Текст книги "Похищение со многими неизвестными"

19

Банк «Партнерство» был закрыт для клиентов.

– Выходной, – объяснил Бахлин. – А вчера повесили объявление, что меняем программное обеспечение.

Он провел Елену и Дениса в подвал, в банковское хранилище. Следователь, к своему удивлению, увидела чистую комнату и аккуратно закрытые ячейки. Ничто не напоминало об ограблении.

– А где же следы взлома?

– Никакого взлома. Ячейки вскрыты банковскими ключами.

– Но ведь у сейфа два ключа: один в банке, другой у клиента.

– Это так. Но в банке хранятся дубликаты ключей. Грабители просто взяли их и открыли, – беспомощно развел руками Бахлин.

– Идеальное ограбление. Люди уверены, что их ценности в полной безопасности, а сотрудники банка имеют возможность залезть в ячейку без их согласия.

– Это предусмотрено договором. Там все прописано! – С жаром принялся защищать банковские правила Бахлин. – В случае просрочки оплаты; если из ячейки исходит неприятный запах; по требованию правоохранительных органов. Да мало ли причин, когда это необходимо!

– Понятно. Значит, ключ клиента – это имитация неприкосновенности.

– Как и вклады. Банк имеет доступ ко всему, что доверил клиент.

– Неудивительно, что столько банкиров в розыске. – Следователь задумчиво прошла вдоль стены из сейфовых ячеек. – Бахлин, ты хотя бы сфотографировал место преступления?

Банкир поджал губы и затряс головой из стороны в сторону:

– Я не стал рисковать. Если фотографии попадут в прессу, от меня сбегут клиенты.

– И как мне теперь вести расследование?

– Колокол, – Бахлин осекся и покосился на Лоськова. – Колокольцев заверил, что ты профи.

– Черт бы тебя побрал вместе с Колоколом! Все ячейки были вскрыты?

– Нет. Я записал номера. – Бахлин порылся в карманах и протянул бумагу.

– Тридцать шесть ячеек, – посчитала Петелина. – И теперь они пустые?

– Многие, – вздохнул Бахлин.

– Об ограблении ты не заявил. Что ты скажешь клиентам, когда они обнаружат пропажу?

– Покажу пункт договора, где прямо сказано: «При предоставлении сейфа в аренду опись вложений не производится и банк не несет ответственности за содержимое сейфа». Может, клиент пустую ячейку арендовал и предъявляет претензии.

– Ты знаешь, я бываю в бассейне. Там на кабинках тоже написано нечто подобное. Чем банк отличается от бассейна?

– Клиенты подписали договор. Неприятных разговоров, разумеется, не избежать, но перед законом мы чисты.

– «Чистюля», – процедила Петелина. – Показывай, где нашел тело охранника.

В комнате охраны к столу с мониторами были аккуратно придвинуты два стула. Петелина уже не сдерживала негодование:

– Ты здесь тоже прибрался?

– Ну… Понимаешь, я сделал так, чтобы казалось, что Митин ушел после смены.

– О господи, как работать в таких условиях! – Петелина заметила в углу чайник и чашки. – Митин в ту ночь пил чай?

– Вот эта чашка стояла перед ним. Чай я выплеснул.

– Очередное спасибо. Кланяюсь в пояс. Такое впечатление, что ты с грабителями заодно.

– Я?! – Бахлин выпучил глаза и приложил руку к сердцу. – Я – потерпевший.

– В моей практике бывало всякое, за решетку попадали и потерпевшие. Найди чистый пакет для улик.

Пока банкир растерянно озирался, стоявший сзади Денис облачился в перчатки, выудил откуда-то чистые пакеты и предложил:

– Разрешите мне?

Петелина уже не удивлялась его предусмотрительности. Она кивнула, Лоськов упаковал чашку в пакет. Следователь направилась в кабинет Бахлина. Там, по-хозяйски расположившись за директорским столом, она развернула страницу с номерами ограбленных ячеек. Рука по привычке нашла карандаш, Петелина стала обводить список овальной рамкой с острыми зубцами. Получившийся «ёжик» отражал колючий внутренний настрой следователя.

