Текст книги "Русская германистика: Ежегодник Российского союза германистов. Том 1"

Г. В. СТАДНИКОВ (Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена, Санкт-Петербург)
У ИСТОКОВ: НЕМЕЦКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ПЕРВЫХ РУССКИХ ПЕРЕВОДАХ

История изучения русских переводов западноевропейскй литературы имеет давнюю традицию. Достаточно назвать труды Петра Петровича Пекарского, Владимира Петровича Семенникова, Алексея Ивановича Соболевского, Александра Николаевича Веселовского, Виктора Максимовича Жирмунского. Весомый вклад в исследование этого вопроса внес Сектор взаимосвязей Пушкинского Дома, который многие годы возглавлял Михаил Павлович Алексеев. В целом ряде своих работ, посвященных раннему знакомству русских с литературой Запада, М. П. Алексеев, привлекая обширный фактический материал, трактовал и общие вопросы практики и теории перевода.[190]190
  См. работы М. П. Алексеева: Восприятие иностранных литератур и проблемы иноязычия (1946); «Робинзон Крузо» в русских переводах (1963); К истории написания имени Шекспир в России (1965); Словарь иностранных языков в русском азбуковнике ХУП века (1968); Первые русские переводы Данте в ХУШ веке (1969) и ряд других.


[Закрыть] Именно в Секторе взаимосвязей родилась классическая работа Андрея Николаевича Егунова «Гомер в русских переводах XVIII–XIX веков (1-е изд. 1964, 2-е изд. 2001).

Следует отметить особый вклад Юрия Давидовича Левина в изучение истории русской переводной литературы. Перу Левина принадлежит едва ли не единственный в нашей науке труд, посвященный русским переводчикам XIX в.[191]191
  Левин Ю. Д. Русские переводчики ХК века и развитие художественного перевода. Л., 1985.


[Закрыть] В этой и многих других своих работах Левин всесторонне раскрыл процесс обогащающего воздействия переводов на отечественную литературу.[192]192
  См. работы Ю. Д. Левина: Национальные литературы и перевод (1967) Взаимосвязи литератур и искусство перевода (1961); Об исторической эволюции принципов перевода (1963) и ряд других.


[Закрыть] По инициативе Ю. Д. Левина и при его активном участии вышел ценный коллективный труд «История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век» (В 2 т. СПб., 1995–1996). Труд этот, подготовленный сотрудниками Сектора взаимосвязей Пушкинского Дома, подводит итоги многолетних исследований ученых в этой области. Материал группируется в этом издании по принципу выделения в специальные разделы отдельных родов художественной литературы. В одном отношении подобная структура исследования вполне оправданна. Ученым удалось показать специфику и эволюцию русского переводческого искусства в области прозы, поэзии и драматургии. Вместе с тем, однако, остается нечетко обозначенной история переводов на русский язык отдельных литератур Запада. В частности, в этом ценном научном издании нет ответа на вопрос, когда и как начиналось бытование немецких текстов в первых переводах на русский язык. К изучению данного вопроса обращался Павел Наумович Берков, но сосредоточил свое внимание на переводах XVIII в.[193]193
  Берков П. Н. Немецкая литература в России в ХУШ веке // Берков П. Н. Проблемы исторического развития литератур. Л., 1981.


[Закрыть]

Настоящий обзор затрагивает более ранний по времени период. Его отправной вехой является вторая половина XV в., когда, по словам академика А. И. Соболевского, в Московской Руси «были сделаны первые переводы произведений западноевропейских литератур».[194]194
  Соболевский А. И. Переводная литература Московской Руси ХГУ—ХУП веков: Библиографические материалы. СПб., 1903. С. 39.


[Закрыть] М. П. Алексеев замечал: «Нет воздействия иностранного писателя на русского вне перевода, не может быть воздействия на автора, думающего в форме другого языка». Но первые переводы лишь знак внешних контактных связей. Это еще не освоение словесной культуры другой страны, а лишь знакомство с ней, вызванное не столько внутренними потребностями национальной литературы, сколько общими процессами культурного развития. Таким и было начало взаимосвязей немецкой словесности с русской. Во второй половине XV в. в России переводили в основном с латинского и польского. Однако и сравнительно немногочисленные переводы с немецкого – любопытная и органичная часть ранней отечественной книжности.

