Текст книги "Ночной ворон"

Запах в самом магазине был головокружительным. Свежесть. Сладость. Польза. Цитрусовая резкость смешивалась с тропическими и яблочными нотами, и Лидия ощутила непреодолимое желание вытащить одну из корзинок из стопки при входе и наполнить ее до краев. Ей хотелось схватить огромный персик и впиться в него зубами, она представляла, как его сок брызнет ей в глотку, так ясно, как будто это уже произошло. Тут она вдруг поняла, что уже давно стоит посреди магазина, зажмурив глаза, и заставила себя открыть их. Персик был у нее в руках, в сантиметре от губ. Пушок на его шкурке был нежным, как самый мягкий бархат, а цвет – самым прекрасным на свете.

Но что-то определенно было не так. Сделав над собой усилие, она отстранила персик подальше ото рта и положила обратно в ящик.

За Лидией наблюдали. В магазине не было привычного прилавка, просто касса и весы на высоком круглом столике, типа тех, что стоят в барах. Рядом на высоком стуле сидела девочка-подросток, которая тоже выглядела так, словно заскочила сюда из ночного клуба. Ее блестящие черные волосы были собраны в низкий хвост с одной стороны. Глаза были густо подведены черной подводкой, отчего белки глаз просто сияли.

– Мне нравится ваш магазин, – сказала Лидия. Она не собиралась этого говорить, но отчего-то ей было на удивление трудно собраться с мыслями. Жажда впиться зубами в персик, вцепиться в сливу или захрустеть зеленым яблоком вытесняла из головы все остальное.

Девочка не улыбнулась, но слегка кивнула головой.

И тут Лидия увидела это, и все встало на свои места. В левом ухе девушки блестела жемчужная сережка. Лидия зашла в магазин, принадлежащий семейству Перл. Неудивительно, что ей захотелось скупить все сразу.

Она кивнула, улыбнулась, не желая показаться грубой, и отступила к дверям. Фрукты все еще манили ее, ее рот все еще наполнялся слюной, а живот сводило от голода, но теперь, когда в работу включился мозг, завеса начала рассеиваться. По крайней мере, настолько, чтобы она обрела контроль над собственными ногами и заставила их вынести свое тело на улицу.

Лидия, не останавливаясь, прошла мимо нескольких других магазинов и даже там, в отдалении, не рискнула обернуться. Она дала себе мысленный зарок впредь не подходить сюда так близко, не переходить здесь дорогу и не смотреть на разложенные на тротуаре фрукты. Она не могла поверить, каким ошеломляющим был эффект. Когда это семейство Перл успело обрести такую силу?

Глава 6

Зайдя в «Вилку», Лидия едва не споткнулась об ящик с принадлежностями для уборки, который мистическим образом появился у входа на лестницу, и поднялась в квартиру. Она принесла из машины свой чемодан и сумки еще до того, как поехать к Эмме. Перед тем, как начать разбирать их, она прошла по комнатам в поисках призрака. «Привет? Если ты тут, то не выскакивай у меня за спиной, а? Я не в том настроении». Она подождала ответа. Ничего.

Разложив вещи, Лидия зашла в Интернет, чтобы проверить социальные сети Мадлен. У нее была страничка на «Фейсбуке», но, как и многие девятнадцатилетние, Мадлен не слишком часто туда заходила. Лидия увидела лишь несколько ее фотографий в обнимку с друзьями или с поднятыми к лицу пальцами. Ее отметили на групповой фотографии на пляже в Ибице с подписью «тусовка Сент-А». На фото было несколько загорелых девушек в бикини, а Сент-А явно означало Сент-Анна, частную школу для девочек, где училась Мадлен. На фото Мадлен не смотрела, улыбаясь, в камеру, ее взгляд был направлен куда-то в сторону, на то, что осталось за кадром, и это придавало ее лицу задумчиво-рассеянное выражение. Была ли она похожа на девушку, способную убежать из дома? На девушку, планирующую большой побег?

