Текст книги "Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы (1884-1909 гг.)"

За две недели своего паломничества на Святую Землю Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна посетили многие святые места, наиболее глубокие впечатления остались у них от служб у Гроба Господня, на горе Фавор и при освящении храма Марии Магдалины в память матери Сергея Александровича императрицы Марии Александровны, на Елеонской горе. Из храма Гроба Господня Елисавета Феодоровна вышла вся в слезах. Предание сохранило для нас и слова великой княгини, произнесенные после молитвы в храме Марии Магдалины: «Как бы я хотела быть похороненной здесь». В дар храму Елисавета Феодоровна преподнесла вышитый собственноручно ковер для жертвенника. Ее слова оказались пророческими: много лет спустя ее мощи были привезены и похоронены здесь.

В эти дни решалась и судьба Павла Александровича: в Афинах он сделал предложение греческой принцессе Александре (в кругу семьи – Аликс), которое было благосклонно принято.

Цесаревич Николай Александрович – вел. кн. Сергею Александровичу

6 сентября. Спала

Дорогой дядя Сергей,

Мы только что окончили первую и самую небольшую часть нашего путешествия и теперь наслаждаемся здесь в лесах полным отдыхом, полным спокойствием после маневров под Елисаветградом[317]317
  Елисаветград (современное название Кировоград, областной центр Украины) основан в 1754 г. как крепость св. Елисаветы, утвержден городом в 1765 г. К концу XIX в. был одним из самых благоустроенных уездных городов России, военный центр юга России.


[Закрыть]. Ничего не стану говорить про мимолетное свидание с родными в Гмундене, так как ты, наверное, знаешь много, и я написал тетеньке из Петергофа про него.

В Елисаветграде мы были помещены в громадном доме[318]318
  Цесаревич Николай говорит о трехэтажном дворце в предместье города Ковалевка. Дворец был специально построен для высочайших приездов императора в г. Елисаветград и для помещения чинов корпусного штаба и поселенного управления.


[Закрыть], выстроенном при Николае Павловиче[319]319
  Николай Павлович – Николай I (1796–1855), ими.


[Закрыть], именно для подобного рода приездов, мы оба жили в его комнатах, совершенно голых, похожих на казарменные помещения; единственным украшением стен был большой портрет, во весь рост, твоего деда. Но там мы жили только два дня и затем переехали в местечко Новая Прага[320]320
  Новая Прага – поселок Херсонской губернии, при речке Бешке, ныне на территории Кировоградской области Украины.


[Закрыть], чтобы быть ближе к действиям войск. При выезде на маневры изо дня в день повторялось одно и то же: утром в 8 ч. уезжали из дому в степь и с вершины какого-нибудь скифского кургана в продолжение двух, трех, иногда пяти часов обозревали местность кругом. Это стояние на месте, вдали от войск, посреди огромной равнины, на самом припеке южного солнца, меня всякий раз сердило; дядя Владимир думал то же самое. Но Папа остался очень доволен ходом маневров, хотя войск в эти дни он видел чрезвычайно мало. А войска действительно стоили того, чтобы Папа их видел, в эту большую жару и страшную пыль, делая ежедневно усиленные переходы, нельзя было заметить по их лицам и тени утомления, напротив, они смотрели весело, бодро; лица совершенно черные, с белыми фуражками и рубашками, выглядели очень красиво.

Только последний день маневров удалось нам увидеть 51-ю мобилизованную пехотную дивизию; она показалась блестящею во всех отношениях, какими молодцами выглядели все запасные! Все роты имели более 100 рядов и полки были в полном боевом составе…

1 сентября за местечком произошел парад, во многом напомнивший мне парад под Брестом, с тою знаменитой пылью; на нем участвовало 60 900 чел., и он был красивее того, потому что было видно. Войска стояли в 4-х линиях, в первых 2-х пехота, 3-й артиллерия, и 4-й – кавалерия. На кургане поставлена была палатка, оттуда Мама смотрела на прохождение, а мы стояли внизу у подножия, как у Царского валика. Пехота проходила александровскими колоннами, так хорошо, что я чуть не закричал с лошади. Протяжение фронта было громадное, принимая в соображение усиленный состав некоторых дивизий (по 70 ряд<ов> в ротах), а в особенности мобилизованной дивизии, где нельзя было проходить иначе как по два батальона. Артиллерия и кавалерия прошли удивительно хорошо; я остался просто в восторге от парада. Наверху у палатки представились Папа – преображенец и лейб-гренадер сводного гвард<ейского> батальона, славные люди, бородачи, но я их не помню, со знаками. Поэтому ты можешь судить о росте первых рот, все запасные гвардейцы.

Уехали мы из Новой Праги после завтрака и приехали сюда 3-го рано утром. Во время пути останавливались в Холме[321]321
  Холм – уездный город Люблинской губернии, местопребывание православного епископа. Из воспоминаний митр. Евлогия (Георгиевского): «Холм – скромный уездный городок Люблинской губернии, с польско-еврейским населением, с налетом польской культуры и на русских горожанах. Расположен он в низине, а над ним, на высокой горе, белый кафедральный собор, видный еще издали, когда подъезжаешь к городу» (Путь моей жизни. Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Манухиной. М., 1994. С. 89).


