Текст книги "Победитель забирает все (сборник)"

– Ты дурак, – хрипло сказал Хок. – Ты просто дурак.

– Да, – печально ответил Гонт. – Да.

– Гости! Ко мне нечасто наведываются гости! – воскликнула женщина-демон и радостно рассмеялась.

Фишер поежилась.

– Что за таинственное существо? В чем его сила?

– Суккуб – воплощение сексуальности.

Взглянув на существо в пентаграмме, Фишер вздрогнула. Она почувствовала странное возбуждение, вся кожа ее покрылась мурашками. Фишер потрясла головой, и ощущение исчезло. Она холодно посмотрела на Гонта.

– Ваши друзья моментально бросят вас, стоит им только узнать о вашей узнице. Когда вы призвали ее из мрака?

– Давно, – ответил чародей. – Прошу вас, пощадите меня. Она не представляет опасности, не может даже выйти из пентаграммы, пока я не позову ее, а уж дом покинуть она и подавно не в состоянии. Мои заклинания вполне надежны.

– Хотя однажды вы все-таки выпустили ее, не так ли? – вмешался Хок. – Вы выпустили ее в Дьявольской западне: там она убивала по вашему приказанию.

– Да, но всего один-единственный раз. Она действовала под полным моим контролем…

– Я был там и видел воочию, что она творила с людьми. Кровь с улиц смывали почти месяц. Суккуб слишком опасна, Гонт. Один ваш промах – и она освободится. Обладая фантастической силой, она уничтожит Хейвен за одну ночь. Вы обязаны избавиться от нее, Гонт, отправить обратно во мрак.

– Я не могу, – печально ответил чародей. – Вы думаете, что я не пытался? Начать хотя бы с того, что она – источник моей силы. Без нее я стану заурядным алхимиком, только-только прикоснувшимся к Высшей магии. А кроме того… Она нужна мне. Она как наркотик, без которого мне уже не обойтись. Женщины больше не интересуют меня, они не могут с ней сравниться. Я привык обладать ею, и мне от этого не отказаться. Я не в силах! Не пытайтесь заставить меня, или я вас убью.

Его голос дрожал от страсти, а в глазах появился странный блеск. Фишер слегка сжала эфес меча.

– Не надо, – быстро остановил ее Хок. – Если сэр Гонт умрет, его власть над демоном кончится, и суккуб вырвется на свободу. Так что пусть чародей пока живет.

– Я действительно настолько ужасна? – подала голос суккуб. Голос звучал медленно, нежно, завораживающе. – Я есть любовь, радость и наслаждение…

– И ты убьешь нас всех, если выйдешь из своей пентаграммы, – закончил Хок. – Я и раньше встречался с демонами. Они убивают, чтобы жить, и живут, чтобы убивать. Ты – это разрушение и смерть.

Хок, не мигая, встретил взгляд женщины-демона, и она, не выдержав, отвела глаза.

– А ты сильный. Жаль. Придет время, и я с радостью убью тебя. В таком удовольствии Гонт мне не откажет после всего, что я для него сделала. Да, дорогой?

– Подобные угрозы начинают действовать мне на нервы, – вмешалась Фишер. – Всякий, кто попытается угрожать мне или Хоку, сильно пожалеет. Я лично изрублю его на мелкие кусочки. Запомни, демон, моему клинку твоя сила не страшна.

Суккуб лишь улыбнулась в ответ.

– Прошу вас, – умоляюще сказал Гонт. – Не тратьте нервы. Вы же все видите. Убийцы здесь нет, я прошу вас уйти. Немедленно!

Хок не торопился покинуть комнату-лабораторию – здесь было на что посмотреть. Тесно, один к одному, стояли массивные деревянные скамьи и столы, заваленные алхимическим оборудованием. На стенах прибиты простые полки, заставленные банками и бутылками всех размеров. Фишер прошлась вдоль стен, изучая предметы, стоявшие на полках. В большой банке лежала отрезанная обезьянья голова, которая, когда Фишер подошла поближе, вдруг открыла глаза и улыбнулась. Изабель отшатнулась, и голова, хитро подмигнув, снова закрыла глаза.

– Хок, – прошептала Фишер, – пойдем отсюда.

Хок согласился, и они, медленно пятясь, вышли в библиотеку. Оба не рискнули повернуться к суккубу спиной. Женщина-демон послала им воздушный поцелуй и хрипло рассмеялась. Гонт захлопнул дверь и тщательно запер ее. Лицо его покрывала испарина. Он расправил плечи и, словно собравшись с силами, заявил:

– Я знаю, что должен избавиться от нее. Может, когда-нибудь я так и поступлю.

