Электронная библиотека » Сборник статей » » онлайн чтение - страница 6


  • Текст добавлен: 17 мая 2015, 14:50


Автор книги: Сборник статей


Жанр: Секс и семейная психология, Книги по психологии


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

1. Люди используют как цифровой, так и аналоговый способ коммуникации. Слова, их написание, называние вещей, явлений и пр. – это цифровая коммуникация. Она не имеет сходства с обозначаемым. Почему «к-о-р-о-в-а» обозначает корову? Никакого сходства с реальным животным. В цифровом коде даже петухи разных стран кричат по-разному, хотя понятно, что звук они издают один и тот же, а язык «оцифровывает» этот звук по-своему. Невербальная коммуникация – это аналоговая коммуникация, это язык мимики и жестов, тона голоса. В тех случаях, когда общение имеет прямое отношение к эмоциональному взаимодействию, оно становится «более аналоговым». В общении обе коммуникации сочетаются и дополняют друг друга.

В аналоговых «высказываниях» нет точности, многие сигналы нуждаются в пояснениях: слезы горя или радости? сжатые кулаки от сдерживаемой агрессии или от смущения? Прояснить ситуацию может цифровой текст. Словесные высказывания отражают эмоциональные состояния очень приблизительно. Они тонко передают смысл, но довольно грубо – оттенки взаимоотношений. В прекрасном фильме «Развод по-итальянски» влюбленная жена постоянно спрашивает мужа: «Ты меня любишь?», а он устало отвечает: «Да, дорогая». Понятно, ей этого недостаточно, потому что высказывание не подкреплено аналоговым текстом. Тогда жена спрашивает: «А как ты меня любишь?». Трудности «перевода» с одной коммуникации на другую возникают постоянно. У людей серьезный роман, и они хотели бы провести жизнь вместе. Жениться или нет? Ухаживание, любовные отношения – аналоговое поле. Оформление брака, брачный контракт – цифровое поле. Трудность этой ситуации определил Джей Хэйли: люди не могут понять: они вместе, потому что так они хотят или потому что они должны. Аналоговое высказывание отражает внутреннее состояние говорящего и может противоречить цифровому тексту. В такой противоречивой ситуации мы бываем очень часто.

Пример патогенного противоречивого сообщения описала группа Грегори Бейтсона (2000).

Группа наблюдала семьи детей, которые страдали шизофренией, и обнаружили некий стереотип взаимодействия, который они назвали double bind («двойная связь», у нас принят термин «двойная ловушка»). Это постоянно поступающее к ребенку неконгруэнтное (на цифровом уровне одна информация, на аналоговом – прямо противоположная) сообщение в ситуации, когда он не может выйти из общения. Работа проводилась в 1969 г., когда всех – и терапевтов и клиентов – интересовали семьи с детьми. Тогда считалось, что постоянная «двойная ловушка» может породить шизофреническое поведение у ребенка.

Бейтсон приводит пример: в больнице находится мальчик, страдающий шизофрени ей, к нему приходит мама. Она сидит в холле. Он выходит к ней и садится рядом, близко. Она отодвигается. Он замыкается и молчит. Она говорит: «Ты что же, не рад меня видеть?». И добавляет: «Ты не должен стесняться своих чувств, дорогой». Вот что происходит: на одном коммуникативном уровне она показывает ему, что хотела бы увеличить дистанцию, при этом на другом – вербальном – она ничего подобного не делает. А когда он реагирует на невербальный уровень, то получает осуждение, негативную реакцию. И выйти из общения, т. е. покинуть родителей, ни один ребенок не может. Чем меньше ребенок, тем труднее ему вообще помыслить о выходе из этого поля, потому что он жизненно зависит от родителей. Кроме того, он всегда к ним просто привязан. Что бы ни делали родители, ребенок до определенного возраста с ними полностью связан эмоционально. Поскольку никакая реакция ребенка не является правильной, то он аутизируется, потому что не может быть адекватным. Он просто выходит из общения.

Ситуаций противоречия цифрового и аналогового способов коммуникаций в супружеской паре очень много. Говорит, что соскучился, но домой не спешит. Говорит, что любит, но к сексу не стремится. В глаза не смотрит и не разговаривает, но говорит, что все в порядке. Неконгруэнтная коммуникация порождает тревогу и недоумение. Обсуждать такую ситуацию очень трудно, потому что у человека возникает ощущение, что, может быть, он просто сам параноик, о чем супруга (супруг) сто раз ему (ей) и говорила (говорил), когда он (она) пытался (пыталась) указывать на противоречия: «Я тебя всегда люблю, а сексом заниматься не хочется сегодня». «Я люблю с тобой разговаривать, просто сегодня очень спать хочется».


