Текст книги "Скала Жнеца"

26

– Ты на острове?

На последнем слове видео подрагивает и рассыпается на пиксели, и следующая фраза Уилла превращается в неразборчивый треск.

Элин перемещает телефон, пытаясь поймать хороший сигнал, но четче становится только ее потное отражение в правом верхнем углу экрана. Через несколько секунд снова появляется Уилл, а вместе с ним его офис и архитектурные наброски на стене за спиной.

– Да. Погибла женщина. Упала из павильона для йоги на скалы.

Уилл делает глубокий вдох:

– Видимо, несчастный случай.

От напряжения в голосе слова звучат резче. Безусловно, он взволнован, но кое в чем признаваться не хочет. Дело еще и в награде.

У Элин ноет сердце.

– Да. Я видела запись с камеры. Понимаю, тебе не хочется спрашивать, но, насколько я знаю, постояльцы отнеслись к этому спокойно, им сообщила Фарра. Жизнь продолжается. Они больше думают о своем отдыхе.

Его лицо смягчается, он явно чувствует облегчение.

– Когда случается нечто подобное, все равно чувствуешь себя погано.

Она кивает:

– Да. Ее родные здесь и до сих пор не могут прийти в себя.

– Могу себе представить. – Уилл проводит ладонью по лбу. – А как Фарра? Вы поговорили?

– Именно с ней я и общалась. Главный управляющий на пару дней уехал. Фарра держит оборону.

– Как она?

– Хорошо, учитывая обстоятельства.

Она снова поворачивает экран, подальше от солнца, и тут в глаза бросается что-то яркое вдали. Мимо скалы быстро идет человек в синей футболке и кепке.

– Хорошо. – Уилл поправляет пальцем очки на переносице. – Так когда ты вернешься?

– В том-то и дело, я хочу остаться здесь вместе со Стидом как минимум на одну ночь. Нужно еще кое-что прояснить.

По его лицу невозможно понять, о чем он думает.

– Ты справишься? Мы же говорили о том, что тебе лучше не гнать лошадей. Это просьба Анны?

– Нет, но она не стала бы меня посылать, если бы не считала, что я готова.

Элин смотрит не на экран, а на то место, где видела человека. Он по-прежнему там, идет к лесу. Как будто почувствовав взгляд Элин, человек оборачивается и смотрит в ее сторону. И тут же разворачивается обратно, так что она не успевает рассмотреть лицо, но что-то мелькает на периферии сознания.

– Понимаю, но я тревожусь… – Уилл отворачивается от экрана и тяжело вздыхает: – В Твиттере кое-что всплыло. Ты в курсе, что я подписан на полицию Торуна?

Она кивает.

– В общем… – Он снова смотрит в экран, на нее. – Кто-то опубликовал твит с фотографией и тегнул полицию Торуна. Я уверен, что на снимке ты.

– Что за снимок?

Ее голос слегка дрожит.

Уилл не смотрит ей в глаза.

– Наверное, лучше тебе самой взглянуть. Я его прикреплю. Похоже, над ним поработали.

С участившимся пульсом Элин открывает сообщение.

На фотографии она на тренировке в Эксетере несколько лет назад. Она стоит рядом со старшим полицейским, хотя его изображение обрезано. Это само по себе вызывает беспокойство, но то, что сделали с ее лицом…

Кто-то потрудился стереть ей глаза.

Теперь вместо них два одинаковых пятна.

Она чувствует мурашки по коже. Результат… ужасает. Теперь она выглядит как пустой, бездушный объект.

Ладонь с телефоном становится липкой, в ушах стучит кровь.

Царапнув по экрану, Элин закрывает фото.

– Вот так… – говорит Уилл и умолкает. – Странно, правда?

– Странно, но это уже не впервые, ты же помнишь? – Элин отчаянно пытается говорить беззаботно, хотя чувствует себя совсем по-другому. – Во время дела Хейлера?

Тогда она получила несколько угроз с разных учетных записей.

