Текст книги "Лидеры едят последними. Как создать команду мечты"

Охотники вернулись с добычей. После целого дня выслеживания добычи, путешествия, которое увело их на мили от дома, им удалось убить достаточно крупного оленя, чтобы всех накормить. Когда они вернулись, многие члены племени бросились поздравлять их и помогать нести тушу убитого оленя, чтобы приготовить ее к празднику. Но была одна проблема. Все ужасно хотели есть. Поскольку наши предки жили племенами по 100–150 человек, все племя не могло разом ворваться и схватить еду, иначе воцарился бы хаос. Так кто же должен есть первым? К счастью, социальные химические элементы в нашем организме помогли решить и эту проблему тоже.

Компании и организации являются современными моделями все того же племени. И как в любом племени, в них есть свои определенные традиции, символы и язык. Корпоративная культура схожа с культурой племени. Некоторые культуры очень сильны, а некоторые слабы. Мы чувствуем, что мы больше принадлежим к какой-то из групп, что мы лучше сходимся с людьми одной культуры, чем с людьми другой. И как во всех племенах, есть лидеры сильные, а есть слабые. Но в любом племени есть вожак, лидер.

Почти все в нас создано для того, чтобы увеличить наши шансы на выживание и успех, и наша потребность в лидере не является исключением. Антропологический взгляд на историю лидерства раскрывает некие объективные стандарты относительно того, что делает руководителя хорошим… а что плохим. Как и некоторые другие системы нашего организма, влияющие на наше поведение, наша потребность в иерархии связана с едой и защитой.

Как бы нам всем ни нравилась идея равных прав для всех, факт остается фактом, этого не может быть и никогда не будет… и это хорошо. В отсутствие правил порядка, когда охотники принесли добычу для племени, все бы скорей бросились ее есть. Все бы толкались. Более сильные ели бы первыми, а менее крепкие получали бы пинки и толчки. Эта система не слишком хороша для нашего выживания. Те, кого отпихивают и толкают, вряд ли захотят доверять или работать с теми, кто их пихал. Поэтому, чтобы решить проблему, мы эволюционировали в иерархических животных.

Когда мы понимаем, что кто-то над нами доминирует, вместо того чтобы бороться за продукты, мы добровольно отступаем и позволяем ему есть первым. И благодаря серотонину те, кому мы продемонстрировали таким образом свое почтение, могут чувствовать, как их статус в группе растет, давая им понять, что они главные. Так работает иерархия.

Среди других преимуществ лидерства, кроме возможности первым выбрать себе партнера, им также предоставлялась возможность первым выбрать себе кусок мяса. Только после того, как лидеры приступали к еде, могли начать есть другие члены племени. И хотя другие не получали лучших кусков мяса, они все-таки ели и не получали за это локтем в лицо. Эта система в гораздо большей степени способствует сотрудничеству.

И по сей день мы абсолютно спокойно относимся к тому, что лидеры (причем оцениваются не только физическая сила, но и другие качества с точки зрения нашего современного общества) получают определенные преимущества. Для нас нормально, что тот, кто превосходит нас на работе, получает больше денег, работает в более просторном офисе и имеет лучшее место для парковки. У нас нет никаких проблем со знаменитостями, легко получающими столики в труднодоступных ресторанах. В действительности мы настолько привыкли к тому, что к лидерам особое, привилегированное отношение, что в некоторых случаях некоторые из нас могут даже расстроиться или обидеться, если не будет оказано должное почтение лидеру.

Многие из нас, например, посчитают странным или даже невежливым, если президенту США придется самому нести свой чемодан. Независимо от партии, которую мы поддерживаем, нам было бы некомфортно в этой ситуации, поскольку он является лидером в нашей политической иерархии. Он президент, в конце концов, он не должен сам нести чемодан. Некоторые из нас даже сами готовы будут вызваться, чтобы нести его чемодан. Все потому, что в нашем обществе почетно помогать лидерам. И возможно, позже, если они вспомнят или узнают нас, они могут даже «кинуть нам кость» у всех на глазах. И если они так сделают, мы почувствуем взрыв серотонина, в результате чего наш статус и уверенность в себе увеличатся.

