Текст книги "Еще раз про любовь. Стихи русских поэтов. Вторая половина XIX века"

Сборник
Еще раз про любовь. Стихи русских поэтов. Вторая половина XIX века

© Нянковский М. А., сост., 2011

© Афоничева Е. А., худ.

© ООО «Академия развития», 2011

Алексей Николаевич Апухтин
1840–1893

«Безмесячная ночь дышала негой кроткой…»

 
Безмесячная ночь дышала негой кроткой.
Усталый я лежал на скошенной траве.
Мне снилась девушка с ленивою походкой,
С венком из васильков на юной голове.
 
 
И пела мне она: «Зачем так безответно
Вчера, безумец мой, ты следовал за мной?
Я не люблю тебя, хоть слушала приветно
Признанья и мольбы души твоей больной.
 
 
Но… но мне жаль тебя… Сквозь смех твой
                                      в час прощанья
Я слезы слышала… Душа моя тепла,
И верь, что все мечты и все твои страданья
Из слушавшей толпы одна я поняла.
 
 
А ты, ты уж мечтал с волнением невежды,
Что я сама томлюсь, страдая и любя…
О, кинь твой детский бред, разбей твои
                                                надежды,
Я не хочу любить, я не люблю тебя!»
 
 
И ясный взор ее блеснул улыбкой
                                                кроткой,
И около меня по скошенной траве,
Смеясь, она прошла ленивою походкой
С венком из васильков на юной голове.
 

22 июня 1859

Игино

«Когда так радостно в объятиях твоих…»

 
Когда так радостно в объятиях твоих
Я забывал весь мир с его волненьем
                                               шумным,
О будущем тогда не думал я. В тот миг
Я полон был тобой да счастием безумным.
 
 
Но ты ушла. Один, покинутый тобой,
Я посмотрел кругом в восторге опьяненья,
И сердце в первый раз забилося тоской,
Как бы предчувствием далекого мученья.
 
 
Последний поцелуй звучал в моих ушах,
Последние слова носились близко где-то…
Я звал тебя опять, я звал тебя в слезах,
Но ночь была глуха, и не было ответа!
 
 
С тех пор я все зову… Развенчана мечта,
Пошли иные дни, пошли иные ночи…
О, боже мой! Как лгут прекрасные уста,
Как холодны твои пленительные очи!
 

16 февраля 1859

«Я ждал тебя… Часы ползли уныло…»

 
Я ждал тебя… Часы ползли уныло,
Как старые, докучные враги…
Всю ночь меня будил твой голос милый
        И чьи-то слышались шаги…
 
 
Я ждал тебя… Прозрачен, свеж и светел,
Осенний день повеял над землей…
В немой тоске я день прекрасный встретил
        Одною жгучею слезой…
 
 
Пойми хоть раз, что в этой жизни шумной,
Чтоб быть с тобой, – я каждый миг ловлю,
Что я люблю, люблю тебя безумно…
        Как жизнь, как счастие люблю!..
 

1867

Любовь

 
Когда без страсти и без дела
Бесцветно дни мои текли,
Она как буря налетела
И унесла меня с земли.
 
 
Она меня лишила веры
И вдохновение зажгла,
Дала мне счастие без меры
И слезы, слезы без числа…
 
 
Сухими, жесткими словами
Терзала сердце мне порой,
И хохотала над слезами,
И издевалась над тоской;
 
 
А иногда горячим словом
И взором ласковых очей
Гнала печаль – и в блеске новом
В душе светилася моей!
 
 
Я все забыл, дышу лишь ею,
Всю жизнь я отдал ей во власть.
Благословить ее не смею
И не могу ее проклясть.
 

1872

«Мне не жаль, что тобою я не был любим…»

 
Мне не жаль, что тобою я не был любим, —
        Я любви не достоин твоей!
Мне не жаль, что теперь я разлукой
                                             томим, —
        Я в разлуке люблю горячей;
Мне не жаль, что и налил и выпил я сам
        Унижения чашу до дна,
Что к проклятьям моим и к слезам,
                                      и к мольбам
        Оставалася ты холодна;
Мне не жаль, что огонь, закипевший
                                               в крови,
        Мое сердце сжигал и томил, —
Но мне жаль, что когда-то я жил
                                            без любви,
        Но мне жаль, что я мало любил!
 

1870-е годы

«Прости меня, прости! Когда в душе…»

 
Прости меня, прости! Когда в душе
                                          мятежной
        Угас безумный пыл,
С укором образ твой, чарующий
                                          и нежный,
        Передо мною всплыл.
 
