Текст книги "Месть"

III

– Как нога? – спросил Фест, со стуком ставя свою кружку на стол.

– Побаливает, – ответил Андреас и ухмыльнулся. – А как твой бок?

– Побаливает.

Они оба расхохотались, и Андреас потянулся к кувшину, чтобы снова наполнить их кружки; затем, после краткого раздумья, добавил немного разбавленного водой вина и в кружки Лупа и Марка. Трактир, выбранный греком, стоял на улочке, круто уходившей вниз, к небольшому плато. Построенный на краю утеса, он смотрел на город и на сверкающее море. После жара торговой площади было приятно посидеть за столом в тени большого кипариса, под тихий шелест его ветвей, ощущая легкие дуновения прохладного бриза.

– Эй, приятель! – Андреас посмотрел на Марка в упор. – Ты дерешься как демон. Я, конечно, только краем глаза кое-что примечал, пока занимался твоим другом, но то, что я видел, производит впечатление. Должно быть, ваша школа гладиаторов – одна из лучших. Я тут видел несколько сражений, но по сравнению с вашим представлением это была просто ерунда. Откуда вы, если точно?

Марк поднял свою кружку в знак благодарности и сделал глоток кислого вина.

– Я учился в одной школе неподалеку от Капуи. А потом, когда меня купил новый хозяин и увез в Рим, меня тренировал Фест.

– А ты? – Андреас повернулся к Лупу. – Что у тебя за история? Судя по твоему виду, тебе не место в компании двух тренированных убийц.

– Мы не убийцы, – ровным тоном произнес Фест. – Нашей задачей было лишь защищать хозяина.

– Хозяина? А мне показалось, вы говорили, что получили свободу. По крайней мере, Марк.

Фест едва заметно улыбнулся:

– Сила привычки. Я получил свободу уже давно, но остался у своего… нанимателя. А Марк получил свободу всего несколько месяцев назад. Это было наградой за хорошую службу. И Луп тоже.

– Так он тоже боец? – Андреас с сомнением оглядел не слишком крепкого на вид Лупа. – Что-то непохоже. Он бы и минуты не выдержал в настоящей схватке.

– Я умею драться! – огрызнулся Луп с вызывающим видом. – Когда приходится.

Грек хихикнул и вскинул вверх руку, успокаивая мальчика.

– Я вовсе не хотел тебя обидеть, дружок. Просто высказал свое мнение. И если глаза меня не обманывают, ты умеешь кое-что другое, не связанное с боями. Я прав?

Луп порозовел и гордо вскинул голову:

– Я превосходный писец. Я умею читать, писать и вычислять. Так же хорошо, как любой другой.

Андреас засмеялся:

– Не сомневаюсь. Но если ты не живешь в доме торговца или не служишь знатному человеку, твои умения… э-э… не слишком полезны.

Марк слегка наклонился вперед:

– Луп – мой друг. Я доверяю ему свою жизнь. И это все, что тебе нужно знать о нем.

Это было правдой. Марк действительно доверил Лупу свою жизнь. Луп знал тайну его рождения и значение клейма на его плече, которое Марку поставили в младенчестве в знак того, что он – сын Спартака. Луп дал торжественную клятву хранить все это в секрете. Но Фест ничего этого не знал. И не должен узнать, решил Марк. Как бы ни были крепки связывавшие их узы, Фест находился рядом с Цезарем задолго до того, как в его жизни появился Марк. И было бы слишком опасно подвергать испытанию его верность прежнему хозяину. Фест был человеком чести, и то, во что он верил, было для него священным. Цезарь просто приказал ему сопровождать Марка, пока тот не найдет и не спасет свою мать. Если же Фест вдруг обнаружит, что Марк – сын Спартака, одного из самых опасных врагов, когда-либо угрожавших Риму, то он, скорее всего, почувствует себя обязанным сообщить об этом Цезарю и повинуется любому приказу Цезаря, что бы тот ни решил относительно судьбы Марка.

Андреас откинулся на спинку скамьи и с симпатией посмотрел на Феста.

