Текст книги "Афганистан. Честь имею!"

«Не называйте меня вдовой!»

Как лебединая пара – однажды и навечно, – встретились когда-то «на улицах Саратова» два чистых юных существа – студентка Зоя и военный курсант Саша. Встретились, чтобы любоваться друг другом, чтобы непрерывно думать друг о друге, чтобы желать и дарить друг другу счастье.

И это счастье было так прекрасно! Не только для них самих. Глядя на таких счастливых, становились чуточку счастливее и добрее все их родственники, друзья и просто знакомые.

Вот как говорит о них «народная молва»:

«Со мной был такой человек, человек, любивший людей, даривший им всю щедрость и любовь своего сердца» (Николай Бакум, сослуживец, в письме родителям после его гибели);

«И не потому, что он был моим другом, а твоим мужем, говорю о нем только хорошее, поверь – ни разу он никому не дал повода даже подумать о себе плохо, в любой ситуации» (он же в письме Зое);

«В каждые курсантские каникулы он с радостью бежал ко мне (Евгения Михайловна, его классный руководитель);

«У Саши прекрасная жена, а у нас невестка» (мама, Галина Александровна, в письме в редакцию в 2000-м году. Сказано так, как будто живы и Саша, и его отец Евгений Васильевич, умерший в 1991 году);

«Не называйте меня вдовой!» (Зоя, в ответ на слова военкома, сказавшего кому-то по телефону: «Здесь у меня вдова погибшего…»).

Все ее существо не приемлет даже намека, будто оборвалось чудо их счастья. Да и как смириться с горькой участью вдовства, если он приходит к ней во сне и умоляет не верить в его смерть: «это просто кино снимают»! Да и как не поверить, если продолжается их счастье в творении их любви – в их дочери Юленьке!

За семь лет их совместной жизни Зоя не столько привыкла, сколько усвоила как непререкаемую истину, что с ее мужем, таким красивым, умным, сильным, мужественным, никогда ничего не случится. И когда перед отъездом в Афганистан он, полтора часа просидев молча, не отводя глаза от спящей дочери, прощаясь с женой, сказал словами песни: «если смерти, то мгновенной», она не сразу поняла его. Потом, в длинные душные ночи ожидания, до нее дошел потаенный смысл его слов: он боялся вернуться к ней калекой, уродом… «Только бы живой! Только бы живой!» – заклинала она судьбу.

Но, как оказалось, Саша «предчувствовал» судьбу лучше: смерть его была мгновенной. В перестрелке, при попытке капитана придти на помощь отрезанным от своих троим товарищам.

Жуткое видение цинкового гроба с прозрачным окошком, нелепая надпись «Ломакин» белилами по цинку, даже так больно похожие на родные черты лица за окошком, – все проплывало как бы мимо сознания Зои, Юли, Галины Александровны и Евгения Васильевича. Все это не вязалось с обликом и духом Саши. А дух Саши продолжал витать над своей семьей, материализуясь то в три тысячи рублей, пришедших из Хабаровска, то в две с половиной тысячи, собранные солдатами и офицерами подразделения, где он служил, в квартиру в новом доме, полученную Зоей с дочкой через год… В неоднократных приездах в «гости к Саше» того же Николая Васильевича Бакума, сокурсника по училищу Андрея Рычкова, «афганцев» Володи Шелега из Бобруйска, Саши Николаенко из Полтавы…

Зоя остается женой офицера, не вдовой…

«Живем, как на турбазе»

Из Афгана Саша за 1 год и 7 месяцев прислал родителям 52 письма. Чуть ли не в каждом втором эта фраза: «Живем, как на турбазе. Музыка играет…» Подтекст: не надо обо мне беспокоиться, я ушел в дальний «турпоход», в горы, развлекаюсь под музыку. А ведь помимо успокоительных сигналов родителям эта фраза имела еще более глубокий подтекст: это прорывалась щемящая нота лучших воспоминаний о той, «доафганской» жизни. Какая-то «музыка на турбазе» постоянно звучала в нем. Ведь он очень любил музыку.

Она звучала в нем и тогда, когда он ловил рыбу, или когда собирал грибы, когда мчался на велосипеде на тренировках или на соревнованиях, когда резал волны своим каноэ, когда ремонтировал свой и чужой мопеды, когда управлял пневмокраном. Он и в Афгане водил свой БТР, словно песню пел.

