Текст книги "Советский кишлак. Между колониализмом и модернизацией"

Все эти мнения имеют под собой основания, и всегда можно найти факты, которые их подтверждают. Но меня в данном случае интересует не взвешивание на весах, кто прав или виноват, не реконструкция истинной истории и не поиск какой-то одной правильной объяснительной модели. Вслед за Брюсом Грантом я ставлю вопрос о том, каким образом местное население вспоминает о тех событиях, что оно видит или не видит, что акцентирует или забывает, какие образы, представления, интересы обнаруживаются, когда речь идет о прошлом.

В тех рассказах о Рахманкуле, которые я слышал в Ошобе, не было какого-то сакрального плана (хотя, возможно, мне просто не повезло его найти302302
  Когда речь идет, допустим, о «потомках святых», живущих в Ошобе, сакральный план возникает (см. Очерк 8).


[Закрыть]). Курбаши не принадлежал к сословию «потомков святых», и жители кишлака воспринимали его как обычного человека. В некоторых рассказах были мифологические образы, но они не составляли основы нарратива. Тем не менее подход Гранта вполне приложим к моему случаю. Только я бы заменил сакральный контекст на локальный, с позиции которого ошобинцы видели и оценивали происходившее совсем иначе, нежели это делалось и делается в официозных историях басмачества, когда рассуждают об экономике, революции, классовой или национальной борьбе и так далее. Для жителей кишлака при описании и оценке Рахманкула важны обстоятельства, которые не видны внешнему наблюдателю: происхождение, родственные связи, наличие или отсутствие поддержки со стороны влиятельных семей, следование определенным нормам поведения, особенно по отношению к женщинам, защита интересов Ошобы. Можно предположить, делая поправку на более поздние искажения, что такое же местное восприятие господствовало и тогда, когда все эти события разворачивались в реальности. Люди участвовали в них на стороне басмачей либо на стороне их противников, или переходили с одной стороны на другую, или оставались нейтральными не по какой-то одной схеме, а согласно множеству частных соображений, которые им приходилось осознанно или неосознанно учитывать.

Я бы лишь добавил к той позиции, которую обозначил Грант, что местный нарратив не был полностью закрытым и независимым от внешнего воздействия – мы должны учитывать и изучать такого рода воздействия и пересечения с официальными нарративами. Репрессии против тех, кто был причастен к басмачеству, сформировали особый язык оправдания и осуждения Рахманкула. В местных преданиях ошобинский лидер действовал в интересах сообщества, но нарушил договоренности и был неизбежно, а значит, справедливо наказан. Этот язык позволял в случае необходимости гибко использовать историю басмачества и для доказательства своей особости (за жителями Ошобы закрепилось полушутливое прозвище басмачей), и для выражения лояльности советской идеологии.

Очерк третий
ИМПЕРИЯ

Британский историк Рональд Робинсон в статье с провокационным названием «Неевропейские основания европейского империализма», которая была опубликована в 1972 году, провозгласил необходимость создания новой «теории империализма»303303
  Robinson R. Non-European foundations of European imperialism: Sketch for a theory of collaboration // Studies in the Theory of Imperialism / R. Owen, B. Sutcliffe (eds.). London: Longman, 1972. P. 117—140.


[Закрыть]. «Старые» теории исходили исключительно из логики капиталистического развития Европы, которой понадобились колонии (как рынки сбыта и сферы извлечения ресурсов) и которая, соответственно, безраздельно господствовала в них. По мнению Робинсона, «новая теория должна признать, что империализм в равной мере был производной как самой европейской экспансии, так и сотрудничества (или отказа от сотрудничества), демонстрируемого его местными жертвами. Мощные силы, производимые индустриальной Европой, было необходимо объединить с элементами аграрных обществ остального мира. Без этого империя не смогла бы функционировать»304304
  Ibid. P. 118.


[Закрыть]. Другими словами, империи создавались, как считает автор, совместно европейцами и неевропейцами через их взаимное сотрудничество.

Европа, писал Робинсон, приходила в другие части света со своими представлениями и интересами, но смогла создать устойчивую систему управления, только переведя свою власть на язык «местной политической экономии». По убеждению британского историка, без коллаборационистов (исключая какой бы то ни было негативный оттенок этого слова), или посредников, то есть людей, которые сами заинтересованы в приходе европейцев, империи невозможны. «Финансовые сухожилия, а также военные и административные мускулы империализма задействовались при посредничестве местных элит самих завоеванных стран»305305
  Robinson R. Non-European foundations of European imperialism. P. 120.