[Закрыть], где осматривали старинный собор и прикладывались к знаменитой чудотворной иконе Божьей Матери[322]322
  Холмская икона Божией Матери, по преданию, была написана евангелистом Лукой и привезена в Россию из Греции при равноап, кн. Владимире, который после крещения получил в дар из Константинополя много икон. Из воспоминаний митр. Евлогия (Георгиевского): «В Холме была древняя святыня – чудотворная икона Божией Матери. Пребывала икона в городском кафедральном соборе; висела над царскими вратами и на винтах спускалась для молебнов и поклонения… Вся местная церковная жизнь имела своим средоточием эту замечательную икону» (Путь моей жизни. Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Манухиной. М., 1994. С. 118).


[Закрыть].

Теперь прощай, мой милый дядя Сергей. Обними от меня тетеньку и дядю Павла. Желаю веселого хорошего путешествия. Господь да будет с вами!

Твой Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 70. Л. 55–58 об.)

Вел. кн. Сергей Александрович – цесаревичу Николаю Александровичу

9 сентября. Киев

Дорогой мой Ники!

Страшно был обрадован твоим милым письмом из Спалы и с большим интересом его читал. Должен тебе сказать, что оно очень хорошо написано – я говорю про слог. Засим описание маневров преисполнено интереса; в особенности мобилизованная дивизия – число рядов поразительное.

Про нас скажу, что мы наслаждались пребыванием Папа у нас в Ильинском – замечательно симпатичное было время; ты видел группы и фотографии Пица – некоторые очень удачны. Погода все время была дивная.

К 1 сент<ября> я ездил в Питер по разным полковым делам – распустил при себе 142 чел<овек> 85 года – дал 3 роту Порецкому[323]323
  Порецкий А.Н., офицер Преображенского полка.


[Закрыть] (он был в восторге), а 9 р<оту> – Корнилову и 13 р<оту> – Хоментовскому и т. д. Ездил в Павловск и Царское – 3-го уже был снова в Ильинском. Ксенья и Миша прислали прелестную депешу тетеньке к 5-тому – этот день мы довольно скромно провели, хотя гостей наехало много. 4-го тронулись в путь-дорогу. В Москве, на станции, нас ожидали Екат<ерина> Серг<еевна>[324]324
  Озерова Екатерина Сергеевна (18507-1920), камер-фрейлина имп. Марии Феодоровны.


[Закрыть], ее брат[325]325
  Озеров Сергей Сергеевич (1852–1920), полковник Преображенского полка. Впоследствии генерал-майор, командир л. – гв. Преображенского полка (1900–1904).


[Закрыть] и Гартонг; сюда мы приехали вчера вечером; сегодня утром были в Лавре[326]326
  Киево-Печерская Лавра.


[Закрыть], потом к т. Саше – замечательно у нее<,> оригинально! Ездили по всему городу, а вечером обед у нас. Надеюсь на твои письма – посылай их в Иерусалим, а потом в Афины.

Обнимаю Папа, Мама, Жоржа и тебя от нас троих, храни тебя Господь!

Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. ГД. 1340. Л. 35–36 об.)

Вел. кн. Сергей Александрович – цесаревичу Николаю Александровичу

20 сентября. Средиземное море. Крейсер Д<обровольного> ф<лота> «Кострома»

Дорогой мой Ники,

Пишу тебе в ту минуту, когда мы проходим мимо острова Кипра – чудное море, тихо и так жарко, что пишу тебе в рубашке и то потею. Вкратце сообщу тебе, что мы делали после Киева, откуда, я надеюсь, ты получил мое письмо.

Переход Черным морем довольно хорош, но дамы немного осовели и пролежали целый день, кроме Екат<ерины> Серг<еевны>. В Царьграде[327]327
  Царьград – Константинополь, столица Восточной Римской империи (с 303 г.), с 1453 г. – столица Оттоманской империи.


[Закрыть] часто вспоминал о тебе – чудо как было хорошо – погода дивная. Султан[328]328
  Султан – Абдул-Хамид II (1842–1918), 34-й и последний султан Османской империи (1876–1909).


[Закрыть] страшно был любезен и всячески нас одарил; для команды он прислал несметное количество баранов, индеек, кур, уток и т. п. – очень меня интересовал парад тур<ецких> войск – они все мимо нас дефилировали под гору и почти <все> без исключения шли в ногу – много немецких офиц<еров>; очень хороши албанцы. У Нелидова[329]329
  Нелидов Александр Иванович (1835–1910), дипломат, с 1855 г. на службе по министерству иностран. дел, русский посол в Константинополе (1883–1897).


[Закрыть] был обед и раут со всем диплом<атическим> корпусом, что было немного кошмарично; у султана 2 раза обедали – тетенька была у него в гареме, и его 11-летняя дочь играла на фортепьяно «Боже, Царя храни» – жены вообще не красивы и крашены. Мать султана – старуха – трепала тетеньку по щеке – ты видишь отсюда ее ужас!