«Где только не был он на своем БТРе, – пишет в письме в редакцию его мама Римма Исаевна. – И в Асмаре, и в Асадабаде, и в Хайратоне, и в Джелалабаде, и в Баграме, и в Нангархаре, и в Кабуле. Перед армией все время спал без подушки. „Саша, почему ты спишь без подушки?“ – „А я, мама, привыкаю“».

Удивительно, как мама изучила и запомнила всю афганскую «географию» перемещений сына. Да и как ей не запомнить, если мать сама была с ним во всех этих «точках»! Каждый день, каждую минуту.

«Господи, – пишет она сегодня, – почему так судьба несправедлива к честным людям? Одной беды не бывает. Другая рядом ходит. И второго сына Юру отобрала… И лежат рядышком два сыночка, два голубя сердечные».

Пятерых подняла она с мужем Иваном Петровичем, четверых сыновей и дочь. «Все дети у нас хорошие, трудолюбивые, у всех семьи. Кто бы знал, чего мне стоило пересмотреть все письма, фотографии, документы. Даже жизни не рада становишься. Сердце обливается кровью, в голове будто черви копошатся, все тело трусится».

Ведь как все счастливо складывалось! Достаточно взглянуть на фотографию со свадьбы старшего брата («У нас сноха грузинка. А Саша стоит позади между братом и снохой, в белой рубашке, русые волосы, улыбается») Да, вот он с такой счастливой улыбкой, что явно слышится музыка, которая звучит в этот миг в его душе. Он, совершеннолетний, с аттестатом зрелости и уже с рабочей профессией крановщика, вступает смело и открыто в этот прекрасный и радостный мир. Вокруг родные, близкие, друзья. («В октябре гулял и на свадьбе сестры. Уже был пострижен. Вот и все, что он взял от жизни».)

Нет, Римма Исаевна, взял он многое. Он унес с собой музыку жизни, духоподъемный гимн светлых надежд, уверенности в завтрашнем дне. Ему предстояла еще своя свадьба, устройство своего «гнезда», большие и малые радости отцовства, рабочей и гражданской гордости.

Но… Но… И но…

«В день отправки проснулся и говорит: „Мне такой сон приснился. У меня такие предчувствия: я домой не вернусь“. Эти его слова меня прибили. И что за сон, до сих пор не знаем».

И вот уже не сон, а явь, рассказанная сослуживцем Саши Владимиром Родиным из города Новоаннинский: «…Батальон возвращался с операции. Неожиданно танк, шедший впереди колонны, подорвался на мине. Колонна, объехав машину, двинулась дальше. Александр Пономарев был в техзамыкании. Стараясь занять удобную позицию, он повел свой БТР за холм. И тут увидел бегущих душманов. Скомандовал стрелку. Но тот, совсем еще салажонок, растерялся, и Сашка сам занял место у пулемета. Но не успел прицелиться: выстрел из вражеского гранатомета был точен…»

А перед этим он писал родным:

«Мы сейчас находимся под Джелалабадом на выходе. Рядом стоит небольшое водохранилище. В нем много рыбы. Тут, как где-то на турбазе, музыка играет, по вечерам фильмы показывают. Около воды деревья стоят. Короче, отдыхаем, купаемся, загораем. Двадцатого поедем в Асадабад. Сейчас уже вечер, темно, играет музыка, которую слушал дома, и в голову лезут воспоминания по родным местам. Вчера меня представили к медали „За боевые заслуги“. На этом писать заканчиваю. Шлю всем родным огромный привет. Крепко всех целую. Санек».

«Мама, мы же воюем»

«Район под Кандагаром – вотчина душманов. Кандагар – единственная провинция, где практически ни одна банда не перешла на сторону народной власти. Наоборот, случалось, подразделения афганской армии переходили на сторону мятежников», – так писали «Известия» 28 октября 1987 года.

Но эта война была в далеком завтра, а тогда, 2 ноября 1959 года, в доме Тамары Николаевны и Анатолия Павловича Поповых был праздник. Родился наследник – сын Валерий.

Уже с пеленок он был окружен любовью и заботой как мамы, так и двух бабушек. Валерий с сестрой Таней были очень домашними. Какой там садик, когда любящие бабушки всегда рядом. Росли здоровыми, помогали взрослым по хозяйству.

