Текст книги "Милые обманщицы. Грешные"

18
Суд присяжных в единственном лице

В четверг вечером Спенсер сидела за обеденным столом в полном одиночестве. Мелисса час назад отчалила со своими друзьями. Родители, теперь постоянно прятавшиеся от младшей дочери, демонстративно куда-то ушли, даже не попрощавшись. Ей пришлось искать в холодильнике картонки с едой из китайского ресторана, чтобы поужинать.

Спенсер смотрела на ворох почтовой корреспонденции, лежавший на кухонном столе. Колледж Фенниуорт – захудалое учебное заведение в центральной части Пенсильвании – прислал свой учебный план с сопроводительным письмом, в котором говорилось, что сотрудники колледжа будут рады провести для нее ознакомительную экскурсию по кампусу. Но этот Фенниуорт желал видеть Спенсер Хастингс в своих стенах по одной-единственной причине – потому что у ее родителей много денег. До недавних пор она думала, что тоже имеет право на эти деньги.

Спенсер вытащила из кармана телефон и уже в третий раз за пятнадцать минут проверила почту. От сайта IloveU.com известий по-прежнему не было. Новоявленный Аноним тоже молчал. И Вилден, к сожалению, пока не объявлялся. По совету Ханны она сообщила ему о послании, которое получила в библиотеке, добавив, что кто-то, без сомнения, наблюдал за ней через окно.

Но Вилден отреагировал как-то рассеянно. Или, может быть, скептически отнесся к ее словам: наверное, тоже считал, что Спенсер – ненадежный свидетель. Он снова заверил ее, что это развлечения какого-нибудь подростка и роузвудская полиция проверяет происхождение анонимок. Он повесил трубку, не дослушав Спенсер. И ей ничего не оставалось, кроме как с обидой смотреть на телефон.

Домработница Кэндис принялась мыть плиту, и по кухне мгновенно распространился эвкалиптовый запах очистителя. Над кухонными шкафами тихо гудел маленький телевизор: показывали последний выпуск «Топ-модель по-американски». Только что доставили продукты и ящики вина для субботнего благотворительного аукциона. Несколько бутылок стояли на кухонном «островке», напоминая Спенсер, что она отстранена от участия в подготовке вечера. Приложи она к этому руку, «Мерло» бы здесь даже не пахло: заказала бы что-нибудь посолиднее, – например, «Бароло».

Спенсер посмотрела на экран, где несколько симпатичных девушек дефилировали по импровизированному подиуму в морге, демонстрируя нечто среднее между бикини и смирительными рубашками. Неожиданно экран потемнел. Спенсер склонила набок голову. Кэндис крякнула от досады. На экране высветилась эмблема программы новостей.

– Сенсационные новости из Роузвуда, – произнес голос за кадром. Спенсер взяла пульт и прибавила громкость.

Перед зданием роузвудского суда стоял коротко стриженный репортер с глазами навыкате.

– Появилась новая информация относительно судебного разбирательства по делу убийства Элисон ДиЛаурентис, – сообщил он. – Несмотря на разговоры о недостаточности улик, буквально несколько минут назад окружной прокурор заявил, что суд состоится в назначенный день.

Со вздохом облегчения Спенсер плотнее закуталась в свой кашемировый кардиган. Потом камера показала фасад дома Йена с американским флагом над центральным крыльцом.

– Мистера Йена освободили под залог до начала суда, – вещал за кадром тот же репортер. – Мы побеседовали с ним вчера вечером.

На экране появился Йен.

– Я невиновен, – сказал он, широко распахивая глаза. – Преступление совершил другой человек – не я.

– Тьфу, – плюнула Кэндис, качая головой. – Надо же, не могу поверить, что этот негодяй приходил к нам в дом! – Она взяла баллончик освежителя и пшикнула в сторону телевизора, словно от одного присутствия Йена на экране воздух в кухне испортился.

Репортаж закончился, возобновился показ реалити-шоу. Спенсер поднялась из-за стола. Она была настолько ошеломлена, что ее покачивало. «Нужно на свежий воздух, – подумала Спенсер, – чтобы Йен выветрился из головы». Неровным шагом она заковыляла к задней двери, ведущей на патио. В лицо ей ударил порыв холодного ветра. Градусник в виде цапли, висевший на столбе возле гриля, показывал всего полтора градуса выше нуля, но Спенсер и не подумала возвратиться за курткой.

