Текст книги "Судьба"

– Конечно. Мы всегда держим новые тела наготове. Правда, он удивил нас своей силой. Поэтому мы решили дождаться, когда твои возможности временно истощатся, и тогда снова заявить на тебя свои права. Ты наша, Хэйзел д'Арк, и в твоем лице мы получим не просто годную для опытов плоть. И, кстати, не тешь себя надеждой, что Оуэн явится тебе на выручку. Никто не сможет появиться здесь без нашего дозволения. Система Обейя не столько участок пространства, сколько состояние ума.

– Источник энергии, – сказала Хэйзел. – Чтобы постоянно подпитывать вашу... науку и поддерживать хранилище разумов, необходимы колоссальные затраты энергии. Откуда вы ее черпаете? Это Саммерстоун?

– Замечательно, Хэйзел. Вижу, ты уже почти полностью пришла в себя. Да, это Саммерстоун. Он помог нам стать такими, какие мы есть. Он поддерживает наше существование, защищает нас от наших врагов, обеспечивает наше выживание. В нем средоточие нашей силы, наших созидательных и разрушительных возможностей. Хочешь взглянуть на него?

Он взмахнул рукой, и возле тележки неожиданно появилась большая каменная глыба. Чтобы рассмотреть ее получше, Хэйзел подняла голову. Это был серый шероховатый камень в форме конуса. Он достигал в диаметре восьми футов и касался верхушкой потолка каземата. Выглядел камень так, словно обладал чудовищным весом, и Хэйзел подсознательно подивилась тому, как плиты пола выдерживают эту страшную тяжесть. Монолит был реальней реального. Он странным образом пробуждал какие-то смутные и пугающие воспоминания.

– Ты узнаешь его? – спросил Скур, внимательно присматриваясь к лицу Хэйзел.

– Нет, хотя он и кажется мне знакомым. Где вы его обнаружили?

– Там же, где и ты: на планете, некогда известной как Хайден, а до того – как Мир вольфлингов. То, на что ты сейчас смотришь, в свое время было составным элементом Лабиринта Безумия. Мы похитили его и доставили сюда.

Скур снова махнул рукой, и камень пропал. Голова Хэйзел бессильно упала на тележку, но девушка лихорадочно соображала: «Этот кусок камня был когда-то частью Лабиринта Безумия? Но...»

– Да-да, я понимаю, – промолвил Скур. – Ты видела там некую высокотехнологичную структуру. Суть, однако, в том, что Лабиринт предстает контактирующим с ним разумам как отклик их сознания. Ты ожидала увидеть артефакт, порожденный техническим гением иной цивилизации, ты его и увидела. Мы мыслим иными, более древними категориями, потому и узрели кольцо стоящих камней. Великий каменный круг. Нам потребовалось время, чтобы понять, что это такое. Но мы были изгнаны из того мира, прежде чем успели использовать возможности Лабиринта, как это сделали вы. К счастью, нам удалось захватить один камень с собой. С тех пор он поддерживает нас. Может быть, теперь ты начинаешь понимать, почему мы так стремимся проникнуть в секреты твоей плоти и твоего сознания. Нам важно познать природу перемен, произошедших в тебе под воздействием Лабиринта. Самого Лабиринта уже нет. Он разрушен. Ты – единственное, что осталось от его величия, его славы и его тайны. И мы проникнем в эти тайны, проникнем во что бы то ни стало. Мы имеем на это право. В силу нелепой случайности ты стала такой, какими должны были стать мы.

Хэйзел представила себе возможности Кровавых Наездников, усиленные Лабиринтом, и кровь застыла у нее в жилах. От отчаяния она напряглась в удерживавших ее путах, стараясь мобилизовать внутренние ресурсы. И внезапно ощутила, как в нее вливаются новые силы. Порой страх и отчаяние способны на многое, например на то, чтобы прояснить затуманенное сознание. Кожаные ремни не поддались напору плоти, но вот металл застежек сослужил пленителям дурную службу. Когда в Хэйзел взыграла нечеловеческая мощь, пряжки вспороли кожу ремней. Мигом отбросив разорванные путы, она спрыгнула с тележки, намеренно развернув ее между собой и Скуром. Ноги ее еще заплетались, но сознание уже было чистым. Она лихорадочно обдумывала способ прорваться мимо Скура к единственному выходу из комнаты. Руки машинально пробежали по бедрам, хотя, разумеется, ни меча, ни пистолетов при ней не было. Впрочем, это не имело значения: в состоянии «спурта» ей должно было хватить сил, чтобы одолеть одного Кровавого Наездника без всякого оружия.

