Текст книги "Как поцеловать героя"

Глава 9

Рассвет в январе в Кенте наступает поздно. Встав с постели, Николь увидела в окно обложенное густыми тучами небо и летящие по воздуху снежные хлопья. У нее отчаянно стучали зубы, пока она вылезла из ночной рубашки и натягивала на себя бриджи и куртку Томми.

– Ты куда собралась? – сонно поинтересовалась Бесси.

– На занятия по фехтованию, – коротко ответила Николь.

– М-м-м. – Бесси поплотнее закуталась в одеяло. – Хорошо, что не я.

Направляясь к двери, Николь посмотрелась в зеркало. «Господи, ну и видок у меня», – подумала она, отводя взгляд от белой громоздкой фигуры в доспехах, и поспешила в коридор.

Ей пришлось нажать на дверь плечом, чтобы открыть ее. Двор тонул в серой полумгле, и Николь огляделась вокруг, лелея надежду, что новый инструктор не пришел. Но увы! Вон он стоит у дальней стены в доспехах и маске, опираясь спиной о стену.

– Мисс Хейнесуорт? – пророкотал голос из-под маски, когда Николь приблизилась. Она собиралась сделать книксен, но вовремя сообразила, что в данных обстоятельствах он выглядел бы неуместно, и просто отсалютовала рапирой. – Посмотрим, на что вы способны.

Николь шагнула вперед, держа рапиру наготове. Она все еще обдумывала, где ей лучше занять позицию, когда его рука с поразительной быстротой нанесла ей укол.

– Я еще не готова! – запротестовала Николь.

– В таком случае поторопитесь.

Она изготовилась, однако наконечник его рапиры без труда снова коснулся ее защитных доспехов.

– Два, – будничным тоном констатировал мужчина, и Николь почувствовала, как в ней закипает гнев.

– У меня мало опыта, – сказала она, выпрямляясь.

– Три. – Даже в тот момент, когда она говорила, он нанес ей укол.

Николь сцепила зубы и собралась. Минуту или две они парировали удары друг друга. Ее противник был невероятно быстр и фантастически силен; рапира, которую он держал в громадной перчатке, казалась детской игрушкой. Памятуя об уроках мадам, Николь призвала на помощь все свое самообладание, и едва не нанесла ему укол, однако в последний момент удивительным контрприемом он отбил ее клинок.

– Великолепно! – восхищенно воскликнула Николь. Фехтуя с графиней, они всегда отмечали удачный удар.

– Мы пьем чай или фехтуем? – тут же отреагировал ее противник. Эта реплика настолько вывела Николь из равновесия, что она забыла о защите и снова пропустила укол.

Не на шутку рассердившись, девушка, тяжело дыша, сделала шаг назад.

– Почему вы не отходите от стены и не фехтуете как положено? – раздраженно спросила она.

– Зачем мне отходить, если я могу достать вас и отсюда?

«Скотина», – мрачно подумала Николь.

Однако вслух ничего не сказала. Она сосредоточилась, наблюдая за его действиями, и заметила, что он реагирует чуть медленнее, если атаковать его справа. Она мгновенно переместилась направо и повторила выпад. Наконечник с силой поразил его плечо.

– Хорошо! – сказал он. – Это было…

Но Николь снова отступила, а затем бросилась вперед. На сей раз укол пришелся ему в грудь. Он засмеялся. Николь воспользовалась этим и нанесла еще один укол, на сей раз в правое бедро. Мужчина покачнулся.

– Мы пьем чай или фехтуем? – сурово спросила Николь, чувствуя, как кровь стучит в висках.

– О, теперь-то мы фехтуем. – Он выпрямился и поудобнее перехватил эфес.

Теперь у Николь не оставалось времени на болтовню. Ей больше не удавалось наносить уколы, но и ему тоже. Они яростно фехтовали, казалось, в течение многих часов. Она делала стремительные выпады и мгновенно уходила, выжидая момента, когда он откроется. Но такой момент все не наступал. Николь испробовала, казалось, все, что могла. Соперник парировал ее удары, и она в конце концов не выдержала.