– Очень трогательная парочка. Как ты их терпишь? Случись мне отвечать за таких, я бы каждый раз давал им по ушам, как только они вот так заговорили бы.

– Я за них не отвечаю, – возразил Фест. – Они – мои компаньоны. Товарищи по оружию. Друзья.

Фест впервые произнес это слово, и Луп и Марк удивленно уставились на него. Марк даже почувствовал прилив гордости из-за того, что человек, которым он восхищался и которого уважал, видит в нем друга. Несмотря на все опасности и трудности, которые им уже пришлось пережить вместе, Фест никогда не выдавал своих чувств.

– Друзья, вот как? – Андреас вскинул брови. – Ну и что же вы, друзья, делаете здесь, так далеко от Рима? Полагаю, у вас есть и какие-то другие дела, кроме того, чтобы бродить по городам, зарабатывая гроши драками.

– Это дает нам возможность заплатить за еду и ночлег, – возразил Фест. – Чего еще нам нужно?

– И правда, чего еще? – Андреас глотнул вина и посмотрел на каждого по очереди. – Ну а если честно, что у вас за дела?

Марк прекрасно понимал, что, если они хотят достичь своей цели, им нужно знать как можно больше. Он быстро переглянулся с Фестом и чуть заметно кивнул.

– Мы кое-кого ищем, – сказал Фест. – И возможно, ты сумеешь нам помочь.

– Вот как? Кого же вы ищете?

Фест кивком указал на Марка:

– Его мать. Ее похитили и продали в рабство два года назад. А его отца убили, и Марк в результате оказался в школе гладиаторов. Все это было совершенно незаконно, как ты понимаешь. Это ведь была семья римлян, и наш прежний наниматель был недоволен, узнав, как обошлись со свободными гражданами. Он хочет, чтобы мать Марка нашли и освободили. А если удастся найти человека, который это сделал, и заставить его заплатить за преступление, то будет еще лучше.

Андреас посмотрел на Марка.

– Да, это тяжело. Сочувствую тебе, парень. Похоже, тебе пришлось нелегко.

Марк кивнул, стараясь скрыть чувства, пробудившиеся при этих воспоминаниях.

– Ну ладно, а что я могу для вас сделать? – спросил Андреас. – Думаете, я знаю, где в Греции искать каждого раба?

– Нет, – ответил Марк, откашливаясь, чтобы справиться с волнением. – Но ты можешь помочь нам найти того человека, который уничтожил мою семью. Его зовут Децим. В то время он был чиновником в Страте, и он владеет землями на Пелопоннесе. Он лысый и хромает.

Андреас кивнул и поскреб подбородок.

– Не могу сказать, что знаю такого человека. В Страте я бывал несколько раз, однако с ним никогда не встречался. Но есть один Децим – сборщик налогов. И в этой части провинции у него договоры с большинством городов. Он приезжает в Халкиду дважды в год, чтобы присматривать за делами.

Марк наклонился вперед:

– И когда это бывает?

Грек поцокал языком:

– Вы его упустили. Он проезжал здесь несколько дней назад. Так что до конца года вам его уже не увидеть.

Марк испустил разочарованный вздох и сжал кулаки.

– Ты знаешь что-нибудь еще об этом Дециме? – вмешался в разговор Фест.

– Нет.

– Что ж, ладно, и мы будем тебе благодарны, если ты оставишь все это при себе. А среди твоих знакомых есть кто-нибудь, кто мог бы рассказать нам побольше?

– Не здесь, не в Халкиде. Но в Страте имеется большой рынок рабов. И туда приезжает множество торговцев. Если кто-то и способен помочь вам найти мать этого мальчика, то скорее какой-нибудь торговец.

У Марка застыла кровь при воспоминании о рынке рабов и о той ночи, когда к ним с матерью пришел Децим, чтобы насладиться их страданиями. Желудок Марка болезненно сжался, и мальчик снова поклялся, что заставит Децима страдать, когда пробьет час мести. Легкая смерть не для этого человека.

