаса. – Мне очень жаль, Алия. Если хочешь, просто кивни, и я проведу тебя в твою комнату. И позабочусь, чтобы ужин принесли тебе туда. – Он улыбается. – Я могу добавить туда два кусочка того нелепого торта.

Я жду ответа Алии. Хоть это я заставила ее пойти на свадьбу, почему-то пережив все это, я считаю такое предложение нормальным. Она сидела и улыбалась, несмотря на разбитое сердце и тяжесть предстоящего дела. Кроме того, страдать на одной последней вечеринке необязательно. Мы можем уйти к себе с таким алиби и подготовиться, имея разрешение одного из ближайших людей короля.

Ее болезнь и разбитое сердце заметила даже сама невеста. Возможно, этого хватит – вдобавок ко мне, девушке, приехавшей забрать ее домой, – чтобы покинуть дворец, не прощаясь. Оставить лишь простую записку с благодарностями. Никто не вспомнит о нас в том хаосе, что последует в минуты и часы после обнаружения короля мертвым.

Мы с Уиллом ждем, глядя на Алию. Позволяем ей самой принять это решение.

Алия качает головой – я в порядке – и берет Уилла за руку. Моя сестра сильная. Алия любит театральность. Я говорю себе: по этим причинам сестра сказала «да».

А не потому, что считает наше дело провальным. Не потому, что этот танец может буквально стать ее последним.

Мужчины и женщины кружатся в танце. Их движения идеально синхронны. Элементы современного общества отображаются во вращающейся метафоре прикосновений рук и локтей, приседаний и поворотов.

– А, les lanciers, – отзывается Уилл. – Ты прекрасно станцуешь его, Алия.

Ее взгляд перемещается на счастливую пару, проносящуюся рядом. Софи – облако оборок и сверкающей кожи. Сапфиры в короне Николаса ловят свет с каждым шагом и поворотом. Опять же, король украшен милыми вещичками из его коллекции – красным кольцом морской ведьмы на правой руке, привлекающим взгляд больше нового золотого кольца на левой, еще одной позолоченной брошкой и карманными часами.

Зал усеян зрителями в несколько рядов. Они подняли чаши. Летнее вино, такое мимолетное и желанное в последние радостные дни перед осенью. Хвидтел – белый эль, который предпочитает отец, – обильно льется в кружки размером с мою голову.

Еда… так много еды. Если что-то в наших занятиях по человеческой культуре и нужно исправить, то это факт, что у еды исключительная роль. Целого кита приготовили и насадили на вертел. Он медленно жарится над огнем, пока мясо и жир не соскальзывают с кости, пойманные перед падением в пламя. Здесь и последние фрукты лета, спелые и блестящие от сахара и сиропа.

А в углу, как и намекнул Уилл, огромный торт. Глазурь изысканного синего цвета Хаунештада. С одной стороны торт украшен изображением герба Ольденбургов из сахара. Красно-белый лист крапивы, полагаю, герб Холстена.

Песня подходит к концу. Танцоры снова выстраиваются в ряд, меняя партнеров. Взгляд Николаса находит в толпе Алию. Я ожидаю, что он окликнет своего найденыша. Попросит выступить, хотя знает, что ей плохо. Его удовольствие видеть танцы девушки сильнее, чем забота о ее физических проблемах.

Я собираюсь наклониться к ее уху и сказать: если Алия пойдет к нему, словно домашняя зверушка, я прикончу его сама на месте. Но тут снова подключается Уилл.

– Алия, если хочешь попробовать, я готов стать твоим партнером.

Снова этот парень проявляет доброту.

Алия смотрит на танцоров. Те вновь занимают свои места. За ними музыканты готовятся к новой мелодии. Николас с Софи обмениваются искрящимися бокалами летнего вина. Моя сестра кивает. Уилл протягивает руку.

Появление Алии среди танцующих – нечто невероятное. Публика расступается на ее пути, словно вода вокруг корабля. Все взгляды прикованы к ней. Они знают, что увидят нечто действительно особенное.

Конечно же, Николас тоже замечает девушку, слишком быстро оторвавшись от своего вина. Он давится и кашляет. Софи отпрыгивает, прижимая оборки платья к изгибам тела в надежде уберечь ткань. Кто-то хлопает короля по спине и подает платок. Он поднимает руку, сообщая «я в порядке», и прижимает платок ко рту другой рукой. Вновь начинает играть музыка. Николас отмахивается от всех, кто подходит к нему. Юноша смотрит на танцующих со слезами на глазах.

Так тебе и надо.

Танцоров мужского пола неровное число. Софи утягивают в толпу. Она уходит, не оглянувшись на мужа, растворившись в музыке.

Почти сразу же ее отец занимает место невесты возле Николаса. Пожилой мужчина наклоняется к уху короля. Николас держит платок у лица, но явно что-то отвечает барону. Отец Софи подбородком указывает на французские двери и мраморный балкон. Этот жест едва заметен, но король кивает.

А потом происходит нечто странное.

Они расходятся.

Король идет в одну сторону, а его тесть в другую.

Я смотрю на раскрасневшихся Алию и Уилла посреди танца – и пробираюсь через толпу, обрамляющую середину зала. По пути хватаю тарелку с тортом с подноса официанта в надежде, что мои движения кажутся естественными. Я улыбаюсь, показываю на угощение и пробираюсь через комнату. К стене приставлено несколько маленьких круглых столиков. Мне удается поставить тарелку на тот, что смотрит на открытую дверь на балкон.

Там, как я и ожидала, стоит король. Он облокотился на перила. Морской бриз проверяет прочность помады в его волосах.

Я накалываю кусочек торта на вилку… и сразу же давлюсь.

Как, во имя Урды, эти люди могут есть нечто такое сладкое и не потерять зубы?

Выплюнув ужасный кусочек в салфетку, я снова обращаю взгляд на балкон.

Николас все еще стоит там, глядя на воду. К нему подходит другой человек – не отец Софи, но некто в одеянии дворцового стража. Запустив руку в куртку, стражник достает конверт и кладет его в руку ожидающего короля. Николас ничего не говорит стражнику. Тот, выполнив свое задание, поворачивается и уходит с балкона.

Мелодия подходит к концу. Я оглядываю комнату в поисках барона Герхарда. Он стоит прямо там, где его оставил Николас. Мужчина вежливо хлопает, когда песня замолкает.

Возвращается король. Он улыбается и хлопает, словно никуда и не уходил. Впервые Николас не бросает взгляд на Алию при входе в комнату, а смотрит на Софи и улыбается.