2. Все коммуникационные обмены могут быть или симметричными, или комплементарными. Эту особенность общения впервые отметил Бейтсон в 1935 г. Он описал два варианта взаимодействия разных культурных сообществ. Один вариант – отношения взаимодополнительности. Они возникают в тех случаях, когда стремление и поведение двух групп различаются. Допустим, одна группа ведет себя агрессивно, а вторая покорна. Если эти поведенческие паттерны устойчиво сохраняются, то можно говорить о комплементарном схизмогенезе. Различия нарастают: с одной стороны, увеличивается агрессия, а с другой – покорность. Они подкрепляют друг друга, и происходят захват, аншлюс, аннексия, экспроприация. Второй вариант – те случаи, когда поведение двух групп одинаково и их интересы одинаковы. Тогда, при симметричном схизмогенезе, мы видим взаимное нарастание, допустим, агрессии и в пределе – войну. Или стороны ведут себя мирно и хотят сотрудничать, тогда мы видим в идеале объединенную Европу, всеобщее разоружение, безъядерный мир.

Такие же особенности общения свойственны парному взаимодействию людей. При комплементарном паттерне взаимодействия мы видим пары: палач – жертва, самоутверждение – покорность, хвастовство – восхищение и т. п. При нарастании различий один член пары все время приспосабливается к другому и теряет себя в отношениях. Он перестает понимать свои желания, мотивы, стремления, не осознает своего внутреннего содержания. Так же как при нарастании комплементарного схизмогенеза групп две равноправные страны заменяются метрополией и колонией, так и в паре вместо двух разных людей возникает то, что Мюррей Боуэн называл «нерасчлененная эго-масса». При симметричном схизмогенезе в паре люди общаются по принципу «око за око, зуб за зуб». При таком взаимодействии различий становится все меньше и меньше. Выстраиваются другие пары: гнев – гнев, агрессия – агрессия, равнодушие – равнодушие. Поведение и устремления у людей одинаковые, они представляют собой два зеркала, стоящие друг напротив друга. Понятно, что взаимная агрессия приводит к насилию в семье, а при взаимной невключенности или покорности люди не могут принимать решений, и динамика семейной жизни практически замирает.

Люди – пленники коммуникативных паттернов. Их поведение подчиняется коммуникативной логике. В дисфункциональной семье многие процессы очень ригидны. Коммуникативные паттерны – не исключение. Возникают стереотипы взаимодействия, и люди им следуют. В функциональной супружеской паре мало стереотипов взаимодействия, паттерны симметричности и комплементарности меняются быстро.


3. Каждая коммуникация имеет содержательный аспект и аспект отношений. Коммуникация не только передает информацию, но и влияет на поведение. Иногда коммуникацию подразделяют на описательную и побудительную. Представьте себе прибор. Есть его описание – содержательный аспект. Есть инструкция – что надо делать, чтобы им пользоваться – это побудительный аспект, или информация об информации. В человеческом общении все устроено так же, но выглядит более драматично. Побудительный аспект коммуникации, или информация об информации, формирует взаимоотношения людей.

Муж целеустремленно напивается в гостях. Жена угрожает, что уедет домой одна. Это содержание сообщения, собственно информация. Муж в ответ умиляется и тянется целоваться, т. е. дает информацию, что не воспринял угрозу всерьез. «Я не шучу» – это информация об информации.

Чаще информация об информации скрыта в общении. Интересные примеры приводит И. Утехин: «Где ты опять оставляешь свои носки, ты никогда не выключаешь свет на кухне, почему за тобой всегда надо убирать, крошки на скатерти, мусор не вынесен…» (Утехин, 2004, с. 1).

Информацией об информации являются слова «всегда», «никогда», «опять». Утехин обобщает их в одном слове «доколе?». Один воспитывает, а другой является жертвой воспитания, если принимает упреки. Метакоммуникация определяет статусную расстановку в паре. Один «выше», он воспитывает, другой – объект или жертва воспитания, он ниже по положению. Если выделить «голую» метакоммуникацию, то она выглядит так: «Я вижу себя главным в контакте с тобой в данный момент».