 
О, я тогда хотел, тому укору вторя,
        Убить слепую страсть,
Хотел в слезах любви, раскаянья и горя
        К ногам твоим упасть!
 
 
Хотел все помыслы, желанья,
                                     наслажденья —
        Всё в жертву принести;
Я жертвы не принес, не стою я прощенья…
        Прости меня, прости!
 

1870-е годы

«Ты говоришь: моя душа – загадка…»

 
Ты говоришь: моя душа – загадка,
Моей тоски причина не ясна;
Ко мне нежданно, словно лихорадка,
По временам является она.
Загадки нет. И счастье, и страданье,
И ночь, и день – всё, всё тобой полно,
И без тебя мое существованье
Мне кажется бесцветно и смешно.
Когда тебе грозит болезнь иль горе,
Когда укор безжалостный и злой
Читаю я в твоем холодном взоре, —
Я падаю смущенною душой.
Но скажешь ты мне ласковое слово —
И горе всё куда-то унесло…
Ты – грозный бич, карающий сурово,
Ты – светлый луч, ласкающий тепло.
 

(?)

«Люби, всегда люби! Пускай в мученьях…»

 
Люби, всегда люби! Пускай в мученьях
                                                тайных
Сгорают юные, беспечные года,
Средь пошлостей людских, среди
                               невзгод случайных
        Люби, люби всегда!
 
 
Пусть жгучая тоска всю ночь тебя терзает,
Минута – от тоски не будет и следа,
И счастие тебя охватит, засияет…
        Люби, люби всегда!
 
 
Я думы новые в твоем читаю взоре,
И жалость светит в нем, как дальняя
                                                звезда,
И понимаешь ты теплей чужое горе…
        Люби, люби всегда!
 

Август 1883

«О, скажи ей, чтоб страсть роковую мою…»

 
О, скажи ей, чтоб страсть роковую мою
Позабыла, простила она,
Что для ней я живу, и дышу, и пою,
Что вся жизнь моя ей отдана!
 
 
Что унять не могу я мятежную кровь,
Что над этою страстью больной
Засияла иная, – святая любовь,
Так, как небо блестит над землей!
 
 
О, сходите ко мне, вдохновенья лучи,
Зажигайтеся ярче, теплей,
Задушевная песня, скорей прозвучи,
Прозвучи для нее и о ней!
 

12 ноября 1883

Аполлон Александрович Григорьев
1822–1864

Е. С. Р.

 
Да, я знаю, что с тобою
        Связан я душой;
Между вечностью и мною
        Встанет образ твой.
 
 
И на небе очарован
        Вновь я буду им,
Всё к чертам одним прикован,
        Всё к очам одним.
 
 
Ослепленный их лучами,
        С грустью на челе,
Снова бренными очами
        Я склонюсь к земле.
 
 
Связан буду я с землею
        Страстию земной, —
Между вечностью и мною
        Встанет образ твой.
 

1842

К ***

 
– «Ты веришь в правду и в закон,
Скажи мне не шутя?»
– «Дитя мое, любовь – закон,
И правда то, что я влюблен
В тебя, мое дитя».
 
 
– «Но в благородные мечты
Ты веришь или нет?»
– «Мой друг, ты лучше, чем мечты, —
Что благородней красоты?
В тебе самой ответ!»
 
 
– «Хотя в добро бы иль хотя б
В свободу верил ты?»
– «К чему, дитя мое? Тогда б
Я не был счастлив, не был раб
Любви и красоты».
 
 
– «Хотя бы в вечную любовь
Ты верить, милый, мог?»
– «Дитя мое! волна – любовь,
Волна с волной сойдется ль вновь —
То знает только бог!»
 
 
– «Ну, если так – то верь хоть в страсть,
Предайся ей вполне!»
– «Тебе ль не знать, что верю в страсть?
Но я, храня рассудка власть,
Блаженствую вдвойне!»
 

Август 1846

«За Вами я слежу давно…»

 
За Вами я слежу давно
С горячим, искренним участьем,
И верю: будет Вам дано
Не многим ведомое счастье.
Лишь сохраните, я молю,
Всю чистоту души прекрасной
И взгляд на жизнь простой и ясный,
Все то, за что я Вас люблю!
 