Петелина подняла голову, поймав взглядом сгорбившегося перед столом Бахлина:

– Кому принадлежат вскрытые ячейки?

– 176-я – Колокольцеву.

Елена обвела номер «176» символическим изображением колокола.

– А остальные?

– Часть – обычным клиентам, а некоторые – наши.

– Что значит «наши»?

– Основную прибыль мне приносит сеть ломбардов. Иногда граждане сдают сомнительные вещи…

– Ворованные? Откуда ты знаешь, что украдено, что нет?

– Ну… – замялся Бахлин и вопросительно посмотрел на Дениса Лоськова.

Тот уверенно кивнул, и Бахлин продолжил:

– Иногда меня предупреждают: сдадут вещи, которые надо припрятать.

– Кто предупреждает? Люди Колокола? Вот черт! А у нас стандартная процедура – после каждой кражи ювелирных изделий обходить ломбарды. Оперативники с ног сбиваются, а ты, значит, прячешь ворованное в банковском хранилище.

– Это бизнес.

– Это статья Уголовного кодекса, – возразила Петелина.

Лоськов поспешил всех успокоить:

– Давайте вернемся к делу.

– Хорошо. Краденое отлеживается в банке, а что потом с ним происходит?

– По-разному. Часть продаем, что-то переплавляем, хорошие камни сдаем ювелирам для новых изделий. Деньги с неба не падают, приходиться вертеться.

– Вот и вращайся без меня, а я поеду отдыхать! – вскипела взбешенная алчностью бизнесмена Петелина.

Она встала, собираясь выйти, но Лоськов молча преградил ей путь. Его взгляд был одновременно тверд и просил извинения. Петелина вспомнила про дочь и угрозы Колокола. Она пообещала, он дал слово. Устный договор имеет силу для вора в законе. В сложившихся обстоятельствах она вынуждена с ним считаться.

Петелина вернулась за стол, шлепнула ладонью по списку ячеек и приказала:

– Бахлин, отметь, какие ячейки – ваши, а какие – клиентов.

Банкир склонился над списком с карандашом в руке и стал рисовать значки.

– Наши я обвел кружочком, а клиентские – квадратиком. Наши ячейки обнесли подчистую.

Петелина насчитала восемь ячеек, обведенных кружком.

– Что хранилось в «ваших» ячейках?

– Антиквариат, золотые изделия. Надо смотреть квитанции из ломбардов.

С минуту подумав, Петелина приняла решение:

– Денис, вы займетесь квитанциями. Составите подробный список: что пропало и откуда поступило? Мне, Бахлин, принеси договора всех клиентов из этого списка. А также журнал учета посещений и другие документы по ячейкам, которые у вас приняты.

Бахлин закивал и попятился из кабинета. Петелина взялась за телефон. Перехватив вопросительный взгляд Лоськова, она объяснила:

– Я вызову криминалиста, Михаила Устинова. И нечего так смотреть! Колокол дал добро на привлечение его к расследованию. Криминалист возьмет на анализ чашку Митина и попробует составить на компьютере фотороботы грабителей со слов Бахлина.

– Усы и шрам, – напомнил Лоськов.

– Устинова потому и зовут Головастик. У него куча хитрых программ.

– Ни слова о Колоколе, – предупредил Денис.

– Я прекрасно понимаю во что ввязалась.

После звонка Устинову Петелина сосредоточилась на списке ограбленных ячеек.

Номера разрозненны, идут не по порядку, – заметила она. – У грабителей были ключи ко всем ячейкам. Почему выбрали именно эти?

20

– Марат, вот то, что ты искал. – Астаховская бухнула на стол перед Валеевым толстую папку размером с том «Большой советской энциклопедии».

– Ничего себе! Умели раньше работать, – искренне удивился оперативник. – Я за год меньше бумаг выдаю.

– Тут за один квартал. Все ДТП со смертельным исходом в Москве.