– Это несправедливо! – воскликнула Николь, чувствуя, что силы ее иссякают. – У вас постоянно за спиной стена. Почему вы не выйдете вперед и не начнете бой, как положено мужчине?

Он опустил рапиру и поднял маску.

Под ней Николь увидела рыжевато-золотистые волосы, взмокшие от пота.

– Вы повторяетесь, мисс Хейнесуорт. Я уже слышал от вас о том, что не отношусь к числу полноценных мужчин.

Застыв от ужаса, Николь смотрела на широкое лицо, в удивительно голубые глаза. Лорд Брайан Бору? Прежде чем она нашлась с ответом, он покачнулся и медленно-медленно, словно подпиленный дуб, повалился на землю.

Откуда-то из темного закоулка выбежал его слуга и сердито сверкнул глазами на Николь.

– Я ведь говорил его светлости, что это будет для него слишком тяжело, – с сильным шотландским акцентом произнес он, и, опустившись на колени перед хозяином, достал фляжку.

– Я… м-могу чем-нибудь п-помочь? – заикаясь спросила Николь.

– Вы уже сделали достаточно!

Перепуганная Николь повернулась и помчалась прочь.

Когда Николь, выйдя к завтраку, встретила мадам, она отозвала ее в сторону.

– Я ищу вас все утро, – громким шепотом сообщила девушка, едва обе оказались за пределами столовой.

– В самом деле? По какой причине? – спокойно осведомилась графиня Д'Оливери.

– Я не желаю больше брать уроки фехтования у лорда Бору!

– Мне очень жаль это слышать, Николь! Он сказал мне, что твоя подготовка произвела на него очень хорошее впечатление.

– Мне он неприятен!

– Вот как? А что ты думаешь о его фехтовании?

Николь замолчала, подавляя ярость и стремясь быть справедливой.

– Без сомнения, он блестящий мастер, – признала она. – И все-таки я отказываюсь фехтовать с ним.

Гвен, Бесс и даже Кэтрин с любопытством смотрели на Николь, привлеченные ее нервным возбуждением. Мадам закрыла дверь в столовую, проводила Николь в свой кабинет и усадила в кресло.

– Я тоже боялась, – пробормотала она. – Юность может быть очень эгоистична.

Николь ахнула:

– Я? Эгоистична?

– Да. Ты ведь знаешь, лорд Бору был тяжело ранен. Я переписывалась с его врачами. Доктора полагают, что, вероятно, он сможет снова ходить, но лишь в том случае, если постарается. А он сдался, Николь. Брайан считает, что с потерей ноги потерял все, ради чего стоит жить.

– Я очень сожалею, но не вижу, какое отношение это имеет ко мне!

– Этот человек когда-то жил и дышал спортом. Говорят, он никогда не отказывался принять вызов. А теперь спасовал перед вызовом судьбы. Он всегда был слишком гордым, чтобы позволить друзьям видеть свою слабость. Он сидит в кресле и выглядит таким безмятежным… Но я-то знаю, чего ему стоит появиться на светских приемах задолго до прихода остальных, чтобы вовремя принять эту небрежную позу.

– Разумеется, я сожалею…

Казалось, мадам даже не слышала Николь.

– Брайан никогда не унизится до того, чтобы попросить кого-нибудь позаниматься с ним сейчас, когда он находится в таком состоянии. Тем не менее я надеялась, что для него не будет унизительным давать тебе уроки фехтования.

Николь покусала губу.

– Вы полагаете, что если он будет обучать меня фехтованию, то это поспособствует его выздоровлению?

– Именно. Это займет его мысли, более того, задействует его тело или то, что от него осталось. Мне больно видеть, как он теряет вкус к жизни.

– Вы говорите так, словно очень хорошо его знаете.

