Текст книги "Motherfuckers. Уличная банда с анализом"

Вследствие этого мы хотим изменить расстановку сил в мире. Слабые должны почувствовать свою силу. Вот причина, по которой мы отказываемся воевать в рядах американской армии против вьетнамцев. Американская армия состоит преимущественно из афроамериканцев. Их заставляют сражаться против наших братьев. Нам говорят, что мы воюем за так называемую «Демократию», но мы чувствуем лицемерие подобных заявлений. Мы на своей шкуре чувствуем, что означает американская демократия. И по этой причине мы абсолютно – я повторяю: абсолютно – против призыва юношей любой национальности, так же угнетаемой, как наша. Если нужно бороться, мы будем бороться – но только на своей земле и ради освобождения наших людей. У нас один ответ на призыв: черта с два!

Мы, солидарные с нищими и обездоленными, должны объединиться. Братья пуэрториканцы, объединимся, чтобы достичь нашей общей цели. Силы угнетения, несмотря на их могущество, лишь меньшинство по сравнению с силой, которой владеют все угнетенные в мире. Мы должны помнить слова о том, что бедняка не сломить, ведь он крепко стоит на земле.

Из речи Стоили Кармайкла[84]84
  Один из наиболее радикальных лидеров Студенческого координационного комитета ненасильственных действий, выдвинувший лозунг black power – «власть черным». В этот период радикализация всей африкано-американской субкультуры достигла такого уровня, которого не было ни до, ни после, а лозунг «Власть черным» стал средоточием радикальных идей.


[Закрыть] в Университете

Пуэрто-Рико 25 января 1967 г.

Black Mask № 6 – май-июнь 1967

«Черта с два! Чернокожие не пойдут!»[85]85
  Каноническое «Hell по – we won't go». По одной из версий, изобретено Эбби Хоффманом.


[Закрыть] В ожидании 15 апреля, когда намечается разворачивание Мобилизации, обитатели Гарлема объявили о своем митинге в Central Park West[86]86
  Улица в Манхэттене.


[Закрыть]. Не имея официального разрешения на это собрание, они все же прошли по Седьмой авеню, без полиции, баррикад и без санкций. Вот крики из-за деревьев: «Мы присоединимся!» Сотни людей рассекают процессию, выбегают из парка, перепрыгивая через скамейки, ограды, сбивая с ног случайных прохожих. Воинствующие настроения чернокожих распространяются!

Пятьдесят девятая улица увешана революционными плакатами, черными флагами, флагами N.L.F. (Фронт Национального Освобождения). Толпу из восьмисот или девятисот человек охватило какое-то массовое, стихийное движение: им стало ясно, что улица принадлежит им! (В то время как сторонники «мира» и буржуи беспомощно прохлаждались в Центральном парке, не подозревая о тех, кто вышел из ряда вон.)

Шеренгами по двадцать пять человек процессия проходит по Седьмой авеню. Из-за такого затора уличное движение парализовано – прохожие изумленно таращат глаза. Полиция не понимает, что происходит. Чернокожие в первых рядах, революционные силы, анархисты и некоторые из тех, кто еще даже не осознал, что уже не является кротким и бесполезным «демонстрантом». Эти люди присоединяются к японским Зенгакурам[87]87
  Всеяпонская федерация студенческих самоуправляемых организаций. Была организована в 1948 г. Известна своими открытыми маршами и протестами против политики правительства. Упразднена в 1960 г., после заключения Пакта о ненападении между США и Японией. Но с тех пор и по настоящее время любая организация, заявляющая о схожих с Зенгакурами идеалах и методах, подписывается их именем. Даже сейчас таких объединений несколько (Лига демократической молодежи Японии, разные фракции Японской революционно-коммунистической лиги).


[Закрыть], к студентам Испании и Латинской Америки. Революция! Нет реформизму!

«Черта с два! Мы не пойдем!», «Эй-эй-эй, Эл-Би-Джей[88]88
  Линдон Бэйнс Джонсон (1908–1973) – президент США в период 1963–1969 гг.


[Закрыть], сколько ты убил детей?» – это можно было услышать на Таймс-сквер. Стоял адский шум. Шеренги в двадцать с лишним человек, революционные стяги, то здесь, то там вокруг призывного пункта – поистине сюрреалистическая картина! Подначиваемая революционерами, толпа перемещается на Сорок вторую улицу (гарлемский контингент поворачивает на Сорок шестую, в сторону ООН). Перепуганные водители закрывают окна. Движение на самой загруженной улице в городе прекращено!

