Текст книги "Мир, любовь и свобода. Как жить без войн"

Заключение

Только время покажет, действительно ли отступление войны является устойчивой переменой в состоянии человечества, а не временным затишьем или статистической флуктуацией. Надеюсь, однако, что по крайней мере один из источников скепсиса относительно реальности этого отступления мне удалось устранить: это интуитивное представление о том, что заложенная в человеческой природе склонность к насилию делает такое отступление невозможным. Несомненно не только то, что снижение уровня насилия в истории человечества подтверждено целым рядом фактов, но и то, что оно вполне совместимо с несентиментальным взглядом на несовершенство человеческой природы. Современная концепция человеческой природы, основанная на когнитивной науке и эволюционной психологии, утверждает, что наш вид, при всех его недостатках, способен обуздывать свои низменные наклонности. Человеческая природа не определяется одним качеством или импульсом: это сложная система. Она состоит из многих элементов и включает как механизмы, ведущие к насилию, так и механизмы, ему препятствующие. Кроме того, механизмы, порождающие насилие, не являются непреодолимыми гидравлическими силами: это условные, способные со временем меняться, реакции на конкретные обстоятельства. Один из механизмов, препятствующих насилию, – это открытая комбинаторная система, способная генерировать бесконечное количество идей. И в числе этих идей – институты, позволяющие снижать вероятность войны.

Литература

Gaddis, John Lewis. (1989) The Long Peace. New York: Oxford University Press.

Gat, Azar. (2006) War in Human Civilization. Oxford: Oxford University Press.

Gleditsch, Nils Petter. (2008) “The Liberal Moment Fifteen Years On,” International Studies Quarterly 52(4): 691–712.

Goldstein, Joshua S. (2011) Winning the War on War. New York: Dutton.

Holsti, Kalevi J. (1986) “The Horsemen of the Apocalypse,” International Studies Quarterly 30(4): 355–372.

Howard, Michael. (1991) The Lessons of History. New Haven, CT: Yale University Press.

Human Security Centre. (2005) Human Security Report 2005. New York: Oxford University Press.

Human Security Report Project. (2007) Human Security Brief 2007. Vancouver, BC: HSRP.

Human Security Report Project. (2011) Human Security Report 2009/2010. New York: Human Security Report Project.

Jervis, Robert. (1988) “The Political Effects of Nuclear Weapons – A Comment,” International Security 13(2): 80–90.

Keegan, John. (1993) A History of Warfare. New York: Vintage.

Lacina, Bethany, Nils Petter Gleditsch, and Bruce Russett. (2006) “The Declining Risk of Death in Battle,” International Studies Quarterly 50(3): 673–680.

Long, William J., and Peter Brecke. (2003) War and Reconciliation. Cambridge, MA: MIT Press.

Luard, Evan. (1988) The Blunted Sword. New York: New Amsterdam Books.

Mueller, John. (1989) Retreat from Doomsday. New York: Basic Books.

Mueller, John. (2004) The Remnants of War. Ithaca, NY: Cornell University Press.

Mueller, John. (2009) “War Has Almost Ceased to Exist,” Political Science Quarterly 124(2): 297–321.

Mueller, John. (2010) “Capitalism, Peace, and the Historical Movement of Ideas,” International Interactions 36(2): 169–184

Payne, James L. (2004) A History of Force. Sandpoint, ID: Lytton 52(4): 691–712.

Pinker, Steven. (2002) The Blank Slate. New York: Viking.

Pinker, Steven. (1994) The Language Instinct. New York: HarperCollins.

Pinker, Steven. (1997) How the Mind Works. New York: Norton.

Pinker, Steven. (1999) Words and Rules. New York: HarperCollins.

Pinker, Steven. (2011) The Better Angels of Our Nature. New York: Viking.

Ray, James L. (1989) “The Abolition of Slavery and the End of International War,” International Organization 43(3): 405–439.

Russett, Bruce, and John Oneal. (2001) Triangulating Peace. New York: Norton.