В XV в. в течение нескольких десятилетий Новгород являлся центром русской переводческой деятельности. Всемерно поощрял ее здесь архиепископ Геннадий. Выбор текстов для перевода был продиктован сугубо деловыми задачами и определялся в первую очередь проводимыми архиепископом политическими и церковными нововведениями в новгородской епархии. Именно здесь засвидетельствовано одно из ранних обращений к переводу с немецкого.

При осуществлении самого значительного проекта новгородцев – перевода на церковнославянский язык полного кодекса библейских книг (так называемой Геннадиевской Библии) в дополнение к латинским текстам был использована и немецкая Библия, изданная в Кёльне в 1478 г. Работу эту осуществил правительственный переводчик Дмитрий Герасимов. Геннадиевская Библия датируется 1499 годом, но еще раньше, между 1482–1490 гг., был осуществлен небольшой по объему перевод с немецкого «Повесть о валашском воеводе Дракуле». Предположительно перевод был выполнен одним из членов русского посольства в Венгрии, вероятнее всего дьяконом Федором Курицыным, находившимся в 1482 г. в Будапеште. Оригинал, с которого был сделан перевод – немецкий «летучий листок»; язык перевода – церковнославянский, но уже с большим включением русских слов. Соболевский отмечает: «После него мы имеем еще ряд переводных трудов то с именем переводчиков, то без них. Общее их число сравнительно велико. Языки, с которых были сделаны переводы, – главным образом латинский и немецкий».[195]195
  Там же. С. 41.


[Закрыть]

Заметим, что до появления первых русских газет «летучие листки» были главным средством информации о событиях исторических и бытовых, вымышленных и фантастических. Содержание русских «летучих листков» пополнялось переводами с разных языков, но и из немецких текстов в Россию поступали самые разнообразные сведения. Так, из немецкого календаря на 1684 г. философа и математика Ягона Гендрика Фохта переведена на церковнославянский небольшая по объему «Повесть о Магомете». Уже ее первые строки более чем определенно свидетельствовали о том, в каком ключе шла речь о почитаемом мусульманами пророке: «Мерзкий сей и богоотступный прелестник и сын дьявола, паче же гонитель христианский Махмет родился».[196]196
  Там же. С. 90.


[Закрыть] О недавних событиях исторической жизни Англии повествовал переведенный с немецкого текст «О Каролусе первом, короле великобританском, французском и ирлянском». В «летучем листке» подробно говорилось о казни Карла I. Завершалось повествование кратким рассказом о том, как был призван на престол Карл II.

С немецких текстов и были осуществлены переводы, которые стали содержанием русских «летучих листков»: о разрушительном землятресении в Сицилии 29 декабря 1692 г., которому предшествовали чудесные знаки – «видны были в воздухе священники с крестами, войско, огненные столпы»;[197]197
  Там же. С. 249.


[Закрыть] о жестоком помещике, обложившем своих подданных непосильными податями; о «благоговейном человеке», который перед своей кончиной в Кракове в 1558 г. пророчествовал о страшных бедах, ожидающих Польшу в близком будущем.

Другой тип переводов с немецкого – тексты нравоучительного, научного и прикладного характера. Наиболее значительный вклад в это дело внесли сотрудники Посольского приказа. Особенно интенсивной была их деятельность в последней трети XVIII в. В 1674 г. переводчик посольского приказа Андрей Виниус перевел с немецкого сборник басен «Зрелище жития человеча». Книга адресовалась «младым отрокам, во дверь. многомятежного жития вступающих». В 1683 г. переводчик Посольского приказа Авраам Фирсов перевел с немецкого Псалтырь. Судьба этого перевода довольно любопытна. Согласно повелению патриарха данный перевод без его личного разрешения «не велено было смотреть никому». Мотивировалось это тем, что в предисловии к переводу говорилось о невежестве не только простонародья, но и церковнослужителей: «Наш российский народ грубый и неученый, не токомо простые, но и духовные лица».[198]198
  Пекарский П. Н. Наука и литература в России при Петре Великом. СПб., 1862. Т. 1. С. 199.


[Закрыть]

Целая бригада переводчиков Посольского приказа с немецкого на русский перевела книгу польского генерала Каземира Симеоновича «Современное пушкарское огнеметательное и пищалонаставное художество». Перевод был сделан с книги, изданной во Франкфурте-на-Майне в 1676 г. При подготовке к беловой рукописи текст был заметно урезан. Теоретические вопросы, занимавшие 121 лист, оказались опущены, оставлено было только то, что имело непосредственную практическую ценность. Особым вниманием к «художествам» военным был продиктован и перевод с немецкого книги Иосифа Фуртенбаха «Пушкарской хитрости школа», вышедшей в Аугсбурге в 1643 г. В те же годы на русском языке появился рыцарский роман «История благоприятна о благородной и прекрасной Мелюзине». Правда, это был перевод с перевода. Сначала роман был переведен с немецкого на польский, а затем трудами Ивана Гуданского – на русский. Роман имел яркий приключенческий характер. А о самой Мелюзине рассказывалось, что была она заколдована и по субботам превращалась в женщину-змею.

