Текст книги "Викиликс: Секретные файлы"

В апреле 2013 года «Викиликс» опубликовал 1,7 миллиона дипломатических и разведывательных документов Государственного департамента США, относящихся к периоду, когда госсекретарем был Генри Киссинджер: «депеши Киссинджера»⁸⁶. Эти депеши дают уникальное понимание роли Государственного департамента в улаживании проблем американской империи в тот период. Не будем говорить об особенно циничном стиле действий Киссинджера: это явно был период кризиса и перемен, и чрезвычайно жестокие меры американского вмешательства могут быть поняты в данном контексте.

Немедленный результат первой оценки этих документов выразился, в частности, и в ряде смачных фрагментов, сделавших заголовки на первых полосах. К ним относится, например, встреча Киссинджера с министром иностранных дел Турции в 1975 году. Американский Конгресс только что ввел эмбарго на продажу оружия Турции в ответ на кровавое вторжение последней на Кипр. Тем не менее, как показывают депеши, Киссинджер предлагал различные меры, чтобы обойти эмбарго. Когда ему сказали, что эти предложения незаконны, он заметил: «Перед лицом Закона о свободе информации я обычно говорю на встречах: “То, что незаконно, мы делаем сразу; то, что неконституционно, занимает немного больше времени”»⁸⁷. Циничная острота такого рода, наверное, едва ли заслуживала бы внимания, если бы не была свидетельством того, что Киссинджер и администрация уже работали над тем, чтобы спровоцировать и дать возможность Турции осуществить вторжение, и впоследствии на самом деле работали над тем, чтобы обойти оружейное эмбарго⁸⁸.

1973 год: в ходе переворота, поддержанного ЦРУ и военными, правительство Сальвадора Альенде было свергнуто, и к власти пришел диктатор Пиночет. Самые циничные документы относятся к секретной реакции правительства США на переворот; они дополняют предыдущие волны рассекреченных депеш, собранных Архивом национальной безопасности в Университете Джорджа Вашингтона⁸⁹, а также выводы из доклада Хинчи о деятельности ЦРУ в перевороте, составленном под руководством Национального разведывательного комитета в 2000 году⁹⁰. Факты говорят о том, что Соединенные Штаты играли последовательную роль в саботаже против администрации избранного левого политика Сальвадора Альенде и в его конечном свержении. До 1970 года Чили была относительно стабильной и консервативной нацией, где левые спокойно исключались из власти. Тем не менее, вопреки косной олигархии, которая отказывалась пойти на реформы, левые получили небольшое преимущество в 1970 году и заручились поддержкой некоторых традиционно центристских политических группировок. Таким образом, Альенде получил мандат на управление и реализацию своей повестки реформ. Он говорил на языке марксизма на континенте, где параноидальный антикоммунизм обосновывал репрессии укоренившихся олигархий.

Немедленной реакцией администрации Никсона было начать поиск возможностей для государственного переворота. Киссинджер поручил ЦРУ «давить на все слабые места, которые найдутся у Альенде». Никсон на встрече с директором ЦРУ Ричардом Хелмсом санкционировал программу саботажа против режима: «Заставьте экономику буксовать»⁹¹. Затем Киссинджер приступил к плану по похищению и ликвидации командующего чилийской армией, который, как было известно, выступал против вмешательства армии в избирательную политику. Надежда была на то, что это вызовет панику в чилийском парламенте и что он откажет Альенде в праве вступить в должность.

План Б – «Второе направление», как его называли, – состоял в организации переворота против Альенде и проведении повторных выборов, в которых он потерпит поражение. Это была «твердая и последовательная политика – Альенде должен быть свергнут в результате переворота», как писали из

ЦРУ группе «Второе направление» в Сантьяго. В надежде, что группировки среди военных можно будет привлечь к такому перевороту, в страну переправляли оружие⁹².

