Текст книги "Нова"

– Куда они пошли? – повторил он вопрос.

Горняка звали Таво. В прошлом году, когда рудник закрывали, он целый месяц работал на лязгающем садовом агрегате, разбивая за домом парк. Между туповатым работником и опрятным мальчиком завязалось нечто вроде дружбы. Таво был грязным и глупым. Лорк признавал это. Но его мама положила конец этим отношениям, когда в прошлом году он пришел из поселка и рассказал, как на его глазах Таво убил человека, потому что он дразнил его, называя алкоголиком.

– Пойдем, Таво. Расскажешь, куда они пошли.

Таво пожал плечами.

Мошки вились вокруг светящейся надписи над входом в кафе.

Креповые ленты и папиросная бумага, оставшиеся на столбах, подпирающих навес, после Фестиваля Дня Независимости, бились на ветру. Была годовщина Дня Независимости Плеяд, и горняки праздновали ее здесь, поднимая стаканы за себя и за его мать и отца.

– А он знает, где они? – опросил Принс.

Таво пил соевое молоко из треснутой чашки, чередуя каждый глоток с глотком рома. Он похлопал по своему колену, и Лорк, взглянув на Принса и Руби, сел.

Брат и сестра неуверенно поглядели друг на друга.

– Вы тоже садитесь, – сказал Лорк. – На эти стулья.

Они сели.

Таво пододвинул Лорку свою чашку с молоком. Лорк отпил половину и протянул ее Принсу:

– Хочешь?

Принс поднес чашку ко рту, понюхал.

– И ты это пьешь? – он сморщился и резко поставил чашку на стол.

Лорк взял стакан рома.

– Предпочитаешь…

Таво отобрал у него стакан.

– Это не для тебя, Маленький Сеньор.

– Таво, где мои родители?

– В лесу, у Алонзы.

– Проводишь нас, Таво?

– Кого?

– Мы хотим найти их.

Таво задумался.

– Без денег туда не доберешься, – он взъерошил его волосы. – Эй, Маленький Сеньор, есть у тебя деньги?

Лорк вытащил из кармана несколько монет.

– Этого мало.

– Принс, у тебя или Руби есть деньги?

Принс вынул два фунта местных стерлингов из кармана шорт.

– Дай их Таво.

– Зачем?

– Он отведет нас к моим родителям. Таво перегнулся через стол и взял у Принса деньги. Брови его поднялись, когда он увидел сумму.

– Это все мне?

– Если отведешь нас, – ответил Лорк.

Таво ткнул Лорка пальцем в живот. Все засмеялись. Таво взял одну бумажку и сунул ее в карман. Он потребовал еще молока и еще рома.

– Молоко – тебе. А для твоих друзей?

– Идем, Таво. Ты обещал отвести нас.

– Не беспокойся, – сказал горняк. – Я думаю, сможем ли мы туда попасть. Ты знаешь, что мне завтра утром на работу?

Он дотронулся до разъема на своем запястье. Лорк положил в молоко соль и перец и отпил маленький глоточек.

– Я хочу попробовать, – попросила Руби.

– Оно отвратительно пахнет, – сказал Принс. – Ты бы не смогла его пить. Так он собирается вести нас?

Таво жестом подозвал владельца кафе.

– У Алонзы сейчас много народу?

– Сегодня пятница, сам знаешь, – ответил тот.

– Мальчик просит меня отвести его туда, – сказал Таво, – на вечер.

– Ты собираешься взять сына фон Рея к Алонзе? – багровое родимое пятно на щеке владельца кафе дернулось.

– Там его родители, – пожал плечами Таво. – Мальчик просит отвести их к ним. Он сказал, чтобы я отвел их, ты понял? Это интересней, чем сидеть здесь и давить этих красных жуков. – Он нагнулся, сцепил ремешки валявшихся рядом с ним сандалий и перевесил их через плечо. – Идем, Маленький Сеньор. Зови однорукого мальчика и девочку.

При упоминании о руке Принса Лорк вздрогнул.

– Идем.

Но Принсу и Руби надо было перевести.

– Мы идем, – пояснил Лорк. – Наверх, к Алонзе.

– Что за Алонза?

– Это что-нибудь вроде тех пекинских заведений с нехорошими женщинами, о которых говорил Аарон?

