Текст книги "Сонеты о любви"

Сонеты о любви

Данте Алигьери

Из книги «Новая жизнь»

 
Все думы – о любви, о ней одной,
И столь они между собой несхожи,
Что этой власть любви всего дороже,
А та сгущает страхи надо мной,
 
 
А в той – надежда сладостной струной,
А в той – причина слез: что делать, что же?
Одно лишь их роднит в сердечной дрожи:
Мольба о милости любой ценой.
 
 
Какую думу должен отобрать я?
Откуда взять уверенную речь?
Любовные сомнения нависли.
 
 
И чтоб связать разрозненные мысли,
Мою врагиню надо бы привлечь —
Мадонну Милость, пасть в ее объятья.
 

Перевод Е. Солоновича

 
О благородные сердца, внемлите
Сердечным вздохам! Разве их сдержу?
Я умер бы, по чести вам скажу,
Когда бы не прибегнул к их защите.
 
 
Что могут слезы? Сами посудите.
Как я предел страданьям положу,
Свою оплакивая госпожу,
Как вновь найду связующие нити?
 
 
И днем вздыхая, и в ночной тиши,
Взываю к ней, зову ее одну,
Достойную небесного удела,
 
 
И временами эту жизнь кляну
От имени страдающей души,
Что безнадежно вдруг осиротела.
 

Перевод Е. Солоновича

 
Паломники, бредущие в заботе
О чем-то, что, наверное, вдали
Оставили, – ведь из чужой земли
Вы, судя по усталости, бредете,
 
 
Уж вы не потому ли слез не льете,
Что в город скорбный по пути зашли
И слышать о несчастье не могли?
Но верю сердцу – вы в слезах уйдете.
 
 
Услышанное при желанье вами
Едва ли вас оставит в безразличье
К тому, что этот город перенес.
 
 
Он без своей остался Беатриче,
И если рассказать о ней словами,
То сил не хватит выслушать без слез.
 

Перевод Е. Солоновича

 
Так благородна, так она чиста,
Когда при встрече дарит знак привета,
Что взору не подняться для ответа
И сковывает губы немота.
 
 
Восторги возбуждая неспроста,
Счастливой безмятежностью одета,
Идет она – и кажется, что это
Чудесный сон, небесная мечта.
 
 
Увидев – и, как будто через дверцу,
Проходит сладость через очи к сердцу,
Испытанными чувствами верша.
 
 
И дух любви – иль это только мнится?
Из уст ее томительно струится
И говорит душе: «Вздохни, душа».
 

Перевод Е. Солоновича

Стихи разных лет

 
Отвага и ума пытливый склад,
Ученость, красота, сознанье чести,
Искусство, сила, доброта без лести,
Учтивость – далеко не полный ряд
 
 
Достоинств, что Амура победят
Отрадностью – в отдельности и вместе:
Одни из них достойны большей чести,
Но каждое в победу вносит вклад.
 
 
При этом, друг мой, если ты намерен
От добродетелей увидеть прок,
Природных иль благоприобретенных,
 
 
Не действуй против божества влюбленных:
Какое бы ты средство ни привлек,
Ты проиграешь битву, будь уверен.
 

Перевод Е. Солоновича

 
Задорный лай, охотничье «Ату!»,
Бег зайцев, и кричащие зеваки,
И быстрые легавые собаки,
И ширь, являя взору красоту,
 
 
В сердцах заполнить могут пустоту
Подобьем краткого луча во мраке,
Но мысли о любви, благие знаки,
Любую отвергают суету.
 
 
Одна, глумясь, корит меня уликой:
«Вот рыцарство поистине в крови!
Еще бы – для такой забавы дикой
 
 
С красою расставаться светлоликой!»
И в страхе, что услышит бог любви,
Себя досадой мучаю великой.
 

Перевод Е. Солоновича

 
Ее глаза распространяют свет
Живого благородства, и повсюду
Что ни возьми – при них подобно чуду,
Которому других названий нет.
 
 
Увижу их – и трепещу в ответ
И зарекаюсь: «Больше я не буду
Смотреть на них», – но вскоре позабуду
И свой сердечный страх, и тот обет.
 
 
И вот опять пеняю виноватым
Моим глазам и тороплюсь туда,
Где, ослепленный, снова их закрою,
 
 
Где боязливо тает без следа
Желание, что служит им вожатым.
Амуру ли не ведать, что со мною?
 