Первая половина 1850-х годов

«Я ее не люблю, не люблю…»

 
Я ее не люблю, не люблю…
Это – сила привычки случайной!
Но зачем же с тревогою тайной
На нее я смотрю, ее речи ловлю?
 
 
Что мне в них, в простодушных речах
Тихой девочки с женской улыбкой?
Что в задумчиво-робко смотрящих очах
Этой тени воздушной и гибкой?
 
 
Отчего же – и сам не пойму —
Мне при ней как-то сладко и больно,
Отчего трепещу я невольно,
Если руку ее на прощанье пожму?
 
 
Отчего на прозрачный румянец ланит
Я порою гляжу с непонятною злостью
И боюсь за воздушную гостью,
Что, как призрак, она улетит.
 
 
И спешу насмотреться, и жадно ловлю
Мелодически-милые, детские речи;
Отчего я боюся и жду с нею встречи?..
Ведь ее не люблю я, клянусь, не люблю.
 

<1853, 1857>

«Я вас люблю… что делать – виноват!..»

 
Я вас люблю… что делать – виноват!
Я в тридцать лет так глупо сердцем молод,
Что каждый ваш случайный, беглый взгляд
Меня порой кидает в жар и холод…
И в этом вы должны меня простить,
Тем более, что запретить любить
Не может власть на свете никакая;
Тем более, что, мучась и пылая,
Ни слова я не смею вам сказать
И принужден молчать, молчать, молчать!..
 
 
Я знаю сам, что были бы преступны
Признанья или смысла лишены:
Затем, что для меня вы недоступны,
Как недоступен рай для сатаны.
Цепями неразрывными окован,
Не смею я, когда порой, взволнован,
Измучен весь, к вам робко подхожу
И подаю вам руку на прощанье,
Сказать простое слово: до свиданья!
Иль, говоря, – на вас я не гляжу.
 
 
К чему они, к чему свиданья эти?
Бессонницы – расплата мне за них!
А между тем, как зверь, попавший в сети,
Я тщетно злюсь на крепость уз своих.
Я к ним привык, к мучительным
                                          свиданьям…
Я опиум готов, как турок, пить,
Чтоб муку их в душе своей продлить,
Чтоб дольше жить живым воспоминаньем…
Чтоб грезить ночь и целый день бродить
В чаду мечты, под сладким обаяньем
Задумчиво опущенных очей!
Мне жизнь темна без света их лучей.
 
 
Да… я люблю вас… так глубоко, страстно,
Давно… И страсть безумную свою
От всех, от вас особенно, таю.
От вас, ребенок чистый и прекрасный!
Не дай вам бог, дитя мое, узнать,
Как тяжело любить такой любовью,
Рыдать без слов, метаться, ощущать,
Что кровь свинцом расплавленным,
                                           не кровью,
Бежит по жилам, рваться, проклинать,
Терзаться ночи, дни считать тревожно,
Бояться встреч и ждать их, жадно ждать;
Беречься каждой мелочи ничтожной,
Дрожать за каждый шаг неосторожный,
Над пропастью бездонною стоять
И чувствовать, что надо погибать,
И знать, что бегство больше невозможно.
 

<1857>

«Будь счастлива… Забудь о том, что было…»

 
Будь счастлива… Забудь о том, что было,
Не отравлю я счастья твоего,
Не вспомяну, как некогда любила,
Как некогда для сердца моего
Твое так безрассудно сердце жило.
Не вспомяну… что было, то прошло…
Пусть светлый сон души рассеять больно,
Жизнь лучше снов – гляди вперед светло.
Безумством грез нам тешиться довольно.
Отри слезу и подними чело.
 
 
К чему слеза? раскаянье бесплодно…
Раскаянье – удел души больной,
Твое же сердце чисто и свободно,
И пусть мое измучено борьбой,
Но понесет свой жребий благородно…
 
 
О, полюби, коль можешь ты, опять,
Люби сильней и глубже, чем любила…
Не дай лишь сердца силам задремать,
Живым душам бесстрастие – могила,
А на твоей – избрания печать.
 
 
Будь счастлива… В последний раз мне руку
Свою подай; прижав ее к устам,
Впервые и на вечную разлуку
В лобзаньи том тебе я передам
Души своей безвыходную муку.
 
 
В последний раз натешу сердце сном,
Отдамся весь обманчивому счастью,
В последний раз в лобзании одном
Скажусь тебе всей затаенной страстью
И удалюсь в страдании немом.
 
 
И никогда, ни стоном, ни мольбою,
Не отравлю покоя твоего…
Я требую всего иль ничего…
Прости, прости! да будет бог с тобою!
 