– У них нет ничего похожего на Пекин, – сказал Принс. – Глупая, у них даже нет ничего похожего на Париж.

Таво взял Лорка за руку.

– Будь рядом. Скажи своим друзьям, чтобы не отходили далеко. – Рука Таво была потной и мозолистой. Джунгли впереди были наполнены птичьими криками и шелестом деревьев.

– Куда мы пойдем? – спросил Принс.

– К маме и папе, – голос Лорка прозвучал неуверенно. – К Алонзе.

Таво обернулся при последнем слове и кивнул. Он показал на деревья, запятнанные светом двух лун.

– Это далеко, Таво?

Таво только похлопал его по шее, взял за руку и пошел дальше.

На вершине холма было светло: свет пробивался из-под брезентового навеса. Несколько мужчин, смеясь, пили с толстой женщиной, вышедшей на свежий воздух. Плечи и лицо ее были влажными. Груди при каждом вдохе просвечивались сквозь оранжевый ситец. Коса ее была растрепана.

– Стой, – шепнул Таво и отодвинул ребят рукой назад.

– Эй, почему…

– Мы должны стоять тут, – перевел Лорк Принсу, шедшему сзади.

Принс огляделся, повернулся и подошел к Лорку и Руби.

Присоединившись к мужчинам, Таво первым делом перехватил пущенную по кругу бутылку с ромом.

– Эй, Алонза, сеньоры фон Реи?.. – он ткнул большим пальцем в сторону навеса.

– Иногда они заходят, иногда с ними бываю их гости, – ответила Алонза. – Иногда им нравится смотреть…

– А сейчас, – перебил Таво, – сейчас они здесь?

Она взяла бутылку и кивнула. Таво обернулся и жестом подозвал ребят. Лорк, сопровождаемый удивленными взглядами и приглушенным свистом, подошел к нему. Мужчины вернулись к прерванному разговору, заглушаемому криками и смехом, доносящимися из-под брезента. Ночь была жаркой. Бутылка прошла по кругу еще трижды. Лорк и Руби тоже понемногу отхлебнули. На третий раз Принс скорчил гримасу, но все же отхлебнул. Наконец, Таво подтолкнул Лорка.

– Там.

Таво пришлось пригнуться в низких дверях. Лорк, самый высокий из ребят, задел макушкой брезент.

На центральной балке раскачивался фонарь. Слепящий свет на крыше, слепящий свет на ушных раковинах людей, на кончиках их носов, на старых лицах. Чья-то голова провалилась в толпу, вызвав смех и проклятья. Влажный рот блеснул, словно горлышко бутылки. Волосы были растрепаны и мокры от пота. Кто-то трезвонил в колокольчик, перекрывая шум. Лорк почувствовал, что пальцы его возбужденно подрагивают.

Люди начали опускаться. Таво сел на корточки, за ним Принс и Руби. Лорк, вцепившийся во влажный воротник Таво, сделал то же самое.

В яме, тяжело ступая, ходил взад и вперед человек в высоких ботинках, жестом заставляя всех сесть.

На той стороне, за ограждением, Лорк вдруг заметил женщину с серебряными волосами. Она склонилась к плечу студента-сенегальца Лузуны. Ее волосы свисали на лоб словно изогнутые лезвия ножей. Рубашка студента была расстегнута. Жилета на нем не было.

Человек в яме снова задергал шнурок колокольчика. Пушинка опустилась на его блестящую руку и прилипла, хотя он жестикулировал и кричал в толпу. Потом он стал стучать коричневым кулаком по жестяной стенке, требуя тишины.

Сквозь щели ограждения просовывали деньги. Между планками набились люди, делающие ставки. Лорк взглянул вдоль ограждения и увидел вдалеке молодую пару. Он тянулся вперед, стараясь поставить для нее.

Человек в яме тяжело ступал по клочкам высохшей кожи и перьям. Черного цвета ботинки доходили ему до колен.

Когда люди притихли, он направился к ближайшему краю ямы, невидимому Лорку, и нагнулся.

Дверь клетки распахнулась. Человек с воплем вскарабкался на изгородь и ухватился за центральный столб. Зрители закричали и вскочили. Сидевшие на корточках стали подниматься. Лорк попытался протиснуться вперед.