Перевод Е. Солоновича

 
– Что омрачило, дамы, ваши лица?
Кто эта дама, что без чувств лежит?
Не та, которой сердце дорожит?
Что вам со мной мешает поделиться?
 
 
Нет, не поверю, – слишком бледнолица,
Не мог настолько измениться вид:
Такая все вокруг не оживит,
В других блаженством вряд ли отразится.
 
 
– Ты нашу даму не узнал, ну что ж,
И мы ее не вдруг узнать сумели,
Но кто она, ты по глазам поймешь.
 
 
Вглядись в нее получше – неужели
Ты благородный взор не узнаешь?
Не мучь себя, ну что ты, в самом деле!
 

Перевод Е. Солоновича

 
Две госпожи, в душе моей представ,
Любовь сомненью подвергают вместе:
Одна – пример учтивости и чести
И независимый имеет нрав.
 
 
Другая дама, красотою взяв,
Изысканна, – и говорю без лести,
Что обе у меня на первом месте,
И бог любви – ревнитель равных прав.
 
 
И Красота полна недоуменья,
И Добродетель, что не изберу
Одну из двух предметом поклоненья.
 
 
Но для Амура обе ко двору:
Как не любить красу – для наслажденья
И добродетель – чтоб служить добру?
 

Перевод Е. Солоновича

 
Путем, которым в сердце красота
Любовью входит – сладким чувством плена,
Летит Лизетта, возомнив надменно,
Что сдался я – сбылась ее мечта.
 
 
И вот уже пред нею башня та,
Где на часах душа стоит бессменно,
И строгий голос слышится мгновенно:
«Красавица, а крепость занята.
 
 
Ты опоздала, в ней царит другая,
Она пришла без скипетра сюда,
Но щедр Амур, влюбленным помогая».
 
 
И бедная Лизетта, убегая,
Пылает от досады и стыда,
Амура и себя в сердцах ругая.
 

Перевод Е. Солоновича

Франческо Петрарка

Из «Книги песен»

 
В собранье песен, верных юной страсти,
Щемящий отзвук вздохов не угас
С тех пор, как я ошибся в первый раз,
Не ведая своей грядущей части.
 
 
У тщетных грез и тщетных мук во власти,
Мой голос прерывается подчас,
За что прошу не о прощенье вас,
Влюбленные, а только об участье.
 
 
Ведь то, что надо мной смеялся всяк,
Не значило, что судьи слишком строги:
Я вижу нынче сам, что был смешон.
 
 
И за былую жажду тщетных благ
Казню теперь себя, поняв в итоге,
Что радости мирские – краткий сон.
 

Перевод Е. Солоновича

 
Я шаг шагну – и оглянусь назад.
И ветерок из милого предела
Напутственный ловлю… И ношу тела
Влачу, усталый, дале – рад не рад.
 
 
Но вспомню вдруг, каких лишен отрад,
Как долог путь, как смертного удела
Размерен срок, – и вновь бреду несмело,
И вот – стою в слезах, потупя взгляд.
 
 
Порой сомненье мучит: эти члены
Как могут жить, с душой разлучены?
Она ж – все там! Ей дом – все те же стены!
 
 
Амур в ответ: «Коль души влюблены,
Им нет пространств; земные перемены
Что значат им? Они, как ветр, вольны».
 

Перевод Вяч. Иванова

Вздыхаю, словно шелестит листвой

 
Печальный ветер, слезы льются градом,
Когда смотрю на вас печальным взглядом,
Из-за которой в мире я чужой.
 
 
Улыбки вашей видя свет благой,
Я не тоскую по иным усладам,
И жизнь уже не кажется мне адом,
Когда любуюсь вашей красотой.
 
 
Но стынет кровь, как только вы уйдете,
Когда, покинут вашими лучами,
Улыбки роковой не вижу я,
 
 
И, грудь открыв любовными ключами,
Душа освобождается от плоти,
Чтоб следовать за вами, жизнь моя.
 

Перевод Е. Солоновича

 
Мгновенья счастья на подъем ленивы,
Когда зовет их алчный зов тоски;
Но, чтоб уйти, мелькнув, – как тигр, легки.
Я сны ловить устал. Надежды лживы.
 