Дарданеллы и Эгейское море проходили в дождь – пришли в Смирну 18 сент<ября> рано утром – снова чудная погода – залив великолепен – направились в гр<еческий> собор – ты себе представить не можешь, что была за толпа <?>– греки орали и аплодировали. Накупили чудные ковры смирнские и поехали в Ефес – его развалины живописны – разъезжали верхом, и Гартонг вздыхал о своем «Барабане». Теперь мы вторые сутки в море и, Бог даст, завтра утром придем в Бейрут.

Тетенька, Пиц и я крепко обнимаем. Храни тебя <Бог>.

До свидания. Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1340. Л. 37–38 об.)

Цесаревич Николай Александрович – вел. кн. Сергею Александровичу

25 сентября. Батум. Пароход Добровольного флота «Москва»

Дорогой дядя Сергей!

От души благодарю тебя за твое милое письмо, которое я получил перед самым отъездом из Спалы. Я так преисполнен разными многочисленными впечатлениями из всего, что видел до сих пор на Кавказе, что трудно собрать их в одно целое и хорошо, в порядке, изложить тебе то, что я собираюсь рассказать.

После четырехдневного непрерывного путешествия 18-го наконец приехали мы во Владикавказ, где были встречены замечательно радушно, как вообще всегда у казаков. У дома наказного атамана[330]330
  Смекалов Алексей Михайлович, наказной атаман Терского казачьего войска (1887–1890).


[Закрыть], в котором мы жили, стоял великолепный караул из стариков георгиевских кавалеров Терского казачьего войска, просто восхищение! А также две сотни малолетков, все в белых черкесках.

На другой день был отличный парад 19-й и 20-й дивизиям, причем войска показались в превосходном виде; после всех проходили дикие народы, по одной сотне от 5 горских племен, тоже очень типичные, напоминающие отчасти прежний конвой Е<го> В<еличества>. Парад очень много еще выигрывал от того чудного вида на горы, который расстилался перед нами; Владикавказ расположен замечательно удачно, как раз на рубеже степей и гор. После завтрака обычный осмотр города, церквей, учебных заведений, госпиталей и т. п.; вечером довольно скучного свойства чай в городском саду, где Папа и Мама пришлось сидеть за столом на эстраде, окруженной дамами, и затем фейерверк. Оттуда по приглашению кавказских драгун, Жоржи и я поехали к ним. Был очень веселый ужин, и вся наша свита угощалась с нами, и даже Григорий Григор<ьевич> увлекся их песнями. Вернулись домой в половине 3<-го> с громадным конвоем большинства офицеров, которые, разумеется, подняли такую пыль, что мы приехали домой черные от нее. Очень меня смешило то, что иногда они собирались петь, но, конечно, из этого выходило нечто не совсем мелодичное, потому что они ехали полной рысью.

20-го утром был большой прием разных депутаций, и тут мы получили много подарков, лошадей, седел, костюмов и оружия. Я сейчас же все это на себя напялил и теперь постоянно хожу в дареном платье и дареном оружии. После завтрака Мама отправилась из Владикавказа по Военно-Грузинской дороге с княгиней Васильчиковой[331]331
  Васильчикова Мария Николаевна, урожд. Исакова (1853–1922), жена полковника кн. Васильчикова Сергея Илларионовича (1849–1926), командира 44-го драгунского Нижегородского полка (1885–1890).


[Закрыть], женой командира Нижегородского полка, взяв нас двух с собой. Не стоит описывать тебе эту величественную картину гор, по которым мы проезжали, это нужно все самому увидеть и испытать. Мы доехали до ст. Казбек и повернули назад, потому что больше времени не было, зато видели самое главное – Дарьяльское ущелье[332]332
  Дарьяльское ущелье – ущелье р. Терек в месте пересечения Бокового хребта Большого Кавказа, в Грузии. На протяжении 3 км над руслом поднимаются скалы до 1000 м высотой. Известно как «Ворота Кавказа» («Аланские ворота»). По ущелью проходит Военно-Грузинская дорога.


[Закрыть]. В 8 ч. должен был быть большой обед, и к нашей досаде мы опоздали на три четверти часа: обед начался в 9 ч. Это было ужасно, столько народу ждало, и потом Папа был недоволен. Вечером на площади происходил народный праздник, собственно для казаков; мы ходили между толпами, смотрели на их пляски и слушали песни, меня и Жоржа качали. В тот же вечер мы уехали в Екатеринодар, куда прибыли на другой день при сильной температуре.

В продолжении нашего пребывания в этом городе все повторилось, как во Владикавказе, только тут была церемония войскового круга. После завтрака и парада уехали прямо в Новороссийск по новой только что оконченной жел<езной> дор<оге>. В Новороссийске пересели на милую старую «Москву» и были встречены салютом с эскадры: «Чесма», «Екатерина II», «Черноморец», «Кубанец», «Терец», «Запорожец» и «Память Меркурия». Тут осмотрели только новый строящийся порт и затем вышли из Новороссийска.