На неосвещенной террасе было тихо. Лес за амбаром, где Спенсер последний раз видела Элисон живой, казался еще темнее, чем обычно. Когда она повернулась и бросила взгляд в сторону палисада, в доме Кавано зажегся свет. В окне гостиной маячил высокий темноволосый силуэт. Дженна. Расхаживая по комнате, она с кем-то говорила по мобильному телефону; было видно, как быстро шевелятся ее губы. Спенсер стало не по себе, и она содрогнулась. Темные очки дома… да еще вечером. Жуткое зрелище.

– Спенсер, – раздался шепот совсем рядом с ней.

Она резко повернулась на голос, и у нее подкосились колени. По другую сторону террасы стоял Йен – в черном пуховике, застегнутом до самого носа, и черной вязаной шапке, надвинутой по самые брови. Спенсер видела только его глаза.

Она уже собралась было закричать, но Йен выставил вперед ладонь.

– Тсс. Выслушай меня, пожалуйста.

Спенсер до того испугалась, что сердце буквально выпрыгивало из груди.

– К-как тебе удалось выйти из дома?

Глаза Йена заблестели:

– Я знаю способы.

Спенсер глянула в окно кухни, но Кэндис уже оттуда ушла. Ее мобильник находился всего в нескольких шагах – в зеленом кожаном чехле, лежавшем на мокром столе. Она потянулась за ним.

– Не надо, – умоляющим тоном попросил Йен. Он чуть расстегнул пуховик, снял шапку. Парень очень осунулся, и его белокурые с рыжеватым отливом волосы торчали в разные стороны. – Я просто хочу поговорить, – объяснил он. – Мы ведь были хорошими друзьями. Зачем ты так со мной?

У Спенсер от изумления вытянулось лицо.

– Ты убил мою лучшую подругу!

Не сводя с нее взгляда, Йен пошарил в кармане куртки, не спеша вытащил пачку Parliament и закурил. Спенсер не помнила, чтобы видела его с сигаретой. Вместе с другими роузвудскими красавчиками он участвовал в местных пропагандистских акциях о вреде никотина в День отказа от курения.

– Я не убивал Элисон, и ты это знаешь, – возразил Йен, выпуская изо рта голубоватую струйку дыма. – Я бы ее пальцем не тронул.

Чтобы не упасть, Спенсер прислонилась к ограждению террасы и крепко ухватилась руками за деревянную балясину.

– Это ты ее убил, – повторила она срывающимся голосом. – И если надеешься запугать нас своими посланиями, чтобы мы не давали показаний против тебя, ты ничего не добьешься. Мы тебя не боимся.

Йен озадаченно склонил набок голову.

– Какими посланиями?

– Не прикидывайся! – взвизгнула Спенсер.

Йен, все еще пребывая в замешательстве, шмыгнул носом. Спенсер посмотрела на яму во дворе соседнего дома. Это произошло вон там, совсем близко. Она перевела взгляд на амбар – место проведения их самого последнего ночного девичника. Как же они все радовались, что седьмой класс закончился. Правда, в их отношениях существовала некая напряженность, и, конечно, многие поступки Элисон злили Спенсер, но ей казалось, что если летом они будут много времени проводить вместе, вдали от остальных, то снова станут близки, как прежде.

Но потом они с Эли повздорили из-за глупости: та хотела их загипнотизировать и потребовала закрыть шторы. Спенсер и опомниться не успела, как невинная перепалка переросла в гневную ссору. Она выгнала Эли… и Эли ушла.

Долгое время Спенсер корила себя за произошедшее. Не укажи она тогда Элисон на дверь, та, возможно, осталась бы жива. Но теперь девушка понимала, что от ее действий ничего не зависело. Эли все равно ушла бы с девичника. Наверное, ей не терпелось встретиться с Йеном и выяснить, какое решение он принял: порвать с Мелиссой или допустить огласку их не-совсем-подобающих отношений. Эли обожала подобные провокации и постоянно оттачивала свое мастерство манипулирования людьми. И все же это не давало Йену права убивать ее.