Из-за преимуществ, которые получает в обществе лидер, мы всегда пытаемся улучшить свое собственное место в сложившейся неофициальной иерархии. Мы наряжаемся и бахвалимся, когда идем в бар, в надежде что покажемся привлекательными. Это позволяет нам сохранить наш генофонд. Мы любим говорить о своих успехах, вешать на стену свои дипломы и ставить трофеи на полку, чтобы все могли видеть, чего мы достигли. Наша цель заключается в том, чтобы в нас видели умных и сильных людей, достойных преимуществ лидера и уважения других людей. Все для того, чтобы повысить свой статус.

В этом заключается идея показателя положения в обществе. У того, что у большинства дорогих товаров снаружи есть логотип, есть своя причина. Мы хотим, чтобы люди видели красную полоску сбоку у наших очков Prada, двойную «С» на сумке Chanel или блестящую эмблему Mercedes на бампере машины. В нашем капиталистическом обществе бросающиеся в глаза проявления богатства говорят окружающим, что мы добились успеха. Как символы силы и способности, они могут помочь нам завоевать уважение и повысить наше положение в иерархии. Поэтому неудивительно, что некоторые пытаются подделать свой статус. К сожалению, это не помогает. Хотя хорошая подделка и может обмануть людей и заставить их считать нас более успешными, чем мы есть на самом деле, мы не можем обмануть сами себя – это биология.

Как показало исследование, проведенное в 2010 году тремя специалистами по психологии – Франческой Джино из Чапел-Хилл, Майклом Нортоном из Гарвардской школы бизнеса и Дэном Ариэли из университета Дьюка, – люди, которые носят поддельную одежду от-кутюр, на самом деле не чувствуют такого же прилива гордости и статусности, как те, кто носит оригинал. Поддельные бренды заставляют нас чувствовать себя фальшиво, как будто нас обманули. Статус – это биологическое явление, нам нужно завоевать его, чтобы в полной мере прочувствовать. В этом же исследовании был сделан вывод, что люди, пытающиеся обмануть свою биологию, на самом деле в большей степени склонны к обману и в других аспектах жизни.

И хотя мы можем повысить свой статус при помощи материальных вещей, чувство будет не тем. В этом не будет никаких социальных взаимоотношений, способных вызвать всплеск серотонина. Опять же, «бескорыстные» химические вещества пытаются помочь нам укрепить свои сообщества и социальные узы. Чтобы в человеке укрепилось глубокое чувство гордости, необходимы взаимоотношения с наставником/родителем/начальником/тренером/лидером.

Лидерский статус может быть не только у людей, но и у племен. Как мы работаем, чтобы поднять свой статус в племени, так и компании постоянно пытаются поднять свой статус в отрасли. Они рассказывают нам, сколько наград J.D. Power они выиграли, сообщают, на каком месте стоит компания в рейтинге тысячи самых успешных. Компании поменьше очень быстро разносят весть о том, что они попали в рейтинг пяти тысяч самых быстро развивающихся предприятий малого бизнеса. Мы так любим рейтинги именно потому, что являемся иерархическими животными, и есть определенные привилегии, ради которых стоит расти в неофициальной иерархии.

Как бы то ни было, привилегии лидерства не достаются просто так. В действительности их цена довольно высока. И это именно та часть уравнения, которую так часто забывают современные организации. Лидер может действительно быть «сильнее», чем остальные. Мы знаем, что все наше уважение и обожание вызывает в лидерах взрыв самоуверенности. Это хорошо. Потому что когда группа сталкивается с внешней угрозой, мы ждем, что лидер, который сильней остальных, больше откормлен и излучает уверенность из-за серотонина в организме, первым бросится навстречу опасности, чтобы защитить остальных. Как объясняет генерал-лейтенант Корпуса морской пехоты США Джордж Флинн, «цена лидерства – личная выгода». По этой же причине мы позволяем своим лидерам первыми выбрать себе партнера. Если они умрут, защищая нас, мы хотим убедиться, что все эти сильные гены останутся в нашем генофонде. Группа неглупа. Мы бы не стали предоставлять им все эти привилегии просто так. Это было бы нечестно.

