Текст книги "Игра в ложь. Я никогда не…"

Сара Шепард
Игра в ложь. Я никогда не…

Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой.

Оскар Уайльд

Copyright © 2011 by Alloy Entertainment and Sara Shepard

© И. Литвиновой, перевод на русский язык

© Алина Казликина

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Пролог
Жизнь после смерти

После смерти особенно скучаешь по каким-то приятным мелочам. По ощущению блаженства, когда ложишься в постель, полуживая от усталости; по чистому воздуху Аризоны после грозы в сезон дождей; по бабочкам в животе, когда видишь того, в кого влюблен. Убийца лишил меня всех этих радостей незадолго до моего восемнадцатилетия.

И волею судьбы, подкрепленной угрозами убийцы, Эмма Пакстон, моя потерянная сестра-близнец, заняла мое место.

Когда две недели назад меня не стало, я ворвалась в мир Эммы – мир невероятно далекий от того, в котором жила я. С тех пор я стала ее тенью – видела то, что видела Эмма, ходила за ней по пятам… и наблюдала. На моих глазах Эмма попыталась связаться со мной через Facebook, и кто-то, выдав себя за меня, пригласил бедняжку в гости. Я следила за Эммой, когда она мчалась в Тусон с робкой надеждой на наше воссоединение. Я видела, как мои подруги похитили Эмму, приняв ее за меня, и затащили на вечеринку. Я стояла рядом, когда она получила записку с известием о моей смерти и зловещим предупреждением, что, если перестанет притворяться мной и выдаст себя, ее ждет такая же участь.

Я наблюдаю за ней и сегодня, когда Эмма надевает мою любимую тонкую белую футболку и широкой пушистой кистью наносит мои мерцающие румяна NARS на высокие скулы. Я ничего не могу возразить, когда она влезает в мои узкие джинсы, которые я не снимала по выходным, и шарит в шкатулке из вишневого дерева, выискивая мой любимый серебряный медальон, который разбрасывает по комнате радужные блики, когда на него падает луч света. И я тихонько сижу возле нее, когда она набирает эсэмэску, соглашаясь на поздний завтрак с моими лучшими подругами, Шарлоттой и Мадлен. Я бы написала по-другому, но надо отдать Эмме должное – она мастерски изображает меня, и до сих пор почти никто не заметил подмены.

Эмма откладывает мой телефон, и на ее лице мелькает тревога.

– Где же ты, Саттон? – нервным шепотом спрашивает она вслух, как будто знает, что я рядом.

Мне бы очень хотелось отправить ей послание из могилы: Я здесь. И вот как я умерла. Беда в том, что вместе со мной умерла и моя память. Время от времени случаются проблески, когда я вспоминаю, кем была когда-то, но на поверхность сознания всплывают лишь отдельные, разрозненные фрагменты моей жизни. Моя смерть остается для меня такой же загадкой, как и для Эммы. Но сердцем и каждой косточкой я знаю, что меня убили. И убийца пристально наблюдает за Эммой. Как и я.

Пугает ли меня это? Конечно. Но Эмма дает мне надежду вспомнить, что же произошло в те последние минуты, прежде чем мое дыхание оборвалось. Чем больше я узнаю́ о себе прежней и о своих секретах, тем отчетливее понимаю, какая опасность подстерегает мою давно потерянную близняшку.

Мои враги повсюду. И иногда нас губят те, кого мы меньше всего подозреваем.

1
Не жизнь, а сказка

– На террасу, сюда, пожалуйста. – Загорелая хостесс с носом пуговкой подхватила четыре меню в кожаных папках и поплыла через обеденный зал ресторана в загородном клубе «Ла Палома». Тусон, штат Аризона. Эмма Пакстон, Мадлен Вега, Лорел Мерсер и Шарлотта Чемберлейн последовали за ней, лавируя между столиками, занятыми многочисленными посетителями – мужчинами в рыжевато-коричневых спортивных пиджаках и ковбойских шляпах, женщинами в теннисных платьицах и детьми, жующими колбаски из натуральной индейки.

