Текст книги "Доктор. Книга 2"

11

Вечером, после работы, послонявшись по пустой квартире, пробую набрать Лену. Видимо, она всё ещё занята своим авралом. Приходит смс-ка «Занята!»

Съев ещё один бутерброд с томатной пастой и колбасой, просто ложусь спать. С полчаса ворочаюсь. Одному почему-то непривычно и некомфортно.

Утром, когда я уже стою в дверях и собираюсь выходить, на меня налетает тайфун в виде Лены:

– Приве-е-ет, ждал?

– Даже больше, чем ты думаешь, – бурчу, опуская свои руки ей на талию. – Чего трубу не брала?

– Ой, если начну рассказывать – минут в тридцать уложусь. Начинать прямо сейчас? Или когда ты вернешься? – Лена кладёт руки на талию мне и весело улыбается, глядя в глаза.

– Ой, нет. Тогда сейчас не надо… Я уже бегу. Слушай, какой план на сегодня? Стыдно признаться, но чего-то не хватало. Пока один по квартире слонялся. Вернее, кого-то.

Лена зарывается носом мне в макушку, пользуясь преимуществом в росте, и глухо говорит:

– Мне тоже… Звони, как от Котлинского выползешь. Что-нибудь придумаем.

* * *

Утром в НОВОЙ КЛИНИКЕ сталкиваемся с Анной перед кабинетом на пятнадцать минут раньше оговоренного срока.

– Здравствуйте, – как-то по-другому улыбается она – без той безнадёжной тоски, которая была раньше. Видимо, Котлинский ей чем-то помогает на своих сеансах.

– Здравствуйте, – улыбаюсь в ответ. – Как себя чувствуете?

– Вы знаете, несколько лучше, чем было. Хотя, возможно, это всего лишь мои субъективные шутки психики, – улыбается она уголком рта. – Вот решила прийти пораньше, чтобы захватить чуть дольше времени на сеансе.

– Конечно, пойдёмте, – распахиваю перед ней двери и ввожу в кабинет, в котором уже сидит Котлинский.

– Доброе утро, – при нашем появлении он молниеносно встаёт из-за стола, жмёт на ходу мне руку и удаляется со словами: «Не буду мешать».

А у нас начинается новая битва за старое.

Но перед этим – осмотр.

Тренировка и практика – великое дело.

Я, вчера выучивший и 3D-конфигурацию её опухоли в мельчайших деталях, и расположение метастазов в лимфоузле, сегодня с удивлением обнаруживаю, что метастазы уменьшились как количественно, так и качественно. Помимо того, что их стало чуть меньше, количество выдаваемой ими «на-гора» отравы резко снизилось.

Боясь ошибиться, сканирую ещё минуты три, раз за разом.

Точно. Я не ошибся.

От избытка эмоций встаю и минуты три бегаю по кабинету. Анна дисциплинированно лежит лицом вниз.

Понятно, почему Анна сегодня веселее: мозг – очень чуткая система. Вместе с нервной системой. Количество шлаков в крови уменьшилось незначительно, но оно уменьшилось! Первый раз за длительный период! В течение которого оно, наоборот, росло день ото дня.

Вот какие-то ресурсы организма и высвободились. Наверное.

Впрочем, некогда гадать. Ставим иголки. Продолжаем.

Когда знаешь, что процесс обратим и не безнадёжен, даже самая монотонная работа переносится легче. И результат получается лучше.

Ставлю иголки чуть иначе. Опухоль пока трогать не будем, начнём с конца.

Сегодня частота, «подсвечивающая» цель для лимфоцитов, идёт гораздо легче. Пот на спине уже не мешает, когда понятен ожидаемый результат.

Держать частоту…

Держать частоту…

Держать частоту…

* * *

В десять Котлинский снова забирает Анну на психотерапию, а её место занимает сустав.

В сравнении с Анной, сустав – просто мечта. Программы на нем «держатся», как родные. Никуда не слетают, синовиальная сумка восстанавливается слой за слоем и клетка за клеткой. Не быстро, но и не медленно. Мне прогресс очевиден.