В разгар расследования у нее не было времени задумываться об этих посланиях – вероятно, от знакомых или родственников Хейлера, а может, и вовсе от постороннего. Ничего удивительного, учитывая, что ее имя просочилось в прессу.

– Но тогда никто не публиковал фотографии в Твиттере, так ведь? – настаивает Уилл.

– Да, но… – Элин колеблется, ей не хочется все усугубить. – Я скажу Анне, и… – Дальнейшие слова вырываются помимо ее воли. Такая уж она, всегда пытается задушить трудные разговоры в зародыше. – Если ты волнуешься, почему бы тебе не приехать на выходные? У Фарры есть свободная вилла. Отмена брони.

Напряжение покидает его лицо. Уилл расплывается в улыбке, которую Элин любит больше всего – его лицо полностью меняется, как будто из-за туч внезапно выглянуло солнце.

– С радостью. – Внезапный отъезд на выходные вполне в его стиле. – Мне что-нибудь с собой прихватить?

– Какую-нибудь летнюю одежду. Немного, максимум на пару дней.

Он кивает:

– Ладно, сейчас почти три. Могу приехать на водном такси часиков так в шесть.

– Вот и отлично.

Выйдя из-под нависающей скалы, Элин оглядывает ее. И успевает увидеть спину неизвестного человека, прежде чем его поглощает темная масса деревьев.

На обратном пути она мысленно перебирает два образа – идущий мимо скалы человек и странные, выцарапанные пятна вместо ее собственных глаз.

27

Покрытый конденсатом стакан с водой скользит по деревянной столешнице, как хоккейная шайба по льду.

Бармен останавливает его и только после этого вручает Хане.

– Спасибо, – вымучивает улыбку Хана, но замечает в зеркале над баром, как дрожат губы.

Резкий свет дня к ней жесток. Волосы в беспорядке, кожа землистого оттенка.

Кровь приливает к щекам, когда Хана представляет, как выглядела в глазах детектива, болтая о том, что кто-то выходил с виллы ночью, об острове…

Чувствуя неловкость из-за собственного отражения в зеркале, она залпом опустошает стакан и возвращает его бармену. Больше откладывать нельзя, пора возвращаться на виллу.

По пути к павильону для йоги Хана видит грубую веревку, сменившую полицейскую ленту, и надпись: «Временно нет доступа».

Ее взгляд скользит к тому месту, где она наклонилась над балюстрадой и увидела тело Беа. До сих пор заметны серебристый порошок для отпечатков и нарисованные маркером стрелки на стекле. Очень трудно отвести взгляд.

Чуть развернувшись, Хана понимает, что она не одна.

Примерно в метре от нее стоит Джо. Она переоделась, и под длинным свободным платьем едва угадываются очертания ног.

Джо склонила голову, как будто что-то рассматривает.

Хану охватывает злость. Неужели опять смотрит в телефон? Или тайком что-то снимает? Идиотское селфи для подписчиков?

– Что ты тут делаешь?

Джо оборачивается, на удивление вяло. Глаза у нее покрасневшие. И телефона в руке все-таки нет.

Хана ощущает укол вины. Она снова сделала необоснованный вывод.

– Я просто смотрю, пытаюсь понять… – Джо указывает на павильон. – Но ничего не выходит… – Она умолкает. – Куда ты ходила?

– Поговорить с детективом о том, что рассказала мне Майя. – Хана делает паузу. – Я в любом случае хотела тебе сказать – она считает, что видела, как кто-то уходил с виллы ночью, после нашего возвращения.

– Кто-то уходил? Когда? – хмурится Джо.

– Примерно в четверть первого, а в это время, как мы знаем, Беа уже была на острове. Очень странное совпадение.

Джо качает головой, и ее лицо смягчается. Она явно считает, что это ерунда, что они цепляются за соломинку.

– Иногда так и не удается получить ответы, Хана, найти виновного. Она упала, это ужасно, но на этом все. Не нужно строить теории заговора. Это просто очередной дерьмовый жизненный поворот.