По этой же причине нас так обижают непомерные и непропорциональные компенсации некоторых руководителей инвестиционных банков. Это не связано с цифрами. Это связано с социальным контрактом, глубоко укоренившимся в том, что значит быть человеком. Если наши лидеры хотят наслаждаться атрибутами своего высокого положения в иерархии, мы ожидаем, что в ответ они предложат нам защиту. Проблема заключается в том, что многие лидеры получают деньги и привилегии, а защиты своим людям не предоставляют. Иногда они даже приносят в жертву людей, чтобы защитить собственные интересы. Это обижает нас до глубины души. Мы обвиняем их в жадности и невоздержанности только тогда, когда чувствуем, что они нарушили саму суть лидерства.

Мало кто будет обижаться, если будет решено выплатить Нельсону Манделе бонус в размере 150 миллионов долларов. И если бы объявили, что Мать Тереза получит 250 миллионов долларов в конце года, мало кто возмутился бы этому. Мы знаем, что они сдержали свою часть социального контракта. Они были готовы жертвовать собой ради блага тех, кто за ними последовал. Они ставили благополучие других людей на первое место, в результате чего иногда страдали. И тогда мы счастливы, что наши лидеры имеют привилегии, поскольку мы чувствуем, что они это заслужили. То же самое и у компаний. Они завоевывают свою репутацию, показывая готовность делать все возможное для своих сотрудников, потребителей и клиентов. И эта репутация страдает, когда они нарушают социальный контракт лидерства.

И если учесть, как мы относимся в нашем материалистическом, пресыщенном реалити-шоу обществе к знаменитостям и богачам, вся эта наука, пожалуй, имеет смысл. Некоторые люди, которые наследуют деньги, сдерживают систему или становятся знаменитыми благодаря современным СМИ, получают определенные привилегии просто потому, что у них статус изначально выше нашего. Однако слава – это скорей побочный эффект статуса лидера, а не способ его достижения. То же самое касается и финансового благосостояния. Это побочный эффект достижения успеха, а не только стандартный для лидера атрибут.

Пока человек не будет готов к личным жертвам во благо других, чтобы они могли тоже заработать свое место в иерархии, его нельзя назвать настоящим вожаком. Недостаточно просто играть свою роль. Как и те, кто носит поддельные вещи от-кутюр, они могут чувствовать себя неуверенно относительно своего положения или усердно работать, чтобы компенсировать или попытаться доказать обществу (и самому себе), что они достойны получаемых преимуществ.

Это одна из причин, по которой специалист по рекламе может посоветовать своему знаменитому клиенту принять участие в благотворительности. В современном мире это игра. Крайне важно поддерживать видимость соблюдения социального контракта. И хотя у славы есть свои преимущества, знаменитости используют высокие трибуны для привлечения внимания к какому-то делу или чьей-то судьбе. Однако если бы они действительно заботились о том, о чем говорят, они бы не предавали свои действия каждый раз такой огласке. Возможно, одной из жертв, на которую они могли бы пойти, мог бы быть прожектор.

То же самое справедливо и для политиков во время выборов. Забавно наблюдать, как политики убеждают нас, что, если их выберут, они сделают множество хороших и полезных вещей, потому что заботятся о нас. А если они проиграют на выборах, многие так и продолжат не выполнять ни один из заявляемых пунктов. Не служебное положение делает из обычного человека лидера. Лидерство – это осознанный выбор служить другим вне зависимости от своего служебного положения. Есть авторитетные люди, не являющиеся лидерами, а есть люди, стоящие на нижних ступенях корпоративной иерархии, но, безусловно, являющиеся лидерами. Это абсолютно нормально, что лидеры пользуются всеми предоставленными им преимуществами. Однако они должны быть готовы при необходимости отказаться от всех этих преимуществ.