3
Эммануэль Мартен
Экономическое обоснование мира: почему богатые соседи – это очень добрая весть

Война стоит стране больше, чем прямые расходы на войну; в убыток следует включать все то, что могло бы быть приобретено, если бы не война[25]25
  Jean-Baptiste Say, A Treatise on Political Economy (Philadelphia: Lippincot, Grambo & Co.), Book III, chapter 6, § 51. http://www.econlib.org/library/Say/sayT39.html#Bk.III, Ch.VI


[Закрыть].

Жан-Батис Сэй

Если один выигрывает, должен ли кто-нибудь другой обязательно проигрывать? Оборачивается ли выигрыш одной страны потерями для других стран? Эммануэль Мартен – экономист, главный директор Института экономический исследований – Европа. Он организует различные программы в Европе и Африке, является основателем и редактором UnMondeLibre.org и LibreAfrique. org. Публикуется в таких изданиях, как «Le Cercle des Échos» и «Les Échos» во Франции, «Il Foglio» в Италии, «L’Écho» в Бельгии, «Libération» в Марокко и «The Wall Street Journal—Europe».

Выигрывающие и проигрывающие

Многие убеждены, что если кто-то получает прибыль, кто-то другой обязательно несет убыток. Они убеждены, что между людьми итоговая сумма приобретений и потерь равна нулю: на каждый выигрыш одних приходится обусловленная им и равнозначная потеря других. Соответственно, когда сторонники этого убеждения видят, что кто-то преуспевает, они ищут того, кто должен нести потери. Если бы процветание было возможно только таким образом, социальные конфликты были бы повсеместными, а война – неизбежным явлением.

К счастью, можно преуспевать и так, чтобы не причинять потерь другим. Современный мир служит убедительным свидетельством того, что доходы выросли практически повсюду. По сравнению с прошлым, жизнь все большего числа людей стала более продолжительной, более здоровой и богатой. Растет не просто количество благополучных людей; растет процент мирового населения, повышающего свое благосостояние.

Есть, конечно, определенный класс ситуаций, в которых выигрыш одного неизбежно оборачивается ущербом для другого. Если, например, вор что-то крадет, его прибыток происходит за счет обворованного. Но выигрывать можно не только путем воровства: выигрыш приносят работа, инновации, открытия, инвестиции и обмен.

Один из самых видных экономистов в истории четко и ясно объяснил, как выигрыш одного человека может быть и выигрышем другого. Тем самым он объяснил не только экономические основания материального преуспеяния, но и экономические основания мира. Жана-Батиста Сэя (1767–1832) иногда называют «французским Адамом Смитом». На самом же деле он не ограничился популяризацией идей Смита, а значительно развил их.

Как и Смит, Сэй критиковал войну, колониализм, рабство и меркантилизм; а приветствовал он мир, независимость, освобождение и свободу торговли. Но в ряде отношений Сэй пошел дальше Смита. Он объяснил, что услуги имеют ценность (более того, ценность материальных товаров определяется услугами, которые они нам доставляют) и что создание одних товаров и услуг является источником спроса на другие товары и услуги. Эту связь иногда называют «законом рынков Сэя». Вывод Сэя очень важен, причем не только в «макроэкономическом» плане, но и в плане социальных отношений в целом и международных отношений в частности. Если люди могут свободно торговать, то рост богатства одной стороны не причиняет вреда ее торговым партнерам, а, напротив, способствует их благополучию. Происходит это потому, что рост благосостояния одного торгового партнера приводит к повышению спроса с его стороны на товары и услуги других.

Недруги свободного рынка, в первую очередь экономические националисты и меркантилисты, утверждают, что если одна страна становится богаче, это непременно происходит за счет других. Весь мир они рассматривают с точки зрения «нулевой суммы», т. е. считают, что итоговая сумма выигрышей равна нулю: если один выигрывает (находится «в плюсе»), кто-то другой непременно проигрывает (находится «в минусе»). Сэй показал ошибочность этой схемы. Его вывод принципиально важен для дела мира, ибо он гласит: страны могут процветать совместно, поскольку свободная торговля приносит обоюдную выгоду. Торговля – игра с «положительной суммой», при которой итоговая сумма выигрышей положительна. Напротив, конфликты и войны хуже ситуаций с нулевой суммой, т. е. когда выигрыш одной стороны равен потере другой. Войны почти всегда являются «играми с отрицательной суммой», поскольку сумма потерь в них выше любых выигрышей. Иными словами, в войне обе стороны терпят убытки.