К помощи со стороны правительства США были привлечены компании, имеющие предприятия в Чили, такие как ITT и «Пепси-Кола». ITT помогала направлять американскую помощь фракциям, выступающим против Альенде. Тем временем международные финансовые организации подталкивались к бойкоту Чили, а традиционная помощь американским корпорациям, инвестирующим в Чили, была приостановлена – и таким образом экономику действительно заставили буксовать.

Будь это до администрации Никсона, чилийские военные уладили бы свои политические дела задолго до 1973 года. Однако даже при таком массированном вмешательстве переворот мог и не осуществиться, если бы не тот факт, что повестка Альенде встретила яростное сопротивление со стороны бизнес-сообщества Чили и среднего класса. Альенде, конечно, увеличил свою часть голосов с 36 % на выборах в 1970 году до 44 % в 1973-м, но центристские партии, от которых зависела его коалиция, качнулись обратно, к поддержке правых.

11 сентября 1973 года силы, возглавляемые генералом Аугусто Пиночетом, сбросили правительство, подвергли бомбардировке президентский дворец и начали облавы на членов оппозиции, которых потом пытали и казнили в массовом порядке. 12 сентября генерал Пиночет установил контакты с представителями американского правительства – через посредника «ввиду деликатности вопроса о контакте в данный конкретный момент времени» – и информировал их, что новый режим разорвет отношения со странами «коммунистического блока», стремясь «к укреплению и усилению традиционно дружественных связей с США»⁹³.

На следующий день американцы ответили, приветствуя «выраженное генералом Пиночетом желание об укреплении связей между Чили и США… Правительство США желает четко выразить свое стремление сотрудничать с военной хунтой и помогать ей любым подходящим способом. Мы согласны, что лучше всего вначале избегать слишком большой публичной идентификации между нами»⁹⁴. 20 сентября США получили послание от хунты с запросом на обучение сил специального назначения для следующих целей:

A. Психологическая война.

B. Организация и операции сил специального назначения.

C. Организация и мероприятия в отношении гражданской администрации и населения⁹⁵.

В данных обстоятельствах главной целью чилийских военных было подавление и контроль гражданского населения. Ответом Вашингтона, после нескольких недель размышлений, было временное «нет», в связи с потенциальной негативной общественной реакцией, но, обратите внимание, с подразумеваемым одобрением целей режима: «Для нас было бы лучше, если бы [правительство Чили] в данный момент ответило бы на эти требования с помощью других средств»⁹⁶. Пиночет в последующем разговоре с представителями Госдепартамента довел до них свои понимание и готовность, касающиеся необходимости соблюдать «осторожность, чтобы избегать чрезмерно близкой идентификации». Гласность в отношении участия США в гуманитарных поставках приветствовалась, но им следовало быть «крайне осторожными» в отношении «какого-либо сотрудничества в других областях». Государственный департамент согласился, упомянув такую военную помощь как «миноискатели» в качестве «примера другого рода вещей». На самом деле Государственный департамент продолжал лоббировать в Сенате широкую военную помощь для чилийского режима⁹⁷.

Дальнейшие депеши демонстрируют усилия дипломатов примирить поддержку режима правительством США с критикой во всем мире, которую навлек на себя этот режим, особенно со стороны Комиссии по правам человека ООН. «Пиночет, конечно, совершенно прав, говоря о несправедливости двойных стандартов применительно, с одной стороны, к Чили, а с другой – к Кубе и другим», – заявлял в марте 1975 года в своей телеграмме из Сантьяго посол Поппер. Проблема была в том, что имидж Чили «запятнан во внешнем мире». Пиночет, возможно, «сумел обосновать необходимость ограничения прав человека временно» в свете «чрезвычайной ситуации гражданской войны, которая преобладала при Альенде», но Чили должна «убедить сомневающихся» с помощью «твердого ответа» Комиссии ООН по правам человека⁹⁸. По мнению администрации, когда речь шла о подобных нападках, посол Поппер был «мягкотелым». Киссинджер как-то послал в Сантьяго телеграмму, гласящую: «Скажите Попперу, чтобы он прекратил читать лекции по политологии»⁹⁹.