Глаза Спенсер наполнились слезами. Ей вспомнилась старая фотография, которую они рассматривали перед тем, как в новостях сообщили о временном освобождении Йена под залог, – снимок, сделанный в тот день, когда было объявлено о старте «Капсулы времени», а Йен имел наглость подойти к Эли и пригрозить, что убьет ее. Как знать, может, он уже тогда вынашивал эту мысль. Что, если он всегда желал ей смерти? А может, считал, что это было бы идеальное преступление. Меня никто не заподозрит, – наверное, думал он. – Ведь я – Йен Томас.

Дрожа всем телом, Спенсер смотрела на него.

– Ты и впрямь надеялся, что тебе это сойдет с рук? Чем ты вообще думал, мороча голову Эли?

Не знал, что это неприлично? Не понимал, что злоупотребляешь ее доверием?

Где-то вдалеке громко каркнула ворона.

– Я не злоупотреблял ее доверием, – возразил Йен.

– Она училась в седьмом классе, – фыркнула Спенсер, – а ты в двенадцатом. Тебя это не смущало?

Йен заморгал.

– Да, она поставила тебе дурацкий ультиматум, – продолжала Спенсер, раздувая ноздри. – Но ты не должен был воспринимать ее слова всерьез. Просто объяснил бы, что больше не хочешь ее видеть!

– Ах вот как ты это представляешь! – изумился Йен. – Что Эли я нравился больше, чем она – мне? – Он рассмеялся. – Да мы с ней просто флиртовали. Она никогда не стремилась к более серьезным отношениям.

– Вот именно, – сквозь зубы процедила Спенсер.

– Но потом… внезапно… она передумала, – сказал Йен. – Поначалу я решил, что она хочет кому-то досадить, демонстрируя свое внимание ко мне.

Прошло несколько долгих секунд. Какая-то птичка прилетела к кормушке и принялась клевать зернышки. Спенсер выпрямилась.

– Очевидно, мне, да? Эли решила проявить к тебе внимание, чтобы досадить мне?

– Что? – Концы черного шарфа Йена развевались на сильном ветру.

Спенсер фыркнула. Неужели ей придется произнести это вслух?

– Ты. Мне. Нравился. В седьмом классе. И Эли, я знаю, сказала тебе об этом. По ее наущению ты и поцеловал меня.

Все еще хмурясь, Йен выдохнул облачко дыма.

– Не помню. Это было давно.

– Хватит врать, – вспылила Спенсер. – Ты убил Эли, – повторила она, чувствуя, как у нее горят щеки. – Так что не притворяйся.

Йен собрался что-то сказать, но с губ его не слетело ни звука.

– А если я сообщу тебе нечто такое, о чем ты даже не догадываешься? – наконец выпалил он.

В небе над ними с тихим гулом пронесся самолет. Мистер Херст, живший в одном из соседних домов, включил роторный снегоочиститель.

– Ты о чем? – прошептала Спенсер.

Йен снова затянулся сигаретой.

– Об одном очень важном факте. Думаю, копам тоже о нем известно, но они предпочитают не принимать его в расчет. Пытаются сфабриковать против меня дело, но к завтрашнему дню я получу доказательства своей невиновности. – Он ближе наклонился к Спенсер, выдыхая дым ей в лицо. – Поверь, это перевернет всю твою жизнь.

Спенсер оцепенела:

– И что же это за факт?

Йен отвел взгляд:

– Пока не могу сказать. Хочу знать наверняка.

Спенсер с горечью рассмеялась:

– Думаешь, я… просто поверю тебе на слово? Я тебе ничем не обязана. Мелиссе вешай лапшу на уши. Уверена, она с большим сочувствием выслушает твою печальную историю.

В лице Йена промелькнуло выражение, которому Спенсер не могла найти определения, – будто ему совсем не нравилась эта идея. Их обоих, словно облако, окутывал дурманящий сигаретный запах.

– Может, я и был пьян в тот вечер, но верю своим глазам, – сказал Йен. – Я действительно пошел на свидание с Эли… но увидел в лесу не одну, а двух блондинок. Одна была Элисон. Вторая… – Он вскинул брови, намекая на очевидное.

Две блондинки в лесу. Спенсер быстро замотала головой, понимая, что Йен имеет в виду.

– Это была не я. Я ушла из амбара и последовала за Эли. Но потом она отправилась… на встречу с тобой.

– Значит, это была другая блондинка.

– Если ты видел кого-то, почему не сообщил об этом копам сразу после исчезновения Элисон?