Мир производителей-потребителей

Нации на собственном опыте убедятся, что они действительно не заинтересованы в войне друг с другом, ибо они несомненно испытывают все бедствия, связанные с поражением, а выгоды победы остаются совершенно иллюзорными[26]26
  Say, Treatise, Book III, chapter 6, § 54. http://www.econlib.org/library/Say/sayT39.html#Bk.III,Ch.VI.


[Закрыть].

Жан-Батист Сэй

Сэй объяснил, что при рыночной экономике людей следует рассматривать одновременно и как производителей, и как потребителей. Производить значит «придавать вещам ценность, наделяя их полезностью»[27]27
  Jean-Baptiste Say, Catéchisme d’économie politique (Paris: Guillaumin et Cie, libraries, Sixieme edition, 1881), p. 9: «Produire, c’est donner de la valeur aux choses en leur donnant de l’utilité». В английском издании этого предложения нет.


[Закрыть]. Развитие производства измеряется способностью производить новые продукты и снижать цены уже существующих. Производство большего количества товаров означает, что цены на них будут ниже, чем в противном случае, а это, в свою очередь, означает, что у потребителей остается добавочная покупательная способность на приобретение других товаров.

Сэй указывал, что в процессе создания «полезности» ключевую роль играет предприниматель. Сэй сам был предпринимателем и понимал, что значит быть «предприимчивым», т. е. способным «предпринимать» новые дела и жертвовать всем прочим ради эффективного производства товаров и услуг. (Собственно, это и называется «сокращением издержек» производства.) Сэй разъяснил, насколько важна роль предпринимателей на рынке. Предпринимателей очень часто изображали этакими гениями-провидцами, которые обладают сверхъестественными способностями и совершенным знанием рынков, технологий, продуктов, вкусов, людей и т. д. Но Сэй показал, что элементы предпринимательской деятельности присущи всем нам, в том числе и самым «рядовым» среди нас.

Предприимчивость может, например, заключаться в поиске способов удешевления производства, которое «высвобождает» ресурсы, недостающие для выполнения других задач. О том, как увеличить производство и снизить затраты, думают все: заводской рабочий, который старается выполнить норму за меньшее время; фермер, который хочет получить хороший урожай при максимальном сокращении времени на обработку земли; ресторатор, принимающий в расчет, когда люди уходят с работы, и сообразующий процесс приготовления пищи с этим временем. Организация обменов – тоже форма производства: она делает недостающие продукты доступными в том месте и в то время, где и когда они в противном случае не оказались бы; это повышает ценность того, что предлагают обе стороны, и побуждает их к заключению сделки[28]28
  Кроме того, Сэй подчеркивал значение мирной конкуренции среди соперничающих производителей и потребителей. Рыночная конкуренция – это процесс, двигателем которого служит инновационная активность предпринимателей. Цены выполняют роль сигналов – показывают экономическим игрокам выгодные направления. Кроме того, это обучающий процесс: он осуществляется путем проб и ошибок и приносит потребителям новые, более совершенные продукты и другие выгоды. Главное условие для конкуренции – свобода доступа на рынок. Поэтому Сэй столь решительно выступал против привилегированных гильдий, государственных концессий, особых условий для компаний, т. е. против всего того, что ограничивает рынки и создает монополии.


[Закрыть].

«Закон Сэя» и взаимная выгода

Влиятельная теория, помогающая понять экономическое развитие, получила название «Закон рынков Сэя». В знаменитом «Трактате по политической экономии» (1803) есть глава под названием «Débouchés» («места сбыта» – торговые точки или торговые рынки). В ней Сэй объясняет, почему «само производство создает спрос на продукты»[29]29
  Say, Treatise, Book I, chap. 15, § 3. http://www.econlib.org/library/Say/sayT15.html#Bk.I,Ch.XV.