Эмма расположилась в кабинке на веранде и, провожая взглядом хостесс, заинтересовалась ее татуировкой на задней части шеи – китайский иероглиф, вероятно, означал что-то избитое, вроде «веры» или «гармонии». С террасы открывался вид на горы Каталины. В лучах позднего утреннего солнца кактусы и валуны приобретали все более резкие очертания. В нескольких шагах от террасы, под деревом, толпились гольфисты, продумывая тактику предстоящей игры или копаясь в своих телефонах. До того как Эмма приехала в Тусон и окунулась в жизнь сестры-близнеца, ее знакомство с загородными клубами ограничивалось лишь ролью дежурного администратора на поле для мини-гольфа в пригороде Лас-Вегаса.

Но я знала это место как свои пять пальцев. Сидя невидимкой рядом с сестрой, привязанная к ней, как воздушный шарик к детской ручонке, я почувствовала укол памяти. Последний раз я обедала в этом ресторане с родителями, когда они решили отпраздновать мои успехи в учебе – наконец-то в моем табеле стояли сплошь «хорошо», а это было редкостью. Аромат перцев и яиц навеял воспоминания о моем любимом блюде – мексиканской яичнице «уэвос ранчерос», приготовленной с лучшей чоризо[1]1
  Пикантная свиная колбаса из Испании и Португалии.


[Закрыть] во всем Тусоне. Я бы все отдала за один кусочек.

– Всем томатный сок с лаймом, – прощебетала Мадлен, когда к столику подошла официантка. Сделав заказ, Мадлен выпрямила спину, как и полагается балерине, перебросила через плечо обсидианово-черные волосы, открыла сумочку с бахромой и достала серебристую фляжку, в которой плескалась жидкость. – Можем сделать «Кровавую Мэри», – подмигнула она.

Шарлотта заправила прядь золотисто-рыжих волос за веснушчатое ухо и усмехнулась.

– Как бы меня не вырубило после «Кровавой Мэри». – Лорел ущипнула себя за тронутую солнцем переносицу. – Я еще не очухалась после вчерашнего.

– Вечеринка определенно удалась. – Шарлотта вгляделась в свое отражение в столовой ложке. – А ты как думаешь, Саттон? Хорошо мы проводили тебя во взрослую жизнь?

– Откуда ей знать? – Мадлен подтолкнула Эмму локтем. – Ты же полвечера где-то шлялась.

Эмма тяжело сглотнула. Она до сих пор не привыкла к шуткам подружек Саттон, и не удивительно – такая манера общения складывается за годы и годы дружбы. Шестнадцать с половиной дней назад она жила в приемной семье в Лас-Вегасе, молча терпя проделки подлого сводного братца Трэвиса и равнодушие Клариссы, приемной матери, помешанной на знаменитостях. Все изменилось, когда она случайно увидела видео, на котором кто-то душил девушку, похожую на нее как две капли воды – тот же овал лица, высокие скулы и голубовато-зеленые глаза, которые меняли цвет в зависимости от освещения. Связавшись через Facebook с Саттон, своим загадочным двойником и, как выяснилось, давно потерянной сестрой-близнецом, Эмма отправилась в Тусон, мечтая о встрече с ней.

Перенесемся сразу в тот день, когда Эмма узнала, что Саттон убита и ей самой тоже не поздоровится, если она не займет место сестры. Ее совсем не прельщала жизнь во лжи, и всякий раз, когда кто-то называл ее именем Саттон, по коже бежали мурашки, но Эмма не видела другого выхода, ей пришлось согласиться. Но это вовсе не означало, что она собиралась сидеть сложа руки, пока где-то гниет тело ее сестры. Она твердо решила, несмотря ни на что, выяснить, кто убил Саттон. Она считала, что это будет справедливо по отношению к сестре, а еще это единственный шанс вернуть себе свою жизнь и, возможно, сохранить новую семью.