Фест прервал горькие мысли Марка:

– Значит, Страт. Ну, мы туда и собирались. Попытаем удачи на рынке рабов, как ты советуешь, и посмотрим, можно ли там что-то узнать. А теперь нам нужно как-то устроиться на ночь, ведь рано утром снова в путь. Спасибо тебе, Андреас, за помощь. И за выпивку.

– Не стоит благодарности. А вам спасибо за урок. Теперь я дважды подумаю, прежде чем ввязываться в драку с чужаками, проходящими через Халкиду. – Андреас осушил кружку, заглянул в кувшин и нахмурился, увидев, что тот пуст. – Ладно, тогда я оставляю вас знакомиться с удовольствиями портового города.

Он встал со скамьи, громко рыгнул и посмотрел на Марка:

– Удачи тебе, парень. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.

Марк кивнул в знак благодарности, и грек ушел, повернув в узкий переулок, что выходил на залитую солнцем улицу, ведущую в центр города. Когда он исчез из виду, Фест покачал головой:

– Похоже, нам будет куда труднее найти этого Децима, чем я предполагал.

– Но мы должны его найти! – пылко произнес Марк. – Мы должны точно узнать, куда он отправил мою маму!

– Нам известно, что она где-то на Пелопоннесе, – сказал Луп. – В каком-то поместье, принадлежащем Дециму. Может, нам с этого и начать?

– Луп прав, – кивнул Фест. – Так куда разумнее.

– Нет, – решительно возразил Марк. – Будем действовать по моему плану. Мы найдем Децима и заставим его сказать, где он держит маму, а потом спасем ее.

Луп скорчил гримасу:

– Да зачем хлопотать из-за Децима? Мы точно так же можем отыскать его поместье, как и его самого. И это даже легче, потому что поместья не имеют привычки переезжать с места на место, как это, похоже, нравится Дециму.

Его попытка немного поднять другим настроение не удалась, и Луп сложил руки на груди и надулся.

– Я просто так это сказал…

На какое-то время все умолкли, глядя на море. Вдали, за голубым пространством воды, испещренным квадратами парусов торговых кораблей и маленькими треугольниками парусов рыбачьих лодок, лежало северное побережье Пелопоннеса. Тамошние горы возносились в небо, серые и устрашающие. Где-то в той стороне находилась мать Марка, и Марк чувствовал, что ему трудно будет двигаться в противоположном направлении. Но он должен сначала выследить Децима, если хочет найти прямую дорогу к маме.

– Мы можем потратить много месяцев, бродя по Пелопоннесу, – тихо сказал он. – А время нам терять нельзя. Если до Децима дойдет слух, что мы ищем его владения, он просто убьет маму, чтобы уничтожить свидетельство своего преступления. Нам нужно быть осторожными и продвигаться к цели не спеша. Так что сначала мы найдем Децима. Я так решил.

– Ты решил? – Фест вскинул бровь. – Вообще-то, мы все вместе этим занимаемся, Марк.

Мальчик повернулся к нему и ответил решительным тоном:

– Цезарь отправил тебя – вас обоих – помогать мне. Так что будем держаться моего плана.

Фест и Луп несколько мгновений смотрели на него, а потом Фест вскинул руку и пригладил свои стриженые волосы.

– Как пожелаешь, Марк. Но у меня такое ощущение, что найти Децима для тебя так же важно, как и найти мать.

– Чтобы отыскать ее, мы должны сначала найти его.

– Возможно. Но на твоем месте, Марк, я бы внимательно заглянул в свое сердце и задал себе один вопрос. Что важнее: месть или спасение?

Фест не стал дожидаться ответа; он встал и потянулся, но тут же скривился и осторожно потер ребра в том месте, куда Андреас ударил палкой.

– Ладно, – снова заговорил он. – Сейчас нам нужно найти место для ночевки. Потом хорошенько поесть, выспаться как следует и с рассветом отправиться в Страт. Мы успеем пройти немало миль, пока не станет слишком жарко. Отдохнем до полудня, а после двинемся дальше. Идемте, хватит сидеть.

