Текст книги "Восхождение в бездну"

– Ты не упал, человек, и это многого стоит, – чёрный орк неожиданно для всех смиренно выпрямился перед противником, хоть внутри него бушует жажда битвы, и слегка поклонился.

– Что? – захлёбываясь в напряжении, задался Люциан, его глаза разгораются пуще прежнего и уже пронизывают противника своей синевой. Злость прошла, накатывает ярость, ещё бы немного, и рамс бы поехал у паладина. Всё тело сжалось пружиной, руки трясёт, и боли не чувствуется, дыхание схватывает воздух в жажде крови, глаза перекрывает пелена ярости. – Это всё, орк?

– Мне достаточно, человек, – чёрный орк отошёл к ограждению и отдал свою дубину сородичу. – А чё ты – уже не хочешь мира?

– За ним я и пришёл… – Люциан опустил руки и выдохнул злость, она паром вышла из его рта и рассеялась во влажном воздухе над закутом.

– Тогда пойдём, человек, говорить будем.

Действие 2
Фидуция

Осень, Дремучий лес, лагерь орков, Главный шатёр, день.

Тёплый запах костра в центре шатра прогревает землю под собой и вокруг. Выложенный круг из камней собрал в своём очертании кучу раскалённых углей, что потрескивают от собственного жара.

Люциана вместе с Табрисом усадили на лежанки, покрытые шкурами, напротив входа. От уличной сырости с их одежды поднимается пар и выходит через шанырак, что прямо над костром в куполе. Теперь отношение к ним поменялось, и уважение чувствуется даже во взглядах орков. По правой стене от входа развешано оружие, в основном топоры и копья, вплоть до задней стены, там же Люциан заметил свой пернач и гладиус с щитом Табриса. По левой стороне вся стена увешана связками сушёных грибов и каких-то овощей. Всё это делит шатёр на две зоны, соединяясь за спиной кучей сундуков разных размеров, что выглядят очень ценными.

Помимо старого и чёрного орка, что сидят напротив гостей спиной ко входу, в шатёр набилось почти всё племя. Орки вплоть до самых малых детёнышей стоят за спинами по кругу и любопытно пялятся на гостей из леса. Теперь даже чувствуется некая их гостеприимность, пусть ещё дикая и неотёсанная, но всё же. Доказав своё искреннее намеренье для союза, орки готовы слушать и говорить.

Старый орк молча закурил трубку, один глаз прищурился от дыма, но через мгновение опять раскрылся. По курительной трубке сразу видно, что не орки её делали, она строганая, слишком тонкая работа для их крепких рук – возможно, очередной трофей.

– Зачем тебе мир с орком, человек? – после долгого молчания голос чёрного орка прозвучал резко, как барабанный бой по утру.

– На это есть две причины, – Люциан выдержал его тяжёлый взгляд, не пряча глаз. – Первая причина – это предательство генерала Небироса, что позволил себе совершить покушение на подданного Императора без веских на то причин, и без доказательств нет возможности вывести его на чистую воду перед судом Империи.

– А чем в этом может помочь орк? «Орк не ходит по воде…» – чёрный орк говорит серьёзно, не понимая отчасти смысла оборота слов Люциана.

– Орк нужен, чтобы выступить перед Императором в доказательство своей сознательности, так как в казематах Тир-Харот только безумные орки и только их видит Империя.

– А чем это может помочь в хождении по воде?

– Вывести на чистую воду – это выражение такое, оно означает, что я хочу его разоблачить, уличить в предательстве перед Империей. А с поддержкой орков смогу пошатнуть сложившийся облик генерала у Императора, и моё слово станет весомым аргументом, пока он не зашёл слишком далеко.

– Как далеко этот генерал может зайти? – чёрный орк прищурился, искренне проникаясь смыслом слов.

