Текст книги "Тени творцов"

Тени творцов
Саша Гринн

© Саша Гринн, 2024

ISBN 978-5-0062-3462-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эльвира, мою благодарность

невозможно чем-то измерить,

разве что в очередной раз на весь мир

сказать: благодарю судьбу за то, что однажды

наши пути сошлись.

П., мне хочется верить, что ты остался доволен.

Жаль, что лично ты мне об этом уже не скажешь.

Однажды, когда именно не знает никто, Некто или Нечто – имени ему нет – осознал себя. Достигнув высшей точки развития, Он огляделся вокруг и увидел Великую пустоту, которую решил заполнить и назвать «Реальность». Сколько этих Реальностей – ведомо только Ему. Творя эти Реальности, он заселял их существами. Они были настолько разнообразны, что не встречали себе подобных. Много Его труда было вложено в это сотворение, но всё время чего-то не хватало. Мысли эти не покидали, становились навязчивыми и начали приобретать образ теней, которые сопровождали Его. Постепенно тени эти начали уплотняться, превращаясь в белых сущностей. Для лучшего осознания мысли, Он решил наделить их формой и облачил в плоть. Так получился «человек». Чтобы наделить их разумом – в каждого была вложена Его частица, которая давала им полную волю. В своём развитии новые существа – Люди – стремились достигнуть величия своего Создателя и стали называться «Богами».

1

Белая пелена возникла из ниоткуда и устремилась вверх, образуя идеальный круг. С каждым мгновением круг становился шире, и пелена, словно истончаясь, превращалась в дымку, приобретая нежный сапфировый цвет. Темнота рассеивалась под натиском истинного – белого с синевой – цвета. При всей своей видимой хрупкости не было ничего прочнее этой дымки.

Словно подчиняясь чей-то воле, в центре появился каменный круг. Он парил над тёмной пустотой, едва заметно покачиваясь. На поверхности камня начали проявляться очертания карты с зелёными лесами, синей гладью воды, горы и равнины.

В реальности этот мир был очень велик, и, чтобы обойти все его закоулки, требовалась целая жизнь одного смертного. Тогда Боги даровали им магию. Коварство смертных и их жажда власти обратили эту магию во зло. Они начали междоусобные войны, стараясь уничтожить под корень побеждённый народ, а земли забирать под своё владение. Ради власти своих богов, смертные порабощали иноверцев.

Жажда власти и сила, которую придавала богам кровавая жертва, затмила их разум и божественную сущность. Мир погрузился в хаос. Потерялся основной смысл его создания.

Но Боги, на то и Боги – даже в момент полного отчаянья они могут объединить усилия и найти выход из любой ситуации. И пусть для этого потребуется принести в жертву всё живое.

Белая завеса начала уплотняться и приобретать глубокий синий цвет. За завесой появились очертания высоких человеческих фигур. С каждым шагом они просматривались более отчётливо: можно было рассмотреть цвет волос, и как едва осязаемый ветер треплет их.

Завеса вспыхнула жемчужным светом и впустила фигуры в свой круг. Свет пронзил их тела насквозь, превращая в серые бесформенные тени, которые безмолвно проплыли к каменному кругу. Теней собиралось всё больше, но едва ли половина от той части, которая была в начале сотворения Мира. Многие сгинули в этих бессмысленных войнах.

От возмущения они бесшумно начали колыхаться, пока последняя фигура не прошла сквозь очищающий жемчужный свет. Завеса вновь стала плотной, с ярким голубым цветом.

В самом начале сотворения Миров каждый из них был лишь Его мыслью, постепенно приобретая форму. Как своих самых дорогих детей Он взращивал их, придавая смысл и осмысленность действий и поступков. Когда они стали самостоятельными, Он отпустил их. Не вмешивался, даже когда Боги из братьев и сестёр превратились во врагов.

Ни один из них не посмел обратиться к Нему за помощью – всё, что мог Он им отдал, оставаясь сторонним наблюдателем.