[Закрыть]. С точки зрения посредников, завоеватели приносят с собой новые источники власти и богатства, которые могут быть использованы местной элитой и послужить для укрепления ее могущества, а значит, колониальное управление местным элитам было нужно не меньше, если не больше, чем иноземным. Завоеватели же имели довольно ограниченные силы, чтобы полностью контролировать коллаборационистов и использовать их исключительно в своих собственных интересах.

Несмотря на то что в такого рода рассуждениях проглядывает стремление оправдать колониальную политику, они представляют тем не менее целый ряд привлекательных возможностей. Эта точка зрения позволяет увидеть более сложную совокупность моделей поведения колонизируемых и колонизаторов, нежели простая схема доминирования, подчинения и сопротивления, которая все взаимоотношения в колонизированном сообществе сводит к довольно ограниченному набору реакций на действия извне. Схема Робинсона также ставит под вопрос всесилие европейской колониальной власти, ее безграничную способность односторонне создавать знание о неевропейцах и навязывать свои представления и предрассудки подчиненным обществам, вынуждая их безоговорочно принимать новые категории и порядки.

В настоящем очерке я попытаюсь приложить эту схему к Средней Азии. В частности, попытаюсь проанализировать то, как представала мало чем примечательная, запрятанная в горах, далеко от городов, Ошоба в разного рода документах, составленных российскими имперскими чиновниками, какими представлялись в их глазах ошобинское сообщество и отношения внутри него, чтó именно в первую очередь интересовало колониальную власть. Тот факт, что источников не так уж и много, сам по себе важен, так как позволяет обнаружить лакуны, разрывы и ошибки в колониальном знании, увидеть, с одной стороны, как эта неполнота возникает, а с другой – как благодаря такой неполноте образуются диспропорции во взаимодействиях колонизаторов и колонизируемых, как она используется для управления и подчинения, каким образом слабость превращается в силу.

Империя собирает сведения

В России первые сведения о юго-восточных предгорьях Кураминского хребта стали появляться в первой половине XIX века, когда через перевал Кендыр-даван (Кендырлик)306306
  Этот перевал на высоте чуть более 2000 м был очень древней дорогой из Ферганы в Ташкент (Бабур-наме. Записки Бабура. Ташкент: Главная редакция энциклопедий, 1993. С. 56, 78, 119; Мирза-Мухаммад-Хайдар. Тарих-и Рашиди. Ташкент: Фан, 1996. С. 351).


[Закрыть], разделяющий долину реки Ахангаран и Ферганскую долину, началось интенсивное передвижение российских посольств, направлявшихся в Коканд или из Коканда307307
  Потанин Г. Показания сибирского казака Максимова о Коканском владении // Вестник Императорского Русского географического общества. Ч. 28. № 3. СПб., 1860: «Из Ташкента в Кокан дорога идет через места: Бишарык, Шайдан, Акджар, Кокан, всего 3 дня, на телегах 6…» (С. 66). См. также: Карта Коканского ханства, составлена при Штабе Отдельного Сибирского корпуса из разных материалов вновь поверенных и исправленных. Омск 1841-го года (Записки Императорского Русского географического общества. Кн. 3. СПб., 1849).


[Закрыть]. Эти данные содержались в «дорожниках» (дорожных записках) с более или менее подробным описанием пути следования. Такие «дорожники» выполняли двойную задачу: с одной стороны, давали какое-то общее представление о регионе, который путешественник мог ограниченно наблюдать, а с другой – фиксировали маршрут, по которому могли продвигаться войска в случае необходимости.

Российский военный А. Хорошхин, который побывал в Фергане в 1867 году, оставил краткую характеристику здешних селений: «Мулла-мир – таджикское селение в 30—40 дворов», «В Бодархане [Бабадархане] 100 дворов; жители таджики. Влево от Бодархана <…> стоит городок Пангаз в 1000 дворов; за Бодарханом <…> кышлак Курук в 100 дворов, затем городок Шайдан в 500 дворов», «Влево от Шайдана <…> лежит селение Курумсараи [Гурум-сарай] в 300 дворов; <…> кышлак Кудаш в 40 дворов и <…> городок Аш [Ашт] в 1000 дворов; вправо <…> находится укрепление Камыш-курган»308308
  Сборник статей, касающихся до Туркестанского края, А.П. Хорошхина. СПб.: [б.и.], 1876. С. 30—32.


