Текст книги "Еще не сожжены мосты. Выпуск 5"

 
Побежал пассаж черно-белыми красками.
Что под клавишей, не подсказка ли?
Как в твоей руке птица прячется,
вторит песням земным, не плачет ли?
И в мотиве что повторяется?
Черный с белым тут ставят знак равенства…
Здесь смеется она, наверное,
как душа ее эфемерная…
Мне тепло будет, если останется
моих мыслей и чувств постоялицей…
Я ей дом теперь, там многограннее,
белый черному на выживание…
Подчинится гармония правилам,
вечно быть им в проти́востоянии…
Я в ч/б люблю фотографии,
в них понятнее все, не правда ли?..
 

Lady no smoking… be smart… не носи смокинг…

Не смотри слишком прямо, улыбайся, не носи на душе

шрамов…

Никому никогда не груби, сгоряча не руби, не умничай,

не тупи,

Не держи тайн и спокойно спи…

Ты видна насквозь, если любишь всерьез,

Да не будет видеть никто твоих слез,

Если лишнее прижилось, собери – брось…

Менестрелям не знать ли метаморфоз?

Не вини дни, что так быстро шли,

Не угли храни – храни фитили!

В твоей гавани только твои корабли,

Даже если по жизни ты пилигрим…

Просто слушай мир, отражай, твори…

 
сегодня ты склянка разбитая
в нее не налить молока
разлитая… недопитая до нулевого глотка
не в клетке а маленькой комнате
струишься потоком вовне
на бархатной скомканной скатерти
абстрактным пятном на стене
как волею ты обезболена
и вовсе не чувствуешь ран…
отчаянно колешься режешься
и льешь изнутри океан…
а если привиделось глупая
назавтра проснешься а тут
и трещин своих не нащупаешь
то сны… сны врунами слывут…
блестеть будешь будто ты новая
нет страха где жизнь есть и дух
пусть бьется стекло известковое
и плачет осколками вслух
в тебе ведь достаточно мудрости
и смелая самая ты…
ведь бьются не только от хрупкости
но и оттого что тверды…
ведь время приходит и склеиться
и знать что всему есть черед
а если осколки пестреются
не верь… это лишь эпизод…
 

 
Я была меж Севером и Югом,
Может, день, а может, сотню лет…
Мне сказали, люди могут друг без друга,
А мне кажется, мне кажется, что нет…
И, желанья пряча в саркофаге
Или душу в океанском дне,
Я живу как будто на бумаге,
Проиграв на собственной войне.
 

 
ты думаешь, что знаешь, как устроен мир,
и часто ищешь лампу, лампу джинна…
«love all, trust few, do wrone to none», – сказал Шекспир,
а джинн мечтает никогда не жить у господина…
наполовину…
думаешь, подвластны дух и плоть,
комедиант и трагик твои ставят отпечатки…
легко словами можешь сердце распороть
и повторить все вновь с пристрастьем психопатки…
шатко…
все в тебе, где вечный непокой,
ты думаешь, что главное – любить на этом свете,
но чувствуешь себя убитой и живой, одновременно,
                                                          ровно на две трети…
эти…
параллельные миры все время разделяют на две части,
у жизни к тебе важный разговор,
она и ты – коктейль смирения и страсти…
на контрасте…
пусть дрейфуют по душе сплошные исключения из правил,
где сила в нежности, нарядность в босоте,
а разум чувствам кто-то противопоставил…
правы…
те, готовые обжечь, нося противоядие в манжете,
но вроде бы ты взрослая уже, но по лучам опять гадаешь
                                                                                 на рассвете…
плети или крылья за спиной?
скажи мне по секрету свое имя,
а героиня будет лишь собой и снова представляется
                                                                                   как Лина…
 

 
В одном совершенно обычном сюжете
У дома, в траве, как повсюду на свете,
Вели разговор о цыплятах несушки,
Прекрасные мамочки и хлопотушки.
 
 
Кудахтала сильно одна лишь наседка
И так волновалась о новенькой детке,
А с ней тарахтели хохлатка с пеструшкой:
«Нам так воспитатель в курятнике нужен!
 
 
Найдите вы Цыпе своей гувернера!
Так лучше, чем просто сидеть под забором!»
Наседка вздыхает: «Все дети как дети,
А эта толкует лишь о балете…
 
 
Не ходит со мной по двору она шагом —
На цыпочки встанет, кружится, бедняга!
И в нашем дворе нашла Цыпа веревку,
Стоит изучает балансировку».
 