Пришла пора в школу идти. Быстро привык к новому коллективу. Учился хорошо. А помогала ему во всем новая наставница – очень душевная учительница Манара Ильинична Овсякинова. А когда наступало лето, Валерий и Таня, начиная с 8-летнего возраста, ходили в лес с бабушкой Марией и приносили ягоды, грибы, фактически полностью обеспечивая семью из 6 человек всеми лесными дарами на всю зиму. Никто из родных не слышал от детей слова «не хочу делать». Но однажды произошел случай, о котором Тамара Николаевна рассказывает каждый год, 10 января: «…Как он меня напугал. Он был в 10-м классе. Пошел по воду на родник и задержался, а нужно было обедать. Я пошла посмотреть, где он. Задержался. Вышла на угол, ведра стоят, а его нет. Посмотрела на реку, подумала, что купается, нигде не вижу. На берегу (река Сухона) лежат брюки. У меня замерло сердце, сразу плохое на уме. Налила ведра воды, унесла в дом и опять иду, а его все нет. Села на скамеечку и плачу. А он переплыл реку и спрятался за большой камень – решил понаблюдать, что со мной будет. Но, наверно, понял, запрыгнул на камень и машет рукой. Переплыл реку, крепко меня обнял и извинился за поступок».

Хозяйство у Поповых было большое. Приходилось учиться многому: и косить, и боронить, и за «животиной» ухаживать. Казалось бы, растет надежная смена, истинный помощник. Но к другому лежала и тянулась душа Валерия.

Окончив восьмой класс, объявил родителям о своем решении поступать в суворовское училище, в одно из старейших, в Ленинградское. Мать говорила ему: «Хоть бы ты не поступил, сын…» Действительно, в роду никого военных не было. Откуда такое? Валерий сдал все четыре экзамена на «отлично». Но путь в строй будущих офицеров преградила медицина. Приговор был краток: «По здоровью – не годен». На душе было гадко. Но отступать Валерий не привык. Этот отказ только вдохновил его. Закончив учебу в школе и получив аттестат зрелости, уехал в августе поступать в военное училище. И сразу поступил. Учился успешно, часто писал домой, писал, как ему нравится служба и учеба.

После окончания Тюменского высшего военно-инженерного командного училища служил в Уссурийске, в отдельной бригаде специального назначения. После года службы решил жениться. Родители были не против. Леночка была им знакома еще по Тюмени. Отгуляли свадьбу в отпуске, вернулись в Уссурийск. Еще через год родился сын Женечка. Еще год, и… Афганистан. Тамара Николаевна отговаривала его, а он твердил одно: «Я не буду, он не будет, а кто будет, мама?».

И вот сейчас мы бы хотели обратиться к письмам Валерия Попова. Эти письма прислали его родные. В них нет ни слова о войне, но они расскажут больше, чем мы могли бы написать. Расскажут о том, кого мы потеряли.

* * *

«Привет из Уссурийска! Поздравляю вас с внуком, племянником и правнуком! Ваши поздравления получил, большое спасибо. Я от счастья и радости на седьмом небе, ведь у меня СЫН родился. Алене большое спасибо, такого парня родила, почти 4 кг. Очень, очень хочется его видеть, он, наверное, такой маленький, черноглазый, сейчас только о нем и думаю…

Как вы себя в роли деда, бабушки чувствуете?»

* * *

«Жив, здоров, работаю потихоньку. Служу я в Кандагаре. Здесь встретил одного земляка, точнее, землячку из Вологды, работает здесь в медроте, жена прапорщика – они здесь и поженились. Закончила наше медучилище. В феврале заменяются, едет в Союз, и я попрошу, чтобы зашли к вам, дам им адрес. Фотографию свою я вам выслал, отпустил усы, не знаю, понравится ли вам? Лена написала, что они мне не идут. Женя, говорит, меня не узнал с усами, придется сбрить ради сынули, чтобы не забывал своего папу. Лена пишет, что у него папа военный, и на всех военных смотрит с уважением.

Сынулька на фотографии большой, всем здесь нравится, симпатичный. Говорят, на папу похож. Очень жалею, что растет без меня, как бы хотелось его увидеть, время идет быстро, но до отпуска еще далеко.

Вот такие дела. Таня, ты за меня не расстраивайся, тебе сейчас нельзя волноваться, а то малыш крикливым будет. Буду писать чаще, чтобы ты и мама не расстраивались. Береги себя и, значит, своего малыша».

* * *

«Привет из Афганистана! У меня все нормально, жив и здоров. Работы всегда хватает. С каждым днем становится все жарче, уже доходит до 30, а впереди еще лето. Вы с Женей молодцы, растете богатырями, будущий командир таким и должен быть – крепким и здоровым. Пусть таким и растет. Таня, маму заставляй лечиться, а то она совсем с этой работой изведется, пусть хоть немного отдыхает…»

* * *

«Здравствуйте, мои дорогие, родные! Жив и здоров, на службе все нормально. Из дома, из Тюмени Лена с Женей пишут часто. Женя мне руку свою рисует, она становится все больше, растет сынуля. Скоро уже весна, а без снега вроде, и зимы не было. Один раз за всю зиму выпал снег, да дожди были. 23 февраля встретили хорошо, посидели своей компанией, вспомнили всех родных, близких и тех, кого уже нет с нами. А сейчас обычные будни, работа, служба. Ну, а у вас сейчас забот прибавилось, племянник, наверное, дает о себе знать. Как он, спокойный или кричит, как наш Женя?..»