– Что с диетой? – спрашиваю, поскольку пациенту всё равно лежать лицом вниз ещё полчаса.

– Соблюдаю всё, как вы сказали, – доносится с кровати. – Добавки тоже принимать начал.

Теперь понятно, почему регенерация скачкообразно усилилась: у клеток нет проблем со строительным материалом. А уж «программами» восстановления я их обеспечиваю.

По-хорошему, его сустав уже «поймал волну» и восстанавливается теперь сам. Ну, и плазмолифтинг, конечно, великая вещь. В месте ввода плазмы регенерационные процессы вообще подобны каскаду.

Лёгкий случай в сравнении с Анной. Да и жизни его ничто не угрожало, даже если б меня и не было.

Ловлю себя на мысли, что, наверное, так врачи и становятся циниками.

* * *

В одиннадцать Котлинский приводит Анну с психотерапии. Замечаю, что у неё даже румянец на щеках появился.

Начинаем второй заход. Теперь, спустя час, оцениваю результат на свежую голову, и лично у меня никаких сомнений: за пять или семь сеансов я вычищу все метастазы из лимфоузла. Полностью.

Сейчас даже вопрос не во мне: я уже автоматически «держу» нужную частоту, практика – великая вещь. Всё упирается только в скорость «работы» её лимфоцитов.

Программа «стоит», не слетает. Пусть пока – только в лимфоузле, но метод работает.

Минут пятнадцать просто предаюсь эйфорическому созерцанию.

И ведь поделиться не с кем.

Когда уже провожаю Анну до двери, осмеливаюсь намекнуть:

– Мне кажется, сегодня вам должно быть получше.

* * *

– Ну, что? – накидывается на меня Котлинский сразу после того, как за Анной захлопывается дверь.

– Игорь Витальевич, боюсь сглазить. Такими темпами за пять-семь сеансов метастазы в лимфоузле уберу. И смогу заняться непосредственно опухолью, – выдыхаю на одном дыхании, не до конца веря сам себе.

Котлинский не спешит радоваться раньше времени, но и не огорчается:

– Поживём – увидим. Хуже точно не будет. Работаем дальше. Чаю хочешь?

Чаю я действительно хочу. И пью его с Котлинским ещё минут пятнадцать.

* * *

Здание Генеральной прокуратуры. Кабинет Начальника службы специальных прокуроров. Бахтин за столом напротив посетителя раскладывает листы из принтера:

– Вот, смотри. Схема. Потребителям коммунальных услуг отопление тарифицируется, как если вода нагревается с ноля зимой.

– Врубился, – водит пальцем по каким-то расчётам посетитель.

– Электроэнергия в себестоимость также всё закладывает с ноля.

– Вижу.

– А вот – техпроцесс, по которому вода с электростанции Энергосбыта поступает в Тепловые сети подогретой на несколько десятков градусов. Вот расчёты, – Бахтин передаёт ксерокопию какого-то старого документа ещё со штампом «СССР» в углу.

– Что это? – удивляется собеседник.

– Это – наша выемка расчётов проекта из НИИ. Система-то ещё при Союзе проектировалась. Ответственная за разработку – вот подпись, бабуля «божий одуванчик», я был у неё. При закладке всех магистралей изначально планировалось: теплоноситель не должен ни остывать в процессе транспортировки. Потому разводка оптимизирована. И с ноля не должен подогреваться – потому в работу Тепловых сетей интегрирован на самом старте Энергосбыт. Только в Союзе они иначе назывались.

Бахтин тяжело смотрит на собеседника и продолжает:

– Лёша, вот теперь ты понимаешь, почему тебя против меня «зарядили» твои же?

– Олег, да при чём тут они? – пытается отмахнуться собеседник. – Ну, где они – и где эти миллионы? Каким образом тут может быть прямая завязка?

– А я не знаю, – отвечает Бахтин, хлопая стопкой бумаг по столу. – Давай только центральный район прикинем. Пусть триста тысяч квартир. Не считаем ни микры́, ни частный сектор в северной и западной частях. Какой счёт зимой за отопление? Ну, вот у тебя, например?