Можно ли вообще убежать из дома в девятнадцать лет? Лидия на секунду представила обращение в полицию: «Вы говорите, женщине девятнадцать лет? И она неделю не выходит на контакт с родителями? Вы в своем уме?» Воображаемый полицейский в ее голове почему-то принял облик инспектора Флита, и именно его голос с плохо скрываемым сарказмом спросил, почему она паникует насчет того, что взрослая женщина семь дней не общалась с родителями. Все это он говорил своим низким, приятным голосом, и это было… Довольно приятно. Лидия, возьми себя в руки.

Пригрозив себе холодным душем, Лидия вернулась к киберпоискам своей двоюродной сестры. В «Твиттере» Мадлен не оказалось, по крайней мере, под собственным именем, а ее «Снапчат» был открыт только для друзей. Лидия послала туда запрос со словами: «Эй, сис». «Инстаграм» не обновлялся с прошлой недели. Последний пост был красивым фото с двумя бокалами, наполненными прозрачной пузырящейся жидкостью, в которой плавало несколько гранатовых зерен. Cреди хештегов числилось: #взрослыенапитки, #коктейль.

Лидия какое-то время, прищурившись, разглядывала картинку, пытаясь понять, можно ли по ней определить бар, а потом осознала, что один из хештегов, собственно, и выдавал название. #Фокси. Она пролистала фотографии Мадлен дальше, пока не обнаружила фото коробка спичек с золотыми буквами «Клуб Фокси» под логотипом, изображающим стилизованную голову лисы. Облегчение Лидии, что это не было похоже на логотип стрип-бара (в Абердине слово «фокси» однозначно ассоциировалось с женщиной, танцующей в полуголом виде у шеста, если не с полноценным борделем) внезапно и неприятно сменилось пониманием того, что вообще-то должно было прийти в голову с самого начала… Клуб «Фокси» мог быть связан с Семейством Фокс. Любой предприниматель в Кэмбервелле должен был бы обладать немалой смелостью, называя свое учреждение «Фокси», если он не был связан с этим Семейством.

– Вот дерьмо.

– Что за выражения! – И перед диваном появился призрак, отчего у Лидии екнуло сердце.

– Если ты будешь вот так появляться, у меня когда-нибудь случится припадок.

– Про-стии… – обиженно протянул призрак, упирая руки в бока. – Я уже давно стою тут и говорю с тобой. Я же не виноват, если ты меня не слышишь.

– Ты уже давно тут? – Лидия попыталась не раздражаться, но ей не удалось.

Призрак кивнул, и от этого движения Лидию едва не стошнило.

– А что дерьмо-то? – Он обошел диван и наклонился, заглядывая в экран компьютера.

Лидия закрыла окно браузера и подумала, что, пожалуй, зря беспокоится. Сохранение тайны, конечно, вошло у нее в привычку, но кому он сможет рассказать? Своим знакомым привидениям?

– А ты разговариваешь с кем-то другим?

– Я же тебе говорил, меня никто больше не видит.

– Нет, я имею в виду, – Лидия осеклась, прежде чем сказать: «других мертвых». Это звучало грубо. – Других духов.

Призрак прошел сквозь диван и уселся рядом с Лидией. Он аккуратно положил руки на колени и опустил глаза. Когда Лидия уже решила, что он ей не ответит, он произнес:

– Я ни с кем не разговаривал с тех пор, как умер.

М‑да, очень грустно.

– Мне очень жаль, – сказала Лидия.

Он взглянул на нее, и она заметила, что его глаза блестят от выступивших слез. Он провел рукой по лицу и всхлипнул.

– Я пытаюсь отыскать свою двоюродную сестру. Ей девятнадцать, и ее никто не видел уже неделю.

Призрак поднял голову.

– Думаешь, она умерла?

– Нет! – Очевидно, у призраков свои понятия о приличиях. Ну, или этот просто бесчувственный. Бесчувственный и со склонностью к убийствам. Внезапно это не показалось ей наилучшей из возможных комбинаций, и Лидия подумала, не стоит ли быть с ним подружелюбнее. Открыв окно браузера, она повернула экран в его сторону.

– Я смотрю, что она делала перед исчезновением, и нашла вот эту картинку.

Лидия почувствовала, что призрак придвинулся поближе – в комнате стало холоднее на пару градусов.

– Она ходит по клубам?

– Похоже на то, – сказала Лидия. – Но в этом нет ничего такого. Просто…

Призрак нахмурился, глядя на экран.