Однако это было только прелюдией к волне проводимого режимом террора, самой печально известной фазой которой была операция «Кондор», осуществленная командой, «созданной во многом по образцу подразделения особого назначения армии США¹⁰⁰, и связавшая диктатуру с сетью военных режимов по всей Латинской Америке в международной программе террора, пыток и убийств, направленных на уничтожение левых движений и их лидеров, где бы они ни появлялись. Глава чилийской тайной полиции, организовавший «Кондор», в тот же период был агентом ЦРУ¹⁰¹.

Тем не менее экономические реформы режима были так же важны, как и связанный с ним аппарат террора. Роль «чикагских мальчиков» Майкла Фридмана в консультировании чилийского правительства о том, как реформировать экономику, хорошо документирована¹⁰². Приватизация промышленных отраслей, национализированных Альенде, приватизация системы социального обеспечения и открытие активов страны для американских инвесторов – все это рекомендовалось и реализовывалось. Однако более всего именно разрушение старого олигархического правления, символом которого был Альенде, а также относительная независимость режима Пиночета от бизнес-кругов позволили диктатуре реструктурировать промышленность таким образом, чтобы вытеснить господство старого горнопромышленного и индустриального капитала. Это было частью глобальной тенденции, поскольку инвесторы повсюду чувствовали себя скованными старыми моделями промышленного развития. Они требовали реорганизации промышленности, освобождения финансового сектора и открытия международных рынков. Вместо старой экономической модели «импортозамещения», защиты и развития национальной промышленности, призванной преодолеть зависимость от импорта, реализовывалась новая модель «экспортно-ориентированного роста», в которой внутреннее потребление подавлялось так, чтобы товары можно было с большей выгодой экспортировать за границу¹⁰³.

Документы «Викиликс», взятые в совокупности с результатами предыдущих исторических исследований, показывают нам, каким огромным облегчением для американского правительства был переворот Пиночета и как оно готово было на все, чтобы работать с новым режимом. Депеши отражают наплевательское отношение Госдепартамента к проводимой хунтой программе массовых пыток и казней; в то же время они свидетельствуют, что Госдепартамент беспокоился о том, чтобы корректировать любое движение влево со стороны диктатора¹⁰⁴. США явно готовились сотрудничать с военной диктатурой, возникшей на новой волне террора, поднявшейся в регионе в самом начале создания новой структуры власти, легшей теперь в основу американской империи.

Самый богатый человек в Гондурасе сегодня – Мигель Факуссе Барум, землевладелец, производитель биотоплива и крупный торговец кокаином, чья частная служба безопасности убила десятки сельских активистов – кампесинос – за последние несколько лет¹⁰⁵. Факуссе и его состоятельная семья – это наглядный пример того сорта олигархов, которые выиграли больше всех от военного переворота против избранного президента Мануэля Селайи в июне 2009 года. С тех пор при поддержке режима, пришедшего к власти в результате переворота, Мигель Факуссе расширил свою кровавую войну против кампесинос.

Соединенные Штаты, конечно, объявили, что они в Гондурасе на стороне демократии.

Благодаря депешам Госдепа мы знаем: у Вашингтона с самого начала не было сомнений в том, что имел место именно переворот. Американское посольство в Тегусигальпе послало на родину депешу с утверждением, что дело тут очевидное¹⁰⁶. В этой депеше разумно были разобраны аргументы подстрекателей переворота, а также отмечалось, что все обвинения против Селайи, которые были использованы для оправдания его свержения, это либо ложь, либо домыслы, либо голословные утверждения, что ни одно из них не имеет «материальных подтверждений».

Тем не менее публичная реакция официальных представителей США была странно неопределенной. В день переворота, 28 июня 2009 года, Соединенные Штаты отказались осудить произошедшее, вместо этого уклончиво призвав Гондурас уважать демократию. На следующий день, даже после того как президент Обама признал, что имел место «незаконный» и «неконституционный» переворот, устанавливающий то, что он назвал «ужасным прецедентом», госсекретарь Хиллари Клинтон отказалась от комментариев, когда ее спросили, должен ли Селайя быть возвращен на пост. Государственный департамент, припертый к стенке, отказался назвать случившееся переворотом¹⁰⁷. Даже в конце августа 2009 года он все еще делал вид на своих брифингах для прессы, что не знает об имевшем место перевороте¹⁰⁸.