 
Как перед соседями маме неловко,
Ведь на хоздворе не та обстановка!
Все думают, Цыпа неясной породы.
Индюк сказал: «В птичнике не без урода…»
 
 
И папа-петух дочурку ругает,
Считает, что дочке ума не хватает:
«Не может быть Цыпа совсем балериной,
Ведь ты обладаешь душою куриной!
 
 
В роду у нас птицы не танцевали,
Сидели на яйцах, зерно собирали.
Ищи червячков и на жердочке вякай,
А ты на шпагате сидишь раскорякой!»
 
 
Балет был для Цыпы единственной тягой,
Она подружилась с дворовой собакой,
Когда у ворот фуэте все крутила,
А пса это просто в восторг приводило!
 
 
Он так же, как Цыпа, любил очень танцы
И втайне от всех занимался брейк-дансом.
Мечта – это очень нелегкое дело,
Есть те, кем мечта завладела всецело.
 
 
Тогда Цыпа честно призналась собаке:
«Меня не поймут ни в хлеву, ни в бараке,
И завтра в багажнике старой машины
Я спрячусь, сбегу, чтобы стать балериной…
 
 
Хочу поступить я в балетную школу,
Хоть все за воротами мне незнакомо…
Поедешь со мной?»
«Нет, останусь я дома».
Ведь сторож не мог поступить по-другому.
 
 
Собравшись с утра, Цыпа села в багажник,
В путь дальний-предальний пустилась отважно
Исполнить мечту, что действительно важно.
Вот город огромный и многоэтажный.
 
 
В нем столько домов, миллионы прохожих!
Там встретила Цыпа семейство бульдожьих.
Бульдог шел под ручку с бульдожихой Олей,
Спокойно из трубочки пил «Кока-Колу».
 
 
Увидев их, курица вдруг подбежала.
«Привет! Добрый вечер, ку-ку!» – завизжала.
Бульдог опрокинул шипящий напиток:
«Ты видела, Оля, подобных бандиток?»
 
 
Бульдожиха курице строго сказала:
«Я, милочка, вас бы легко покусала!
Но мы не хотим говорить с кем попало».
Так дело едва не дошло до скандала.
 
 
Бульдоги ушли, хоть слегка порычали,
И села на лавочку Цыпа в печали.
Решила поесть, ожидая трамвая,
Ворону увидела, взгляд поднимая.
 
 
«Позвольте мне рядышком здесь приземлиться.
Вы курица? Точно не местная птица!»
«Конечно-конечно», – ответила Цыпа.
Ворона сказала: «Большое спасибо!»
 
 
«Скажите, пожалуйста, тетя ворона,
Где мне здесь найти танцевальную школу?»
«По-моему, в городе танцев немного,
Берут длинношеих и длинноногих…
 
 
Там учатся лебеди, цапли с лиманов,
Те с легкостью все исполняют батманы
Под музыку форте, под музыку пьяно.
По-моему, курицы в том бесталанны!»
 
 
Вдруг Цыпа вскочила и стала кружиться,
Вороне почудилось, будто все снится:
«Порхает как бабочка, прыгает ловко,
Осанка, и грация, и группировка…
 
 
Послушай, садись и езжай на трамвае
Направо, налево, до самых окраин,
Потом поворот – и ты будешь на месте,
Ведь, кажется мне, ты звезда, если честно!»
 
 
И курица дальше заторопилась,
Ворона, прощаясь, слегка прослезилась.
И ехала Цыпа далеко-далеко,
Под нос пела песенку «Ко́коро-ко́ко»:
 
 
«Ура! Наконец-то я скоро приеду,
Увижу впервые школу балета!
А там арабеска, прыжки по паркету,
Потом па-де-де и вариации где-то…»
 
 
Доехала быстро, но вечер, стемнело…
Ура! Наша Цыпа бежала, летела…
Совсем не заметила люк на дороге,
Свалилась, едва не дойдя до порога.
 
 
Вот это препятствие – бедная птица!
Мечта неужели не осуществится?
И льются слезинки в глубоком подвале
В совсем неизвестном и темном квартале.
 
 
Провал – очень плохо дела обстояли,
Ведь в люк куры сроду не попадали!
Поэтому там их совсем не искали
И точно оттуда не доставали.
 