Йен посмотрел в сторону и нервно затянулся. Спенсер щелкнула пальцами и наставила указательный на парня.

– Вот! Ничего ты не видел. Нет никакого важного факта, который не учитывает полиция… и точка. Ты ее убил, Йен, и за это тебя поджарят. Вот так.

Несколько секунд Йен смотрел на нее. Потом, передернув плечом, швырнул окурок на землю.

– Ты ошибаешься, – произнес он безжизненным голосом. С этими словами Йен развернулся, сошел с террасы, бегом пересек двор и скрылся в лесу. Спенсер дождалась, когда он исчезнет за деревьями, и, обессилевшая, рухнула на колени прямо в талый снег, едва ли замечая, что ее джинсы мгновенно промокли. От пережитого страха по лицу потекли горячие слезы. Прошло несколько долгих минут, прежде чем она услышала, что на столе звонит ее мобильник.

Девушка вскочила с земли, схватила телефон. В почтовом ящике обнаружилось одно новое сообщение:

Вопрос: кто-нибудь хватится несчастной малышки Мисс Несовершенство, если она вдруг исчезнет? Ты дважды донесла на меня. Еще один удар, и мы узнаем, станут ли твои «родители» оплакивать твою жалкую жизнь. Не искушай судьбу, Спенс. – Э.

Спенсер взглянула на лес, подступавший к самому участку.

– Значит, это не ты присылаешь анонимки, да, Йен? – крикнула она в пустоту охрипшим голосом. – Выходи, чтоб я тебя видела!

Бесшумно дул ветер. Ответа не было. О недавнем визите Йена напоминал лишь тлеющий окурок, медленно угасавший посреди двора.

19
В печенье таких дивных предсказаний не бывает

В четверг вечером после тренировки Эмили стояла перед большим зеркалом в раздевалке школьного бассейна, рассматривая свой наряд. На ней были ее любимые вельветовые брюки шоколадного цвета, бледно-розовая блузка с едва заметными сборочками и темно-розовые балетки. Подойдет ли это для ужина с Исааком в «Китайской розе»? Или слишком по-девчачьи, не в ее стиле? Впрочем, теперь она уже и не знала, что такое «стиль Эмили».

– Куда это ты так мило вырядилась? – спросила Кэролайн, неожиданно появляясь из-за угла, так что Эмили чуть не подпрыгнула на месте. – На свидание?

– Нет! – в ужасе воскликнула Эмили.

Кэролайн склонила набок голову, пытливо глядя на сестру.

– Кто она? Я ее знаю?

Она. Эмили сквозь зубы втянула в себя воздух.

– Просто иду на ужин с одним парнем. Мы с ним друзья. Вот и все.

Кэролайн легким шагом подошла к Эмили и поправила на ней воротник блузки.

– Ты и маме эту сказку рассказала?

Вообще-то, именно это она маме и сказала. Пожалуй, только она одна из всех девчонок роузвудской школы могла заявить родителям о предстоящей встрече с парнем, не опасаясь услышать в ответ лекцию о том, что секс – дело серьезное и в интимную близость вправе вступать только любящие друг друга люди более зрелого возраста.

После вчерашнего поцелуя Исаака она ходила, как в тумане. Понятия не имела, что сегодня происходило в школе. Если б на обед ей вместо бутерброда со сливочным маслом и джемом подсунули сэндвич с древесными опилками и сардинами, она, пожалуй, не заметила бы этого. Эмили даже не поморщилась, когда Майк Монтгомери и Ноэль Кан, окликнув ее на парковке, спросили, как она встретила Рождество.

– К тебе приходила Санта-Клаусиха? – в возбуждении крикнул Майк. – Ты садилась к ней на колени? А бывают эльфы-лесбиянки?

Эмили даже не обиделась, и это был тревожный звоночек: раз ее не задевают шутки на гомосексуальную тему, выходит, она не лесбиянка? Но не это ли пугающее открытие она сделала о себе несколько месяцев назад? Не по этой ли причине родители отправили ее в Айову? И если к Исааку девушка способна испытывать те же чувства, что к Майе и Элисон, тогда кто же она такая? Гетеросексуалка? Бисексуалка? Просто запутавшаяся девчонка?