– Да, конечно, – кивнул Хок. – Поговорим об этом позже. А пока я попрошу вас кое-что для меня сделать.

– Все, что в моих силах. Что именно?

– Я попрошу вас наложить заклятие истины. Чародей нахмурился.

– Вы уверены в правильности вашего решения, капитан?

– Вы же можете, не так ли?

– Разумеется. Это не так сложно и даже интересно для меня. Но это заклятие действует строго ограниченное время. Если вы не сумеете подготовить правильных вопросов, ответы окажутся для вас абсолютно бесполезными. Есть разные правды, капитан Хок. И я обязан предупредить вас, что многие отрицательно относятся к допросу под заклятием истины.

– С этим я как-нибудь сам разберусь. От вас требуется только одно – наложить заклятие. Всю ответственность за последствия я беру на себя.

– Хорошо, – согласился Гонт. – Где вы хотите наложить заклятие?

– В гостиной. Почему бы вам не пойти и не предупредить гостей? От вас они воспримут эту новость спокойнее. Мы с Фишер придем через минуту.

Чародей вежливо поклонился и вышел. Хок подождал, пока дверь за ним закроется, и устало рухнул в ближайшее кресло. Фишер придвинула к себе другое и села рядом с мужем.

– Суккуб… – медленно протянул Хок. – Я слышал о демонах, но вот не гадал, что придется увидеть собственными глазами.

– Да, – согласилась Изабель. – Никак не приду в себя после визита в лабораторию. Она, эта женщина-демон, конечно, красива, но меня озноб прошибал каждый раз, когда я встречалась с ней взглядом.

– И меня тоже.

Оба помолчали, собираясь с мыслями.

– Хок, ты действительно думаешь, что Гонт выпускал ее в Дьявольской западне?

– Похоже, да.

Тела людей, которые ты там видел, были разорваны так же, как и Боумен?

– Не совсем так. – Хок нахмурился. – Еще хуже. Я понимаю тебя, Изабель, суккуб могла быть и убийцей, и орудием убийства. Гонт способен выпустить ее в любой момент. Во время первого убийства, по его словам, он находился в кухне, но, чтобы выпустить демона, времени у него оставалось достаточно. Ему нужно было только пройти через библиотеку, и он был бы вне поля нашего зрения. Сила суккуба в доме, конечно, ограничена заклинаниями, но она запросто могла убить обоих, пока Гонт был на глазах у всех. Прекрасное алиби.

– Когда убивали Блекстоуна и Боумена, его никто не видел, – напомнила Фишер. – Кроме того, разве могла суккуб действовать так, чтобы Визаж этого не почувствовала?

– Не знаю. В библиотеке она что-то почувствовала даже тогда, когда демон сидел взаперти. Но Гонт – маг гораздо сильнее ее…

– Только суккуба нам и не хватало. Еще один подозреваемый с фантастическими возможностями и магической силой.

Хок рассмеялся.

– Это не так уж и плохо, девочка. Конечно, я могу представить, что женщина-демон убила кого-то из них, но каким образом она потом вернулась за бокалом и спрятала его? Просто непостижимо.

– А что здесь вообще постижимо?

– Успокойся, – тихо сказал Хок. – Успокойся и идем в гостиную. Надеюсь, заклятие истины нам в чем-нибудь поможет.

– Поможет создать новые проблемы. Уверена, гости не обрадуются такой перспективе.

– Ну и наплевать, – отрезал Хок. – Так или иначе я намерен получить от них ответы на свои вопросы, а на последствия мне плевать.

Фишер ласково посмотрела на него.

– Правильно, дорогой. Мы еще достаточно молоды, найдем себе другую работу. Но сперва исполним свой долг.

Они вышли из библиотеки и направились в гостиную. Там шел ожесточенный спор. Хок, повысив голос, призвал всех выслушать его. Пронесся легкий шепот, и все головы повернулись к нему. Хок увидел молчаливые враждебные лица и понял, что Гонту не удалось их уговорить. Впрочем, он и не рассчитывал на успех.

Неожиданно для себя Хок наконец понял, что рассчитывать на сотрудничество этих людей – бесполезная и смешная затея. Сказать правду – для них нож острый. Всем им есть что скрывать. И все-таки он должен попробовать, у него нет другого выхода.