 
Вдруг кто-то чихнул в темноте совсем рядом
И очень по-доброму, но хрипловато
Сказал: «Хватит плакать, не страшно, бывает.
Нос в норме, а хвост твой в беду попадает…
 
 
Ко мне очень редко в гости заходят,
Жаль, долго ползти по подземному ходу.
А я пирогом угощаю с компотом,
Но с крысами дружат не все отчего-то».
 
 
И наша бедняга ей все рассказала,
И умная крыса ее понимала!
«Пойдем-ка со мной, помогу тебе, Цыпа,
Сестра у меня есть особого типа.
 
 
Она по реке отвезет тебя, знаю,
Она тоже крыса, но водяная».
Отправились в путь по подземному ходу,
Дошли до огромного водоворота.
 
 
И с выдрой знакомилась смелая Цыпа,
Везла на спине ее выдра, как рыба.
«Беги, балерина, желаю удачи!»
«Спасибо большое, большое цыплячье!»
 
 
И настежь навстречу ей дверь открывали,
И в школу учиться, конечно же, взяли!
А звезды в ту ночь так ярко мерцали,
И Цыпа танцует прекрасно, сказали…
 
 
Сверкающий зал, слышны музыки звуки,
И птицы здесь все собрались из округи:
Пингвины и страусы, гуси и утки,
Баклан простоял за билетами сутки.
 
 
Солистка прекрасна и неотразима!
Все шепчут: «Неужто тут курица прима?
Неужто, скажите, такое быть может,
Что курица стала танцоршей хорошей?»
 
 
А Цыпа так счастлива, зрители тоже —
У всех от восторга мурашки по коже…
Кричат Цыпе «Браво!» в партере и в ложе
И хлопают громко-прегромко в ладоши!
 

Виктор Марвик

Родился в 1944 году в Ростове-на-Дону, живет в родном городе. Окончил факультет иностранных языков Ростовского-на-Дону педагогического института по специальности «французский и немецкий языки». Кандидат филологических наук. Сейчас трудится на кафедре «Мировые языки и культуры» Донского государственного технического университета. Автор критических статей по сопоставительному анализу переводов П. де Ронсара, Ш. Бодлера, П. Верлена, А. Сюлли-Прюдома, опубликованных в журнале «Молодой ученый».

Писать стихи начал в юности, вдохновляясь романтикой комсомола, первой влюбленностью, театральными постановками, поэзией шестидесятников, песнями М. Кристалинской и Э. Пьехи. Отдает предпочтение любовной, гражданской и философской лирике. Переводит на русский язык произведения П. Верлена, Ш. Бодлера, П. де Ронсара, Ф. Вийона, В. Гюго и других французских классиков. Любовью к Франции пронизаны и многие авторские стихотворения.

Публиковался в литературном журнале «Дон», альманахе «Круг-1», альманахах Российского союза писателей. Несколько лет проводил Южнороссийский конкурс на лучший поэтический перевод французских авторов. За организацию Первого муниципального конкурса на лучший перевод французских авторов получил благодарственное письмо от почетного консула Французской Республики в Ростове-на-Дону С. Кислова. Номинант литературной премии «Русь моя» и дважды номинант литературной премии «Наследие». Награжден медалью Н. Некрасова. Несколько стихотворений опубликованы в «Антологии русской поэзии – 2021».

 
Скажи одно слово —
И день станет солнечным.
Скажи одно слово —
И снова печаль.
Дождливо, тоскливо, туманно и облачно,
И порывами ветра несет меня вдаль.
 
 
Скажи одно слово —
Весной опьяняющей
Жизнь обернется,
Исчезнет печаль.
 
 
Скажи одно слово
Мне ласково, нежно,
Скажи задыхаясь, скажи его, словно
В нем, будто в море огромном, безбрежном,
Нам вместе тонуть,
Друг без друга скучать.
 
 
Скажи одно слово —
Я соколом ясным
Взметнусь к облакам.
Богатым иль нищим,
Бессильным иль властным
Я тебя никогда никому не отдам.
 

 
Прошла гроза.
Как это часто в жизни бывает,
Как снег под апрельским солнышком тает,
Как следом в садах сирень расцветает.
Прошла гроза.
 