На другой день утром бросили якорь у Нового Афона, куда немедленно съехали при восхитительной погоде. Место здесь чудесное, мы все были без ума от расположения этого чудного монастыря[333]333
  Новоафонский монастырь св. Пантелеймона основан в 1875 г. монахами афонской обители св. Пантелеймона. Строительство монастыря активно шло в 1884–1896 гг. Александр III подарил монастырю музыкальные куранты. На месте встречи царя с настоятелем монастыря была построена часовня. Дорога, по которой царь прошел пешком, от пристани до церкви Симона Канонита и до строящегося нагорного монастыря, позже была засажена кипарисами и названа «Царской аллеей».


[Закрыть]. Осмотрели старую возобновленную церковь V века[334]334
  Церковь св. ап. Симона Канонита.


[Закрыть], на внутренней стене которой, в алтаре, хорошо сохранились художественной работы греческие фрески. Затем была закладка нового большого храма, который строят монахи; работа удивительная и трудная, так как им придется вынуть значительную часть горы и сделать присыпку спереди, для прочного утверждения основания. Собор будет освящен именем св. великомуч<еника> Пантелеймона. Осмотрели еще великолепную плотину, сооруженную тоже исключительно руками монахов, которая даст им отличную чистую воду. Закусили у настоятеля и вернулись на «Москву» в восторге от всего виденного. Но жара в этот ч<ас> была ужасная и достигала 30° в тени. Ночью снялись с якоря и на другое утро 25-го пришли в Батум в 10 час. Вид города чудесный, и вдали виден турецкий высокий берег, ничем не отличающийся от нашего; граница проходит всего в 10 верстах от Батума. Что всего больше поражает в этом городе – это пестрота населения и разнообразие в постройках. С пристани поехали прямо в церковь, т. к. было Воскресение и отстояли целую архиерейскую службу. На большой площади произошла закладка нового городского собора и там же парад гарнизону. Затем большой завтрак на Москве, так напомнивший мне доброе время в Севастополе. Жара была действительно колоссальная, даже местные жители находили, что погода довольно теплая. После завтрака поехали осматривать госпиталь, здешний городской сад, где посадили по деревцу, бывший турецкий, теперь очень сильный форт, Бургун-Табия, и артиллерийский городок.

Возвратясь на пароход, начал письмо, но должен был бросить из-за жары. В 5 час. сели в Закавказский поезд и поехали в Михайлово. Дорога идет по прелестным местам, в особенности сначала по берегу моря, и т. к. времени было больше чем нужно, мы остановились и пошли гулять вдоль берега; вечер был идеальный, и мы сидели у моря до полной темноты.

На следующий день 26-го приехали в Михайлово к 10 ч. Был чудный парад 38-й и 39-й пех<отным> дивизиям; увидели д. Мишу[335]335
  Михаил Николаевич, вел. кн.


[Закрыть], Мишу[336]336
  Михаил Михайлович (1861–1929), вел. кн., сын вел. кн. Михаила Николаевича.


[Закрыть] и Сергея[337]337
  Сергей Михайлович (1869–1918), вел. кн., сын вел. кн. Михаила Николаевича.


[Закрыть]. В тот же день после завтрака поехали в экипаже в Боржом[338]338
  Боржом – местечко недалеко от Тифлиса, в ущелье реки Куры.


[Закрыть] к д. Мише и т. Ольге[339]339
  Ольга Феодоровна (1839–1891), вел. кн., урожд. принцесса Баденская, жена вел. кн. Михаила Николаевича.


[Закрыть], всего в 25 вер<стах>. Тут пробыли одну ночь и целый день, который провели весело. Завтра будем в Тифлисе. Вот тебе краткое описание нашей поездки.

Надеюсь, все вы здоровы. Крепко обнимаю тебя, дорогую тетеньку и д. Пица. Да хранит Вас Бог!

Твой Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 70. Л. 60–65 об.)

Вел. кн. Сергей Александрович – Александру III

1 октября

Дорогой Саша,

Спешу описать Тебе, под свежим впечатлением, сегодняшний день. Начну со всенощной, которую служили вчера вечером в церкви Св<ятой> Марии Магдалины; мы туда отправились в 4 ч. – вид церкви прелестный и видеть ее на Елеонской горе в нашем русском стиле крайне утешительно! Во время всенощной служило наше духовенство – Патриарх[340]340
  Никодим, Патриарх Иерусалимский (1883–1890).


[Закрыть] прочел только некоторые молитвы[341]341
  Патриарх Никодим читал молитвы по-славянски.


[Закрыть]. Сегодня в 7 ч. утра было освящение[342]342
  Главной целью поездки вел. кн. Сергея Александровича, Павла Александровича и вел. кн. Елисаветы Феодоровны было участие в освящении храма во имя св. равноапостольной Марии Магдалины, в память почившей имп. Марии Александровны. Освящение состоялось на праздник Покрова Божией Матери.