– Фокси? Звучит, будто…

– Именно, – перебила его Лидия. – Подозреваю, что, когда дядюшка Чарли опрашивал приятелей Мадлен, те не особенно поспешили сообщить ему, где они все тусовались.

Он присвистнул, и от этого по Лидии пробежала дрожь – от корней волос и по каждому сантиметру кожи. Она поморщилась.

– Ну что еще? – призрак придвинулся еще ближе, его лицо исказилось и стало менее человеческим. – Я же не виноват. Думаешь, мне самому нравится быть мертвым?

– Ясно, но мне не нравится, что ты вот так появляешься. Ты мог бы выехать отсюда. Что, если честно, я очень тебе советую. Мне не нужен такой сосед. Мне нужны тишина и покой, а вовсе не перспектива сердечного приступа в ближайшее время.

Призрак отодвинулся. Его лицо было воплощением обиды. Он небрежно заметил:

– Ты знаешь, что это называется «изгнание»?

Лидия попыталась сдержать раздражение, но у нее ничего не вышло.

– Мне плевать, как ты это называешь, лишь бы ты убрался из моего дома.

– Во-первых, это не твой дом. – Призрак поднял вверх палец. – Во-вторых, это вообще не дом. – Он поднял второй. – И в-третьих, я никуда не пойду.

– Так вот оно как бывает, когда у тебя противный младший брат, – сказала Лидия. – Слава богу, что я единственный ребенок.

– Так вот оно как бывает, когда после тридцати лет одиночества появляется живой человек, с которым можно общаться, и выясняется, что он полное дерьмо. – И с этими словами призрак исчез. Хотя вообще-то это довольно трусливый способ заканчивать ссору.

Проснувшись в пустой спальне, Лидия автоматически протянула руку к телефону. Никаких сообщений. Продолжая лежать, она просмотрела почту. Одно письмо, пришедшее в 8.15 утра, было от Карен. В нем сообщалось, что она больше не является ответственным исполнителем по делу нефтяной компании, с которой у их фирмы был контракт. Это было разумно, потому что Лидия не присутствовала ни на работе, ни находилась в зоне доступа, но все равно обидно. Карен взяла ее на работу безо всякого опыта, а потом, спустя неделю, приняла работать постоянно. Карен обучала ее и заплатила за ее экзамен на лицензию детектива. Лидия уже в самом деле начинала думать, что обрела свое место в жизни.

И где она теперь?.. В запретном мире Кэмбервелла, месте семейных сборищ и тайных ночных посиделок во время подросткового бунтарства. В Кэмбервелле, работает на дядюшку Чарли. И чувствует, что эта работа, похоже, ей не по зубам. Она была вполне уверена в своем растущем опыте сыщика, она уже успешно завершила несколько небольших дел совершенно самостоятельно, но за ней всегда стояли фирма и Карен с ее опытом. И она не была уверена, что уже может работать совсем одна. Она-то думала, что Чарли просто выдумал этот предлог, чтобы она приехала в Лондон, и что на самом деле никакой проблемы не существует.

Когда Лидия задумалась о возможных последствиях, у нее в желудке будто образовался холодный камень испуга. А что, если Мадлен и правда в беде? Прошло уже почти восемь дней, как она исчезла, и быстрый поиск в Интернете подтвердил, что она не появлялась все это время ни в одной из своих соцсетей. Лидия знала, что Чарли может быть убедительным, но родители Мадлен ее просто удивляли. Ни тетя Дейзи, ни дядя Джон так и не настояли на том, чтобы сообщить в полицию.

Она натянула свои любимые узкие джинсы и шелковый черный топ с высоким горлом, накрасилась красной помадой. Взяла кожаную куртку, спустилась вниз и вышла из кафе. Слава богу, там было пусто, хотя в воздухе еще стоял густой запах хлорки.

Когда Лидия запирала дверь, она увидела, что за стеклом появился призрак. Его лицо было бледно, как будто он смотрел на нее из-под воды. Он скорбно помахал ей, и Лидии стало до нелепого совестно, что она не сказала ему: «Пока». Она подняла руку и помахала, беззвучно выговорив: «Увидимся позже». Теперь это было официально. Призрак «Вилки» все же вынудил ее изменить намерения.