– Ну… м-м-м… Так, теплосети – сейчас турецкая компания управляющая…сразу в долларах говорю: порядка двадцати – тридцати долларов в месяц счёт за отопление. Жена ругается: дорого.

Бахтин поднимает палец:

– А теперь умножь половину от сорока долларов на триста тысяч квартир.

– Да ну, почему половину? – не соглашается собеседник.

– Потому что не все, как ты, живут в однокомнатной хрущёвке. Есть и двухкомнатные квартиры. И трёхкомнатные. Вот у них счёт в двадцать долларов в месяц никак не уложится.

– Ну, шесть миллионов… в месяц… – нехотя говорит собеседник.

– Это только в центральном районе, – назидательно поднимает палец Бахтин. – По микрам будем считать? По частному сектору?

– Да не надо, понял я…

– Это – только незаконная тарификация. А теперь, друг мой Лёша, предоставь мне, пожалуйста, сводку о применении льготного налогообложения на Энергосбыт и Тепловые сети за последние три года. Чтоб полностью картину увидеть. В месяц.

Бахтин тяжело смотрит на собеседника, которому откровенно не нравится разговор.

– Олег, ты что? Ты не знаешь, чьи Тепловые сети? И чей Энергосбыт?

– Лёш, да мне до лампочки. Закон один для всех. Завтра жду сводку. Вот, лови, – Бахтин выбивает дробь на клавиатуре, – в «ЛОТОСЕ» у тебя на компе. Гриф я присвоил. До завтра, Лёша.

– Олег, а ты не боишься? – тихо спрашивает собеседник.

– Повторяешься, – отмахивается Бахтин. – Я тебе уже отвечал, чего я боюсь. И до кучи: в сумме будут десятки миллионов только по городу. Есть ещё область. Есть ещё спецпотребители – они в общий реестр не входят, но платят не в пример больше. Я не знаю деталей, но наш ведомственный интерес именно к этой теме удивительно совпал по времени с попыткой визита твоих людей к моей жене. Дай бог здоровья Саматову… И с твоим звонком мне. Вот теперь ты мне объясни: каким образом эти три момента между собой не связаны?..

12

К чаю у Котлинского прилагаются ещё и бутерброды, как обычно. Приятное дополнение. Когда доедаю предпоследний, звонит телефон. Лена.

– Да?

– Ты уже закончил свои трудовые подвиги? – спрашивает она без вступлений. На заднем плане слышится шум льющейся воды, какое-то шипение и другие непонятные звуки.

– Да, как раз только что, а что у тебя происходит? – интересуюсь осторожно.

– Не спрашивай, – как-то странно отвечает Лена. – Хотела тебе обед приготовить.

– И?.. – кажется, начинаю догадываться. И догадки мне не очень нравятся.

– Ну, суп в кастрюле немного пригорел. К самому дну, – смущённо признаётся Лена. – Стала отскребать дно кастрюли – зацепила стеклянную салатницу, слишком сильно локтями двигала. В общем, Мелкий, у тебя нет теперь одной кастрюли, одной салатницы и одной сковородки…

– Э-э-э, так салатница ведь на другом краю столешницы? – пытаюсь, не нервничая, понять рисунок перемещений. Черт с ней, с посудой, но уже просто любопытно. – Как ты ухитрилась салатницу сбить?

– Так я её специально поближе поставила – чтоб отскребаемые от дна кастрюли куски гадости в неё складывать: не мойку же засорять, – охотно делится Лена.

Глубоко вдыхаю и выдыхаю.

– Вопросов больше не имею… Хотя есть еще один. Лен, ладно, бог с ними, с кастрюлей и салатницей. А сковородка – как? Она же металлическая и не бьётся?

– Биться не бьётся, – соглашается Лена, – но в ней зажарка жарилась на суп. Когда я кастрюлю оттирать начала. А потом эта салатница ещё отвлекла… В общем, нет одной кастрюли, одной сковородки и большой салатницы! Сковородка не отдирается, там как-то так странно всё прикипело к донышку, что без вариантов! В общем, не мучай девушку дурацкими расспросами и забудь о сковородке тоже! – подводит итог Лена. – Ну хочешь, я тебе сама всё куплю?