Развоплощённые Боги собрались вокруг каменной карты. Серые тени начали расширяться в стороны, как будто пытались взяться за руки, образуя кольцо. Серый цвет стал почти чёрным и плотным: казалось, что его можно потрогать рукой и почувствовать холод, который медленно наползал на карту Мира. Едва он дотянулся до первых владений смертных – начали вспыхивать пожары, вода пришла в движение, подминая под себя целые острова. Потом она отступала, забирая с собой как можно больше жизней.

Каменная карта вздрогнула, и земля начала расходиться и сталкиваться. Казалось, что в тишине начали раздаваться крики ужаса и предсмертные вопли.

Где находится эта каменная карта? В какой части безграничной Вселенной? Об этом знали только Боги. Здесь время текло по-другому. Для них проходили мгновения между разрушениями, там же – годы. Для них холод сковал камень быстро, для смертных прошло десятилетие. Выживут только сильнейшие. Они же и будут основателями новых миров.

По карте начали расползаться – как змеи – серые полосы. Один огромный Мир превращался во множество мелких, и разделять их будет тропа – междумирье, которую не позволено преодолеть смертному без благословения Богов.

Когда-то Он создал их из мыслеформы, наделив силой и полной властью. Эта вседозволенность начала разрушать их. Но Боги, на то и Боги, чтобы познавать всё.

Мысль – форма. Новые Боги готовы прийти на смену Старым Богам. Их цвет – серый, потому что они устали, да и новому Миру требуются Новые Боги. Только Новое может создать нечто новое. Когда все миры придут в гармонию, тогда тропа междумирья исчезнет, и всё вновь станет единым целым, и помогать смертным придут уже Молодые Боги.

Круг расширился, и к серым теням добавилось такое же количество жемчужно-белых. Их работа почти закончена. Осталось вложить в мыслеформы запреты, которые Старые Боги составили, опираясь на свой опыт.

Каждому малому миру два Новых Бога, два божественных дара, а наблюдать и наставлять останется только один из них.

Одинокая серая тень отделилась от общей массы и встала рядом с новыми.

Только разрушив старое, можно создать нечто новое.

2

Появиться странная парочка решила на небольшом пригорке, подальше от главной дороги, чтобы не смутить случайно местных. С пригорка хорошо просматривался главный город Викян: с чёрными подпалинами от огня на крышах строений и разрушениями. Город не был окружён стенами и въездными воротами, потому что набегов врага уже никто не боялся. Единственные соседи викян в мире – славинги – были далеко, и разделяла их большая вода.

Со стороны эта пара выглядела странной тем, что сочетала несочетаемое. Высокий статный мужчина и девица – едва дотягивающая до его плеча ростом. Насколько он казался сильным и уверенным, настолько же она казалась рядом с ним хрупкой и слабой. Резко очерченный подбородок мужчины смягчала короткая щетина, однако цепкий взгляд карих глаз едва ли могло что-то смягчить. Сильный порыв ветра сорвал с его головы капюшон, и чёрные, как смоль, волосы упали на широкие плечи. Кожаный плащ с меховым воротом распахнулся, открывая пояс с длинными ножнами. Одежда путника была проста и неприметна: холщовая рубаха, кожаные штаны и высокие сапоги.

Новый порыв ветра сорвал капюшон с головы его спутницы, и тёмные длинные волосы, перевязанные тонкой лентой, взметнулись в стороны. Девушку едва ли можно было назвать красавицей, но было что-то в её лице и голубых глазах, из-за чего не хотелось отводить взгляд, чтобы сохранить в памяти каждую черту и искать в других, ибо иного уже было мало. Одета девушка была так же просто: серое платье, подвязанное кожаным кушаком и удобные сапожки. Воротник её мантии был отделан рыжим мехом.

– Что здесь произошло, Фарадж? – она обернулась к спутнику.

Он посмотрел на неё, и взгляд впервые смягчился. Всё-таки что-то недоделали Старые Боги, когда сотворяли её – ту, которую викяне именуют Матерью Богов, а славинги – Аглея – всевидящая, правосудящая.