На той стороне, за ямой стоял его отец. Лицо его под светлой шевелюрой было перекошено. Он потрясал кулаком в сторону арены. Мама, держа одну руку около шеи, другой упиралась ему в грудь. Посол Сельвин пытался протиснуться между двумя горняками, вопящими около изгороди.

– Вон Аарон! – воскликнула Руби.

– Нет, – откликнулся Принс.

Теперь уже стояло столько людей, что Лорку ничего больше не было видно. Таво поднялся и стал кричать на людей впереди, чтобы они сели. Кто-то передал ему бутылку, и он замолчал.

Человек стоял на ограде, над толпой. Прыгая, он задел плечом фонарь и по брезенту заплясали тени. Перегнувшись через балку, он недовольно поглядывал на раскачивающийся фонарь, потирая мускулистые руки. Заметил пушинку, подчеркнуто осторожно снял ее и стал осматривать свою грудь и плечи.

У края ямы раздался шум, потом он смолк. И снова рев. Кто-то махал курткой. Человек, не найдя больше ничего, снова перегнулся через балку.

Возбужденный и в то же время несколько разочарованный, Лорк, от выпитого рома и вони не очень хорошо себя чувствовал.

– Пойдем, – крикнул он Принсу. – Пойдем наверх, там виднее!

– Наверное, не стоит, – возразила Руби.

– Почему бы и нет. – Принс шагнул вперед. Но вид у него был испуганный.

Лорк двинулся впереди него.

Вдруг кто-то схватил его за руку так, что он завертелся волчком.

– Что ты тут делаешь? – фон Рей, рассерженный и смущенный тяжело дышал. – Кто тебя только надоумил привести сюда этих ребят?

Лорк оглянулся в поисках Таво. Таво не было.

Аарон Ред остановился позади отца.

– Я говорил, что надо кого-нибудь с ними оставить. Ваши электронные сторожа давно устарели. Любой мало-мальски сообразительный ребенок может разобраться в их схеме.

Фон Рей быстро повернулся к нему.

– О, с ребятами совершенно ничего не случилось. Но Лорк хорошо знает, что ему не полагается выходить вечером в одиночку.

– Я отведу их домой, – вступала в разговор подошедшая мама. – Не расстраивайтесь, Аарон. С ними все в порядке. Я страшно сожалею, в самом деле… – Она повернулась к детям. – И кто только помог вам сюда забраться.

Кругом начали толпиться любопытствующие горняки.

Руби заплакала.

– Дорогая моя, чего ты теперь боишься? – с участием спросила мама.

– Ничего страшного, – произнес Аарон Ред, – она просто знает, что ей будет дома. Им известно, что бывает, когда они поступают плохо.

Руби, которая совсем не думала о том, что ей будет, заплакала по-настоящему.

– Почему бы не поговорить об этом завтра утром? – мама бросила на фон Рея отчаянный взгляд. Но папа был слишком расстроен слезами Руби и огорчен присутствием здесь Лорка, чтобы заметить этот взгляд.

– Конечно, отвези их домой, Дана. – Он поднял взгляд и увидел глазеющих на них горняков. – Отвези их прямо сейчас. Идемте, Аарон, нет нужды беспокоиться.

– Сюда, – сказала мама. – Руби, Принс, давайте ваши руки. Идем, Лорк, мы пойдем прямо…

Мама протянула ребятам руки.

Принс взялся за ее руку своим протезом и сжал ее пальцы…

Мама вскрикнула, пошатнулась, схватилась за запястье другой рукой. Ее пальцы попали в тиски из металла и пластика.

– Принс! – Аарон попытался схватить его, но тот увернулся, пригнулся и бросился бежать.

Мама опустилась на колени прямо на грязный пол, тяжело дыша, с трудом сдерживая слезы. Папа взял ее за плечи.

– Дана! Что он сделал? Что случилось?

Мама отрицательно затрясла головой. Принс бежал прямо на Таво.

– Задержи его! – закричал отец по-португальски.

Аарон крикнул:

– Принс!

Окрики, казалось, лишили мальчика всех сил. Он, с побелевшим лицом, упал прямо на руки Таво.

Мама уже стояла, уткнувшись исказившимся от боли лицом в папино плечо.

– …и одну из моих белых птичек, – услышал Лорк.

– Принс, подойди сюда, – приказал Аарон.

Принс приблизился. Движения его были угловатыми и дерганными.