Лидия точно помнила, что когда-то в детстве уже бывала в доме тети Дейзи и дяди Джона. Все Кроу всегда жили в Кэмбервелле, ну, кроме ее отступников-родителей да изредка изгоняемых родичей, которые в таком случае благоразумно уезжали далеко-далеко. Тут часто устраивались семейные праздники, рождественские вечеринки, новогодние празднества, летние шашлыки, шумные отмечания детских дней рождений. Если забыть о магии и преступности, то семейство выглядело, как картинка с рекламы в супермаркете. Так что Лидия наверняка когда-то уже взбиралась по этим ступенькам, держась за родительскую руку и прижимая к груди красиво упакованный подарок, но сейчас, звоня в звонок, она напрочь отказывалась это вспоминать.

Но она помнила женщину, которая открыла ей дверь. Тетя Дейзи всегда была безупречной – аккуратно накрашенной и с красивой прической. И, заходя в ее дом, ты даже не сомневался, что уличную обувь надо снимать. Она выглядела точно так же, какой Лидия ее помнила, только на десять лет старше. На самом деле столько времени даже не прошло, но от беспокойства морщинки у нее на лице казались глубже, и никакая косметика не могла скрыть ни круги под глазами, ни покрасневшие веки. Она совершенно точно недавно плакала.

– Лидия! Чарльз говорил, что ты зайдешь. Проходи.

Дом, совсем недавно покинутый Мадлен, был прекрасным георгианским особняком с террасой, высокими потолками и всеми прочими атрибутами жизни среднего класса. Большая плита в просторной кухне, широкая стеклянная дверь, ведущая на террасу, где стояла дорогая плетеная мебель серебристо-серого цвета.

Дейзи ходила по кухне, доставая стаканы и газированную воду из холодильника. Взяв лимон из вазы на столе, она отрезала от него пару ломтиков. И вдруг замерла.

– А я спросила, что ты хочешь?

Нет, не спросила, но Лидия все равно кивнула.

– Все отлично, спасибо.

– Джон у себя в кабинете. – Она поджала губы, как бы сдерживая рвущиеся наружу слова.

– Дома?

Дейзи кивнула.

– Он говорит, ему надо работать. Не знаю, как ему это удается. – Поставив стаканы на большой обеденный стол, она села рядом с Лидией. Вдруг вспомнив, что она разговаривает с малышкой Лидией, дочкой своего кузена, она выдавила некоторое подобие улыбки. – Не обращай на меня внимания. Расскажи, что у тебя нового.

Лидия отхлебнула холодной воды и достала блокнот и карандаш.

– Я пришла вам помочь.

Дейзи моргнула.

Лидия подумала, что же им на самом деле сказал Чарли.

– Там, в Шотландии, я работаю сыщиком. Я узнала про Мадлен и приехала, чтобы помочь. – Это было не совсем правдой, но что угодно годилось, чтобы разговорить Дейзи. Лидия с испугом видела, что той холодной суровой дамы, которую она помнила, больше не существовало. Грозная тетушка Дейзи размякла от страха за свою обожаемую дочь.

– Я знала, что ты в Шотландии, – сказала Дейзи. – Но я не знала, чем ты занимаешься.

В ее тоне звучало явное осуждение. Лидия напомнила себе, что Дейзи испытывает огромный стресс и не владеет собой. Возможно.

– Я задам вам несколько вопросов про Мадлен?

Дейзи уперлась взглядом в стол.

– Конечно. Если ты думаешь, что это может помочь. Я говорила Чарли, что пора обратиться в полицию, но он считает, что от них не будет никакого толку. Я считаю, он излишне пессимистичен, у них теперь есть разные способы. Технологии, все в таком духе.

– Он попросил меня помочь, – сказала Лидия. – А насчет полиции он прав. Мадлен уже девятнадцать, это значит, что формально она считается взрослой. И если у вас нет оснований считать, что она находится в опасности или представляет опасность для окружающих, то ее отнесут к группе низкого или среднего риска, что означает низкий приоритет. Никто не будет заниматься ее делом.

