Текст книги "А рыпаться все равно надо"

Стильная взятка

С этими госслужащими никогда ничего не поймешь. Ни один вопрос не решить. Что ни спросишь – отказывают. Объясните, говорю. В соответствии с федеральным законом номер такой-то, пункт такой-то… и чешут, и чешут. Каждый раз уходишь как оплеванный. Или еще всякие загадочные слова говорят. Например: «Ну, что будем делать?» Чего у меня спрашивать? Это у них надо спрашивать. А они шуршат федеральными законами и ничего делать не хотят. Или по-другому: «Ваши документы не поступали». Как так? Я же все сдал. Вот штамп канцелярии. «Не знаю, не знаю. Нам не поступило». Еще вариант: «Очень трудно решить проблему, но возможно». Как, как? Молчание. Заняты они очень. Бывает еще и так: «Не знаю, право, что вам предложить. Ждите, ждите». Ждешь, ходишь, опять ждешь. Проходит несколько месяцев. Получаешь официальный ответ. В соответствии с федеральным законом номер такой-то – трам, там-там-там. И ответ совсем про другое. Как все это понимать? Я ведь не про то испрашивал.

Мне говорят: чего тут не понять? Заноса хотят. Они имеют в виду: не «надо ждать», а «надо ж дать». Как догадаться? Если скажешь прямо, обидеться могут. А то еще привлекут за попытку взятку дать. Уголовки только мне и не хватало.

Люблю, чтобы все ясно было и понятно. Пусть высокое начальство определит один-единственный вариант, чтобы знать точно, когда запрашивают взятку. Например, типа: «Мы вашу проблему решим, но придется вам, дорогой товарищ, помочь нашему ведомству, отблагодарить, так сказать, за государственную заботу и чуткость должностных лиц». Не важно, какая фраза. Чтобы только начальство утвердило. Все равно знают они, что без этого никак. Так пусть всем будет все понятно. И мне тоже как отвечать, что, мол, согласен. Типа: «Буду очень благодарен». Или, мол: «Благодарность моя не имеет границ, но в пределах разумного». Всем все понятно. И никакой уголовки. Унификация! Единый подход. Единый стиль.

Загадка

Первый губернатор в нашем городе был очень речистым. Выступал, выступал, выступал. Раньше был косым и заикой. А как вылечился – враз в губернаторы. И выступать! В хозяйстве городском совсем не разбирался. Зато в театры любил ходить. И говорил классно – Плевако!

Следующий был серенький, затертый. С пустыми водянистыми глазами. Хозяйственник. О культуре города слыхом не слыхивал. Даже что есть такая. Зато – хозяйственник!

Потом пришла шустрая губернаторша. Из комсы. Некоторые говорили: «Сгорякружка!» Наговаривали. Зря наговаривали. И хозяйственная, и культурная. И собой – ничего. При ней – праздники, шествия, карнавалы, цветы. Веселая такая дамочка. С виду – веселушка. Ан нет, вполне себе серьезная была дамочка. Все финансовые потоки, очень даже немалые, умело направляла в нужное русло, к нужным людям чтобы все шло, к правильным людям.

Потом в губернаторы пришел новый человек. Очень даже хороший человек. Скромный. Интеллигентный. Верующий. У каждой часовни остановится, чтобы поклониться и перекреститься. Все правильно делает. Да не очень получается. Не по зубам ему, видно, наш город. Не справиться ему. И сам не очень хочет этим заниматься. Да что ему делать-то? Поручили – вот и взял под козырек.

Вот так-то. Догадайтесь с трех раз, что это за город?

Театр абсурда

Сергей Пархоменко поддержал публичное заявление Михаила Шишкина, отказавшегося участвовать в книжной ярмарке в Нью-Йорке.

Не буду оспаривать высказывания уважаемых людей, хотя и не разделяю их мнение в полной мере. Хочу сделать небольшое замечание.

Осенью прошлого года я был в составе делегации российских писателей на Book Fair во Франкфурте. Стенд и поездка были организованы Продюсерским центром А. Гриценко. Наш скромный стенд был расположен рядом с большим стендом Российского агентства печати. И, естественно, мы часто заходили туда. Никакого особого «официоза, государственного чванства, подхалимской идеологии», идеологии вообще там не было. Было много посетителей. Детей. Частных лиц, интересующихся российской литературой. И представителей издательств и международных агентств. Почему знаю об этом? Потому что эти представители посещали стенд Продюсерского центра, а потом перекочевывали на стенд Российского агентства или наоборот. Было много интересных мероприятий, связанных исключительно с литературой.