 
Скорей снега согреются, разливы
Морей иссохнут, невод рыбаки
В горах закинут, там, где две реки,
Евфрат и Тигр, влачат свои извивы
 
 
Из одного истока, Феб зайдет, —
Чем я покой найду иль от врагини,
С которой ковы на меня кует
 
 
Амур, мой бог, дождуся благостыни.
И мед скупой – устам, огонь полыни
Изведавшим, – не сладок поздний мед!
 

Перевод Вяч. Иванова

 
Благословен день, месяц, лето, час
И миг, когда мой взор те очи встретил!
Благословен тот край, и дол тот светел,
Где пленником я стал прекрасных глаз!
 
 
Благословенна боль, что в первый раз
Я ощутил, когда и не приметил,
Как глубоко пронзен стрелой, что метил
Мне в сердце Бог, тайком разящий нас!
 
 
Благословенны жалобы и стоны,
Какими оглашал я сон дубрав,
Будя отзвучья именем Мадонны!
 
 
Благословенны вы, что столько слав
Стяжали ей, певучие канцоны, —
Дум золотых о ней, единой, сплав!
 

Перевод Вяч. Иванова

 
Я изнемог от безответных дум —
Про то, как мысль от дум не изнеможет
О вас одной; как сердце биться может
Для вас одной; коль день мой столь угрюм
 
 
И жребий пуст – как жив я; как мой ум
Пленительной привычки не отложит
Мечтать о вас, а лира зовы множит,
Что брег морской – прибоя праздный шум.
 
 
И как мои не утомились ноги
Разыскивать следы любимых ног,
За грезою скитаясь без дороги?
 
 
И как для вас я столько рифм сберег? —
Которые затем порой не строги,
Что был Амур к поэту слишком строг.
 

Перевод Вяч. Иванова

 
О высший дар, бесценная свобода,
Я потерял тебя и лишь тогда,
Прозрев, увидел, что любовь – беда,
Что мне страдать все больше год от года.
 
 
Для взгляда после твоего ухода
Ничто рассудка трезвого узда:
Глазам земная красота чужда,
Как чуждо все, что создала природа.
 
 
И слушать о других, и речь вести —
Не может быть невыносимей муки,
Одно лишь имя у меня в чести.
 
 
К любой другой заказаны пути
Для ног моих, и не могли бы руки
В стихах другую так превознести.
 

Перевод Е. Солоновича

 
Предательскою страстью истомленный,
Я вновь спешу туда – в который раз! —
Где я увидел свет любимых глаз,
За столько лет впервые благосклонный.
 
 
И в сладостные думы погруженный
О нем, который в думах не погас,
Я от всего иного тот же час
Освобождаюсь, умиротворенный.
 
 
Поутру, в полночь, вечером и днем
Я внемлю нежный голос в тишине,
Которого никто другой не внемлет,
 
 
И, словно дуновенье рая в нем,
Он утешение приносит мне —
И сердце радость тихая объемлет.
 

Перевод Е. Солоновича

 
Та, чьей улыбкой жизнь моя светла,
Предстала мне, сидящему в соборе
Влюбленных дум, с самим собой в раздоре,
И по склоненью бледного чела —
 
 
Приветствию смиренному – прочла
Всю смуту чувств, и обняла все горе
Таким участьем, что при этом взоре
Потухли б стрелы Зевсова орла.
 
 
Я трепетал; не мог идущей мимо
Я благосклонных выслушать речей
И глаз поднять не смел. Но все палима
 
 
Душа той новой нежностью очей!
И болью давней сердце не томимо,
И неги новой в нем поет ручей.
 

Перевод Вяч. Иванова

 
Внезапную ту бледность, что за миг
Цветущие ланиты в снег одела,
Я уловил, и грудь похолодела,
И встречная покрыла бледность лик.
 
 
Иных любовь не требует улик.
Так жителям блаженного предела
Не нужно слов. Мир слеп; но без раздела
Я в духе с ней – и в мысль ее проник.
 
 
Вид ангела в очарованье томном —
Знак женственный любовного огня —
Напомню ли сравнением нескромным?
 
 
Молчанием сказала, взор склоня
(Иль то мечта?), – намеком сердца темным:
«Мой верный друг покинет ли меня?»
 