Лидеры – это те, кто принял решение заботиться об окружающих. Они часто готовы жертвовать своим личным комфортом ради нас, даже если не совсем с нами согласны. Доверие – это не просто обмен мнениями. Доверие – это биологическая реакция нашего организма на нашу веру в то, что кто-то искренне заботится о нашем благополучии. Лидеры – это те, кто готов жертвовать собой ради нас. Жертвовать своим временем, силами, деньгами, может быть, даже едой со своей тарелки. Когда это необходимо, лидеры принимают решение есть последними.

По объективным стандартам лидерства тот руководитель, который стремится повысить свой собственный статус, только чтобы насладиться привилегиями, но не выполняет свои обязанности, является просто-напросто слабым лидером. И хотя он может достичь статуса вожака, обладать талантами и иметь сильные стороны, однако лидерами становятся только те, кто берет на себя ответственность защищать других.

Лидеры организаций, поднимающиеся по служебной лестнице не потому, что они этого хотят, а потому что племя предлагает им более высокий статус в благодарность за их готовность к самопожертвованию, являются настоящими лидерами, достойными нашего доверия и преданности. Однако все лидеры, даже самые хорошие, могут порой сбиться с пути и стать эгоистичными и жадными до власти. Опьяненные химическими веществами, они могут иногда забыть, что они, как вожаки, несут ответственность за своих людей. Иногда такие лидеры способны вновь встать на ноги, но если этого не происходит, у нас не остается другого выбора, кроме как не обращать на них внимания, сокрушаясь, во что они превратились, ждать, пока они не уйдут, и искать того, кто способен вести нас дальше.

Хороший лидер избегает прожектора, но тратит больше времени и сил на поддержку и защиту своего народа. И когда мы чувствуем вокруг себя Круг безопасности, мы предлагаем свои пот, кровь и слезы, делаем все возможное, чтобы воплотить в жизнь желания своего руководителя. Единственное, что необходимо делать лидерам, – это помнить, кому они служат, и тогда мы с гордостью и удовольствием будем служить им в ответ.

Я слышал историю о том, как бывший заместитель министра обороны выступал на крупной конференции. Он занял свое место на сцене и начал говорить. В какой-то момент он сделал паузу, чтобы глотнуть кофе из стакана Styrofoam (пластиковый стаканчик. – Примеч. ред.), который он прихватил с собой на сцену. Он сделал еще глоток, заглянул в стакан и улыбнулся.

Затем он сказал, прерывая собственную речь: «Вы знаете, я выступал здесь в прошлом году на этой же конференции и на этой же сцене. Но в прошлом году я еще был заместителем министра. Я прилетел сюда бизнес-классом, и когда самолет приземлился, меня уже ждали в аэропорту, чтобы отвезти в отель. Когда я приехал в отель, меня там уже ждали. Меня уже зарегистрировали, поэтому мне просто вручили ключ и повели в комнату. На следующее утро, когда я спустился в холл, меня и там уже ждали, чтобы отвезти в то самое место, где мы находимся сегодня. Меня провели через задний вход, отвели за кулисы и дали кофе в красивой керамической чашке».

Он продолжил: «Но в этом году я больше не заместитель министра. Я прилетел сюда экономклассом, когда я прибыл в аэропорт, меня там никто не встречал. Я взял такси до отеля, и когда я приехал, я зарегистрировался и сам поднялся в свою комнату. Сегодня утром я спустился в холл отеля и взял другое такси, чтобы добраться сюда. Я вошел в парадную дверь и нашел путь за кулисы. Попав туда, я спросил кого-то из находившихся там людей, можно ли здесь где-то выпить кофе. Мне указали на кофемашину на столе. Я подошел и сделал себе кофе в этом самом стакане Styrofoam», – сказал он, подняв стакан, чтобы показать аудитории.

И он продолжил: «Мне кажется, керамическая чашка, которую мне дали в прошлом году… не предназначалась непосредственно мне. Она была предназначена для должности, которую я тогда занимал. Я заслуживаю пластиковый стаканчик Styrofoam».