– Когда Боги разрушали старое и сотрясали земли этого мира, из глубин освободились древние существа – драаксы. Огромные, летающие – они изрыгают негаснущий огонь и расплавленный камень – магму.

Девушка вздрогнула и прижалась к Фараджу.

– Не бойся, их сейчас здесь нет.

– А где они?

– Древние существа, в отличие от смертных, могут легко преодолеть тропу междумирья, поэтому я не знаю, где они сейчас.

Фарадж ободряюще улыбнулся и заботливо поправил её капюшон.

– Пойдём? Нас уже ждут.

Аглея продолжала топтаться на месте.

– Фарадж, как ты думаешь, у меня получится?

Да, Старые Боги явно спешили, когда вдохнули жизнь в эту мыслеформу. Наверное, поэтому они выбрали его, Фараджа – воина, защитника и заступника ей в спутники.

– Чтобы это узнать, ты должна хотя бы войти в город, – он протянул ей руку. – Идём, ты знаешь: я всегда у тебя за спиной.

Дорога, ведущая к городу, была утоптана настолько, что казалась каменной. По ней тянулись немногочисленные караваны скотников и земледельцев, которые везли свои продукты для обмена с кузнецами и ремесленниками – в этом мире у викян в ходу был натуральный обмен.

Земли викян были обширными и позволяли заниматься земледелием и скотоводством. После Большого разделения на поверхность вышли не только древние опасные исполины, но и многие полезные дары, которые местные умельцы приспособили в дело. Выжили сильнейшие – те, кто готов бороться и побеждать.

Жители города едва ли обратили внимание на путников: после нападения драаксов они восстанавливали свои дома и постройки. Собираясь в группы, они не кидались выполнять одну работу – каждый занимался своим: кто-то подтаскивал брёвна, другие ловко сколачивали их вместе, третьи сидели на крышах и умело заделывали прорехи. Все работали дружно, сосед помогал соседу. Между ними сновали женщины и ребятишки. Все были при деле.

– Почему они не используют магию? – спросила Аглея у Фараджа.

– Старые Боги отобрали у них этот дар. В этом мире магия осталась у славингов, но едва ли её хватит для чего-то серьёзного.

– А какой дар они оставили у викян?

– Скоро узнаешь, – он подмигнул спутнице.

Оставшийся путь они проделали в молчании. Аглея всю дорогу крутила головой, всматриваясь в лица горожан. Она видела суровые, обветренные, со светлой кожей из-за редкого солнца, покрытые густой растительностью лица взрослых мужчин и женские мягкие черты. И у всех тёмные глаза и волосы. Только у детей светлые волосы завивались забавными колечками.

Зал, где собирался совет конунга с ярлами, отстроили в самом центре поселения. Каменное строение выделялось на фоне небольших деревянных домов своими размерами. Покатая крыша, обитая железными листами, уходила ввысь. Камень, из которого сложили стены, имел грубые края, но был идеально уложен – без щелей, углы украшали затейливые узоры из металла. Деревянные ворота также были обшиты тонкими листами железа. И везде виднелись следы нападения драаксов.

От лёгкого движения руки Фараджа мощные ворота распахнулись, издавая невыносимый скрежет.

Люди сидели вокруг большого костра, который освещал и согревал зал. На возвышении, в большом кресле сидел конунг.

Когда эхо стихло, в помещении воцарилась тишина. Ярлы хмуро смотрели на незваных гостей, пока те подходили к ним.

– Здрав будь, конунг Холм, – глубокий грудной голос Фараджа раскатился по залу, ударился о каменные стены и эхом взлетел под своды. – Здоровья и вам, мудрые ярлы.

– Кто вы такие? – мощность голоса конунга викян не уступала Фараджу. Обладатель такого голоса не давал усомниться в своей силе.

– Сначала призываешь нас, дары приносишь, а в итоге не признаёшь.