Официантка вернулась с томатным соком, и, как только она отошла от столика, Мадлен открутила крышку металлической фляги и подлила в каждый стакан прозрачную жидкость. Эмма провела языком по зубам, и ее журналистское воображение подсказало заголовок: «Несовершеннолетние Задержаны за Пьянку в Местном Загородном Клубе». Подружки Саттон… скажем так, они все время балансировали на грани дозволенного. А иногда и переступали эту грань.

– Ну, Саттон? – Мадлен подвинула к Эмме стакан томатного сока, разбавленного алкоголем. – Ты собираешься объяснить, почему забила на свой день рождения?

Шарлотта подалась вперед.

– Или, если расскажешь, тебе придется нас убить?

Эмму передернуло от слова «убить». Мадлен, Шарлотта и Лорел были пока главными подозреваемыми в убийстве Саттон. На прошлой неделе во время пижамной вечеринки у Шарлотты Эмму пытались задушить цепочкой с медальоном Саттон, и тот, кто это сделал, смог взломать хитроумную сигнализацию… или уже находился в доме. А вчера, на дне рождения Саттон, Эмма обнаружила, что ту видеозапись, на которой Саттон душили, сделали ее подруги. Оказалось, что это всего лишь розыгрыш; подружки Саттон создали тайный клуб «Игра в ложь», который славился тем, что наводил ужас на своих членов и на других школьников. Но что, если подруги Саттон заигрались и зашли чересчур далеко? В тот раз их спугнул Итан Лэндри, единственный настоящий друг Эммы в Тусоне, но, возможно, они довели свой замысел до конца и все-таки расправились с Саттон.

Чтобы успокоиться, Эмма сделала большой глоток томатного сока с алкоголем и призвала на помощь свою внутреннюю Саттон – она уже знала, что та была дерзкой, бойкой и никому не давала спуску.

– Надо же! Так вы скучали по мне? Или переживали, что кто-то меня похитил и оставил умирать в пустыне? – Она вглядывалась в лица подруг, пытаясь заметить что-нибудь похожее на чувство вины. Мадлен принялась ковырять облупленный персиковый лак на ногтях. Шарлотта невозмутимо потягивала «Кровавую Мэри». Лорел смотрела вдаль, на поле для гольфа, как будто заметила там кого-то знакомого.

Зазвонил айфон Саттон. Эмма вытащила его из сумки, провела пальцем по экрану. Пришло сообщение от Итана. «Как ты после вчерашнего? Дай знать, если что-то понадобится».

Эмма закрыла глаза и увидела перед собой лицо Итана, его иссиня-черные волосы и голубые озера глаз. Еще ни один парень не смотрел на нее так, как он. Ее тело налилось желанием и облегчением.

– От кого эсэмэска? – Шарлотта перегнулась к ней, и ее грудь едва не вывалилась на декоративную композицию из кактусов, стоявшую в центре стола. Эмма прикрыла экран рукой.

– Ты краснеешь! – Лорел ткнула в нее пальцем. – Что, новый бойфренд? Так вот почему ты вчера сбежала от Гаррета?

– Успокойся, это мама. – Эмма быстро удалила сообщение. Подругам Саттон все равно не понять, почему она променяла крутую тусовку на общество Итана, странного парня, которого интересовали звезды, а не популярность. Но Итан оказался самым здравомыслящим человеком из всех, с кем Эмма познакомилась в Тусоне, и только он знал, кто она на самом деле такая и что ее сюда привело.

– Так что же все-таки с Гарретом? – Шарлотта поджала блестящие губы ежевичного цвета. Из того, что удалось накопать за последние две недели, Эмма уже знала, что Шарлотта командует в этой четверке, но в то же время она больше всех не уверена в своей внешности. Она чересчур усердствовала с макияжем, говорила слишком громко, как будто боялась, что иначе ее не станут слушать.

Эмма потыкала соломинкой в кубики льда на дне своего стакана. Гаррет. Все верно. Гаррет Остин, парень Саттон. Точнее, бывший парень. Прошлой ночью в качестве подарка на день рождения он преподнес Саттон свое голое, разгоряченное страстью тело и пачку презервативов Trojan.