Жертва находится в комплементарной позиции. Неважно, извиняется она или ворчит в ответ. Если нет ответной агрессии, то побудительный ответ такой: «Я вижу себя подчиненным в контакте с тобой в данный момент».

Ответ может быть и другим. «Еще слово скажешь – уйду, побью, ничего не буду делать». В этом случае позиция партнера симметричная и побудительный аспект коммуникации такой: «Нет, это я вижу себя главным в контакте с тобой в данный момент».

Очень важно то, что побудительные аспекты коммуникационных обменов очень динамичны. Они действительно «играют» только в данный момент. Если отношения тяжелые и конфликтные, то определяющим и самым главным являются именно побудительные аспекты, а содержательные неважны.

В системной теории выделяют три варианта побудительного аспекта коммуникации.


1. Подтверждение самоопределения.

Я вижу себя таким-то в контакте с тобой в данный момент – И я вижу тебя именно таким в контакте со мной в данный момент.

В обыденной жизни это выглядит, например, так: «Правда мне очень идет эта стрижка?» – «Да, дорогая, ты – красавица».


2. Отрицание самоопределения.

Я вижу себя таким-то в контакте с тобой в данный момент – А я не вижу тебя таким в контакте со мной в данный момент.

«Правда мне очень идет эта стрижка?» – «Тебе вообще ничего не идет» или помягче: «Стрижка хорошая, но все-таки надо сбросить вес».


3. Игнорирование самоопределения.

Я вижу себя таким-то в контакте с тобой в данный момент – Я тебя не вижу.

«Правда мне очень идет эта стрижка?» – «Отойди, пожалуйста, ты мне телевизор загораживаешь».

Отрицание и игнорирование самоопределения обижают, особенно если они поступают от значимых людей.


4. Коммуникативный процесс воспринимается по-разному участвующими в нем сторонами; у каждого человека формируется своя реальность. У разных людей всегда создаются разные картины последовательности событий. В системной теории это явление называется разная пунктуация последовательности событий. Двое подрались на улице. Их привели в милицию и допрашивают. Один сообщает: «Драка началась с того, что он дал мне сдачи». Для него событием было не то, что он ударил человека, а то, что получил удар в ответ. В жизни мы встречаемся с этим постоянно. Муж жалуется на то, что жена все время ворчит. Жена жалуется на то, что муж ничего не делает дома. Жена приходит домой и видит мужа спящим на диване, а носки лежащими на полу. Она будит мужа, упрекает его за то, что он разбрасывает носки, уносит носки в стирку. Муж недоволен тем, что ему не дали поспать, что его грубо разбудили, и сообщает, что с дивана сегодня вообще не встанет. Жена ворчит, но ужин ему на диван приносит, грязные тарелки уносит и продолжает ворчать. Для жены последовательность событий такая: лежит – лежит – лежит. Для мужа другая: ворчит – ворчит – ворчит.

Понятно, что разные пунктуационные паттерны есть паттерны обмена подкреплениями. Так формируется союз гипо– и гиперфункционала. Они не могут друг без друга и поощряют друг друга, даже если это им не нравится. Если бы жена не будила, не ворчала и ничего для мужа не делала, то, глядишь, он с дивана и встал бы. А если бы жена упорствовала в своем милом безделье, то муж стал бы активнее, и уже жена могла бы всюду разбрасывать свои колготки.

Обычно люди спорят о пунктуации последовательности событий. В кабинете системного семейного психотерапевта это происходит постоянно. Очень трудно убедить людей не искать общую пунктуацию, а с интересом отнестись к картинке каждого. Иной раз это трудно и психотерапевту. Он может потерять нейтральность и принять версию какой-то одной стороны. Спасением от этого является уход от линейной пунктуации одного человека и переход к циркулярному видению. В этом случае психотерапевт учитывает взаимное подкрепление, которое происходит каждый раз, когда возникает взаимодействие. Не было бы сдачи, если бы не было первого удара. Кроме того, психотерапевт учитывает все коммуникативные контексты. Гипофункционалу приятно, когда его обслуживают, в этом он видит знак заботы и любви. А гиперфункционалу нравится осознавать свою нужность и всесильность.

5. В общении могут возникать парадоксальные способы взаимодействия. Парадоксы очень интересовали людей. До сих пор не забыты знаменитые парадоксы античного мира, например: Ахиллес и черепаха или остров Крит, где все лжецы. Парадоксальные коммуникации выделяют в отдельный класс и называют прагматическими (Вацлавик и др., 2000).