И, завершая свое выступление, он сказал: «Это самый важный урок, которым я могу поделиться со всеми вами. Все бонусы, привилегии и преимущества, которые вы можете получить за свое служебное положение или статус, они не предназначены конкретно для вас. Они предназначены для той роли, которую вы играете. И когда вы перестаете ее играть, что рано или поздно все равно произойдет, они дадут вашу керамическую чашку другому человеку, который вас заменит. Поскольку тогда вы будете достойны только стакана Styrofoam».

Когда в 2008 году рухнул фондовый рынок, компания Barry-Wehmiller, как и многие другие компании, испытала довольно жесткий удар. Уровень заказов станков у старомодной американской промышленной фирмы, которую пытался преобразовать Чапман, практически сразу же уменьшился на 30 %. Компания производила большие промышленные машины, которые закупали крупные упаковочные компании, чтобы делать картонные коробки для своей продукции. Производимые компанией Barry-Wehmiller машины были практически первым, от чего компании пришлось отказаться, чтобы сократить свои расходы.

Чапман и его команда столкнулись с жестокой правдой: они больше не могли себе позволить содержать всех своих сотрудников. У них просто не было работы и необходимых средств. И поэтому впервые за долгое время поднялся вопрос о сокращениях.

Для многих компаний выбор, казалось бы, очевиден, хоть и сомнителен. Но Чапман отказался увольнять людей просто потому, что компания переживает трудные времена. Он все больше начал видеть в компании семью, группу людей, которым надо помогать и беречь, а не просто рабочую силу, которую нужно использовать во благо компании. Как сказал Чапман: «Мы бы никогда не стали избавляться от одного из своих детей даже в трудные времена». Если что, вся семья соберется вместе, будет вместе страдать, но в конечном счете пройдет через все испытания вместе.

Поэтому вместо сокращений компания внедрила обязательную программу отпуска. Каждого сотрудника, от генерального директора до секретаря, попросили взять четыре недели неоплачиваемого отпуска. Они могли взять эти недели, когда пожелают, причем брать сразу все четыре недели было необязательно. Так Чапман реализовал программу, доказавшую правомерность его лидерства. Как он говорил своим людям: «Лучше мы все будем страдать по чуть-чуть, тогда никому из нас не придется страдать сильно».

Та защита, которую Чапман предложил своим людям, оказала огромное влияние на компанию в целом. Сотрудники Barry-Wehmiller по собственной инициативе сплотились, чтобы помочь друг другу. Те, кто мог позволить себе большее количество свободного времени, помогали тем, кто не мог себе этого позволить. И хотя они не были обязаны это делать, они брали больше свободного неоплачиваемого времени, чем им требовалось, просто чтобы помочь другим. Внутри компании люди испытывали всепоглощающее чувство благодарности за предоставленную им безопасность. Я подозреваю, что в других компаниях, переживающих трудные времена, большинство людей также бы скорей согласились потерять месяц на неоплачиваемый отпуск, чем потерять работу вообще.

Как только все начало налаживаться, с программой отпусков все было покончено, а взносы, которые компания временно не выплачивала в трудные времена, не только были восстановлены, но и пошли на выплату компенсаций. Результат был просто поразительным. Лидеры выполнили свои антропологические обязанности вожаков защищать племя, в ответ на что люди отплатили преданностью и желанием делать все, что в их силах, чтобы помочь компании. Мало кто покидал компанию Barry-Wehmiller только ради большей зарплаты.

Для людей безопасность, которую обеспечивает сильное племя своим людям, делает их еще сильней и лучше приспособленными к борьбе с угрозами и неопределенностью внешнего мира. Причина, по которой хорошие лидеры преуспевают даже в трудные времена, очевидна. Их люди с радостью отдадут свои кровь, пот и слезы, чтобы увидеть, как их племя, их компания, движется вперед и становится все сильнее. Они делают это не потому что должны… а потому что они этого хотят. В результате чего более сильная компания способна гарантировать большее чувство безопасности и защиты большему количеству людей и на более длительное время. Тогда как страх может помешать инновациям и прогрессу, поэтому многие лидеры компаний утверждают, что пытаются развиваться путем преобразований.