<1857>

«Я измучен, истерзан тоскою…»

 
Я измучен, истерзан тоскою…
Но тебе, ангел мой, не скажу
Никогда, никогда, отчего я,
Как помешанный, днями брожу.
 
 
Есть минуты, что каждое слово
Мне отрава твое и что рад
Я отдать все, что есть дорогого,
За пожатье руки и за взгляд.
 
 
Есть минуты мучений и злобы,
Ночи стонов безумных таких,
Что, бог знает, не сделал чего бы,
Лишь упасть бы у ног у твоих.
 
 
Есть минуты, что я не умею
Скрыть безумия страсти своей…
О, молю тебя – будь холоднее,
И меня и себя пожалей!
 

<1857>

Из «Импровизаций странствующего романтика»

 
Твои движенья гибкие,
Твои кошачьи ласки,
То гневом, то улыбкою
Сверкающие глазки…
То лень в тебе небрежная,
То – прыг! поди лови!
И дышит речь мятежная
Всей жаждою любви.
 
 
Тревожная загадочность
И ледяная чинность,
То страсти лихорадочность,
То детская невинность,
То мягкий и ласкающий
Взгляд бархатных очей,
То холод ужасающий
Язвительных речей.
 
 
Любить тебя – мучение,
А не любить – так вдвое…
Капризное творение,
Я полон весь тобою.
Мятежная и странная —
Морская ты волна,
Но ты, моя желанная,
Ты киской создана.
 
 
И пусть под нежной лапкою
Кошачьи когти скрыты —
А все ж тебя в охапку я
Схватил бы, хоть пищи ты…
Что хочешь, делай ты со мной,
Царапай лапкой больно,
У ног твоих я твой, я твой —
Ты киска – и довольно.
 
 
Готов я все мучения
Терпеть, как в стары годы,
От гибкого творения
Из кошачьей породы.
Пусть вечно когти разгляжу,
Лишь подойду я близко.
Я по тебе с ума схожу,
Прелестный друг мой – киска!
 

6 (18) февраля 1858

Citta dei Fiori

Юлия Валериановна Жадовская
1824–1883

«Ты скоро меня позабудешь…»

 
Ты скоро меня позабудешь,
Но я не забуду тебя;
Ты в жизни разлюбишь, полюбишь,
А я – никого, никогда!
Ты новые лица увидишь
И новых друзей изберешь;
Ты новые чувства узнаешь
И, может быть, счастье найдешь.
Я – тихо и грустно свершаю,
Без радостей, жизненный путь;
И как я люблю и страдаю —
Узнает могила одна!
 

1844

«Я все еще его, безумная, люблю!..»

 
Я все еще его, безумная, люблю!
При имени его душа моя трепещет;
Тоска по-прежнему сжимает грудь мою,
И взор горячею слезой невольно блещет.
 
 
Я все еще его, безумная, люблю!
Отрада тихая мне душу проникает,
И радость ясная на сердце низлетает,
Когда я за него создателя молю.
 

1846

Взгляд

 
Я помню взгляд, мне не забыть
                                      тот взгляд! —
Он предо мной горит неотразимо:
В нем счастья блеск,
В нем чудной страсти яд,
Огонь тоски, любви невыразимой.
Он душу мне так сильно волновал,
Он новых чувств родил во мне так много,
Он сердце мне надолго оковал
Неведомой и сладостной тревогой!
 

1847

«Любви не может быть меж нами…»

 
Любви не может быть меж нами:
Ее мы оба далеки;
Зачем же взглядами, речами
Ты льешь мне в сердце яд тоски?
 
 
Зачем тревогою, заботой
С тобой полна душа моя?
Да, есть в тебе такое что-то,
Чего забыть не в силах я;
 
 
Что в день печали, в день разлуки
В душе откликнется не раз,
И старые пробудит муки,
И слезы вызовет из глаз.
 

1848

До свидания

 
Не говори, не повторяй
Мне слова страшного «прощай»;
Отравой горького сознанья
Моей души не помрачай,
С улыбкой руку мне подай
И тихо молви: «до свиданья».
 

Прощай

 
Прощай! Не нужно мне участья:
Не жалуюсь, не плачу я,
Тебе – вся прелесть бытия,
Тебе – весь блеск земного счастья,
Тебе – любовь, тебе – цветы,
Тебе – все жизни наслажденья; —
Мне – сердца тайные мученья
Да безотрадные мечты.
Прощай! Пришла пора разлуки…
Иду в печальный долгий путь…
Бог весть, придется ль отдохнуть
Мне здесь от холода и скуки!
 