Кожаный плащ Бога воинов распахнулся, и из ножен показался двуручный меч с полированной гладью обоюдоострого клинка. Рукоять блестела, отражая всполохи огня.

Конунг и ярлы, как по команде, поднялись со своих мест и преклонили колена.

– Не гневайся, Фарадж, в таком виде мы не признали тебя, – голос Холма оставался твёрдым, без намёка на смирение.

– Вот как? Привыкли, что Боги бывают только в сияющих доспехах и красивых одеждах, – его ухмылка напоминала оскал. Ох уж эти смертные, привыкли к показухе. Видимо, долго ещё будут старые привычки отмирать.

– Не будь таким строгим, – Аглея ласково погладила его по руке. – Как же они могут тебя признать, если даже на алтаре нет твоего изображения?

Она кивнула в сторону двух деревянных истуканов и подошла к конунгу. Холм поднял голову, чтобы ответить, но слова так и застряли на языке. Внешность сейчас как никогда была обманчива: да, девушка ему ласково улыбалась, но в глубине голубых глаз притаилась неведомая простому смертному Сила.

– Матерь Богов, Аглея, – прошептал он с придыханием. И ещё ниже склонил голову.

– Позволь им подняться, Фарадж, – Аглея обернулась к своему спутнику.

– Я их не просил, – он развёл руками. – Думаю, смертные, которые пережили все беды, посланные Старыми Богами, имеют право гордо стоять перед Новыми Богами.

Аглея протянула конунгу руку, призывая подняться. Вслед за ним поднялись с колен и ярлы.

Вождь викян не уступал Новому Богу ни ростом, ни шириной плеч. Маленькая ладошка Богини скрылась в мощной, похожей на лопату, руке Холма. Длинная тёмная борода с белыми прожилками терялась на широкой груди. Всё в этом человеке выражало силу народа, который он возглавлял.

– Расскажи нам, конунг Холм, что за беда у тебя здесь происходит, —Фарадж сел за один стол с ярлами. Аглее места рядом с мужчинами не нашлось. Женщин на такие собрания у викян было не принято пускать, и – будь ты трижды Богиней – правила смертных обязана соблюдать. Поэтому она осталась стоять в стороне и рассматривать вырезанные из дерева причудливые фигурки.

– Беда у нас одна, – Холм тяжко вздохнул. – Твари, которые вырвались из-под земли. Раньше они редко к нам прилетали и большого ущерба не приносили, а вот последнее время зачастили.

– Много народа погубили?

– В том-то и дело, что нет. Погибают самые отчаянные, те, кто до последнего бьются. Кого-то покалечили. Тилль, покажи.

Патлатый неприятный мужик помахал культей, что осталась от правой руки.

– Отгрыз именно ту руку, которой я держал булаву.

– Тогда в чём беда? Дома ваши сжигают? По дороге сюда я видел, как ловко вы их восстанавливаете.

– Дома – это тоже ерунда. Они уничтожают наши запасы продуктов. Если так дальше пойдёт – мы сгинем от голода. Или эти твари нас раньше пожрут.

Последнее конунг добавил, опустив голову.

– А вы хоть одну убили?

– Да, – гордо заявил Тилль. – Пока у меня было две руки, лично размозжил головы нескольким из них. Правда, они были небольшие, может детёныши.

Тилль смутился и опустил глаза.

– Те, кого вы называете тварями, это древние существа – драаксы, которых Он создал одними из первых. Все эти земли принадлежали им, пока не явились Старые Боги. Пытаясь утвердить свою власть, они договаривались со всеми существами, которые населяли большой Единый Мир.

Не все захотели признавать их власть, и тогда Старые Боги начали уничтожать этих существ. Самые слабые были изничтожены полностью, тех, кто оказался сильнее, обманом заманили в ловушки, из которых им не дано было вырваться.

Драаксы – одни из древних. Когда земля здесь начала меняться, их ловушка открылась.

Едва ли слова Фараджа могли вселить уверенность в присутствующих.