– Прошу прощения, – начал Хок, – но я вынужден настаивать на своем требовании.

– Вы можете настаивать на чем угодно, – отрезал лорд Хайтауэр, – но я не отвечу ни на один ваш вопрос!

– Закон на этот счет абсолютно определенен, милорд…

– Мне нет дела до вас и ваших законов! Хок вздохнул.

– Что же, вынужден буду прибегнуть к более жестким мерам. Я прикажу Гонту изготовить напиток истины и волью его вам в глотку, даже если мне придется для этого разжать вам зубы мечом.

Хайтауэр отшатнулся.

– Вы не посмеете!

– Посмеет, посмеет, – подтвердила Фишер, подходя ближе к Хоку, – а я ему помогу. Так или иначе, но вам, милорд, придется ответить на наши вопросы и всем остальным тоже. Я советую вам согласиться на заклятие. Вы хотя бы будете выглядеть достойно.

Хайтауэр, взглянув на стражей, понял: они не шутят. Какое-то мгновение он вроде хотел что-то добавить, но сдержался, только сильнее сжал руку жены. В конце концов, есть много способов обойти заклятие. Нет, говорить его они не заставят.

Хок принял молчание лорда за согласие и взглянул на леди Хайтауэр. Та явно хотела испепелить его гневным взглядом. Сталкер тоже нахмурился. Не было улыбок и на лицах остальных, но вслух никто не возразил.

Гонт выступил вперед.

– Все готово, капитан Хок. Можем начать в любую минуту.

– Я не слишком детально знаком с действием заклятия истины, – нерешительно промолвил Доримант. – Как оно действует?

– Все чрезвычайно просто, – объяснил Гонт. – Заклятие наложено – и в этой комнате никто не сможет произнести ни слова лжи в течение двадцати минут. Продолжительность действия определяется числом людей. Вы, разумеется, решаете, отвечать ли вам или уклониться от ответа на вопросы, хотя подобный поступок расценивается соответственно. Пока действует заклятие, говорить придется только правду.

– Раз предстоит такой серьезный разговор, предлагаю перед началом экзекуции промочить горло, – предложил Сталкер.

Он вытащил бутылку белого вина и наполнил бокал.

– Подождите, – сказал Хок. – Сэр Гонт, вы не проверите вино?

– Разумеется.

Чародей сделал легкое движение, и вино в бутылке забурлило и успокоилось.

– Все в порядке, капитан. Не из лучших, но… Сталкер пожал плечами.

– По вашему вкусу подобрать трудно. Ну, кто хочет выпить?

Согласились все. Гонт принес бокалы, и Сталкер разлил вино. Все немного расслабились. Сталкер отозвал Хока в сторону.

– Мне пришла в голову мысль о запертой комнате, – тихо произнес он. – Вы же только что сражались с вампиром, да?

– Да, ну и что?

– Поразмышляйте. Вампиры – это ведь магические создания, да? Они способны рассыпаться в пыль или превращаться в туман. Хок медленно кивнул.

– Вы правы… Запертая дверь – не препятствие для вампира, если он находится в доме. Ему легко превратиться в облако и проникнуть сквозь любую щель. Нет, подождите, что-то не так…

– Что не сходится?

– Во-первых, живые мертвецы не протыкают свои жертвы кинжалами; во-вторых, они не едят и не пьют. Но ведь все гости были приглашены на обед, я видел всех с бокалами. Идея сама по себе хороша, но вампир так или иначе выдал бы себя. Все равно спасибо, сэр Сталкер.

– Ваше дело решать. Я высказал идею. – Сталкер отошел от Хока и присоединился к остальным.

– Прошу всех сесть, и начнем, – повысил голос Гонт.

Гости поставили свои кресла полукругом перед чародеем. Он подождал, пока все рассядутся, и сделал легкое движение левой рукой. Время, казалось, остановилось. Гонт произнес Слово власти – комнату потряс грохот. В воздухе нависло непонятное напряжение. И вдруг сразу все успокоилось. Хок нахмурился.

– Кто будет задавать вопросы? – спросил чародей.

– Я, – отозвался Хок. – Начнем с проверки. Мой напарник…

Он намеревался произнести слово «маленький» и не смог: язык ему не повиновался.

– Высокий, – выдавил он наконец. – Ваше заклинание действует, сэр. С вас и начнем.

– Хорошо, – согласился Гонт, холодно взглянув на Хока.