Она оттолкнула тележку в сторону.

Скур даже не шелохнулся, лицо его оставалось невозмутимым.

– Вернись на телегу, Хэйзел д'Арк, тебе некуда бежать и незачем. От судьбы не уйдешь, твой жизненный путь завершен!

– А пошел ты! – взорвалась Хэйзел. – Любой, кто попробует прикоснуться ко мне хоть пальцем, умрет. Я готова перебить всю вашу свору голыми руками. И если ты немедленно не покажешь мне выход их этой дерьмовой дыры, я начну с тебя!

– Выхода я тебе не покажу, его не существует. Идти тебе некуда, и никуда ты не уйдешь.

Скур поднял бледную руку, и между ним и Хэйзел возникло мерцающее силовое поле. Шипя и потрескивая, оно медленно двигалось к ней, и она непроизвольно попятилась. В таком же коконе Хэйзел была доставлена сюда с Лакрима Кристи. Она метнулась к открытому выходу, однако на ее пути возникла еще одна силовая преграда. Мерцающее поле двинулось к ней, и Хэйзел снова пришлось отпрянуть. В состоянии «спурта» она могла перемещаться с огромной скоростью, но для этого требовалось пространство, а в помещении было тесно. Два потрескивавших энергетических щита оттеснили ее назад, к тележке, где Хэйзел вышла из состояния «спурта». Не было никакого смысла тратить оставшиеся силы на безнадежную борьбу.

Скур, глядя на нее, улыбнулся:

– Это наш мир, Хэйзел, наша обитель, средоточие нашего могущества. Поэтому советую тебе вести себя как подобает хорошему лабораторному животному. Ложись на место и начни свое увлекательное путешествие через боль к самопознанию.

Он поднял бледную руку, и в ней возник металлический предмет. Блестящий и острый. Скальпель.

– Сейчас, Хэйзел, мы здорово повеселимся.

– Хватит, Скур, – донесся от входа грубый голос. – Такого уговора не было. Она принадлежит всем нам.

Хэйзел быстро огляделась, надеясь, вопреки всему, если не на спасение, то хотя бы на передышку. На пороге, предостерегающе подняв левую руку, стоял еще один Кровавый Наездник, а позади него, скрестив на могучей груди мускулистые руки, маячили две безголовые фигуры.

Скур нахмурился:

– Вижу, Ламент, ты по-прежнему боишься путешествовать без своих телохранителей. Напомню тебе, что, согласно общему решению, первым доступ к тайнам плоти Хэйзел д'Арк получу я. У меня самый большой опыт в этих вопросах.

– Это как посмотреть, – возразил Ламент. – И не все мы согласились с таким решением. Ты стал слишком скрытным, Скур. В последнее время ты слишком многое от нас утаиваешь. Секреты Хэйзел д'Арк слишком важны, чтобы их можно было доверить тебе одному. Я говорю от имени многих. Не перечь нам.

У меня тоже есть союзники, Ламент. – Сухой хрипловатый голос шипел от ярости, но все же был не громче шепота. – Многие обязаны мне, и они с готовностью откликнутся на мой зов.

– Но готов ли ты, Скур, развязать здесь, в тоннелях, войну? Многие из нас готовы. Хэйзел д'Арк может стать ключом, который наконец откроет перед нами безграничные возможности. С ее помощью мы сможем стать богами не только в системе Обейя, но и во всей Империи.

– Раз уж я так важна, то почему бы не попробовать договориться со мной по-хорошему? – встряла Хэйзел. – При здравом подходе я вполне способна к цивилизованному сотрудничеству.

– Вот в этом я сомневаюсь, – сказал Ламент, глядя на нее такими же холодными, как и у Скура, глазами. – То, что мы собираемся с тобой сделать, едва ли встретит у тебя понимание.