Больно было видеть убитое выражение лица моего бойфренда, когда Эмма отвергла его. Я могла только догадываться, как бы прошла наша первая близость, но точно знала, что у нас были серьезные отношения. Хотя, возможно, теперь он думает иначе.

Лорел сузила кристально голубые глаза и сделала глоток.

– Почему ты от него сбежала? Он что, такой страшный? У него третий сосок?

Эмма покачала головой.

– Ничего подобного. Проблема во мне, а не в нем.

Мадлен сняла бумажную обертку с соломинки и подула в нее, целясь в Эмму.

– Ну, тогда тебе лучше поторопиться. Через две недели встреча выпускников, и нужно найти пару, пока всех приличных парней не разобрали.

Шарлотта фыркнула.

– Как будто это ее когда-нибудь останавливало?

Эмма вздрогнула. В прошлом году Саттон увела Гаррета у Шарлотты.

Признаю, этот поступок меня не красил. И, судя по каракулям с именем Гаррета в тетрадках Шарлотты и его фотографиям, спрятанным у нее под кроватью, она все еще сохла по нему – а, значит, имела веский повод желать моей смерти.

Тень легла на круглый стол. Над Эммой и ее спутницами возвышался мужчина с зализанными назад черными волосами и светло-карими глазами, в накрахмаленной до хруста голубой рубашке поло и идеально отутюженных брюках хаки.

– Папочка! – дрожащим голосом воскликнула Мадлен, и от ее напускной крутизны не осталось и следа. – Я… я не знала, что ты будешь здесь сегодня!

Мистер Вега обвел взглядом их полупустые стаканы и дернул носом, словно учуял запах алкоголя. Он продолжал улыбаться, но в его улыбке появилось что-то натянутое, и Эмме стало не по себе. Он напомнил ей Клиффа, приемного отца, который продавал подержанные автомобили на пыльной стоянке у границы штата Юта и в мгновение ока преображался из сурового папаши в льстивого и угодливого торговца.

Мистер Вега помолчал. Потом наклонился вперед и схватил Мадлен за голое предплечье. Она слегка поморщилась.

– Заказывайте все, что хотите, девочки, – произнес он низким голосом. – Пусть запишут на мой счет. – Он повернулся по-военному четко и направился к кирпичной арке со стороны поля для гольфа.

– Спасибо, папочка! – крикнула ему вслед Мадлен слегка дрожащим голосом.

– Как это мило, – неуверенно пробормотала Шарлотта, покосившись на Мадлен.

– Да уж. – Лорел провела указательным пальцем по зубчатому краю тарелки, стараясь не встречаться с Мадлен взглядом.

Все выглядели так, будто хотели сказать что-то еще, но никто и рта не раскрыл… или не решился. Семья Мадлен хранила много секретов. Тайер, брат Мадлен, сбежал из дома еще до того, как Эмма приехала в Тусон. Она до сих пор иногда видела в городе листовки с фотографией и приметами пропавшего без вести Тайера.

Она вдруг почувствовала, что скучает по своей прежней, безопасной, жизни, и сама удивилась – вот уж никогда бы не подумала, что так будет. Она приехала в Тусон, надеясь обрести здесь все, о чем мечтала: сестру, домашний очаг. А вместо этого получила семью, которую уже посетило горе, хотя никто об этом не догадывался; погибшую сестру-близнеца, чья жизнь с каждой минутой представала все более запутанной; и убийц, таившихся за каждым углом.

Эмму обдало жаром, молчаливое напряжение становилось все тягостнее. Она отодвинулась от стола, и тяжелый стул заскрежетал по полу.

– Я вернусь, – сказала она и, проскользнув в высокие стеклянные двери, поспешила в туалетную комнату.

Она вошла в безлюдное помещение с зеркалами, плюшевыми креслами, мягкими кожаными диванами коньячного цвета и плетеной корзиной, в которой лежали лак для волос Nexxus, тампоны Tampax и бутылочки дезинфицирующего средства для рук Purell. В воздухе витал аромат духов, из стереодинамиков лилась негромкая классическая музыка.