[Закрыть]. Ошоба, которая располагалась чуть в стороне от основных транспортных артерий, была незаметна для путешественников-разведчиков и отсутствует в списке.

Первые систематические сведения о системе управления Кокандским ханством были собраны в 1875 году востоковедом А.Л. Куном, который имел возможность работать с официальными документами. Российского ученого интересовали прежде всего экономические возможности ханства, и в первую очередь – собираемые налоги. В это время, по его информации, территория современного Аштского района входила в состав отдельного Бабадарханского бекства. Это бекство, состоявшее из двенадцати «значительных селений» (правда, автор их не назвал), поставляло в казну 6 тыс. батманов зерна натурального налога309309
  Как пояснял Кун, один батман был равен 4 пудам, или примерно 65 кг, и стоил 1,5—2 рубля (Кун А. Очерки Коканского ханства // Известия Императорского Русского географического общества. Т. 12, вып. 1. 1876. С. 66).


[Закрыть], 1,2 тыс. тилля310310
  1 тилля был равен 3,6 рубля (Там же. С. 66).


[Закрыть] – налог-танап с огородных и хлопковых культур, 6 тыс. тилля – налог-закят на скот, 300 тилля – налог-закят «на базарные весы» и 1 тыс. тилля на ввозимые и вывозимые товары311311
  Там же. С. 66.


[Закрыть]. По сравнению с другими кокандскими бекствами Бабадарханское давало относительно меньше налогов с зерна и базара, зато больше – с огородных культур и скота. Это вполне соответствовало горным условиям хозяйства, где преобладали сады и животноводство. Одну из главных налоговых статей составляли таможенные сборы, поскольку в селении Бабадархан находился таможенный пункт, через который шло интенсивное движение товаров в Ташкент и далее в казахскую степь, Россию и обратно (и далее в Китай). Рядом с Камыш-курганом находились также крупные солеразработки, известные во всем Кокандском ханстве.

Собранные Куном сведения дают самое общее представление об экономике этого уголка Ферганской долины, но ничего не говорят о хозяйственной жизни Ошобы. Отдельный кишлак не существовал для российского востоковеда, которому была интереснее картина в целом – система политического управления и экономический строй Кокандского ханства. Эта картина не должна была быть слишком детальной, а ее контуры рисовались лишь по некоторым узнаваемым точкам.

Завоевание ханства заставило российскую власть задуматься о переустройстве территории, приведении ее в тот порядок, который был бы понятен новым правителям. В сентябре 1875 года, когда весь правый берег Сырдарьи отошел по договору с Насреддинханом к Туркестанскому краю, российская власть вместе с проведением военных операций приступила к организации управления и сбору сведений о подвластной территории. В составе Наманганского отдела был образован Чустский участок, к которому отнесли территории бывшего Чустского и Бабадарханского бекств. В декабре 1875 года начальник Наманганского отдела генерал Скобелев дал указание полковнику Меллер-Закомельскому установить «хотя бы приблизительные» данные о числе дворов всех селений участка, численности «душ мужского пола», «происхождении их и занятиях», площади возделываемой земли, количестве базаров и лавок, а также назначить новых или утвердить прежних «аксакалов и аминов»312312
  Серебренников А. К истории Коканского похода (статья четвертая) // В.Е. 1901. № 9. С. 44.


[Закрыть]. Тогда же Скобелев дал указание рассмотреть вопрос о целесообразности создания отдельного Бабадарханского участка.

После прекращения активных боевых действий, ликвидации Кокандского ханства и образования в феврале 1876 года Ферганской области в составе Туркестанского генерал-губернаторства началась систематическая административная разметка вновь присоединенных к империи земель.

Наманганский отдел был расформирован, и на его территории возникло два уезда – Наманганский и Чустский. Чустский уезд, в свою очередь, состоял из девяти волостей, в том числе Аштской и Бабадарханской, которые раньше составляли одно Бабадарханское бекство. Уездный начальник занимался полицейскими, хозяйственными и военными делами. В 1887 году Чустский уезд был ликвидирован, а его территория включена в состав Наманганского уезда, однако на месте бывшего уезда сформировали Чустский участок. В обязанностях участкового пристава осталось исполнение исключительно полицейских функций. Позднее пять волостей, включая Аштскую и Бабадарханскую, составили отдельный Чадакский участок.