Прагматические парадоксы – это сфера ежедневного человеческого общения. Бывают парадоксальные предписания. Например, родитель говорит ребенку: «Не будь таким послушным». Если ребенок начнет безобразничать, то это означает, что он послушный. Если он будет продолжать вести себя хорошо, значит, он не выполнил предписание. Ребенок в тупике. Или девушка говорит своему возлюбленному: «Будь властным со мной». Все понятно. Если он станет выполнять ее просьбу, то власть в руках у возлюбленной, а если нет, то просьбу он не выполнит. Или: «Ты должен быть спонтанным». Парадоксальные предписания разрушают деятельность.

Парадокс заключается в том, что требуется симметричный ответ в рамках комплементарного взаимодействия.

Двойная ловушка также относится к сфере прагматических парадоксов. На одном коммуникативном уровне дается одно предписание, на другом – противоположное, и, кроме того, существует запрет на выход из контакта, на неподчинение. Стой там, иди сюда, это приказ.

Коммуникативные парадоксы не ограничиваются отдельными сообщениями. Чаще всего это целый развернутый сценарий поведения. Например, человек, который страстно хочет быть любимым, скорее всего, не достигнет этой цели. Сама потребность «быть сильно любимым», особенно если это приоритетная потребность, заключает в себе парадокс.

Допустим, этот человек находится в браке или в других серьезных отношениях. Он хочет быть любимым, значит внимательно отслеживает и подсчитывает знаки любви в общении со своим партнером. Причем человек, который страстно хочет быть любимым, определил для себя те поведенческие знаки, которые свидетельствуют о силе любви партнера.


1. Знаки заботы: подарки, оказание разнообразной помощи (кто поскромнее, тому достаточно получить помощь после высказанной просьбы, кто с большей фантазией – тот ждет, что ему будут помогать и без просьбы), обслуживание – кому чего надо: кофе в постель, обувь почистить, спинку потереть…

2. Знаки страсти – обычно это сексуальное взаимодействие. Считается, что если партнер сильно любит, значит постоянно хочет секса и неутомимо и разнообразно им занимается и – главное – испытывает удовольствие не от своих ощущений, а от положительных эмоций партнера. Здесь иногда бывает усложнение. Секс из разряда профанного переводится в разряд сакрального – это некое специальное действо и специальное ощущение, суть которого примерно формулируется так: мое тело – храм; познав его, ты приобщился святых тайн. За отступничество (измену) – смерть. Когда сексуальный обряд исполняется, «по всей земле зацветают сады» и все живое плодится и размножается.


Сложные знаки большой любви – обычно из сферы мистического. Ну, во-первых, это особенное понимание, без слов и лучше с опережением. Ты еще только подумать собрался, а она уже… Так же и взгляды на жизнь и людей должны совпадать до самых мелочей.

Во-вторых, любовь партнера выдерживает все испытания. Понятно, что испытания надо устраивать, иначе невозможно проверить силу любви. Испытанием может быть что угодно; пьянство, дурной характер, вредные привычки. Главное не то, как человек себя ведет, а то, как он стратегически мыслит. Испытание получается тогда, когда человек, проверяющий любовь другого «на прочность», принципиально отказывается соответствовать ожиданиям этого другого, сильно любящего, и часто старается делать «назло». Полюбите меня черненького – беленького меня всякий полюбит.

Тот человек, который сосредоточен на том, сильно ли его любят, на самом деле сосредоточен на себе, на процессе получения психологического блага, т. е. находится в эгоцентрической потребительской позиции. Реальность другого человека, того, от кого он хочет получить это благо, игнорируется – иногда грубо, иногда тонко. Не получается полноценного общения, диалога, нет партнерства. Человек хочет любви и, огрубляя, ведет себя отталкивающим образом. Другому-то, который назначен на роль любящего, невдомек, что он участвует в проверке любви. И узнать он этого не может – тогда весь смысл проверки теряется. Это и есть парадокс.

В психотерапевтическом процессе так же много парадоксальных взаимодействий. Парадокс может содержаться и в самом обращении за помощью. Клиенты и хотят перемен, и опасаются их. Поэтому частый подтекст обращения: «Давайте все изменим, но так, чтобы ничего не менялось».