Эмма упала в кресло перед туалетным столиком и уставилась на свое отражение в зеркале. Она увидела овальное лицо в обрамлении волнистых волос цвета охры, глаза, которые меняли цвет в зависимости от освещения – от сиренево-голубого до океанской синевы. На нее смотрела та же девушка, что счастливо улыбалась с семейных фотографий, развешанных в холле дома Мерсеров; девушка, чья одежда неприятно царапала кожу Эммы, как будто тело чувствовало, что Эмма надела чужое.

И на шее у нее висел серебряный медальон Саттон, цепочкой которого убийца пытался задушить Эмму на кухне в доме Шарлотты. Эмма не сомневалась в том, что этот медальон стал свидетелем убийства Саттон. Всякий раз, когда она прикасалась к его гладкой серебряной поверхности или видела его мерцание в зеркале, он напоминал ей, что вся эта маскировка – неудобная вызывающая одежда, чужие слова и поступки – необходима для того, чтобы найти убийцу сестры.

Двери распахнулись, и в комнату ворвался шум обеденного зала. Эмма обернулась, когда молодая блондинка в розовом поло с логотипом загородного клуба прошествовала по ковру с узором индейцев навахо[2]2
  Ковры ручной работы американских индейцев навахо с традиционным рисунком из геометрических фигур.


[Закрыть].

– Эй, ты – Саттон Мерсер?

Эмма кивнула.

Девушка запустила руку в карман брюк цвета хаки.

– Тебе просили передать. – Она протянула Эмме коробочку фирменного голубого цвета Tiffany. На крышке была маленькая записка: «ДЛЯ САТТОН».

Эмма изумленно уставилась на странную коробочку, она даже боялась к ней прикоснуться.

– От кого это?

Девушка пожала плечами.

– Курьер только что оставил на ресепшен. Твои подруги сказали, что ты здесь.

Эмма нерешительно взяла подарок, а девушка повернулась и вышла из туалета. Под крышкой оказалась бархатная коробочка для ювелирных украшений. В голове у Эммы вихрем пронеслись самые разные предположения. Даже мелькнула надежда: а вдруг это от Итана? Или, что казалось еще более нелепым: может, это Гаррет пытается снова ее завоевать?

Коробочка открылась, скрипнув. Внутри поблескивала серебряная подвеска в форме паровоза.

Эмма погладила ее пальцами. Из бархатного мешочка торчал уголок бумаги. Она осторожно извлекла крошечный свернутый свиток и прочла строчки, написанные печатными буквами.

КОМУ-ТО, МОЖЕТ, И НЕ ХОЧЕТСЯ ВСПОМИНАТЬ РОЗЫГРЫШ С ПОЕЗДОМ, НО В МОЕЙ ПАМЯТИ ЭТО ОСТАНЕТСЯ НАВСЕГДА. СПАСИБО!

Эмма засунула записку обратно в коробку и захлопнула крышку. Розыгрыш с поездом. Прошлой ночью, случайно оказавшись у компьютера в спальне Лорел, она судорожно просмотрела не меньше полусотни розыгрышей из папки «Игра в ложь». Но ни в одном из них не фигурировал поезд.

Подвеска-паровоз запечатлелась в моей памяти, и вдруг возникло какое-то смутное видение. Издалека донесся свисток поезда. Пронзительный крик, водоворот огней. Что это… неужели мы?..

Но воспоминания умчались прочь так же быстро, как и налетели.

2
Место преступления – Тусон

Итан Лэндри открыл сетчатые ворота общественного теннисного корта и вошел внутрь. Эмма наблюдала, как он идет ей навстречу – слегка ссутулившись, руки в карманах. На часах было начало одиннадцатого, но лунного света хватало, чтобы она могла разглядеть его потертые джинсы, обшарпанные конверсы и растрепанные темные волосы, небрежными завитками спускавшиеся на воротник темно-синей фланелевой рубашки. Развязанный шнурок так и волочился за ним по корту.

– Не возражаешь, если я не буду включать свет? – Итан указал рукой на автомат, куда нужно было бросать монетки, чтобы включились гигантские прожекторы.