Луп поднялся на ноги первым, а вслед за ним, после недолгого колебания, встал и Марк. Они забрали свои мешки и пошли обратно в город, вниз по склону холма. Фест шагал впереди, за ним Луп, а Марк завершал процессию. Никто не разговаривал, и это вполне устраивало Марка. Он думал о том, что сказал Фест. Неужели желание отомстить Дециму в нем сильнее желания спасти мать?

«Нет!» – мысленно воскликнул Марк. Но чем больше он об этом думал, тем сильнее наваливалась на него тяжесть всех тех страданий, что ему пришлось вынести. Он потерял родной дом. Потерял своего пса Цербера, который погиб, защищая хозяина. Потерял Тита, который вырастил его и любил, как собственного сына. Пережил трудности и невзгоды школы гладиаторов, где ему поставили клеймо на груди – знак хозяина. Марк коснулся туники над шрамом, вспоминая тошнотворное прикосновение раскаленного железа к плоти… А потом был ужас схватки на школьной арене, схватки с двумя волками… А еще – смертельный поединок с мальчишкой-гладиатором, кельтом Фераксом, на Римском Форуме. Эти события оставили свой след в юном уме Марка. И все это случилось из-за Децима.

Чтобы сбросить всю тяжесть пережитых страданий, нужно было отомстить Дециму. Марк подумал, что какой-нибудь другой мальчик просто сошел бы с ума после всего случившегося. Единственным, что позволяло ему сохранить рассудок, была мысль о спасении матери. Но он не мог бы сделать одно без другого. Месть и спасение. Горькая правда состояла в том, что ему было необходимо и то и другое.

IV

Из ворот на другой стороне улицы вышел какой-то человек, и Луп спросил:

– Это он?

Прежде чем страж захлопнул ворота и опустил засов, Марк успел увидеть между створками большой двор и решетки нескольких клеток. Он перевел взгляд на толстого мужчину, вышедшего из маленькой тюрьмы, где до аукциона держали рабов, и мысленно вернулся к тому времени, когда его провезли в телеге сквозь такие же ворота. Они с матерью сжались на дне большой клетки, сидя на грязной соломе. Аукционист вышел, чтобы осмотреть их. Он был из тех людей, с которыми лучше не связываться. Слишком толстый, потный и грубый.

– Да, это точно он.

Фест кивнул:

– Тогда нам необходимо подготовиться. Луп, иди за ним и узнай, где он живет. А потом вернешься к нам на постоялый двор. Понял?

Луп нахмурился:

– Я же не дурак.

– Знаю. Так что не стоит мне это доказывать. Мне тут герои не нужны. – Он хлопнул мальчика по груди. – Просто будь осторожнее.

– Я знаю, что я должен делать.

– Вот и хорошо. – Фест увидел, что аукционист уже поворачивает за угол, пытаясь разойтись с женщиной, несущей на коромысле две большие корзины. – Поспеши за ним, пока не потерял его из виду.

Луп метнулся на другую сторону улицы, увернувшись от кучи ослиного навоза, свалившейся с какой-то телеги, и приблизился к своей цели. Марк наблюдал за ним, неодобрительно качая головой:

– Он не привык к таким делам. Надеюсь, он не попадется. Лучше бы ты доверил это мне.

– Слишком рискованно, – возразил Фест. – Ты ведь его почти сразу узнал. А вдруг и он узнает тебя?

– Но через его клетки прошло множество рабов. Сотни, а может, и тысячи. Вряд ли он меня запомнил.

Фест скривил губы:

– Может быть, но зачем рисковать понапрасну? Луп прекрасно справится. Он сообразителен, хотя в драке от него мало пользы. И это мы должны как можно скорее исправить.

– О чем ты?

– Самое время показать нашему юному другу, что меч сильнее пера. – Фест улыбнулся. – Пока мы ищем Децима и твою мать, я научу Лупа пользоваться кое-каким оружием и попытаюсь привести его в хорошую форму. Есть у меня предчувствие, что нам понадобится как можно больше простой силы, пока все это не закончится.