Согласно разграничению, сделанному в 1876—1877 годах, в Аштскую волость вошли селения Ашт, Ошоба, Гудас, Пунук, Ак-джар, Аштлык, Ак-кудук, Баштал, Пискокат, в Бабадарханскую – Бабадархан, Пангаз, Шайдан, Камыш-курган, Мулламир, Дулана (Карамазар), Курук. Граница между волостями пролегла между Ошобой и Шайданом. В 1884 году Аштская волость включала в себя шесть сельских обществ: 1) Верхний Ашт (в том числе селение Пискокат), 2) Нижний Ашт, 3) Гудас, 4) Пунук, 5) Ошоба, 6) Ак-джар (в том числе селение Аштлык). Такое разделение, с небольшими изменениями313313
  В 1909 году селение Аштлык было уже в составе сельского общества Верхний Ашт.


[Закрыть], осталось вплоть до 1917 года.

Административное устройство в глазах российских чиновников было тесно связано с представлениями о территориальности. Империя осознавала себя как пространство, имеющее центры и окраины, площади и границы, которые следовало измерять, наносить на карты и которые были основными ориентирами в организации управления. При этом расположение мест, где находились институты власти (не в последнюю очередь – военные базы), расстояние, а значит, и скорость сообщения (передвижения войск) между ними становились главными критериями для распределения территории на единицы управления. Разумеется, такая логика вступала в противоречие с местными практиками и представлениями об удаленности и близости, для которых важнее были совсем другие критерии – происхождение и брачно-ритуальные контакты, хозяйственные циклы, водные системы и другие факторы.

В колониальной картине кишлак Ошоба (в российских документах использовалась транскрипция Ашаба) был всего лишь точкой на карте, но в действительности ошобинское сообщество представляло собой сложно организованное пространство. Сам по себе поселок был типичной зимовкой, куда население собиралось только в наиболее холодные периоды года. Весной те местные жители, которые занимались животноводством (выращивали коз и овец), уходили далеко на горные пастбища, рассеиваясь по всему Кураминскому хребту. Значительная часть ошобинцев переселялись на лето в длинное, растянутое на десятки километров горное ущелье, по которому протекала речка Ошоба-сай (сой), именно его полковник Пичугин в своем донесении в 1875 года назвал Ашабинским ущельем. Здесь они использовали небольшие речные поймы, большие и маленькие родники, которые стекали со склонов или выходили из-под земли, для полива и возделывания садов и огородов. Какая-то часть ошобинцев-земледельцев спускалась в Аштскую степь, а какая-то уходила еще дальше в горы, чтобы обрабатывать земельные участки, которые возникли вокруг небольших родников и речушек. У ошобинского учителя истории Умурзака Маматкулова, по его словам, был список с указанием 81 родника-булак (булоқ)314314
  По левую сторону от Ошобы (в направлении Ашта) самыми крупными были родники Чукуркам-булак, Ак-кудук-булак, Кызыл-кудук-булак, Уч-хатун-булак, Аксинджат. По правую сторону от Ошобы (в направлении Шайдана и Пангаза) – Тахтапез-булак, Новолик-булак. По словам Маматкулова, родники орошали в прошлом около 130—140 га земли.


[Закрыть]: одни из них были естественными, а другие искусственными – ошобинцы в степи или на горных склонах копали колодцы и выводили воду из них на поверхность315315
  Эта система называется кяризами. Самая глубокая шахта-колодец достигала 17 қулоч (қулоч – расстояние в размах обеих рук, около 1,5—1,8 м), и иногда, чтобы вывести воду в одном месте, затрачивали от 1—2 до 7—10 лет работы.


[Закрыть]. У некоторых родников жители иногда оставались и на зиму, а сами эти места, по сути, превращались в выселки с постоянным населением, которое тем не менее не теряло связей с Ошобой и ошобинским сообществом.

Вся эта запутанная картина расселения и сезонной миграции никак не учитывалась в административной сетке колониального управления316316
  Такого рода несовпадение колониальных и повседневных практик было особенно заметно в районах с кочевым населением (см.: Martin V. Law and Custom in the Steppe: The Kazakhs of the Middle Horde and Russian Colonialism in the Nineteenth Century. Curzon Press, 2001. P. 119—127).