Эмили очень хотелось рассказать родным про Исаака – тем более что он был образцовым парнем, которого не стыдно привести домой и познакомить с семьей, – но она стеснялась. А что, если ей не поверят? Будут смеяться? Или рассердятся? По ее милости они бог весть что пережили минувшей осенью. А теперь ей вдруг опять стали нравиться мальчики, так, что ли? И в намеках Анонима тоже есть своя правда. Она понятия не имеет, насколько консервативен Исаак и как отреагирует на тайны ее прошлого. Не исключено, что придет в замешательство и больше не захочет с ней общаться.

Эмили захлопнула шкафчик, заперла его, взяла свою парусиновую сумку и пошла из раздевалки.

– Удачи, – весело пропела ей вслед Кэролайн. – Ты ей понравишься, не сомневайся. – Эмили поморщилась, но не стала поправлять сестру.

До «Китайской розы» нужно было проехать несколько миль по тридцатому шоссе. Сам ресторан занимал небольшое симпатичное здание, возле которого в середине сложенной из камней композиции бил источник. Чтобы добраться до него, ей пришлось ехать мимо парковки, магазина, торгующего нитками и пряжей, и рынка амишей[32]32
  Амиши – группа протестантов. Живут замкнутыми общинами, занимаются земледелием и обходятся без многих современных технических изобретений (без телефона, телевизора и т. д.). Часть «пенсильванских голландцев» являются амишами. Свое название эта религиозная секта получила по имени ее основателя священника Якоба Аммана.


[Закрыть], где можно было купить яблочную пасту домашнего приготовления и деревянные лаковые дощечки с изображениями сельскохозяйственных животных. Когда она вышла из машины, ее поразила тишина, царившая на стоянке. Слишком тихо? Эмили почувствовала, что у нее на затылке волосы встают дыбом. Минувшим вечером она так и не удосужилась перезвонить Арии, чтобы поделиться своими соображениями по поводу новоявленного Анонима. По правде говоря, она боялась обсуждать это с кем бы то ни было, надеясь, что если вообще не думать про анонимки, то «Э» отстанет от нее. Ария тоже не перезвонила. Наверное, как и она сама, пытается отрешиться от новой свалившейся на них напасти, предположила Эмили.

Здесь же, в этом торгово-развлекательном комплексе, находился и роузвудский кегельбан «Боул-О-Рама», хотя сейчас его перестраивали в очередной супермаркет.

В этот самый кегельбан Эмили вместе с Эли и остальными подругами регулярно наведывалась пятничными вечерами в шестом классе, сразу же, как только они все сдружились. Поначалу ее это удивляло. Ожидалось, что они будут тусить в торговом центре King James, где Эли, по обыкновению, проводила выходные со своей прежней свитой. Но Эли заявила, что ей хочется отдохнуть от King James – и от всех других учениц роузвудской частной школы.

– Новым подругам лучше побыть наедине, как вы считаете? – сказала она. – А здесь нас никто не найдет.

В этом самом кегельбане Эмили один-единственный раз спросила Эли про «Капсулу времени» – и про угрозу, высказанную Йеном в ее адрес. Девчонки дурачились, соревнуясь, кто собьет больше кеглей, запуская шар между ногами. Все пребывали в радостном возбуждении из-за дикого количества выпитой газировки, которую они покупали в буфете. В тот вечер Эмили, расхрабрившись больше обычного, рискнула покопаться в прошлом, которое они все предпочитали не вспоминать. Когда Спенсер примерилась к шару, а Ханна с Арией убежали к торговым автоматам, она повернулась к Элисон, рисовавшей веселые рожицы на краях таблицы для подсчета очков.

– Помнишь стычку, что произошла между Йеном Томасом и твоим братом в тот день, когда объявили о старте «Капсулы времени»? – спросила Эмили беспечным тоном, хотя та сцена вот уже несколько недель стояла у нее перед глазами.

Эли положила карандаш и с минуту смотрела на Эмили. Потом наклонилась, чтобы перевязать и без того туго затянутый шнурок на одном из кедов.

– Джейсон – придурок, – буркнула она. – Вечно в бутылку лезет не по делу. Я ему так и сказала, когда в тот день поехала с ним домой.

Но Джейсон в тот день не подвозил Эли до дома: он умчался на черном автомобиле, а Эли со своими подпевалами пошла в сторону леса.