Эмма кивнула, сердце забилось быстрее. Побыть наедине с Итаном, да еще в темноте – это ли не счастье?

– Так что это за розыгрыш с поездом? – спросил он, возвращаясь к той эсэмэске, которую отправила ему Эмма несколько часов назад. Теннисный корт стал для них местом встречи, их маленьким мирком, куда не хотелось пускать посторонних.

Эмма протянула ему серебряную подвеску.

– Кто-то оставил это для Саттон в загородном клубе. Там еще была записка. – Она дрожала, пересказывая ее содержание.

Где-то вдалеке взревел мотоцикл. Итан повертел в руках подвеску.

– Эмма, я ничего не знаю про поезд.

Она чуть не заплакала, когда Итан назвал ее настоящим именем. Она испытала невероятное облегчение, но в то же время почувствовала опасность. Убийца велел помалкивать, а она нарушила его условие.

– Но, похоже, тот, кто подарил тебе это, участвовал в розыгрыше, – продолжил Итан, – или стал его жертвой.

Эмма кивнула.

Они помолчали, прислушиваясь к ударам одинокого баскетбольного мяча, доносившимся с дальнего корта. Эмма полезла в карман. – Мне нужно показать тебе кое-что. – Она протянула ему свой айфон и почувствовала легкое волнение, когда их пальцы соприкоснулись. Итан ей очень нравился.

Должна признать, Итан хорош собой – есть что-то особенное в его небрежном облике, мрачной задумчивости и загадочности. Мне нравилось наблюдать за тем, как моя сестра в него влюбляется. Как ни странно, нас это сближало, и, будь я жива, мы бы вместе переживали эйфорию зарождающегося чувства.

Эмма откашлялась, пока Итан просматривал загруженную в память айфона страницу.

– Это список всех, кто так или иначе участвовал в жизни Саттон, – объяснила она и торопливо продолжила. – Я прочесала все: страничку Саттон в Facebook, ее телефон, электронную почту. И теперь почти уверена, что она умерла тридцать первого августа.

Итан повернулся к ней.

– Откуда такая уверенность?

Эмма судорожно вздохнула.

– Смотри. – Она открыла страницу Facebook. – Я написала Саттон тридцать первого, в десять тридцать вечера. – Она повернула экран, чтобы он мог прочитать: «Знаю, прозвучит странно, но, кажется, мы с тобой родственники. Скажи, тебя, случайно, не удочерили?» Саттон ответила в 00:56. Вот, здесь. – Эмма прокрутила страницу вниз и показала текст, полученный от Саттон: «О боже. Не могу поверить. Да, да, меня удочерили…»

Непонятное выражение промелькнуло на лице Итана.

– Но почему ты решила, что она умерла тридцать первого, если в это время вы общались через Facebook?

– Я была единственной, с кем Саттон переписывалась или разговаривала в ту ночь. – Эмма прокрутила список вызовов за тридцать первое августа. Последний принятый звонок поступил от Лилианны Фиорелло, подруги Саттон, в 16:32. В 20:39 – пропущенный звонок от Лорел. Еще три пропущенных вызова – в 22:32, 22:45 и 22:59 – поступили с телефона Мадлен. Эмма прокрутила список вперед, перескакивая на следующий день. Пропущенные звонки поступали с самого утра: 09:01 от Мадлен; 09:20 от Гаррета; 10:36 от Лорел.

– Может, она была занята и не брала трубку, – предположил Итан. Он забрал телефон и стал просматривать страницу Саттон в Facebook.

Эмма вцепилась в медальон Саттон.

– Я изучила весь журнал вызовов в ее телефоне, вплоть до прошлого декабря. Она отвечает на каждый звонок. А если пропускает, потом обязательно перезванивает.

– Тогда что ты скажешь про этот пост? Он написан тридцать первого, – спросил Итан, ткнув пальцем в экран. – Не означает ли это, что она не хочет ни с кем общаться? – Последняя запись Саттон появилась за несколько часов до сообщения Эммы: «Никогда не думала о том, чтобы сбежать из дома? А мне иногда хочется».