[Закрыть] – освящал сам Патриарх. Мы все были в парадной форме – команда с клипера «Забияка» была выстроена у церкви и участвовала в крестном ходе, который повторялся три раза. Не могу тебе сказать, какое чудное чувство было во время обедни – казалось, что Мама[343]343
  Мама – Мария Александровна (1824–1880), ими.


[Закрыть]молитвенно была с нами; да, дорогой Саша, все думалось о Тебе и братьях, как вам было бы утешительно помолиться в этой церкви памяти бесценной Мама! Внутренность ее очень хороша, и пропорции ее удивительны хороши – раскраска стен в два тона очень удачна, единственное, что плоше – это большие стенные образа из жизни Св<ятой> Марии; над наружным входом большая мозаика св<ятой> Марии великолепна. Освящение длилось 3 14 часа; все Твои награды, по построении церкви были мною розданы, и произвели должный эффект – еще раз за них благодарю Тебя от всей души. Сегодня в 8 ч. у нас большой обед с Патриархом и со всеми властями.

Если пишу скверно – прости, но я до того потею, что мочи нет. Вкратце хочу Тебе сделать обзор всего нашего путешествия досюда. Начну с Царьграда. Должен Тебе сказать, что Султан был страшно любезен – он, что называется, «из кожи лез», чтобы нам доставить удовольствие; между прочим нам показывали такие вещи, которые никому не удается видеть, как напр<имер> правая рука Иоанна Крестителя с древней, византийской, надписью и т. п. Я описывал Ники разные подробности, так что не стану повторять. Моя или скорее наша большая просьба, если бы Ты мог послать султану депешу и поблагодарить его за нас – пожалуйста, сделай это, ибо ему видимо этого очень хотелось; во всех городах Сирии и здесь нас встречали почти что триумфальными шествиями. Прости за эту просьбу, но мы были бы Тебе премного благодарны.

До сих пор море нам благоприятствовало, и у нас были дивные переходы на «Костроме», которая очень напоминает «Москву», и мы прекрасно расположились. Вообще мы наслаждаемся нашим путешествием и благодарны Тебе всей душой. В Смирне мы остались один день – накупили ковров и съездили на развалины Ефеса – очень курьезно и многое еще видно. Из Смирны плыли мы три дня до Бейрута, куда прибыли 21-го Сент<ября> утром и направились в прямо собор, оттуда в нашу школу Палестинского> Общ<ества> для правосл<авных> арабских девочек. На другой день утром направились мы через Ливанские горы в Баальбек; тут не было удержу от демонстраций православ<ных> арабов по всему пути. К развалинам Баальбека приехали вечером и бивакировали в самих развалинах; на следующий день в 6 ч. утра осматривали их – они действительно величественны и по величине и живописности я ничего подобного не видал.

Утром того же дня двинулись дальше, через горы к Дамаску, я телеграфировал Минни «que с est un reve <нрзб.>» (что это сон <нрзб.> – фр.) – фраза немного à la тетя Катя[344]344
  Екатерина Михайловна, вел. кн., герц. Мекленбург-Стрелицкая.


[Закрыть] (на манер тети Кати – фр.), но право иначе выразиться трудно, ибо это чистейшей восток без всякой примеси европейцев – даже на улицах не видать – весь город тонет в миртовых и апельсинных садах, по всюду жужжат фонтаны. Должен сознаться, что совсем в восторге от Дамаска. На улицах и на базарах встречаешь чудные типы бедуинов в их живописных одеяниях. В нашем доме был чудный двор с лимонными деревьями – мы почти целый день там проводили, покупая всякие ткани, оружия и т. п. – ибо двор этот обращался в базар. Вернувшись в Бейрут, мы пошли в Кайфу, куда прибыли утром 27-го Сентября. Съехали на берег и поехали в Назарет.

В Назарете, кроме места Благовещения мы были в двух школах[345]345
  Августейшие паломники посетили учительскую семинарию, открытую 2 года назад, 3 сентября 1886 г. Семинарией руководил А.Г. Кемза.


[Закрыть] Пал<естинского> Общ<ества> мальч<иков> и дев<очек> – впечатление хорошее, ибо видны уже плоды нашей деятельности. Провели ночь в палатках и рано утром 28-го отправились верхом на Фавор, посетив Кану Галилейскую. С Фавора дивный вид на всю окрестность – видно Геннисаретское озеро – помолившись на месте Преображения, начали спускаться – было очень тяжело – солнце пекло немилосердно – три часа ехали до Назарета, где сели в экипажи и направились обратно в Кайфу – сели на «Кострому» и на другой день рано прибыли в Яффу, а в 4 ч. были уже у Гроба Господня[346]346
  «От Яффских ворот Их Высочества направились пешком к храму Св. Гроба Господня. Открывали шествие 30 кавасов с серебряными булавами, за ними шли великие князья, великая княгиня, свита, русское консульство и власти; батальон сопровождал шествие по сторонам шпалерами» (Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX – начале XX в. М., 2006. С. 187).