– Все? – Валеев стал догадываться, что толщина папки никак не связана с интересующим его случаем.

– Происшествие с Грековым я выделила, – добавила Астаховская.

Валеев заметил желтую полоску, торчащую из толщи листов, и развернул папку на этой отметке.

Непосредственно к гибели Валерия Грекова относились четыре листа: протокол ГАИ, схема происшествия, заключение судмедэксперта и постановление следователя. Каждый документ умещался на страницу.

Увидев кислую физиономию оперативника, Астаховская пояснила:

– Это рутина. Несколько случаев ежедневно только в Москве. Стандартные протоколы, стандартные заключения. Ты еще был школьником, а я работала в начале девяностых следователем. Не успевали даже огнестрелами заниматься, а тут банальное столкновение – пьяный за рулем грузовика.

Валеев быстро просмотрел документы. «Жигули» Грекова столкнулись с самосвалом «ЗИЛ» на перекрестке. Водитель «ЗИЛа» был пьян, его сочли виновным. Греков скончался до приезда «скорой помощи».

Камень вины, лежавший все эти годы на душе Марата, стал впятеро легче. Он не виноват. Спасли бы Грека полностью исправные тормоза? – большой вопрос. Возможно, тормозные трубки продолжали функционировать, а может, их сорвало именно в этой критической ситуации. Так или иначе, водитель грузовика признал свою вину.

Валеев обратил внимание на сведения о семейном положении Валерия Грекова. И задумался.

– Нашел, что искал? – вежливо поинтересовалась Астаховская.

– Большое спасибо, Людмила Владимировна. Вас отвезти обратно? – заторопился Валеев.

– А я надеялась, мы пофлиртуем. В архиве так романтично, я облегающее платье надела. – Астаховская увидела взлетевшие брови Валеева и рассмеялась: – Испугался? А если бы я была лет на тридцать моложе?

– Вы замечательно выглядите, Людмила Владимировна, – пробормотал Марат.

– Вот что, – снова стала серьезной Астаховская. – Не вздумай изменять Елене. Если ты сделаешь ей больно, я тебя… я тебя кастрирую, Валеев. Понял?

Марат промолчал. Упоминание Елены подействовало как кислота на незажившую рану. Забыть о душевной боли он мог только в работе.

Подбросив Астаховскую до дома, Марат поехал по адресу, который прочел на пожелтевших страницах протокола, заполненного в день гибели Грекова. Вот и нужный дом – обветшалая девятиэтажка.

Валеев позвонил в дверь и приготовился извиняться, если попал не туда. Все-таки двадцать один год прошел, семья Грекова могла переехать.

Дверь открыла женщина лет на пятнадцать старше Валеева. Оперативник прикинул, что именно столько должно быть сейчас вдове Грекова, если она его ровесница.

– Наталья Грекова? – спросил Марат. – Вы были замужем за Валерием Грековым.

– В чем дело? Вы кто?

– Я бывший ученик Грекова, он вел у нас секцию самбо. Сейчас работаю в полиции. Случайно попалось дело вашего мужа, решил разобраться.

– Это было так давно.

– Можно войти?

– Даже не знаю.

Женщина все-таки посторонилась. Марат зашел в квартиру, увидел на стене семейные фотографии, присмотрелся.

– Это сын Валерия? Очень похож на него.

– Это наш старший. У нас двое мальчишек.

Именно сведения о семейном положении физрука Грекова, почерпнутые из архивных документов, заинтересовали Валеева. Обычно педофилы одиноки, им не нужны жена и дети. Иногда они в разводе после короткого брака. В этом случае от жен не ускользают странности мужа.

– Я нашел в деле вашего мужа необычное заявление, – соврал оперативник, чтобы проверить реакцию женщины. – Родители десятилетнего мальчика жаловались, что Валерий Греков приставал к их сыну.

– Как приставал?

– После тренировки, в душе. Вы что-нибудь знаете об этом?

– Первый раз слышу.

– Замечали в сексуальном поведении мужа какие-нибудь странности, отклонения?

– Вы на что намекаете? Какие отклонения? Валера был обычным мужиком.

– Точно ничего? Припомните? Сейчас уже можно рассказать правду.

– Правду? – женщина подбоченилась. – Была у Валеры странность. Если увидит мою голую грудь, что бы ни делал, обязательно подбежит, схватит и расплывется в дурацкой улыбке.

– Это нормально, – вырвалось у Марата.

– Все мужики такие?

– Ну… – Валеев побродил взглядом по комнате и, чтобы сменить щекотливую тему, спросил: – Тяжело вам пришлось с двумя мальчиками после гибели мужа?

– Легко! Порхала, как воздушный шарик! – сорвалась Наталья Грекова. – Что уставились? Не нравится моя обстановка? Обои у нас новые, диван пять лет назад купили, а рамы, какие были при Валере, такие и остались. Уж извините, стеклопакеты не могу себе позволить. И Валера был бизнесмен еще тот. Бросил работу в школе, стал мотаться челноком в Турцию, завел свою точку на рынке, показывал деньги пачками, а когда разбился, я на похороны у родных занимала.

– Почему?

– Он говорил, что деньги должны вертеться, приносить прибыль. За пять дней до гибели передал кому-то всю выручку, чтобы купить-продать оргтехнику: факсы, ксероксы, телефоны. А когда его не стало, никто мне денег не вернул.

Валеев вспомнил, что в десятом классе Андрей Бахлин занялся продажей компьютеров и оргтехники. Как раз в сентябре у него появились первые приличные деньги.

– Наталья, вы не знаете, кому Валерий одолжил деньги на оргтехнику?

– Не знаю. Какому-то молодому парню. Валера говорил, что на компьютерах больше денег заработаем, чем на кожаных куртках. Только не получилось.

Грекова горестно сложила руки и села на диван, опустив голову.

Валеев попрощался. То, что он узнал за сегодняшний день, опровергало прежние откровения Бахлина около железной дороги. Не мог Греков быть педофилом. Бахлин соврал!

21

Эдуард Орлик убедился, что старший следователь Петелина более часа находится в ограбленном банке «Партнерство». Работает, стерва! Орлик чертыхнулся и уехал к себе. Всю дорогу до съемной квартиры его терзали тяжелые мысли.

«Петля объединилась с Колоколом – это не к добру. Что она там вынюхивает? Не осталось ли после нас глупых улик? Я-то за себя отвечаю, а вот Ручкин… Никогда не догадаешься, что у парня в голове».

Вернувшись в квартиру и не застав там Максима, Орлик занервничал. «Где его носит? Ведь договаривались, разведать обстановку – и обратно». Хотелось позвонить напарнику, но его телефон он сам утопил в унитазе, призывая к осторожности. Да, осторожность сейчас главное. Когда опытный следователь и криминальный авторитет объединяются, трудно ускользнуть из их поля зрения.

Щелкнул входной замок. Прежде, чем дверь открылась, Орлик затаился. Ручкин зашел в квартиру, сохраняя обычную невозмутимость.

«Парень вообще без эмоций, но в глаза ему смотреть неприятно – взгляд свинцовый, придавливающий, – еще раз убедился Орлик, подглядывая за Ручкиным из ванной комнаты с выключенным светом. – Походка спокойная, не делает лишних движений, но чувствуется в нем сжатая пружина. Идеальный напарник для грязных делишек, если держать его под контролем».

– Ты где пропадал? С девчонкой встречался? – шагнул из ванной в коридор Орлик.

– А тебе какое дело? Я же не спрашиваю, зачем ты притаился в ванной.

«Точно встречался! Неужели он способен любить?»

– Пока мы вместе, у нас не должно быть секретов друг от друга.

– Тогда выкладывай, старик, где был?

– В банке. Туда Петелина приехала. Она снюхалась с людьми Колокола и роет под нас.

– Та самая Петля, которой мы прикрывались?

– Да. Старший следователь Следственного комитета!