Эмма отчаянно затрясла головой.

– Мою сестру ничто не могло выбить из колеи. Даже имитация удушения. – Произнесенные вслух слова «мою сестру» словно сблизили ее с Саттон, подтвердили их родство на каком-то глубинном уровне. Поначалу Эмма еще задавалась вопросом, возможно ли, что Саттон сбежала, а давно потерянная сестра-близнец, которой пришлось занять ее место, стала частью тщательно продуманного плана. Но после того как кто-то едва не задушил Эмму в доме Шарлотты, она уже не сомневалась: все происходящее – отнюдь не розыгрыш.

– Итан, подумай сам, – продолжала она. – Саттон пишет этот случайный пост про желание сбежать… и кто-то ее убивает? Слишком подозрительное совпадение. Что, если это написала не Саттон, а убийца? Расчет прост: если хватятся Саттон, прочтут ее страницу в Facebook и решат, что она сбежала, а не умерла. Для убийцы это отличный способ прикрыть свою задницу.

Итан наступил на забытый кем-то теннисный мячик и задумчиво покатал его по земле. Рваная дыра прямо по шву уродовала ярко-желтую ворсистую ткань.

– И все равно это не объясняет сообщение, которое Саттон отправила тебе через несколько часов, приглашая приехать в Тусон. Кто его написал? – Дрожь в голосе Итана выдавала его волнение.

Легкий озноб пробежал по спине Эммы.

– Я думаю, обе записи сделал убийца, – прошептала она. – Узнав о моем существовании, он сразу решил, что я должна занять место Саттон. Нет трупа – нет преступления.

Взгляд Итана заметался по корту, как будто он до сих пор не верил Эмме, но я почти не сомневалась, что моя сестра права. Я появилась в жизни Эммы в ночь на тридцать первое августа, всего за несколько часов до того, как она увидела видеозапись моего удушения. Не могла же я обитать сразу в двух мирах – быть сразу и живой Саттон и призраком Саттон.

Эмма вгляделась в темные силуэты деревьев вдали.

– Так что же делала Саттон в ту ночь? Где была и с кем?

– Ты не нашла никаких подсказок в ее комнате? – спросил Итан. – Может, электронные письма, заметки в календаре?..

Эмма покачала головой.

– Я пролистала ее дневник. Но записи такие загадочные, беспорядочные, словно она предполагала, что он может попасть в руки врага. Ни намека на то, чем она занималась в ночь своей гибели.

– А в карманах не завалялось никаких чеков? – Итан не терял надежды. – Скомканных записок в мусорной корзине?

– Нет, пусто. – Эмма посмотрела под ноги. Она вдруг почувствовала себя измученной и опустошенной.

Итан вздохнул.

– Ладно. Как насчет ее подруг? Ты знаешь, где они были в ту ночь?

– Я спрашивала Мадлен, – ответила Эмма. – Она сказала, что не помнит.

– Удобный ответ. – Итан поскреб носком кроссовка жесткое покрытие корта. – Хотя я вполне допускаю, что Мадлен могла это сделать. Красивая и чокнутая балерина. Как в «Черном лебеде»[3]3
  Психологический триллер Даррена Аронофски о балерине, которая медленно сходит с ума во время постановки «Лебединого озера».


[Закрыть].

Эмма фыркнула от смеха.

– Ну, это ты загнул. – На прошлой неделе она встречалась с Мадлен. Они поговорили по душам о Тайере и смеялись, сидя в горячем джакузи в спа-салоне. В такие минуты Мадлен чем-то напоминала Эмме ее грубоватую, но заботливую подругу, Александру Строукс из Хендерсона в Неваде.

Эмма посмотрела на Итана.

– Может быть, Мадлен говорила правду. Вот скажи, ты помнишь, что делал тридцать первого?

– Помню. Это был первый день метеоритного дождя.

– Персеиды.[4]4
  Персеиды – метеорный поток, ежегодно появляющийся в августе со стороны созвездия Персея. Образуется в результате прохождения Земли через шлейф пылевых частиц, выпущенных кометой Свифта – Таттла.