– Особо для Империи он вреда не нанесёт, а вот для мирян, обычных людей, ни в чём не повинных, вот им способен навредить…

– Люди, вы готовы бить всё несознательное и слабое, чтобы остаться одним… – наконец-то старый орк включился в разговор, выдыхая густые клубы дыма. – А если другие люди не будут с вами разговаривать, то вы их тоже бить будете, как несознательных? – слова старого орка прозвучали так глубоко, что Люциан поплыл в ответе. Сначала он хотел отрицательно отрезать, но предательство генерала Небироса, против которого он борется, заставило его промолчать, и он лишь опустил взгляд. – Так я и думал… – старый орк выдохнул в костёр дым, – ничего не меняется.

– Какая вторая причина, человек? – чёрный орк надорвал повисшую молчаливую паузу после старого сородича.

– Вторая причина и самая важная – это Она, чьё имя нельзя называть в Империи. – Люциан поднял взгляд с костра и через искры посмотрел на старого орка, что, наоборот, щурится на костёр.

– Ты сейчас на земле орков, и здесь не действуют законы вашего Императора, – чёрный орк сказал, и орки, что окружили их, возбуждённо задышали, поддерживая его. – Назови, человек?

– Чёрная Смерть имя Ей, – от этих слов орки замерли и вновь повисла тишина. – Она пришла к нам прошлой осенью, как моровое поветрие, Она бушует в городе Шеол…

– Мор, – заглушённый густым дымом прозвучал голос старого орка. – Как он попал к вам?

– Через Врата, что открыли в городе Шеол.

– Он ваша кара, – старый орк поднял глаза на Люциана, и в них бликует костёр. – Люди, вы уничтожаете всё, что не понимаете, а теперь всё изменилось, так?

– И это мне говорит орк? – Люциан внезапно даже для себя сорвался мимолётным гневом, но, почувствовав руку Табриса на плече, успел остановиться, спрятав взгляд в костре.

– Кто ты такой, человек? – старый орк привстал, и все орки вокруг напряглись.

– Сын Фермилорда Твердыни Адма Элохима сие Империи Солнечного Гало – Люциан, – он вновь выпрямился, сдерживая тяжёлые взгляды орков на себе.

– Это я слышал, ты мне назвал свою принадлежность, – старый орк опёрся на серого орка и встал. Рассудительными шагами он пошёл вокруг костра, приближаясь к Люциану. – Кто ты в сердце? – он подошёл к нему и посмотрел в глаза, будто заглядывая в саму душу.

– Я паладин всем сердцем, – ответил ему Люциан, но искренности орк не услышал и устало зажмурился.

– Тебя приучили быть паладином… – старый орк отвернулся и так же медленно пошёл обратно к себе на седалище, продолжая бубнить вполголоса. – Ты ближе к нам, чем думаешь, в тебе так же, как и в каждом орке, живёт зверь, природа его очевидна, я вижу его взгляд. Найти общее с ним, а не сопротивляться ему – это и есть быть собой.

– Не могу сказать, что понимаю Ваши слова, – Люциан удивлённо покосился на Табриса, но по его виду было видно, что он скептично отнёсся к словам старого орка.

– Всему своё время, так называемый паладин, всему оно своё… – старый орк сел рядом с чёрным, что по-прежнему тяжело проглядывает Люциана насквозь, постоянно принюхиваясь.

– Тогда сейчас время Чёрной Смерти, я уверен, что тень её пала на орков, – Люциан привлёк внимание, и старый орк замолчал. – Мы все повязаны, с водой она распространяет своё влияние, от чего вы теряете рассудок…

– Как ты это можешь остановить, человек? – чёрный орк только задаёт вопросы и слушает, его взгляд сквозь жар костра поедает Люциана изнутри.

– Император предлагает изоляцию для Шеола, тем самым похоронить весь город с жителями, а это десятки тысяч человек, ни в чём не повинных взрослых и детей. Прольётся столько крови, что никому не отмыться… – Люциан с трудом проглотил ком, что образовался от переполняющих эмоций, и в его искренности нет сомнений.