– Значит, та стычка тебя не напугала?

Эли подняла голову, улыбаясь во весь рот.

– Полегче, Киллер! Я могу постоять за себя! – Тогда Эли впервые назвала ее Киллером, как будто Эмили была ее личным охранником-питбулем, и прозвище к ней прилипло.

Теперь, оглядываясь назад, Эмили подумала, что Элисон тогда встречалась с Йеном, а ей специально солгала, будто уехала домой с братом. Она тряхнула головой, изгоняя всякие мысли об Эли, захлопнула дверцу Volvo, убрала ключи в карман и зашагала ко входу в «Китайскую розу». Внутри ресторан выглядел как хижина с соломенной крышей. Потолок был облицован бамбуком, в большом аквариуме плавали золотые рыбки. Эмили обошла очередь к прилавку, где отпускали еду навынос. Нос ей защекотали запахи имбиря и зеленого лука. На открытой кухне сновали повара, колдовавшие над огромными чанами. Слава богу, она не увидела знакомых лиц.

Из глубины зала девушке помахал Исаак. Эмили махнула в ответ, опасаясь, что выглядит слишком напряженной. Она чувствовала, что ее пошатывает, и, пробираясь по залу, старалась не натыкаться на столики, стоявшие довольно близко друг от друга.

– Привет, – поздоровался Исаак. На нем была темно-синяя рубашка, выгодно оттеняющая цвет глаз. Волосы он зачесал назад, это делало более заметными его резко очерченные скулы.

– Привет, – отозвалась Эмили. Пока она усаживалась, возникла неловкая пауза.

– Спасибо, что пришла, – поблагодарил Исаак вежливым тоном.

– Пожалуйста. – Эмили постаралась произнести это застенчиво.

– Я скучал по тебе, – добавил Исаак.

– О, – выдохнула Эмили, не зная, как реагировать на его слова. Чтобы не отвечать, она глотнула воды.

Их разговор прервала официантка. Она вручила каждому меню и полотенце для рук. Свое Эмили положила на запястья, пытаясь успокоиться. Она ощущала влажный жар на коже, и это напомнило ей осень, когда они с Майей ходили купаться в ручье у тропы Марвина. Теплая вода, прогретая полуденным солнцем, действовала умиротворяюще, как горячая ванна.

Звук упавшей на кухне кастрюли вывел Эмили из раздумий. Почему вдруг ей вспомнилась Майя? Исаак с любопытством смотрел на нее, словно знал, о чем она думает, и от этого Эмили покраснела еще больше.

Силясь изгнать из головы всякие мысли о своей бывшей девушке, она уткнулась взглядом в салфетку с изображением животных из китайского зодиака. По краям салфетки были нарисованы также знаки зодиака западного.

– Какой твой знак? – вдруг спросила она.

– Дева, – не раздумывая ответил Исаак. – Великодушный, застенчивый, перфекционист. А ты?

– Телец, – сказала Эмили.

– Значит, мы с тобой совместимы. – Исаак чуть заметно улыбнулся.

Эмили в изумлении вскинула брови.

– Ты разбираешься в астрологии?

– Моя тетя хороша в этом, – объяснил Исаак, вытирая ладони горячим полотенцем. – Она постоянно бывает у нас дома и пару раз в год составляет мой гороскоп. Я с шести лет знаю все про свою луну и асцендент. Она и тебе составит гороскоп, если хочешь.

– Хочу. – Взволнованная этой перспективой, Эмили широко улыбнулась.

– Хотя на самом деле у каждого из нас совсем не тот астрологический знак, как мы думаем, знаешь? – Исаак сделал глоток зеленого чая. – Я смотрел одну телепередачу об этом. Зодиакальная система была разработана тысячи лет назад, но ось Земли постепенно смещается. Между зодиакальными созвездиями и месяцами, с которыми они соотносятся, расхождение на целый астрологический знак. Систему расчетов я не совсем понял, но по сути, ты не Телец, а Овен.

У Эмили голова пошла кругом. Овен? Исключено. Вся ее жизнь была выстроена в соответствии с основными качествами, присущими Тельцам – от цвета одежды до стиля плавания. Эли вечно подтрунивала над ней, говоря, что у надежных упертых Тельцов всегда самый скучный гороскоп, однако Эмили любила свой знак. Об Овнах она знала лишь то, что они нетерпеливы, стремятся оказаться в центре внимания и порой бывают распущенными. Спенсер была Овном. И Эли тоже. Или они все-таки Рыбы?