Хана глубоко вздыхает. Нет смысла напирать, все кончится тем, что она скажет то, о чем потом пожалеет. Она меняет тему:

– А где все остальные?

– Вернулись на виллу. Кажется, Сет собирался поплавать.

– Поплавать?

– Да. – В голосе Джо звучит намек на защитную реакцию. – Не самое лучше решение, да. Калеб в ярости, а Майя… Ну, как ты наверняка заметила, она не входит в число поклонниц Сета.

– Это трудно не заметить. – Хана ненадолго умолкает. – Кстати, я никогда не знала, что они знакомы, в смысле, познакомились раньше вашей с ним встречи. Ты не говорила.

– Мне не казалось это важным, – пожимает плечами Джо. – Когда-то они вместе занимались скалолазанием. Она не особо об этом распространялась, но я думаю, Майя убеждена, что Сет пытался к ней подкатить.

– И это так?

– Когда я об этом спросила, он ответил честно. Он не помнит. Может быть, приударил за ней на какой-то вечеринке. Майя явно придала этому большее значение, чем он.

Джо может быть жестокой, думает Хана, наблюдая, как улыбка сестры превращается в язвительную ухмылку. Она вспоминает портрет Джо, который набросала Майя, так сильно нажимая на карандаш, что он проделал в бумаге борозды.

– Даже если и так, Сет бросил тебя и отправился плавать… Таков его ответ?

Болезненный укол, но Хана ничего не может с собой поделать. Ей так хочется сбить с Джо спесь.

– Нет, – тихо говорит Джо, и улыбка сползает с ее лица. – Он не сбежал. Просто это его способ разбираться с проблемами. Не все умеют показывать эмоции, как ты, Хана. Сет умеет, но только когда ослабляет защиту. – Джо колеблется. – И я такая же. Наверное, именно поэтому из нас вышла хорошая пара.

Повисает неловкая тишина. Они давно не разговаривали так доверительно, и эта близость кажется странной, незнакомой.

– Ладно, я пойду обратно, – говорит Хана, и Джо кивает. – До встречи.

Спускаясь по лестнице, Хана оглядывается на сестру. И что-то в позе Джо привлекает ее внимание, заставляя остановиться. Джо стоит на том же месте, но ее глаза прикованы к чему-то перед павильоном.

К веревке? Растению в горшке?

Что-то мелькает в памяти Ханы, но тут же исчезает, она не успевает понять, в чем дело.

28

– Вот она. – Фарра останавливается перед одной из самых маленьких вилл, рядом с главной дорожкой. Встав на цыпочки, заглядывает в окно. – Как только уборщики закончат, можешь въезжать.

Элин впервые рассматривает виллу так близко. Эта уменьшенная версия главного здания так глубоко утоплена в пышной зелени, что кажется частью пейзажа – состоящее из стекла и углов здание вырастает из земли, оно того же розового цвета, что и цветы, спадающие из расставленных вокруг горшков. Элин чувствует прилив гордости за Уилла.

– Потрясающе, правда? – говорит Фарра, наблюдая за ней.

– Великолепно. Уилл так изобретателен, – улыбается Элин. – Жаль, мне не хватает красноречия.

Но все же она стала лучше разбираться в архитектуре, признает Элин. Она по-прежнему не может назвать себя экспертом, но благодаря Уиллу видит в зданиях поэзию и индивидуальность, чего раньше за собой не замечала.

– Здесь должен быть Уилл, только он может это описать. У него это лучше получается. Все дело в его позитивном взгляде, в его энтузиазме.

Фарра уже собирается что-то сказать, но колеблется, будто не может решить, стоит ли довериться Элин. И наконец через секунду ее лицо смягчается.

– Этот позитивный взгляд – проклятие семьи Райли. Нам нравится, чтобы кругом была только радость. Без фальши. И это давит. Нам можно немного погрустить, а потом – изволь двигаться дальше. Для него же лучше будет увидеть, что не всегда бывает именно так.