У меня не сложилось впечатления, что российские писатели, работавшие на стенде Россагенства, представляли официоз, представляли сегодняшний политический режим. И выступлений такого рода там не было. Мы встречались на этом стенде и с московскими чиновниками, которые обеспечивали его функционирование. Тоже ничего верноподданнического, подхалимского. Вообще политики не было. Темой была только литература. Более того, многие писатели, которые участвовали в мероприятиях стенда Росспечати, насколько я могу судить, относятся достаточно критично к тому политическому режиму, который сегодня сложился в России. И никогда не скрывали этого.

Кого представляют писатели на выставках? Страну? В какой-то степени – да. И страну. Но и литературу. И свою писательскую организации. И себя лично. Но страна – это не только сегодняшний режим. Кстати, не худший в новейшей истории России. Страну, кроме официоза, представляют и правозащитники, и оппозиция, и спортсмены, и школьники на олимпиадах и соревнованиях программистов. И участники крупных международных проектов, космических и антарктических проектов, участники авиа-, авто-, судостроительных выставок. Кроме литераторов, которым, как я понял, негоже участвовать в официальных мероприятиях, если они приличные и здравомыслящие люди, есть еще музыканты, художники, архитекторы. Что им делать? Давайте не будем участвовать в кинофестивалях. Пусть актеры, танцоры, певцы государственных театров не выезжают на зарубежные гастроли. Давайте остановим все живое в знак протеста против «кровавого режима». И посыплем голову пеплом. И погромче об этом все вместе скажем.

Абсурд!

http://www.echo.msk.ru/blog/krugosvetov/1031132-echo/

Я – мракобес

Вообще-то я очень даже толерантный. Все народы нашей большой российской семьи мне нравятся. И вероисповедания. Да и против зарубежных тоже ничего не имею. Даже против людей нетрадиционной ориентации, что мужчин, что женщин, тоже ничего не имею. Хотя, как человек верующий, – не одобряю. Однако – пусть их. Если уж обижены судьбой. Пусть хоть так радуются жизни. Как умеют, одним словом. В общем, я толерант первого порядка.

Теперь по поводу толерантности второго порядка. То есть, если кто-то, не такой, как я или мы, пересекается со мной на жизненном пути. Ну, там узбек, к примеру, дворником работает. Или мусульмане в мечеть идут. Или молодые ребята с красным хохолком типа гребня ходят. Или даже алкаши пьют в нашем дворе. Если не шумят, не матерятся, не дебоширят. И голубые – в платьях да размалеванные – пусть себе ходят.

Но на толерантность третьего порядка никак я не потяну. Если эти не совсем такие, как я, врываются в мое личное пространство. Этого я никак не потерплю.

Если ко мне домой постоянно рвутся иеговисты, вербуют меня в ряды своей помоечной секты. Что иеговисты, что саентологи. Что агрессивные, сумасшедшие богородичники.

Также мне не нравится, что мусульмане по праздникам баранчиков на улицах режут. У всех на глазах. Когда Pussy в Тимирязевке свальный грех учиняют. Когда казаки, правом славнутые, в театры врываются. Когда на выставках купола православных церквей в виде презервативов изображают.

Когда учат меня акционизму. Это, говорят, такое искусство, когда рисуют пятидесятиметровый член на Литейном мосту, – и это, мол, самое то!

Когда набожные депутаты показушный цирк устраивают в Эрмитаже – им, видимо, негде больше помолиться.

Когда на глазах у детей хотят устроить карнавал голубых. Им, видите ли, хочется, чтобы в школах объясняли, что папа и мама могут быть двумя дядями, а могут быть и двумя тетями. Как в Швеции это принято. Мои дети обойдутся без этих «важнейших» знаний.

Я против «свобод», если это касается водителей, выбрасывающих курево на дорожное полотно нашего Невского проспекта. Я против «свобод», если скины избивают черненьких. Я против «свобод», если по городу ходят «сталинобусы». Я против «свобод», когда город русской славы хотят переименовать в Тираноград. Пока не запрещены неокоммунисты. Пока не запрещена красная партия детей вертухаев, пока кровавый тиран, сгноивший в ГУЛАГе миллионы россиян, именуется «эффективным менеджером».