– А чё ты можешь предложить?

– Добраться до источника Её, найти самое сердце и остановить, – Люциан сжал кулаки не в силах сдерживать более эмоции, что с каждым словом растут внутри него. Зрачки вспыхнули синевой, так что орки вздрогнули. – Если она продолжает расти, может, Ключ Императора не до конца закрыл Врата, если будет необходимо, то я сам войду в них… – Люциан вдруг остановился, не договорив мысль, понимая, что его слова начинают звучать как безумие, да и оркам незачем знать этого.

– Почему он молчит? – чёрный орк, не сводя взгляд с Люциана, неожиданно спросил о Табрисе, что неподвижно всё это время сидел рядом.

– Из чувства такта, – за себя ответил Табрис, слегка прокашлявшись от былой сырости.

– И чё ты чувствуешь такта? – чёрный орк пронзительно посмотрел в глаза Табриса, у того аж слегка спёрло дыхание.

– Такт – это поведение в соответствии с принятым этикетом и этическими нормами.

– Вам, люди, только бы умничать, по существу говорить для вас извечная проблема… – старый орк заёрзал на своём седалище. – Нам неважно, говорите вы или молчите, самое главное – как вы это делаете и сможете ли ответить за свои слова или молчание.

– По существу, мы пришли с миром, – Табрис оторопел, ему проще ударить, чем вести дебаты.

– Расскажи мне о мире с человеком для орка? – чёрный орк никак не отреагировал на дрожь в голосе, а только сильнее нахмурил брови.

– Вы хотите, чтобы я рассказал, какая выгода ждёт орков при мире с людьми? – чёрный орк прорычал в ответ, слегка кивнув головой, а Табрис покосился на Люциана, тот жестом руки предложил отвечать самому. – Во-первых, у орков появится большой шанс сохранить свою популяцию, – из его уст прозвучало это как угроза, хотя так и есть. – Орды больше нет и, быть может, не будет никогда, ютитесь племенами, у вас больше врагов, чем союзников. С такими делами, если вас не перебьют, то Дурная вода изведёт вконец, а потом забудут, как несерьёзный сон, будут вспоминать только в сказаниях на ночь, – взгляд чёрного орка изменился, брови поднялись, и скулы дёрнулись, но он изо всей силы сдержал себя, чтобы не зарычать.

– Продолжай, человек, – опять клубом дыма поддержал его старый орк.

– Во-вторых, в таких условиях кто наисильнейший союзник, как не Империя Солнечного Гало? – вопрос заставил затаиться всех орков в шатре, даже детёныши прижались к взрослым особям, будто что-то понимают.

– Люди хитрые, – клуб дыма взмыл над костром, – этот мир может, наоборот, погубить орков, но имеет смысл решиться, хотя бы ради Дурной воды, – старый орк затянулся глубоко и на выдохе стал подниматься, вновь опираясь на чёрного орка. – Своё решение – кого отправлю с вами – дам завтра…

– Я пойду, отец, – внезапно чёрный орк рявкнул на весь шатёр, а старик аж замер. – Позволь, отец?

– Шакс, я завтра дам ответ, – закрыв глаза, будто боясь этого решения, старый орк склонил голову, не открывая глаз.

– Отец, – чёрный орк резко встал на колено и покорно склонил голову. – Тут думать не надо, я верю им. Ты знаешь, только я готов держать слово, и если надо будет рубить, то мне рубить во имя племени.

– Раньше звучало бы во имя Орды, теперь всего лишь племя… – голос старого орка снизился, и он возложил свою руку на голову чёрного орка, а взгляд пал на Люциана. – Дай мне слово, человек, что ты не лжёшь и отведёшь моего сына к Вратам? – его голос прогремел как раскат грома и вопросительно затих, ожидая, пока Люциан встанет.