 
Развеялись тучи.
Все больше меж ними синевы и простора,
И радуга, от которой не оторвать снизу взора,
Будто гипнозом, лишает людей кругозора.
Развеялись тучи.
 
 
И только однажды
Дается по радуге этой промчаться
Без всякого страха, что можно сорваться
И до заветного края ее не добраться.
И только однажды
 
 
Ты цели достигнешь.
И если вырвешь у жизни ты эту удачу,
Объяви на весь мир – пусть завистники плачут.
Ты оседлал жеребца, а не клячу!
Ты цели достиг!
 

 
Заполыхала калина
Горячим костром осенним.
Мне бы сейчас с Мариной
Поваляться где-нибудь в сене.
 
 
Распустить ее рыжие косы,
Развязать потайной ремешок,
Окунуться в ее очи раскосые,
Утонуть в них хотя б на часок.
 
 
И пускай полыхает калина,
Ей уж скоро пора догорать.
А мы дома, в тепле, у камина
Будем осень с тобой согревать.
 

 
Ночь.
Весь караван устал и спит.
Под звездным небом тишина.
Чуть слышно пальма шелестит,
И ветер носит шлейф песка.
 
 
Ночь.
Двадцатый день уже в пути.
Так монотонно, день за днем.
Нас ждет оазис впереди.
Мы завтра до него дойдем.
 
 
Ночь.
И вдруг, как вспышка, блеск клинка,
И выстрел громом – все к коням,
И видно, как издалека
Лавиной враг стекает к нам.
 
 
Ночь.
Жестокой схватки шум угас.
Аллах помог разбить врагов.
Но сколько сабель и у нас
Оставят плакать своих вдов.
 

 
Прощальная песня,
Прощальное слово,
Прощальные взгляды в толпе…
Вот если бы, если
Хоть раз еще снова
Увидеть мне свет в том окне…
 
 
Ведь кажется, можно
Без боли, без страха
Взять и сказать, объяснить…
Отчего ж так тревожно,
Словно ждет уже плаха
И сгнила нас связавшая нить?
 
 
Пускай все напрасно,
Мы так уж решили,
Смешно суетиться и ныть…
В глазах что-то красно…
Но как же мы жили?
Как волки, коль хочется выть.
 
 
И все-таки песня,
И все-таки слово,
И все-таки пойманный взгляд…
Ты была так чудесна,
Как творение Бога,
Как божественной искры разряд.
 

 
Бесцельно брожу,
Листву ворошу,
Мыслями в какой-то сказке.
 
 
Будто я сам,
Как бриг парусам,
Жизнью обязан ласке.
 
 
Может, весной,
А может, зимой,
Знаю лишь: очень скоро
 
 
То ли умру,
То ль расцвету,
Одно из двух, бесспорно.
 

 
Рыжими кошками носятся листья,
Ветер ломает деревьев скелеты…
Вчера еще, кажется, здесь сад веселился,
А сейчас лишь печальные силуэты.
 
 
Словно солнце и не появится больше,
Не вспорхнет над полями жар-птицей,
Не развеет туманы над рощей,
Не согреет замерзшие лица.
 
 
И от этой печальной картины
Не сбежать мне – она во мне маслом.
Не позвала ты: «Я жду тебя, милый!» —
Не дождался я твоей ласки.
 

 
Прошла весна, прошло и лето…
Куда ушли? Где их искать?
Все меньше солнечного света.
Его б собрать и расплескать
 
 
Повсюду, где осенний ветер
Сухой листвой оставил след
И каплями дождя пометил
Встающий в крапинку рассвет.
 
 
И пятна солнца в серой раме,
И свет на фоне черноты
Вернут нас снова ближе к маю
И к ощущенью теплоты.
 

 
Осенний ветер, осенний ветер,
Отчего мой милый мне не ответил?
Почему не откликнулся на зов?
Не слышал мой голос?
Не слышал моих слов?
 
 
Осенний ветер, осенний ветер,
Помоги мне, вольный ветер,
Друга милого найти.
Он не мог меня оставить,
Он не стал бы так лукавить:
Ни слова не сказав, уйти.
 
 
Осенний ветер, осенний ветер,
Прошел весь день, проходит вечер.
Может, друг в беде?
Найди ж его скорее: где он,
Друзьями иль врагами окружен?
Может, он нуждается во мне?
 

 
Прошла пора, когда бурлила,
Потоком бурным жизнь неслась,
Улыбка милой жизнь будила
И юности царила власть.
 