В Петровскую эпоху ярко проявилась тенденция, связанная с преодолением национальной замкнутости русской культуры. Не случайно поэтому, что переводческая деятельность особенно активизировалась. Петр I был всемерно заинтересован в том, чтобы научная мысль Запада поступала к русским на отечественном языке. С 1690 г. по указанию Петра I книги для России печатались в Голландии, но уже вскоре после 1700 г. в Москве начинается издание книг светского содержания на кириллице. С 1708 г. появляются первые издания с употреблением гражданского алфавита. Вместе с тем переводческая деятельность, как и прежде, определялась почти исключительно политическими и просветительскими запросами правительства.

Всемерно поощряя новые переводы, Петр I с большим вниманием отнесся к трудам, осуществленным в предшествующие десятилетия сотрудниками Посольского приказа. Около двух десятилетий оставалась в рукописи переведенная Леонтием Гроссом с немецкого книга «Новейшие основания и практика артиллерии Ернеста Брауна, капитана артиллерии в Гданске в 1682 году». Книга была напечатана в Москве в 1709 г., явившись первым трудом по артиллерии, изданным по повелению царя. Петр I проявил заботу не только об издании, но и о достойном оформлении книги. В письме к Меншикову (27 сентября 1707 г.) Петр писал: «…изволь поговорить фельдмаршалу-лейтенанту Гольцу, чтобы в книге Броуновой напечатали оных фигур на доброй бумаге книг десять и прислали».[199]199
  Указ соч. Т. 11. С. 216.


[Закрыть] Оформление книги оказалось ярким и привлекательным: заглавный лист был украшен гравюрами, текст сопровождался двадцатью тремя пояснительными рисунками. В том же 1709 г. на русском языке была опубликована книга механика и гравера Леонарда Xристофора Штурма «Архитектура воинская, гипотеческая, еклети-ческая». Это один из интересных примеров, когда немецкий язык выступил в роли посредника. Книга Штурма была написана на латыни, затем переведена на немецкий и опубликована в Нюрнберге в 1702 г. С этого издания и был сделан русский перевод. Сугубо специальный труд Штурма по своему построению продолжал традицию новеллистических книг «поучений и советов». Мудрый «мейстер» излагал своему ученику методы фортификации 39 военных инженеров. Петр I, заботясь о том, чтобы русская книга ни в чем не уступала немецкой, писал переводчику А. Г. Головкину: «Оный перевод напечатать и переплесть с чертежами вместе против того же, как и немецкая была».[200]200
  Описание изданий гражданской печати. 1708–1725 / Сост. Т. А. Быкова и М. М. Гуревич. М.; Л., 1955. С. 88.


[Закрыть] Немецкий язык оказался посредником и при переводе на русский книги испанского дипломата Диего де Сааведра Фахардо «Изображение христианско-политического властелина». Лишь вторичный перевод, осуществленный по указанию Петра I был сделан с латинского оригинала Феофаном Прокопови-чем. С немецкого же языка в 1704 г. была переведена на русский книга притч Саади «Гулистан» под названием «Персидский крынной дол, в котором много веселых и прекрасных историй».

Однако русская переводческая культура к этому времени обладала гораздо большим опытом перевода с латинского, чем с немецкого. Один из примеров подобного рода – книга немецкого ученого Самуэля Пуфендорфа «Введение в гисторию европейскую».

С немецкого на латынь книгу Пуфендорфа перевел Фредерик Крамер. Этим недостаточно качественным текстом и воспользовался переводчик на русский Гавриил Бужинский. Книга переводилась по повелению и под контролем Петра I. Xорошо знакомый с оригиналом, Петр I обратил внимание на то, что Бужинский в разделе о России выпустил нелестный отзыв немецкого ученого о русских.