– Я, Люциан сын Элохима Фермилорда Твердыни Адма сие Империи Солнечного Гало, даю своё слово в присутствии эрелима Императора всея Империи Солнечного Гало – Табриса в том, что отведу к Вратам орка Шакса…

– Чёрного орка Шакса сына Харота племени Острых Рубил, – осёк Люциана грубый голос орка, что, не поднимая головы, стоит перед своим отцом, преклонив колено.

– Именно… – Люциан увидел в них себя и поклонился. – Отведу чёрного орка Шакса сына Харота племени Острых Рубил к Вратам.

– Достаточно, человек, мы верим, – старый орк убрал руку с головы своего сына и затянулся потухшей трубкой. – Орки с вами.

Действие 3
Некромант

Осень. Дремучий лес. Лагерь орков племени Острых Рубил. Главные ворота. Утро.

Три дня орки ждали хорошей погоды для похода. За это время они закололи две коровы и шесть свиней, выпили двенадцать бочек медового хмеля, от которого эффект не хуже, чем от вина. Так они провожают Шакса сына Харота в грядущий поход. Все три дня его кормят, поят и ублажают самки, возможно, только ради этого он согласился идти, и со стороны это того стоит.

Наконец-то раним утром четвёртого дня ворота племени Острых Рубил открылись, и за ними проступила вытоптанная дорога, что в скором разбегается тропами по лесам и теряется там безвозвратно. Обратный поход начинается с ободряющих выкриков Шаксу орками его племени, для которых честь смотреть вслед своему будущему вождю, а для самого чёрного орка это возможность протрезветь.

Теперь конвой выглядит наоборот, нежели когда выходил из Тир-Харот, сейчас орк ведёт двух человек, но никто не связан, все свободны. Замыкает поход военный вепрь Шакса, полтонны весом, полтора метра в холке, да ещё и седло на горбе. Крепкая скотина идёт позади, хотя можно пустить его вперёд, напрямки через лес дорогу проложит и не заметит препятствий. Бивни топырятся из его пасти: два вверх – кручёные и два прямо – прямые. Тёмная шерсть покрывает его тело от хвоста до рыла, на котором ютятся два маленьких чёрных глаза под железным намордником. Шакс закинул на него баулы с едой и водой, а тот даже не заметил этого. Сам же будущий вождь чёрный орк выступил в поход абсолютно без доспехов, почти голый, только два топора с огромными лезвиями грубой обработки взял с собой. Так посмотреть – не топоры, а действительно рубила с короткими рукоятками, так чтобы только в руку вмещался. Он повесил их себе за спину что как щит защищают его спину. Чёрные волосы он затянул в тугой хвост, что торчит ввысь, визуально делая его ещё выше.

Ворота племени Острых Рубил долго не закрывались, детёныши бежали вровень до ближайших деревьев, а потом вернулись в поселение, и с их отсутствием стало как-то тихо, только остались звуки шагов и временами храп вепря, что будто спит на ходу.

– Шакс? – надорвал утомительное молчание Люциан.

– Чё? – чёрный орк обернулся через плечо, и его глаза бликанули жёлтым отражением утреннего солнца.

– Я за всё время Стригоя не видел, с ним всё в порядке?

– В порядке, – ответил Шакс и пошёл дальше.

– Я спрашиваю, просто мы с ним не простились, а так у нас хорошие отношения выстроились… – Люциан покосился на Табриса, и тот подтвердил кивком согласия. – Он даже, можно так сказать, спас нас в какой-то момент…

– Так вы ему должны… – опять через плечо произнёс Шакс, только непонятно – это был вопрос или утверждение.

– Что ты имеешь в виду? – Табрис перебил назревший вопрос Люциана и задал его своими словами.

– Жизнь за жизнь, – прорычал орк, продолжая идти впереди конвоя.

– При таком раскладе мы квиты с ним.

– Зачем тогда он вам?

– Как сказал ранее, у нас с ним хорошие отношения выстроились, попрощаться хотел, – Люциан вновь повёл диалог.