Я против «свобод», если страшные бабы бегают голыми по Нотр-Даму и полощут имя Папы Римского. Я против «свобод», пока не снесут кладбище у стен Кремля. Я против «свобод», пока «самая либеральная» партия постоянно проходит в парламент, играя на самых низменных струнах моих соотечественников. Я против «свобод», пока говорливый хряк из парламента смеет угрожать уважаемым журналистам и немногим оставшимся изданиям по-настоящему свободной прессы.

В общем, я – консерватор. Други мои, я – полный мракобес. Отсталый человек. Не такой продвинутый, как самые образованные искусствоведы и модераторы многих современных СМИ. Я такой, мракобес. Но вы уж примите меня таким, каков я есть. Консервативный. Немного отсталый. Временами – нетерпимый. Натурал в сексе, простите. Проявите ко мне вашу хваленую толерантность. А не хотите – может, вы и есть настоящие мракобесы, а вовсе не я?

Линейные решения

Все гениальное просто. Поэтому в нашем обществе преобладают простые линейные решения.

Стране нужна физически крепкая, здоровая молодежь. Вводим нормы ГТО! Просто и гениально. Не сдал нормы, не бросил гранату – в вуз не поступишь. Мало ли, что однорукий, – старайся.

Образование надо поднимать. Единый экзамен уже ввели. Теперь введем единую историю. И сто обязательных книжек для прочтения. Чтобы дети не распылялись и не читали то, что циркуляром не определено.

Нужно решать проблемы демографии и деторождения – вот вам материнский капитал! Можно сразу жилье купить – метров семь-восемь! Здорово! А не хотите покупать квартиру 8 метров – пусть полежит три годика, потом как-то можно использовать, здорово! Но снимать со счета – ни-ни!

Хочется, чтобы везде, где государственные финансовые потоки, стояли образованные порядочные люди. Чтобы не допустить расхищений. Пожалуйста – на все посты поставим проверенных людей из госбезопасности. Образованные и некорыстолюбивые!

Хотим все возможное для сирот сделать, чтобы сироты счастливы были. Запретим усыновление наших детей за рубежом. А то сделаем все как следует, а сирот нет уже – увезли.

Спорт решили развивать. Все деньги – на зимнюю Олимпиаду в субтропиках. Понятно почему – там же нет зимних видов спорта. Если бы решили продвинуть летние виды спорта, тогда, конечно же, в Нарьян-Мар толкнули бы или в Сыктывкар!

Спокойствие нам нужно и порядок. Пусть все СМИ пишут одинаково и правильно. А кто выбивается из строя – придется призвать к порядку, прикрикнуть с высокой трибуны. Вот и будет все одинаково, и каждый трудящийся сможет легко во всем разобраться.

С коррупцией надо бороться. Это точно! Выявили-таки коррупционеров в Минобороне. Что вы еще хотите? – даже

министра обороны с работы сняли, временно, конечно. Здесь, скажем откровенно, пока результатов мало. Вывод напрашивается сам собой: надо создать министерство по взяткам, чтобы точно определить – кому, когда, сколько, и чтобы все через это министерство шло. Тогда и проблем не будет. А брать в это министерство только проверенных, честных и неподкупных. Самое простое решение.

Не борьба нам нужна, а сотрудничество. Линейные решения. И тогда все у нас получится.

Был ли БАБ свободным человеком?

Ушел из жизни Березовский, знаковая фигура девяностых. Человек сильный, яркий, неоднозначный. Влиятельный человек. Азартный игрок. Об ушедших плохо не говорят. Попробую сказать о хорошем.

Доктор наук. Говорят даже – член-корреспондент. В трудные девяностые помогал финансами Институту проблем управления, одному из лучших академических учреждений. Это раз.

Создал и финансировал фонд «Триумф», который поддерживал в те годы наиболее ярких представителей литературы, искусства и культуры. Да и сейчас поддерживает. Создал Фонд гражданских свобод. Два.

Бизнес. Создал громадную сеть автомобильных дилерских центров. В Чехове в те годы под стоянку продаваемых автомобилей был выделен целый аэродром, охраняемый танками. Создал Общественное Российское Телевидение. Участвовал в создании огромных бизнес-структур. Это три.

А что четыре? Сильно влиял на политику России в девяностые и оставил след в истории. С его мнением и в политике, и в бизнесе многие тогда считались. Ельцин не любил его, но слышал. БАБ умел быть услышанным. Активно содействовал победе Ельцина на выборах 1996 года. Способствовал заключению Хасавюртского мира в Чечне. Участвовал в организации первой президентской кампании нынешнего президента. Был одним из идеологов создания «Единой России». Был представителем кандидата в президенты И. Рыбкина. Помогал оранжевой революции в Киеве. Был депутатом. Зампредом Совбеза. Исполнительным секретарем СНГ.