Царь решительно возразил против этого и указал восстановить пропущенное. Труд Пуфендорфа по сути первое на русском языке пособие по всеобщей истории. В книге рассказывалось о Португалии, Британии, Дании, Польше, России, немецком и шведском королевствах. При этом Пуфендорф не просто излагал в хронологической последовательности факты истории, но стремился их обобщить, представив картину общеевропейского исторического развития. Книга Пуфендорфа имела широкое хождение в России. В 1723 г. появилось ее второе издание. Однако в царствование Анны Иоаннов-ны книга оказалась нежелательной. Причина этому – содержащийся во «Введении» очень нелестный отзыв об отце императрицы Иоанне Алексеевиче. 25 июня 1731 г. появился указ ее императорского величества «Об отобрании книги „Введение в историю европейскую“». В указе строго предписывалось книгу «собрать отовсюду у кого бы она ни была». Объявлялось «о рассылке во все губернии губернаторам и в провинции воеводам о том же оных книг отбирании».[201]201
  Русская старина. 1895. № 12. С. 148.


[Закрыть]

Вернула читателям книгу Елизавета Петровна, объявив в ноябре 1743 г., что труд Пуфендорфа «дозволяется снова продавать и держать в доме». «Введение в гисторию европейскую» далеко не единственное сочинение Пуфендорфа, появившееся на русском языке в петровское время. В ноябре 1721 г. на заседании Синода Петр I повелел перевести «на славянский диалект» книгу «славного историка» Пуфендорфа «О должности человека и гражданина». Перевод был выполнен Иосифом Кречетовским, и рукопись поступила в Синод в январе 1724 г. Петр I не просто прочел перевод, он собственноручно отредактировал первые десять глав и в сентябре того же года высказал пожелание, которое свидетельствовало о том, что русского царя интересовали в книге немецкого ученого главным образом вопросы, касавшиеся строительства светского государства. Петр I писал: «Книга Пуфен-дорфа содержит два трактата; первый – о должности человека и гражданина; другой – о вере христианской; но требую, чтобы первый токомо переведен был, понеже в другом не чаю пользе нужде быть. И прошу, дабы не по конец руки переведена была, но дабы внятно и хорошим штилем».[202]202
  Пекарский П. Н. Указ. соч. Т. 1. С. 213.


[Закрыть] Распоряжение напечатать книгу поступило от Петра I в декабре 1724 г., но увидела она свет уже после смерти царя в 1725 г. В эти же годы по повелению князя Д. М. Голицына в Киеве были выполнены переводы книг Пуфендорфа «О состоянии немецкого государства» и «О законе естества народов». Книги Пуфендорфа пользовались в России большой популярностью. Известно, что еще Петр I включил его труды как обязательные в программу обучения царского наследника Алексея Петровича.

Особый интерес к книгам Пуфендорфа в течение ряда десятилетий проявляли русские просветители. В 1743 г. глава академической канцелярии А. К. Нартов, озабоченный финансовыми трудностями Академии, убеждал Сенат переиздать ряд книг петровских времен, которые читатели «с охотою купить желают». В числе первых были названы сочинения Пуфендорфа.

В годы царствования Петра I с немецкого языка на русский переводились книги по самым разным областям знаний или, как говорили тогда, «художествам». Так, в 1711 г. был издано сочинение «Учение и практика артиллерии Агана Зигмунда Бухнера». Автор этой книги служил с конца ХVП века в Плейфенбургской крепости в Лейпциге, а книгу посвятил саксонскому герцогу Георгу III. Но посвящение и предисловие к книге на русском языке не появились. Возможно, причиной тому было строгое требование Петра I переводить только то, что имеет прямое отношение к конкретному делу.

В 1719 г. была переведена с немецкого и напечатана книга Иоганна Гюбнера «Земноводного круга краткое описание.». Редактировал издание Я. В. Брюс, который еще до выхода книги в свет писал Петру I: «Книга уже и на английский и французский язык переведена, которая зело потребна будет всякому человеку ко знанию всех государств».[203]203
  Описание изданий гражданской печати… С. 259.


[Закрыть]

Популярность этой книги была действительно очень велика. К этому времени она уже была переведена на многие европейские языки и при жизни Иоганна Гюбнера (1668–1731) издавалась 36 раз. Книга представляла собой учебник, состоящий из вопросов и ответов, служащих пояснением к географической карте. Известно, что Алексей Болотов, один из самых плодовитых переводчиков XVIII в., начинал свой путь на этом поприще, перелагая с немецкого на русский учебник Иоганна Гюбнера.