– А теперь, – сказал Аарон, – ты пойдешь домой с Даной. Она очень сожалеет, что упомянула про твою руку. Она не хотела оскорбить твои чувства.

Мама и Папа с удивлением взглянули на Аарона. Аарон Ред повернулся к ним. Единственное, что Лорк нашел у него красного, в соответствии с английским значением имени, так это уголки глаз.

– Вы понимаете, – он выглядел очень усталым, – я никогда не упоминаю о его дефекте. Никогда, – он выглядел очень расстроенным. – Я не хочу, чтобы он чувствовал себя неполноценным. Я абсолютно никому не позволяю указывать на то, что он не такой, как все. Вы не должны говорить об этом в его присутствии. Понимаете? Совсем не должны.

Отец все еще порывался что-то сказать, но какое-то смущение не давало ему вымолвить ни слова.

Мама глядела то на мужчин, то на свою руку. Она поддерживала ее другой и осторожно поглаживала.

– Дети, – сказала она, – идемте со мной.

– Дана, ты уверена, что сможешь…

Мама остановила его взглядом.

– Идемте со мной, – повторила она. Они вышли из-под тента.

Около входа стоял Таво.

– Я пойду с вами, сеньора. Я провожу вас до дома, если хотите.

– Конечно, Таво, – ответила мама. – Спасибо. – Руку она прижимала к животу.

– Этот мальчик с железной рукой. – Таво покачал головой. – И девочка, и ваш сын. Это я их привел сюда, сеньора. Но они попросили меня, понимаете. Они сказали, чтобы я привел их сюда.

– Я понимаю, – сказала мама.

Возвращались они не через джунгли, а по широкой дороге, проходящей мимо причала, с которого акватурбы доставляли рабочих на подводные рудники. Высокие конструкции покачивались на воде, отбрасывая на волны двойные тени.

Они дошли до ворот парка, и Лорк вдруг почувствовал боль в желудке.

– Подержи его голову, – велела мама Таво. – Видишь, это возбуждение не пошло тебе на пользу, Лорк. И опять ты пил это молоко. Тебе стало лучше?

Он ничего не сказал о роме. И запах под навесом, и аромат, исходящий от Таво – все это помогало сохранить тайну. Принс и Руби спокойно смотрели на него, изредка поглядывая друг на друга.

Наверху мама привела электронного сторожа в порядок и проводила Принса и Руби в их комнаты. Потом она зашла в детскую.

– Мамочка, тебе все еще больно? – спросил Лорк с подушки.

– Да. Ничего не сломано, хотя сама я удивлюсь, почему. Как только я уложу тебя, мне надо пройти обследование на медицинском аппарате.

– Они хотели пойти, – проговорил вдруг Лорк. – Они сказали, что хотят посмотреть, куда вы все ушли.

Мама села на постель и стала, гладить его по спине здоровой рукой.

– А тебе самому разве не хотелось посмотреть хотя бы самую капельку?

– Да, – признался он, помолчав.

– Я так и думала. Ну, как твой желудок? Мне не нравится этот разговор. Я никак не могу понять, как это соевое молоко может быть тебе полезно?

Он опять ничего не сказал про ром.

– А теперь спи, – она направилась к двери детской. Он помнил, как она коснулась выключателя. Он помнил луну, затемняющуюся поворачивающейся крышей.

Федерация Плеяд. Арк. Нью-Арк. 3162 г.

Лорк всегда ассоциировал Принса Реда с появлением света.

Он сидел раздетый около бассейна на крыше, к экзамену готовясь по петрологии, когда багряные листья около колеблющегося входа задрожали. Стеклянная дверь гудела от сильного ветра. Башни Арка, сплющенные, чтобы противостоять ветру, казались перекошенными за сверкающим на стекле инеем.

– Папа. – Лорк выключил читающий аппарат и поднялся. – Эй, я считаюсь третьим по высшей математике. Третьим!

Фон Рей в отороченной мехом парке, прошел сквозь листья.

– И это называется ты готовишься к экзаменам. Не лучше ли было пройти в библиотеку? Разве ты можешь сосредоточиться, когда все кругом тебя отвлекает?

– Петрология, – сказал Лорк, поднимая свой диктофон. – Мне вообще-то и не надо к ней готовиться. Я уже имею отличную оценку по этому предмету.