«После долгой тяжелой разлуки…»

 
После долгой тяжелой разлуки,
При последнем печальном свиданьи,
Не сказала я другу ни слова
О моем безутешном страданьи;
Ни о том, сколько вынесла горя,
Ни о том, сколько слез пролила я,
Как безрадостно целые годы
Понапрасну его все ждала я.
Нет, лишь только его увидала,
Обо всем, обо всем позабыла;
Не могла одного позабыть я —
Что его беспредельно любила…
 

«Люди много мне болтали…»

 
Люди много мне болтали
О тебе добра и худа;
Но на все пустые толки
Я с презреньем отвечала.
Пусть кричат, что им угодно,
Про себя я говорила,
Мне всю правду сердце скажет:
Лучше всех оно сумеет
Различить добро и худо.
И с тех пор, как полюбила
Я тебя, прошло не мало
Дней веселых и печальных;
Разгадать же и теперь я
Не могу, как ни стараюсь,
Что в тебе я так любила;
То ли, что хвалили люди,
Или то, что осуждали?..
 

1848

Заколдованное сердце

 
Что тебя обманывать напрасно:
Нет, не верь волненью моему!
Если взор порою вспыхнет страстно,
Если руку я тебе пожму, —
Знай: то прежних дней очарованье
Ты во мне искусно пробудил;
То другой любви воспоминанье
Взор мой вдруг невольно отразил.
Друг мой! Я больна неизлечимо —
Не тебе недуг мой исцелить!
Может быть, могу я быть любима,
Но сама уж не могу любить!
Говорят, есть в свете злые люди,
Колдовства имеют страшный дар;
Никогда не вырвать уж из груди
Силы их неотвратимых чар;
Говорят, что есть слова и речи —
В них таится чудный заговор:
Говорят, есть роковые встречи,
Есть тяжелый и недобрый взор…
Видно, в пору молодости страстной,
В самом лучшем цвете бытия,
Я сошлась с волшебником опасным, —
Той порою сглазил он меня…
Произнес таинственное слово,
Сердце мне навек заговорил,
И недугом тяжким и суровым
Жизнь мою жестоко отравил…
 

«Не зови меня бесстрастной…»

 
Не зови меня бесстрастной
И холодной не зови —
У меня в душе немало
И страданья и любви.
Проходя перед толпою,
Сердце я хочу закрыть
Равнодушием наружным,
Чтоб себе не изменить.
Так идет пред господином,
Затая невольный страх,
Раб, ступая осторожно,
С чашей полною в руках.
 

1857

Алексей Михайлович Жемчужников
1821–1908

«Странно! мы почти что незнакомы…»

 
Странно! мы почти что незнакомы —
Слова два при встречах и поклон…
А ты знаешь ли? К тебе влекомый
Сердцем, полным сладостной истомы, —
Странно думать! – я в тебя влюблен!
 
 
Чем спасусь от этой я напасти?..
Так своей покорна ты судьбе,
Так в тебе над сердцем много власти…
Я ж, безумный, думать о тебе
Не могу без боли и без страсти…
 

1856

Павел Алексеевич Козлов
1841–1891

«Глядя на луч пурпурного заката…»

 
Глядя на луч пурпурного заката,
Стояли мы на берегу Невы.
Вы руку жали мне; промчался без возврата
Тот сладкий миг, его забыли вы.
 
 
До гроба Вы клялись любить поэта;
Боясь людей, боясь пустой молвы,
Вы не исполнили священного обета,
Свою любовь, и ту забыли Вы.
 
 
Но смерть близка, близка моя могила.
Когда умру, – как тихий шум травы,
Мой голос прозвучит и скажет Вам уныло:
«Он Вами жил, его забыли Вы».
 

«Когда б я знал, напрасно жизни силу…»

 
Когда б я знал, напрасно жизни силу,
Напрасно бы я юность не терял…
Твоя любовь открыла мне могилу,
И гибну я… Когда б я знал!..
 
 
Клялася ты, и я утратил грезы,
Молилась – я молиться перестал;
Ты плакала, и я не верю в слезы…
Когда б я знал!.. Когда б я знал!..
 