Причина этих проволочек стала понятной позднее: Соединенные Штаты собирались поддерживать новый режим. Государственный департамент признал, что в соответствии с законодательством США ему запрещено продолжать посылать помощь режиму, пришедшему к власти в результате военного переворота. Однако помощь продолжала поступать. Соединенные Штаты финансировали армию и полицию Гондураса, когда те действовали как эскадроны смерти на службе у элит, несмотря на требование Конгресса прекратить это. Названные силы работали рука об руку с головорезами Факуссе, предоставляя ему важнейшую поддержку государственного аппарата, на стороне которого стояли США, в то время как тот продолжал заниматься своим личным, по большей части незаконным, бизнесом. Документы «Викиликс» показывают, что Государственный департамент по меньшей мере с 2004 года знал о спекуляциях Факуссе на кокаине и что минимум в двух случаях официальные представители США имели встречи с ним на высоком уровне. Один из этих случаев был в 2009 году, во время государственного переворота¹⁰⁹.

Кроме того, Соединенные Штаты противились любой попытке восстановления подлинно демократической власти в Гондурасе. Спустя месяц после переворота Клинтон выразила свой гнев против бывшего президента за его попытки вернуться в свою страну, сочтя это «провокационным» шагом. Впоследствии Соединенные Штаты заблокировали резолюцию Организации американских государств об отказе признать урезанные выборы, организованные режимом, пришедшим к власти в результате переворота¹¹⁰. Эхо Гаити было ощутимым.

За что же администрация невзлюбила избранное правительство Мануэля Селайи настолько, что, в сущности, с радостью приняла то, что Обама публично осудил как «неконституционный» переворот? Был ряд вещей, которые характеризовали его как человека, создающего проблемы. Во-первых, он сформировал альянс с Уго Чавесом из Венесуэлы, который уже привел в замешательство Соединенные Штаты, сорвав поддержанную США попытку переворота против него в 2002 году, прежде чем приступить к процессу радикальных реформ. Включая страну в ALBA Чавеса, Селайя угрожал возможностям для американских инвесторов. Во-вторых, он предложил повестку конституциональной реформы, которая была популярна среди избирателей из рабочих и низших слоев и угрожала завоевать поддержку в национальном референдуме.

Действующая конституция была создана в период кризиса в регионе Центральной Америки, когда страна использовалась как база для спонсируемых ЦРУ эскадронов смерти, опустошавших Никарагуа и Сальвадор. Гондурас избежал катастрофы, постигшей соседей в 1980-х, потому что его более слабая олигархия и более изобильная земля позволяли ему осуществлять реформы, требуемые беднотой. Это сопровождалось экономической и военной помощью со стороны США, предлагавшейся в обмен на размещение у себя Гондурасом эскадронов смерти.

Тем не менее Конституцию, принятую в ту эпоху, большая часть политического класса считала глубоко ошибочной, особенно правила против кандидатов в президенты, стремящихся к переизбранию, – пережиток периода, когда армия имела больше политической власти. Влиятельные политические силы в предложенных Селайей реформах озлобляли те, кто за ними стоял, и характер его проекта. Было ясно, что Селайя считает исполнительную ветвь власти своим самым главным оплотом против выступающих против него влиятельных политических сил в Верховном суде, Конгрессе и армии, а также в большей части бизнес-сообщества. Изменив Конституцию, он мог обеспечить свое переизбрание и тем самым выиграть время, чтобы привести Гондурас в ALBA, а также провести другие реформы¹¹¹.