– Он выполнил свою часть уговора, вы – свою, этого достаточно. – Шакс идёт первым, всем видом не проявляя интереса к общению.

– Не поспоришь с тобой, Шакс, – Люциан чуть ускорился, оглядываясь на Табриса, что нахмурился ему вслед. – Понимаешь, у людей так принято выражать уважение…

– Вы много чего выражаете словами, люди, а орк больше делом, – не оборачиваясь, ответил Шакс. Заметно, что ему интересней вдыхать через нос окружающий воздух, нежели вести бессмысленный, на его взгляд, разговор.

– Ну, я не знаю… Табрис, у меня закончились доводы.

– Тогда оставь его, пусть ждёт дела… – наотмашь ответил тот, не расслабляя бровей.

– Последнее, – Люциан рискнул задать ещё один вопрос, лишь бы разговорить нового союзника. – Шакс, что значит твоё имя, оно же что-то значит?

– Значит, – тот оскалился, путая собеседников в своих эмоциях, но не продолжил, посчитав, что уже достаточно сказал.

– И это всё? – Люциан оборвал паузу, которую неприлично растянул Шакс.

– В турнире возмужания нужно оседлать быка, но я не оседлал.

– Нелёгкая задача, понимаю, – Табрис с Люцианом переглянулись, не придавая особого значения прозвучавшему позору чёрного орка.

– Я покалечил его, – Шакс без намёка на демонстрацию своей силы произнёс достаточно скромно для орка. – Бык вырвался из стойла и понёсся на меня. Я почувствовал его мощь и ярость, но больше я ощутил свою зреющую силу – теперь в его голосе появился хриплый рык растущего возбуждения. – Я сжал кулак и с размаху встретил им быка. Точно промеж рогов пробил ему и он ослеп.

– Бык ослеп от твоего удара, как ты это определил? – Табрис изумился, и его хмурые брови поднялись до невероятных высот на лбу.

– У него глаз один выпал, а второй лопнул – я уверен, что он ослеп.

– Сколько же тебе было тогда? – Люциан, не скрывая своего восхищения, без дополнительных доказательств поверил Шаксу.

– Шестнадцать зим.

– Стригой тоже рассказывал историю про своё имя и то, что получил его в пять зим, а до этого у вас нет имён? – Табрис же потребовал объяснений, ему не хочется верить в такое превосходство орков надчеловеком.

– Первое имя дают предки, им они позовут к себе, когда придёт час, а новое показывает, кто ты есть в этой жизни и кем тебе быть дальше.

– То есть ты ослепительный? – усмехнулся Табрис, искренне желая подшутить на Шаксом.

– Заткнитесь, – Шакс внезапно присел так же резко, как и оборвал вопрос Табриса. – Земля гниёт. Территория мёртвых эльфов близко…

– Да, нам туда и надо, – Табрис ещё раз усмехнулся и тут же поймал на себе напряжение орка. Его волчий взгляд чётко отразил лютую злость, и слабый рык на выдохе подтвердил это.

– Не шути с орком, человек, – Шакс потянулся через плечо за своим рубилом. – Орк может и поломать…

– Тише, Шакс, – вступился Люциан, – мы на одной стороне, и никто не собирается нарушать уговор. Там, – он махнул рукой за спину в направлении леса, – ты прав, земля мёртвых эльфов, но там нас ждёт ещё один союзник.

– Чё, мёртвый эльф, что ли? – Шакс всё же достал своё рубило и протянул его в сторону леса.

– Нет, живой эльф, – взгляд орка изменился, брови поднялись в удивлении. – Ну, по крайней мере, когда мы его видели в последний раз, был живым. Стригой его укусил, разве он не рассказал…

– Стригой наказан, – Шакс убрал топор обратно за спину. – Зачем вам эльф?

– Я рассчитываю, что его познания в тёмной магии помогут нам победить Чёрную Смерть.