Марк в отчаянии взмахнул руками:

– Но… Луп? Ты это серьезно? Дай ему в руки меч – и он, пожалуй, окажется опаснее любого врага!

Фест повернулся к нему, уперев руки в бедра.

– Ты думаешь, Луп чем-то хуже, чем был ты, когда начинал обучение в школе гладиаторов?

Марк немного подумал и ответил:

– Вообще-то, да. Я вырос на ферме и постоянно работал вместе с Титом и с теми немногими рабами, что у нас были. А Луп всегда был писарем. Сомневаюсь, чтобы он смог пережить все то, что пришлось пережить мне, прежде чем я вообще попал в ту школу.

Фест пожевал губами, потом кивнул:

– Что ж, разумно. И все же мы постараемся сделать из него хоть что-то. Лучше иметь рядом человека, который умеет держать меч, чем того, кто вообще не знает, с какой стороны за него берутся. Уверен, основы он все-таки усвоит.

– Надеюсь, что ты прав, – с сомнением пробормотал Марк.

– Давай молиться о том, чтобы нам не пришлось оказаться в таком положении, когда Лупу придется взяться за меч.

– А такое возможно?

Фест молча посмотрел на Марка, потом жестом велел следовать за ним, повернулся и пошел по улице в сторону постоялого двора, где они сняли комнату.

* * *

Шли часы, а Луп не возвращался. Марк беспокоился все сильнее и сильнее. Он сидел на потертом тюфяке, прислонившись спиной к потрескавшейся оштукатуренной стене и опустив подбородок на колени, и старался не думать о том, что могло случиться с его другом. Напротив него преспокойно спал Фест, негромко похрапывая. Марк не понимал, как тот может быть таким беспечным. В конце концов ожидание стало невыносимым, и тогда Марк тихо встал и покинул маленькую комнату.

Закрыв за собой дверь, он вышел в маленький дворик за гостиницей. Комнаты, которые хозяин сдавал внаем, в прошлом служили, скорее всего, кладовыми или даже стойлами для животных. Марк и теперь ощущал ядовитую вонь козьего помета. Двери в некоторые из комнат были открыты, чтобы впустить внутрь ветерок, залетавший во двор. Во дворе находились шестеро мужчин; они устроились в тенистом углу и играли в кости, попивая вино.

Марк не спеша вышел со двора на улицу и посмотрел в обе стороны, надеясь увидеть Лупа, но на улице вообще почти никого не было. Гостиница находилась на тихой окраине Страта – Фест выбрал ее именно из-за расположения, не желая привлекать лишнее внимание к их компании. Большинство обитателей этой гостиницы были в Страте проездом, они направлялись на юг или на север по дороге, что проходила через город. То есть это были такие люди, среди которых трое путешественников затерялись бы без труда.

Марк уселся у стены и стал ждать возвращения друга. Но время шло и шло, и тени поперек улицы становились все длиннее. Мужчины, игравшие в кости, ушли внутрь, чтобы поужинать, а Марк остался снаружи, вслушиваясь в отдаленные звуки городской жизни: плач ребенка, обрывки разговоров, крик ослика.

Наконец тревога окончательно завладела Марком, и он решил разбудить Феста и сказать ему, что нужно отправиться на поиски Лупа. Когда он вошел в комнату, то обнаружил, что его товарищ уже проснулся и сидит на тюфяке, затачивая на бруске меч. Фест поднял голову и посмотрел на Марка.

– Он до сих пор не вернулся, – сказал мальчик. – Что нам делать?

– Делать? Ничего.

Марк недоуменно вскинул брови.

– Ничего? А если с ним что-то произошло?

– Что же мы можем сделать в таком случае?

– Отправиться на поиски, что же еще?

– Ну да, понимаю… мы пойдем и начнем искать его в темноте, на улицах незнакомого города. – Фест снова принялся за меч, доводя его лезвие до безупречного состояния. – И какая в том будет польза? Наберись терпения, Марк. Нам нужно просто ждать. Садись и отдыхай.