Но столь же важно учесть и то, что не отражено в депешах «Викиликс». Альянс Соединенных Штатов с правительством Гондураса, пришедшим к власти в результате переворота, основывался не на энтузиазме. Нет и свидетельств того, что США либо спланировали, либо спровоцировали переворот, даже если те, кто его осуществил, извлекли выгоду от американского финансирования и обучения. По-видимому, случилось следующее: после оценки вариантов и некоторых внутренних споров правительство США рассудило, что восстановление на посту Селайи будет большим злом, чем принятие режима, который партнеров Америки – гондурасские элиты – очевидно устраивает. Более того, режим, установившийся после переворота, был осторожен, стремясь узаконить себя, устроив новые выборы, и придать себе конституционный глянец, а не просто объявить чрезвычайное военное правление. Масштаб насилия, хотя им и нельзя пренебречь, был намного меньшим, чем во время предыдущих переворотов в этом регионе.

Также кажется вероятным, что беспокойство Обамы об установлении «ужасного прецедента» было не просто лицемерием. Любой возврат к обычным переворотам и правлению военных в Латинской Америке нарушил бы относительно стабильный политический и экономический климат, которого Соединенные Штаты смогли добиться в своем полушарии. Это угрожало бы воскресением революционных политических движений в эпоху, когда такая угроза была по большей части уничтожена, и отравлением любой будущей жизни Зоны свободной торговли Америки.

Депеши «Викиликс», относящиеся к диктатурам Латинской Америки и нарушениям прав человека, тем самым раскрывают шаблон, который довольно сильно отличался от тех, что успешно работали в других регионах (например, на Ближнем Востоке), когда Соединенные Штаты упорно цеплялись за диктатуры как за свою излюбленную форму политического правления. Постепенно фаза, во время которой американская империя требовала прямого правления военных, сменилась фазой правления чужими руками, подкрепляемого постоянными военными интервенциями и вторжениями военизированных частных боеформирований. Ко времени написания этих строк, после волны насилия переходного периода, позволившего осуществить процесс структурной перестройки и институционализации свободной торговли, постепенно возникает региональный порядок, в котором вмешательство США сделалось реже, стало, как правило, более тонким и в конечном итоге дополняет дисциплинарную власть рынков.

2. Диктаторы и права человека

С помощью хорошей дозы страха, насилия и кучи денег на проект, думаю, мы можем убедить этих людей в том, что мы здесь, чтобы им помочь.

Полковник Натан Сассэмен¹

Талал Асад, характеризуя факторы справедливой войны, утверждает, что это такой конфликт, который ведется добропорядочными людьми, по здравым мотивам, после того как все возможные альтернативы были исчерпаны, при цивилизационных ограничениях морали и закона². Для американской империи все войны, которые вели и ведут их лидеры, это войны справедливые, начатые только перед лицом крайних провокаций, ради достижения либеральных и гуманных целей. С учетом такого полного самооправдания – существовали ли когда-либо «веские основания», постулированные Асадом?

Рассмотрим некоторые из действий, которые эта империя позволяла себе в своих последних, якобы справедливых войнах. Из депеш «Викиликс» мы узнаем, что Соединенные Штаты наносили воздушные удары по гражданским целям; проводили рейды, в которых на детей надевали наручники и стреляли им в голову, а затем вызывали воздушный налет, чтобы скрыть это деяние³; расстреливали мирных жителей и журналистов⁴; посылали «секретные» отряды сил специального назначения для проведения внесудебных захватов и убийств⁵; обходили международный запрет на кассетные боеприпасы⁶; выкручивали руки итальянскому правосудию по поводу официального обвинения против агентов ЦРУ, причастных к чрезвычайной выдаче⁷; занимались необъявленной наземной войной в Пакистане⁸; а также пытали задержанных в Гуантанамо, из которых вообще обвинялись в каких-либо преступлениях единицы⁹. Это всего лишь образцы отвратительных реалий американских войн за последнее десятилетие или около того, и тем не менее они свидетельствуют о наличии достаточно серьезных доказательств, что Соединенным Штатам не писаны ни закон, ни мораль, ни какие-либо ограничения при ведении войны.