[Закрыть], – в соответствии с принципом «продукты обмениваются на продукты» (который он формулирует ниже). Часто приписываемое Сэю выражение «предложение рождает спрос на себя» – карикатура на его идею. На самом деле он говорил именно о том, что мы наблюдаем: мир становится все более благополучным, среднемировое богатство со времен Сэя многократно выросло, бедность отступает, все большему числу людей доступны здоровье, грамотность, долгая жизнь и доступ к потребительским товарам. Одним из первых Сэй выявил причинный механизм роста всеобщего благосостояния, «эффект снежного кома», благодаря которому повышается богатство торговых партнеров.

На сухом языке современной экономической науки это называется «межсекторальной теорией экономического роста»: рост одного производителя, сектора или страны приводит к увеличению рынка или спроса для других производителей, секторов или стран. Но стоит подумать о том, как это происходит, и открывается замечательная картина.

Когда торговцы поставляют больше своих специальных продуктов, они создают больше полезности для других; эти другие, специализируясь на своей продукции, тоже создают больше полезности, которая способствует торговле. Покупая у другого, каждый имеет больше «покупательной способности». Если воспользоваться терминологией другого выдающегося французского экономиста, Жака Рюэффа, каждый получает больше «прав» благодаря полезности, созданной им для другого. Имея больше прав, каждый может больше приобрести у другого.

Взаимные выигрыши в процессе обмена продуктами вызывают кумулятивный эффект. Доставляя моему соседу больше полезности, я становлюсь богаче, а мой сосед становится богаче, доставляя полезность мне. Раз я стал богаче, я могу купить больше у соседа, и он тоже станет богаче. Разумеется, в маленькой или закрытой экономике возможности разделения труда и производства ограничены; но на крупных рынках для многих людей, специальностей и отраслей открываются дополнительные возможности. Как еще до Сэя указал Адам Смит, «разделение труда ограничивается размерами рынка»[30]30
  Adam Smith, An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations (Indianapolis: Liberty Fund, 1979), Book I, Chap. 3, p. 31 [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007. С. 79].


[Закрыть]. Сэй же добавил, что «чем более многочисленны производители и чем более разнообразны их продукты, тем скорее растут в числе и размерах рынки для этих продуктов»[31]31
  Say, Treatise, Book I, chap. 15, § 15.


[Закрыть].

Сэй описывает обмен продуктами как игру с положительной суммой. Если, в условиях свободного обмена, мои покупатели становятся богаче, – это для меня очень добрая весть. Если же, напротив, они становятся беднее, это не только не добрая, а определенно плохая весть. Как поясняет Сэй, «успех одной коммерческой отрасли создает больше покупательных средств и, соответственно, открывает рынок для продуктов всех других отраслей; напротив, стагнация одного источника производства или торговли отзывается на всех прочих»[32]32
  Ibid., § 9.


[Закрыть].

Сэй указывал, что экономическое развитие – это механизм, самоподдерживающийся, основанный на (если воспользоваться современной сухой терминологией) чисто «эндогенном росте». «Размер рынка» – фактор, от которого в первую очередь зависит уровень специализации и разделения труда, – определяется внутренним состоянием рынка в том отношении, что размер рынка зависит от самого производства. Увеличение производства повышает покупательную способность; это приводит к расширению рынка, которое, в свою очередь, открывает возможности для повышения производства.

Очевидно, что работа механизма экономического развития имеет постепенный и эволюционный характер. Поэтому во времена Сэя население Франции «покупало и продавало во Франции в пять или шесть раз больше товаров, чем при жалком правлении Карла VI»[33]33
  Ibid., § 4.


[Закрыть]. Разделение труда и специализация увеличивают количество отраслей и создают новые отрасли производства (и даже отрасли отраслей). Рыночная экономика – это непрерывно развивающийся процесс.