 
Прошла пора, когда под снегом
Искали мы следы весны,
Когда, как гром, раскаты смеха
Нас, поднимая, вдаль вели.
 
 
Прошла пора, когда влюбленность
Такой естественной была,
Что нам казалось: еще малость —
Она бы вечность обрела.
 
 
Прошла пора, когда любимой
Мы сердце приносили в дар,
Стихи писали, пели гимны,
Впивали взгляды, как нектар.
 
 
Прошла пора, так почему же
При виде девы молодой
Ремень затягиваем туже,
Плечи назад, живот долой?..
 
 
Прошла пора пусть для кого-то.
Но мы с тобой еще, друг мой,
До того не дошли болота,
Что называется «покой».
 

 
Еще вчера
По лужам бегали босые,
Бесстыдно были молодые,
Еще вчера.
 
 
Прошли года,
Мелькнули, пронеслись, исчезли,
Отбросив горы «да», и «нет», и «если»,
Прошли года.
 
 
И вот опять
Трепещет сердце, словно птица,
Ну надо ж было так влюбиться…
И вот опять…
 
 
Но в этот раз,
Я жизнью всей готов поклясться,
Из рук не выпущу я счастья.
Не в этот раз!
 

 
Прозрачный луч из мрачных туч
Вдруг вырвется бесстыдно, дерзко.
А без него, хоть одного,
Все как-то пусто, грязно, мерзко.
 
 
Что в нем такого, в том луче? —
Частиц каких-то круговертье…
Он дымка, призрак, и вообще…
Вы что, мне верите? – Не верьте!
 
 
Не верьте, будто лунный луч
Пробьет людские подлость, хамство,
Стремленье к власти, страсть к богатству…
Да полно. Так ли он могуч?
 
 
Уж если солнце своим термоядом
Лишь этих ласкает пригревшихся гадов,
Так что же тот бледный лунеющий отблеск?
Быть может, мираж, фантазия?.. Совесть?..
 

 
Я имя твое в своем сердце ношу,
Ласкаю в нем каждый слог.
Я в жертву ему свою жизнь приношу.
И две бы принес, если б мог.
 
 
Я имя твое кричу в ночи,
Ищу твой остывший след.
Но ветер донес до меня: «Замолчи,
Не нужен мне твой привет».
 
 
Я имя твое в граните рублю —
Пусть высится, как монумент,
Как вечное громкое «Я люблю!»,
На которое ответа нет.
 
 
Я имя твое из памяти стер,
Из сердца выбросил, из головы.
Я имя твое бросил в костер
И пепел развеял. Увы…
 

 
Ночь.
Чуть журчит река.
Листва
Ждет утра ветерка.
Затихло все.
Сонный лунный свет
И не манит,
И не шлет привет.
Лишь один
Я всю ночь брожу,
Тихо слезы лью
По любви моей.
Ночь милее
Мне света дня.
Боль свою тая,
Я брожу как во сне.
Нет на земле
И уголка,
Где бы погасла
Моя тоска.
 

 
Без тебя я, как ночи без звезд,
Мрачен.
Каждый день, каждый час без тебя
Зря потрачен.
Каждый шаг, если он не навстречу тебе, —
В пропасть.
Солнечный день от тебя вдалеке —
Полночь.
Как, не зная тебя, мог я жить —
Странно,
Как других мог любить
Страстно?
Почему не чувствовал, что ты здесь,
Рядом?
Почему мне не стала любовь к другим
Ядом?
Что, если встретились мы с тобой
Поздно?
От этой встречи будет нам только
Больно.
Может, и лучше б не знать, что ты есть
В мире,
Но только тебе я хочу быть
Милым.
 

 
Погрустнела, озябла, притихла
Моя невестушка под окном.
Укрылась серым осенним сукном
И в ожидании холода сникла.
 
 
Как не грустить с тобой вместе и мне,
Как не бояться февральской стужи?
Где же найти теперь, когда нужен,
Спасительный свет в голубом окне?
 
 
Мы оба с тобой прогуляли все лето
В хороводе запахов, звуков, цветов,
А теперь ни друзей, ни подруг, ни приветов,
Лишь вздохи последних опавших листов.
 
 
Мы все растеряли, но ведь не навечно —
Придет обязательно сказочный день
И сотрет с нас с тобой увядания тень,
И опять мы с тобой будем вечны.
 