[Закрыть] – если бы Ты мог разделить с нами это великое счастье! Думаем здесь остаться до 6-го Окт<ября>, а за тем идти в Порт Саид. Если Бог даст, 5-го Окт<ября> мы надеемся приобщаться у Гроба Господня.

Надеюсь, Ты вынес хорошее впечатление о Кавказе. Да хранит вас Господь. Нежно обнимаем Тебя и дорогую Минни.

Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1.Д. 994. Л. 125–130 об.)

Вел. кн. Сергей Александрович – цесаревичу Николаю Александровичу

6 октября. Средиземное море. Между Яффой и Порт-Саидом.

Пароход «Кострома»

Дорогой мой Ники,

Хотя ты мне и не пишешь, хотя жара убийственная и я обливаюсь потом – все же хочу тебе сообщить о нашем паломничестве. Скажу тебе, что мы остались в полном восторге от дороги из Бейрута по Ливанским горам до Баальбека[347]347
  Баальбек – небольшое поселение между хребтами Ливан и Антиливан. Здесь сохранился в руинах грандиозный храмовый ансамбль римского времени (I–III века). В XIII в. территория ансамбля была превращена в крепость (сохранились остатки стен, башен).


[Закрыть] – дивные виды, дивные освещения гор; местами они как бы сливаются с небом – до того они покрыты голубоватой дымкой – я ничего подобного не видал. Развалины Баальбека – храма Солнца – великолепие; я много видел развалин на своем веку, но подобных размеров – никогда. Решительно недоумеваешь, как люди могли переносить такие глыбы каменные[348]348
  Основание храма Юпитера состоит из каменных блоков весом от 300 тон. Среди них три камня Трилитона, весом 800 тонн каждый. «…Несмотря на свои грандиозные размеры, они (камни Трилитона. – Сост.) так аккуратно сложены и так точно соединены друг с другом, что между ними почти невозможно просунуть даже иголку. Никакое описание не может дать сколько-нибудь точное представление о том потрясающем впечатлении, которое производит на наблюдателя вид этих гигантских блоков» (Алан Ф. Элфорд. Боги нового тысячелетия).


[Закрыть], да еще их поднимать на ужасную высоту. Мы биваком стояли в самых развалинах. Екат<ерина> Серг<еевна> «ужас» как боялась скорпионов, но ночь в богатых палатках прошла благополучно, и на другой день, осмотрев развалины, причем Пиц снимал виды, – мы тронулись к Дамаску, куда прибыли около 9 ч. вечера; у въезда в город мы были встречены войсками – разными пашами и в чудном прохладном саду должны были пить чай (угощение губернатора) – причем тетенька и я восседали на каких-то тронах из шелковых тканей, с балдахином! Ты смеешься, дай я тоже, но вообрази себе, что на востоке это решительно никого не удивляет – они находят это очень натуральным. Наш дом в Дамаске был какого-то паши. Что в нем было особенно красиво, так это большой внутренний двор – весь устланный мрамором – по середине прелестный фонтан, тихо журчавший, и масса апельсинных деревьев, растущих в земле; мы тут целый день оставались, ибо это было единственно прохладное место. Днем наш двор обращался в настоящий базар местных, красивых изделий. Ездили мы по дороге – по которой идут караваны в Мекку – тут встречаешь удивительные типы бедуинов с красивыми чертами лица и совершенно бронзовым цветом – их костюмы живописны, а как они сидят на верблюдах и идут караванами – совершенная картина. Я ходил с нашими господами в турецкую баню – замечательно чисто и в общем напоминает нашу русскую.

Переход из Бейрута в Кайфу совершили ночью и рано утром съехали на берег, чтобы ехать в Назарет. В Назарет прибыли днем и прямо направились к месту Благовещения; ночевали мы в палатках. На другой день рано я поехал в Кану Галилейскую, помолиться на месте, где был дом, в котором Иисус был на браке[349]349
  Ин. 2:2-11.


[Закрыть], а оттуда верхом у подошвы Фавора мы встретились с тетенькой, Пицем и остальным обществом. Взбираться на Фавор ужасно трудно – тропинка отвратная. На месте Преображения отслужили молебен и отдыхали в греч<еском> монастыре[350]350
  Греческий монастырь Преображения Господня.


[Закрыть] с митрополитом, который нас встречал. Ты можешь себе представить, как я думал о Полке – и меня забавляла мысль, что это первый команд<ир> Преобр<аженского> Полка, который вскарабкался на Фавор. Спуск был ужасен, жара неимоверная – в тот же день вечером мы были на «Костроме» и снялись, чтобы идти в Яффу – увы, и в море не было прохладнее! Утром – 29-го сент<ября> выехали мы из Яффы и в 4 ч. въехали в Иерусалим.

Ты себе представить не можешь, какое дивное чувство испытываешь у Гроба Господня. 1-го окт<ября> мы освящали церковь в память Мама на Елеонской горе – чудная была минута – команды с «Забияки» и «Костромы» тоже присутствовали. Ходили мы ночью к обедне ко Гробу Господню – пешком через весь Иерусалим – чудные лунные ночи! Вчера ночью мы все приобщались, как хотелось бы, чтобы и ты, дорогой мой Ники, испытал это блаженное чувство.