Со стороны Первой авеню приближалась полиция! Вдруг те, кто шел спереди, сгруппировались – они-то и оказались отрезаны от остальных живым кольцом полицейских и смяты. Но эта группа оказалась сильной и, неожиданно для жесткой стратегии полиции, легко отбилась и вырвалась.

Об этом не сообщала ежедневная пресса Нью-Йорка, но это случилось, и это должно повторяться вновь и вновь!

ДЖЕНИС МОРЕА

Прошедшая 15 апреля массовая Мобилизация, обернувшаяся 300-тысячной демонстрацией в окрестностях ООН, закончилась. Война продолжается! Два важнейших взгляда на «движение сопротивления» обрисовывают вышеприведенный отчет об этом «освободительном» марше – ставшим и в плане психологии, и плане действия первым вырвавшимся за пределы установленных предписаний проведения митингов, а также «символических» протестов с присущей им верой в возможности моральных убеждений, и проложившим путь к дальнейшим действиям. Мы публикуем оба мнения, благо они вносят вклад в общее дело – прекращение не только войны, но и того, что ее порождает. Но еще важнее заключенная в них идея сопротивления, основанная на непрекращающейся социальной и экономической борьбе, являющейся фундаментом для войны глобальной. Другими словами, они содержат мысль о более радикальном характере протеста.

«Сопротивление»

Реакция на Весеннюю мобилизацию за окончание войны во Вьетнаме, перепечатанная из информационного бюллетеня «Новосфлеанского движения за демократическое общество».

Наши читатели могут вспомнить, как в нашем предыдущем бюллетене мы выразили свое отношение к «Весенней мобилизации», заявив об отказе поддерживать ее со своей стороны.

Мы обращали внимание на то, что – первое – демонстрации в Нью-Йорке и Сан-Франциско, в центрах, имеющих давние традиции политической активности, не способствовали организации необходимого и долговременного движения, в перспективе которого была бы борьба с правительством и включение представителей угнетенных классов во властные структуры, а движущей целью – построение политической и экономической демократии; и второе – это тот недемократический путь, по которому пошли манифестанты и их сторонники, приведший к тому, что никто не поддержал идею организации движения, которое бы контролировалось его участниками, а не несколькими лидерами…

Вспомним «Марш на Вашингтон за рабочие места и свободу»[89]89
  Марш лидеров правозащитного движения на Вашингтон, состоявшийся 28 августа 1963 г., один из крупнейших ненасильственных маршей протеста в США, во время которого Мартин Лютер Кинг произнес свою известную речь «У меня есть мечта».


[Закрыть] 1963 г. Был ли кто-то освобожден? Кто-нибудь (кроме организаторов) получил работу? Расизм, как мы знаем, это сердцевина американской экономической и политической системы. Вы не покончите с расизмом, дойдя до Вашингтона и умоляя правительство прекратить угнетать чернокожих. А для этого необходимо взять власть над политикой и экономикой в свои руки.

Правительство США осуществляет агрессию по отношению к народу Вьетнама – Северного и Южного – на протяжении вот уже тринадцати лет, или двадцати, если считать от начала поддержки французского империализма. Война во Вьетнаме – это не ошибка; это результат тщательно разработанного, хоть и не всегда успешного, плана поддержки и развития американского экономического порабощения Юго-Восточной Азии. Никакие демонстрации, никакие «широкие массы» и «долг» не убедят правительство США и крупные корпорации оставить в покое Юго-Восточную Азию! Южному движению должно быть абсолютно ясно, что мы, как и они, сможем почувствовать себя победителями над иностранной и местной, угнетающей нас и насильничающей над нами, полицией правительства, только когда возьмем в свои руки власть над экономикой и политикой.

Разве не братья мы для вьетнамского народа, борющиеся наравне с ними против общего врага, угнетающего нас? Или мы просто занимаемся устрашающей риторикой посреди неприкрытой жестокости направленной на геноцид войны, желая, чтобы наши правители придумывали все более софистические доводы сохранения «этих назойливых ниггеров и узкоглазых» на своих местах? Главный лейтмотив действий участников «Весенней мобилизации», как мы увидели, была постановка вопроса: война или мир? И они – за мир.