– СПАСИБО, НЕ НАДО! Я сам, – говорю уже мягче. – Я не уверен, что ты всё точно выберешь. Сейчас еле сдерживаюсь, чтоб не рассмеяться, – признаюсь ей.

– Вот тут согласна. По обоим пунктам, – легко соглашается Лена. – И что купишь сам, и что не нервничаешь. А то я переживала, хи-хи. Теперь сама вижу, что переоценила свои хозяйственные способности.

– Ладно, проехали. Я освободился. Тогда сейчас заеду в магазин, куплю новую посуду и еду домой.

– Давай, жду. Мелкий, я тогда закажу что-нибудь из доставки на обед? Для экономии времени? Пиццу там, роллы?

– Без проблем, деньги в столе.

– Да зачем мне твои деньги, у меня карта есть…

– Стой, мы ж договаривались, что это резерв? – кажется, кто-то сегодня вообще пошёл в разнос.

– А-а-ха-ха, успокойся, не батина карта. Мелкий, у меня ещё есть рабочая государственная карта, из больницы. На неё всем госслужащим зарплату сбрасывают. Вчера как раз деньги упали, на дежурстве было тратить негде.

– А-а-а, ну заказывай… Хотя, могу приготовить, как приеду.

– Да не надо. Не будем тратить времени после того, как приедешь…

– Не понял?

– Ты тормоз, Мелкий! Ещё и с плохой памятью. Не буду открытым текстом! Я после дежурства, страшно напряжена, мне нужно расслабиться! Теперь понятнее?!

– Нет, но это не важно, – что-то я после процедур с Анной, и правда, медленнее соображаю. – Скоро буду.

– Давай… Мой догадливый герой, – с каким-то странным ехидством говорит она и отключается.

Котлинский кладёт мне с тарелки последний бутерброд и наклоняется над маленьким холодильником, чтоб через секунду сказать:

– Упс. Колбаса закончилась. Хотел ещё нарезать, – поясняет он мне. – Ладно, смотаюсь и я в магазин. Я тут тебя случайно подслушал, – смеётся Котлинский. – Повезло тебе с половиной, – и дальше начинает ржать просто неприлично.

– Да ладно вам, – отмахиваюсь. – Подумаешь. Как говорил Карлсон, пустяки – дело житейское.

– Ну-ну, – никак не может успокоиться и прекратить смеяться Котлинский. – Я сейчас в «КОЛИБРИ». А ты за кастрюлями куда поедешь?

– Давайте и я тоже, чтоб с вами доехать?

– Тогда поехали.

* * *

Мы с Котлинским заходим в магазин и расходимся по своим отделам. Пока набираю в тележку посуду, Котлинский у своей полки сталкивается локтями с каким-то гопником, одетым в олимпийку на голое тело, небритым и с траурной каймой под ногтями.

– Глаза разуй, повылазило?! – истерически взвизгивает гопник.

– Я раньше вас подошёл, – пожимает плечами Котлинский. – Может быть, вы подождёте?

– Слышь, чувак, ты не понял? Я тебе сейчас подожду!.. – на той же истеричной ноте тянет небритый джентльмен без маникюра.

– Да и «на ты» я вам перейти не предлагал, – окидывает взглядом своего «джентльмена» Котлинский.

В этот момент из отдела бакалеи появляются, судя по виду, соратники собеседника Котлинского, числом двое, и начинают обступать Котлинского с боков, бубня на одной ноте:

– Ты крутой, да?

Пока до меня доходит, что нужно подключаться, и пока я обхожу морозильник с пельменями, один из троицы уже тянет руку к воротнику пиджака Котлинского.

Тут Котлинский удивляет всех, и меня в том числе. Неожиданно резким ударом в плечевую суставную сумку отбрасывает первого чуть ли не на шаг назад. Рука этого активного, что интересно, виснет как плеть.