– Мы старинные друзья. – На губах мадам появилась таинственная улыбка. Николь почувствовала, как у нее сжалось сердце. «Интересно, уж не были ли они любовниками?» – подумала она, но уже в следующее мгновение наверняка знала, что любовниками они были. Красивая мадам относилась к тому типу женщин, которые наверняка нравятся таким мужчинам, как Бору.

– Вы когда-нибудь фехтовали с ним? – поинтересовалась она.

– Нет. Когда я знала его, он не скрещивал шпаги ни с одной женщиной даже в шутку. – Графиня несколько секунд молчала, погрузившись в свои мысли, затем сказала: – Я думаю, можно считать победой женской половины человечества то, что он сегодня это сделал. Ах, если бы ты видела его раньше, Николь! У него было больше joie de vivre[8]8
  Радость бытия (фр.).


[Закрыть], чем у любого известного мне человека! Было настоящим удовольствием просто идти по улицам Парижа рядом с ним.

Николь вдруг представила себе, как мадам и лорд Бору идут рука об руку – мадам в изысканном красивом платье и затейливой шляпке, Бору в сшитом по последней моде костюме, с тросточкой в руке, его густые волосы цвета шотландского золота заплетены сзади в косичку.

– А может, – предложила Николь чуть с большей горечью, чем намеревалась, – он должен давать уроки фехтования вам?

– Не притворяйся дурочкой, дитя мое, – беспечным тоном ответила графиня. – Я не буду для него стоящим противником.

«Вероятно, – подумала Николь, – я нахожу в ее словах больше, чем там есть на самом деле. Возможно, они были всего лишь друзьями».

– Если вы искренне верите, – медленно проговорила Николь, – что занятия со мной помогут лорду Бору, я, конечно же, подчинюсь вашей воле.

Улыбка, которую графиня подарила Николь, была поистине ослепительной.

– Ах, Николь! Я так рада!

И только когда мадам обняла ее и они направились в столовую, в голове Николь шевельнулась беспокойная мысль. Уж не для того ли графиня радеет о восстановлении здоровья Брайана Бору, чтобы возобновить с ним прежние интимные отношения?

Глава 10

– Нет, нет и нет! – заревел лорд Бору, сидя в своем кресле во дворе. – Ну неужели вы так никогда этому и не научитесь? Вы не отбиваете, и ваша правая ступня опять смотрит внутрь.

Николь в сердцах поставила ступни так, как это делают утки.

– Теперь лучше!

Лорд Бору поднял руку, подавая знак слуге:

– Мы можем отправляться, Хейден, мисс Хейнесуорт снова насмехается.

– Черт возьми, оставайтесь на месте, Хейден! – крикнула Николь, наставляя на слугу рапиру.

Лорд Бору наклонил голову.

– Боже, какие выражения, мисс Хейнесуорт!

– Пошел ты к черту, – пробормотала она, злясь не столько на него, сколько на себя за то, что снова позволила ему сделать из себя посмешище. Она знала, что лорд Бору неприятен в общении, но почему он такой надменный? Она еще ни разу не услышала от него доброго слова.

Николь выждала момент, чтобы перевести дыхание, и спросила уже спокойнее:

– Кроме положения моей левой руки и правой ноги, что еще вам не понравилось в моем выпаде?

– То, что вы едва не преуспели, – ответил лорд Бору.

Николь вскинула на него глаза:

– Вы действительно так думаете?

– Я сказал «едва не преуспели», – отрезал лорд Бору. – А теперь попробуйте еще раз.

Николь пыталась применить атаку в прыжке. Опасность заключалась в том, что после этого удара у нее не оставалось времени на защиту. Пока что при каждой попытке она проигрывала.

– Подтяните левую ногу вперед! – загремел лорд Бору.

Николь споткнулась и упала лицом в мерзлую землю.

– Вставайте, вставайте, – нетерпеливо подгонял он, и Николь поднялась на ноги. Лицо у нее под маской побагровело, она всей душой ненавидела своего мучителя.

– Вы говорите мне, что главная цель – неожиданность! – яростно выпалила она. – А как я могу застать вас врасплох, если вы точно знаете, что я буду делать?

– Когда вы научитесь выполнять приемы должным образом, – невозмутимым тоном проговорил лорд Бору, – вы застанете-таки меня врасплох.

– О! Вы очень… тяжелый человек!

– Меня называли и похлеще. – Он улыбнулся.

«Это что-то новенькое», – подумала Николь и, отряхнувшись, заняла исходную позицию.

Она сделала выпад, и лорд Бору невозмутимо отразил ее атаку.

– Рука должна быть прямой, – тут же отреагировал он.

Николь отступила назад. И внезапно ее осенило. Она полуотвернулась от него, демонстрируя свое раздражение.

– Вы, похоже… – начала она и внезапно сделала прыжок, держа рапиру в вытянутой руке. Лорд Бору не успел поднять клинок, как наконечник ее рапиры поразил его в грудь. В порыве восторга она даже не попыталась затормозить и головой врезалась ему в грудь. Послышался удар, кресло, на котором сидел лорд Бору, накренилось и опрокинулось. Николь оказалась распростертой поверх лорда Бору на заснеженном газоне.

– Уф! – выдохнул он.

– Милорд! – завопил Хейден, бросаясь к хозяину.

– Проклятие! – пробормотала Николь, ожидая, что лорд Бору сейчас отругает ее, однако, к ее величайшему изумлению, он смеялся!

– Сдаюсь, мисс Хейнесуорт, – заявил он. Их лица находились совсем близко, и если бы не сетка, они могли бы поцеловаться. – Блестяще!

Николь поспешно перекатилась на землю.

– Я считаю, милорд, что вам на сегодня достаточно, – увещевал Хейден хозяина, пытаясь вытащить из-под него шпагу и водрузить на место кресло. – Доктор Коэн сказал…

– К черту доктора Коэна! Он никогда в жизни не фехтовал!

Поднявшись, Николь наклонилась, чтобы предложить лорду Бору руку, однако Хейден сердито отмахнулся от нее. Николь вынуждена была беспомощно наблюдать за тем, как лорд Бору, опираясь на кресло, пытался подняться с помощью слуги. Перенеся тяжесть тела на здоровую ногу, он проворчал:

– А вы не могли бы приличия ради отвернуться?

– Зачем?

– Так все делают. Притворяются, что не замечают… моей немощи.

– Довольно трудно этого не заметить, – сказала Николь.

Вместо того чтобы обидеться, лорд Бору снова рассмеялся.

Не без труда Хейден поставил хозяина на ноги.

– На сегодня довольно, – сурово заявил слуга.

Лорд Бору поднял маску, то же самое сделала и Николь. Их глаза встретились.

– Думаю, что и впрямь довольно, – с неохотой признал он. – И все-таки это было великолепно.

Николь вспыхнула от счастья.

– Спасибо, милорд, – пробормотала она.

Николь поспешила в свою комнату. Лицо у нее пылало, и причиной тому был не только студеный ветер. Похвала лорда Бору разбередила ей душу. Она настолько привыкла к его суровому ворчанию, что высказанное им одобрение заставило ее пережить немалое смущение.

У Николь болело бедро, которым она ударилась, когда свалилась на лорда Бору. Она потерла ушибленное место и увидела в зеркале лицо Кэтрин. Николь нахмурилась, и лицо в зеркале также нахмурилось. Она подошла поближе и увидела, что смотрит на собственное отражение. Но выглядело оно сегодня так необычно! Холод окрасил ей щеки в такой цвет, какого не добиться с помощью самых лучших румян. Спутанные волосы отливали золотом в первых лучах солнца, глаза были ясными и блестящими. Николь пару раз зажмурилась, уверенная, что возникший образ тотчас же исчезнет.

– Ты не ушиблась? – услышала она встревоженный голос Гвен. Николь отпрянула от зеркала.

– Нет.

Бесс тоже проснулась и спустила ноги с кровати.