– Если даже Старые Боги не смогли справиться с этими драаксами, как тогда быть нам? – Холм развёл руками. – Смириться и принять свою судьбу?

– Что-то быстро ты отчаялся, конунг Холм, – упрекнул его Фарадж. – Из любой ситуации есть выход, надо лишь суметь его найти. Это одна из причин, почему мы здесь.

Конунг хлопнул себя по лбу.

– Совсем забыл: завтра же день большого летнего солнца.

Все посмотрели на Аглею, которая с интересом рассматривала узоры на оконных кованных решётках.

– Матерь Богов, – позвал Фарадж. Она повернулась к мужчинам.

– Скажи, конунг Холм, кто создал такую красоту?

– Сын мой, Алексис, – почему-то с грустью ответил Холм.

– Тебе не нравится? Почему? – удивилась девушка.

– Он только на это и способен. Видят боги, не такого я ждал от своего сына.

– Тебе ведомо будущее? – полюбопытствовала Аглея.

– Нет.

– Тогда, почему ты спешишь с выводами?

К празднику город преобразился. Не осталось и следа от нападения драаксов, главную площадь украсили разноцветными гирляндами из бумаги, каждый семейный клан выставил перед домами свой флаг причудливых расцветок. Напротив зала советов устроили круглую арену и расставили скамьи, которые покрыли навесом. Место конунга и его семьи находилось на возвышении. Рядом, на одном уровне появились ещё два высоких кресла для почётных гостей.

Праздник летнего солнцестояния означал конец холодным ветрам и начало прихода тепла. Дни становились длиннее, а значит солнца будет больше, и бонды вернутся к своей работе в полях, чтобы вырастить новый урожай.

Фарадж шёл вдоль ярмарочных рядов и рассматривал товары, которые жители предлагали для обмена. Кузнецы и ремесленники наперебой расхваливали свой товар, который покупали прибывшие из других селений на праздник скотники и бонды. Людей было много, в главный город съехались все викяне. Новый Бог довольно улыбнулся: возрождается племя, скоро им будет тесно здесь, и двинутся они дальше исследовать границы этого мира.

Стайка неугомонных юных девиц преградила ему дорогу. Они стояли полукругом и что-то весело обсуждали. Фарадж с любопытством поглядел, что же заставило их собраться здесь, и удивлённо открыл рот. В центре стояла Аглея в белом платье, расшитом золотыми нитями и подпоясанным красным кушаком. Волосы Матери Богов заплели в толстую косу, украшенную мелкими цветами, а на голове красовался золой обруч.

– Фараджи, – она улыбнулась ему. – Местные девушки подготовили мне наряд.

Аглея покружилась на месте.

– Как тебе?

– Ну… – Фарадж пожал плечами. Подходящих слов у него не нашлось.

– Вижу, что тебе понравилось, – она весело рассмеялась, глядя на его растерянное и удивлённое лицо. Она подхватила его под руку, и девицы расступились, чтобы дать им дорогу. Они восхищённо рассматривали Бога Воинов, но стоило ему взглянуть на кого-нибудь из них, как девушка покрывалась румянцем и отводила глаза.

– Жена конунга сказала, что нас уже ждут у арены, чтобы начать праздновать, – сказал Фарадж.

Семья конунга встала, когда Новые Боги подошли к ним. Их приветствовали поклоном все, кто собрался на арене.

– Моя семья, – конунг обернулся к ним и обвёл рукой. – Жена Зарина и сын Алексис.

Аглея улыбнулась женщине и посмотрела на юношу. Отдельными чертами лица Алексис был похож на своего отца, но фигурой его природа обделила. Да, он будет высоким, как и его отец, но останется таким же худощавым, как мать.

– Которое ему лето? – спросила она.

– Шестнадцатое, – ответила мать.