Несмотря на все свои опасения, Марк понимал, что Фест прав. Он заставил себя вернуться к своей постели и лечь. Но заснуть не мог. Он просто лежал с открытыми глазами, глядя на потолочные балки. Время от времени по стропилам с тихим шуршанием пробегала крыса, и это был единственный звук, который доносился до ушей Марка, кроме ритмичного скрежета бруска по лезвию меча. На Страт опустились сумерки, а потом и ночь накрыла город. Фест уже не видел меча, так что в конце концов отложил его в сторону и еще какое-то время молчал, прежде чем заговорить.

– Марк…

– Да?

– Что ты собираешься делать, когда мы найдем Децима?

Марк глубоко вздохнул:

– Я убью его.

– А если с ним будет Термон? И другие? Его ведь наверняка охраняют.

Марк вспомнил хладнокровного убийцу, которого Децим использовал для наиболее опасных дел. Именно Термон и его люди убили Тита и похитили Марка и его мать.

– Да какая разница? – ответил он. – Так или иначе, но я найду способ подобраться к нему достаточно близко и вонжу кинжал в его сердце. Он увидит меня и будет знать, что я отомстил.

– А потом что? – спросил Фест. – Его стражи прирежут тебя. Ты погибнешь.

– Мне плевать.

– Вот как? Может, тебе и плевать. Но твоей матери – нет. Она останется одна в целом мире. И будет горевать не только по твоему отцу, но еще и по тебе.

Но она и так уже много лет горевала по настоящему отцу Марка. Она не могла забыть Спартака, а Марк, с тех пор как узнал правду о себе, по-другому воспринимал те моменты своего детства, которые ему вспоминались. Он помнил, какими глазами мать смотрела на него, как она вдруг начинала тихо плакать, – теперь все это внезапно обрело смысл. И Марк ощутил укол вины, осознав, что если он будет действовать так безрассудно, то лишь добавит горя в ее жизнь. Он вздохнул с разочарованием.

– Послушай меня, Марк, – негромко заговорил в темноте Фест, чей силуэт лишь смутно различался на фоне оштукатуренной стены. – Порой в этой жизни мы вынуждены использовать те возможности, которые нам доступны. Нам приходится отказываться от желанной цели, какими бы сильными ни были наши побуждения. Я должен был постараться объяснить это тебе еще тогда, когда тренировал тебя для Цезаря. Но ему хотелось только одного – чтобы ты хорошо владел оружием.

– Ничего удивительного. Я только этим и был для Цезаря – неким оружием. Просто одним из инструментов, которыми он пользовался.

– Это, пожалуй, верно, – согласился Фест. – Но он восхищался тобой. Он видел в тебе нечто такое, что выделяло тебя среди остальных. Он сам мне это говорил. Нечто особенное…

Уже не в первый раз Марк ощутил ледяной холод, пробежавший по его спине. Ничто не ускользало от внимания его бывшего хозяина. И хотя Цезарь не мог знать правду о настоящем происхождении Марка, он всегда подозревал, что в прошлом Марка есть нечто такое, о чем его раб не говорит.

– Теперь ты свободен, Марк. Свободен сам выбирать, что тебе делать со своей жизнью. И ты не должен стать рабом желания отомстить. Если ты решишь преследовать Децима, тебя ожидает только смерть. А это было бы бессмысленно. Хуже того, это стало бы настоящей трагедией. Что бы ни сделал Децим с тобой и твоими родными, твой главный долг – спасти мать. А потом, если тебе захочется продолжить охоту, даю слово: я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

Марк повернулся на бок и оперся на локоть, всматриваясь в очертания Феста.

– Ты готов сделать это для меня? Но почему?

Фест ответил не сразу:

– Мы – товарищи по оружию. Цезарь приказал мне помогать тебе. И моя задача будет выполнена только тогда, когда ты будешь полностью удовлетворен. Только тогда. Я буду стоять рядом с тобой, Марк. И идти рядом. До конца.

Прежде чем Марк успел открыть рот, во дворе раздались быстрые шаги. А через миг дверь распахнулась, и в проеме возникла фигура Лупа.

– Я нашел дом аукциониста!