В функциональном браке подтекст не преобладает над текстом, гибко меняются симметричные и комплементарные обмены. В коммуникации преобладают подтверждения самовосприятия, если оно позитивное, и неподтверждение, если оно негативное. Практически не бывает игнорирования. Не бывает двойных ловушек, коммуникация конгруэнтная. Парадоксы используются, в основном чтобы пошутить, а если – нет, то люди могут эту ситуацию обсудить. Кроме того, супруги понимают, что у каждого своя реальность, даже если они говорят об одном и том же событии. Познать ее трудно, людям вообще понимать друг друга трудно. В функциональном браке бывают непреодолимые различия взглядов, ценностей и предпочтений.

В психотерапевтическом процессе невозможно обойтись без анализа коммуникаций. Такой анализ сам по себе является метакоммуникацией. В ходе этого анализа супруги начинают видеть и разную пунктуацию событий, и неконгруэнтные сообщения, и разные побудительные аспекты коммуникаций. Становится понятно, как действуют парадоксы и как трудно принять различия и допустить, что различия не мешают хорошо жить вместе.

Хороший брак это такой брак, когда оба человека понимают, что вместе они расширяют возможности каждого, создают такую жизнь, которую один был бы не в состоянии себе создать. Это касается не столько материальной составляющей, сколько эмоционально-психологической и биологической. Можно вместе завести и вырастить детей, создавать радость и заботу друг о друге, приятные переживания, которые люди не могут получить с посторонними. Понимание, синтонность, сочувствие и утешение, эмоциональная поддержка – это то, что люди могут получать друг от друга в браке. В обычной жизни, в ее разные моменты брак бывает и функциональным, и дисфункциональным, особенно когда на людей действуют сильные и/или длительные стрессоры.

Стресс для семьи возникает всякий раз при переходе с одной стадии жизненного цикла на другую, потому что меняется человеческая среда, структура семьи, возникают новые задачи, которые не очень понятно как решать. Кроме того, стрессом для семьи являются болезни, переезды, изменение экономического положения в любую сторону. Понятно, что на семью действуют и все социальные стрессоры, которые действуют на все общество. Стресс повышает тревогу и дискомфорт каждого человека в семье. В каждой семье есть свой психотерапевтический потенциал, который определяет степень эффективности копинга. Если в трудные времена супруги объединяются, помогают друг другу, то стресс преодолевается быстро, психотерапевтический потенциал семьи высокий. Если стресс приводит к взаимным обвинениям, конфликтам и дистанцированию, то можно говорить о низком психотерапевтическом потенциале. Дисфункциональная семья, как правило, неустойчива к стрессу. Кроме того, у дисфункциональной семьи есть внутренние стрессоры – это отношения супругов, которыми они недовольны. Их психологические потребности фрустрированы. Они пытаются снизить личный стресс, уменьшить тревогу – чаще всего через попытки занять более высокое положение в семейной иерархии. Если рассматривать супружеские отношения, то в семье, которая находится в стрессе, как правило, происходит борьба за власть и контроль. Человек с фрустрированными потребностями надеется на то, что, заняв главное положение в семье, он сможет свои потребности провести в жизнь. Его партнер хочет того же для себя. Борьба за власть принимает самые причудливые формы и часто поражает три главные сферы семейной жизни – воспитание детей, сексуальную жизнь и финансовые стратегии. Как можно понять, что ты главный? Тебя слушаются, тебе подчиняются. Кому-то бывает достаточно подчинения в некоторых зонах жизни, кому-то необходимо тотальное подчинение. Чем более фрустрированы потребности супругов, тем жестче их борьба за то, по чьим правилам жить. При нарастании симметричного схизмогенеза само высказывание потребности в любой форме порождает неповиновение, отказ. Формула отношений при борьбе за власть: если ты этого хочешь, ты этого не получишь. Борьба за власть по своему эмоциональному устройству вполне может заменять любовь – эмоции интенсивны, одновременны, и есть интрига: кто-то победит в схватке? Согласно закону гомеостаза (Берталанфи, 1973) борьба за власть становится системообразующим фактором. Она начинает в каком-то смысле определять семейную идентичность: мы в клинче, не путайте с объятиями.