Чего ты хочешь, Ламент? – спросил Скур.

– У Саммерстоуна состоится общий сбор. Будут присутствовать все Кровавые Наездники. Мы хотим доставить Хэйзел д'Арк туда, чтобы выяснить, каким будет ее воздействие на Саммерстоуна и его воздействие на нее.

– Это рискованно, – немедленно возразил Скур. – Слишком многое неизвестно. Слишком многое вне нашего контроля. А что, если она полностью вернет себе силы?

– Ну а если и вернет? Она одна, а нас много, и мы находимся в средоточии нашей мощи. Ты сам прекрасно знаешь: ничто не происходит здесь против нашей воли.

– Верно. Хорошо, она отправится к Саммерстоуну.

Скур вновь уставился на Хэйзел кроваво-красными глазами. Ей пришлось подавить инстинктивное желание отступить.

– Раз уж забава откладывается, будет интересно посмотреть, что ты сможешь извлечь из Саммерстоуна. И он из тебя.

* * *

В огромном, как бесконечность, зале танцевали Кровавые Наездники. Их длинные просторные одеяния взвивались и опадали, когда они, скользя и покачиваясь, кружили вокруг исполинского камня. Их было около сотни. Они то сближались, то отдалялись, образуя сложные движущиеся узоры. Но при этом они не соприкасались и не сталкивались. Легкие, быстрые и уверенные движения подчинялись замысловатому алгоритму, понять который Хэйзел не могла. Ясно было лишь то, что эти движения подчинялись потокам пронизывавшей помещение энергии.

Сама она стояла в стороне, крепко удерживаемая за руки двумя безголовыми стражами Ламента, и не предпринимала ни малейших попыток вырваться. И Скур, и Ламент, едва войдя в помещение, тут же, словно против своей воли, включились в танец. Сейчас она уже с трудом выделяла их среди множества гибких, как ивовые прутья, альбиносов, кружившихся на серых каменных плитах. Музыки не было, лишь шарканье ног и быстрое, учащенное дыхание. Распахнутые глаза танцующих остекленели, словно Кровавых Наездников целиком поглотила некая беззвучная, но неодолимо влекущая песнь сирены. Хэйзел сосредоточилась на каменном монолите, ожидая, что он, как предполагал Скур, усилит ее силы. Но тщетно. Камень оставался мертвым: он никак не откликался на ее присутствие и не вызывал никакого отклика в ней.

Из каменного пола поднялись человеческие руки, сжимающие факелы. Пространство вокруг камня осветилось, но сам зал был слишком велик, чтобы стали видны его утопавшие в тенях стены. Если они вообще были. Поскольку потолок тоже терялся во мраке, создавалось впечатление, будто все происходит на огромной открытой площадке. Повсюду, на равных расстояниях один от другого, находились пьедесталы, увенчанные отсеченными человеческими головами со вскрытыми черепными коробками и обнаженными мозгами. Они исполняли роль компьютерных терминалов. Хэйзел задумалась, не ожидает ли ее подобная участь, когда Кровавые Наездники получат от нее все, что им нужно. И невольно содрогнулась. Сотни безголовых тел, держась на почтительном расстоянии, образовали кольцо вокруг танцующих и камня. Они не шевелились, в данный момент они были обездвижены по воле своих хозяев.

Прислушиваясь к разговорам Ламента со Скуром, Хэйзел сумела составить определенное представление о жизни здешних обитателей. Все они черпали силы от Саммерстоуна и, таким образом, обладали, вероятно, равными возможностями. Поэтому, чтобы добиться власти и влияния, постоянно заключали недолговременные союзы, строили козни и составляли заговоры. Кроме того, каждый из них постоянно увеличивал число личных роботов. Интриги здесь были обычным делом, но порой разногласия выливались в открытые столкновения, тогда в каменных коридорах проливалась кровь. С появлением Хэйзел и без того непрочное равновесие оказалось под угрозой – мечта о всемогуществе, даруемом Лабиринтом Безумия, неожиданно стала явью.