Перевод Вяч. Иванова

 
Коль не любовь сей жар, какой недуг
Меня знобит? Коль он – любовь, то что же
Любовь? Добро ль?.. Но эти муки, Боже!..
Так злой огонь?.. А сладость этих мук!..
 
 
На что ропщу, коль сам вступил в сей круг?
Коль им пленен, напрасны стоны.
То же, Что в жизни смерть, – любовь. На боль похоже
Блаженство. «Страсть», «страданье» – тот же звук
 
 
Призвал ли я иль принял поневоле
Чужую власть?.. Блуждает разум мой.
Я – утлый челн в стихийном произволе.
 
 
И кормщика над праздной нет кормой.
Чего хочу – с самим собой в расколе, —
Не знаю. В зной – дрожу; горю – зимой.
 

Перевод Вяч. Иванова

 
Мне мира нет, – и брани не подъемлю,
Восторг и страх в груди, пожар и лед.
Заоблачный стремлю в мечтах полет —
И падаю, низверженный, на землю.
 
 
Сжимая мир в объятьях, – сон объемлю.
Мне бог любви коварный плен кует:
Ни узник я, ни вольный. Жду – убьет;
Но медлит он, – и вновь надежде внемлю.
 
 
Я зряч – без глаз; без языка – кричу.
Зову конец – и вновь молю: «Пощада!»
Кляну себя – и все же дни влачу.
 
 
Мой плач – мой смех. Ни жизни мне не надо,
Ни гибели. Я мук своих – хочу…
И вот за пыл сердечный мой награда!
 

Перевод Вяч. Иванова

 
Сонм светлых звезд и всякое начало
Вселенского состава, соревнуя
В художестве и в силе торжествуя,
Творили в ней Души своей зерцало.
 
 
И новое нам солнце возблистало,
И каждый взор потупился, предчуя,
Что бог любви явил ее, ликуя,
Чтоб изощрить на дерзком злое жало.
 
 
Пронизанный очей ее лучами,
Течет эфир пылающей купиной,
И может в нем дышать лишь добродетель.
 
 
Но низкое желание мечами
Эдемскими гонимо. Мир свидетель,
Что красота и чистота – едино.
 

Перевод Вяч. Иванова

 
Земля и небо – в безмятежном сне,
И зверь затих, и отдыхает птица,
И звездная свершает колесница
Объезд ночных владений в вышине,
 
 
А я – в слезах, в раздумиях, в огне,
От мук моих бессильный отрешиться,
Единственный, кому сейчас не спится,
Но образ милый – утешенье мне.
 
 
Так повелось, что, утоляя жажду,
Из одного источника живого
Нектар с отравой вперемешку пью,
 
 
И чтобы впредь страдать, как ныне стражду,
Сто раз убитый в день, рождаюсь снова,
Не видя той, что боль уймет мою.
 

Перевод Е. Солоновича

 
Но если поражен я нежным оком,
Но если ранят сладкие слова,
Но если ей любовь дала права
Дарить мне свет улыбки ненароком,
 
 
Что ждет меня, когда, казнимый роком,
Лишусь я снисхожденья божества,
В чьем взоре милость теплится едва?
Неужто смерть приму в огне жестоком?
 
 
Чуть омрачен моей любимой лик,
Весь трепещу, и сердце холодеет,
Страшусь примеров давних каждый миг,
 
 
И этих страхов разум не развеет.
Я женскую изменчивость постиг:
Любовь недолго женщиной владеет.
 

Перевод А. Ревича

 
Свет вечной жизни – лицезренье Бога,
Не пожелаешь никаких прикрас,
Так счастлив я, Мадонна, видя вас,
Притом, что жизнь – лишь краткая дорога.
 
 
Как никогда, прекрасны вы, коль строго,
Коль беспристрастно судит этот глаз.
Как сладок моего блаженства час,
В сравненье с коим и мечта убога.
 
 
Он пролетит – и это не беда.
Чего желать? Кого-то кормят звуки,
Кого – растений сладкий аромат,
 
 
Кого живит огонь, кого – вода,
А мне от них ни радости, ни муки,
Мне образ ваш дороже всех услад.
 

Перевод А. Ревича

 
Колеблет ветер, солнце освещает
Литые нити пряжи золотой,
Их плел Амур и, сетью их густой
Опутав сердце, дух мой очищает.
 
 
Кровинкой каждой сердце ощущает.
Предвосхищает приближенье той,
Что над моею властвует судьбой
И всякий раз ее весы качает.
 