Матерь богов взяла юношу за руки. Вокруг наступила тишина, конунг даже перестал дышать. Образ девы, в котором она пришла в этот мир, начал меняться, становиться прозрачным. Из неё шёл жемчужный свет, поглощая только их двоих. Словно в коконе, они стояли, укрытые от посторонних глаз. Аглея, как нить, пыталась ухватить сущность этого юноши. Нет, он не имел в себе божественного дара, но в нём было что-то другое: оно притаилось в глубине его существа и не желало откликаться на её зов.

– Ты зря ждёшь, конунг, – Матерь богов отпустила руки Алексиса, и свечение исчезло. Перед ними вновь стояла девушка в красивом платье. Холм опустил голову. Чтобы подбодрить мужа, Зарина взяла его за руку.

– Твой сын не получил дара Богов, но что-то таится в нём.

– Магия?

– Нет, но это сродни магии. Придёт время, и он раскроется.

3

Праздничные гуляния начались с удара в большой гонг. На арене собрались мужчины с разнообразным оружием, чтобы показать свою ловкость и умение управляться с ним. Первыми выступили арбалетчики, метко пуская стрелы в цель, следом мечники и метатели ножей. Каждого победителя конунг награждал ценным подарком. Особенно весело зрители приняли метателей пращи. Менее умелые умудрялись запустить её в толпу или так заиграться, что в итоге сам метатель оказывался связанным. Но больше всего понравились толпе кулачные бои.

Фарадж становился мрачным, глядя на этот праздник оружия и силы. Аглея иногда касалась его руки, чтобы снять напряжение.

– Тебе не нравится?

В ответ тот лишь больше хмурился.

– Ты собрался с кем-то воевать, конунг Холм? – спросил он.

– Нет, – удивился мужчина.

– Тогда к чему тебе столько оружия?

Конунг растерянно пожал плечами.

– Нам приходится бороться с драаксами.

Фарадж сжал кулаки, но больше ничего не сказал.

– Что тебя расстраивает? – спросила Аглея.

– Неправильно это всё. Такое чувство, как будто войны навсегда останутся уделом человечества.

После представления начался пир. Столы накрывали прямо на улице, в каждом дворе. Соседи собирались вместе, делясь угощением, хмельным пивом и грушевым сидором. Вокруг стоял радостный смех, и звучали весёлые песни. Ближе к вечеру особенно захмелевшие пытались развязать драки, но после хорошей оплеухи быстро успокаивались.

Наступал важный момент, для которого все юноши и девушки народа викян собрались в главном городе.

– Твоё время пришло, – Бог Воинов улыбнулся своей спутнице. – Ты готова, Матерь Богов?

– А ты был готов, когда впервые пришёл в этот Мир?

– Нет. Я просто знал, зачем пришёл сюда. Уходя, Старые Боги оставили по одному дару смертным, которые переживут разрушение Миров. Ты, Матерь Богов – видящая, та, кто помогает этому дару выйти на свет и не погибнуть.

Дар викян – божественное зерно, которое прорастёт и даст силу Молодым Богам, что будут помогать смертным после нас. Отсюда они выйдут в другие Миры.

Они собрались в центре арены: юноши и девушки, которые уже встретили своё шестнадцатое лето. Их матери стояли рядом, возлагая надежды, что именно их чаду достался этот дар. Что именно он или она удостоились этой великой чести.

Факелы рассеивали ночную тьму, когда Аглея вышла к ним в сопровождении Фараджа. Их было не так много, и все разные. Она смотрела и видела лишь простых смертных.

Придав будущим Богам смысл и осмысленность, Создатель заметил, что они научились чувствовать и испытывать эмоции. Создавая Новых, Старые Боги не решились лишить их этого, поэтому Матерь Богов сейчас и чувствовала страх от того, что не понимала – как Это должно быть. Фарадж говорил: достаточно просто знать – как.

– Ты всё знаешь, – прошептал он ей. – Пойми это.