Но вьетнамцы относятся ко всему этому по-другому. Для них важнее их освобождение, а затем уже – мир. Они не будут жить в варварском «мире» американского империализма. Они предпочтут умереть свободными, но не жить в рабстве… Для вьетнамцев свобода их страны от зарубежной оккупации и внутригосударственной тирании не может быть предметом сделки. Мы и множество людей поддерживаем их. Но нам кажется, что это касается не только Вьетнама, но и нас самих. Мы будем бороться за построение движения «борьбы», да, мы поборемся за борющееся и побеждающее движение. Так как тирания не терпит ничего, что было бы направлено против ее экономической и политической власти, мы намереваемся организовать движение, которое отвоюет властные структуры с целью передачи управления ими народу.

Мы не являемся и никогда не превратимся в «лояльную оппозицию». Мы не лояльны по отношению к американскому империализму. Наша лояльность распространяется лишь на американский народ и его освобождение. Вьетнамцы и любые другие в мире угнетенные и борющиеся люди – это наши братья, их враги являются и нашими.

Я полагаю, что этому нужно положить предел; когда теперешний хаос в левом лагере немного стихает, мы можем ясно увидеть на одной стороне тех, кто в этой стране не чувствует себя угнетенным и, следовательно, не видит, каково положение угнетенных здесь и во Вьетнаме, а на другой стороне – тех притесняемых, что готовы объединяться с другими товарищами по несчастью. Мы надеемся и верим, что наши братья из южного движения сделают свой выбор и последуют примеру героического вьетнамского народа: лучше бороться за освобождение, чем жить в мире как рабы.

Если мы сопротивляемся, то мы победим.

ЭД КЛАРК

Революция или национальное освобождение?

Наша поддержка вьетнамского народа не подлежит сомнению. Это не «война», а неприкрытая агрессия со стороны огромной силы, направленной на завоевание маленькой нации, отсталой в своем развитии (технологически, но не культурно) по экономическим и политическим причинам. Говорить здесь о переговорах преступно; даже призывать к немедленному и полному выводу войск – всех американцев, военных и гражданских, – недостаточно, ведь теперь мир полон потенциальных Вьетнамов, куда эти подразделения снова будут направлены. Мы ищем корень этого варварства – американский капитализм. Но достаточно ли и этого? Был ли капитализм ранней или поздней формой тирании над человеком (в своей сегодняшней форме это абсолютно так)? Мы думаем, что нет! Вследствие этого призыв к его отмене – одновременно «внутренний» и «внешний» – должен сопровождаться тем, чем мы хотим его заменить. Не «национальным освобождением», а «тотальной революцией».

Такова ирония, что Вьетнам, позиционируемый как «война за освобождение» (Юга) и защита его от нападения северян, во многих своих проявлениях ближе всего к тому, к чему стремимся мы, если вглядеться в истинные причины их борьбы. Север под угрозой американской бомбежки вынужден был отступить, оставив контроль над многими землями в руках ограниченного личного состава, без какого-либо участия в этом Ханоя, в то время как на Юге «освобожденные» земли были оставлены в управлении местных жителей, среди которых почти нет бюрократов. Мы убеждены, что эта ситуация изменится, когда война закончится, предполагая, что у американцев не было приказа о тотальном разрушении Вьетнама (и Севера и Юга). Естественная функция правительства – подавлять (управлять) массами будет утверждаться раз за разом. Однажды, когда закончится война, народные массы должны будут еще побороться за сохранение полного контроля над землей и средствами производства, чтобы воплотить в жизнь главную цель – восстановление коммунистического (свободного) общества, а не «социалистического государства». Не «Национальное освобождение», что снимет с Вьетнама оковы иностранного господства, но ввергнет экономику в лапы менеджеров и бюрократов, а «Революция» со своими собственными организациями самоуправления, советами рабочих и коммунами. Не «Национальное освобождение», а «тотальная революция во всем мире».

Б.М.

Клефты: поэты-воины[90]90
  Клефты – греческие крестьяне-партизаны, боровшиеся против турецкого господства. Они нападали, главным образом, на местных турецких феодалов и представителей турецкой администрации, а также на греческих землевладельцев-код-забасов, которые и дали им прозвище «воры». Об их подвигах сохранились многочисленные народные песни.