По сравнению с большинством экономистов его времени Сэй был оптимистом. Навязчивая идея редкости не довлела над ним. Напротив, он подчеркивал способность человека создавать продукты и богатство, разъяснял, почему такое производство служит необходимым условием подобной деятельности других. Производство и торговля – игра с положительной суммой. Поэтому для Сэя, в отличие от Томаса Мальтуса, с которым он полемизировал, редкость не была навязчивой идеей. Сэй стремился исследовать и понять экономику процветания; он отвергал мрачную мальтузианскую картину будущего человечества. Сэй оказался прав, а Мальтус – нет.

Действие закона Сэя на международном уровне

И за пределами страны, и внутри страны вредить соседу значит вредить самому себе: «Каждый человек заинтересован в общем благополучии всех, и… успех одной производственной отрасли способствует успеху всех остальных»[34]34
  Ibid., § 16.


[Закрыть]. Действительно, внутри страны мы редко слышим жалобы на процветание другого города или другой отрасли; люди, как правило, понимают, что если французские фермеры процветают, это будет хорошо для французских рабочих, и наоборот.

Подлинный источник выгод городского населения от торговли с сельским и сельского с городским в том и состоит, что чем больше они сами производят, тем больше товаров и лучшего качества могут приобрести: «Город, окруженный богатой сельской местностью, не знает недостатка в состоятельных и многочисленных покупателях; в свою очередь, соседство богатого города придает дополнительную ценность сельской продукции. Деление стран на сельские, промышленные и торговые практически ничего не объясняет. Ведь успех в сельском хозяйстве побуждает стремиться к успеху в промышленности и торговле, а цветущее состояние промышленности и торговли благоприятно сказывается на сельском хозяйстве»[35]35
  Ibid., § 17.


[Закрыть].

Далее Сэй показывает, что связи между странами ничем не отличаются от связей между областями или между городами и сельской местностью одной страны: «Положение страны по отношению к ее соседям тождественно положению одной из ее провинций по отношению к другим провинциям или положению сельской местности по отношению к городу. Страна заинтересована в процветании соседей, поскольку их богатство гарантирует ее выгоды»[36]36
  Ibid., § 18.


[Закрыть].

То есть и в данном случае богатые соседи представляют для нас возможность продать больше и самим обогатиться.

Еще подробнее Сэй разъясняет свою точку зрения в переписке с Мальтусом. Он показывает, насколько коммерсант заинтересован в богатстве других стран или областей: «Я отнюдь не противоречу себе, когда утверждаю, что одни продукты открывают рынок сбыта для других продуктов и что средства производства, каковы бы они ни были, всегда (если им не препятствуют) применяют себя к задачам, наиболее насущным для стран, и эти насущные задачи одновременно создают новое население и новые источники удовлетворения его потребностей. Давайте оглянемся на 200 лет назад и представим, что некий торговец привез много товаров в те места, где сейчас Нью-Йорк и Филадельфия. Смог бы он их продать? Или представим, что ему удалось организовать там ферму или мастерскую. Смог бы он продать хоть какой-нибудь из своих продуктов? Нет, конечно. Ему пришлось бы самому потреблять их. Почему же сейчас мы наблюдаем совсем другую картину? Почему есть уверенность, что товары, привезенные в Филадельфию и Нью-Йорк или там изготовленные, будут проданы по текущим ценам? На мой взгляд, очевидная причина в том, что фермеры, торговцы, а теперь и промышленники Нью-Йорка, Филадельфии и прилегающих местностей производят там или посылают туда продукты, за счет продажи которых покупают то, что поставляется из других районов»[37]37
  Jean-Baptiste Say, Letters to Mr. Malthus, on Several Subjects of Political Economy, and on the Cause of the Stagnation of Commerce. To Which is added, A Catechism of Political Economy, or Familiar Conversations on the Manner in which Wealth is Produced, Distributed, and Consumed in Society, trans. John Richter (London: Sherwood, Neely, and Jones, 1821). Letter 1: http://oll.libertyfund.org/index.php?option=com_staticxt&staticfile=show.php%3Ftitle=1795&layout=html#chapter_99253.


[Закрыть].