[Закрыть]. Власть не имела сил и инструментов, чтобы отслеживать все перемещения людей. Когда же выселки вдруг обнаруживались, то российские чиновники помещали новые элементы в уже существующее административное пространство, исходя из своих собственных представлений о территории и расстоянии. Именно таким образом «дача» Аксинджат, один из выселков Ошобы, в 1890-е годы оказалась приписанной к сельскому обществу Гудас317317
  Материалы для статистического описания Ферганской области. Результаты поземельно-податных работ (1897—99 гг.) / Г.С. Назаров (сост.). Вып. 3. Скобелев: Ферганский областной статистический комитет, 1910. С. 110, 111. В «даче», куда были включены Аксинджат, Тудак и какие-то другие мелкие поселения, насчитывалось 59 землевладельцев.


[Закрыть].

Одной из главных забот имперской власти помимо сохранения спокойствия на завоеванной территории и ее военного контроля был сбор налогов. Вновь приобретенные земли должны были как минимум окупать текущие расходы на администрацию, а по возможности и приносить империи доходы. Однако последняя задача была достигнута лишь к 1910—1911 годам318318
  См. подробнее: Правилова Е. Финансы империи: Деньги и власть в политике России на национальных окраинах. 1801—1917. М.: Новое издательство, 2006. С. 271—301.


[Закрыть]. Тем не менее полный учет экономического производства, его классификация, установление налогов и полный их сбор были, пожалуй, самой главной заботой российской власти в Туркестане.

В первые три-четыре года своего присутствия в Фергане власть продолжала применять некоторые прежние, использовавшиеся в Кокандском ханстве, виды налогообложения. Часть налогов (базарные сборы, лесные, наследственные и прочие) была отменена – то ли за невозможностью их учитывать и контролировать, то ли из-за желания успокоить страсти после кровопролитной войны. Закятные сборы на торговлю были заменены сборами на право заниматься торговлей (процент не с оборота, а с капитала). Были оставлены два главных налога – танап (определенный сбор с единицы площади, засеянной культурой, которую невозможно измерить по объему) и херадж (десятая доля действительного урожая). В прошлом эти два налога собирались местными чиновниками, которые каждый год измеряли посевы и урожаи. Российская власть в Ферганской области поначалу решила собирать налоги в тех размерах, как они были зафиксированы в старых кокандских записях319319
  Подробнее см.: Penati B. Notes on the Birth of Russian Turkestan’s Fiscal System: A View from the Fergana Oblast’ // Journal of the Economic and Social History of the Orient. 2010. № 53. P. 739—769.


[Закрыть].

Таблица 1

Записи налоговых сборов в Ошобе в 1879 году

Источник: Свод поступлений танапных податей по Чустскому уезду в 1879 г. // ЦГА РУз, ф. 276, оп. 1, д. 887в. Л. 8 об., 9, 22 об., 23, 34 об., 35, 45 об., 46, 65 об., 66, 75 об., 76, 82 об., 83.

В архивах я нашел записи 1879 года о налогах с сельского общества Ошоба (табл. 1). Они довольно подробно зафиксировали структуру и размеры (не всех, а лишь налогооблагаемых!) посевов в том виде, как это представлялось кокандской власти накануне российского завоевания, переведя их в русские единицы измерения. Из записей мы узнаем, что общая посевная площадь составляла чуть больше 650 дес. (около 710 га), две трети из которых отводились под пшеницу (буғдой), остальное – под ячмень (арпа), сорго (жўхори), лен (зиғир), итальянское (қўноқ) и другие виды проса (тариқ). К этому надо добавить не учтенные в архивном документе садовые и огородные насаждения, которые могли занимать немалую территорию – не менее 100 га.

Однако ежегодное составление таких списков, учитывающих реальную засеваемую площадь и реальный урожай по каждой сельскохозяйственной культуре, требовало от власти непомерных затрат времени и сил, наличия своих специалистов-землемеров и множества платных помощников из числа местных жителей, а также вызывало риски беспрерывных конфликтов по поводу недостачи налога. Несколько лет беспрестанных попыток отследить хозяйственную деятельность населения Ферганской долины привели власть к решению ограничиться определением общих размеров возделываемых земель отдельных сельских обществ, главной сельскохозяйственной культуры, которая здесь выращивается, и расчетом раз в несколько лет среднего размера ее урожая320320
  Проект всеподданнейшего отчета генерал-адъютанта К.П. фон Кауфмана по гражданскому управлению и устройству в областях Туркестанского генерал-губернаторства. 7 ноября 1867 – 25 марта 1881 г. СПб.: Издание Военно-ученого комитета Главного штаба, 1885. С. 265.