[Закрыть]

Байрон и Шелли были поэты-клефты. И Маяковский. И де Сад. Они братья греческих разбойников, выбравших свободу горных вершин вместо рабства под турецким игом. Со своих горных бастионов клефты совершали набеги на богачей, на предателей, на угнетателей. Часть добычи доставалась жителям деревень, которые скоро осознали, что клефты (воры) являются их истинным выражением, их душой. А по ночам эти клефты собирались у костра, танцевали и пели друг другу песни. И в долинах юноши, слыша их, один за другим смело поднимались на вершины гор. Эти танцы, это мужество, эта поэзия клефтов были сутью освобождения. Как Бодлер на баррикадах Коммуны. Как Лорка. И Лумумба тоже был поэт. И Сидящий Бык[91]91
  Сидящий Бык (1831–1890) – выдающийся вождь и религиозный лидер племени хункпапа-сиу. Сидящий Бык имел массу последователей среди всех племен лакота как противник переселения в резервации и подписания несправедливых договоров.
  С 1863 г. сражался против американских войск. 25 июня 1876 г. объединенные силы сиу и шайенов разгромили войска подполковника Кастера при битве на Литтл Биг Хорн, штат Монтана. Сидящий Бык был убит при попытке ареста сержантом индейской полиции Красным Томагавком.


[Закрыть] исполнял Танец Солнца[92]92
  Индейский ритуал накануне боя: находясь в трансе, шаман предвидит будущее.


[Закрыть] накануне боя с Кастером. И Лерой Джонс[93]93
  Эверетт Лерой Джонс (р. 1934), больше известен как Амири Барака (новое имя взял, приняв ислам в 1967 г.). Ультрарадикальный поэт, марксист, рьяный афроамериканский националист, икона всех маргинальных рэперов вроде Public Enemy.


[Закрыть] с партизанами Уоттса сочинял кантос клефтов. И даже в ядовитом котловане белой Америки племя клефтов поднимается на войну с Истеблишментом и Спектаклем. У поэта-воина есть цимбалы и есть оружие, и хунта это осознает.

ДЭН ГЕОРГАКАС

Шестеро из Гарлема «Шестеро чернокожих молодых людей, старшему из которых двадцать, были пожизненно заключены под стражу в штате Нью-Йорк. Такое обвинение – это убийство. Оно, конечно же, было сфальсифицировано, но, в любом случае, приговор еще не окончательный. Эти ребята – деревенские, и они дали присягу нести свободу вьетнамцам. И путь их лежит если не в тюрьму, то в азиатские джунгли – защищать основы морали западного мира. Но нравственные законы, которые на них давят, не могут быть приняты ни вьетнамцами, ни кем-либо другим, кто еще хочет остаться в живых…»

«Я обращаюсь к вам, от имени всего человечества, с призывом, ради нашего общего спасения, присоединиться к протесту против грубого нарушения всех прав, учиняемого по отношению к этим людям…» (Джеймс Болдуин)[94]94
  Американский писатель, чернокожий.
  В 1960-1970-е гг. активно участвовал в движении за гражданское равноправие. В своих романах и эссе, среди прочего, поднимал вопросы расизма, насилия, других аспектов взаимоотношений американских народностей.


[Закрыть].

За дальнейшей информацией о Шестерых из Гарлема, за копиями обращения Дж. Болдуина, откуда выше приведена цитата, обращайтесь в Chapter Group, Box 245, Cathedral Station NYC 10025. Требуются денежные средства для подачи в апелляционный суд и т. д.

Итак, у нас есть Шестеро из Гарлема. Или шесть тысяч, или шесть миллионов – жертв насильственного расизма. «Легальных» или нелегальных, все равно. Джеймс Пауэлл убит полицейским, находящимся не при исполнении служебных обязанностей (Нью-Йорк); Леонард Дедвайлер убит полицейским при исполнении (Лос-Анжелес). Четверо убито в Гарлеме в 1964-м. Тридцать четыре – в Уоттсе в 1965-м, а сколько еще тысяч? Геноцид. Й вот сейчас: летние вылазки, с разговорами о бунтах. Но бунтов все нет, одни разочарования; злость, восстания угнетаемых. Нет бунтов, лишь бешеное насилие тех, кто сам постоянно испытывает его на себе. Не жестокость полиции была искрой для пламени – жестокость жизни и есть пламя. И жизнь не меняется. И летние вылазки. И не видно конца как жестокостям, так и репрессиям. А негры обвиняют во всем эти «бунты».