Лорк только в последние несколько лет научился обходить родительское требование быть совершенством. А научившись этому, понял, что эти требования являлись, по существу, ритуальными и ненужными, и если их отбросить, открывался путь к общению с сокурсниками.

– О, – сказал его отец, – уже имеешь, – и улыбнулся. Он расстегнул парку, изморозь на его волосах начала таять. – В конце концов, ты занимаешься учебой, вместо того, чтобы копаться во внутренностях «Калибана».

– Кстати, ты мне напомнил, папа. Я внес яхту в список регаты Нью-Арка. Вы с мамой придете посмотреть на финиш?

– Если сможем. Ты знаешь, мама последнее время не очень хорошо себя чувствует. Прошлое путешествие было не совсем благополучным. И она очень переживает за твои гонки.

– Почему? Они ведь не мешают учебе.

Фон Рей пожал плечами.

– Она знает, что это опасно, – он повесил парку на качалку. – Мы читали о твоем транторском призе прошлого месяца. Поздравляю! Она волнуется за тебя, но она была горда как куропатка, когда говорила этим набитым дурам из женского клуба, что это ее сын.

– Я хотел бы, чтобы вы пришли.

– Мы тоже хотели бы. Но решили, что это не повод, чтобы прерывать месячное путешествие. Идем, я тебе что-то покажу.

Лорк пошел за отцом мимо ручейка, бегущего из бассейна. Они подошли к лестнице около небольшого водопада, спускающейся в дом, и отец положил ему руку на плечо. Они встали на верхнюю ступеньку, и лестница поехала вниз.

– Мы в этот раз остановились на Земле. Провели день с Аароном Редом. Я уверен, что ты встречал его когда-то давно. «Ред-шифт Лимитед».

– На Новой Бразилии, – ответил Лорк. – На руднике.

– Ты это помнишь? – лестница вытянулась в дорожку и понесла их по оранжерее. Какаду прыгали по ветвям, клевали прозрачные стены, за которыми лежал снег, перелетали на гигантские пионы и бросали на песок оборванные кроваво-красные лепестки. – С ним был Принс, мальчик твоих лет, может быть, чуть старше. – До Лорка время от времени доходили слухи о Принсе. Ведь обычно говорят о жизни детей друзей их родителей. Некоторое время тому назад Принс очень быстро сменил четыре школы, по слухам, просочившимся в Плеяды, только положение «Ред-шифт Лимитед» позволило заменить исключение переводом.

– Я помню его, – сказал Лорк. – У него одна рука.

– Он носит теперь черную перчатку до плеча. Верхняя часть ее вся в драгоценных камнях. Этот юноша производит впечатление. Он сказал, что помнит тебя. Вы тогда попадали в разные истории. Он, наконец, кажется, поутих.

Лорк пожал плечами, на которых лежала отцовская рука. И шагнул на белые ковры, устилающие зимний сад.

– Что ты хотел мне показать?

Отец подошел к одной из видеоколонн. Это была прозрачная четырехфутовая колонна, с капителью, поддерживающей стеклянную крышу. Капитель была из цветного стекла.

– Дана, ты не хочешь показать Лорку, что у тебя есть для него?

– Минуточку, – в колонне появилась фигура матери. Она сидела в кресле из целебного пуха. Она сняла зеленую ткань со стола и развернула ее на покрытых парчой коленях.

Камни, основой которых был сжатый под огромным давлением силикон, формировались так, что через каждый кристалл размером с детский кулак свет проходил голубыми прерывистыми лучами.

– Я приобрела их, когда мы остановились в Сигнес. Мы провели несколько дней рядом с Пустыней Взрывов Крола. Нам было видно ее пламя за городскими стенами из окон отеля. Все это выглядело так эффектно, как это описывают. Однажды днем, когда папа был на конференции, я приобрела эту партию. Когда я их увидела, то сразу подумала о твоей коллекции и купила.

– Спасибо. – Лорк улыбнулся фигуре внутри колонны. Уже четыре года ни он, ни его отец не встречались с Даной фон Рей, его матерью. Жертва болезни памяти и болезни физической, что временами делало ее неспособной к какому-либо общению, она вся ушла в свой дом, в окружение лечащих и диагностических компьютеров. Она – а чаще один из ее андроидов, в котором были заложены ее основные реакции и фразы – появлялась в видеоколонне, и это появление заменяло ее непосредственное присутствие. Точно так же, с помощью андроидов и телерамы, она сопровождала фон Рея в его деловых поездках, в то время как ее жизненнее пространство ограничивалось скрытыми и изолированными комнатами, куда никому не разрешалось входить, кроме психотехника, приходившего раз в месяц.