Я уже обошёл морозильник и, не вступая в разговоры, сзади беру второго на удушающий: вокруг стеклянные шкафы и витрины, устраивать активные перемещения не только опасно, но и может оказаться дорого. Да и опыт спортплощадки многое показал…

Третий пытается взмахнуть чем-то, выхваченным из кармана, перед лицом Котлинского, но тот удивляет меня второй раз за минуту: ударом пятки в бедро в прямом смысле «сажает» противника на пол, и этим же слитным движением пяткой в грудь отправляет его скользить по полу к стене.

К нам уже бегут двое охранников магазина, которые фиксируют троицу какими-то пластиковыми приспособами, снятыми с пояса.

Следом за охранниками появляется взъерошенная менеджер, которая просит дождаться приезда полиции – благо, полиция подъезжает буквально через минуту (видимо, район центральный, и патрулей в районе много).

Коренастый старший лейтенант козыряет, представляется и выслушивает от охранника магазина его версию событий. В принципе, совпадает с тем, что было.

– Могу попросить ваши документы? – обращается он к Котлинскому.

– Без проблем, – пожимает плечами тот и протягивает портмоне с правами, которые вставлены в пластиковое «окошко». – Это со мной, – кивает Котлинский на меня, – он несовершеннолетний, документов с собой нет.

Я действительно стою в летних брюках и футболке без карманов, и документов с собой не имею. А деньги планировал одолжить до приезда домой у Котлинского, так как на покупку кастрюль, с утра идя в КЛИНИКУ, не рассчитывал.

– Игорь Витальевич, в госпитале МВД не вы были заведующим терапией? – интересуется старший лейтенант, перебирая в бумажнике пропуск Котлинского в НОВУЮ КЛИНИКУ, пропуск на парковку, разрешение на травматическое оружие и что-то ещё.

– Я, – солидно кивает Котлинский. – Но это было более десяти лет назад, вы слишком молоды для моего пациента. Мы разве знакомы?

– Со мной – нет, а дядя мой у вас лежал. Ему жёлчный пузырь удалять хотели, камни, – поясняет полицейский. – А вы направили его куда-то – на ультразвук, что ли – в общем, обошлось без удаления.

– Стоп, это Бесенов? Со спецбатальона на Фурманова? У него ещё из-за осложнений на печени хотели быстрее операцию сделать? – наморщив лоб, вспоминает Котлинский.

– Да, он, – расплывается в улыбке полицейский. – Сейчас тьфу-тьфу.

– Ну, привет дяде! – немного удивлённо салютует Котлинский. – Ладно, сейчас что делать будем?

– Вы – уже ничего. Сейчас автограф поставите через три минуты – и всё, – говорит из-за спины старшего лейтенанта его напарник, что-то выстукивающий на электронном планшете. – Есть – вернее, сейчас будет – заявление от администрации магазина: эта троица и раньше тут «шалила». Если понадобится, можем попросить выступить свидетелями в админсуде, но это вряд ли: есть запись с камер и показания сотрудников магазина. Этих на пятнадцать суток точно забираем. Без вас обойдёмся. Скорее всего.

Внешний вид ухоженного, с иголочки одетого, успевшего надеть очки Котлинского, конечно, ни в какое сравнение не идёт с видом троицы наших оппонентов. Вероятно, именно поэтому никаких вопросов не возникает.

– Ну, спасибо, – кивает Котлинский. – А то я уже думал звонить… Вы же со второго батальона?

– Со второго, – кивает старший лейтенант, – но звонить никуда не надо. Если только не планируете какие-то ещё иски выставлять. Обычная административка, своей властью обойдёмся.

– Нет, исков не планирую, – открещивается Котлинский.

* * *

Уже буквально через пять минут мы с ним едем в его машине дальше.

– Игорь Витальевич, а вы, правда, в госпитале МВД работали? – не могу удержаться от любопытства.