– Чё, он ещё и маг? – Шакс харкнул на землю и вдарил ногой в свой харчок, промяв дорогу. – Эльф, так ещё и маг, две напасти за раз…

– Не нравятся эльфы? – Табрис попытался усмехнуться, но его остановил волчий взгляд орка, что замер на нём и чуть не вдавил под собой в землю.

– Чё эти хрупкие эльф должны нравиться, они лживые до мозга костей.

– Поделишься? – Табрис убрал со своего лица любой намёк на улыбку.

– Нет, – буркнул Шакс и шагнул с тропы в лес. – Меня так учили…

– Вот никак не идёт на контакт, – развёл руками за ним Табрис, – ты уж извини, Люциан, но его никак не разговорить.

– Вижу… – размял затёкшее плечо Люциан в разговоре. – Почему ты с нами не разговариваешь, Шакс?

– А зачем мне это делать, если я могу это не делать… – вновь ответил спиной Шакс. – Вы, люди, много говорите. Чё бы не помолчать?

– Можно и помолчать, – Табрис всё же усмехнулся ему в спину. – Вот только в разговоре дорога короче.

– Как и жизнь, – чёрный орк резко обернулся. – Весь лес знает, чё мы идём, так и до западни недолго.

– Конечно, ты прав, – Табрис аж отшагнул назад и ухватился за рукоять своего гладиуса. – Но кого нам опасаться, если только не тебя?

– Орк – сила, а хрупкие эльфы в спину бьют, – Шакс впился взглядом в глаза Табрису и, не моргая, ждал от него ответа.

– Откуда ты знаешь, если вы их всех перебили? – эрелим не вздрогнул и выдержал тяжёлый взгляд орка.

– Такие высокомерные эльфы даже не допустили, чё орку может надоесть быть рабом. Они считали, чё мы тупые животные, а теперь не считают, – Шакс отвернулся и направился в лес. Серая кожа скрывает его в тени леса, делая словно невидимым. – Кровавое рабство длилось тысячи лет и вылилось в войну, что унесла жизни многих храбрых орков, и мы чтим их дух до сих пор, так как они отдали свою жизнь, чтобы орк обрёл свободу.

– Прошу прощенья, – Табрис даже снизил голос, ему искренне стало скорбно за свои слова.

– Вам нечего знать об этом, так как люди всегда слушали эльфов, чё им свободные народы орков? – Шакс зарычал, как хищный зверь, но продолжил. – Чё им всем безумные людоеды…

– Так нам демонстрировали вас как людоедов, да вы вели себя подобающе людоедам, – Люциан даже повысил голос, будто оправдывая всё человечество.

– А чё ещё делать освободившемуся из рабства орку, когда вокруг враги, он ищет своё место в мире и рубит всё, что ему мешает, – Шакс, не замедляя шаг, уходит всё глубже в лес.

– Что было, то не исправить… – Табрис всё тем же грустным голосом высказался и замолчал.

– Но на истории нужно учиться, чтобы построить новый мир, – Люциан взбодрил словами своего друга. – Именно по этой причине мы сейчас втроём идём к Императору.

– Это только одна часть договора, человек…

– Да, конечно, я дал слово и не нарушу его, орк, – Люциан незаметно даже для себя чуть поклонился в спину Шаксу, а тот это почувствовал.

Вепрь орка неожиданно буркнул и оторопел позади конвоя. Там, дальше, зелень потерялась, и началась потрескавшаяся земля.

– Вот пристанище мёртвых эльфов, теперь нужно быть особо настороже, – Шакс выхватил свои тесаки из-за спины и перешёл в боевое положение. Его спина выгнулась колесом, он сжался в пружину.

– Шакс, – окликнул его Люциан, – этот эльф ждёт нас и не будет нападать со спины.