– Господи, как же холодно! Просто не понимаю, как ты можешь рано вставать в такую холодину!

– Тем более ради фехтования. – Разумеется, это произнесла Кэтрин, которая даже в момент пробуждения выглядела великолепно.

– Ты просто ревнуешь, – возразила ей Гвен.

– Ревную? – фыркнула Кэтрин. – К ней? Как же, ждите.

– А следовало бы, – развила свою мысль Гвен. – Ей дает уроки весьма обаятельный молодой лорд.

Николь бросила на подругу предостерегающий взгляд, но было поздно.

– Я думала, ты берешь уроки у мадам, – сказала Кэтрин, прищурившись.

– Брала, но она передала меня другому учителю.

– Любой уважающий себя молодой лорд найдет лучший способ проводить время, нежели обучать тебя фехтованию. Кто он?

Николь пожалела, что рассказала Гвен о лорде Бору.

– Он не вращается в вашем кругу, в этом я уверена, – сказала она, снимая доспехи и бросая на подругу умоляющий взгляд.

Однако Гвен то ли его не заметила, то ли попросту проигнорировала.

– Ну как ты можешь так говорить, Ник? Ведь вся Англия знает лорда Брайана Бору!

– Я не знаю, – ответила Бесс. – Кто он такой, черт побери?

– Герой войны, – пояснила Гвен. – И отъявленный повеса.

Кэтрин сдвинула брови, затем ее лицо прояснилось.

– Бог мой! Неужто вы имеете в виду того самого лорда Бору! Мне показалось, ты сказала «молодой лорд». Но ведь он просто древний! Не говоря уж о том, что изрядно обедневший.

– Похоже, – заметила Бесс, – ты знаешь финансовое положение каждого неженатого мужчины Англии.

– И к тому же калека, – заключила Кэтрин. – Немудрено, что он занят фехтованием с тобой.

Бесс широко раскрыла глаза:

– Он – калека?

– Его ранили на войне, – поспешила пояснить Гвен. – Пушечным ядром ему раздробило колено в Арденнах. Или в Дрездене? А до этого, как нам рассказывала миссис Тредуэлл, он был самым мужественным человеком на Британских островах.

– Боже, как романтично! – выдохнула Бесс. – Совсем как в романе.

– Он толстый, – заявила Кэтрин.

– Вовсе нет! – возразила Гвен. – Он просто крупный. У него все большое.

– Все? – захихикала Бесс.

Гвен вспыхнула:

– Ах, Бесси! Ты просто невыносима! Откуда мне знать?

Кэтрин снова завладела зеркалом и принялась расчесывать волосы.

– Ты безнадежна, Гвендолин Карстэрз! Как можно тосковать по калеке – человеку вдвое старше тебя, который даже стоять на обеих ногах не может!

– Я не думаю, что он вдвое старше меня, – усомнилась Гвен. – Сколько ему лет, Ник?

– Я никогда об этом не задумывалась, – беспечным тоном ответила Николь. – Но он был потрясающим фехтовальщиком до своего ранения.

– Как он выглядит? – поинтересовалась Бесс.

– Он очень красив, – заявила Гвен. – Голубые глаза, румяное лицо, рыжевато-золотистые волосы.

– Просто мечта!

– А я утверждаю, что он толстый, – упрямо повторила Кэтрин.

– А ты что скажешь, Ник? – с любопытством спросила Бесс.

Неожиданно для себя Николь покраснела. Она вспомнила свои ощущения, когда рты их разделяли только маски.

– Я скажу, что мы можем опоздать к завтраку, – заявила она и быстрым шагом направилась к двери.

– Вероятно, мне тоже следует заняться фехтованием, – задумчиво проговорила Бесс. – Если бы только не вставать так рано!

Вопрос о возрасте лорда Бору занимал мысли Николь весь следующий день. Она и сама не понимала, почему это так ее заинтересовало.

Наконец наступил день очередного занятия. Бору ожидал Николь во дворе.

– Вы опаздываете, – проворчал он.

– Простите, – пробормотала Николь, опуская маску. – Я проспала. Больше такое не повторится.

– Давайте в таком случае начнем, – сказал лорд Бору тоном, который применительно к нему можно было бы назвать даже мягким. – Для начала поработаем ногами.

Николь начала разминку. Она послушно двигалась, перемещая вес тела с пятки на носок. Лорд Бору внимательно наблюдал за ней сквозь маску. Скоро у девушки закружилась голова, однако у него не нашлось повода придраться.

– К бою! – неожиданно рявкнул он, и Николь сделала выпад, их рапиры скрестились. Он отбил ее удар, и она вернулась в исходную позицию, ожидая его указаний. – Снова! К бою!

Теперь Николь должна была держать рапиру в вытянутой руке. Он встретил ее элегантным контрприемом, Николь снова отступила.

– Почему вы уходите? – рявкнул он. – Вы находились в очень удобной позиции!

– Вздор! У вас была возможность атаковать меня!

Николь сцепила зубы и снова напала. Он парировал, но на сей раз в другую сторону. Она едва успела отразить удар и почувствовала нарастающее раздражение.

– Это несправедливо! – воскликнула она.

– Фехтовальщик, который делает одно и то же движение дважды, – очень плохой фехтовальщик.

Разумеется, он был абсолютно прав, но это еще больше раздражало. Николь сделала выпад, однако лорд Бору сильным ударом выбил у нее рапиру.

– Проклятие!

– Фехтовальщик, который делает одно и то же…

– Да заткнитесь вы!

Он откинулся на спинку кресла. Николь была уверена, что он ухмыляется.

– Вы никогда не плачете, мисс Хейнесуорт?

– Что?

– Я спросил, плачете ли вы когда-нибудь. Большинство женщин – нет, все знакомые мне женщины – сейчас рыдали бы от отчаяния.

– Нет, – коротко ответила Николь. – Я не плачу. Я становлюсь злее.

Лорд Бору медленно кивнул:

– Понимаю.

– Нет никакого смысла в слезах. Я хочу сказать, что слезы вряд ли помогут мне одолеть вас.

– Верно. Хотя они могут вынудить меня обращаться с вами поделикатнее.

– Зачем мне это? – спросила она.

– Право же, не знаю, но вы должны остерегаться гнева. В фехтовании вы никогда не должны позволять сердцу брать верх над разумом.

– Что вы знаете о сердце? – строптиво возразила девушка, поднимая рапиру.

– Вы совершенно правы, – к ее величайшему удивлению, согласился лорд Бору. – Я скверный, бессердечный, трудный в общении, противный и жестокий старый козел.

– Насколько старый? – деловито осведомилась Николь.

– Совершенно древний, – ворчливым тоном ответил лорд Бору.

– Насколько древний? – не унималась Николь.

– Выполните прием и я скажу вам.

Она снова вернулась к его креслу, приготовилась и мысленно задала себе вопрос: какой контрприем он применит на этот раз? Они смотрели друг на друга через маски, и у Николь появилось желание увидеть его глаза. Рапира очень удобно располагалась в ее руке. Она бросилась на него, якобы собираясь атаковать, однако в последний момент отвернула в сторону. Этот финт не обманул лорда Бору – его рапира даже не шевельнулась.

– Вы мне просигнализировали, – прокомментировал он.

– Вовсе нет!

– В вас не было решимости.

– Ну, я вам сейчас покажу решимость. – Николь отступила назад.

– Не думайте слишком долго, – предостерег он.

– Что вы имеете в виду? Вы только что говорили мне, что сердце не должно брать верх над разумом.

– Доверяйтесь своему телу, которое следует инстинктам. Делайте то, что вы хотите, а затем реагируйте на мою защиту.

Николь на секунду замялась, затем сделала выпад. Глядя на его руку, она инстинктивно поняла, как он ответит, и на этот раз его клинок отлетел в сторону и упал на траву.

– Насколько старый? – спросила она.