 
Узрев огонь, в котором я горю,
Сиянье уз, благодаря которым
Я связан по рукам и по ногам,
 
 
Уже не помню, что я говорю,
Теряю разум перед ярким взором,
От нежности своей страдаю сам.
 

Перевод А. Ревича

 
Меж стройных жен, сияющих красою,
Она царит – одна во всей вселенной,
И пред ее улыбкой несравненной
Бледнеют все, как звезды пред зарею.
 
 
Амур как будто шепчет надо мною:
Она живет – и жизнь зовут бесценной;
Она исчезнет – счастье жизни бренной
И мощь мою навек возьмет с собою.
 
 
Как без луны и солнца свод небесный,
Без ветра воздух, почва без растений,
Как человек безумный, бессловесный,
 
 
Как океан без рыб и без волнений, —
Так будет все недвижно в мраке ночи,
Когда она навек закроет очи.
 

Перевод Ю. Верховского

 
Земная ль жила золото дала
На эти две косы? С какого брега
Принес Амур слепительного снега —
И теплой плотью снежность ожила?
 
 
Где розы взял ланит? Где удила
Размерного речей сладчайших бега —
Уст жемчуг ровный? С неба ль мир и нега
Безоблачно-прекрасного чела?
 
 
Любови бог! кто, ангел сладкогласный,
Свой чрез тебя послал ей голос в дар?
Не дышит грудь, и день затмится ясный,
 
 
Когда поет царица звонких чар…
Какое солнце взор зажгло опасный,
Мне льющий в сердце льдистый хлад и жар?
 

Перевод Вяч. Иванова

 
Когда златую колесницу в море
Купает солнце, – с меркнущим эфиром
Мрачится дух тоской. В томленье сиром
Жду первых звезд. Луна встает – и вскоре
 
 
Настанет ночь. Невнемлющей все горе
Перескажу. С собой самим и с миром,
Со злой судьбой моей, с моим кумиром
Часы растрачу в долгом разговоре.
 
 
Дремы не подманить мне к изголовью;
Без отдыха до утра сердце стонет,
И, слез ключи раскрыв, душа тоскует.
 
 
Редеет мгла, и тень Аврора гонит.
Во мне – все мрак!.. Лишь солнце вновь любовью
Мне грудь зажжет и муки уврачует.
 

Перевод Вяч. Иванова

 
Прекрасные черты, предел моих желаний,
Глядеть бы и глядеть на этот дивный лик,
Не отрывая глаз, но в некий краткий миг
Был образ заслонен движеньем нежной длани.
 
 
Мой дух, трепещущий, как рыба на кукане,
Привязанный к лицу, где блага свет велик,
Не видел ничего, когда тот жест возник,
Как не узреть птенцу тенета на поляне.
 
 
Но зрение мое, утратив свой предмет,
К виденью красоты, как бы во сне, открыло
Дорогу верную, без коей жизни нет.
 
 
Передо мной лицо и длань как два светила,
Какой невиданный, какой волшебный свет!
Подобной сладости непостижима сила.
 

Перевод А. Ревича

 
Ты смотришь на меня из темноты
Моих ночей, придя из дальней дали:
Твои глаза еще прекрасней стали,
Не исказила смерть твои черты.
 
 
Как счастлив я, что скрашиваешь ты
Мой долгий век, исполненный печали!
Кого я вижу рядом? Не тебя ли,
В сиянии нетленной красоты
 
 
Там, где когда-то песни были данью
Моей любви, где плачу я, скорбя,
Отчаянья на грани, нет – за гранью?
 
 
Но ты приходишь – и конец страданью:
Я различаю по шагам тебя,
По звуку речи, лику, одеянью.
 

Перевод Е. Солоновича

 
Она жила во мне, она была жива,
Я в сердце жалкое впустил ее – синьору.
Увы, все кончено. Где мне найти опору?
Я мертв, а ей дано бессмертье божества.
 
 
Душе ограбленной утратить все права,
Любви потерянной скитаться без призору,
Дрожать от жалости плите надгробной впору,
И некому их боль переложить в слова.
 
 
Их безутешный плач извне услышать трудно,
Он глубоко во мне, а я от горя глух,
И впредь мне горевать, и впредь страдать от ран.
 