– Конечно, – удивлённо поднимает бровь Котлинский. – Разве это можно придумать? Я же не сразу стал тем, кем стал. Я и на скорой в молодости повпахивал с пятилетку. И даже с Серёгой в его неотложке, но там совсем недолго. Буквально пару лет, – Котлинский открывает в машине верхний люк и продолжает. – Это уже потом я понял, что лично от меня толку будет гораздо больше, если я буду администрировать и создавать условия. Чем если буду лечить лично.

– Я удивлён тем, как вы драться стартовали, – откровенно признаю́сь ему.

– Ха, Саня, не было тебя со мной в молодости! – начинает веселиться тот. – Видел бы ты, в каком районе я рос! Там было просто без вариантов… Ну и – первый дан по годзю! – заканчивает объяснять он. – Сейчас, конечно, не то, что раньше. Но постоять за себя всегда могу.

– А что такое годзю? – без задней мысли интересуюсь.

– Эх ты, а ещё пацан! – укоризненно смотрит на меня Котлинский. – Один из самых жёстких стилей каратэ!

Не буду спрашивать, что такое жёсткие стили каратэ, чтоб не усугублять. Дома посмотрю в интернете.

* * *

Здание генеральной прокуратуры. Одна из комнат для совещаний. За столом друг напротив друга сидят Бахтин и Генеральный прокурор.

– Олег, я тебя внимательно слушаю, – начинает собеседник Бахтина. – Что случилось?

– Пока ничего. Заходил Лёша, из гарнизонки.

– Это который на налогах сейчас? – наморщив лоб, вспоминает собеседник Бахтина.

– Да, он. Я ему отправил запрос на всю информацию по льготам в налогообложении за три года – для начала. Есть тонкость.

– Внимательно слушаю, – собеседник Бахтина снимает очки и крутит их в руках.

– Сергей Семёнович, Лёша не горит желанием педалировать процесс. Мы же с ним знакомы лично.

– Да я помню, вы же даже дружили, – проявляет осведомлённость собеседник Бахтина.

– Да мы и сейчас как бы не ссоримся. Но тут – явный конфликт ведомственных интересов. Сергей Семёнович, в общем, Лёша почти что открытым текстом дал понять, что на них, как на государственную структуру, в этом вопросе мы рассчитывать не можем. Ну, будет итальянская забастовка, с ответами нам чётко по закону в течение тридцати суток.

– Какие у него аргументы? – собеседник Бахтина смотрит вниз на очки, которые продолжает крутить в руках. – Он как-то обозначил свою позицию?

– Да. Лично он просто боится. А его люди, видимо, где-то замазаны. Там такие суммы, что им есть что терять. В случае, если мы начнём наводить порядок.

– Поня-я-ятно… Лёша, значит, слабоват в коленках, – собеседник Бахтина продолжает крутить в руках очки, глядя на них. – Не боец.

– Против таких денег и ресурсов воевать – личной смелости мало, – угрюмо отвечает Бахтин. – Нужно верить во что-то большее, чем собственные личностные ценности. А Лёха – человек конкретный. Абстрактными понятиями, типа государственного курса, он отродясь не оперирует.

– Ну-ну, позащищай ещё… Олег, я так понимаю, ты пришёл меня предупредить?

– Да, – твёрдо говорит Бахтин, глядя в глаза собеседнику.

– Давай тогда сверим курсы. Это дело можем «недокрутить», если сверху поступит команда всё бросить, ты согласен?

– Если будет прямой приказ, неважно какой, – я его выполню. – Бахтин продолжает смотреть собеседнику в глаза. – В том числе – сдать или передать дело. Но я надеюсь, до этого не дойдёт. Я надеюсь, наверху хватит ума не отбирать у народа мечту в тот момент, когда только показали её самый краешек.

– Тут другое, – морщится собеседник Бахтина. – Без «папы» можем не потянуть. Если против нас объединятся.

– За такие деньги – считайте, против нас уже все объединились, – не отводя глаз, говорит Бахтин. – Десятки миллионов. В месяц. Пересчитайте на год или три года. И это – небольшая часть. Общего пирога. В отдельной области.

– Вот именно… Без «папы» можем не потянуть. Но он сейчас – не у дел. По крайней мере, в это вмешиваться точно не будет.