* * *

«11 марта 1986 года. Кандагар.

…На улице уже весна, скорей бы лето и отпуск. Лена с Женей пишут часто. Женя с улицы уходить не хочет, все гуляет, в снегу валяется. В ясли его Лена никак не оформит, не дают места в ближних яслях. Жалко, меня там нет, я бы сходил куда следует.

Пишите, как у вас дела, что нового? Как племянник мой? Таня, ты пишешь, что так же спит, как его дядя, кричит. Ничего, пусть развивает командирский голос – может, пойдет по стопам дяди, надо же кому-то династию продолжать…»

* * *

«26 марта 1986 года. Кандагар.

Как ни странно, у нас до сих пор прохладно, дожди идут, раньше, говорят, такого не было, жара уже в это время была. Ну, ничего, так лучше, а то как припечет под 50, тогда о холоде будем думать. А у вас весна – настоящая, русская весна с черемухой, сиренью, яблонями и русскими березками… Как бы мне хотелось в это время попасть в Нюксеницу и походить по лесу.

Мама, ты у нас добрая, справедливая, но ведь и о своем здоровье надо подумать, о своих внуках и внучках, чтобы они видели бабушку всегда здоровой, так что давай, мама, с работой решай, если нужно материально, я помогу. Деньги – не главное в жизни, так что, мама, очень тебя прошу, сделай все, чтобы у тебя было здоровье и, приехав в отпуск, я бы увидел тебя еще более веселой и молодой…»

* * *

«Таня, получил твое письмо, но с ответом чуть задержался, так как был на выходе. У меня все нормально, особых изменений нет. Таня, ты пишешь, что мало пишу про себя, а что писать, если все одно и то же каждый день, главное – что жив и здоров.

Скоро день рождения и праздник. Если будем в роте, то отпразднуем, но все равно не так, как дома. Как мой племяш растет синеглазый, главное, чтобы не болел, берегите».

Тогда же, в ноябре 1986 года, Валерий был контужен во время боя и сообщил в письме, что представлен ко второму ордену Красной Звезды.

* * *

«…Я не успел никого поздравить с этим госпиталем. Да и забыл вам написать, что лежу в госпитале, только не пугайтесь, ничего страшного, были на выходе и подорвались на мине, все живы и здоровы. У меня небольшие ушибы и легкое сотрясение мозга. Сейчас все прошло, через три дня в роту выпишут… В госпитале никаких забот, отдыхаю, хотя уже надоело, хочу в роту…

Вот о себе и все вроде… В Вологде у вас уже, наверное, снега полно и холодно. Таня, ты мне про нюксенские новости пиши, не забывай, мне все интересно. Передавай от меня в Нюксенице всем нашим ребятам привет, я думаю, меня еще в Нюксенице не забыли».

* * *

«…После госпиталя в Союз я, конечно, не приеду. Дают только десять суток при части отдыхать. Так у меня по-старому, ждем нового года… Пишите обо всем, не расстраивайтесь за меня, все нормально будет. Мама, а в госпитале ко мне каждый день приходили мои ребята, не забывают, так что заботятся».

* * *

«Привет из Афгана!.. Во сне вижу всех вас, снится, как мы встретимся. Сегодня очень хорошо видел Лену и Женю, даже думал, что уже дома, осталось еще полтора месяца, доживем как-нибудь. У нас жара под 40, но я уже привык. От Лены с Женей ходят письма. Женя все балуется, ходит уже в ясли. Как с мамой расстаются утром – плачут, а потом Женя плачет, не хочет уходить из яслей…»

В тот последний день жизни, 10 января 1987 года группа специального назначения под командованием капитана В. А. Попова принимала участие в налете на базовый район моджахедов севернее Кандагара. Выпрыгнув первым из вертолета, капитан огнем из автомата уничтожил расчет крупнокалиберного пулемета, обеспечив тем самым успешную высадку всей группы. В ходе боя создалась угроза нападения с фланга. В случае осуществления этого маневра мятежники могли выйти в тыл всего отряда и вырваться из окружения. На пути бандитов стала группа капитана Попова… и они не прошли.