В любой длительно дисфункциональной семье обязательно есть борьба за власть и контроль. Если бы ее не было, супруги смогли бы пойти навстречу друг другу. Иногда такие пары доходят до психотерапевта. Они сами измучены своей жизнью – расстаться невозможно, потому что тот, кто покидает поле битвы, считается проигравшим. Необходимы «голубые каски ООН», иначе от брака могут остаться одни руины, а выигравшего не будет. Супруги прибегают к психотерапии и даже говорят, что хотели бы улучшить свои отношения, но это не главное. Важнее всего изменить отношения таким образом, чтобы не оказаться капитулировавшим. Работать с такими парами трудно, потому что они, как правило, не выполняют предписаний. Каждый боится, что другой подумает: ты готов послушать психотерапевта, может, и меня будешь слушаться? И уж тогда я добьюсь…

Для психотерапевта основная опасность в этой ситуации – начать участвовать в борьбе. Одно предписание не выполнили, я вам другое сочиню. А объясните, почему не выполнили? Признаком того, что психотерапевт вовлекся в борьбу за власть, является его собственная досада, раздражение и стремление принудить клиентов получить помощь, наконец. Если клиенты не выполняют предписания, конечно, стоит расспросить их, что помешало и какое предписание им могло бы пойти на пользу. Однако обольщаться не нужно – если люди бьются за власть и контроль друг с другом, они почти наверняка захотят побиться и с психотерапевтом. Лучше всего в этой ситуации помогает полная капитуляция психотерапевта.

Супруги К. жаловались на сильные конфликты друг с другом, которые возникали обычно по выходным. В рабочие дни жизнь была стереотипна и дистантна. Дистанция позволяла общаться ритуально, предсказуемо, и для конфликтов не было повода. В выходные они больше времени проводили друг с другом, сталкиваясь с взаимным недовольством и разочарованием. Конфликт помогал не сближаться. Поссоришься в пятницу, можно надеяться, что в выходные не будешь общаться. На сеансе обсуждали вопрос о том, как не поссориться в пятницу и хорошо провести выходные.

Я задавала каждому один вопрос: что он мог бы сделать сам, чтобы конфликта не возникло. Важно не концентрироваться на том, что мог бы делать другой супруг, потому что в ситуации борьбы за власть это спровоцирует только дополнительное сопротивление. Муж сказал, что в пятницу приготовит ужин. Жена пообещала, что позаботится о каком-то интересном фильме. Они поссорились в четверг и в пятницу ничего не сделали. Так было дважды. На очередной встрече я сказала, что не могу помочь им избавиться от конфликтов. Очевидно, что у конфликтов есть какой-то скрытый смысл, что они очень важны для их жизни. Я предложила закончить сеансы ввиду того, что не смогла быть им полезной. Это классический прием миланской школы, который позволяет передать ответственность клиентам и продемонстрировать неучастие терапевта в борьбе за власть через демонстрацию некомпетентности. Решили встретиться еще раз, скорее всего, последний. После этого стало возможно сотрудничество со мной, а затем и друг с другом.

Рассмотрим наиболее типичные варианты дисфункционального взаимодействия в браке и варианты терапевтических предписаний.


Конфликты.

Люди ссорятся и не мирятся. В лучшем случае обходят конфликт стороной и делают вид, что ничего не было, а потом снова ругаются по тому же поводу. Конфликты ничего не решают. В ситуации конфликта начинает преобладать один вид коммуникации и он не меняется – либо симметричный, либо комплементарный. В этих случаях мы говорим о комплементарном или симметричном схизмогенезе (Бейтсон, 2000). Комплементарное нарастание различий бывает, например, когда один член пары все время нападает, обвиняет и упрекает, а другой все время оправдывается и извиняется. Один всегда прав, а другой всегда во всем виноват. В одной паре муж все время терял свои вещи, не только дома, но и на работе, а жена всегда была в этом виновата. Если дома, то «ты куда-то сама засунула», а если на работе: «ты мне не вовремя позвонила, отвлекла, вот я и потерял». При симметричном расколе агрессия встречается с агрессией и конфликты становятся опасными для здоровья. Начинается с крика и заканчивается дракой. Откуда берутся конфликты? Они происходят из столкновения интересов при невозможности найти компромисс. Люди вступают в брак с определенными потребностями. Оба надеются, что брак улучшит их жизнь. Никто не заключает брак для того, чтобы страдать. Радость, комфорт, покой, восторг, доверие и тому подобные эмоциональные переживания и есть функция брака. Люди надеются и желают испытывать в ходе совместной жизни именно эти состояния и, по-возможности, ничего кроме этих состояний. У каждого человека требуемые состояния возникают по-разному и от разного.