– Но мне кажется, порой он страдает.

– Это потому, что Уилл никогда не был сильным. Всегда полагался на меня, – смеется Фарра. – Но тебе от этого только лучше. Если он опирается на меня, то не нуждается, чтобы ты служила ему опорой.

Элин улыбается:

– Ему повезло, что у него есть ты. – Она понимает, что, вероятно, недооценивала Фарру, приняла ее попытки защитить Уилла на свой счет. – А у меня после маминой смерти нет родных, которым я могла бы довериться. – Она ненадолго умолкает. – Наверное, Уилл рассказывал тебе про Айзека.

Фарра кивает:

– Да… И как у вас дела?

– Я думала, мы перешли на новый этап, но все равно что-то не складывается. Он собирался приехать в Британию, но по-прежнему отталкивает меня. – Элин умолкает. – Прости, я не мастер в откровенных разговорах.

– Ничего страшного. Мне тоже не нравится показывать свою уязвимость. – Фарра смотрит в пол. – Мне всегда казалось, что это как отдать частичку себя. В особенности когда есть разница между тем, что люди видят, и тем, что ты на самом деле чувствуешь.

Элин все понимает. Помимо Уилла, никто не видит ее настоящую, никто не любит – по крайней мере, после смерти матери. Щеки Фарры розовеют, и Элин осознает, что сестра Уилла только что открыла и свою суть.

– А у тебя все хорошо? Уилл сказал, что в последнее время ты немного напряжена.

Фарра колеблется:

– Не хочу сваливать все на твои плечи, в особенности сейчас…

– Это связано с работой?

– Нет, с моим бывшим. Расставание было сложным, и он по-прежнему меня преследует. Вообще-то, приехал сюда пару недель назад вместе с другом. Сделал вид, будто не хочет иметь со мной ничего общего, но я видела, как он наблюдает. С тех пор я получила несколько странных сообщений. – Она кивает на телефон. – Не с его номера, но я уверена, что от него.

Пощелкав по экрану, Фарра показывает Элин текст: «Я слежу за тобой. Я жду». Фарра листает дальше. Еще одно сообщение: «Я не сдамся».

– Отвратительно. Если так и продолжится, мы этим займемся. Предупредим его.

Судя по лицу, Фарра испытывает облегчение.

– Жаль, что я не рассказала раньше, но я надеялась, что все образуется. – Она вздыхает. – И есть еще кое-что. Я… – На телефон Элин приходит уведомление, и Фарра умолкает. Она качает головой: – Не беспокойся, тебе нужно работать. Поговорим позже.

– Но…

– Все нормально, правда. Это подождет. – Фарра вкладывает брелок с ключом в ладонь Элин. – Сообщи, когда приедет Уилл.

Как только она уходит, Элин смотрит на телефон.

Это сообщение от Стида. «Знаю, что ты не просила, но я навел справки о Циммермане. Начал работать здесь несколько месяцев назад. До безобразия чист».

«Спасибо, – пишет она в ответ. – А про родню накопаешь?»

«Уже занимаюсь».

«Отлично».

Элин улыбается. Стид с такой готовностью старается помочь, она и сама такая. Все от неуверенности в себе, как будто твоего слова недостаточно, нужно услышать это и от кого-то другого.

Дожидаясь результатов расследования Стида, она решает и сама кое-что узнать. Находит фотографию с интернет-адресами из ежедневника Беа и вбивает первый из них в телефон: www.fcf1.com. Немедленно загружается сайт: борцы с финансовыми преступлениями. Там есть подробные объяснения, что такое финансовые преступления и мошенничество. Первая статья описывает схему, по которой отнимают деньги у инвесторов. Элин разочарованно закрывает вкладку. Скорее всего, это связано с деятельностью юридической фирмы, в которой работала Беа. Следующий адрес приводит на сайт об истории острова Кэри. Элин просматривает текст о мрачной истории острова, проклятии, пожаре в школе, убийствах Кричера. Текст производит жутковатое впечатление, автор явно наслаждался кошмарными подробностями.