 
Как вечна создавшая нас любовь,
Как вечен процесс обновленья,
Как вечна с минут роковых сотворенья
Родившей нас женщины боль.
 
 
И в диалектике счастья и муки,
В противоборстве начал
Есть отголоски последней разлуки
И ее ожиданья печаль.
 

 
Что скажу я тебе,
Когда увижу в последний раз,
Когда спадет мишура прикрас
И противостояние наших глаз
Ничего не изменит в судьбе?
Что скажу я тебе?
 
 
О чем мне тебя попросить,
Когда мы поймем, что возврата нет,
Что даже оставленный в сердце след
Сотрется, забудется, как чей-то привет,
Как имя, которое не воскресить?
О чем мне тебя попросить?
 
 
Как мне тогда закричать,
Когда, отвернувшись чужой от меня,
Без слез, без упреков, ни в чем не виня,
Не благословляя и не кляня,
Ты первым же шагом поставишь печать?
Как мне тогда закричать?
 

 
Нет, не падают, тянутся руки
Вслед друг другу в минуту разлуки.
Встрепенутся, как крылья в махе,
Задрожат, как ребенок в страхе,
И останутся в памяти вечно
Напоминанием, как быстротечна,
Как коротка наша жизнь…
И как ни старайся, за что ни держись,
Не остановишь судьбы колесо…
Уходит в туман дорогое лицо,
Стираются в памяти голоса звуки,
Но тянутся, тянутся, тянутся руки,
Вслед милой,
Вслед милому
Тянутся руки.
И не падают, ложатся на плечи
Обещанием будущей встречи.
И тепло их немого касанья
Будет греть нас, не угасая,
Будет компасом в бурях странствий,
Не иссякнет в порывах страсти…
Пусть не строятся в строки слова
И тоска не впервой, не нова.
Пусть мы сдерживаем слезы еле
И в ушах сердца стук на пределе,
Но ложатся руки на плечи
Обещанием будущей встречи…
А в ответ на мое «Все конечно»
Отбивает твой пульс: «Ве-чно, ве-чно!»
 

 
Я найду тебя, ты только мне верь,
Оставляя открытой для меня свою дверь.
И с лунным светом, с первой звездой
Я приду к тебе, я приду за тобой.
 
 
Я приду к тебе в образе дивном во сне,
Я приду к тебе солнечным бликом в окне.
Я приду с первой трелью того соловья,
Что спать не дает, грезы нам бередя.
 
 
Я приду, все преграды к тебе одолев,
И не надо принцесс мне, ни королев.
Только ты ярким светом сияешь во мгле,
Только ты отзываешься эхом во мне.
 
 
Это эхо будило меня в час тревог,
Когда от усталости встать я не мог.
Этот свет освещал мне дорогу домой,
Когда я с войны возвращался живой.
 
 
Ты узнаешь меня. Среди тысяч один,
Только я твоих снов теперь господин.
Только я твои занимаю мечты,
Потому что любовь моя, жизнь моя – ты!
 

 
Пепел и снег,
Слезы и смех,
Огонь и вода,
Радость, беда…
Все промелькнет перед взором моим,
Если глаза твои скажут: «Любимый».
И все эти счастья двоих элементы
Вплетены в нашу жизнь, словно фрагменты
Одного бесконечно прекрасного фильма,
В котором есть все, безо всякого фильтра:
Пепел и снег,
Слезы и смех,
Огонь и вода,
Радость, беда,
Но главное, в которой сплелись навсегда
Две наши жизни, моя и твоя.
 

 
Что-то не так уже с утра,
Чего-то сразу не хватает.
Привычного в июне ветерка,
В котором тополиный пух летает?
 
 
А может, лип цветущих аромата,
Тюльпанов вазочек в саду?
А что, если сама я виновата,
Что не украл, а клялся: «Украду!»?
 

 
Красиво, наверное: сосны, березы
Осенним солнечным днем.
А у нас рядом парк, и болгарские розы
Полыхают последним огнем.
 
 
Золотом листьев липы сияют,
Кленов раскидист шатер,
По аллее с колясками мамы гуляют,
Кустарников яркий пылает костер.
 
 
Сколько еще нам октябрь подарит
Таких безмятежных деньков?
И малина в саду еще не теряет
Ягод своих огоньков.