– Прекрасно, – сказал он, подойдя ближе.

– Они будут у тебя в комнате сегодня вечером, – она взяла один из камней своими темными пальцами и повертела его, – они просто чаруют меня. Словно гипнотизируют.

– А здесь, – фон Рей повернулся к другой видеоколонне, – и у меня есть, что тебе показать. Аарон довольно много наслышан о твоей страсти к гонкам и знает, что ты выступаешь весьма успешно. – В колонне начала проступать какая-то конструкция. – Два его инженера недавно разработали новый двухконтурный ионолет. Они сказали, что он слишком чувствителен для коммерческих перевозок и непригоден для массового производства. Но Аарон полагает, что уровень чувствительности подходит для небольшого гоночного судна. Я попросил его продать ионолет, но он и слышать об этом не захотел. Он послал его тебе в подарок.

– Вот как? – Лорка охватила дрожь возбуждения от этого сюрприза. – Где он?

В колонне было видно, что на углу грубоватой платформы стоит что-то большое и запакованное. Ограда яхт-клуба Нью-Лимани между опорными башнями уходила вдаль.

– На этом поле? – Лорк опустился в зеленый гамак, свисающий с потолка. – Отлично! Я посмотрю его вечером, когда буду там. Надо подобрать экипаж для гонок.

– Ты хочешь набрать экипаж из людей, шатающихся вокруг космодрома? – мама покачала головой. – Это беспокоит меня.

– Мам, ведь любители гонок, ребята, интересующиеся гоночными кораблями, умеющие ими управлять – все они шатаются вокруг космодрома. Я в той или иной степени знаком с половиной населения Нью-Лимани.

– Я все-таки хочу, чтобы ты подобрал экипаж из своих школьных друзей пли людей твоего круга.

– А что плохого в людях, любящих эти разговоры? – он слегка улыбнулся.

– Я ничего не говорю об этом. Я только имею в виду, что ты должен подбирать экипаж из людей, которых ты знаешь.

– А после гонок, – включился в разговор отец, – как ты намерен провести остаток каникул?

Лорк пожал плечами.

– Ты не позволишь мне поработать на руднике Сяо Орини, как в прошлый год?

Брови отца поднялись, потом сошлись, образовав на переносице вертикальные складки.

– После того, что произошло с этой девчонкой? – брови опять разошлись. – Ты действительно хочешь вернуться туда?

Лорк снова пожал плечами.

– Ты не подумал, чем бы ты хотел заняться? – это мамин голос.

– Эштон Кларк подберет мне что-нибудь. Сейчас я должен идти позаботиться об экипаже. – Он поднялся из гамака. – Мам, спасибо за камни. Мы поговорим о каникулах, когда учеба будет позади.

Он направился к мосту, прогнувшемся над водой.

– Ты не будешь очень…

– Ну, до вечера.

– Лорк. Еще одно.

Лорк остановился на середине моста и облокотился на алюминиевые перила.

– У Принса будет вечеринка. Он приглашает и тебя. Это будет на Земле, в Париже, на Иль Сент-Луис. Но всего через три дня после регаты. Ты не успеешь туда…

– «Калибан» достигнет Земли за три дня.

– Нет, Лорк! Не стоит проделывать весь путь на этой крохотной…

– Я никогда не был в Париже. Последний раз я был на Земле в пятнадцать лет. Ты тогда взял меня с собой в Пекин. А управлять кораблем в созвездии Дракона будет очень просто, – уходя он обернулся и предупредил. – Если я не найду экипаж, то в школу на той неделе не пойду. – И он скрылся за горбом моста.

Федерация Плеяд – Созвездие Дракона (полет «Калибана»), 3162

Его экипажем стали два парня, согласившиеся помогать ему снимать упаковку с ионолета. Оба они не были уроженцами Федерации Плеяд.