Крепостное право было насилием, как и капиталистическая эксплуатация труда есть насилие (собственность – это тоже насилие!). Но нет – это лишь жертвы, которые жестоки. Есть намерение мобилизовать национальную гвардию – опять насилие. Вооружаем полицию – насилие. Вторгаемся в гетто – насилие. Выражаем неудовольствие – снова насилие. Но нет – это лишь жертвы, которые жестоки. В Кливленде хотят устроить что-то страшное с местной чернокожей молодежью – насилие. Национальная стрелковая ассоциация формирует вооруженные отряды – насилие. В Атланте вооружены даже работники наземного транспорта – насилие. Но нет – это лишь жертвы, которые жестоки.

Пока общество основано на насилии, альтернативы такому положению вещей нет. «Вот поэтому мы революционеры, а вовсе не от того, что мы отчаялись, жаждем мести и движимы ненавистью» (Эррико Малатеста, 1922 г.)[95]95
  Эррико Малатеста (1853–1932) – итальянский анархо-коммунист, треть жизни проживший за рубежом. Неоднократно экстрадировался из самых разных стран. Дружил с Петром Кропоткиным и Михаилом Бакуниным.


[Закрыть].

Black Mask № 7 – август-сентябрь 1967

Уже существует новый динамизм – заправленный наукой и подожженный революцией. Перехватывающий эстафету футуризма, дадаизма и сюрреализма на том месте, где они остановились. Там, где они предприняли покушение на революцию в «искусстве», мы должны изменить саму жизнь. Нам нужны такие средства, что разрушат границы между искусством и политикой, и эти средства – революция.

Всякая культура призвана ограничивать такие средства, которые могут быть восприняты искусством, и самое малое, что нам необходимо – это уничтожение такой культуры. Наше искусство – это подмена жизни, а наша культура оправдывает совершеннейшую нищету повседневной жизни. Призыв к революции не может содержать в себе что-то меньшее, чем «абсолютность». Смены власть предержащих недостаточно, мы должны наконец изменить саму жизнь. Человек должен иметь возможность полностью контролировать то, что происходит вокруг него, – в социальной, экономической и культурной сферах. Мы выражаем свое «НЕТ»: власти, отчужденной от народа; элите (называет она себя революционной или нет), управляющей политическими процессами; отделению политики от всей остальной жизни. То же самое должно произойти и в культуре: «абсолютная» культура не нуждается в экспертах и художниках – она нуждается лишь в людях.

Все или ничего

Слишком долго мы являлись свидетелями перерождения революционной мысли в обличие аргументов, берущих вверх над методами; как будто бы единственное, что могла родить левая, – это вопрос «как?», а не «что?». Настало время ответить на это не только формально, но и содержательно: не только умствованием, но и действием. Ведь в совокупности они революционны, а по раздельности это уже трагедия.

Если целью является передача власти народу, то средствами должны стать революционные учреждения: рабочие советы, общинные советы, коммуны и т. д.

Если целью является культурное, социальное и экономическое освобождение людей, то средством должно выступить уничтожение «культуры».

Если целью является раскрепощение естественного человека, то средства должны быть как сексуальными, так и социальными.

Если цели «абсолютны», то таковы должны быть и средства – все или ничего.

Б.М.

Временами, посреди бунта и разрушений, превращавших некоторые части города в поле боевых действий, там царила поистине карнавальная атмосфера.

N.Y. TIMES. 7/16/67.

Губернатор Хьюз говорил после осмотра улиц, служивших местом действия восстания: «Но что больше всего вызвало во мне отвращение – так это та праздничная атмосфера… это все равно, что смеяться на похоронах».

TIME. 7/21/67.

