Текст книги "«…Две грозовые молнии сплелись». Хрестоматия военного связиста"

Позывные фронта
Курочкин П.М

Эпизод из воспоминаний П.М. Курочкина о службе в должности командира роты связи 52-й стрелковой дивизии РККА относится к одному из самых острых моментов Гражданской войны (1918–1920) – ожесточенным боям с войсками Русской армии генерала П.Н. Врангеля на Каховском плацдарме. Хорошо показано место командира в бою и его ответственность не только за выполнение боевой задачи, но и за жизнь подчиненных.

Для связи мы тогда использовали, как правило, провода местной сети. А магистраль этой сети находилась в нескольких километрах от штаба. Чтобы завести провода в помещение штаба, мы проложили многопроводный шлейф прямо по земле. Кабель был изрядно поношенным. Прошли сильные дожди. В результате из-за плохой изоляции получилась большая утечка тока. Связь нарушилась. В штабе стали нервничать.

Правда, связь поддерживалась еще с помощью конных ординарцев (посыльных), но при больших расстояниях между штабами она не давал должного эффекта – сведения, как правило, запаздывали.

Отыскивая повреждения на шлейфе и линиях, мы буквально выбивались из сил.

Спас нас прибывший из штаба 13-й армии инспектор связи Радзиховский. он приказал срочно заменить шлейф, подвесить каждую линию на траверсе, а в районе соединения шлейфа с проводами магистрали установить контрольный пост…

– Серые вы порции, – укоризненно говорил инспектор. – Техника связи чего требует? Культурного обращения. А у вас что получилось? Средств израсходовали много, сил потратили массу, а задачу не выполнили. Учиться надо, условия в расчет принимать. Связь дело деликатное, тонкое…

Благодаря Радзиховскому дело пошло на лад. К утру связь была восстановлена почти по всем направлениям.

Затишье на фронте продолжалось недолго. В начале июня врангелевские войска… неожиданно перешли в наступление на перекопском направлении. Части Латышской и 52-й дивизий не выдержали натиска превосходящих сил противника и начали отходить…

Много трудностей пережили мы, связисты, при отходе с перекопских позиций на Днепр… Как мы мучились, пытаясь наладить связь! Около контрольного телеграфного столба ставили на землю телефонные и телеграфные аппараты, подключали их короткими проводниками непосредственно к постоянным проводам. Полевого кабеля не было, соединить постоянную линию с аппаратурой, расположенной в штабе, нечем: кабель остался в селе, занятом врангелевцами. Большим счастьем считалось появление связи с каким-либо штабом на 20–30 минут…

Наступление врангелевских войск продолжалось. На каховском направлении действовал 1-й корпус генерала Кутепова, состоявший из отборных частей, оснащенных танками и артиллерией…Нашему командованию удалось приостановить наступление врангелевцев только к августу 1920 года, когда инициатива стала постепенно переходить к Красной Армии. К тому времени на фронт прибыло много новых соединений, в том числе с Восточного фронта 51-я стрелковая дивизия, с которой мы взаимодействовали до полного разгрома Врангеля…

На перекопском направлении была образована правобережная группа войск, в которую входили 15-я, 52-я, 51-я и Латышская стрелковые дивизии…

В ночь на 7 августа войска правобережной группы начали форсировать Днепр сразу в трех местах: у Каховки, Корсунского монастыря и у села Алешки. Наша дивизия вместе с Латышской переправлялась в районе Каховки. Батальону связи предстояло установить через Днепр проводную связь сначала с передовым отрядом, имевшим задачу захватить левый берег, а затем – с районом переправы дивизии.

Командир батальона вызвал всех командиров рот. Мы услышали, что нужно сделать, узнали о всех сложностях и опасностях, связанных с выполнением задачи.

– Кто из вас, товарищи командиры, добровольно возьмется за это дело? – неожиданно спросил комбат.

Боясь, как бы не опередили коллеги, я вскочил первым и выпалил:

– Товарищ комбат, разрешите действовать второй роте!

– А почему вы считаете, что ваша рота справится лучше других?

Не мог же я сказать, что просто уверен в этом – и нескромно, и перед товарищами неудобно. А потому, подумав, стал объяснять, что я самый молодой из командиров, еще не женат, значит, мне проще рисковать собой.

– Ну, это еще не главное, – возразил Садовский. – Задачу вы будете выполнять не один. Надо думать о тех, кто пойдет с вами. Берегите людей. Не подвергайте излишнему риску. Помните, любая неосторожность может погубить не только ваших бойцов… Связь с противоположным берегом Днепра нужна как воздух.