– Вы чародей?

– Да.

– Вы убили Блекстоуна и Боумена?

– Нет.

– Не способствовали ли вы их смерти своей магической силой?

– Нет.

– У вас есть знакомая, помогавшая вам в Дьявольской западне. Эта особа связана с убийствами?

– Это… Это практически невозможно. «Он не произнес «нет», – подумал Хок. – Надавим на него еще чуть-чуть».

– Вы были чародеем Короля?

– Да.

– Вы поссорились с Королем?

– Да.

– Это связано с вашей знакомой?

– В некотором роде.

Что произошло? Почему вы покинули двор и приехали в Хейвен?

Гонт помолчал, потом все же ответил:

– Король хотел отнять ее у меня, а я не мог расстаться с ней. Поэтому я приехал сюда и… занялся своими делами.

– Подождите, – вмешался Хайтауэр, – о ком вы говорите? Кто эта женщина и как она связана с расследуемым делом?

Не важно, – отрезал Хок. – Расслабьтесь, милорд, всему свое время. Достаточно, сэр Гонт. Теперь ваш черед, сэр Доримант…

– Я не убивал их, – быстро ответил Доримант.

– Я должен сначала спросить. Без вопроса ваш ответ ничего не значит. Вы убили Блекстоуна и Боумена?

– Нет-нет, я не убивал их.

Хок, прищурившись, взглянул на него. Доримант напряженно сидел в кресле. Он чуть-чуть улыбался и отводил глаза в сторону. «Что-то он скрывает, – подумал Хок. – Интересно, что именно?»

– Вы сказали ранее, будто Визаж находилась с вами в момент первого убийства. Это правда?

– Да, – с несчастным видом ответил Доримант.

– Зачем она пришла к вам?

Доримант взглянул на Визаж. Молодая колдунья закусила губу и кивнула ему. Доримант снова повернулся к Хоку.

– Визаж первой обнаружила тело Вильяма, – неохотно ответил он. – Она, войдя в комнату, нашла его мертвым на полу и прибежала ко мне за помощью.

Все напряглись. Хок почувствовал возбуждение, словно ему повезло в картах. Он посмотрел на Визаж.

– Вспомните, когда вы нашли тело Вильяма, комната не была заперта? Вы свободно вошли в нее?

– Да, – ответила колдунья. – Дверь не была заперта.

– Разумеется, – обрадовался Хок. – Вот оно! Вот чего нам недоставало!

– Что за открытие и какая нам от него польза? – подозрительно спросила Фишер.

– Мы все долго ломали голову, как убийца проник в запертую комнату. Очень просто: комната все время оставалась открытой!

– Но ведь дверь была заперта! Ты же сам ломал ее топором, я тому свидетель!

– Откуда тебе известно, что дверь была заперта? Ты пыталась открыть ее?

– Нет, но…

– Вот именно! Я тоже не пытался. Кэтрин прибежала и сказала, что дверь заперта. Мы поднялись наверх вместе с ней, но дверь постаралась открыть она. Она же приказала нам ломать дверь. А потом замок оказался в таком состоянии, что уже нельзя было определить, заперт ли он. Вот почему мы нашли ключ на полу, а не в замке.

Все повернулись к Кэтрин, которая смущенно опустила глаза.

– Это правда? – уточнил Гонт. Кэтрин устало кивнула.

– Да. Я солгала. Но я не убивала Вильяма.

– Если не вы, то кто? – настаивал Сталкер.

– Никто. – Кэтрин впервые подняла глаза. – Он совершил самоубийство.

– Что? – изумилась Фишер. – Вы шутите? Все внезапно зашумели. Хок, перекрывая голоса, требовал тишины. Шум наконец утих.

– Начнем сначала, – произнес Хок. – Визаж, вы нашли тело Блекстоуна. Расскажите нам, что вы видели.

Визаж взглянула на Дориманта, словно ища поддержки, и тихо заговорила.

– Я хотела побеседовать с Вильямом о доме чародея и о том, что меня беспокоило. И еще я хотела проверить, надел ли он мой амулет.

– Тот, который вы для него сделали?

– Да. Идею мне подал Сталкер. Он встречал нечто подобное во время своих странствий.

Хок повернулся к Сталкеру, тот кивнул.

– Все верно, капитан. Подобные амулеты очень распространены на Востоке, и я решил, что он будет неплохой защитой. Я объяснил детали Визаж, и она сделала амулет для Вильяма.