[Закрыть]. Вместо танапа и хераджа был введен один денежный (поземельный) налог – в размере 10% от общей стоимости условного урожая, рассчитанную сумму должно было выплачивать общество в целом, внутреннюю же раскладку предлагалось устанавливать самим жителям. Эта упрощенная схема исчисления и сбора налога была введена по указанию генерал-губернатора Кауфмана в 1880 году, а в 1886 году она была узаконена Положением об управлении Туркестанским краем.

Сбор поземельного и других налогов превратился из местных споров между конкретным землевладельцем и сборщиком налогов, как было при хане, в отношения между уездным начальником – с одной стороны, волостным управителем – с другой стороны, сельским старшиной – с третьей, и отдельным крестьянином – с четвертой. Первый на основании переговоров с волостным и полученных расчетов, порой весьма далеких от реальности, исчислял ожидаемые суммы сборов, после чего волостной в переговорах со старшиной распределял их выплату между сельскими обществами и, наконец, внутри общества старшина договаривался с каждым землевладельцем о доле последнего в общей сумме. Такая ситуация больше устраивала российских чиновников, так как значительная часть споров и конфликтов переводилась на самый низовой уровень управления, колониальная же власть оставалась от них в стороне.

В 1898 году поземельная подать с Ошобы составляла 498 руб. 96 коп.321321
  Сравнительная таблица о количестве земли и налогов с сельских обществ Наманганского уезда, 1898 г. // ЦГА РУз, ф. 19, оп. 1, д. 33441. Л. 8 об.


[Закрыть], то есть меньше рубля на одного землевладельца. В 1899 году в сельском обществе были произведены подробная съемка и описание территории322322
  Экспликация на дачу Ферганской области Наманганского уезда Ашабинского сельского общества, селения Ашаба Аштской волости // ЦГА РУз, ф. 19, оп. 1, д. 34081. Л. 1—29. Далее я привожу расчеты и цитаты из этого дела без ссылок на архив.


[Закрыть] и выявлено, в частности, что общая орошаемая площадь составляет 751 дес. (около 820 га), примерно столько же, сколько по записям 1877 года. Из них 251,7 дес. (275 га) находились под пшеницей. По результатам съемки все земли оказались разделены на три «дачи»: собственно вокруг селения Ошоба, отдельно горные участки (было, в частности, упомянуто местечко Тахтапез) и третья «дача» – Аксинджат, которая была, как я упоминал выше, описана в составе Гудасского сельского общества. В 1910 году чиновники опубликовали часть сведений из экспликации (табл. 2).

Таблица 2

Данные экспликации в Ошобе в 1899 году

Источники: Материалы для статистического описания Ферганской области. С. 14, 15, 18, 110, 111; ЦГА РУз, ф. 19, оп. 1, д. 34081. Л. 1—29.

На каждую «дачу» производился отдельный расчет налога, то есть она становилась основной податной единицей.

Путем измерений было установлено, что общая площадь одной «дачи» Ошоба (включая земли в кишлаке, вокруг кишлака и в выселках по ущелью) составляет чуть больше 835 дес. (около 900 га), в том числе орошаемых – около 535 дес. (около 580 га) и засеваемых – около 332 дес. (около 360 га). Колониальные чиновники привели в документе показатели как в десятинах, так и в танапах323323
  Стандартный танап (таноб) соответствовал примерно четвертой части десятины, правда, как обращали внимание колониальные чиновники, местные способы измерения отличались от принятых в России и поэтому в каждом конкретном случае соотношение танапов и десятин могло варьироваться.


[Закрыть], которые соответствовали местной традиции измерения: всего в «даче» Ошоба оказалось 5013 танапов, из них 3215 танапов обрабатываемой земли.