«Откажет, поручит другой роте», – подумал я с досадой. Но комбат, оказывается, все-таки верил в меня и в моих бойцов.

– Хорошо. Поручаю вам, вашей роте, – сказал он, выделяя два последних слова. – Продумайте до мелочей порядок устройства связи через Днепр, определите, какие нужны средства, и доложите мне.

Возвращаясь в роту, я прикинул, что мне понадобится человек двадцать – двадцать пять. При выборе бойцов решил поступить так же, как командир батальона, – взять с собой только добровольцев.

Приказал построить роту. Рассказал о предстоящем деле, предупредил об опасности, затем так обратился к бойцам:

– Кто пойдет добровольно на Днепр – три шага вперед!

К моей радости, вся рота, как один человек, шагнула вперед. Этот случай сохранился в памяти на всю жизнь. Он тронул меня до слез; я был рад, что бойцы думают так же, как ротный, и гордился их доверием…

Проложить кабель через Днепр нужно было ночью, вслед за переправляющимся передовым отрядом – одним из полков Латышской дивизии.

Днем с небольшой группой связистов и саперов я вышел на берег. Перед нами – могучий Днепр. Всего полтора месяца назад мы вынуждены были переправляться с левого берега на правый. Теперь предстоит форсировать реку в обратном направлении.

Укрываясь за штабелями бревен, постройками речных пристаней и прибрежным кустарником, мы выбрали место для прокладки кабеля. Посоветовавшись, решили идти через островок, что виднелся на середине реки. На островке наметили установить контрольную станцию, чтобы в случае повреждения кабеля легче было определить, в какой из половин нужно искать неисправность. Прикинули на глаз ширину реки, вроде бы не больше шестисот метров. Это уже хорошо – хватит подводного кабеля, у нас его около километра.

Чтобы получить устойчивую связь, хотели проложить две линии. Кто-то предложил такую комбинацию: от своего берега пустить один подводный кабель, а другую линию, до острова, устроить из обычного телефонного кабеля, подвесив его на небольших мачтах, установленных в лодках. Лодки же укрепить на якорях. Так и решили. Исходное положение для начала работ выбрали за большим штабелем бревен, чтобы противник не заметил нас с того берега. В район исходного пункта подвезли кабель, подготовили для него грузила. Саперам указали место для доставки лодок.

С наступлением сумерек начали прокладывать кабель на островок, а потом добрались туда сами. На островке оказалась полевая застава Латышского полка. Связь установили, доложили в штаб дивизии. Получили указание: как только начнется переправа передового отряда, продолжать прокладку линии. Словом, все шло как надо. И вдруг на островке стали рваться снаряды. Присмотревшись, поняли, что обстрел ведется с нашего берега. Позвонили в штаб дивизии, попросили принять меры. Обстрел прекратился. Вот-вот появится наш передовой отряд. Но плеск весел послышался со стороны вражеского берега. Вскоре стали отчетливо видны силуэты приближающихся лодок.

– Кажется, беляки, – сказал командир заставы и приказал приготовиться к бою.

Наша команда тоже изготовилась. Связались со штабом – передовой отряд еще не выступал. Сомнений не было: к островку приближались беляки.

– Огонь! – скомандовал командир заставы.

Затрещал пулемет, ударили винтовочные выстрелы…

В лодках раздались крики. Видимо, какой-то из залпов достиг цели. Беляки повернули обратно.

Доложили в штаб. Наши действия признали правильными. А через несколько минут сообщили: передовой отряд начал движение. Действительно, мы услышали плеск весел, а затем увидели силуэты лодок, плывущих от нашего берега. Передовой отряд прошел ниже островка. Мы сразу начали прокладывать два подводных кабеля.

На левом берегу послышалась дробь пулеметов: вступил в бой наш передовой отряд. Одновременно с обеих сторон загрохотала артиллерия.

Начинало светать, а мы все еще не достигли берега. Погружение кабеля на дно – дело кропотливое, требующее времени. Белые, видимо, заметили нас, стали обстреливать лодки.

И тут на какой-то момент я почувствовал страх. Удивительное это было состояние. Я не боялся, что убьют или ранят, но я не умел плавать и до сих пор не научился этому. Вот утонуть было действительно страшно.

Левый берег все ближе и ближе. Сквозь прозрачную воду просматривается песчаное дно. Тут-то нервы не выдержали. Выскочил из лодки, очутился по горло в воде, стал лихорадочно подталкивать лодку к берегу.