Мы объехали только ближайшие окрестности Иерусалима; были в Вифлееме, в Вифании – ив разных святых местах в самом городе. Вчера мы покинули Св<ятой> Град, ночевали в Яффе в доме нашего архимандрита[351]351
  Антонин (Капустин), архим. (1817–1894), начальник Русской Духовной Миссии (1865–1894).


[Закрыть]; кругом большой сад лимонных деревьев[352]352
  В 1869 г. архим. Антонин приобрел имение около самой Яффы по дороге в Иерусалим (около 34 000 кв. метров); здесь были посажены деревья и плодовые (апельсины, лимоны, смоквы, маслины, гранаты), и декоративные (кипарисы, сосны, эвкалипты), построены необходимые дома и хозяйственные постройки, выкопан бассейн и колодезь для воды и т. д. Яффское владение стало одним из благоустроеннейших и самых красивых имений Русской Духовной Миссии.


[Закрыть]. Должен тебе сообщить крайне оригинальную вещь, вообрази себе, что патриарх мне подарил маленького негра!! Мы его взяли с собой.

Больше писать не могу, духота невообразимая. Христос с тобой, обнимаю Папа, Мама и тебя крепко.

До свидания. Пиши! Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1.Д. 1340. Л. 39–44 об.)

Спустя 13 лет один из спутников великокняжеской четы, генерал М.П. Степанов, рассказал епископу Арсению (Стадницкому) об обращении Елисаветы Феодоровны к православной вере, произошедшем у Гроба Господня.

Дневник митр. Арсения (Стадницкого)

…В хорошем состоянии духа отправился я отсюда к генералу М. Степанову, товарищу председателя Палестинского общества. Это – добрейший человек и весьма близкий к Великому князю. Я и его поблагодарил за заботы о нас Палестинского общества, а затем пошли «палестинские» разговоры…

Разговор наш был весьма оживленный. Он два раза был в Палестине с Великим князем. Из этой поездки (первой) он рассказал о следующем эпизоде, показывающем о сильном впечатлении от поклонения Гробу Господню. Великая княгиня в то время была еще лютеранкою. Когда она, войдя в кувуклию и поклонившись Гробу Господню, спустя некоторое время вышла оттуда, то была вся в слезах. Присутствовавший при этом турецкий паша, подойдя к Степанову, пожал ему руку и, указывая на слезы княгини, сказал: «Поздравляю». «Он все понял», – заключил Степанов.

(Арсений (Стадницкий), митр. Дневник. Т. 1:1880–1901. М., 2006. С. 353–354.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна – Английской королеве Виктории

3 октября. Иерусалим

Моя дорогая Бабушка!

Во все наше путешествие у нас было мало времени для писем. Имея свободное утро, я использую его, чтобы послать Вам несколько строк из этого Святого Города. Это такая большая радость – быть здесь, и мои мысли все время переносятся ко всем вам, я молю Бога благословить Вас во всем…

Я постараюсь в нескольких словах обрисовать нашу поездку, где каждое место было новым для меня, начиная с Киева. Какой красивый город и величественная река Днепр! Город расположен на холмах, и надо ехать вверх и вниз по улицам. Везде такие красивые виды! Наш художник-пейзажист сделал несколько прекрасных зарисовок.

Из Одессы до Константинополя море было прекрасным… Только жара была иногда ужасной. Но здесь лучше, так как ночами прохладнее и всегда чувствуется легкий бриз… Я начинаю почти что привыкать к жаре… Я называю наше путешествие ознакомительным и духовным.

Сначала мы поехали в Назарет и на гору Преображения, а потом приехали сюда. Это как сон – видеть все эти места, где наш Господь страдал за нас, и также огромное утешение – приехать в Иерусалим.

Страна теперь действительно прекрасная. Кругом все серые камни и дома того же цвета. Даже деревья не имеют свежести окраски. Но тем не менее, когда к этому привыкнешь, то находишь везде живописные черты и приходишь в изумление от прекрасных стен вокруг этого города. Это производит эффект настоящего мертвого города. Но иногда встречаются те библейские фигуры в их красочных одеяниях, и они создают настоящую картину на этом спокойном фоне. Я рада, что страна соответствует настроению мыслей… и можно тихо молиться, вспоминая слышанное маленьким ребенком, когда все это воспринималось с таким благоговейным трепетом.

Я боюсь, что мое письмо очень неаккуратно написано и есть даже ошибки в правописании, но когда получаешь так много новых впечатлений, то в голове все путается.

Я веду дневник, и, когда я вернусь в Петербург, я его аккуратно перепишу, и тогда, может быть, Вы захотите прочитать его. Я заношу туда всевозможные детали…

Пожалуйста, простите эти ужасные каракули. Сергей и я нежно целуем Ваши дорогие руки. Надеясь, что Вы вполне здоровы, я остаюсь, дорогая Бабушка, Ваша любящая внучка.