Взяв в июле «пробный умолот пшеницы», составив протоколы, собрав отпечатки пальцев у местных жителей и поставив печать у сельского старосты, комиссия установила, что средний урожай пшеницы в данной местности составляет 35 пудов (573,3 кг) с 1 дес., средняя цена за пуд пшеницы – 50 коп., следовательно, средний валовой доход от десятины пшеницы равен 17 руб. 50 коп. Поскольку пшеница была преобладающей культурой (44% от всех посевов, еще 30% составляли лесонасаждения, остальное – прочие посевы, клевер, сады, виноградники), то вся засеваемая площадь (332,4 дес.) умножалась на указанный средний доход, и получался валовой доход в размере 5817 руб.; 10% этой суммы – 581 руб. 70 коп. – назначались «даче» в качестве государственного поземельного налога. Вместе с налогами на вторую «дачу» – Тахтапез – общая сумма подати со всего сельского общества увеличилась по сравнению с прежним уровнем почти на 40%324324
  В «даче» Тахтапез подать составила 133,08 руб. (О рассмотрении податных расчетов по Аштской волости Наманганского уезда, 1900—1901 гг. // ЦГА РУз, ф. 19, оп. 1, д. 33491. Л. 45 об., 46).


[Закрыть].

Также российские чиновники подробно описали систему орошения Ошобы:

Земли дачи расположены в горных ущельях и орошаются снеговой водою Гарван-сая (то же Ашаба-сай) и ключевою.

Гарван-сай образуется из двух саев: Куюнды-сай – с запада и Урта-сай – с востока. Эти два сая берут начало в горах тех названий. Гарван-сай принимает в себя с правой стороны Ингичке-сай и с левой – Кызыл-Алма-сай, которые берут начало в горах вне дачи.

В разных местах дачи есть много ключей. Самый большой ключ Булак-Баши находится близ впадения Кызыл-Алма-сая в Гарван-сай. В годы с обыкновенным достатком снега в горах орошение дачи вполне достаточное для всех ее земель; в 1899-м же, исключительно маловодном году, снеговой воды было очень мало и дача орошалась почти исключительно только ключевой водою, которой также было меньше, чем бывает в обыкновенные годы, а потому в самом низу дачи, ниже Мазар-Баба-Чинар325325
  См. Очерк 8.


[Закрыть], посевы пшеницы, расположенные в открытой местности и потому требующие более частой поливки, получили недостаточное орошение.

После снежной зимы земли дачи получают постоянное орошение, а в маловодные годы – очередное, причем вся вода расходуется в 11 дней, из которых 8 дней орошаются поля 8-ми кварталов дачи326326
  См. Очерк 7.


[Закрыть], каждый по 1 дню, и остальные 3 дня вода отпускается на те поля нижней части дачи, которым ее не хватило в очередной день.

25 октября 1899 года сначала сельский старшина, а затем депутаты (о них см. ниже) удостоверили документы. В конце стояли также подписи «комиссара», подполковника Николая Ивановича Янцына, землемеров Лавра Анфимовича Клугина и Акила Фаддеевича Микрюкова.

17 марта 1900 года комиссар IV участка наманганской поземельно-податной комиссии официально объявил местному населению налоговый расчет по всем «дачам», «причем на этот расчет возражений не последовало». В материалах дела также указано, что еще в мае 1898 года жителям Ошобы было объявлено:

…те из упоминаемых в ст. 255 Положения искусственно орошаемых обрабатываемых земель, кои не будут указаны как принадлежащие населению, не будут сняты на планы, не войдут в выдаваемые по ст. 263 Положения свидетельства на владение и не будут подлежать утверждению за населением.

Данная фраза означала, что «дача» становилась податной единицей, а нанесенная на карту и описанная территория утверждалась во владении ее жителей327327
  Согласно Положению об управлении Туркестанским краем 1886 года, владельцем (и фактически собственником) считался каждый отдельный землевладелец, но его права были опосредованы и в какой-то мере ограничены сельским обществом.


[Закрыть]. Это объясняет, почему российских чиновников при составлении экспликации интересовала не столько классификация посевных культур, как это было в записях 1877 года, сколько классификация всех типов земли – обрабатываемых и необрабатываемых – и точная привязка их к местности (к делу приложена соответствующая карта). В последнем нуждались и для более корректного расчета поземельного налога, и для определения земель, остающихся у государства или переходящих в его собственность, которая к тому времени также стала интересовать колониальную власть Туркестана как новое потенциальное поле деятельности, например для проведения каналов и переселения русских (или русскоязычных) крестьян или для инвестирования в добычу ископаемых.

Итак, мы имеем явное стремление власти к большему контролю над экономикой и собственностью местных жителей. Но возникает вопрос: насколько эффективен был этот контроль и укрывали ли ошобинцы какую-то часть своей жизни от колониального взгляда? В частности, можно осторожно предположить, что, видимо, часть земли в горной местности, а также богарные посевы могли не попасть в поле зрения российских чиновников328328
  О проблеме учета и налогообложения богарных земель см.: Penati B. Swamps, sorghum and saxauls: marginal lands and the fate of Russian Turkestan (c. 1880—1915) // CAS. 2010. Vol. 29. № 1. P. 61—78.