Кровавые Наездники продолжали свой бесконечный танец, хотя движения их постепенно становились не столь легкими, босые ноги опускались на каменный пол все тяжелее, с худых лиц ручьями струился пот. А потом вдруг танец прекратился. Альбиносы одновременно отбили последний такт, словно для них разом смолкла неслышимая музыка. Несколько долгих мгновений Кровавые Наездники стояли неподвижно, переводя дух и не глядя друг на друга, а потом повернулись и поклонились камню.

Затем они разбились на группы и принялись переговариваться, но так тихо, что Хэйзел, как ни старалась, не могла ничего расслышать. Их голоса звучали как отдаленный гул прибоя, то нарастающий, то стихающий. Самая большая группа образовалась вокруг Скура, и в конечном итоге внимание всех прочих тоже обратилось к нему. Он обвел присутствующих холодным, чуть насмешливым взглядом, а потом запустил руку в складки своего одеяния и извлек некий завернутый в хрустящий пергамент предмет. Нарочито медленно, словно испытывая терпение зрителей, Скур развернул его и продемонстрировал отрезанную мумифицированную человеческую руку. Пальцы ее, как свечи, заканчивались фитильками. Скур тихо пропел несколько слов, и фитильки зажглись бледно-голубым пламенем.

Хэйзел поморщилась. Такие вещи она видела и раньше. На планете Туманный Мир считалось, что так называемые «Длани Славы» из отсеченных рук казненного помогают открывать секретные двери, обнаруживать потерянные сокровища и познавать тайны, сокрытые в головах умерших. Поговаривали, что для изготовления этих амулетов совершались гнусные, отвратительные деяния.

Скур, держа перед собой горящую «Длань Славы», направился к Саммерстоуну. И тут Хэйзел ощутила внутренний толчок. Монолит перестал быть простым камнем. Не дрогнув, не шелохнувшись, совершенно не изменившись внешне, Саммерстоун вдруг заслонил собой всю реальность. Хэйзел ощутила, как воздух наполняется медленным, беззвучным, ритмичным гулом, похожим на сердцебиение. Сердцебиение чего-то невероятно огромного, невообразимо далекого, но в то же самое время настолько близкого, что Хэйзел казалось, будто она может дотронуться до него. Это биение наполнило ее изнутри, отдаваясь эхом в плоти и крови. Что-то откликнулось в ней, и Хэйзел почудилось, что она слышит мелодию давно знакомой песни. Влияние монолита становилось все ощутимее. Он стал источником света, а все вокруг – его тенями. Кровавые Наездники замерли, вперив в Саммерстоуна немигающие взгляды, и задышали синхронно. Хэйзел тихонько застонала: ритм бесшумного сердцебиения отдался в ее голове пульсирующей болью. Она чувствовала, как ее сознание меняется, раскрывается, словно нечто, доселе таившееся в ней, стало наконец пробуждаться. Великая истина стала приоткрываться ей, как имя, трепещущее на кончике языка.

И тут Скур задул огоньки на пальцах «Длани Славы». На Хэйзел с грохотом обрушилась реальность. Камень вновь стал просто камнем. Кровавые Наездники зашевелились, сбрасывая общее наваждение. Некоторые из них уставились на камень, другие на Хэйзел, и трудно было сказать, какая группа выглядела более обеспокоенной.

Скур гневно огляделся по сторонам.

– Вы видите? Камень признал ее. Он отреагировал на ее присутствие. Кто знает, сколько сил могла бы она почерпнуть от него, помедли я хоть немного. Ее необходимо убрать отсюда и держать подальше от камня, в изолированной лаборатории, где можно будет обеспечить безопасность исследований.

– Логично, – согласился один из Кровавых Наездников, выступая навстречу Скуру из рядов своих сторонников. – Но мы все должны иметь доступ и к объекту исследований, и к полученной в результате экспериментов информации. Это не подлежит обсуждению.

– Разумеется, Пирр, секретами нужно делиться, – откликнулся Скур. – А в чем дело? Ты мне не доверяешь?

Все присутствующие разразились шипящим смехом, однако в их устремленных на Хэйзел кроваво-красных глазах не было и намека на веселье.