– Хорошо, продолжайте, Визаж.

– Я подошла к двери Вильяма и постучала. Никто не ответил, но дверь была незапертой, я толкнула ее и вошла. Вильям лежал на полу. Я подбежала к нему, но он был уже мертв.

– Вы прикасались к кинжалу?

– Я не видела никакого кинжала, – резко ответила Визаж. – Когда я нашла Вильяма, на нем не было никаких ран. Рядом с ним лежал бокал, и я решила, что кто-то из его врагов отравил его. Я не знала, что делать. Конечно, надо было сообщить вам, капитан Хок, но я побоялась. Я была одна, когда обнаружила тело, меня могли обвинить… Я побежала к Грэхему и все ему рассказала. Он был так добр ко мне, предложил пойти к вам и рассказать обо всем. Мы уже выходили, когда услышали, что вы ломаете дверь в комнату Вильяма. А потом… Мы узнали о кинжале и запертой двери и в растерянности не знали, что и подумать. Грэхем не сомневался в моих словах, но… В итоге мы решили ни о чем не говорить. Я боялась, что вы мне не поверите, и не хотела, чтобы у Грэхема возникли неприятности из-за меня.

Хок помолчал, но Визаж больше ничего не добавила. Он перевел взгляд на Дориманта.

– Это правда? Вы скрыли важные обстоятельства в деле об убийстве. А ведь убили вашего друга.

– Мне пришлось так поступить, – ответил Доримант. – У вас и вашего напарника репутация жестких людей. Я был обязан защитить Визаж. Вильям понял бы меня.

– Давайте подведем первые итоги, – предложила Фишер. – Визаж нашла тело Блекстоуна раньше Кэтрин. Дверь оставалась незапертой, кинжал отсутствовал. Позже тело обнаружила Кэтрин. Она же позвала нас и убедила, что дверь заперта, хотя это и не так. Когда мы вошли, в груди Блекстоуна торчал кинжал.

Фишер посмотрела на Кэтрин.

– Вы не хотите нам ничего объяснить? Кэтрин Блекстоун взглянула на полный бокал, который держала в руках.

– Капитан Хок прав насчет двери, – тихо проговорила она наконец. – Но я обязана была так поступить. Когда мы поднялись переодеться, я решила навестить Эдварда Боумена в его комнате. Мы с ним были любовниками. Вернувшись к себе, я увидела: дверь открыта, а мой муж лежит на полу мертвый. Около него валялся наполовину пустой бокал. Как и Визаж, я сразу же подумала о яде, хотя прекрасно знала, что речь идет не об убийстве. Мой муж покончил с собой. Несколько дней назад я рассказала Вильяму о том, что люблю Эдварда. Я хотела развестись с мужем и выйти замуж за Боумена. Вильям угрожал убить себя, если я уйду. – Она с мольбой взглянула на стражей. – Вы понимаете? Я же не могла позволить, чтобы его смерть приняли за самоубийство! Скандал погубил бы и его репутацию, и его дело. Люди верили в Вильяма. Он олицетворял собой всю Реформу. Если бы правда о наших отношениях вышла наружу, враги Вильяма воспользовались бы этим, чтобы разрушить все его достижения и замыслы. Моя жизнь и политическая карьера Эдварда были бы погублены. Я обязана была защитить доброе имя моего мужа любыми средствами. Поэтому я вытащила кинжал Вильяма из ножен и вонзила ему в грудь, чтобы внешне все выглядело как настоящее убийство. Убитый, Вильям еще послужил бы своему делу. Особенно если убийца не найден. А разве можно найти убийцу, когда и убийства не совершалось?

Наступила долгая пауза. Хайтауэр заворочался в кресле.

– Самая нелепая история, какую я когда-либо слышал в своей жизни, – заявил он.

– Однако истинная, – возразил Гонт. – Заклятие истины все еще в силе.

– Итак, Вильям убил себя сам, – сказал Доримант.

– Не разделяю вашего мнения, – возразил Хок. – Возможно, Кэтрин история представляется именно такой, но я по-прежнему придерживаюсь версии, что ее муж убит.

– Вино не отравлено, – сказал Гонт. – Я проверил. Я даже сам попробовал его.

– Версию с вином еще нужно доказать, – упрямо возразил Хок, – или в расчет не принимать. Но к этому вернемся позже. Кэтрин, вы сказали все? Ничего от нас не скрыли?