Познавательное значение имел труд Xристиана Гюйгенса «Книга мирозрения, или Мнение о небесно-земных глобусах и их украшениях». Русский перевод выполнен с немецкого издания, вышедшего в Лейпциге в 1703 г. По этой книге русский читатель впервые мог в доступной форме познакомиться с учением Коперника. В ней содержался рассказ о строении солнечной системы и движении планет. Автор предполагал, что и на других планетах солнечной системы есть жизнь, подобная земной. Что касается астрологов, то отношение к ним Гюйгенса было безоговорочно отрицательное.

В 1723 г. Петр I дал поручение архиепископу новгородскому Феодосию распорядиться о переводе вышедшей в Нюрнберге трехтомной книги В. Г. Гохберта, посвященной сельскому и домашнему хозяйству. Повеление царя было исполнено переводчиками Синода Розенблутом и Козловским. В 1724 г. Петр I потребовал часть переведенного текста, но качеством его не удовлетворился и сам взялся за исправление. Не ограничившись этим, Петр I достаточно критично высказался в адрес некоторых немецких научных сочинений и в связи с этим дал практический совет переводчикам: «Понеже немцы обыкли многими рассказами негодными книги свои наполнять только для того, чтобы велики казались. чего переводить не надлежит. трактат выправил (вычерня негодное и для примера посылаю, дабы по сему книги переложены были без излишних рассказов, которые время только тратят и чтущим охоту отъемлют».[204]204
  Пекарский П. Н. Указ. соч. Т. 1. С. 213.


[Закрыть] Как бы в добавление к этому совету в последний год своего правления Петр I издал указ, согласно которому предписывал заниматься переводами книг по тем или иным отраслям знаний лицам, основательно знающим не только иностранный язык, но и сам предмет: «Для перевода книг зело нужны переводчики, а особливо для художественных, понеже никакой переводчик, не умея того художества, о котором переводит, перевесть то не может; того ради заранее сие делать надо таким образом: которые умеют языки, а художества не умеют, тех отдать учиться художествам; а которые умеют художества, а языку не умеют, тех послать учиться языкам».[205]205
  Там же. С. 243.


[Закрыть]

Роль Петра I в развитии переводческого дела поистине неоценима, с тем, однако, видимым и огорчительным пробелом, что царь проявлял ревностное внимание лишь к переводам литературы деловой, научно-информационной, совсем не интересуясь литературой художественной. Редким исключением из этого правила были изданные в Петербурге в 1722 г. «Овидиевы фигуры в 226 изображениях». Эта книга Иоганна Ульриха вышла в Аугсбурге в последнее десятилетие XVII в. Петра I она заинтересовала, и он пожелал, чтобы на русском она была воспроизведена с точным повторением гравюр немецкой книги. В июле 1722 г. типографская контора сообщала: «Ныне именным его императорского величества указом делается одна Овидиева книга мерою в четверть и режутся на меди и досках фигуры в лицах с короткими надписями».[206]206
  Описание изданий гражданской печати… С. 397.


[Закрыть]

Однако появление собственно немецких художественных текстов, переведенных в конце XVI в. и в царствование Петра I, было вызвано вполне практическими задачами – необходимостью пополнить репертуар становящегося русского театра.

Первой пьесой русского театра, сыгранной 17 октября 1672 г. в подмосковном дворцовом селе Преображенском в специально для этого построенной «Каменной хоромине», было «Артаксерксово действо». Согласно указу Алексея Михайловича от 4 июня 1672 г. было повелено «ученить комедии, а на комедии действовать из Библии книгу „Есфирь“».[207]207
  Русские драматические произведения. 1672–1725 / Сост. Н. С. Тихонра-вовым. СПб., 1874. Т. 1. С. Х.


[Закрыть] Автором предполагаемой пьесы должен был стать пастор лютеранской кирки в Немецкой слободке Москвы Иоганн Готфрид Грегори. Он и сочинил пьесу на немецком языке при участии ассистента лейб-медика царя Лаврентия Рингубера. На русский пьесу перевели сотрудники Посольского приказа. Комедийное действо царю понравилось, пастор был щедро награжден, а рукопись комедии не позднее осени 1674 г. была «переплетена в сафьян с золотом». Как отмечал историк театра Н. С. Тихонравов, «это было первое выражение покровительства московского государя драматическому искусству».[208]208
  Там же. С. XI.


[Закрыть] Вслед за тем были поставлены еще две пьесы, причем обе в переводе с немецкого. В начале февраля 1673 г. игралась пьеса «Иудиф, или Олоферново действо», несколько позже – «Малая прохладная комедия об Иосифе». Сочинителем пьес, вероятнее всего, был тот же Иоганн Грегори, а переводчиком на русский сотрудник Посольского приказа Георг Гиснер. Обе пьесы отличались серьезным нравоучительным тоном, не содержали ни кровавых сцен, ни шутовских интермедий. В первой пьесе изображалась судьба короля, который понес заслуженную кару за свою непомерную гордость; во второй речь шла о неутешном горе отца, узнавшего о мнимой смерти сына.