Да! Мы смеемся на этих похоронах! Бедный, расстроенный белый англо-саксонский протестант Хьюз. Естественно, он не может понять истинную причину и страсть человека к тому, что он называет бунтом «криминала». Он принадлежит к отмирающему виду, к последним представителям системы, на чьих похоронах мы не можем не повеселиться вволю. Признающий любое объединение только в случае его интеграции в систему, он раздражается от их радости, от их праздничной атмосферы, от того, как они выходят за пределы потребительского порабощения и таким образом выходят за пределы его компетенции. Он прав в своей глупости. Очевидно, что патриотическое дерьмо не смирится с афро-американцами. Конечно, «они не так ненавидят белых, как они ненавидят Америку». Америка, в том виде, как она есть, эксплуатируется и подавляется маленькой кучкой белых, чисто вымытых, хладнокровных бандитов. И к их неудовольствию такой Америкой прибавится то, что Чернокожий Человек не останется без поддержки!

ТОНИ

Революция или ее выкидыш

Революция терпела неудачу и будет терпеть неудачу до тех пор, пока сама суть государства остается прежней. В революционные моменты люди оказываются кастрированы бюрократическим аппаратом государства и его институтами контроля и принуждения. Лживые теории организации привели к подавлению желания человека самому вершить свою жизнь. Тот, кто понимает всю природу неудачи революции, понимает, что революционный проект должен быть радикально пересмотрен. Повсеместное самоуправление, в котором сознательно участвуют все, должно быть целью, а революционная организация советов послужит ей адекватным средством. Коллектив как противоположность личному самоуправству должен восторжествовать.

История показала, что в разгар революционной борьбы организация рабочих советов, создававшаяся для управления производством, оказывалась моментом революционной истины. Сейчас же новый пролетариат состоит из рабочих и не-рабочих, которые не властны над своим общественным положением, над целью и конечным результатом своей деятельности. В борьбе между властью и новым пролетариатом рабочие и не-рабочие советы станут органами, с помощью которых люди смогут участвовать в решении политических, социальных и экономических вопросов, влияющих на их собственные жизни. Граница между этими дутыми категориями, так же как и граница между работой и досугом, в конечном счете исчезнет. Потребительское производство будет заменено производством для жизни. Теперешняя сущность работы исчезнет и будет заменена новым способом свободной активности. Новый пролетариат исчезнет, когда исчезнут основы потребительского производства – необходимая работа, война, власть над автоматизацией, табели о рангах. Советы могут стать универсальной формой для реализации всего этого.

Борьба против потребительского производства, против идеологии (а в любой идеологии всегда есть что-то сектантское) во всех ее обличиях, против государства и навязываемых им ересей будет вестись рабочими и общественными советами. Роль советов не будет заключаться в самоуправлении существующим миром, но в беспрестанных и качественных преобразованиях. Абсолютное освобождение человека зависит от его способности самому свободно обустраивать свою жизнь. Если революционный проект окажется состоятельным, то должен быть сделан шаг в сторону от настоящего прислуживания в системе. Попытка человека самому организовывать свою жизнь в такой момент не должна пресекаться. Жизнь, а не прислуживание, самоуправление, а не порабощение должны быть целью. Иначе не будет никакой революции.

КЭРОЛ ВЕРЛАН

«Сексуальная революция» Вильгельма Райха (1935, 1944)[96]96
  Здесь приводятся выдержки из двух предисловий Вильгельма Райха, впервые опубликованных в изданиях «Сексуальной революции» е 1935 и 1944 гг. Компоновка отрывков принадлежит редакции Black Mask. Перевод цитируется по русскому изданию: Райх В. Сексуальная революция ⁄ Пер. с нем. В.А. Брун-Цехового, общ. ред. и предисл. В.П. Наталенко. СПб.-M.: Университетская книга, ACT, 1997.


[Закрыть]

Социальные понятия XIX века, определявшиеся чисто экономическими факторами, неприменимы к характеристике мировоззренческого расслоения в борьбе вокруг вопросов культуры, идущей в обществе XX столетия. Упрощая ситуацию до краткости формулы, можно сказать, что социальные конфликты бушуют сегодня вокруг интересов сохранения и поддержания жизни, с одной стороны, и интересов уничтожения и подавления жизни – с другой.