Вспоминая этот эпизод сейчас, понимаю, что мной руководил страх потерять самообладание, потерять способность здраво руководить подчиненными.

Можно бы, конечно, и не упоминать об этом, но минуты, когда преодоление страха имело решающее значение, мне приходилось переживать еще не раз. Возможно, подобное чувство знакомо и другим…

Наконец лодка причалила. Мы наскоро укрепили кабель. Доложили в штаб: связь с левым берегом установлена. Но штабу требовалась связь не с берегом, а с передовым отрядом. Предстояло разыскать его, что оказалось далеко не простым делом. Плавни были покрыты густым ивняком. Всюду стрельба, крики «ура!» И… кругом только русская речь. Трудно определить, где свои, а где чужие.

И все же мы нашли отряд. Сообщили командиру, где установлена телефонная станция. Близ нее устроили неплохой окопчик, защищавший телефонистов и аппаратуру от ружейно-пулеметного огня и осколков снарядов.

Как только пришел командир, предложили ему спуститься в укрытие: тут безопасней…

– Нет времени прятаться по укрытиям. Давайте телефон! – сказал он.

Телефонный аппарат подняли на бруствер, подали трубку. Командир отряда начал докладывать начальнику штаба дивизии об успешных действиях своих бойцов. Но неожиданно мы перестали его слышать.

В чем дело? Выскочили из укрытия. На наших глазах командир медленно оседал на землю. Телефонная трубка валялась рядом.

– Кажется, я ранен, – с трудом прошептал он. – Найдите моего заместителя… Он там… Пусть командует.

Попытались оказать помощь. Но скоро увидели: бесполезно. А ведь все было бы иначе, спустись командир отряда в укрытие…

После упорных боев на левом берегу передовым отрядам удалось захватить небольшие плацдармы. Под сильным артиллерийским огнем саперы стали наводить сразу два моста для переправы главных сил и артиллерии.

Мне приказали установить связь от телефонной станции до моста, иначе говоря, проложить вдоль берега кабельную полевую линию протяженностью примерно в километр. Задача, вообще-то говоря, несложная, но работать предстояло на открытой местности, обстреливаемой противником.

Нервное напряжение, которое я пережил во время прокладки линии через Днепр, еще не прошло, и, признаюсь, не хотелось подвергать себя новой опасности. Мелькнула мысль: пошлю на задание трех-четырех бойцов, а сам останусь в окопе. Но это была лишь минутная слабость.

Приказав надсмотрщику Бушуеву остаться на станции, я с телефонистами Румянцевым и Самохиным, захватив все необходимое, пустился в путь.

С трудом преодолевали мы метр за метром, прижимаясь к песчаному берегу. Вот размотали одну катушку провода, значит, пройдена половина расстояния. Нашли воронку от разрыва снаряда. Скатились в нее. Все-таки укрытие. Проверили исправность линии, включили аппарат – связь работает, линия исправна.

Можно немного и отдохнуть. Утро ясное, солнечное. Видимость отличная. Из протоков Днепра появляются на плотах саперы нашей дивизии. Противник открывает ураганный огонь. Саперы, почти голые, с винтовками за спиной, бесстрашно плывут к месту переправы. Их смелость вдохновляет и нас.

– За мной, ребята!

Впереди еще полкилометра опасного пути. Последний рывок – и мы у цели, там, где мост будет выходить на левый берег реки… Мои ребята заметили подбитый броневик. Сразу мелькнула мысль: «Установим в нем станцию».

Забравшись в броневик, первым делом обняли друг друга. Повод для радости был основательный: задачу выполнили, сами остались живы. Теперь тоже устроились неплохо – линия связи действует, а мы сами надежно защищены от пуль и осколков снарядов…

Во время боев под Каховкой я понял: быть командиром – это не только уметь приказывать подчиненным и требовать от них выполнения своих приказов. Быть командиром – это значит заслужить такое уважение, когда люди, не задумываясь, идут за тобой в любое пекло, потому что безгранично верят тебе.

Передача донесения

Именно тут я впервые видел смерть, испытал чувство страха и нашел силы побороть его. Может, поэтому я стал седым в 22 года.

После того как наши войска овладели каховским плацдармом, инициатива стала переходить к Красной Армии.

(Курочкин П.М. Позывные фронта. С. 28–32)

Как составлять и доставлять донесения
Гуров С

Связь посыльными сегодня кажется архаичной, безнадежно устаревшей на фоне современных цифровых средств связи. Но в практической служебной деятельности офицера рекомендации по составлению донесений могут оказаться полезными.