– Хрупкие эльфы только и могут, чё со спины, иначе никак, – он непрерывно продолжает вдыхать затхлый воздух и оглядывать стволы сухих деревьев. – Хороший эльф – это мёртвый эльф.

– Подожди, я тебе говорю, Шакс, – Люциан повысил голос, и тот замер. – Услышь меня, орк, мы с миром идём.

– Нет, – зарычал орк, показав оскал, и тут же как зверь бросился в глубь леса.

– Стой! – Люциан крикнул ему в спину, но тот уже исчез под тенью мёртвых крон. Для существа с такими внушительными размерами он это сделал абсолютно без звука.

– Бесполезно, Люциан, – Табрис подошёл к другу, что безнадёжно смотрит в пустоту леса. – Он неуправляем…

– Знаю, но как бы дров не наломал.

– Нужно предупредить Исрафеля, а то может случиться непоправимое, – Табрис хлопнул его по плечу и побежал вслед орку.

– Надеюсь, он услышал нас, Исрафель! – Люциан поспешил следом, наугад преследуя Шакса в его естественной среде.

– Исрафель! – поддержал Табрис впереди, но через миг среди деревьев промчался еле уловимый свист. – Тише, Люциан, ты слышишь?

– Да, кажется, он нас услышал, – только произнёс Люциан, как позади захрустели ветки, и ствол одного дерева будто взорвался. Через пыль и щепки выбежал вепрь орка. Он промчался мимо, снося всё на своём пути.

– Шакс загоняет эльфа, – Табрис побежал за чёрным вепрем. – Он охотится, а нас сделал приманкой.

– Скорей, Табрис! – Люциан подтолкнул его в спину, вслед вепрю, что проложил коридор в глубь леса. Там, далеко впереди, за убегающей скотиной показался туман, что лёгким облаком стелется под деревьями. Из этих облаков доносится гул драки с частым лязгом стали. Рёв чёрного орка всё громче разносится по мёртвому лесу. Орк рубит мертвяков, что столпились вокруг него, то левой, то правой рукой делит противника на части. В окружении мертвяков он крутанулся, разрубив троих разом, и тут же перешёл в мельницу вокруг себя.

– Baax! – раздался оглушительный рёв Шакса ещё громче прежнего, так что воздух задрожал и ударом разрубил вдоль мертвяка, оставив две половины дёргаться на земле.

Вепрь с визгом влетел в самую гущу драки, раскидав дюжину по сторонам. На его морде боевой намордник, что как топор врубается в толпу, не оставляя шанса устоять на ногах, а острейшие бивни вырывают куски гниющей плоти из тел и переламывают кости. Брызги гнили и частей плоти – вот что среди мёртвого леса устроил Шакс.

В стороне, в окружении тьмы, стоит Исрафель, как в дымящем костре он направляет новых и новых мёртвых кадавров на Шакса. Всё в той же маске ворона, но теперь с перевязанной кожаным ремнём шеей, переходящий в воротник. В руке коса, которой он мешает тьму вокруг себя, местами подсекая её, и бросает куски в орка, что чёрными сгустками взрываются, попадая в цель.

– Исрафель, остановись! – Табрис бежит первым, выставив перед собой щит, а следом за ним Люциан, на ходу раскалив оголовье пернача, что тянет на взмахе позади себя. Подпрыгнув, со всего размаху он вдарил оземь ей, как гром с неба, разряд грома пробил землю, где пал удар оголовья, и порывом ветра сбил туман. В воздухе повис запах чистоты грозы и наполнился еле заметными искрами.

– Остановись, Исрафель, – Табрис прикрыл его щитом, и ударная волна Люциана обошла стороной. – Свои, Исрафель, – он обернулся, а за спиной эльф уже приветственно развёл руками.

– Чё, вы меня предали, люди?! – раздался голос Шакса в гуще мертвяков. По его лицу стекает пот вперемешку с гнилью мертвяков, что лежат, разрубленные на части.

– Что за чудовище вы привели? – Исрафель снял маску, и его фарфоровое лицо порезала улыбка.