Совершенно ясно, что социальный вопрос, поставленный столь конкретно, учитывает живой процесс жизни в каждом, даже беднейшем члене человеческого сообщества. И в этой связи в огромных масштабах возрастает значение, которое я 15 лет назад придал сексуальному угнетению. Благодаря исследованиям в области социальной и индивидуальной сексуальной экономики мною была выяснена роль подавления любовной жизни детей и юношества как важнейшего механизма формирования послушных подданных и людей, пребывающих в состоянии экономического рабства. Дело, следовательно, не в том, предъявляется ли в доказательство того или иного образа мыслей партийный билет белого, желтого, черного или красного цвета, а, вне всяких сомнений, в том – и здесь навсегда исключаются всякие возможности социального обмана – одобряются ли полностью, поддерживаются ли и охраняются возможности свободного проявления жизни. При этом совершенно неважно, с помощью какой идеологии, в каком государстве, с позиций ли «пролетарской» революции или защиты «капиталистического» строя, с использованием аргументов какой религии (иудаизма, христианства или буддизма) происходит такое подавление. Сказанное неопровержимо и имеет силу повсеместно до тех пор, пока существует жизнь и пока хотят делом доказать серьезность демократических идеалов, раз и навсегда покончить с социальным обманом масс трудящихся людей.

Экономический процесс, т. е. развитие машин, функционально идентичен с процессом развития психической структуры человека. Этот последний процесс порождает, стимулирует или тормозит экономическое развитие, испытывая, в свою очередь, его влияние. Экономика немыслима без действующей структуры человеческих влечений, точно так же, как и, наоборот, человеческие чувства, мысли и действия невозможны без экономических основ и последствий. Однозначность каждой из обеих систем взглядов обосновывается в психологизме («Одни лишь душевные силы человека творят историю») и экономизме («Историю творит одна лишь техника»). Следовало бы меньше говорить о диалектике, а постигать живые взаимоотношения между группами людей, природой и машинами. Как функция они образуют единство, одновременно обусловливая друг друга.

На практике никогда не удастся овладеть современным культурным процессом, не поняв, что ядром психической структуры является структура сексуальная, а культурный процесс в значительной степени есть процесс удовлетворения половых потребностей, происходящий на основе сохранения жизни.

Именно в этой малозаметной жизни, а не за дипломатическими завтраками совершается на деле то, что называется большой политикой. Поэтому нельзя более откладывать политизацию так называемой частной жизни людей. Если бы миллионы жителей Земли понимали смысл деятельности дипломатов, то все было бы в порядке. Развитие общества и удовлетворение человеческих потребностей не направлялись бы более в соответствии с интересами фабрикантов оружия и повесткой дня разных открытых и тайных совещаний…

Экономический строй последних двухсот лет сильно изменил структуру человеческой личности, и все же это изменение малозначительно для всего человечества по сравнению с негативными последствиями, которые принесло в наш мир подавление естественной жизни, прежде всего сексуальной, начавшееся много тысяч лет назад. Подавление влечений на протяжении тысячелетий создало в массовой психологии почву, состоящую из страха перед властью, послушания, невероятной скромности, с одной стороны, и садистской жестокости – с другой. На этой почве только и может сохраниться частное капиталистическое хозяйство, проявив все свои разрушительные свойства.

Но при этом мы не забываем, что именно социальные и экономические процессы далекого прошлого послужили причиной изменений структуры человеческой личности. Следовательно, сегодня речь идет не о существующей двести лет проблеме промышленности, а о насчитывающей уже около шести тысяч лет психической структуре человека, которая до сих пор оказывалась неспособной поставить машины на службу человеку. При всей грандиозности и революционности открытия закона капиталистической экономики его одного недостаточно для решения проблемы зависимости и самоподчинения человека.

Ядром же счастья в жизни является счастье, вызванное сексуальным удовлетворением. Никто, обладающий политическим весом, не осмелился поставить данное утверждение под сомнение. Сексуальность – частное дело, не имеющее ничего общего с политикой. Таково было и таковым остается общее мнение. Реакционеры думают иначе!

Капиталистическая классовая мораль выступает против сексуальности, порождая тем самым противоречия и бедствия. Революционное движение снимает эти противоречия, выступая поначалу с идеологических позиций за удовлетворение половых потребностей, а затем закрепляя эту свою позицию с помощью законодательства и переустройства сексуальной жизни. Следовательно, капитализм совпадает с общественным сексуальным угнетением, с одной стороны, в то время как «революционная мораль» – с удовлетворением половых потребностей, с другой. Сказав «новая революционная мораль», мы не говорим ничего. Эта новая мораль получает конкретное содержание только благодаря упорядоченному удовлетворению потребностей, причем не в одной лишь половой сфере. Если революционная идеология не осознает, что именно это упорядоченное удовлетворение потребностей и является, наряду с прочим, ее конкретным содержанием, то, хотя эта идеология и провозглашает новую мораль, она остается на деле в плену старых фактов.