Можно спорить о его роли. Насколько позитивно или негативно он повлиял на политические процессы в 90-е годы. Но факт остается фактом. Он был очень влиятельным лицом, и в его Дом приемов на Кропоткинской «бегали» многие высокопоставленные чиновники, близкие к «семье», губернаторы, даже вице-президент, известные журналисты.

Фильм «Олигарх» снят Лунгиным по сюжетам его жизни. Роман «Большая пайка» Ю. Дубова – тоже о нем.

Азартный игрок. Всегда идущий не в ногу. Всегда имеющий свое мнение. Спорное, но свое. Умеющий убеждать и влиять.

Его жизнь трагична. Быстрый взлет от скромного, заурядного, совкового научного сотрудника до вершин политической жизни новой России, взлет, сделавший его одним из самых богатых и влиятельных олигархов девяностых.

Любил жить с размахом. Любил жизнь во всех ее проявлениях. Любил женщин. И те отвечали ему взаимностью. Что может дать женщина любимому мужчине? Детей. Шестеро детей у любвеобильного олигарха.

Не за деньги бился БАБ. За деньги как инструмент власти. Власть. Сладкая власть. Способность влиять. Ему хотелось, чтобы вся Россия была у его ног. Не прямой власти он искал. Серый кардинал. Водитель на втором сиденье. Мозговой центр, идеолог всех главных подвижек, происходящих в стране. Так он видел себя, так позиционировал. И временами казалось, что так оно и есть.

Мечты о демократии. Светлые идеалы. Новая Россия. Запрет компартии. Суд над коммунистами. И дьявольский расчет, дьявольские приемы для достижения своих целей. Взлеты и падения. И опять взлеты.

И потом череда жестоких ударов. Суды. Международный розыск. Преследование в России и в Бразилии. Гибель друга и партнера Бадри. Разорительные суды с семьей Бадри за свою долю. Деление нажитой собственности с одной женой, с другой. Проигранный суд с Абрамовичем. Огромные судебные издержки. Потеря всех денег. Долги. Удар за ударом. Депрессия. И трагический конец. Окончилась жизнь сильного, талантливого человека, жизнь, полная драматических сцен, эпохальных событий. Закончилась чередой поражений и трагических разочарований.

Два месяца назад он писал президенту. Что ошибался. Раскаивается. Что тоскует по России. Хочет вернуться и заняться наукой.

И вот – загадочная смерть. Которую не объяснить. И к которой тем не менее он неотвратимо шел. Как и все мы, смертные, идем к этому. Его смерть еще требует своей разгадки. Преждевременный уход из жизни человека, полного сил, как бы к нему ни относиться, всегда потрясает.

Но я хочу задать самый важный, в моем понимании, вопрос: был ли свободен этот человек? Этот человек, всегда шедший своим путем, не боявшийся остаться один против всех, шедший так, как подсказывали ему его собственная мысль, понимание, воля. Человек противоречивый, не боявшийся оказаться непонятым и непривлекательным для многих. Не боявшийся своей плохой репутации. Человек, которого некоторые считали дьяволом девяностых. Человек, временами отталкивающий, временами – безмерно обаятельный. Был ли он свободен? Действительно ли у него был самый главный дар – дар свободы – главный дар небес людям?

Человек, который выбирал, добивался, ошибался, падал, раскаивался, выбирал новый путь, и так много раз – вставал, падал и вновь поднимался. Был ли он свободен?

Что делает человека свободным, а не рабом? Что делает его личностью? Отнимем общественные аспекты. Оставим только личные.

Рабом человека делают страх, корысть и невежество.

Страх? БАБ никого не боялся. Ни авторитетов. Ни мнений. Ни покушений. Ни пуль. Ни взрывов. Ни поездок в горячие точки. Всего этого было предостаточно в его жизни. Безусловно, отважный, мужественный человек.

Корысть? Возможно, была. Но это было не главное. Деньги – только как рычаг к достижению политических целей. Потому и не сумел удержать богатство. И все нерасчетливо потерял.

Невежество? Вроде образованный, умный, может быть, даже талантливый человек. Если не был невежественным, был просвещенным, значит – был свободным?

Вот тут-то и зарыта собака. Как бы не так. Из чего может происходить невежество? Из тупости, малоумия. Из лени. Из гордыни.