Один универсальный путь – заражаться всем этим прекрасным от партнера. Он восхищается тобой, умиляется, испытывает сексуальное возбуждение от тебя, восторг и т. п., и ты в ответ тоже. Это неплохо, если только роли не закреплены жестко, если супруги продуцируют духоподъемные состояния по очереди. А если это всегда делает только один супруг, то довольно скоро он начинает чувствовать себя неоцененным и используемым и уже не может вдыхать в отношения любовь.

Трудным моментом является еще то, что люди далеко не всегда знают, что надо сделать им самим или что может сделать их супруг для того, чтобы возникли желательные состояния. Есть вредная мифология любви: люди полагают, что если есть любовь, то все получается само собой. Эта легкость, непринужденность и нерукотворность счастья и есть признак «настоящей» любви, если же отношения приходится строить, если понимание не возникает по щелчку пальцев, то это все не то, и отношения не стоит беречь и развивать.

В реальности, в зависимости от опыта той любви, который человек получил в детстве от родителей, у него формируются любовные предпочтения, воспринимаемые им знаки любви и его собственное любовное поведение в широком смысле слова. У пары эти знаки частично совпадают. Если бы этого не было, они не смогли бы составить пару. Но многие знаки и проявления не совпадают. Полные добрых намерений и хороших чувств, люди выражают любовь, но эти послания не доходят до своих адресатов. Если люди не получают достаточного для хорошего самочувствия знаков любви от партнера, они огорчаются, сердятся и тревожатся. Люди выражают свои плохие состояния, упрекают и обвиняют – все это усугубляет ситуацию. Если плохое самочувствие возникает чаще, чем хорошее, и держится дольше, чем хорошее, то у супругов возникают сомнения относительно самого жизненного выбора – что делать с таким разочаровывающим опытом?

Конфликты возникают из-за любого несогласия, напряжения, стресса, плохого самочувствия. Обычный круг взаимодействия такой: одному супругу кажется, что другой его критикует.


Например:

Матвей возвращается из командировки и по телефону спрашивает у жены: «Какие ко мне пожелания?».

Женя: Я хочу, чтобы ты был милым, добрым, внимательным, нежным.

Матвей: Дура!

Женя – нецензурная брань, слезы.


Что произошло? Матвей высказывал свое расположение и добрую волю. Думал, что его попросят что-нибудь привезти из командировки. Женя же сообщила о том, что она хочет, чтобы муж обращался с ней определенным образом. В этот момент для Матвея и начинается событие – ссора возникает именно теперь. Он слышит в тексте жены, во-первых, что его доброе намерение проигнорировано и, во-вторых, что он не такой как надо, и Женя им недовольна. Его это возмущает, и он обзывает Женю. Женя считает, что она просто высказала игривое замечание с эротическим подтекстом. Для нее событие началось с того, что Матвей ни с того ни с сего ее обозвал. Она возмущена и обижена, что и показывает. У конфликтующих пар всегда подтекст важнее текста. Поэтому они, как правило, не помнят, из-за чего ссорились. Дело не в реальных поводах, а в том отношении, совершенно неприемлемом, который каждый супруг, как ему кажется, получает от другого супруга. Эта ситуация хорошо описывается анекдотом: два алкаша идут опохмелиться к пивному ларьку. Ларек закрыт, и на нем висит бумажка: «Пива нет». Один алкаш говорит другому: «Валька сука. Не могла написать просто: „Пива нет“. Обязательно надо написать: „Пива нет“ (произносится с крайне издевательской интонацией)». Такого рода недопонимания бывают у всех супружеских пар, но у дисфункциональных – развитие таких ссор «злокачественное». Они не выясняют отношения, не выходят на метакоммуникативный уровень, т. е. у них не бывает коммуникации о коммуникации. Матвей и Женя не могут успокоиться и мирно обсудить, что это было между ними. Они не умеют мириться. Они не чувствуют себя в безопасности друг с другом. Каждому кажется, что стоит только высказать потребность в общении, в примирении, как это сделает человека уязвимым и партнер обязательно этим воспользуется. Поэтому после конфликтов они сначала дистанцируются, друг с другом не разговаривают, потом внешние обстоятельства приводят их к необходимости обсудить что-то конкретное («я не могу завтра утром погулять с собакой») и дальше они начинают общаться так, как будто конфликта не было.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 3.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации