Текст книги "Италия. Полная история страны"

Некоторые гробницы (например, гробница Воинов в Вульчи, датирующаяся концом VI века до н. э.) донесли до нас образцы экипировки и вооружения гоплитов, дающие доказательства настоящей «гоплитской революции» по сравнению с тем, что было найдено в более древних гробницах, которые свидетельствовали об эпохе, когда один знатный конный воин управлял беспорядочной толпой пеших воинов. Построения в фалангу тогда не существовало.

ЖАН-НОЭЛЬ РОБЕР

французский историк

В любом случае, этрусская армия в бою существенно отличалась от классических вариантов из «Илиады», где герои-военачальники на колесницах вели за собой нестройные массы солдат.

К сожалению (к сожалению для этрусков, конечно), в IV веке до н. э. произошли изменения в вооружении и военной организации армии этрусков, но эволюция шла чересчур медленно. По словам Жана-Ноэля Робера, «Рим, который много позаимствовал у Этрурии, восполнил отставание и обогнал своего соседа, развивая тактику манипул, которая легла в основу образования легионов. Этруски стали отставать, и именно это стало главной причиной поражений, которые они стали терпеть от Рима».

Тактика маневренных манипул оказалась более удобной, чем тактика неповоротливых фаланг. Они могли быстро передвигаться по пересеченной местности, могли выстраиваться в линию, в две или три линии. При столкновении с противником интервалы между манипулами позволяли более свободно пользоваться различными видами оружия (в том числе метательного), а вторая и третья линии могли применяться для обходов вражеских флангов.

ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО

Термин «манипула» (в буквальном переводе с латинского – «горсть») обозначает тактическое подразделение римского легиона. Численность манипул не была строго фиксированной, так как при одном и том же их количестве численность легионов могла быть разной. Например, во время Латинской войны в 340 году до н. э. манипула включала 60 солдат и двух центурионов.

И напрасно этруски старались прибегать к различным хитростям, чтобы компенсировать это свое отставание. Тит Ливий дает нам описание одной из таких хитростей, применявшихся тарквинийцами: те, дабы испугать римских солдат, посылали им навстречу жрецов, переодетых демонами, которые размахивали горящими факелами и змеями. Поначалу эта хитрость подействовала, и римляне в беспорядке бросились к бежать своим укреплениям. Но консулы и офицеры стали высмеивать солдат за то, что они «подобно детям испугались простых фокусников. Стыд вернул солдатам мужество, и они бросились на предметы, обратившие их в бегство. Рассеяв призраки, они обрушились на настоящего врага, взломали линию обороны, захватили огромные трофеи и вернулись победителями, высмеивая в грубых солдатских шутках и свой собственный страх, и уловку врага».

В конце IV века до н. э. этруски, в свою очередь, приняли военное построение в виде манипул, но было уже поздно. Таким образом, Этрурия дорого заплатила за свое отставание – она заплатила за это своей свободой.

Ну, и конечно же одной из главных причин поражения этрусков в борьбе с Римом оказалось отсутствие военно-политического единства этрусских городов-государств.

Этруски отставали от римлян не только по линии политической организации, но и по линии военной тактики. Тит Ливий сообщает, что этрусские всадники были не в состоянии спешиться в случае необходимости и драться в пешем строю, как это делали римляне. Они не умели также вводить свои войска в бой постепенно, вся фаланга сражалась одновременно до полного истощения. И наконец, этрусские мечи были менее прочны и остры, чем римские.

ЗАКАРИ МАЙЯНИ

французский этрусколог

Этруски были настолько искусны в военном деле и неукротимы в битвах, что позже римляне не нашли ничего лучшего, кроме как заимствовать у них организацию своих легионов и вооружение, но у них никогда не было централизованной власти. В критические моменты они, следуя кельтскому обычаю, доверяли власть императору, который командовал объединенными отрядами, обладая абсолютными, но временными полномочиями. В спокойные времена они имели конфедерацию основных городов, в орбиту которых добровольно включались малые селения. Каждый политический центр служил резиденцией нескольких крупных групп, управлявших культом, общественными делами, толковавших законы, ведавших военными делами и распоряжавшихся казной. Когда одно из семейств приобретало явное превосходство над соперниками, образовывалась система, напоминающая королевство, которая всегда несла на себе печать нестабильности… Но это не могло продолжаться бесконечно, и система рухнула от первого толчка.