– Не в нашем случае, – Дейзи выпрямилась. – Наша семья еще кое-что значит, им придется что-нибудь предпринять. Есть тот старый договор…

– Возможно, – сказала Лидия. – Если я ничего не найду за пару дней, я сама посоветую Чарли известить полицию.

Серьезный тон Лидии и перспектива ее поддержки в споре с Чарли явно подействовали на Дейзи успокаивающе. Лидия взяла блокнот и открыла чистую страницу.

– Приступим. Несколько вопросов, хорошо?

Тетушка махнула рукой, одновременно и с недоверием, и с надеждой.

– Какой она вам казалась? Когда вы видели ее в последний раз.

Дейзи конвульсивно пожала плечами.

– Да такой же, как всегда. Всем довольной.

– Вы с ней хорошо ладили?

– Естественно, – сказала Дейзи. – Она выросла прекрасной молодой женщиной. Конечно, когда она была моложе, у нас иногда случались сложности, как обычно бывает с подростками, но ничего такого не происходило уже очень давно.

Лидия сделала пометку в блокноте и спросила:

– Вы можете вспомнить, что было на ней надето в последний раз, когда вы ее видели?

Дейзи широко распахнула глаза. Лидия подумала, потому ли, что Чарли спрашивал ее о том же самом, или потому, что он этого не сделал.

– Я не уверена, – Дейзи зажмурилась. – Она оделась на работу. Светло-серый брючный костюм. Льняной.

– У нее была с собой сумка? Мобильный?

– Ну конечно, у нее с собой был телефон, – улыбнулась Дейзи. – Мэдди даже в туалет не ходит без телефона.

– Айфон? – спросила Лидия. – Вы, конечно, проверили приложение «Найди мой айфон»?

– Чарли проверил, – сказала Дейзи, но как-то не очень уверенно. – Он сказал, что оно не работает. То ли она отключила GPS, то ли телефон сломан, что-то в этом роде.

– Так значит, это было утром, и она собиралась на работу. Вы можете рассказать мне про ее работу?

– Это «Минти Пиар». – Дейзи отвела взгляд. – Честно говоря, это не то, чего бы ей хотелось. Насколько я понимаю, она там в основном готовила чай и скрепляла документы. Я объясняла ей, что начинать приходится с самых низов и что со временем ей будут поручать более ответственную работу, но я знаю, что она была разочарована.

– А как у нее обстояли дела с друзьями?

– Думаю, нормально.

– Хорошо. – Лидия много раз видела, как Карен задает следующий вопрос, и она всегда делала это открыто. Возможно, это проще сделать, если рядом с тобой сидит не твоя собственная тетя. Прежде чем произнести его, Лидия сглотнула. – Простите, что я об этом спрашиваю, но не было ли у Мадлен в последнее время новых друзей или не начала ли она ходить в какое-то новое место?

Дейзи нахмурилась.

– Я ничего такого не знаю.

– Не было ли у нее резкого перепада настроения? Или поведения? Она не казалась рассеянной, больной или усталой?

– Иногда она немного уставала после работы.

Слишком неопределенно. Ну, Лидия, давай.

– Она употребляла наркотики?

Всплеск магии, который Лидия увидела так же ясно, как большинство людей видело бы цвет платья Дейзи, блеснул в ее глазах, как электрический разряд в воде. Лидия инстинктивно отодвинула стул, готовясь бежать.

– Нет, – ответила Дейзи на удивление ровным голосом. – Она никогда бы не сделала такой глупости.

Лидия что-то пометила в блокноте, стараясь делать вид, что все эти неудобные вопросы совершенно нормальны и рутинны.

– Игра?

– Нет.

– Приятель, подружка?

– Чарльз уже спрашивал меня обо всем этом. – Голос Дейзи уже не был таким спокойным.

– И что вы ему ответили?

Дейзи выразительно посмотрела на нее. Ну что ж, это, в общем, было справедливо; когда они виделись в последний раз, Лидия была молчаливой девушкой примерно такого же возраста, как ее дочь теперь. А теперь она задает ей все эти неприятные вопросы про ее обожаемую доченьку. Лидия попыталась говорить примирительно:

– Мне надо получить как можно больше информации, чтобы найти Мадлен. Я не пытаюсь обидеть вас, и я понимаю, что это может казаться вам странным, говорить со мной обо всем этом, но уверяю вас, что я действительно профессионал.