Брайан, ровесник Лорка, взял годичный отпуск в Университете созвездия Дракона, добрался до Окраинных Колоний и зарабатывал теперь на обратный путь. Ему приходилось прежде работать и капитаном, и членом экипажа, но только в яхт-клубе, находившемся под эгидой Университета. Их отношения, основывающиеся на общем интересе к гоночным кораблям, представляли из себя в некотором роде взаимное благоговение. Лорка повергали в молчаливое изумление сам способ, который Брайан избрал для возвращения на другой конец галактики и тот факт, что он путешествовал без заранее продуманных планов и денег. В то время как Брайан, наконец, нашел в Лорке одного из тех мифических богачей, которые обладали собственными кораблями и чье имя до сих пор было для него всего лишь абстрактным звукосочетанием на страницах спортивных газет: Лорк фон Рей, один из наиболее молодых и импозантных капитанов новой плеяды гонщиков.

Дэну, последнему члену экипажа маленькой гоночной яхты с тремя заслонками, было за сорок. Он родился в Австралии, на Земле. Они наткнулись на него в баре, где он рассказывал нескончаемые истории о тех временах, когда он киборгом на больших грузовых кораблях и о капитанах гоночных судов, иногда включавших в свой экипаж его, хотя сам он никогда не был капитаном. Босой, в брюках, оборванных ниже колен и подпоясанных веревкой, Дэн был наиболее типичным из всех киборгов, слоняющихся по нагретым тротуарам Нью-Лимани. Высокие ветрозащитные купола гасили порывы ураганного ветра, налетающего с Тонга на сверкающий Арк. Был иумбр, месяц, когда день длится всего три часа при двадцатипятичасовых сутках. Механики, офицеры и киборги обычно как следует напивались в барах и начинали обсуждать маршруты и гонки, регистрационных офицеров и ремонтные доки.

Брайан так отреагировал на предложение отправиться после гонок на Землю:

– Прекрасно. Почему бы и нет? Так или иначе, я успею вернуться в Университет к началу занятий.

А Дэн:

– Париж? От него очень близко до Австралии. У меня ребенок и две жены в Мельбурне, а я не очень-то желаю позволить им ухватиться за меня. Я полагаю, если мы не задержимся там надолго…

Когда регата промчалась мимо наблюдательного спутника, кружащегося вокруг Арка, охватила петлей Дим, Умершую Сестру, и снова вернулась к Арку, было объявлено, что «Калибан» пришел вторым.

– Отлично. Уходим отсюда. На вечеринку Принса.

– Будь осторожен… – донесся из динамика голос его матери.

– Передай привет Аарону. И еще раз поздравляю, сынок, – сказал отец. – Если ты разобьешь эту железную бабочку, не проси купить тебе новую.

– Пока, пап.

«Калибан» рванулся из окружения кораблей, находящихся у смотровой станции, куда люди приходили поглазеть на участников регаты. Внизу пламенели пятидесятифутовые окна – за одним из них, около ограждения стояли его отец и андроид его матери, глядя на удаляющийся корабль. В мгновение ока он миновал Федерацию Плеяд и устремился к Солнцу.

На следующий день они потеряли шесть часов, попав в смерч пылевой туманности.

– Теперь, если у тебя будет настоящий корабль вместо этой игрушки, – сказал Дэн по интеркому, – для тебя пройти сквозь эту штуку будет раз плюнуть.

Лорк увеличил частоту развертки сканнера Ионолета.

– На два с половиной деления вниз, Брайан. Теперь – фазу – вверх! Пошел!

Но они частично наверстали время и вошли в график, попав в Приливные Течения.

Прошел день и появилось Солнце – блестящий растущий огонек на фоне космического неистовства.

Созвездие Дракона. Земля. Париж. 3162 г.

Напоминая формой цифру восемь, составленную из микенских щитов, космопорт Де Бло растянулся на несколько миль, окруженный складами, багажными и подсобными помещениями. Грузовые корабли, совершающие челночные рейсы, стартовали отсюда к большим звездным портам второй луны Нептуна. Через платформы бежала поблескивающая пятисотметровая пассажирская дорожка. «Калибан» опустился прямо на посадочную площадку, словно строенный воздушный змей. Лорка осветили лучи солнца, и он сел на койке.

– Лады, марионетки. Обрывайте ниточки. Он отключил гудящие внутренности «Калибана» за секунду до того, как он коснулся Земли. Вокруг него медленно зажигалась россыпь огней.