Ньюарк

Единственное, что может сдерживать угнетение со стороны правительства, – это та сила, которую демонстрирует народ, убеждая тем самым, что ему есть что противопоставить.

Противостояние может быть как открытым, так и скрытым; но оно существует всегда, даже когда правительство не проявляет внимания к недовольству и набирающим обороты движениям протеста, кроме тех случаев, когда возникает реальная опасность восстания.

Когда народ смиренно подчиняется закону или его протесты слабы и ограничиваются словами, правительство заботится лишь о своих интересах и игнорирует нужды людей. Когда же протесты сильны, упорны и угрожающи, то до правительства начинает кое-что доходить, и оно либо удовлетворяет требования, либо прибегает к насилию. Но, так или иначе, ситуация все равно закончится бунтом, ведь, если правительство не удовлетворяет требования, начинается восстание; если правительство все же идет на компромисс, то народ становится уверен в своих силах и требования его возрастают. А когда несовместимость между свободой и властью становится очевидной, то вероятность насильственной борьбы становится очень велика.

Поэтому всегда нужно быть готовым, морально и материально, и, когда придет время, народ выйдет победителем.

ЭРРИКО МАЛАТЕСТА, 1920 г.

И вот слова этого итальянского анархиста спустя сорок лет снова становятся явью – в Ньюарке. Мы должны начать осознавать, что это уже не бунты, а скорее, как заявил губернатор Хьюз, «акты восстания», – и мы должны действовать соответственно. Наши вылазки за пределы гетто по милости национальной гвардии становятся все более похожи на трагедию. Пока у чернокожих есть поддержка белых рабочих районов, у них будет уверенность в своих силах. Их общая сила выражается в том, что оскорбить одного – значит оскорбить всех.

Хотя наших братьев расстреливали в Ньюарке, чернокожие рабочие не отходят от своих станков.

Хотя наших братьев расстреливали в Ньюарке, чернокожие солдаты умирают, защищая белых.

Хотя наших братьев расстреливали в Ньюарке, другие гетто ждут своей очереди.

Поймите, что это революция и нам необходима революционная солидарность. Если они хотят уничтожить наших братьев, они должны уничтожать всех нас – и белых, и черных.

Движение революционной активности[97]97
  Военизированная организация радикальных черных националистов, следовавшая линии китайского марксизма с ленинским уклоном. Создана в 1963 г. Максом Стэнфордом и другими активистами, поддерживавшими правозащитника Роберта Ф. Уильямса (1925–1996), обвиненного в похищении людей и бежавшего на Кубу в 1961 г. В 1966 г. ДРА учредили Клуб любителей ружей и пистолетов на Ямайке, чтобы постоянно практиковаться в стрельбе.


[Закрыть]

В конце концов, мы должны собрать все недостающие детали. Те же самые менты, что «не смогли» уберечь Малькольма Икс, теперь не скрывают заговор о покушении на жизнь Роя Уилкинса-младшего[98]98
  Рой Уилкинс (1901–1981) – правозащитник, с 1931 по 1934 г. был заместителем генерального секретаря Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения.


[Закрыть] (NAACP)[99]99
  National Association for the Advancement of Colored People (NAACP) – Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения. Крупнейшая негритянская общественная организация, основанная в 1909 г. с целью добиваться равноправия чернокожего населения.


[Закрыть]. Те, кто сами являются убийцами, сейчас выступают в роли арестовывающих «убийц», оправдывая свои преступления и одновременно с этим ища возможности задавить всю оппозицию. Но, пытаясь сфабриковать обвинения к «Движению революционной активности», они разоблачают свои собственные страхи. Они создали предпосылки для протеста и теперь хотят дать деру.

Этот прецедент демонстрирует новое обострение в войне против чернокожей Америки. До настоящего момента они оставались в ожидании так называемого «бунта», с целью арестовать и подавить чернокожих повстанцев, но теперь решили действовать первыми, и в этом деле пресса играет главную роль. Она должна послужить появлению истерии и страха, которые помогут увидеть преступление там, где недостаточно для того доказательств.