– Мне скрывать больше нечего. Я не убивала своего мужа. И не убивала Эдварда.

Хок помолчал, потом снова повернулся к Визаж.

– Вы убили Блекстоуна и Боумена?

– Нет, – решительно ответила колдунья. – Вильям был уже мертв, когда я нашла его. И я ничего не слышала о происшествии с Эдвардом. Хотя…

– Что?

– В коридоре стоял странный запах…

Хок подождал немного, но колдунья замолчала. Он повернулся к Хайтауэру. – Милорд…

– Я возражаю против такого допроса!

– Прошу вас, ответьте на мои вопросы, милорд. Вы убили Блекстоуна и Боумена?

– Нет, – ответил лорд Родерик, – я их не убивал.

Хок посмотрел ему в глаза. Вот бы расспросить его подробнее, но Хок словно чувствовал: лорд сумеет сделать свои ответы практически бесполезными. Хок тихо вздохнул. Он голову мог дать на отсечение, что Хайтауэр чего-то боится, – это было написано на его лице и отражалось в манере поведения. Но как добиться, чтобы лорд заговорил? Если усилить на него давление, а потом окажется, что лорд не виновен, разразится скандал. Нужны были другие подходы, более тонкие, но Хок их пока не находил. Он повернулся к леди Элен.

– Это вы убили Блекстоуна и Боумена?

– Нет.

Холодные глаза и упрямо сжатый рот гордой женщины сказали ему главное: здесь ничего не добиться. Хок нахмурился. Заклятие истины оказалось не таким уж безупречным способом расследования… Он обратился к Сталкеру.

– Сэр Сталкер, вы убили Блекстоуна и Боумена?

– Нет.

Хок выпрямился в кресле и задумался. Он опросил уже всех, и все отрицали свою причастность к убийствам. Но это же абсурд. Кто-то из них определенно убийца. Значит, кто-то солгал. Но ведь пока действует заклятие, врать невозможно… Хок потер виски. Какая-то мысль сверлила его мозг, но он никак не мог ее поймать.

– Сэр Сталкер…

– Да, капитан Хок?

– Кем бы убийца ни оказался, он хорошо знал расположение комнат и мог свободно перемещаться в доме. Сэр Гонт говорил мне, что вы неоднократно пытались купить у него этот дом. Объясните, почему он так важен для вас.

– Я полагаю, что ваш вопрос не имеет отношения к делу, – заколебался Сталкер.

– Ответьте на вопрос, сэр Сталкер.

– Это мой дом, и я в нем родился.

Все в изумлении уставились на него. Доримант первым обрел дар речи.

– Вы действительно де Феррьер? Я думал, они все умерли.

– Так оно и есть. Я последний в роду. И предпочитаю пользоваться тем именем, которое выбрал себе сам. Я ушел из дома, когда мне было четырнадцать. Моя семья становилась… ужасной, и я не мог больше оставаться с родными. Но это все равно мой дом, и я хочу жить в нем.

Хок задумался. Хотя они с Фишер прожили в Хейвене всего несколько лет, но о де Феррьерах слышали. О них знали все. Старинная чопорная семья, в которой сексуальные извращения сочетались с самыми неприглядными видами черной магии. Долгое время их преступления оставались безнаказанными – это был аристократический род с большими связями. Но затем в городе начали исчезать дети. Расследование наконец привело стражей в дом де Феррьеров, и то, что они там увидели, повергло их в ужас. Страшное семейство… Троих де Феррьеров повесили за убийство, двоих растерзали на улице при попытке к бегству, остальные от разных причин умерли в тюрьме. И именно к де Феррьерам принадлежит Адам Сталкер, великий герой и борец со злом. Возможно ли такое?…

– Вы удовлетворены? – осведомился Сталкер. – Мне больше нечего вам сказать.

– Да, – ответил Хок, опять ощущая какую-то тревогу. – Я думаю, что можно закончить. У меня нет больше вопросов.

– У вас, может, и нет, – вмешался лорд Хайтауэр, – но у меня есть. В этой комнате только двое не давали показаний под заклятием истины. Разве не подозрительно, что серия убийств началась именно тогда, когда среди нас появились стражи?

– Ну-ну, продолжайте, – спокойно сказала Фишер.

– Подождите, – вступил Доримант. – Мы все знаем, что у Вильяма были враги. Какой прекрасный способ расправиться с ним руками его собственных телохранителей! Кто их может заподозрить?

– Это немыслимо! – возмутился Хок.