– Все в порядке, – перебила Дейзи. – Просто мне действительно нечего сказать. У Мадлен не было никаких отношений, если честно, похоже, ее это не интересовало. Она говорила, что хочет сделать карьеру. Вообще-то, – Дейзи на секунду поджала губы, а потом бросила: – Она мне как-то сказала: «Я не хочу стать такой, как ты». В смысле такой, как я.

– Я уверена, она не имела это в виду, – сказала Лидия, склоняя голову и записывая в блокноте: «домашние сложности?»

– Нисколько не сомневаюсь, что имела. – Дейзи провела пальцем под глазами, хотя они были совершенно сухи. – Она никогда не упускала случая сказать мне, каким унылым, жалким и недалеким был мой жизненный выбор. И неважно, что для нее это означало, что ее всегда ждала дома любящая мать, готовая выполнить любое ее желание.

Лидия закрыла блокнот.

– Можно мне в туалет?

Дейзи моргнула.

– Конечно. Наверх и направо.

– И я бы еще зашла поздороваться с дядей Джоном.

– Его кабинет на третьем этаже, прямо по коридору. Но сначала постучи.

– Конечно.

Обеспечив себе оправдание, чтобы провести наверху побольше времени, Лидия поднялась на второй этаж. Первые две двери, куда она заглянула, вели в ванную и в чулан для белья, но третья скрывала клад. Это совершенно точно была спальня Мадлен, потому что тут присутствовали все приметы девичьей жизни. В комнате еще были заметны следы детства – в виде нескольких плюшевых игрушек (конечно, уже не на кровати, но запихнутые на полку, словно охрана для книг), а туалетный столик был полностью заставлен как яркими цилиндрами дезодорантов, так и тяжелыми стеклянными флаконами дизайнерских духов.

Одежда валялась на полу и громоздилась на стуле, стоящем в углу. Быстрый взгляд под кровать и между матрасом и рамой не обнаружил ничего, кроме того, что кто-то очень прилежно пропылесосил пространство под мебелью. В гардеробной обнаружилась еще одежда и коллекция туфель, любовно разложенная по надписанным коробкам с наклеенными фотографиями. Эта прекрасная, достойная Марты Стюарт выставка соседствовала с кучей кроссовок, шпилек и босоножек, валявшихся на полу рядом с полкой.

На письменном столе стоял лэптоп, взглянув на модель и марку которого Лидия постаралась подавить в себе чувство зависти. Подняв крышку, она мысленно скрестила пальцы в надежде на то, что Мадлен было так же плевать на интернет-безопасность, как и на аккуратное хранение своей одежды. Компьютер не был защищен никаким паролем, и – бинго! – когда Лидия открыла браузер и начала печатать первый же электронный адрес, пришедший ей в голову, автонабор закончил его за ней. Она нажала «отправить», и перед ней появился почтовый ящик Мадлен. Лидия проглядела страницу и переписала имена самых частых корреспондентов Мадлен. Более свежие письма почти все были от друзей и начинались с вопроса «Эй, ты в порядке?» в различных вариациях. Лидия отыскала самое последнее письмо, на которое Мадлен ответила, и открыла его.

Мадлен, привет,

Мне очень жаль, что все так вышло, и я считаю, что это было неправильно. Тебя будет не хватать на работе, и я хочу просто пожелать тебе всего самого хорошего.

Если захочешь как-нибудь выпить кофе, я с радостью.

Всего наилучшего,

Верити.

Это письмо пришло три недели назад. Мадлен ответила на него пятнадцатого. В последнее утро, которое провела в этой спальне.

Привет, Верити,

Я много думала обо всем этом, и было бы неплохо кое-что обсудить. Ты сможешь сегодня?

Я выберусь в город днем. Позвони!

Мэдди.

Лидия переслала это письмо на свою почту. Конечно, она знала, что это оставит след, но понадеялась, что это не так важно. В конце концов, что значит небольшое нарушение тайны переписки, когда речь идет о поиске любимой дочери?