Многие комментаторы считают эти действия военными преступлениями¹⁰. В самом деле, некоторые из самых информированных специалистов по международному праву выдвинули сокрушительные обвинительные заключения по поводу того, что, как они говорят, является пренебрежением к закону со стороны администрации Буша¹¹.

Однако в тех случаях, когда американские власти признавались в подобных действиях, они оправдывались как ответ на терроризм. Предполагается, что терроризм – это противоположность справедливой войне, незаконная форма политического насилия. Он не сдерживается ограничениями, моралью или законом. И, конечно, как уже знает сейчас каждый здравомыслящий человек, с террористами переговоров не ведут.

Однако документы «Викиликс» дают массу поводов усомниться в этих обоснованиях. Например, в отношении Гуантанамо нам говорили, что содержащиеся там задержанные – худшие из худших, террористы, представляющие прямую и явную угрозу безопасности американцев и всех прочих. Однако «Файлы Гуантанамо»¹² показывают, что это не так. Многие узники не представляли никакой угрозы. Очень небольшая часть вообще была в чем-то обвинена, несмотря на очевидное преимущество, которое имели следователи, выбивая признание.

Зачастую против «особо ценных» задержанных имелось мало или вообще не имелось доказательств. Например, Сами аль-Хадж именовался представляющим «ОСОБУЮ разведывательную ценность», а также «ОСОБО опасным, поскольку он, вероятно, представляет угрозу для США, их интересов и их союзников». Казалось бы, вот именно того сорта человек, которому, как говорила нам администрация Буша, самое место в Гуантанамо. Однако в заключении по делу задержанного не приводится никаких подтверждающих доказательств того, что он «член “Аль-Каиды” и эксперт по логистике с прямыми связями с “Аль-Каидой”… и руководством “Талибана”». Наоборот, в описании доказательств под рубриками «вербовка» и «обучение и деятельность» он упоминается как журналист «Аль-Джазиры», а до этого – как служащий пивоваренной компании.

Список обвинений не вызывает ничего, кроме удивления. Более того, из заключения по делу становится ясно, что по крайней мере частично причина содержания под стражей аль-Хаджа была в том, чтобы его можно было допросить с пристрастием, выпытав информацию об «Аль-Джазире». В самом деле, адвокат констатирует, что следователи постоянно пытались заставить его сказать, что существует связь между «Аль-Джазирой» и «Аль-Каидой». В конце концов Сами аль-Хаджа освободили, не выдвинув против него никаких обвинений, после того как правительство Судана уверило США, что он обычный гражданин и не представляет угрозы безопасности. Это, по словам его адвоката¹³, произошло не раньше, чем он был подвергнут избиению и сексуальному насилию.

Другие депеши «Викиликс» демонстрируют либо безответственное пренебрежение к жизни мирных граждан, либо знание о совершении зверств против мирного населения. Например, наряду с журналистскими расследованиями, вдохновленными «Викиликс», был обнаружен протокол «FRAGO 242»¹⁴, в котором Пентагон приказывает военнослужащим не расследовать дела по заявлениям о пытках, поданным против иракских солдат и ополченцев. Отчасти это объясняется тем, что Соединенные Штаты сами обучали иракских военных использовать пытки. Как мы увидим, все это нашло применение в стратегии безжалостной гражданской войны и борьбы против повстанцев, в которой мирных жителей терроризировали, мучили и убивали.

У нас до сих пор нет доступа к самым изобличающим документам, касающимся применения пыток в Ираке американскими военными. Когда появлялись разоблачения из Абу-Грейб, журналисту Сеймуру Хершу стало известно, что у Пентагона была запись невероятного инцидента в этой тюрьме, когда «женщина передавала сообщение, говоря: “Прошу, придите и убейте меня после того, что случилось”». Она находилась в заключении вместе с группой мальчиков. Их подвергали сексуальному насилию, снимая все на камеру. Велась и аудиозапись криков мальчиков¹⁵.