– А почему ты хочешь присвоить себе все удовольствия? – ответил вопросом на вопрос Пирр, обнажив зубы в оскале. – Нам всем хочется познать радость проникновения в ее плоть и кровь, насладиться болью и ужасом, с которыми она, одну за другой, будет выдавать нам свои тайны. Ты эгоистичен, Скур. Делиться нужно не только секретами, но и удовольствиями.

– Имейте в виду, я не отказываюсь от сотрудничества, – заявила в отчаянии Хэйзел. – Вам вовсе не обязательно что-то у меня выпытывать, тем паче что многое, тайное для вас, мне неизвестно точно так же. Мы могли бы вместе поискать ответы. Возможно, знай я побольше о вашем прошлом и вашей истинной природе, мне удалось бы предложить вам такие направления поисков, о которых вы даже не задумывались. Не забудьте, что я прошла через Лабиринт и соприкасалась с силами, о которых у вас не имеется даже отдаленного представления. Вы бы удивились, узнав, где я побывала.

Мучительно долгий момент ей казалось, что они на это не клюнут. Со всех сторон на нее взирали холодные, не ведающие сострадания, кроваво-красные глаза. Конечно, Хэйзел блефовала, но надеялась, что Кровавые Наездники об этом не догадаются. На данный момент она ставила перед собой две задачи: оттянуть осуществление кровожадных стремлений Скура и подольше задержаться возле Саммерстоуна. Даже сам вид Камня придавал ей уверенности.

– Расскажите ей то, о чем она просит, – согласился Ламент. – Пусть знает, с кем и с чем она имеет дело.

– Новая точка зрения может оказаться ценной, – промолвил Пирр. – Очень хорошо. Узнай же великую, правдивую и устрашающую историю Кровавых Наездников.

– Ты всегда любил выступать перед публикой, – заметил Скур.

– Некогда мы тоже были людьми, – начал Пирр. – Всего лишь людьми, хотя и обособившимися от человечества. Мы избрали собственный путь развития, более мрачный и изощренный. Во время археологических экспедиций наши представители высадились на планету, впоследствии получившую название Мир вольфлингов, и совершенно случайно обнаружили Лабиринт Безумия. Мы не искали его, возможно, на самом деле это Лабиринт нашел нас. В мире нет места случайностям. Все имеет смысл. Все имеет цель.

Ощутив могущество Великого каменного круга, мы изумились. Но вступать в него опасались. Уже тогда было понятно, что отважившийся проникнуть в Лабиринт Безумия подвергнется необратимым и непредсказуемым изменениям. Претерпев, сознательно и целеустремленно, существенные биологические изменения, мы стали иными существами. Мы не хотели рисковать достигнутым. Однако долгое, планомерное изучение Лабиринта Безумия с помощью наших высочайших методов принесло результаты, пробудившие наши аппетиты. Конечно, проводя столько времени рядом с Кругом, мы, так или иначе, менялись, становясь чем-то большим, чем были ранее. Мы не всегда выглядели так, как сейчас.

Менялись наши тела, менялось и наше сознание. Перед нами открывались новые, широчайшие перспективы. К тому времени слух о нашей находке уже достиг тогдашнего императора. Чтобы выиграть время для дальнейших исследований, мы по его пожеланию создали генетически модифицированную расу воителей, тех самых вольфлингов. Но Круг оказывал воздействие и на них. Они стали разумнее и самостоятельнее, чем нужно. Император стал опасаться их и повелел истребить. Как я понимаю, Хэйзел д'Арк, тебе довелось встретиться с последним вольфлингом. Это странное существо. Возможно, бессмертное и наверняка сохраненное Лабиринтом для собственных целей.

После того как вольфлинги взбунтовались, Империя бросила все свои силы на их истребление. Нам не осталось ничего другого, как убраться из их мира. Император не оценил принесенные ему дары и повелел уничтожить и нас. Эвакуироваться пришлось в спешке. Мы смогли захватить с собой всего лишь один камень. Мы бежали, опередив флот вторжения всего на несколько часов. Саммерстоун привел нас сюда, и с тех пор мы живем здесь. Мы редко отлучаемся от него, вдалеке от Камня наши силы убывают, и на нас всей своей мощью обрушивается время. Ты – наша надежда на избавление от этих цепей.