После смерти царя Алексея Михайловича (1676) театральное дело в Москве угасло. Вновь возрождается русский театр при Петре. С конца 1702 г. в Москве начинаются спектакли приглашенной немецкой труппы, которую до своей смерти в 1703 г. возглавлял Иоганн Кунст, а затем Отто Фюрст. Управлял театральным делом Петр Головин. Когда в процессе подготовки к открытию театра у Головина осведомились: «Комедию отправлять на немецком языке?» – последовал ответ: «Надобно, конечно, на русском».[209]209
  Там же. С. XXVI.


[Закрыть]

Все пьесы, которые игрались труппой Кунста—Фюрста на русском, переводились не с оригиналов, а с немецких текстов, иногда достаточно несовершенных. Немецкий язык выступал посредником при переводе пьес французских, итальянских, испанских. Как замечает Тихонравов, «все эти пьесы уже прошли через сценическую цензуру немецких актеров. Они представляли совершенно свободную обработку иностранных образцов».[210]210
  Там же С. XXXV.


[Закрыть] Но переводились с немецкого и оригиналы. Причем в репертуаре группы оказались и пьесы крупнейших немецких писателей. Такова трагедия Андреаса Грифиуса «Мужественный законник, или Умирающий Папиниан», которая шла под названием «Постоянный Папиниянус». Русский перевод ее не сохранился. Такова и пьеса Даниэля Лоэнштейна «Софонизба», названная в переводе «Сципий Африканский, погубление королевы Софонизбы». Этот перевод дошел до нашего времени и дает основание предположить, что его автором был некий иностранец, недостаточно хорошо владевший русским языком.

Как замечают историки русского театра, «первые опыты русской драматургии не стали самостоятельным родом литературы. Они не предназначались еще в качестве „беллетристики“ для „партикулярного“ читателя, а оставались только своего рода сценарием для комедийного действия. Но из этого выросло древо новой русской драматургии».[211]211
  Державина О. А., Демин Л. С., Робинсон А. Н. Появление театра и драмы в России в ХVII веке // Первые пьесы русского театра. М., 1972. С. 97.


[Закрыть]

Завершая обзор ранних переводов с немецкого языка на русский, можно в качестве обобщения отметить следующее. Из Германии в Россию приходили известия о европейских событиях в форме «летучих листков», становились известны современные эпохе труды по государственному устройству, военному делу, медицине, сельскому хозяйству. Русскому читателю оказались доступны европейский рыцарский роман и собрание басен, стихи Овидия и притчи Саади, первое пособие по всеобщей истории, первый учебник по географии, книга с изложением учения Коперника. Наконец, именно с немецких переводов начинал свою историю русский национальный театр.

Внимание русских к немецкой культуре имело и европейское значение. Как справедливо утверждал П. Н. Берков, «среди европейских народов русские были, по-видимому, наиболее внимательными читателями немецких авторов. Свое европейское распространение и значение немецкая литература, как и немецкий язык, начала с России, а не с западных государств».[212]212
  Берков П. Н. Указ. соч. С. 257.


[Закрыть]

Данный обзор не претендует, естественно, на то, чтобы быть полным и тем более исчерпывающим. Но и он свидетельствует о том, что тексты, переведенные с немецкого языка на русский, явились заметным, неисключаемым звеном в общем контексте отечественной культуры.

Zusammenfassung

Bei den Quellen: Deutsche Literatur in den ersten russischen Ubersetzungen. Der

Artikel bietet eine Ubersicht uber die fruhesten russischen Ubersetzungen aus dem Deutschen von der Mitte des 15. bis zum Ende des 17. Jahrhunderts. «Fliegende Blatter» zur europaischen Politik, Abhandlungen auf dem Gebiet des Staats– und Militarwesens, der Medizin und Landwirtschaft, die ersten Lehrbucher zur Geschichte, Geographie und Astronomie sowie hofisch-ritterliche Epik, Volksbucher und Theaterstucke – dies alles ist erst durch die deutsche Vermittlung zum festen Bestandteil der russischen Nationalkultur geworden. Der Verfasser zeigt, da? der deutsche Einflu? viel fruher eingesetzt hat, als bisher in der Literatur angenommen.