– Мы закончили, можете войти, если желаете, – говорит уборщица, улыбаясь через открытую дверь.

Элин благодарит ее, но не встает, сосредоточившись на одном абзаце.

«Ходят слухи о массовых кремациях на острове – здесь сжигали жертв чумы, чтобы остановить распространение болезни. Говорят, что даже сегодня пепел тех людей составляет более сорока процентов почвы».

Уборщица с грохотом вывозит свою тележку из двери виллы, а Элин закрывает вкладку. Может, она права и мрачная атмосфера этого места имеет отношение не только к скале, но и к самой почве, по которой они ступают.

29

– Пальчики оближешь.

Уилл кладет руку на плечи Фарре и обнимает ее.

Фарра зарезервировала стол на краю террасы, с видом на море. Блюда расставили как на вечеринке – тарелки с тонюсенькими кусочками свеклы, сбрызнутыми соусом с травами, полоски говядины, кусочки брокколи. На другой тарелке – горка овощей во фритюре, маринованных острых перцев, плоских хлебных лепешек с поджаристой корочкой.

– Привилегии администратора, – добродушно улыбается Фарра, но Элин замечает тревожную морщинку у нее на лбу. И вспоминает недавний разговор о ее бывшем.

Накладывая себе в тарелку салат, Уилл указывает на платье Элин:

– Ну как, одобряешь мой выбор?

– Ого! – с улыбкой произносит Фарра. – Ты разрешила Уиллу собрать твои вещи? Рискованный шаг.

Уилл изображает шуточную обиду, и оба хохочут. Элин улыбается неуверенно – натягивает улыбку ненадолго, как всегда в присутствии брата и сестры. Их физическое сходство потрясает.

Уилл берет Элин за руку:

– В общем, хорошо, что я здесь, с вами обеими, даже при таких обстоятельствах. – Он задумывается. – А как насчет Стида? Он не хотел бы к нам присоединиться?

– Я спрашивала, но он уже поел. Сказал, что кое-чем занимается.

На самом деле Элин думает, что работа – лишь предлог побыть одному. Судя по его замечаниям относительно долгих пробежек в одиночестве, под дружелюбием Стида скрывается интроверсия.

Фарра кивает:

– У вас еще осталось много дел на завтра? Было бы неплохо немного развеяться.

– Не особо, только кое с кем побеседовать.

Элин не хочет вдаваться в подробности и завершает разговор, отправив овощ с вилки в рот. Тончайшее, мягкое тесто тает во рту. Внутри него рикотта, приправленная какими-то травами. Вкус восхитительный, но ее подводит живот. Наверное, от жары. Она до сих пор невыносима.

Телефон Фарры издает звук, и она набирает ответное сообщение. Уилл накрывает ладонь Элин рукой:

– Теперь, когда я здесь, мне полегчало. Та фотография в Твиттере меня встревожила. Ужасно думать, что ты тут одна со всем этим…

Элин не успевает ответить. Громко звонит телефон Фарры, заглушая конец реплики Уилла. Покачав головой, Фарра смотрит на экран.

– Ответь, – говорит Уилл, и Элин кивает.

Фарра с улыбкой смотрит на нее.

– Похоже, вы вдвоем тут поладили, – добродушно говорит Уилл, когда Фарра отодвигает стул и выходит из-за стола.

– Да, мы поговорили. Как ты и сказал, дело в ее бывшем, и я…

Элин умолкает. Фарра уже возвращается к ним.

– Избавилась от него. – Фарра сует телефон в карман. – Это поставщик. Мне не разрешают отключать телефон.

– Может, еще один бокал пойдет тебе на пользу.

Элин берет бутылку вина, начинает разливать и тут замечает, что по ресторану идет Хана Леджер, сестра Беа. Ее волосы растрепаны, белое платье запачкано, словно на него налипла вся грязь этого дня.

Бросается в глаза неуклюжесть Ханы, словно она не в ладах с собственным телом. Выворачивая шею, Хана смотрит в другую сторону, пытаясь найти своих.