– А его преемник? На него можно рассчитывать?

– Я пока не разобрался, – честно признаётся собеседник Бахтина. – Слишком мало времени. Давай так… Мы – цепные псы. Наше дело – гонять всех, кто лезет за рамки. Закона, в данном случае. Потому – работаем. А там – будь что будет. Конкретно по этой теме предлагаю лично тебе с журналистами поработать, с интернет-писателями, как их там…

– Блогеры, – хмуро подсказывает Бахтин.

– Во, с ними, да. Ментам за последний год общественное мнение, как инструмент, оч-ч-ч-чень хвост прикрутило. Может, получится и нам на него опереться? Кстати! Что там за анекдот у тебя со сносом забора? Я в интернете читал сегодня, но не стал ночью тебя будить звонком.

– То не у меня, то вообще в районке. Сейчас же совместно с архитектурой начата проверка законности сооружения капитальных заборов вокруг отделений полиции – с генпланом города больше половины не согласованы.

– И? – собеседник Бахтина закусил дужку очков и с интересом ждёт продолжения.

– Есть случаи нецелевого расхода средств: заборы без согласований. Есть случаи, когда деньги согласовывались, но забор без генплана и не согласован с Архитектурой. А в Южном при проверке оказалось, что на него денег вообще не выделяли. Начальник отделения его на свои построил.

Собеседник Бахтина начинает смеяться, отводя руку с очками в сторону.

– И что дальше?! – спрашивает он сквозь смех.

Бахтин невольно заражается его настроением:

– А дальше наш сотрудник из районки вызывает бульдозер и начинает этот забор ровнять. Так начальник отделения выскочил – чуть не под бульдозер кидался. Сносить не давал.

– А что за драка? – продолжает смеяться собеседник Бахтина.

– Ну, наш – парень резкий, в юридическом вообще на заочном учился. Пока учился – во «внешке» служил, сержантом, правда.

– Это, наверное, в «бей-беги»? – с явным интересом спрашивает собеседник Бахтина.

– Сергей Семёныч, ну ей-богу! Не знаю! Дело надо смотреть, до того ли – выяснять, кем он служил?..

– Так, что дальше-то? С забором? – собеседник Бахтина даже подвигается ближе, с любопытством ожидая продолжения.

– Ну, наш ему по пузу… Когда тот его пузом отталкивать начал. Сам – в бульдозер, за рычаги: водила менжеваться начал: чего, дескать, ему в тёрки больших людей встревать. Тот мент пузатый – за табельное. Наш спрыгнул с бульдозера и то табельное отобрал. Потом, с табельным в руке, так ползабора и снёс.

– А-а-аха-ха-ха-ха, – собеседник Бахтина уже не скрывает своих настоящих эмоций. – Повеселили, у-у-у-у-ху-ху-ху-ху.

– Потом менты из дежурки вылезать начали, типа своего поддержать. Наш – в воздух предупредительно. С криками: «Закон – один для всех!»

– И-и-и-и-и… – собеседник Бахтина держится за живот и не может говорить. – А-а-а-а-а-а-а… Оле-е-е-ег… И-и-и-и-и… – собеседник Бахтина никак не может справиться с конвульсиями смеха.

Бахтину тоже становится смешно, и он тоже перестаёт сдерживаться, продолжая со смехом:

– Кто-то из ментов по отвалу бульдозера пальнул. У нашего тогда планка упала: укрылся за отвалом, но бульдозер не бросил. В общем, чекисты их разнимали. Забора там сейчас нет.

[3]3
  Возведение забора вокруг отделения полиции за собственные деньги – святая правда. В прошлом году весь КазНет хохотал: было в одном южном городе Казахстана – кажется, в том, который имеет прозвище «ТЕХАС». Когда стали выяснять, почему начальник отделения использовал деньги не по назначению – забор-то не согласовывался – выяснилось, что ни у кого никаких денег он не брал. Всё на свои.
  Можете поглядеть в казахстанском сегменте фейсбука.
  :-)


[Закрыть]