Он поднял маску, жестом велел Хейдену подать вина.

– Семьдесят девять.

Николь приставила наконечник к его груди.

– Ну ладно, ладно. Двадцать восемь.

– Ничего себе древний! – изумленно сказала Николь.

– Для такой дерзкой девчонки, как вы, древний. Вина?

Николь кивнула. Хейден, хмурясь, поднес ей бокал.

– А в чем дело? – спросил лорд Бору.

Теперь, когда она знала его возраст, Николь попыталась определить, сколько лет может быть мадам. Если она и миссис Тредуэлл вышли в свет в один и тот же год, а Ванессе сейчас двадцать, то это означает…

– Просто так, – ответила девушка, успокоенная тем, что мадам, должно быть, лет на десять старше лорда Бору. – Попробуем снова?

– Я думаю, милорд, – сурово сказал Хейден, – на сегодня достаточно.

Его светлость сделал гримасу.

– Мне бы очень хотелось остаться и поиграть с тобой, – высоким детским голосом произнес он, – но няня говорит, что пора домой.

Николь была потрясена и весьма удачной имитацией, и печальной правдой, скрывавшейся за этими словами. Она внезапно с тоской ощутила, какой стала его жизнь: ему помогают вставать с постели, купаться и одеваться, садиться за стол… Боже милосердный! Удивительно, как он не застрелился.

– До послезавтра? – спросил он, направляясь вслед за Хейденом.

– До послезавтра, – подтвердила Николь. Лорд Бору удовлетворенно кивнул и, хромая, зашагал по замерзшему газону. «Интересно, – подумала Николь, – как он ходил до того, когда пушечное ядро лишило его будущего. Наверняка гордо, как павлин!»

– Я сегодня утром наблюдала за тобой, – возбужденно сказала Бесс, когда Николь вернулась в комнату. – Гвен права – он чрезвычайно красив! Ты влюблена в него? Я определенно влюбилась!

Надевавшая чулки Кэтрин пренебрежительно фыркнула:

– Как можно влюбиться в калеку?

– Особенно в калеку, с которым ты никогда не встречалась, – сухо заметила Николь. Она была не расположена разделять восхищение Бесс.

– У него повреждена лишь коленная чашечка, – вступила в разговор Гвен. – Со временем кости могут срастись. Очень хорошо, что он активен в меру своих возможностей. Сухожилия голени и бедра не теряют своей эластичности и… – Она оборвала фразу, сообразив, что все смотрят на нее. – Я… я беру уроки по анатомии у друга мадам – доктора Каплана, – смущенно призналась она. – Это так интересно!

Кэтрин передернула плечами:

– Совершенно неуместное увлечение.

– Не понимаю, почему ты так считаешь, – возразила Бесс. – Я уверена, прояви ты интерес к чему-нибудь помимо своей внешности, мадам нашла бы подходящего учителя и для тебя.

– Ну и с кем ты занимаешься? – недружелюбным тоном спросила Кэтрин. – Может, с леди Каролиной Лэм?

– Нет, – возразила Бесс, – однако мадам посылала ей один из моих сонетов, и я получила письмо с одобрительными замечаниями.

– Я бы не стала об этом распространяться, – заметила Кэтрин. Она самая бесстыжая женщина в Англии!

– Завтра, – мечтательно проговорила Гвен, – мы с доктором Капланом будем препарировать зародыш поросенка. Морда свиньи очень похожа на человеческую.

Послышался звук, похожий на позыв к рвоте, и Кэтрин выбежала из комнаты.

– Интересно, – спросила Гвен, после того как девушки успокоились, – почему она остается в академии, если ей здесь так не нравится?

– Это, – сказала Бесс, – такая же тайна, как и то, почему Николь не влюбилась по уши в своего учителя фехтования.

– Должно быть, ты просто шутишь, – возразила Николь. – Он по возрасту годится мне в отцы. – Однако она теперь доподлинно знала, сколько лет лорду Бору, и это почему-то действовало на нее успокаивающе.