Звук льющейся в туалете воды заставил Лидию непроизвольно вздрогнуть и выпрямиться. Она закрыла окно браузера и захлопнула компьютер. Сунув блокнот в карман, она подошла к двери и услышала звук открывшейся двери и приближающиеся шаги. Пожалуйста, вернись в кабинет, беззвучно взмолилась Лидия к дяде Джону. Через несколько минут тишины она осторожно приоткрыла дверь. Дядя Джон стоял на площадке лестницы, занося ногу на ступеньку, ведущую на третий этаж. Лидия метнулась к нему со всей скоростью, на которую была способна, приклеив к лицу радостную улыбку и молясь в душе, чтобы он не заметил, из какой комнаты она только что вышла.

– Лидия? Я и не знал, что ты у нас.

– Рада вас видеть, – сказала Лидия. – Как вы со всем этим справляетесь?

По лицу дяди Джона пробежала тень.

– Ничего. Ничего. Ну, ты понимаешь.

Лидия кивнула.

– Что ты тут делаешь?

– Пришла в гости. Я вернулась из Шотландии на пару недель, и дядя Чарли попросил меня помочь с Мэдди.

Тень превратилась в бурю, а затем лицо дяди так же быстро разгладилось, и все эмоции исчезли с него.

– Мадлен страшная эгоистка. Как всегда.

Джон взглянул за спину Лидии.

– Но что ты делаешь тут, наверху?

– Туалет, – ответила Лидия, одновременно вспоминая, что Джон только что сам вышел оттуда. – Ищу туалет, – поправилась она.

– А. Ну да. Это там.

Лидия забыла, что Джон всегда был сухим и формальным. В детстве ее это напрягало, но теперь она подумала, не значит ли это, что ему всегда было неуютно на больших семейных сборищах. После того что сказал папа, Лидия подумала, что, может быть, происхождение Джона мешало ему ощущать себя среди Кроу в своей тарелке. Сама Лидия всегда очень старалась не использовать свои, пусть даже слабые, способности, чтобы не демонстрировать «вибрации Кроу» сильнее, чем было необходимо. Она не представляла себе, что другие могут так же относиться к своей силе, но, поскольку сама она была самой слабой в семье, ей не хотелось думать об обратном. Но, несмотря на все свои старания, она все равно ощущала в воздухе нечто твердое и белесое и видела слабое переливающееся свечение у Джона на коже.

– Ну ладно. Рад был увидеть тебя, – Джон повернулся, собираясь уходить.

– А что вы имели в виду, говоря – эгоистка? Как вы думаете, где она?

Джон замер на лестнице, но не обернулся к Лидии. Вместо этого он смотрел вниз, на ковер.

– Не знаю, но она именно там, где хочет быть. И я не думаю, что она хотя бы на секунду задумывается о том, какой кошмар она устроила собственной матери.

Дейзи внизу так и сидела за столом, в той же самой позе.

– Я, наверное, пойду, – сказала Лидия. – Спасибо за напитки.

Дейзи кивнула.

– Ты видела Джона?

– Угу, – ответила Лидия. – Он, похоже… – Она не договорила, будучи не в состоянии придумать вежливый вариант слова «социопат».

– Это защитный механизм, – сказала Дейзи. Ее лицо внезапно исказилось, выдавая переживаемую ею боль. – По крайней мере, я себе так это объясняю.

– Ну да, это, наверное, очень тяжело… – Она судорожно пыталась сформулировать следующий вопрос. – А они были в хороших отношениях? Ну, в смысле, Мадлен со своим папой?

– Я же говорила, – ответила Дейзи. – У нас был период обычных подростковых скандалов, но все это давно прошло. Все было нормально. Спокойно.

Лидия кивнула:

– Ясно. Хорошо. Спасибо. – Господи, похоже, она подцепила от Джона эту отрывистость.

– Ну, – сказала Дейзи, с заметным усилием переключаясь в образ любезной хозяйки, – была рада тебя повидать. Надеюсь, ты проводишь достаточно времени со своими бедными родителями.

– Хм… Ну да… – Бедными родителями?

– Ты же понимаешь, что ты разбила своей маме сердце?

– То есть?

– Когда уехала. Тебе не кажется, что это несколько чересчур для подросткового бунта? Особенно если учесть, что ты для этого уже слишком взрослая?

Так. Не очень-то любезно для хозяйки.