Столетиями мы черпали от Саммерстоуна свою жизненную силу. Все это долгое время мы не прекращали поиска истины всех истин. Мы хотим постичь природу реальности, проникнуть в суть того, что стоит за явлениями и ощущениями. Нам нужны не туманные тени наших несовершенных чувств, а краеугольный камень Бытия, на котором базируется все Сущее. Спору нет, появление экстрасенсов открыло новые способы постижения реальности. Но вы, люди Лабиринта, потенциально способны видеть, чувствовать и знать гораздо больше. И ты поможешь нам узнать это.

– Ты меня запутал, – сказала Хэйзел. – Выходит, вас интересует, что находится там, за пределами известной нам вселенной? Небеса, ад и все прочее?

– Это не более чем частности, некие грани истинной сути вселенной, – ответил Скур. – Мы хотим увидеть и постичь изначальную реальность, сорвать прочь завесу и получить ответы на все вопросы. Тогда мы станем богами. Это наша судьба.

– Похоже, вы тут все умом тронулись, – промолвила Хэйзел. – Прошу прощения, не хочу никого обидеть, но звучит это как полный бред. Каким, черт возьми, образом могу я помочь вам в таком деле?

– Дело в том, – пояснил Скур, – что когда ты и другие прошли через Лабиринт Безумия, мы, здесь, это ощутили. Ваше преображение затронуло весь окружающий мир. Это похоже на круги от камня, брошенного в центр реальности. Тогда и было решено захватить одного из вас для изучения. Ты показалась наиболее легкой добычей, тем паче один из твоих талантов нас просто потряс. Твоя способность управлять версиями самой себя дает нам возможность получить неисчерпаемый запас людей Лабиринта для экспериментов. Мы пытались клонировать себя, но, похоже, сама природа этого места препятствует этому. Таким образом, ты – ответ на все наши вопросы.

– Кто-то приближается, – произнесла одна из отсеченных человеческих голов, и все Кровавые Наездники насторожились.

– В каком смысле «приближается»? – уточнил Скур. – Что значит «кто-то»? Никто не может попасть сюда без нашего разрешения. Кто вообще может явиться в это место?

– Охотник за Смертью, – ответила отсеченная голова, и другие живые компьютеры, подхватив это имя, принялись повторять его на все лады, пока Скур сердитым взмахом руки не отключил их.

– Он скоро будет здесь, – сказала первая голова.

– Скоро, – прошептали в унисон остальные головы и умолкли.

– Еще один преображенный Лабиринтом для наших экспериментов, – промолвил Ламент. – Фортуна нам улыбается.

– Глупец! – рявкнул Пирр. – Это же Охотник за Смертью! Он подорвал Империю, а если ему удалось найти путь сюда, значит, его могущество превосходит наши наихудшие предположения. Его необходимо остановить, прежде чем он доберется до Хэйзел д'Арк. Кто знает, какие возможности они обретут, оказавшись вместе, да еще рядом с Саммерстоуном?

Он повернулся и сердито уставился на Скура:

– Забери ее. Сломай. Вырви из нее все секреты раньше, чем явится Охотник за Смертью. Делай все, что необходимо!

– Этим я и собирался заняться, – ответил Скур. – Надеюсь, теперь мне не станут мешать.

– Мы позаботимся об этом, – пообещал Пирр. – Но смотри, не подведи нас!

– Идем, – сказал Скур Хэйзел. – Вернемся в мою лабораторию и начнем наши исследования. Тебе предстоит увлекательное путешествие в мир страданий.

Хэйзел вырывалась и отбивалась изо всех сил, но для того, чтобы ослабить хватку безголовых стражей, ее усилий было явно недостаточно.

* * *

Путь к системе Обейя занял у Охотника за Смертью не так уж много времени. Но, оказавшись там, он ничего не обнаружил. Решительно ничего: ни обитаемых планет, ни колоний, ни каких бы то ни было признаков цивилизации. Лишь пустой сектор пространства, отмеченный на звездных картах как система Обейя просто в силу старой традиции. Все сенсоры корабля работали на пределе возможностей, но не фиксировали ни живых существ, ни искусственных сред или сооружений, ни источников энергии. Решительно ничего.