– Кто это? – спрашивает Уилл, отбирает у нее бутылку и наливает себе сам.

– Сестра той женщины, которая упала. И она видела сестру там, на скалах.

– Выглядит неважно, – хмурится он.

– Да. – Элин умолкает, не зная, насколько честно ей следует ответить. – Чуть раньше мы разговаривали. Она явно была расстроена из-за сестры, но говорила и об острове, проклятии, старой школе…

Уилл качает головой:

– Боже, не понимаю, почему все так зацикливаются на прошлом.

– Именно, – кивает Фарра. – Пора двигаться дальше.

Элин каменеет, не только из-за пренебрежительного тона, но и от того, как Уилл и Фарра машинально поддакивают друг другу.

– Мне кажется, вполне естественно, что люди интересуются историей острова. Наверное, для некоторых это частично и послужило причиной приезда. Любопытство. Все это нагоняет жути – убийства Кричера, проклятие. Нельзя же сделать вид, что этого не существует.

– Весь смысл нашей затеи – превратить остров в нечто иное, – сурово произносит Уилл. – Сотворить его заново. – Он машет рукой на других посетителей ресторана: – Похоже, для большинства этого удалось добиться.

– Даже если и так, нельзя просто скрыть историю, как будто ее и не было.

С лица Уилла сползает улыбка. И он, и Фарра умолкают. Два лица без эмоций. Элин чувствует, как у нее розовеют щеки. С ней и прежде такое случалось – она разрушала беззаботность беседы за ужином, вставив что-то поперек. Она одергивает себя. Ведь совсем недавно они с Фаррой почти подружились. А теперь она все испортила.

Фарра меняет тему. Беседа еще теплится некоторое время, но без огонька, ощущается какая-то неловкость. Элин чувствует облегчение, когда через несколько минут звенит ее телефон. Она щелкает по экрану и пододвигает телефон ближе. Очередное сообщение от Стида.

«Это может быть интересно. У Сета Дилейни есть приводы в полицию. Торговля наркотиками».

«Спасибо, – отвечает она. – Уилл спрашивал насчет завтрашнего дня».

Ей нет необходимости сейчас что-то предпринимать, но это отличный предлог. Осушив бокал, она отодвигает стул и встает:

– Стид прислал кое-что, и мне нужно с этим разобраться. Я вас покину.

Уилл кивает:

– Увидимся на вилле.

Элин разворачивается и быстро уходит, но недостаточно быстро, чтобы не заметить многозначительные взгляды, которыми обмениваются Уилл и Фарра.

30

Со слегка остывшим чаем в руке Хана выходит на террасу. Солнце почти касается горизонта, но жарит так же, как и несколько часов назад.

– Привет, – говорит Калеб.

Он сидит на краю бассейна, болтая ногами в воде. На коже тонкая маслянистая пленка от подтаявшего в воде солнцезащитного крема. Вокруг него валяются пивные бутылки, а одна зажата в руке. Он поднимает взгляд на Хану, его глаза покраснели и налились кровью.

– Прости, я не знаю, чем еще заняться.

– Понимаю. – Она ставит чашку с чаем на столик рядом и тоже садится. – У тебя шок. Как и у всех нас.

– Просто накопилось столько вопросов… Почему она приехала, но ничего мне не сказала? Не укладывается в голове. – Он делает глоток пива. – Понимаю, она хотела устроить сюрприз, но почему без меня? Я все перебираю в памяти, сколько лжи она мне наговорила, чтобы не раскрыть свой замысел.

Хана кивает:

– Вполне естественно задавать вопросы в такой ситуации. У меня было так же, когда умер Лиам. Не могла остановиться. Со временем полегчает.

– Правда? – Калеб встречается с ней взглядом. – Прошло больше года после смерти отца, но порой мне бывает так плохо, как в первые дни.

Он откидывается назад, и бутылка дергается. Янтарная жидкость с крохотными пузырьками выплескивается на плитку.