Элла.

(Миллер Л. Святая мученица Российская великая княгиня Елизавета Феодоровна. М., 2007. С. 60–61.)

17 октября – роковой день крушения императорского поезда и чудесного спасения царской семьи.

Дневник цесаревича Николая Александровича

17 октября. Вагон. Бедная Камчатка убита![353]353
  Александр III похоронил свою любимую собаку Камчатку, погибшую в катастрофе, под своим окном в Гатчине, поставил ей памятник красного гранита, на котором высечено: «Камчатка. 1883–1888».


[Закрыть] Роковой для всех день, все мы могли быть убиты, но по воле Божией этого не случилось. Во время завтрака наш поезд сошел с рельсов, столовая и 6 вагонов разбиты и мы вышли из всего невредимыми. Однако убитых было 20 чел<овек> и раненых 16. Пересели в Курский поезд и поехали назад. На ст<анции> Лозовой был молебен и панихида. Ужинали там же. Все мы отделались легкими царапинами и разрезами!!!

20 октября. Вагон. Проснулись с морозом и довольно поздно. Засиделись после кофе в столовой. Приехали в Москву в час. Со станции поехали к Иверской Бож<ией> Матери, Чудов мон<астырь> и Успен<ский> соб<ор>. Завтракали в Кремле. Отрадное впечатление <от> всего приема. Уехали из Москвы в 5 ч… Приятно было провести последнюю ночь в поезде.

(ГА РФ. Ф. 601.On. 1. Д. 222. Л. 295, 298.)

Воспоминания В.Ф. Джунковского

Император Александр III возвращался со всей Своей Семьей с Кавказа. Не доезжая г. Харькова близ станции Борки несколько вагонов сошли с рельсов и, одновременно, раздался треск, вагон-столовая, в котором в это время находился Император со всей семьей и ближайшей свитой, рухнул, крыша вагона прикрыла всех сидевших за столом, два камер-лакея, подававшие в это время гречневую кашу, были убиты на месте упавшей крышей. Александр III, обладавший неимоверной силой, как-то инстинктивно удержал крышу и тем спас всех сидевших за столом. Он со страшными усилиями поддерживал крышу, пока не удалось вытащить из под нее всех сидевших. Это усилие навсегда отразилось на здоровье Александра III, повредило ему почки, что и было причиной его преждевременной кончины 6 лет спустя. Несколько еще вагонов Императорского поезда были разбиты в щепы, жертв было много, и убитые и раненые. Государь и Императрица не покинули места катастрофы, пока не пришел санитарный поезд из Харькова, не перевязали всех раненых, не поместили их в поезда, не перенесли туда же и багажный вагон всех убитых и не отслужили по ним панихиду. Императрица с помощью дочерей, фрейлин сама перевязывала раненых, утешала их. Только когда все было окончено, санитарный поезд двинулся в Харьков, увозя с собой пострадавших, Царская Семья с лицами Свиты в экстренном поезде направилась вслед в Харьков, где их Величества восторженно были встречены харьковцами, проследовали прямо в Собор среди ликующей толпы, запрудившей все улицы. В Соборе было отслужено благодарственное молебствие за совершенное необъяснимое прямо чудо – спасения Царской Семьи. Как никогда свершился Божий промысел…

В воскресенье 23 октября Государь вернулся в столицу. В Петербурге состоялся торжественный въезд Их Величеств… По всему пути стояли несметные толпы народа. Государь прямо проехал в Казанский Собор, где было отслужено молебствие. Тут на площади стояли учащиеся, не исключая и студентов Университета и многих учебных заведений. Овациям не было предела, вся эта молодежь приветствовала Царскую Семью, их шапки летели вверх, «Боже, Царя храни» раздавалось в толпе, то тут, то там. Государь ехал в открытой коляске с Императрицей.

Мне рассказывал ближайший свидетель всего этого Градоначальник Грессер[354]354
  Грессер Петр Аполлонович (1833–1892), градоначальник Петербурга (1883–1892).


[Закрыть], что он никогда ничего подобного не видел, что это была стихия, стихия восторженности. Студенты и молодежь буквально осаждали коляску Государя, некоторые прямо хватали руки и целовали. У одного студента брошенная им шапка попала в коляску Государя. Императрица ему говорит: «Возьмите Вашу шапку». А он в порыве восторга: «Пусть остается». От Казанского Собора до Аничкова дворца бежала густая толпа за коляской Государя.

Несколько дней столица праздновала чудесное спасение Государя, город был разукрашен, иллюминован, учебные заведения распущены на 3 дня.

Всех конечно занимала причина крушения. Много было разговоров, толков, говорили о покушении, чего только не придумывали… В конце концов определенно подтвердилось, что никакого покушения не было, что вина лежала исключительно на Министерстве Путей Сообщения…

(ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Д. 41. Л. 97, 98,100,101.)

Цесаревич Николай Александрович – вел. кн. Сергею Александровичу

25 октября. Гатчина

Мой милый дядя Сергей,