 
Мутился ум; в груди тоска немая,
Напрасно я забвенье призывал.
Забвенья нет! тяжелый путь кончая,
Я прошепчу: «Когда б я знал»…
 

Василий Степанович Курочкин
1831–1875

«Мчит меня в твои объятья…»

 
Мчит меня в твои объятья
     Страстная тревога, —
И хочу тебе сказать я
     Много, много, много.
 
 
Но возлюбленной сердечко
     На ответы скупо.
И глядит моя овечка
     Глупо, глупо, глупо.
 
 
На душе мороз трескучий,
     А на щечках розы —
И в глазах, на всякий случай,
     Слезы, слезы, слезы.
 

1856

В разлуке

 
Расстались гордо мы; ни словом, ни слезою
     Я грусти признака тебе не подала.
Мы разошлись навек… но если бы с тобою
     Я встретиться могла!
 
 
Без слез, без жалоб я склонилась пред
                                               судьбою.
     Не знаю: сделав мне так много
                                           в жизни зла,
Любил ли ты меня… но если бы с тобою
     Я встретиться могла!
 

1856

Первая любовь

 
Годы пройдут, словно день, словно час;
Много людей промелькнет мимо нас.
Дети займут положение в свете,
И старики поглупеют, как дети.
Мы поглупеем, как все, в свой черед,
А уж любовь не придет, не придет!
     Нет, уж любовь не придет!
 
 
В зрелых умом, скудных чувством летах
Тьму новостей прочитаем в газетах:
Про наводненья, пожары, войну,
Про отнятую у горцев страну,
Скотский падеж и осушку болот —
А уж любовь не придет, не придет!
     Нет, уж любовь не придет!
 
 
Будем, как все люди добрые, жить;
Будем влюбляться, не будем любить —
Ты продашь сердце для партии громкой,
С горя и я заведусь экономкой…
Та старика под венец поведет…
А уж любовь не придет, не придет!
     Нет, уж любовь не придет!
 
 
Первой любви не сотрется печать.
Будем друг друга всю жизнь вспоминать;
Общие сны будут сниться обоим;
Разум обманем и сердце закроем —
Но о прошедшем тоска не умрет,
И уж любовь не придет, не придет —
     Нет, уж любовь не придет!
 

1857

Лев Александрович Мей
1822–1862

«Не знаю, отчего так грустно мне при ней?…»

 
Не знаю, отчего так грустно мне при ней?
Я не влюблен в нее: кто любит, тот тоскует,
Он болен, изнурен любовию своей,
Он день и ночь в огне – он плачет
                                              и ревнует…
И только… Отчего – не знаю. Оттого ли,
Что дума и у ней такой же просит воли,
Что сердце и у ней в таком же дремлет сне?
Иль от предчувствия, что некогда напрасно,
Но пылко мне ее придется полюбить?
Бог весть! А полюбить я не хотел бы
                                                  страстно:
Мне лучше нравится – по-своему грустить.
Взгляните, вот она: небрежно локон
                                                   вьется,
Спокойно дышит грудь, ясна лазурь
                                               очей —
Она так хороша, так весело смеется…
Не знаю, отчего так грустно мне при ней?
 

1844

Ты печальна

Кому-то

 
Ты печальна, ты тоскуешь,
Ты в слезах, моя краса!
А слыхала ль в старой песне:
«Слезы девичьи – роса»?
 
 
Поутру на поле пала,
А к полудню нет следа…
Так и слезы молодые
Улетают навсегда,
Словно росы полевые,
Знает бог один – куда.
 
 
Развевает их и сушит
Жарким пламенем в крови
Вихорь юности мятежной,
Солнце красное любви.
 

1857

Pieszczotka moja[1]1
  Баловница моя (польск.). – Ред.


[Закрыть]
(Перевод из Адама Мицкевича)

 
Моя баловница, отдавшись веселью,
Зальется, как птичка, серебряной трелью,
Как птичка, начнет щебетать-лепетать,
Так мило начнет лепетать-щебетать,
Что даже дыханьем боюсь я нарушить
Гармонию сладкую девственных слов,
И целые дни, и всю жизнь я готов
Красавицу слушать, и слушать, и слушать!
 
 
Когда ж живость речи ей глазки зажжет
И щеки сильнее румянить начнет,
Когда при улыбке, сквозь алые губы,
Как перлы в кораллах, блеснут ее зубы —
О, в эти минуты я смело опять
Гляжуся ей в очи – и жду поцелуя,
И более слушать ее не хочу я,
А всё – целовать, целовать, целовать!
 

<1849>