Порядок поддержания связи в бою.

Устав говорит, что связь от старшего начальника к младшему должна устанавливаться старшим начальником, но младший начальник, если видит, что от старшего начальника нет связи, обязан и сам позаботиться, чтобы связь со старшим начальником была установлена. Эта связь называется в глубину… Связь поддерживается также между соседями. Она называется связью по фронту. Про эту связь Устав говорит, что ее устанавливать должен правый сосед к левому[47]47
  До революции этому нехитрому правилу солдат подразделений связи наглядно обучали посредством крестного знамения, накладываемого, как известно, сверху вниз и справа налево.


[Закрыть]… Но и тут Устав говорит, что если сосед справа почему-либо связи не установил, то левый сосед должен сам позаботиться о поддержании связи с правым соседом.

Кроме того, устав определяет еще порядок, как должна поддерживаться связь между пехотой, артиллерией, конницей и другими родами войск. Связь между артиллерией и пехотой (и конницей) устанавливается средствами артиллерии. Связь между конницей и пехотой поддерживается конницей. Связь между специальными родами войск (инженерными, броневыми, связи) и пехотой поддерживается специальными родами войск.

От младших начальников к старшим идут донесения, в которых они доносят о положении дела у них на фронте. От этих донесений во многом зависит успех боя. Если начальник не будет знать, что делается у его подчиненных, то он не сможет и помочь им, если требуется им помощь, посоветовать, если они в чем-то затрудняются, распорядиться, если подчиненные допускают ошибки в своих действиях…

Всякое донесение должно быть достоверным и своевременным. Что значит достоверность донесения? Это значит, что донесение должно быть правдиво, никакие преувеличения, или наоборот, умаления, недопустимы. Например, начальник разведки, чтобы получить одобрение со стороны старшего начальника, доносит, что он якобы пробрался в тыл противника и узнал, где у него и что расположено, сколько сил и т. п., а на самом деле он и не был в тылу у противника и все сведения выдумал. За такие донесения, если впоследствии узнают, что они были заведомо ложные, сурово наказывают.

Но бывают неверные донесения и тогда, когда посылающий сам не видел того, о чем доносит, а от кого-нибудь только слышал и, не проверив лично сведения, посылает донесение начальнику… В апреле месяце 1919 года белые финляндские войска перешли советскую границу в направлении на г. Олонец. После ряда боев 82-й стрелковый полк Красной Армии… к устью реки Олонка (где она впадает в Ладожское озеро) выслал команду разведчиков. Начальник команды разведчиков заметил двигающиеся по Ладожскому озеру прямо к устью реки Олонка какие-то суда с войсками. Не проверив и не убедившись, в чем дело и что это за войска, начальник команды бросил занимаемый им пункт и отошел к г. Олонец. Командиру же полка он послал следующее донесение: «В устье реки Олонка со стороны Финляндии вошли суда с отрядом черных командиров численностью примерно до двух тысяч человек, отлично вооруженных и снабженных. Вошедшие суда разгрузились и заняли местность, прилегающую к устью реки. Команда разведчиков, не имея возможность воспрепятствовать противнику, отошла».

Командир 82-го стрелкового полка, не проверив полученных сведений, отдал приказ полку немедленно отходить к г. Олонец. Создалась паника, получился беспорядок при отходе и в тылу. Соседние части тоже поддались панике и отошли к г. Олонец, а к вечеру и сам город после взрыва складов был оставлен. Отступление было так стремительно и неожиданно, что даже финны, находившиеся против 82-го стрелкового полка, растерялись и не преследовали…

Отступившие части Красной Армии заняли позицию южнее г. Олонец. Старшие начальники поняли, что здесь творится что-то неладное, и стали выяснять, что за отряд «черных командиров» двигался по Ладожскому озеру.

Оказалось, что из города Казани на поддержку войск прибыл 52-й стрелковый полк, который для быстроты переброски был на судах спущен по реке Свирь в Ладожское озеро и оттуда направлен к устью реки Олонка, где и высадился. Полк этот был одет в черное обмундирование, его-то и принял начальник команды разведчиков за какой-то отряд «черных командиров»… Вот что значит посылать непроверенные сведения!