Тупость, малоумие – не тот случай. Лень. Опять мимо – фонтан энергии, этот человек мог работать сутками без перерыва.

Гордыня – тот самый случай. Непомерная гордыня вела этого человека. Помогала использовать других людей для достижения своих целей. Использовать человека. Наступить на него. Оттолкнуться. И прыгнуть на следующий человекопоплавок. Такая карикатура на БАБа была в конце девяностых. Гордыня. Желание власти. Желание управлять. Желание настоять на своем. Отсюда и несвобода. Желания, тщеславие, гордыня, которые постоянно съедали этого человека, сжигали изнутри адским пламенем.

Корысть, гордыня, жажда власти, популярности, влияния. Разве это только его качества? Как это свойственно всем нам, грешным людям. Каждый из нас найдет в себе это в большей или меньшей степени. Сколько еще подобных персонажей мы находим в современной политической жизни! Любящих удовольствия. Деньги. Власть. Назовем некоторых. Ну, не такие крупняки, как БАБ. Вроде и непохожи на него. А все одно – такие же. Уверенные в себе. Крикливые. Тщеславные. Алчущие власти. Беспринципные. Исаев, Железняк, Сердюков, Луговой, всеобщий любимец Владимир Вольфович. «Но есть и божий суд, наперсники разврата…»

Говорят, в последние годы он крестился. Может, обратился лицом к Господу? Покаялся? Признал свои ошибки? Может, действительно захотел начать новую жизнь? Не такую, как раньше. Обыкновенную жизнь. Не смог бы он жить обыкновенной жизнью. Жалко БАБа. Как жалко Исаева, Железняка и других. Делают что хотят. А нет, не свободны они.

Последний из могикан

Он ушел последним. С ним ушла эпоха. Вспоминая его, перед глазами встают лихие, бандитские, потрясающие, великолепные девяностые. Каких людей выдвинули эти годы!

Стеснительный закомплексованный еврейский мальчик вдруг окрылился. Он не казался сильным и опасным. Всегда был суетливым, чуть заикающимся от волнения, торопящимся схватить за хвост сразу сто жар-курочек, которых он своей суетой поднимал с насеста. А теперь он вдруг почувствовал, что может стать «евреем при царе», и был им какое-то время.

Сам царь, медведь, вылезший из берлоги, могучий зверь, грубый, разгульный, сильный, все сметающий на своем пути, сбросивший, не задумываясь, неугодного ему шельму-президента и непослушный парламент.

Ореховский бандит, похожий на итальянского киногероя, который качался в зале, а в свободное время взрывал и расстреливал конкурентов и непослушных коммерсантов.

Жестокий суровый горец с обрезанной ногой. Державший в страхе весь Северный Кавказ.

Полевой командир родом из Саудовской Аравии, с курчавой черной бородой ассирийских царей. Самая одиозная, харизматическая и отчасти полумифическая фигура в руководстве чеченских сепаратистов, безупречный, дисциплинированный воин, моджахед мирового масштаба.

Могучий квадратный борец, чемпион мира; один без оружия вставал между воюющими чеченами и ингушами и словом своим останавливал летящие пули. Забыли такого? Хасимиков – его имя.

Грубый генерал с хриплым голосом. Названный именем птицы, символизирующей мужскую страсть. Тоже мог стать царем. Может быть, и неплохим. «Физиономия у меня, конечно, ласковая». «Номенклатура делится на тех, кому было лучше при застое брежневском, и тех, кому стало лучше при застое сегоднышнем. Первые откликаются на слово коммунист, а вторые – на слово демократ». «Мы матом не ругаемся – мы им разговариваем».

Университетский косой заика, на глазах превратившийся в трибуна революции, в Плевако второй столицы. Человек с безупречной репутацией, который впоследствии в один миг превратился в коррупционера, в оклеветанного и гонимого, обвиняемого во всех смертных грехах.

Премьер с черными щеками и подбородком. Живое воплощение народной мудрости и юмора. «Если бы я все назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь». «Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку».

Эдипы. Ясоны. Улиссы. Агамемноны. Грубые, дикие, необузданные, возможно – безнравственные персонажи. Теперь нет таких. Не сравнишь с современными интернет-, твиттер-и прочими прилизанными, политкорректными нано-героями. Мыслящими гладенько и современно. Каждый свой шаг именующими «нацпроектами». Не умеющими, увы, совершать поступки. А в те времена – и умели, и совершали.