– Почему же? – возразила Визаж. – Мы все отвечали под заклятием, теперь ваша очередь.

– Хорошо, – согласилась Фишер. – Я не убивала ни Блекстоуна, ни Боумена. А ты, Хок?

– Нет. Я не убивал их.

Настало молчание.

– Прекрасно, вот и заклятие истины пошло псу под хвост, – нарушил тишину Сталкер.

– Да, – согласился Доримант. – Мы не приблизились к убийце ни на дюйм.

– Но сказать, будто мы потерпели полный провал, нельзя, – вмешался Хок. – В конце концов мы узнали, как на самом деле умер Блекстоун.

– И мы знаем, что никто из нас его не убивал, – закончила Визаж.

– В доме больше никого нет, – не согласился Гонт. – Просто не может быть. Один из нас несомненно убийца.

– Вы же сами слышали ответы, – удивился Хок. – Все отрицали причастность к убийствам.

– Может быть, вы просто не сумели правильно спросить, – нахмурился Гонт.

– Хватаетесь за соломинку, – проворчал лорд Хайтауэр.

– Если никто из нас не является убийцей, – рассуждал вслух Доримант, – значит, убийца прячется где-то в доме. Вот единственное разумное объяснение.

– Здесь больше никого нет, – отрезала Фишер. – Мы с Хоком осмотрели все комнаты, в доме не осталось щели, куда бы мы не заглянули! Здесь нет никого, кроме нас.

– Совершенно верно, – согласился Гонт. – Мои заклятия наложены и не нарушены. Никто не войдет в дом и не выйдет из него так, чтобы я об этом не узнал. Да и по самому дому невозможно перемещаться, не нарушив множества заклятий. Здесь нет никого из посторонних!

– Хорошо, я готов предположить, что заклятие истины нас подвело, – сказал Хок. – Пожалуй, это единственное объяснение, какое приходит мне сейчас на ум.

– Я фокусами не занимаюсь, – оскорбился чародей. – Мое заклятие абсолютно надежно в течение всего периода его действия.

– В течение всего периода его действия? – вскочила Фишер. – Вы хотите сказать, что оно уже закончилось? Я думала, у нас есть двадцать минут.

– Здесь слишком много людей, – пожал плечами Гонт, – больше, чем заклятие способно охватить. Теперь оно уже не действует.

– А вы можете наложить новое? – спросил Доримант.

– Конечно, но только через сутки.

– Отлично, – пробормотал Хок, – просто великолепно.

– Ну, ладно, – вмешался Сталкер, – что нам теперь делать?

– Есть только одно место, которое мы осмотрели недостаточно тщательно, – сказала Фишер, – это кухня.

Хок пожал плечами.

– Ты же сама видела, что там негде спрятаться.

– Думаю, стоит проверить еще раз – для полной уверенности.

Хок посмотрел на Гонта, тот пожал плечами. Хок вздохнул и поднялся.

– Согласен, Изабель. Пойдем посмотрим еще раз. – Он обвел гостей глазами. – Вы все оставайтесь здесь, это приказ. Я не хочу, чтобы убили еще кого-нибудь. Никто не должен покидать гостиную до нашего возвращения.

Они вышли и прикрыли за собой дверь. Некоторое время в гостиной стояла тишина. Каждый был погружен в свои мысли. Вдруг Визаж вскочила на ноги.

– Я должна вас покинуть!

– Я думаю, вам стоит оставаться в гостиной, – сказал Гонт. – Здесь безопаснее.

– Мне нужно в туалет, – покраснела Визаж. – И ждать я не могу.

– Не думаю, что тебе следует идти одной, – предупредил Доримант.

– Совершенно верно, – согласился лорд Хайтауэр и повернулся к жене. – Почему бы нам не подняться с Визаж? Составим ей компанию, так сказать.

– Разумеется, – ответила леди Элен. – Вы не возражаете, дорогая?

– Конечно нет. Я буду чувствовать себя увереннее, зная, что вы рядом.

– Не задерживайтесь, – предостерег Гонт. – Вы же не хотите вызвать гнев капитана Хока.