– Пусть роет, это ее работа.

– Зачем ты охранника замочил? Мы договаривались его усыпить.

– И ждали бы до утра. Охранник не стал пить чай, шастал за нами, в камеры наблюдал. Мы не могли ключи от ячеек взять. Ты вспомни.

«Так и было», – мысленно согласился Орлик. Недоверчивый охранник, хоть и получил инструкции от владельца банка, но держался настороженно. Ему не понравились непрошеные гости. Когда Орлик захотел посмотреть журнал учета посетителей, охранник возразил, что об этом его не предупреждали. И чай со снотворным, старый пень, глотнул всего лишь раз. А время шло.

Тогда Орлик стал подумывать: не связать ли охранника? И даже потянулся к сумке за рулоном липкой ленты, припасенной на всякий случай. А потом надоедливый охранник неожиданно охнул за его спиной. Когда Орлик обернулся, тот лежал головой на столе, будто спит. Ни крови, ни следов борьбы.

– Я даже не заметил, как ты его… успокоил.

– Меньше знаешь, крепче спишь, старик. Не забывай, что охранник нас видел и мог опознать.

– Бахлин тоже видел! Предлагаешь и его грохнуть? – раздраженно возразил Орлик.

– Я не против, – спокойно согласился Ручкин. – Только расклад такой: Бахлин запомнил прежде всего тебя. Я держался за его спиной у окна. Ты о нем и позаботься.

– Идиот! Это будет новый след к нам!

– Или тупик. Смотря как чисто ты сработаешь.

Свинцовый взгляд Максима давил на психику, и бывший подполковник решил сменить тему:

– Об этом мы еще подумаем. Что с заказчиком? Ты следил за его домом?

– У него камеры по периметру, но я нашел лазейку. Подобрался к дому, заглянул в окно. Заказчик нервничает, названивает кому-то, но, кажется, безрезультатно. Не тебе ли?

– Я пока отключил телефон. Надо взять паузу.

– А я думаю, надо скинуть ему его барахло и забрать бабки. Или ты считаешь, мы сможем сбыть эти штучки выгоднее?

Ручкин открыл шкаф. Внутри по-прежнему хранились две объемные сумки. Черная кожаная, плотно набитая деньгами Колокола, выглядела гладкой. У синей спортивной бока распирали угловатые предметы.

– Я проверю свою отметку на молнии. А то, уходили вместе, а ты вернулся раньше. – Ручкин склонился над черной сумкой и остался доволен: – Не тронул.

– Идиот! Я не притронусь к деньгам, пока мы не решим проблемы.

– Проблема у нас одна, старик: как превратить старое барахло в новые деньги.

С этими словами Максим Ручкин водрузил синюю сумку на стул, расстегнул молнию и стал выкладывать на длинный журнальный столик ценные предметы. Появились икона в серебряном окладе, распятие, украшенное драгоценными камнями, золотая икорница, шкатулка, инкрустированная жемчугом, подсвечник, швейцарские часы, статуэтки, ваза.

– Сколько это может стоить? – задумался Ручкин, опустошив сумку.

– Заказчик обещал пол-лимона баксов за одну икону.

– Небольшая, – скептически осмотрел икону Ручкин: – Древняя, что ли?

– Тринадцатый век, с Кипра. Когда турки захватили Северный Кипр, они разграбили православные храмы. Икона оттуда.

– «Грабь награбленное». Круто! Вот что, старик, давай спихнем икону заказчику и разбежимся.

– Сначала ты избавишься от Петелиной. Она въедливая, может выйти на нас.

– А ты от банкира!

– Петелина и Бахлин сейчас вместе в его загородном доме.

– Удачно.

Глаза подельников встретились. Орлик не мог выдержать прямой взгляд Ручкина более минуты и опустил глаза.

– Предлагаешь их кончить разом? – уточнил он.

– Только это тебя успокоит.

– Убери вещи в сумку. Нам надо подготовиться.