Как понимать своевременность донесения? К концу октября 1919 года Красная Армия занимала позиции по правому берегу реки Западная Двина. Поляки занимали позиции на левом берегу реки… Пока река не замерзла, опасаться неожиданного нападения поляков не приходилось. Но в ноябре месяце пошли заморозки, и переход по льду хотя и был опасен, но возможен. Однако полевые караулы от 4-й и 6-й рот 145-го стрелкового полка все еще думали, что через реку перейти нельзя, и службу охранения несли халатно. Так, полевой караул от 6-й роты оставил на берегу одного наблюдателя, а сам в полном составе ушел в хутор… Поляки воспользовались такой халатностью, переправили через реку партию человек в 200, разыскали спавшего в землянке часового и под угрозой смерти вынудили его сказать пропуск… Все это случайно видел красноармеец полевого караула, который пришел с хутора, чтобы сменить старого наблюдателя. Но, очевидно, он слишком долго стоял и наблюдал, что будет дальше, и только когда поляки двинулись на хутор, он бросился доносить начальнику караула, но было уже поздно. Поляки сняли полевой караул и благополучно возвратились на свой берег. Командиры 4-й и 6-й рот только случайно спаслись. Вот что значит несвоевременное донесение!

Правила, которых нужно придерживаться при составлении донесения

1. Со всякого донесения нужно оставлять у себя копию.

2. Донесение нужно писать четко и разборчиво, так как плохо написанное донесение отнимает время на его чтение.

3. Избегать сокращенных названий.

4. Название селений, рек, хуторов и т. п. списывать точно с карты и не изменять (не склонять).

5. Бывает, что селения имеют на карте одни названия, а жители называют их по-другому. В таких случаях надо писать в донесении название, помещенное на карте, а рядом, в скобках, местное название.

6. На картах не все предметы нанесены. В таких случаях следует описывать местонахождение пункта относительно имеющихся на карте.

7. Следует избегать слов «правее, левее, сзади, по ту сторону» и т. п. Потому как начальник, получивший донесение, не знает куда вы лицом стояли, когда писали донесение. Лучше писать с указание на стороны света: севернее, южнее, восточнее, западнее… Но иногда все-таки приходится употреблять слова «правый» и «левый», когда нужно, например, говорить про фланги свои или противника. Тогда следует определять фланги, стоя лицом к противнику.

8. Не употреблять таких выражений, как например: «рассвет», «темнота». Рассвет в разные месяцы бывает по-разному. Нужно точно указать часы и минуты.

9. При обозначении дорог указывать их направление несколькими населенными пунктами. Следует писать: «Противник, по показанию пленного, имеет намерение двигаться по дороге на Раздолье, Ярцев Перевоз, Пригоры».

10. Если приходится указывать, что замеченная колонна противника достигла какого-нибудь селения, то нужно писать так: «Колонна противника, глубиной около 1 км, двигавшаяся из Раздолье на Ярцев Перевоз, в 14 ч. 20 м. головой своей достигла северной окраины Ярцев Перевоз».

Кого и как посылать с донесением

От смекалки и выносливости посыльного зависит успех доставки донесения по назначению. Поэтому посыльным нельзя без разбору назначать каждого бойца. От посыльного прежде всего требуется, чтобы он обладал хорошей памятью; посыльный должен хорошо помнить содержание донесения, чтобы в случае утери донесения или уничтожения его при возможной встрече с противником, он смог бы передать содержание донесения начальнику.

Посыльный должен иметь хорошую военную подготовку, понимать – в какой обстановке находится его часть… Очень часто начальник, которому доставлено донесение, задает посыльному вопросы, которые в донесении не отмечены или вызывают сомнение. Посыльный должен уметь отвечать на предлагаемые ему вопросы, при этом отвечать коротко и ясно, строго разграничивая то что сам видел и что слышал.

Посыльный должен быть здоров, вынослив и легок в движении, уметь не только быстро ходить, но когда нужно – ползать, красться. Очень часто посыльному приходится ходить по местности, где могут быть разведчики противника; вот от них-то он и должен скрываться, чтобы не попасть им в руки.

При продвижении под огнем противника посыльный должен уметь пользоваться местностью и огнем своей части.

Посыльный должен быть наблюдательным, во время движения в разведке запоминать дорогу и местные предметы, повороты и перекрестки, чтобы не заблудиться.

Перед тем как отправлять посыльного, отправитель донесения должен: ознакомить посыльного с содержанием донесения, если оно письменное, и убедиться, что основное содержание им понято; а если донесение устное, но добиться от посыльного путем повторения точной передачи его. После этого посыльному нужно хорошенько разъяснить следования его, рассказать где и что он встретит. Лучше всего дать простую и ясную схему его пути.

(Гуров С. Как составлять и доставлять донесения. С. 31–33)