Лорд Хайтауэр громко фыркнул, но промолчал. Визаж и аристократическая чета вышли из гостиной. Доримант с тревогой заерзал в кресле. Он хотел сам пойти с колдуньей и убедиться, что с ней ничего не случится, но побоялся смутить ее. Теперь оставалось только надеяться, что все обойдется, Хайтауэры за ней присмотрят. Доримант слегка расслабился и попытался поразмышлять о чем-нибудь другом, менее тревожном. Рассказав стражам о том, что раньше скрыл, он почувствовал себя лучше. Пусть даже его откровенность и не слишком помогла. Он незаметно покосился на Кэтрин. Как она могла такое сделать? Встать на колени возле тела мужа и всадить ему кинжал в грудь… Доримант поежился.

– Бокал меня все-таки беспокоит, – начал он. – Если вино не отравлено…

– Оно не отравлено, – сказал Гонт. – Я сам пробовал его.

– Вино… – вдруг произнесла Кэтрин.

Все посмотрели в ее сторону. Она, нахмурившись, не отрывала взгляда от пустого камина.

– Вильям никогда много не пил, даже на домашних вечеринках. Это было его правилом. Он и сегодня сказал мне, что ему уже достаточно… Но почему же у него оказался бокал? Кто дал ему вино?

– Я не помню, – задумался Доримант. – Я не видел.

Он обвел глазами гостей, но все отрицательно покачали головами.

– Я уверена, что видела этого человека, – сказала Кэтрин. – Но я не могу вспомнить… Нет, не могу.

– Успокойтесь, – произнес Сталкер. – Вы все вспомните, если расслабитесь.

– А может быть, это и не так уж важно, – добавил Доримант.

Хок и Фишер облазили кухню сверху донизу и, разумеется, ничего не нашли. Здесь нет ни тайных проходов, ни скрытых помещений, все совершенно нормально. Да они и не ожидали ничего найти, им надо было поговорить наедине.

– Хайтауэр прав, – сказала Фишер, – пусть даже нам с тобой этого не хотелось. Заклятие истины не помогло. Новые обстоятельства смерти Блекстоуна, конечно, интересны, но к разгадке тайны они не приблизили нас ни на шаг.

– Может быть, хотя не исключено, что мы зря паникуем. Возможно, я не замечаю улик, но мне кажется, что разгадка рядом. Хайтауэр явно что-то скрывает. Он вскочил как ужаленный, когда мы объявили, что дом заперт на всю ночь. А заклятие истины повергло его просто в ужас. Он явно о чем-то не хочет говорить.

– Но ты же задал ему совсем мало вопросов, – заметила Фишер.

– Он все равно бы не ответил. – Следовало его прижать. Хок улыбнулся.

– Ты действительно считаешь, что мы могли заставить лорда Родерика Хайтауэра сказать то, о чем он говорить не желает?

– Понимаю, – улыбнулась в ответ Изабель. – Кроме того, нет никаких улик. Он старый солдат. А старым солдатам и политикам всегда есть что скрывать. Ты ведь спросил его об убийствах, и он ответил «нет». Твердо, без колебаний.

Хок нахмурился.

– А откуда мы знаем, что Гонт действительно наложил заклятие истины? Впрочем… Нет… Нет, оно действовало, я сам проверил.

– Может, он наложил его только на тебя, – предположила Фишер.

– Не исключено. Наверное, мы оба превращаемся в параноиков. – Скорее всего.

– Давай вернемся в гостиную, нельзя оставлять их одних надолго. Я хочу задать им еще несколько вопросов – проверить все показания. Но голову даю на отсечение – Хайтауэр явно что-то скрывает.

Визаж ненадолго задержалась в коридоре возле ванной, куда леди Элен проводила ее. Лорд Родерик скрылся в спальне, чтобы надеть что-либо более подходящее. Коридор освещала единственная масляная лампа, и мрак по углам казался непроглядным. Визаж нервно оглянулась, ей захотелось поторопить лорда.

Колдунья вздрогнула и обхватила себя за плечи. В доме было по-прежнему жарко, но ее колотил озноб. Она закусила губу и нахмурилась. Дом Гонта ей не нравился. Он не понравился ей с самого начала, когда она переступила его порог, но теперь Визаж понимала причину. Де Феррьеры могли умереть, но их дом все еще наполнен мрачными воспоминаниями, въевшимися в камень и дерево. Трудно поверить, что такой человек, как Сталкер, принадлежит к этому роду, но в его словах она не сомневалась ни минуты. Несмотря на все баллады и легенды, несмотря на то что он всегда был неизменно вежлив с ней, колдунья не доверяла ему. Визаж никогда не могла понять, что Вильям в нем нашел. Она не любила Сталкера – слишком уж холодные у него глаза.