[Закрыть] – Эмма кивнула. Когда она впервые встретила Итана, он наблюдал за звездами.

Робкая улыбка промелькнула на лице Итана, как будто он тоже вспомнил тот вечер. – Да, я, скорее всего, торчал на крыльце. Дождь ведь идет целую неделю.

– И ты глазеешь на звезды, потому что они интереснее, чем люди? – поддразнила его Эмма.

Его щеки порозовели, и он отвернулся.

– Некоторые люди.

– Мне еще раз поговорить с Мадлен? – настаивала Эмма. – Думаешь, она что-то скрывает?

Итан медленно покачал головой.

– С этими девчонками не угадаешь. Не то чтобы я знал их секреты, но мне всегда казалось, что с Мадлен и Шарлоттой что-то не так Еще до твоего приезда, когда Саттон была жива, они как будто соперничали за ее внимание, но в то же время стремились занять ее место. – Он смотрел куда-то вдаль. – Такое впечатление, что они и любили ее и ненавидели.

Эмма открыла Twitter на телефоне Саттон, просмотрела страницы подруг, но в записях от тридцать первого августа не нашла ничего примечательного. Зато, когда она перешла к твитам за первое сентября, кое-что на странице Мадлен привлекло ее внимание. Мадлен отправила сообщение пользователю с именем @Chamberlainbabe – иначе говоря, Шарлотте. «Спасибо, что была со мной прошлой ночью, Шар. Верные друзья всегда держатся вместе, что бы ни случилось».

– Верные друзья, – с сарказмом заметил Итан. – Ага.

– Скорее, ха-ха? – Что-то тут не вязалось. Мадлен и Шарлотта не из тех, кто разводит сюси-пуси. Это не их стиль. – Эмме казалось, что они больше похожи на ненадежных товарищей, вынужденно оказавшихся в одной армии. В армии популярных девчонок. Но тут Итан обратил ее внимание на слова «прошлой ночью». – Мадлен говорит про тридцать первое.

Я вздрогнула. Возможно, они были со мной в ту ночь. Может, вместе добили свою якобы лучшую подругу. И не исключено, что если Эмма не проявит осторожность, то окажется следующей жертвой.

Эмма провела руками по лицу и снова посмотрела на Итана. Чувство вины поднималось у нее в груди. Тот, кто убил ее сестру, следил за каждым шагом Эммы. Сколько пройдет времени, прежде чем убийца догадается, что Итан знает о ней правду, и попытается заткнуть рот и ему?

– Слушай, ты не должен мне помогать, – прошептала она. – Это небезопасно.

Итан повернулся и пристально посмотрел на нее.

– Тебе не стоит заниматься этим в одиночку.

– Ты так думаешь?

Он кивнул, и Эмму захлестнуло чувство благодарности.

– Спасибо тебе. А то я, кажется, уже иду ко дну.

Итан выглядел удивленным.

– А я думал что ты непотопляема.

Эмме захотелось протянуть руку и прикоснуться к пятнышку лунного света на его щеке. Он подошел ближе, так что они стукнулись коленками, и чуть склонил голову, как будто собирался ее поцеловать. Эмма чувствовала жар его тела и не могла оторвать глаз от его полной нижней губы.

Ее мысли кружились, она вспоминала прошлую ночь, когда он сказал, что его волнует девушка, получившая жизнь Саттон в наследство. Что его волнует она. Другая бы на ее месте уже давно сообразила, что делать в таких случаях. Эмма вела в своем дневнике список «Способы флирта», но никогда еще не применяла эти способы на практике.

Щелк.

Эмма встрепенулась, посмотрела направо. По ту сторону корта, за деревом мелькнул голубоватый отсвет, как будто кто-то стоял там с телефоном и наблюдал за ними.

– Ты видел?

– Что? – прошептал Итан.

Эмма вытянула шею. Но впереди была только тьма. И эта тьма рождала тревогу: кто-то видел – и слышал – все.