 
Воистину мы прах и сиротливый дух,
Воистину – слепцы, а жажда безрассудна,
Воистину мечты в себе таят обман.
 

Перевод А. Ревича

 
Где ясное лицо, чей взгляд мне был приказом? —
Я следовал за ним всему наперекор.
Где озаряющий мою дорогу взор,
Две путевых звезды, подобные алмазам?
 
 
Где благочестие, где знание и разум,
Где сладостная речь и тихий разговор?
Где чудо красоты, чей образ с давних пор
Преследовал, и влек, и удалялся разом?
 
 
Где ласковая сень высокого чела,
Дарившая в жару дыхание прохлады,
И мысль высокую, и обаянье грез?
 
 
Где та, что за руку мою судьбу вела?
Мир обездоленный лишен своей услады
И взор мой горестный, почти слепой от слез.
 

Перевод А. Ревича

 
О чем так сладко плачет соловей
И летний мрак живит волшебной силой?
По милой ли тоскует он своей?
По чадам ли? Ни милых нет, ни милой.
 
 
Всю ночь он будит грусть мою живей,
Ответствуя, один, мечте унылой…
Так, вижу я: самих богинь сильней
Царица Смерть! И тем грозит могилой!
 
 
О, как легко чарует нас обман!
Не верил я, чтоб тех очей светила,
Те солнца два живых, затмил туман, —
 
 
Но черная земля их поглотила.
«Все тлен! – поет нам боль сердечных ран. —
Все, чем бы жизнь тебя ни обольстила».
 

Перевод Вяч. Иванова

Микеланджело Буонарроти

«Спокоен, весел, я, бывало, делом…»

 
Спокоен, весел, я, бывало, делом
Давал отпор жестокостям твоим,
А ныне пред тобой, тоской язвим,
Стою, увы, безвольным и несмелым;
 
 
И ежели я встарь разящим стрелам
Метою сердца был недостижим, —
Ты ныне мстишь ударом роковым
Прекрасных глаз, и не уйти мне целым!
 
 
От скольких западней, от скольких бед,
Беспечный птенчик, хитрым роком годы
Храним на то, чтоб умереть лютей;
 
 
Так и любовь, о донна, много лет
Таила, видно, от меня невзгоды,
Чтоб ныне мучить злейшей из смертей.
 

Перевод А. Эфроса

«Нет радостней веселого занятья…»

 
Нет радостней веселого занятья:
По злату кос цветам наперебой
Соприкасаться с милой головой
И льнуть лобзаньем всюду без изъятья!
 
 
И сколько наслаждения для платья
Сжимать ей стан и ниспадать волной,
И как отрадно сетке золотой
Ее ланиты заключать в объятья!
 
 
Еще нежней нарядной ленты вязь,
Блестя узорной вышивкой своею,
Смыкается вкруг персей молодых.
 
 
А чистый пояс, ласково виясь,
Как будто шепчет: «Не расстанусь с нею…»
О, сколько дела здесь для рук моих!
 

Перевод А. Эфроса

«Высокий дух, чей образ отражает…»

 
Высокий дух, чей образ отражает
В прекрасных членах тела своего,
Что могут сделать Бог и естество,
Когда их труд свой лучший дар являет.
 
 
Прелестный дух, чей облик предвещает
Достоинства пленительней всего:
Любовь, терпенье, жалость, – чем его
Единственная красота сияет!
 
 
Любовью взят я, связан красотой,
Но жалость нежным взором мне терпенье
И верную надежду подает.
 
 
Где тот устав иль где закон такой,
Чье спешное иль косное решенье
От совершенства смерть не отведет?
 

Перевод А. Эфроса

«Скажи, Любовь, воистину ли взору…»

 
Скажи, Любовь, воистину ли взору
Желанная предстала красота,
Иль то моя творящая мечта
Случайный лик взяла себе в опору?
 
 
Тебе ль не знать? – Ведь с ним по уговору
Ты сна меня лишила. Пусть! Уста
Лелеют каждый вздох, и залита
Душа огнем, не знающим отпору.
 
 
Ты истинную видишь красоту,
Но блеск ее горит, все разрастаясь,
Когда сквозь взор к душе восходит он;
 
 
Там обретает божью чистоту,
Бессмертному творцу уподобляясь, —
Вот почему твой взгляд заворожен.
 

Перевод А. Эфроса