Исаак подался вперед за столом, отодвинув в сторону меню.

– А я Лев. И мы все равно совместимы. – Он снова положил перед собой меню. – Ладно, с астрологией разобрались, скажи, что еще мне следует о тебе знать?

Тонкий голосок в голове Эмили твердил, что ему многое следует знать, но она лишь пожала плечами.

– Сначала расскажи о себе.

– Ладно… – Исаак пригубил воды, размышляя. – Ну, помимо гитары, я еще играю на фортепиано. Занимаюсь с трех лет.

– Ничего себе. – Эмили вытаращила глаза. – Я тоже раньше брала уроки музыки, но это было так утомительно. Дома я постоянно увиливала от занятий, за что мне здорово влетало от родителей.

– Меня родители тоже заставляли заниматься, – улыбнулся Исаак. – Ну… что еще? У отца своя кейтеринговая компания. И поскольку я – хороший парень и его сын, да еще и дешевая рабочая сила, мне часто приходится работать на мероприятиях, которые он обслуживает.

– Значит, ты умеешь готовить? – улыбнулась Эмили.

– Не-а, – покачал головой Исаак, – в этом плане я безрукий – даже тост сделать не могу. Я только обслуживаю. На следующей неделе работаю на благотворительном вечере в центре послеожоговой реабилитации. Это еще и клиника пластической хирургии, но, надеюсь, данное мероприятие проводится не с целью сбора средств на что-нибудь такое. – Он скорчил гримасу.

Эмили широко раскрыла глаза. В Роузвуде и его окрестностях существовала только одна клиника пластической хирургии и послеожоговой реабилитации.

– Ты имеешь в виду «Уильям Атлантик»?

Исаак кивнул с вопросительной улыбкой.

Эмили отвела взгляд и с безучастным видом уставилась на большой бронзовый гонг, стоявший возле стойки хостесс. Какой-то мальчишка, у которого выпали два передних зуба, все пытался ударить по нему, но отец крепко держал его за руку. В клинике «Уильям Атлантик» – или «Билл Бич», как называли ее многие, – залечивала ожоги Дженна Кавано после того, как Эли случайно ослепила ее петардой. А может, и не случайно… Эмили уже не знала, чему верить. Там же лечила свои ожоги и Мона Вондервол.

Исаак сдвинул брови:

– В чем дело? Я сказал что-то не то?

– Я, м-м… – Эмили пожала плечами, – знакома с парнем, чей отец основал ожоговую клинику.

– Ты знаешь сына Дэвида Эккарда?

– Мы с ним учимся в одной школе.

– Ну да, – кивнул Исаак. – Роузвудская частная школа.

– Я на частичной дотации, – быстро сказала Эмили. Меньше всего ей хотелось, чтобы он счел ее представительницей избалованной «золотой молодежи», которая купается в деньгах.

– Должно быть, ты очень умная, – заметил Исаак.

– Не-а. – Эмили нагнула голову.

Мимо прошла официантка с подносом, на котором стояли тарелки с «цыпленком генерала Цо».

– В субботу отец обслуживает благотворительный вечер роузвудской частной школы в каком-то богатом доме на десять комнат.

– О, вот как? – У Эмили екнуло сердце. Исаак явно вел речь о мероприятии в доме Спенсер, о котором сегодня утром объявили на классном часе. Благотворительные аукционы посещали почти все родители и многие школьники, не желавшие упустить возможность красиво одеться и тайком от взрослых выпить шампанского.

– Значит, я увижу тебя там? – Лицо Исаака просияло.

Эмили вонзила вилку в ладонь. Если она там появится, начнутся расспросы, почему они вместе. Если не появится, Исаак сам начнет спрашивать про нее, и кто-нибудь, как пить дать, откроет правду о ее прошлом. Например, Ноэль Кан, или Майк Монтгомери, или даже Бен, бывший парень Эмили. Может, и новоявленный Аноним тоже будет там.

– Наверное, – решила она.

– Здорово. – Исаак улыбнулся. – Я буду в смокинге официанта.

Эмили покраснела.

– Тогда, может, ты лично будешь меня обслуживать? – кокетливо предложила она.