Орлику вернулась прежняя уверенность руководителя. Он знает, как сделать чисто самую грязную работу.

22

Из банка Лоськов вернул Елену в дом Бахлина. В обычных обстоятельствах Елена оценила бы красивый дом с ухоженной лужайкой, альпийской горкой, декоративными кустами и клумбами, и непременно похвалила вкус хозяина, однако сейчас она ощущала себя пленницей. «Жить будете здесь», – вспомнила она приказ Колокола. Подавленное внутреннее настроение меняло отношение к внешним красотам. Кирпичный дом с решетками на первом этаже показался ей сейчас мрачным и холодным.

– Как я понимаю, это теперь моя тюрьма, – сказала она, выйдя из машины. – К вечеру колючую проволоку над забором натянете?

– Мы же договорились, Елена Павловна, – извиняющимся тоном возразил Денис. – На время следствия поживете тут.

– Под домашним арестом, – дополнила его мысль Петелина.

– Я закажу обед из ресторана, – поспешил разрядить обстановку Бахлин. – Ты что будешь, Лена?

– Не подмазывайся – не поможет! – осекла его порыв Петелина.

Войдя в дом, она расположилась в гостиной и потребовала у Лоськова свой телефон:

– Мне надо позвонить дочери. Я должна удостовериться, что с Настей все в порядке.

– Конечно, – согласился Денис. Он протянул телефон, но из комнаты не вышел.

Петелина сверкнула глазами и демонстративно отвернулась. Услышав радостный голос дочери, Елена успокоилась.

– Настя, как у вас там?

– Классно! Здесь лучше, чем в Таиланде. Все свои, и нам весело.

Елена услышала звонкий смех нескольких голосов, среди которых ей показался и мужской.

– Ты с кем сейчас?

– С ребятами познакомилась. У нас компания.

– Дай трубку бабушке, – забеспокоилась Елена.

– Да она не с нами. В тени прячется. Позвони на ее телефон.

«Даже не спросила, когда я приеду», – обиделась Елена и перезвонила матери. Из Ольги Ивановны не надо было вытягивать информацию, она выдавала ее столько, что требовалось отфильтровывать действительно полезную. В результате Петелина выяснила, что Настя познакомилась с мальчиком Костей. Он на три года старше, ему семнадцать, он местный, из Коктебеля. Настя вечно крутится с компанией подростков, но сигарет у них Ольга Ивановна не замечала и пива тоже.

– Ответь мне честно, наша Настя влюбилась? – ужаснулась Петелина.

– Ей уже четырнадцать, Лена. Вспомни себя в ее годы.

– Я дружила с одноклассниками, – начала читать мораль Петелина, но быстро сообразила, что не это сейчас главное. – Мама, я прошу тебя, будьте осторожнее.

– Кому с кем быть осторожнее? Насте с Костей?

– Вообще. И с ним тоже. Скажи, чтобы без тебя никуда не ходила.

– Я-то скажу. И куда она меня пошлет? У меня ноги уже не те, чтобы за молодежью бегать.

– Пусть далеко не заплывает, и, пожалуйста, будет осторожнее, – как заклинание еще раз повторила Петелина.

Лоськов забрал трубку и заверил:

– Вы не беспокойтесь за дочь, Елена Павловна. Колокол хоть и вор, но мужик справедливый. Он держит слово.

– Это меня и беспокоит. А если я не найду грабителей?

– Найдете. Если не вы, то кто.

– Да, может, они уже за тысячу километров от Москвы.

– Не думаю.

– Почему?

– Я проанализировал квитанции из ломбардов и составил список украденного из ячеек. Взгляните.

– Читай, – махнула рукой следователь.

– Икона, швейцарские часы – три штуки, распятие, шкатулка, икорница, подсвечник, пара статуэток, ваза. Не находите список странным?

– Ты золотые украшения не пропустил? В ломбард обычно сдают кольца, серьги, цепочки?