Брайан, прыгая на одной ноге по кабине управления, застегивал левую сандалию. Дэн, небритый, в расстегнутой куртке, выбрался из проекционной камеры.

– Полагаю, мы прибыли, капитан, – он согнулся, вычищая грязь между пальцами ног. – Что это за вечеринка, на которую вы, ребята, направляетесь?

Лорк нажал кнопку и пол стал наклоняться. Рифленый чехол свернулся, когда нижний край пола коснулся травы.

– Я еще не знаю, – ответил Лорк. – Я полагаю, что мы разберемся в этом, раз уж мы добрались сюда.

– О-х-х-х-х, нет, – протянул Дэн, когда они сошли на землю. – Я не собираюсь в эту благородную компанию. – Они вошли в тень, образованную кораблем. – Лучше найди мне бар, а потом забери меня оттуда, когда будешь возвращаться.

– Если вы оба не хотите идти, – произнес Лорк, оглядываясь вокруг, – вы должны найти место, где сможете перекусить, а потом вы можете остаться там.

– Я… ну, в общем, не прочь бы пойти. – Брайан выглядел разочарованным в своих ожиданиях. – Я никогда еще не был так близко к приемам, устраиваемым Принсом Редом.

Лорк поглядел на Брайана. Коренастый, с каштановой шевелюрой и кофейного цвета глазами, этот парень успел сменить рабочую кожаную куртку на чистую, всю в сверкающих цветах. Лорк только сейчас начал понимать, как должен быть ослеплен этот парень, пересекший Вселенную, тем богатством, видимым и предполагаемым, которым обладал его ровесник, имеющий собственную гоночную яхту и возможность запросто побывать в Париже.

Но ему вовсе не пришло в голову сменить куртку.

– Пойдем туда, – сказал Лорк. – Мы захватим Дэна на обратном пути.

– Только вы двое не напивайтесь настолько, чтобы быть не в состоянии доволочь меня до корабля.

Лорк и Дэн засмеялись.

Брайан глядел на стоящие вокруг яхты.

– Эй, ты когда-нибудь работал на трехпарусном «Зефире»? – Он тронул Лорка за руку и показал на грациозную золотистую яхту. – Держу пари, это настоящий вихрь.

– Очень малая приемистость на низких частотах. – Лорк повернулся к Дэну. – Ты должен четко вернуться на борт завтра ко времени отлета. Я не собираюсь бегать и искать тебя.

– Это когда я нахожусь совсем рядом с Австралией? Не беспокойтесь, капитан, между прочим, вы не рассердитесь, если я приведу на корабль женщину? – он ухмыльнулся, глядя на Лорка, и подмигнул ему.

– Скажи, – спросил Брайан, – а как у Бориса с управлением? Наш школьный клуб хотел произвести обмен с клубом, где имелся Борис, выпущенный десять лет назад. Но они хотели поиметь с нас еще и деньги.

– До тех пор, пока она не захочет покинуть корабль, прихватив с собой что-нибудь, чего у нее раньше не было, – ответил Лорк Дэну. Потом он повернулся к Брайану. – Я никогда не ходил на Борисе, проработавшем более трех лет. У моего друга был Борис на пару лет постарше. Он работал неплохо. Но ему далеко до «Калибана».

Они прошли в ворота посадочного поля и, спускаясь по лестнице, ведущей на улицу, пересекли тень колонны, обвитой гигантской змеей.

Париж остался более или менее горизонтальным городом. Единственное, что нарушало эту горизонтальность – Эйфелева Башня слева от них и шпили Ле Алль, семнадцать этажей магазинов за стеклянными панелями, перемежающихся в шахматном порядке с металлическими решетками – средоточие продуктов и промышленных товаров – для двадцати трех миллионов, населяющих город.

Они свернули на Рю де ле Астроно и шли под вывесками ресторанов и гостиниц. Дэн, просунув ладонь под веревку, поддерживающую его брюки, поскреб живот, потом откинул упавшие на глаза волосы.

– Где бы это можно здесь напиться бедному киборгу в рабочее время? – Вдруг он указал на маленькую улочку. – Тут.

Там, где L-образная улочка поворачивала, был маленький бар-кафе с треснувшей витриной, «Ле Сидераль». Дверь закрылась, впустив двух женщин.

– Прекрасно, – протянул Дэн и устремился к бару, оставив позади Лорка и Брайана.