– Договорились, – ответил Исаак. Он стиснул ее руку, и у Эмили сладостно защемило сердце.

Неожиданно Исаак поднял взгляд поверх головы Эмили, улыбаясь чему-то за ее спиной. Она резко обернулась и похолодела. Моргнула несколько раз, надеясь, что стоящая сзади девушка – это просто мираж.

– Привет, Эмили. – Майя Сен-Жермен убрала с лица вьющуюся прядь, падавшую на ее желтые, как у тигра, глаза. Одета она была в толстый белый свитер, джинсовую юбку и белые колготки из толстой пряжи. Майя переводила взгляд с Эмили на Исаака и обратно, силясь понять, почему они вместе сидят в этом ресторане.

Эмили высвободила свою ладонь из ладони Исаака.

– Исаак, – сипло произнесла она, – это Майя. Мы учимся в одной школе.

Исаак приподнялся за столом, протягивая руку.

– Привет. Я – парень Эмили.

Майя выпучила глаза и отступила на шаг, словно Исаак только что признался, будто слеплен из коровьего навоза.

– Понятно, – шутливо протянула она. – Ее парень. Хороший прикол.

Исаак сдвинул брови:

– Прошу… прощения?

Майя нахмурилась. А потом время, казалось, замедлило свой ход. Эмили увидела, как на лице Майи отражается осознание – это вовсе не шутка. Насмешливая улыбка заиграла на ее губах. Так у тебя и вправду с ним свидание. В глазах Майи появился злобный блеск. И ты скрыла от него, какая ты на самом деле, как и от Тоби Кавано. Похоже, ее бывшая просто в ярости. Ведь Эмили всю осень издевалась над ней: изменяла с Тристой, встреченной в Айове девушкой; обвинила Майю в том, что она и есть «Э», несколько месяцев с ней вообще не разговаривала. Сейчас Майе представилась отличная возможность расквитаться за все обиды.

Не давая ей сказать ни слова, Эмили вскочила из-за стола, сдернула куртку со спинки стула, схватила сумочку и, лавируя между столиками, устремилась к выходу. Она не видела смысла в том, чтобы сидеть и ждать, когда Майя расскажет про нее Исааку. Не хотела видеть разочарование – а скорей всего, и омерзение – в его глазах.

Ледяной воздух обжигал лицо. Добравшись до своей машины, девушка прислонилась к капоту, пытаясь обрести самообладание. Заглянуть в ресторан она не смела. Лучше сесть в машину, укатить прочь и никогда больше не появляться в этих местах.

По пустынной стоянке гулял ветер. Большой уличный фонарь над головой Эмили мерцал и раскачивался. Потом что-то зашуршало за массивным «Кадиллаком», стоявшим через два парковочных места от ее Volvo. Эмили привстала на носочки. Что это – чья-то тень? Там кто-то есть? Она полезла за ключами от машины, но они затерялись где-то в недрах сумки.

Пикнул телефон. Эмили приглушенно вскрикнула. Дрожащими руками вытащила мобильник из кармана. Одно новое сообщение. Она ткнула в клавиатуру.

Привет, Эм. Неприятно, когда твоя бывшая внезапно появляется и портит тебе романтический вечер, да? Интересно, как она узнала, где тебя искать… Считай, что это предупреждение. Будешь болтать – и твое прошлое окажется для тебя самой пустячной из твоих проблем. – Э.

Девушка пригладила волосы. Теперь все встало на свои места: «Э» сообщил Майе, что Эмили в этом ресторане, и Майя, желая отомстить, клюнула на наживку. Или, еще хуже, она и есть новоявленный Аноним.

– Эмили?

Она резко обернулась, чувствуя, как в груди бешено бьется сердце. Сзади стоял Исаак. Парень был без куртки, его щеки раскраснелись от холода.

– Почему ты здесь стоишь? – спросил он.

Не в силах встретиться с ним взглядом, Эмили смотрела на светящиеся линии, разграничивающие парковочные места.

– Я подумала, что будет лучше уехать.

– Но почему?

Девушка медлила с ответом. Судя по голосу Исаака, он на нее не сердился. Скорее, пребывал… в замешательстве. Она перевела взгляд на окна ресторана, наблюдая, как официантки снуют между столиками. Неужели Майя ее не выдала?