Оуэн откинулся на спинку капитанского кресла и нахмурился. Чтобы добраться с Лакрима Кристи к нужному месту, он использовал возможности гиперпривода на всю катушку и поэтому никак не мог смириться с тем, что проделал этот путь понапрасну.

– Оз, ты уверен, что доставил нас куда надо?

– Я прокладывал маршруты звездных кораблей еще до твоего рождения, – едко заметил ИР. – И, между прочим, предупреждал тебя, что здесь ничего нет, если верить лоциям. Но ты ведь и слушать ничего не хотел. Насколько я могу понять, система Обейя – это то, что мы, навигаторы, называем МИМХЗЧ.

– И что же, черт побери, означает это МИМХЗЧ?

– Мили И Мили Хрен Знает Чего.

– Ох, Оз, знай я, где находится твой системный блок, непременно занялся бы твоим капитальным ремонтом. Неужто ты не понимаешь: нет у нас другой зацепки для поисков Хэйзел, кроме этого места. Придумай что-нибудь, а? Ты ведь такой сообразительный.

– Возможно, что она мертва, Оуэн.

– Нет, я бы это почувствовал.

Оз помолчал, и, когда наконец заговорил, его тихий голос звучал на удивление нерешительно.

– О системе Обейя существуют предания. Древние предания. Говорят, будто мир Кровавых Наездников не всегда находится там, во всяком случае физически. Будто бы он появляется и исчезает. Иными словами, это такое место, попасть куда могут только они сами, место, которое невозможно обнаружить без их согласия. Правда, ты, Оуэн, это ведь не кто попало. По правде говоря, я никогда по-настоящему не понимал природу твоих сил, но... если однажды ты сумел дотянуться через пространство до этого сокровенного мира, чтобы убить Кровавых Наездников, то попытайся проделать это снова. Вдруг тебе удастся уразуметь, куда нам двигать теперь.

Оуэн закрыл глаза и сосредоточился. На Лакрима Кристи все его способности были низведены до обычного, человеческого уровня. Но с тех пор, как он оказался в системе Обейя, где-то в недрах сознания возникло ощущение, будто к нему возвращается сила. Во всяком случае, теперь ему пусть и с трудом, но удалось добиться того, что ранее не вызывало затруднения: собрать свои мысли и желания в единый, мощный импульс. Он внутренне напрягся, и этот напор сорвал невидимый барьер, как срывают с глаз повязку. Таившаяся в подсознании мощь всколыхнулась, поднялась и позволила ему направить мысль вовне, чтобы зондировать структуру окружающего пространства. Но усилия не были безрезультатными: там, где ни органы чувств, ни приборы не фиксировали никакой физической реальности, определенно что-то находилось. Там и в то же время не там.

Оуэн сконцентрировался и напрягся так, что по лицу его заструился пот. В это время его сознание работало, как отмычка в замке.

И это отчаянное усилие увенчалось успехом. Там, где только что ничего не было, перед «Звездным бродягой» растворилась дверь. Она раскрылась, подобно бутону розы, лепестки которого обволокли корабль и переместили в иную реальность. Потом дверь закрылась и исчезла, так же как и корабль. Не оставив никаких следов.

* * *

Оуэн обмяк, он пытался привести мысли в порядок. Вроде бы ничего не изменилось. И вместе с тем изменилось все. Он чувствовал это. Ощущал, что теперь находится совсем в другом месте. Оуэн резко выпрямился: звездный двигатель отключился. Быстрый осмотр приборной панели подтвердил, что корабль больше не находится в движении. Он остановился, чего вообще не могло случиться. Дальнейшее изучение сенсоров ближнего радиуса действия озадачило Оуэна еще больше. «Звездный бродяга» не просто остановился: он не висел в пространстве, а покоился на полу гигантского каменного зала. Приборы указывали на наличие кислородной атмосферы и стандартный уровень тяготения.