[Закрыть]. Хотя ошобинцев, как следует из документов экспликации, предупредили, что неуказанная земля не будет записана в качестве их собственности, для местных жителей такая угроза была не слишком ясной. В повседневной жизни они поступали в основном по своим собственным правилам и обычаям, которые регулировали практическое землевладение и землепользование, появление каких-то посторонних людей, претендующих на эти (повторю – горные) земли, было крайне маловероятно. К тому же подобный обман был не особенно существенным, так как горные участки и богарные поля засевались и давали урожаи очень нерегулярно, а значит, колониальной власти было трудно уследить за этими землями.

Примечательно, что в 1909—1910 годах была проведена дополнительная проверка ошобинских земель. В результате к имеющейся земле были добавлены новые площади и на них установлен дополнительный налог329329
  ЦГА РУз, ф. 19, оп. 1, д. 3369. Л. 26 об., 27; Земли коренного оседлого населения Ферганской области: по данным поземельно-податных комиссий к 1916 году, собранным и обработанным организацией по экономическим исследованиям в бассейне р. Сыр-Дарьи Отдела Зем. Улучш. М.: Т.Э.С., 1924. С. 340, 341.


[Закрыть]. Обращает на себя внимание то, что в основном вновь записанные за сельским обществом территории составляли необрабатываемые земли и выгоны, которые жители кишлака решили официально оформить в свое владение, избежав таким образом их полного отчуждения в государственную собственность.

Впрочем, главное даже не в том, что местное население что-то скрывало от колониальной власти, а в том, что предложенные последней способы измерения и начисления налогов оставляли целые сферы экономической деятельности вне какого-либо государственного наблюдения. П.Е. Кузнецов, который в начале XX века путешествовал по этому региону, отмечал, что население здешних предгорий живет «посевами хлебных злаков, отхожими промыслами, торговлею ситцами с курамою и продажей абрикосов»330330
  Кузнецов П.Е. О таджиках Наманганского уезда // Известия Туркестанского отдела Императорского Русского географического общества. Т. IX, вып. 2, ч. 1. Ташкент, 1915. С. 17, 21.


[Закрыть]. Налоговая система, которая делала акцент на посевах пшеницы, не учитывала важных для местной экономики садовых (шелковица-тутовник, яблоки, абрикосы, грецкий орех) и огородных культур, имевших в том числе и товарный характер – эта продукция вывозилась на рынки в Коканд и Чуст331331
  В начале 1880-х годов, как говорят местные предания, некто Тошмат первым стал сажать картошку, помидоры и капусту, возможно – для продажи русским.


[Закрыть]. Причем доходность этих культур могла значительно превышать прибыль от пшеницы332332
  Валовой доход от садов мог составлять 240 руб. на десятину, от виноградников – 120 руб. (Наливкин В., Наливкина М. Очерк быта женщины оседлого туземного населения Ферганы. Казань: [б.и.], 1886. С. 23).


[Закрыть]. Колониальная экономика никак не учитывала местных женских промыслов – изготовление ковров и паласов, которыми Ошоба славилась и которые составляли одну из статей доходов ее жителей. Наконец, в учет не попадала, пожалуй, самая доходная и главная в глазах населения сфера – разведение мелкого рогатого скота (овец и коз)333333
  Кибиточную подать, то есть фиксированный налог на скот, платили только жители кочевых волостей и аульных обществ, Ошоба же считалась земледельческим сообществом.


[Закрыть]. Все эти хозяйственные отрасли, по сути дела, были выведены из-под государственного контроля и полностью отданы на откуп самому местному сообществу и тем местным способам регулирования, которые в данной общине сложились.

Могла ли колониальная власть при желании увидеть (измерить, подсчитать) дополнительные, часто тщательно спрятанные источники доходов и установить на них налоги? Может быть, чиновники сознательно закрывали глаза, надеясь на умиротворение завоеванного населения? Вряд ли на эти вопросы можно ответить однозначно. В случае с Ошобой неспособность повседневно контролировать население и стремление не вызывать протестных настроений, по-видимому, дополняли друг друга и сдерживали власть от резких решений.