ЖОЗЕФ-АРТУР ДЕ ГОБИНО

французский социолог

Эх, если бы этрусские города смогли объединиться, если бы они вели не такую эгоистическую политику, если бы они постарались создать стабильную и долговременную коалицию… Возможно, вся последующая история сложилась бы несколько иначе.

* * *

На самом же деле, некогда грозные этруски все больше и больше отставали от своих главных противников в области вооружения и боевой тактики. По мере этого отставания, они терпели все более и более чувствительные поражения и теряли свои территории. В частности, города на севере Этрурии один за другим стали попадать в руки галлов. Например, в 350 году до н. э. после упорного сопротивления капитулировала Фельсина.

Этруски оказались зажатыми в Тоскане, то есть в регионе, который служил их колыбелью, но и тут они не знали покоя. Галлы давили на них с севера, греки осмелели и принялись опустошать этрусские порты на побережье, Рим один за другим захватывал этрусские города на юге, и, как отмечает Эллен Макнамара, «римское могущество постепенно распространялось по Южной Этрурии».

Битва. Изображение на этрусской вазе. Музей города Черветери (Италия)

За потерей Паданской равнины последовала потеря Корсики и Эльбы. Но этруски не сдались.

На самом деле только союз всех этрусских сил мог изменить положение и остановить развал Этрурии. Но этого не произошло. Местечковый патриотизм различных городов доминировал над интересами нации в целом.

* * *

В течение нескольких десятилетий в Этрурии царило относительное спокойствие, если не считать нескольких локальных мятежей, о которых до нас дошло крайне мало информации.

Естественно, тосканцы пытались воспользоваться случайными благоприятными моментами и предпринимали контратаки, пытаясь ослабить сжимавшуюся вокруг них петлю.

РЕЙМОН БЛОК

французский историк

В 312 году до н. э. было закончено строительство знаменитой Аппиевой дороги, первой римской мощеной дороги протяженностью около 350 км, шедшей от Рима до Капуи. Эта дорога была выложена из квадратных камней, и по ней свободно могли проехать, не сталкиваясь, две повозки.

Аппиева дорога, проложенная по приказу римского диктатора Аппия Клавдия Цека

Это позволило Риму наладить бесперебойное снабжение войск, действовавших против самнитов на юге Апеннинского полуострова. Однако положение римлян существенно осложнилось в 311 году до н. э., когда против них вновь выступили северные этруски.

Дело в том, что в 311 году до н. э. закончился срок 40-летнего перемирия, заключенного в 351 году до н. э., и этруски основательно подготовились к этому событию. Этрусские города объединились. Вольсинии, Кортона, Перуджа, Тарквинии и даже Фалиски собрали большую армию и попытались отобрать у римлян город Сутрий, ставший римской колонией.

В Этрурии за оружие взялись уже все племена, кроме арретинов, и осадой Сутрия, как бы ворот Этрурии, положили начало великой войне.

ТИТ ЛИВИЙ

древнеримский историк

Один из римских консулов того года Квинт Эмилий Барбула с армией выдвинулся на помощь осажденным.

Этрусский воин. Статуя на крыле «Флора» Луврского музея, Париж (Франция)

При появлении римлян этрусские вожди стали думать: торопить им развитие боевых действий или затягивать. В конечном итоге они предпочли спешные действия осторожным, и на другой день с восходом солнца был выставлен знак к бою, и этрусское войско вышло на битву.

Яростно сшиблись бойцы: у врагов превосходство в числе, у римлян – в храбрости. Битва шла с переменным успехом, многие пали с обеих сторон, и все – самые храбрые, и тогда лишь решился исход сражения, когда измотанные передовые отряды были заменены свежими силами второго ряда римского войска. Этруски же, у которых передовые воины не были поддержаны свежими подкреплениями, все полегли перед знаменами и вокруг. Эта битва не имела бы равных по ничтожному числу бежавших и огромному числу павших, если бы ночь не укрыла этрусков, твердо решившихся биться насмерть. Так что победители опередили побежденных и положили конец сече: после захода солнца был дан знак отступить, и противники возвратились на ночь в свои лагеря.

ТИТ ЛИВИЙ

древнеримский историк

Римляне также подготовились к сражению. Консул Квинт Эмилий Барбула приказал вынести вперед знамена и выстроил войска неподалеку от неприятеля. Какое-то время обе стороны стояли, напряженно ожидая, чтобы противник первым издал боевой клич и начал сражение, но уже миновал полдень, а ни с одной стороны не было еще пущено ни одной стрелы. И лишь после полудня, чтобы не уйти ни с чем, этруски издали крик и под звуки труб двинулись вперед. Не заставили себя ждать и римляне.

После этого под Сутрием в тот год не произошло ничего примечательного, потому что в этрусском войске за одну битву были уничтожены все передовые части и остались только вспомогательные силы, едва способные охранять лагерь. Да и у римлян раненых было столько, что от ран уже после боя скончалось людей больше, чем пало в ходе сражения.

На раскинувшейся внизу равнине хорошо видны были несчетные вражеские рати, и тогда консул, чтобы выгодным положением возместить для своих численное превосходство противника, поднял войско немного вверх по склону – место было неровное и каменистое – и тогда уже повернул знамена против неприятеля. Этруски целиком полагались на свою многочисленность и, позабыв обо всем, так поспешно и так жадно кидаются в бой, что выпускают все свои дротики, чтоб поскорее начать рукопашную, обнажают мечи и стремглав бросаются на противника. Римляне, напротив, метали то стрелы, то камни, которыми их в изобилии снабжала сама местность. И вышло так, что удары по щитам и шлемам привели в замешательство даже тех этрусков, кто не был ранен, и подойти для ближнего боя оказалось не так просто, а для дальнего не осталось метательных орудий, и этруски остановились, открытые ударам, потому что их толком ничто не защищало, а некоторые даже начали отступать, и тогда на колеблющийся и пошатнувшийся строй, вскричав с новою силой и обнажив мечи, ринулись гастаты и принципы. Этот натиск этруски сдержать не могли и, повернув знамена, врассыпную бросились к лагерю. Но когда римская конница наискосок пересекла равнину и оказалась на пути беглецов, они отказались от лагеря и кинулись в горы. Оттуда почти безоружная толпа, изнемогая от ран, добралась до Циминийского леса, а римляне, перебив много тысяч этрусков и захватив тридцать восемь боевых знамен, завладели еще и вражеским лагерем с богатой добычею. Потом стали думать и о преследовании врага.

ТИТ ЛИВИЙ

древнеримский историк

Военные действия возобновились лишь на следующий год, когда к обеим сторонам подошли подкрепления. Из Рима подошла армия консула Квинта Фабия Руллиана, а этруски в это время уже возобновили осаду Сутрия. Численное преимущество опять было на стороне этрусков.

Битва этрусков против римлян. Композиция из храма «А» в Пирги. Примерно 460 год до н. э. Этрусски

Итак, этрусские солдаты бежали кто к лагерю, кто в горы, кто в леса. Более надежным убежищем оказался лес, так как лагерь, расположенный на равнине, оказался захвачен римлянами. Там по приказу консула все золото и серебро принесли ему, а остальная добыча досталась воинам. По различным оценкам, в этот день было убито или взято в плен около шестидесяти тысяч этрусков.

Однако на этом военные действия не закончились, так как в Риме опасались, как бы этруски не собрались с силами вновь и не уничтожили их войско, запертое в таких страшных дебрях.

* * *

Новое сражение между непримиримыми соперниками состоялось у Вадимонского озера (ныне это озеро Бассано).

Дело в том, что консул Квинт Фабий Руллиан решился, с целью окончательно добить этрусскую армию, пойти за Циминийский лес, бывший тогда границей этрусской территории и за который ни разу еще не ступала нога римского легионера. Римский сенат не успел вовремя запретить консулу этот смелый маневр, а этруски, возмущенные подобным поступком римского полководца, стали готовиться к новому сражению.

В результате две армии встретились у Вадимонского озера.

У Вадимонского озера этруски, набрав войско с соблюдением священного закона, согласно которому каждый избирает себе напарника, начали сражение такими полчищами и с такой вместе с тем отвагой, как никогда и нигде прежде. Бой был настолько жестоким, что никто даже не стал метать дротики: бились сразу мечами, и при таком жарком начале воины еще больше ожесточались в течение битвы, так как исход ее долго был не ясен. Словом, казалось, что бой идет не с этрусками, многократно терпевшими поражения, а с каким-то неведомым племенем. Обе стороны даже не помышляют о бегстве: падают передовые бойцы, и чтобы знамена не лишились защитников, из второго ряда образуется первый; потом вызывают воинов из самых последних резервов; наконец, положение стало настолько тяжелым и опасным, что римские всадники спешились и через горы оружия и трупов проложили себе путь к первым рядам пехотинцев. И, словно свежее войско посреди утомленных битвою, они внесли смятение в ряды этрусков. За их натиском последовали и остальные, как ни были они обескровлены, и прорвали вражеский строй. Тут только начало ослабевать упорство этрусков, и некоторые манипулы отступили, и стоило кому-то показать спину, как следом и остальные обратились в бегство. В этот день впервые сокрушилась мощь этрусков, издревле процветавших в благоденствии; в битве они потеряли лучшие силы, а лагерь в тот же день был взят приступом и разграблен.

ТИТ ЛИВИЙ

древнеримский историк

Сражение у Вадимонского озера оставило Центральную Этрурию без защиты, и после этого римляне одержали легкую победу над остатками этрусского войска возле Перуджи. Квинт Фабий Руллиан захватил бы и сам город, но навстречу ему вышли посланцы жителей, чтобы добровольно сдать город победителю.

На этом кампания закончилась, а этрусские города направили в Рим своих послов. В результате Перуджа, Кортона и Ареццо, в ту пору едва ли не главные города Этрурии, заключили с Римом очередное перемирие на 30 лет. Остальные этрусские города также предпочли прекратить военные действия.

* * *

Конечно же, после этого гордые этруски не смирились со своей участью и стали готовиться к новой войне с Римом. Но тот был слишком силен, поэтому этрусские вожди решили, что их последний шанс заключается в союзе с галлами, которые как раз в это время вновь вторглись в пределы их территорий. По словам Тита Ливия, этруски сделали «попытку превратить галлов из врагов в союзники, чтобы, объединив военные силы, пойти войною на римлян».

Варвары не противились предложенному им союзу, дело было только за ценой, которую могли бы предложить им этруски. Сами они были готовы воевать за одну-единственную плату: за часть этрусских земель, где они могли бы, наконец, навсегда поселиться.

Как утверждает Тит Ливий, «много раз сходились этрусские племена совещаться об этом, но ни на что не могли решиться, и не столько из страха потерять земли, сколько из страха перед соседством с таким диким племенем». Действительно, галлов тогда боялись все. Они шли, словно саранча, уничтожая все на своем пути, и договариваться с ними о чем-то было весьма опасно: кто мог доподлинно знать, что у них на уме и как они поведут себя на другой день.

Однако союзный договор все же был заключен, и огромное галльское войско двинулись на Рим. По пути к нему присоединились войска самых неспокойных и недовольных политикой Рима этрусских городов.

Битва. Фрагмент этрусской гробницы. Терракота. II век до н. э. Метрополитен-музей, Нью-Йорк (США)

Римская армия под командованием консула Луция Цецилия Метелла дала бой коалиции галлов и этрусков под стенами Ареццо. Храбро сражались римляне, но в этом сражении они потерпели сокрушительное поражение. Большая часть армии, включая самого Метелла, погибла, а остальные попали в плен.

Этрусский союз восстал и нанял многочисленные полчища галлов; римская армия, которую претор Луций Цецилий привел на помощь к оставшимся верными арретинцам, была уничтожена под стенами их города сенонскими наемниками этрусков, и сам военачальник был убит вместе с 13 тысячами своих солдат… Таким образом, против Рима взялась за оружие вся Северная Италия, то есть этруски, умбры и галлы, и можно было бы достигнуть важных результатов, если бы южные страны воспользовались этой благоприятной минутой и если бы восстали против Рима также и те из них, которые до того времени держались в стороне.

ТЕОДОР МОММЗЕН

немецкий историк

Однако очень скоро к римлянам подошли новые подкрепления, и они жестоко отомстили за поражение. Новое сражение 283 года до н. э. вновь произошло у Вадимонского озера: римские легионы под командованием консулов Публия Корнелия Долабеллы и Гнея Домиция Кальвина Максима встретили здесь и наголову разбили этрусско-галльское войско, после чего римляне переключились на покорение италийских племен и завоевание греческих городов в Южной Италии.

Конец Этрурии и ее интеграция в Римскую империю

В 280 году до н. э. два последних крупных этрусских города – Вульчи и Вольсинии – подписали мирный договор с римлянами на весьма тяжелых для себя условиях.

А в 273 году до н. э. Вульчи вообще были аннексированы Римом. Город потерял свою независимость, а на его землях римляне основали свою колонию Коза.

В результате почти вся территория современной Италии попала под власть Рима. Независимым от него практически оставался только этрусский город Вольсинии. Чтобы отстоять свою самостоятельность, вольсинийцы решились на крайнее средство – они вооружили своих бесправных бедняков и даже рабов.

Кончилась эта затея тем, что бывшие угнетенные обратили полученное оружие против знати и захватили власть в городе. И тогда вольсинийская верхушка пошла на сговор с теми, против кого все это и затевалось, то есть с римлянами.

Это был опрометчивый шаг, приведший к гибели города: в 265 году до н. э. римляне овладели Вольсиниями. Все жители города были изгнаны из своих жилищ и насильно переселены в окрестности озера Больсена, где вскоре возник новый город.

Теперь уже весь Апеннинский полуостров до Паданской долины был подчинен Риму. Этрурия полностью покорилась Риму. Покорилась окончательно и бесповоротно.

Получилось так, что все, чему этруски в свое время научили римлян, обратилось против самих же учителей. Вдоль побережья Этрурии римляне построили стратегические дороги, которые нарушили хрупкое экологическое равновесие, достигнутое большими усилиями и мастерством этрусков. Дороги эти перегородили всю дренажную систему, и до того момента плодородные земли начали заболачиваться. Пагубные последствия не заставили себя долго ждать: в Этрурии начали вспыхивать эпидемии малярии, выкосившие значительную часть населения.

Быстрее всего захирели города Южной Этрурии, расположенные рядом с Римом. Но более северные города типа Перуджи и Вольтерры и под властью римских орлов еще какое-то время сохраняли остатки своего былого могущества. Но постепенно и они утратили последние остатки своей автономии.

В 196 году до н. э. в Этрурии имело место восстание рабов.

Вся Этрурия подверглась было опасности из-за заговора рабов. Для его расследования и подавления был послан с одним из двух городских легионов Маний Ацилий Глабрион, претор, ведавший разбором судебных дел между гражданами и чужестранцами. Тех рабов, которые уже собрались в шайку, он разгромил в бою, многих взял в плен. Вожаков заговора он после бичевания распял на крестах, а остальных вернул господам.

ТИТ ЛИВИЙ

древнеримский историк

Как видим, восстание это было жестоко подавлено римлянами. Однако, по всей видимости, речь тут могла идти не о рабах в прямом смысле этого слова, а о зависимых людях. Да и проходило это восстание не по «всей Этрурии», как пишет древнеримский историк, а лишь в северной ее части.

Весьма красочные греческие и латинские описания распутства этрусков, вероятно, преувеличены; тем не менее оно было немаловажным фактором их падения. Подмостки истории были готовы к выходу римлян.

ВАЛЕРИО ЛИНТНЕР

итальянский историк

Примерно в 90 году до н. э. Рим даровал этрускам права римского гражданства. Этрурия была разделена на шесть трибов (округов). Начиная с этой даты, внутренняя история Этрурии полностью смешалась с историей Рима.

Самая притягательная фигура, встающая на гребне последних бурных десятилетий Римской республики – зто, несомненно, Гай Юлий Цезарь. Для всех будущих поколений этот человек стал олицетворением военной мощи и политической воли Рима, неуклонно распространявшего свою имперскую власть за пределами Италии.

ДЖОНАТАН КИТС

британский историк

А вскоре Юлий Цезарь, произнеся свою знаменитую фразу: «Жребий брошен», переправился через Рубикон и занял Рим.

Этрусский археологический парк в районе города Вольтерра

Хоть Цезарь и был убит Юнием Брутом, идея создания державы с твердой властью одного человека уже витала в воздухе. Оставалось ждать совсем немного: в 30 году до н. э. Октавиан, будучи единственным хозяином Рима, получил титул императора. Началась новая история Рима и новая история человечества.

Интегрирование не было резким, а шло постепенно. Это можно констатировать на примере языка: этрусский язык оставался разговорным почти везде в течение более чем целого века, и города переходили на латынь поочередно в период с конца II века и в течение почти всего I века до н. э., и так продолжалось почти до новой эры.

ЖАН-НОЭЛЬ РОБЕР

французский историк

Римляне, хотя и заимствовали многое от цивилизации этрусков, имели собственный язык, латинский, и их правление базировалось на четко оформленной системе юридических норм при жесткой социальной иерархии.

ДЖОНАТАН КИТС

британский историк

Правда, следует отметить, что еще долгое время Этрурия представляла собой для римлян некую культурную модель и образец утонченной цивилизации, вызывавшей у них уважение и восхищение: среди римской знати еще долго ценилось родство с этруской аристократией, а получить этруское образование считалось очень престижным.

Со временем этруски все же оказались полностью поглощены римлянами, этрусский язык вышел из обращения, притупилась и сама память о них.