– У меня была возможность получить отличную работу, и родители понимали это. И одобряли меня.

Дейзи перебила ее:

– Но какую работу? Играть в сыщика? Ты должна быть дома и присматривать за своим несчастным отцом.

– О Генри Кроу так говорить нельзя, – бесстрастно произнесла Лидия.

Очевидно, какие-то остатки прежней силы ее отца все еще окутывали семейство, потому что Дейзи немедленно заткнулась.

– Я буду на связи, – сказала Лидия, закрывая за собой дверь.

Выйдя из дома, Лидия сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Эта женщина очень расстроена, сказала она себе. Ничего личного. А если ближе к делу, то, похоже, Чарли не пытался пускать пыль в глаза. Мэдди действительно сбежала от своей прекрасной жизни.

В соседнем с тетушкиным доме было окно, выходящее на улицу. Деревянные жалюзи на нем были приподняты, и Лидия уловила за ними легкое движение. Приподнятая, чтобы лучше видеть, створка быстро опустилась на место. Любопытные соседи.

Лидия подошла и постучала в дверь. Над углом крыльца висела охранная видеокамера, направленная вниз, а еще одна, на стене дома, смотрела наружу. Среди людей победнее было принято устанавливать фальшивые камеры, но этот дом был дорогим, и камеры, по крайней мере с виду, казались настоящими. Спасибо, Господи, за богатых параноиков.

Дверь приоткрылась на цепочку, и изнутри раздался твердый голос:

– Добрый день?

Лидия натянула на лицо свою самую приветливую улыбку.

– Здравствуйте, я племянница Дейзи. Вашей соседки.

– Простите?

– Я из соседнего дома, – сказала Лидия. – Можно с вами минутку поговорить?

Цепочку сняли, и дверь полностью открылась. Этой женщине, похоже, было за восемьдесят. У нее были редкие седые волосы, зачесанные под ободком назад, и бархатный спортивный костюм.

– Прошу прощения, что беспокою вас, но Дейзи сказала, вы не будете против. Она сказала, что вы всегда были самой лучшей соседкой, – Лидия понятия не имела, общались ли Дейзи и Джон с соседями, но, если вы хотите, чтобы люди для вас что-то сделали, первое правило – дать им резон сохранить ваше хорошее мнение о них.

– Дейзи из соседнего дома? – Женщина наморщила лоб. – А ты Мадлен?

– Нет, я племянница Дейзи, Лидия.

– Ну конечно, – женщина слегка покачала головой. – Я балда. Ты просто на нее похожа. – Она оглядела Лидию сверху донизу – кожаную куртку, джинсы, тяжелые ботинки. – Только Мадлен и одевается по-другому.

– Я как раз хотела поговорить с вами про Мадлен, – Лидия огляделась по сторонам, словно опасаясь, что их могут подслушать. – Случилось нечто ужасное, и вся наша семья просто с ума сходит.

Посулы жирных сплетен, упоминание Семейства Кроу или старомодное желание помочь – как бы то ни было, женщина отступила на шаг назад.

– Тебе лучше зайти.

Лидия зашла в просторную прихожую с темно-зелеными стенами и белым бордюром. Стойка для зонтиков была в виде слоновьей ноги, и Лидия от всей души надеялась, что нога была не настоящей. На вешалке висели бежевый плащ и непромокаемая куртка «Барбур», оба женские и маленького размера. Соседка явно жила одна.

– Я миссис Беди. Можешь называть меня Элспет.

– Спасибо, Элспет, – сказала Лидия, нагибаясь, чтобы расшнуровать ботинки.

– Ах, оставь, дорогая. Собаки столько всего приносят, не беспокойся.

Собаки. Так вот откуда этот запах.

Элспет провела ее в загроможденную мебелью гостиную. Бледно-зеленый диван с высокой спинкой и кресла к нему были единственными современными предметами среди марокканских кожаных пуфов, ярких вышитых индийских подушек на полу, вычурных резных бронзовых подсвечников и коробочек с благовониями. Жалюзи на окнах дополнялись вентилятором на потолке, и Лидия не удивилась бы, узнав, что его привезли еще из Индии в конце колониальной эпохи.

– У вас такой красивый дом, – сказала Лидия, все еще стараясь быть как можно вежливее.