– В том-то и дело, что ювелирку и ширпотреб грабители не тронули. Забрали крупные антикварные предметы. Выгодно сбыть старинные вещи можно только в Москве. В выходные они могли сдать вещи на оценку, а деньги им пообещали только в понедельник, когда откроются банки. Сумма должна быть не маленькой, ради побрякушек банк грабить не пойдут.

– Поэтому грабители затаились в Москве и ждут деньги?

– В крупном городе спрятаться проще.

– Ход мыслей верный. Денис, ты не работал, случайно, следователем?

– Скорее преследователем.

– Это как понимать?

– Сначала в спецназе, потом перевели в Москву.

– Ух ты! В каком ведомстве служил? – заинтересовалась Петелина.

– Неважно. – Лоськов нахмурился и отошел к камину.

– И как тебя угораздило оказаться у Колокола?

Денис поправили стопку дров у камина, прочел этикетку на бутылке с жидкостью для розжига.

– Это неинтересно, – наконец произнес он, и было непонятно к чему относятся его слова: к ее вопросу или информации на этикетке.

«Не хочет вспоминать прошлое, – догадалась Петелина. – От хорошей жизни к таким, как Колокол, прислуживать не пойдешь».

Петелина перешла в столовую и разложила на столе документы, взятые из банка. Следователь углубилась в привычную для себя аналитическую работу.

Минут через сорок ее потеснил Андрей с большим пакетом. Из ресторана доставили коробочки с горячими блюдами.

– Что-нибудь откопали? – спросил Лоськов, заметив, что отстраненно-задумчивый взгляд следователя трансформировался в сосредоточенный.

– Откопала, – пробормотала Петелина и обратилась к хозяину дома: – Бахлин, я посмотрела журнал учета посещений хранилища. В нем вы фиксируете дату и время, когда арендаторы пользовались своими ячейками?

– Да, так положено. Сотрудник банка делает запись в журнале, спускается вниз вместе с посетителем и открывает ячейку.

– Даже ячейку Колокола?

– Для рядовых сотрудников он обычный посетитель.

– Замечательно! – воскликнула Петелина и переключила свое внимание на изучение накладной из ресторана. – Я выбираю стейк из форели.

– Что именно замечательно, ты можешь сказать? – начал выходить из себя Бахлин.

– Тарелочки и приборы подавай. Остынет.

Хозяин дома выставил тарелки на стол и с ожесточением откупорил бутылку белого вина, которую извлек из специального винного холодильника с дымчатым стеклом и индикаторами на панели, показывающими температуру и влажность в разных зонах. На нижних полках холодильника хранилось шампанское, чуть выше – белые и розовые вина, а потом красные. Понюхав пробку с видом знатока, Бахлин удовлетворенно кивнул и достал из шкафа крупные бокалы в форме тюльпана.

– Специальные для белого вина. Не ширпотреб, что вчера в ресторане. – Хозяин дома явно гордился собой.

– После вчерашнего мне только воду. – Петелина остановила его порыв наполнить ее бокал. – В чистой воде чувствуется любая примесь.

– Я на работе не пью, – также отказался от вина Лоськов.

– Шабли Гран Крю девяноста девятого года, между прочим, – насупился Бахлин. – Превосходный урожай по винному классификатору. Охлаждено до нужной температуры.

– Двухтысячный был лучше, – возразила Петелина. – И для тебя, гада, тоже.

– Почему?

– Потому что я дочку родила. Если бы не она, Колокол не заставил бы меня работать на вас.

Обед прошел в молчании. Насупившийся Бахлин несколько раз предлагал попробовать дорогое вино, но в итоге употребил почти всю бутылку сам. Когда убрали посуду, Елена раскрыла журнал посещений банковского хранилища и положила на разворот список вскрытых ячеек.

– Я установила, что общего между ограбленными ячейками. – Она обвела взглядом притихших мужчин. – Каждой из них клиенты пользовались хотя бы раз за последние две недели.

– Грабители тоже сверялись с журналом? – заинтересовался Лоськов.

– Уверена. Они вскрыли только эти ячейки. Но почему-то одну пропустили – под номером 72.