– Шакс, ты сам напал, мы говорили тебе, – Люциан вышел перед ним, вытягивая по земле за собой пернач.

– Я чувствую ловушку и не могу поступить иначе, – его трясёт от напряжения, и через слово он скалит клыки.

– Так у меня тут весь лес в ловушках… – выкрикнул Исрафель из-за спины Табриса. – Радуйся, орк, что я не сжёг тебя…

– Заткнись, эльф, пока твой череп я не повесил себе на ремень!

– Я же говорил, что они животные, с ними нельзя договориться… – Исрафель прям обиделся словам и, отмахнувшись, отошёл к ближайшему дереву.

– Шакс, – Люциан показал рукой на эльфа, – это Исрафель, тот самый эльф, что пойдёт с нами, именно о нём мы тебе и говорили, – орк ничего не сказал, лишь прорычал себе под нос. – Исрафель, знакомься, это чёрный орк Шакс сын Харота племени Острых Рубил.

– Ну и что мне ответить на такое знакомство, человек, если вы двое мне не представились до сих пор? – вдруг раздался хохот орка, что безудержно засмеялся, ни капли не скрывая это.

– Вы посмешище, а не союзники… – Шакс заржал пуще прежнего.

– Даже орку это понятно, все знают моё имя, а я знаю только, как это чудовище звать.

– Сейчас это чудовище порвёт тебя на кусочки, эльф, – Шакс в миг изменился в лице и подошёл впритык к щиту Табриса, обозначая, что это не преграда для него.

– Остынь, Шакс, он не это имел в виду, – Табрис опустил щит и даже отошёл в сторону.

– А мне не важно, я ему позвоночник сломаю, что держит его хитроумную головёшку.

– Не стоит этого делать, Шакс, вы правы оба, и я прошу прощенья, в частности у тебя, Исрафель, за моё отсутствие такта, – Люциан склонил голову. – Я Люциан сын Элохима Фермилорда Твердыни Адма сие Империи Солнечного Гало и со мной Табрис эрелим Императора всея Империи Солнечного Гало.

– Извинения приняты, – усмехнулся эльф, – но меня мучают сомнения, что такой союз вполне ненормальный. Ладно, вы человеки, но орк, тем более такой огромный, может вылиться в крах всего похода, вот даже несмотря на это, я не могу пропустить встречу с Ней.

– Кажется всё-таки этот последний эльф прекратит быть последним, – Шакс подошёл впритык к нему и навис как гора, ему достаточно рубануть, и эльфа не станет, но Исрафель не испугался и принял вызов, словно придерживал козырь в рукаве.

– Тогда это будет самая глупая смерть, что я видел, – Табрис махнул на них и отошёл в сторону, чтобы, если что, не забрызгали кровью.

– Согласен с тобой, мне кажется, они даже и не понимают, почему враждуют… – Люциан усмехнулся и подошёл к Табрису.

– Вражда отцов, – эрелим тоже улыбнулся на то, как упрямый орк и хитрый эльф прожигают друг друга взглядом и сами не понимают почему.

– Точно, им сказали, что надо убивать друг друга, вот и стремятся стереть себя с лица земли, – Люциан поддержал обсуждение, будто тех и нет перед ними.

– Да, только что изменится, если они убьют сейчас друг друга? – улыбка с лица Табриса не сходит, будто он наслаждается своим сарказмом над этими двумя.

– А ровным счётом ничего, их даже не похоронят, – Люциан понимает, что напряжение сменилось, и мир между ними неизбежен, ну как минимум перемирие.

– Чё, ладно, – Шакс первый отдёрнул взгляд и зарычал. – Сейчас не время тратить жизнь этого хрупкого эльфа, но если он продолжит ей рисковать, то я без капли сожаления лишу его.

– По ночам спи крепко, орк, – Исрафель отмахнулся косой над землёй и надел маску.