Понять, осознать. Она знает, какова божественная сила, её ни с чем не спутаешь. Аглея ещё раз посмотрела на Алексиса: всё верно, в нём её нет, но что-то в его сущности скрыто. Это больше магии, но меньше божественного зерна. Хватаясь за невидимую посторонним нить, она тянула её и уходила куда-то вглубь себя. Со стороны все видели, как в груди Нового Бога вспыхнул маленький жемчужно-белый свет. С каждым мгновением он становился больше, и она уже вся состояла из этого света. Больше Аглея не видела простых смертных – перед ней стояли их сущности такие, какие они есть.

– Алексис, – её голос был громким и в то же время мягким. Парень вздрогнул. Он, как и все, стоял околдованный истинным видом Богини.

– Я здесь, – юноша вышел вперёд.

– Где твой друг? Почему он не пришёл?

– Не… не знаю, – он удивлённо распахнул глаза.

– Приведи его.

Алексис резко развернулся и убежал. Аглея подошла к подросткам, страха и неуверенности больше не осталось – она знает, что делать.

Рядом оказалась девушка с гордо поднятой головой. Её светлые волосы были так же заплетены в косу и украшены цветами. Матерь Богов улыбнулась ей:

– Михаль, ты будешь женой великого воина, которого ещё не знавал твой народ. Много кто будет добиваться благосклонности такой красавицы, но только он покорит тебя.

Михаль поджала губы от досады. Не такого ответа она ждала от Матери Богов.

– А вот и великий воин вернулся, – она подмигнула девушке. Та посмотрела ей за спину и удивлённо вскрикнула.

– Я привёл его, Матерь Богов, – Алексис подтолкнул вперёд парня. Тот ответил ему грубым тычком в бок.

Эта сила была ей хорошо знакома, и в то же время – нет. Молодые Боги другие. Аглея обернулась и невольно залюбовалась на молодого человека. Он был старше собравшихся и отличался статной фигурой и мягкими чертами лица.

– Где твои предки?

– Они все погибли, – голос дрожал от волнения. – Выжил один я.

– Как зовут тебя?

– Даниль, – он попытался отвести взгляд и не смог. Так глазеть на Богиню было запрещено, но ему хотелось смотреть только на неё.

Аглея чувствовала, как скрытая в нём искра бьётся, пытается найти выход и не может. Она приложила руку к его груди, чтобы осветить ей путь своим жемчужно-белым мерцанием. Свет наполнил его, растекаясь по телу, и Даниль закрыл глаза. Мягкое тепло нежно окутывало его, проникало в каждую клеточку.

И божественный дар откликнулся на зов. Он увидел путь для выхода и стремительно двинулся на свободу, разгораясь ярким цветом индиго. Волна нежности и безграничной любви накрыла молодого человека целиком. Ещё никогда он не испытывал таких ярких чувств! В них, как в воду, хотелось погрузиться и не выплывать.

Огонь цвета индиго разгорался ярче, сливаясь с жемчужным и становясь единым целым. Единожды найдя путь на свободу, больше никакой силе не суждено заточить его обратно.

В голове всё кружилось и плыло, но Даниль хотел как можно дольше остаться в этом состоянии. Он зажмурил глаза от удовольствия и улыбнулся.

– Ты свободен, – голос Аглеи шёл как будто изнутри. Юноша распахнул глаза и вздохнул от восхищения, когда увидел напротив, в её лице отражение пережитых им чувств.

– Ты свободен – Молодой Бог Даниль.

Каждый Новый Бог ступает в Мир с осознанием себя, своей цели, но научиться применять эти знания он должен сам. Некому указать точный путь. Как слепые, они идут, каждый по своему пути, чтобы достичь наивысшей точки. И утверждать, что Боги не совершают ошибок – уже есть сама ошибка. Молодая – по своим меркам, Богиня Аглея понимала это сейчас как никогда. Она вновь взглянула на группу юношей и девушек и увидела то, что видимо только ей. Все смертные приходят в эту Реальность со своей определённой целью, и теперь она видит эту цель. Для них – это называется Судьба. Каждый из них хотел узнать, что же готовит им судьба, но они собрались здесь для другого.