Оуэн нахмурился: судя по всему, была задействована некая система телепортации. Это в известном смысле объясняло, как Кровавым Наездникам удалось похитить Хэйзел, но не давало ответа на вопрос, как огромный корабль, вопреки законам физики, остановился без торможения и почему отключился его двигатель.

– Оз? Оз?

– Минуточку, Оуэн. Дай мне прийти в себя. Согласно показаниям всех наших датчиков, мы больше не находимся в обычном пространстве. Фактически я просто не в состоянии вразумительно описать место, где мы находимся. Исходя из данных сенсоров, мы вообще не находимся в каком-либо мире. Это... просто место. Искусственное сооружение, некая структура каменных залов, соединенных бесконечными ветвистыми коридорами. Структура без начала и без конца, самодостаточная, замыкающаяся сама на себя, выпадающая из обычного космоса и не имеющая с ним связи. Короче, от всего этого голова идет кругом.

– Но именно здесь и находится обиталище Кровавых Наездников. Именно сюда они переместили Хэйзел. Я чувствую это. Я ощущаю ее присутствие, причем где-то совсем недалеко. Похоже, мои ментальные способности восстанавливаются.

– Карманная вселенная, пузырек в пространственной ткани, искривление структуры вселенского времени...

– Оз, ты лепечешь какую-то чушь!

– Я знаю! Просто это непонятное место меня чертовски тревожит. Физический космос не может иметь подобных параметров. Это квазипространство сформировано вокруг какого-то источника силы. Но распознать его природу мне не удается.

– Ты прав, – задумался Оуэн, – я тоже чувствую это. Воспринимаю как отдаленный гром. Или свет в бездонном мраке. Что это такое, мне тоже неизвестно, но... но кое-что напоминает мне Лабиринт Безумия.

– А это хорошо или плохо?

– Кто знает, мы ведь в совершенно незнакомом месте. Но тайны и загадки могут подождать: прежде всего нам надо заняться поисками Хэйзел. Проверь окружающую среду на признаки жизни.

– Как всегда, я тебя опередил. Результаты сканирования... необычны. Либо природа этого места дает помехи, затрудняющие работу сенсоров, либо жизнь здесь существует как бы на разных уровнях. В том смысле, что некоторые живые объекты являются живыми в большей или меньшей степени, чем другие... В какую чертову дыру мы с тобой попали, Оуэн?

– Хороший вопрос. Если выяснишь, дай мне знать. А пока рассматривай эту «дыру» как вражескую территорию. Я буду искать Хэйзел. Она жива. И, по-моему... ей страшно.

– Погоди, – сказал Оз. – Я улавливаю в коридорах какое-то движение. Признаки жизни появляются и исчезают, как пульсация. Но эти коридоры буквально кишат... чем-то.

– В таком случае, этому «чему-то» лучше не попадаться мне на пути, – заметил Оуэн Охотник за Смертью.

* * *

Угроза неминуемого вторжения легендарного Оуэна Охотника за Смертью породила среди Кровавых Наездников раздоры и прямое противостояние. Группировки и фракции вели ожесточенные споры перед Саммерстоуном, а дружины безголовых стражей, улавливая чувства своих господ, сходились во тьме коридоров в ожесточенной схватке. В головах Кровавых Наездников царили ярость и растерянность, ведь до сих пор никто и никогда не проникал в этот мир без их ведома.

Убежище, считавшееся самым надежным, превратилось в ловушку: они не могли убежать оттуда – бежать им было некуда. Одной мысли, что по их тоннелям движется враг, усиленный Лабиринтом, было достаточно, чтобы запаниковали даже самые отважные. Все жаждали спасения, и все, практически одновременно, вдруг осознали, как этого спасения добиться. Именно поэтому отчаянно бились отряды безголовых стражей, стремясь установить контроль над залами и тоннелями. Некоторые проходы и перекрестки уже были загромождены трупами. Скур и Пирр благодаря мощности личных дружин имели несомненное преимущество. Но их многочисленные соперники не уступали. Все уже поняли, что козырная карта в этой смертельной игре – Хэйзел. Тот, кто сумеет завладеть ею, окажется в выигрыше, когда дело дойдет до противостояния с Охотником за Смертью.