– Прости, я не знала.

Пожав плечами, он поднимает бутылку и подносит к губам.

– Это был кошмар. Совершенно неожиданно. После нескольких дерьмовых лет его жизнь наконец-то стала налаживаться, и тут земля ушла из-под ног…

Калеб замолкает, и они оба поднимают головы, услышав шаги.

В дверях стоит Сет.

Он переоделся после плавания и выглядит более презентабельно в белой льняной футболке и отглаженных синих шортах, с зачесанными назад волосами.

– Поднимусь в ресторан. Вы что-нибудь хотите?

– Я – нет, – отвечает Калеб. – Хана?

– Мне ничего не нужно, спасибо.

Сет колеблется, как будто собирается что-то сказать, но потом кивает и возвращается в дом.

Когда он уже не может их услышать, Калеб качает головой:

– Он что, даже притвориться не может? Вырядился, будто ничего не случилось, веселится на всю катушку.

– Не могу сказать… Люди по-разному реагируют на события. Джо упоминала, что ему трудно открыть то, что происходит внутри.

Калеб закатывается лающим смехом:

– Я всегда считал, что, когда люди так говорят, это просто предлог вести себя, как им удобнее. Людям вроде него на все плевать.

– Людям вроде него? – переспрашивает Хана, хотя и может предсказать ответ, помня реплики, которые Калеб отпускал по поводу Сета. Его отношение яснее ясного.

– Избалованным, с претензиями. Плевать он хотел на всех остальных. Так говорила Беа, и она была права.

Так говорила Беа.

– О чем это ты?

Он пожимает плечами:

– Беа, скажем так, не особо его любила, но, думаю, не слишком удивилась, когда он стал встречаться с Джо. Она считала, что они подходят друг другу.

Хана потрясена.

– Я точно не уверена, но вроде бы Беа беспокоилась, когда они познакомились. Вся эта история с наркотиками…

– Это было еще до ссоры. Думаю, именно тогда она увидела истинную суть Джо.

Калеб болтает ногами в воде. По поверхности расходятся круги.

– Ссора по поводу того, что Беа отменила поездку?

– Нет, раньше. – Калеб поднимает брови. – Ты что, не знала?

– Нет. Когда это было?

– Несколько недель назад. Джо приехала к нам, и они поругались. Ссора была довольно безобразная, судя по звукам. В конце концов Беа ушла из дома. – Он пожимает плечами. – Я был уверен, что Беа отменила поездку именно поэтому. Не хотела второго раунда. Возможно, байка про поездку в Штаты понадобилась для того, чтобы избежать ругани по этому поводу.

– Беа никогда не говорила тебе, из-за чего они поругались?

– Нет, но у меня всегда было ощущение, что Джо придирается к ней, пытается уничтожить каждый ее аргумент, и без особой причины, не считая зависти.

– Зависти к Беа?

– Да. Беа никогда не замечала, но думаю, это потому, что она никогда не стремилась к общению с Джо. У нее было много работы, это да, но, похоже, это был удобный предлог, чтобы увильнуть.

– Увильнуть от чего?

Голос Ханы дрожит. Она гадает – быть может, они думали так же и о ней, что она завидует. А ведь так оно и было. Временами она тоже завидовала Беа.

– Ей не хотелось принижать себя, чтобы все остальные чувствовали себя лучше. Оберегать их хрупкое самолюбие. В особенности других женщин. Она считала, что не может быть самой собой, если это угрожает другим людям.

Краснея, Хана понимает, что он прав, вспоминает свою работу и перешептывания, ехидные замечания директрисы. Хана часто задавалась вопросом, не заложено ли в некоторых женщинах стремление не одобрять чужой успех: это эволюционный механизм, позволяющий смягчить его или принизить, а если не получится, то проигнорировать. Она и сама такая.

Калеб снова отпивает пива.

– Думаю, Беа чувствовала себя лучше без родственников. Понимаю, как паршиво звучит, но это правда.