Сила божественного дара уверенно вела Матерь Богов к своим избранникам. Их оказалось только трое – двое юношей и одна девушка. Фарадж приметил – они и внешне отличались ото всех. Но это не точно…

– Так мало, – проговорила женщина, но в тишине её услышали все.

Аглея вздрогнула и взглядом нашла её в толпе. Женщина смутилась и опустила голову.

– Твой ребёнок был одним из них, – ответила Богиня. – Но ты его не уберегла.

– Не будь такой жестокой! – мужской голос, как раскат грома, прогремел над ареной. Из сумрака к ним шёл старец в белой мантии. При каждом шаге мантия распахивалась, и виднелась такая же белая ряса. Седая борода прикрывала грудь.

– Отче, – Аглея поклонилась Старому Богу.

– Показывай, где они.

Отец Богов без лишних церемоний прошёл мимо неё к избранникам.

– Действительно – маловато.

– Почему ты здесь? Разве не я должна была привести их к тебе?

– Заскучал я, – ответил старец. – Решил размяться и посмотреть, как у вас дела.

Он подмигнул ей.

– Отныне, – обратился Отче к избранным. – Вы именуетесь Молодыми Богами. Сейчас вы пойдёте со мной, чтобы познать свою новую, истинную сущность.

Фарадж подошёл к своей спутнице. Перед ним стояла уже не та забавная растерянная девушка, с которой вошёл в город. Она казалась старше, что-то в ней изменилось. Познавая себя, Боги взрослеют.

– Ты справилась, – лукаво улыбаясь, сказал он.

– Я знала, что надо делать, – заговорщицки щуря глаза, ответила Аглея.

Нужное место Фарадж нашёл быстро. Огромная яма посреди густого леса. Люди старались обходить это место стороной, будто чувствовали его опасность. Развороченная изнутри земля неохватными валунами лежала вокруг огромного провала, уходящего далеко вниз. Это была не просто яма – пропасть.

Фарадж посмотрел вниз и смело шагнул вперёд. Падение было долгим, пока он достиг дна в кромешной тьме. От щелчка пальцев вспыхнула искра и обернулась маленьким шаром яркого голубого цвета, освещая небольшое пространство. Фарадж огляделся. Он оказался в самом центре ловушки, где были заперты драаксы. Для её создания Старые Боги не пожалели магии: ни материальной, ни своей собственной. Само это место превратилось в источник магии великой силы, который может оказаться опасным для простых смертных. Возможно, именно поэтому магический дар Богов не достался викянам.

Каменный зал, в котором оказался Фарадж, расходился в стороны. Как ни пытался Новый Бог найти его стены – ему не удавалось. Именно здесь всё племя драаксов погрузилось в сон и ждало своего часа. С каждым шагом Фараджу становилось тяжелее – словно вся эта толща земли над пропастью начинала давить ему на плечи. Всё здесь было пропитано ненавистью, даже воздух казался густым. Эта ненависть копилась здесь столетиями. Он попытался выпрямиться и почувствовал, как острая боль пронзила всё тело.

Вся ненависть, которая копилась в этом месте, предназначалась не простым смертным, а Богам: Старым, Новым, Молодым. К тем, кто заманил их сюда и запер. Поэтому они не трогают людей и мечутся по Мирам в поисках своих врагов, не зная, что их больше нет. Что, если драаксы чувствуют Молодых Богов и поэтому возвращаются сюда?

Больно становилось уже не только его человеческой оболочке, но и божественную суть в нём начинало охватывать горячим огнём. Фарадж торопился вернуться на поверхность. Липкий, будто невидимый кисель, воздух обволакивал его и пытался затянуть обратно в бездну, замедляя полёт вверх. Накопленная ненависть придала драаксам большую силу, едва ли Новые Боги смогут справиться с ними, если даже только следы их присутствия почти задушили одного из них.

Выбравшись, Фарадж рухнул на землю и сделал глубокий вздох. Огонь медленно затухал в его груди, и боль начала отступать.

Он должен предупредить всех об опасности!