Торговые барьеры («протекционизм») как игры с отрицательной суммой

Многие тогда утверждали (как утверждают некоторые и сейчас), что не нужно торговать с иностранцами и что все нужно делать «дома». Сэй весьма убедительно опроверг эту точку зрения: «Возможно, нам скажут: “То, что верно в отношении нового государства, не годится для старого; в Америке было пространство для новых производителей и новых потребителей, а в стране, где и так избыток производителей, требуются только дополнительные потребители”. Позвольте мне возразить: единственными настоящими потребителями являются как раз те люди, которые сами что-то производят; только они могут купить продукты, произведенные другими. А те потребители, которые сами ничего не производят, могут что-то покупать лишь за счет ценности, созданной теми, кто производит»[38]38
  Say, Letters to Mr. Malthus, Letter 1.


[Закрыть].

Сэй разъясняет, почему «протекционизм» саморазрушителен: это все равно, что «у дверей каждого дома взимать ввозную пошлину на одежду и обувь, – с той похвальной целью, чтобы обитатели домов делали эти вещи самостоятельно»[39]39
  Say, Treatise, Book I, Chapter XVII, § 55. http://www.econlib. org/library/Say/sayT17.html#Bk.I,Ch.XVII.


[Закрыть]. По современным понятиям, Сэй прекрасно представлял себе важную роль международных цепочек добавления стоимости.

Порой слышны жалобы, что у одних стран «дефицит внешней торговли», а у других – «профицит». Считается даже, что «дефицит» – безусловно плохая вещь. Сэй разъяснил ошибочность концепции «торгового баланса» – вредного наследия меркантилистской школы, ставшего причиной многочисленных войн. «Торговые войны», или «войны возмездия», ведутся исключительно ради выгоды тех немногих, которые достаточно хитры, чтобы представить в глазах общественности свои частные интересы как интересы всей страны.

Уже тогда Сэй с большим недоверием относился к тому, что мы сейчас называем «соглашениями о свободной торговле». Он выступал за политику односторонней свободы торговли: следует рассматривать все иностранные государства как соседей и друзей. Привилегированные торговые связи подразумевают неравенство в отношении разных партнеров: если экспортеры из одной страны получают «концессии», значит, экспортеры из другой страны автоматически их не получают; такая ситуация служит источником конфликтов. Сэй понял, что подобные соглашения способствуют не интенсификации торговли, а просто «перенаправлению торговли», т. е. отклоняют торговые потоки от стран, не участвующих в тех или иных соглашениях.

Сэй предупреждал об опасностях субсидирования экспорта. Такая политика порождает то, что мы сейчас называем «кумовством» и «погони за рентой»: разного рода дельцы манипулируют законами к своей выгоде. Сэй критиковал «кумовской капитализм» avant la lettre, т. е. еще до того, как возникло само это понятие. По словам другого выдающегося французского экономиста, Фредерика Бастиа, кумовство есть, в сущности, «взаимный грабеж».

Оппонентом Сэя по вопросу свободной торговли – и мира – был не кто иной, как сам Наполеон Бонапарт. Будучи редактором журнала «Décade Philosophique», Сэй сначала поддержал осуществленный Бонапартом в 1799 г. государственный переворот, который положил конец Французской революции и установил режим Консульства. Сэй даже был членом Трибуната – одной из четырех высших палат Консульства. Но после того как в 1803 г. Сэй опубликовал свой «Трактат», Бонапарт, ставший в 1802 г. «пожизненным» консулом, потребовал, чтобы Сэй переписал разделы о свободе торговли и привел их в соответствие с принципами протекционизма и государственного вмешательства в экономику. Сэй решительно отказался выполнять это требование. Интеллектуальная честность стоила ему места в Трибунате, искаженного цензурой второго издания «Трактата» и запрета заниматься журналистикой.

Бонапарт стал оппонентом Сэя и на самом что ни на есть практическом уровне. Будучи изгнан из общественной жизни, Сэй решил организовать прядильную компанию. Он обладал предпринимательскими способностями, установил новейшую гидравлическую машину, довел число рабочих до 400 и составил серьезную конкуренцию английским производителям. Но протекционистская политика Бонапарта привела к разорению компании в 1812 г. Сэй, его рабочие и их семьи на собственном опыте испытали практические последствия ошибочных идей.