Уже при взлете вертолет обстреляли, он загорелся и упал. Дверь заклинило. Командир начал помогать своим бойцам покидать горящую машину через иллюминаторы. Действовал решительно. Успел спасти десятерых бойцов.

«Бойцы» – это его любимое слово. Никогда не говорил «солдаты», только «бойцы». Сестра Таня вспоминает, что это слово он говорил и гордо, и ласково. Говорил так, как не говорят о подчиненных, так говорят только о друзьях или о детях.

Он спас тогда всех своих бойцов. Смертельно раненный в грудь очередью из душманского пулемета, Валерий Анатольевич только себе не успел помочь. Вертолет взорвался…

Смерть всегда забирает лучших – ведь они всегда впереди, там, где труднее, где кто-то нуждается в помощи, ждет, верит. Они становятся примером для живых. И Валерий Анатольевич является примером для своего 13-летнего сына Жени и для 11-летнего племянника Александра.

Его помнят однополчане, одноклассники, учителя. На фасаде школы, где он учился, установлена мемориальная доска.

Вот только бездушные чиновники «ушли» второй орден Красной Звезды. Отец, Анатолий Павлович, пока жив был, так ничего и не добился, ответ был один: награжден посмертно.

За мужество и героизм, проявленные в том последнем бою с душманами, капитан Валерий Анатольевич Попов Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 июня 1987 года награжден орденом Красного Знамени (посмертно).

Валерий Анатольевич Попов погиб 10 января 1987 года. Ему шел 28-й год.

…Последний раз он приехал домой в июле 1986 года. В отпуск. Похудевший. Постаревший. Когда он разобрал чемодан, мать спросила: «Что же ты не привез ничего Танюше?!».

– Мама, мы же воюем…

«Я вам жить завещаю»

…В детстве он мечтал стать летчиком. Мама, Зинаида Ивановна, вспоминает, как 1 сентября в первый класс 12-й школы он пришел с забинтованной головой. В деревне у бабушки попросила его принести ведро воды с колодца, да не рассчитала силенки сына. Крепко ударило его по голове железной ручкой. Мама – в крик, а Толя и виду не подал, что испугался или больно. Увезли на «скорой» в город, и врач, видя такое самообладание, спросил: «Кем ты будешь?». «Летчиком», – был ответ. И потом часто поглядывал в зеркало, рассматривая картонные погоны на плечах. До настоящих путь был неблизкий и нелегкий. Но родители Анатолия – Зинаида Ивановна и Виктор Алексеевич – сумели так воспитать сына, что он шел к намеченному твердо и смело.

Денег лишних в семье не было. Даже чтобы поехать в трудовой лагерь на юг, деньги на билеты Толя заработал сам. После седьмого класса он сообщил матери, что устроился работать на летние каникулы. Мать одобрила и спецовку ему дала, а вечером, увидев его такого усталого, пожалела, стала отговаривать. Но он работу не бросил. Заработанные деньги отдал матери, попросил только купить ему спортивный костюм.

В Череповецкое высшее военное инженерное училище радиоэлектроники (тогда училище связи) он поступил в 1973 году. Закончил его с хорошими и отличными оценками.

Специалист первого класса, он совершил 125 прыжков с парашютом из различных типов военно-транспортной авиации. Служил в ГДР, потом на Дальнем Востоке.

Проходя службу в ГДР, Анатолий приехал в отпуск в родной город 2 августа 1979 года. На танцах в городском парке молодой, цветущий старший лейтенант встретил красивую стройную девушку Валю, и… 25 августа они уже отпраздновали свадьбу.

Валентина Михайловна вспоминает: «Мне понравилось в Толике его скромность, деликатность, необыкновенная доброта. А еще – аккуратность в одежде. Моя мама лежала тогда в больнице, мы вместе ходили ее навещать. Помню, когда однажды застали ее в плохом состоянии, я сильно расстроилась, плакала, а он меня уговаривал, успокаивал, как ребенка. Уже тогда я была очень тронута таким умением поддержать в трудную минуту».

Этих трудных минут у жены офицера было впереди много. Из ГДР Анатолия перевели в Уссурийск. Целый год они не имели возможности разгрузить контейнер с вещами. Он так и стоял на железной дороге – у молодой семьи не было никакого жилья. С маленькой дочкой Снежаной на руках они переходили из квартиры в квартиру, ночуя у знакомых, у сослуживцев. И в бараке пожили, когда получили наконец одну комнату на двоих с другой семьей. Так и жили, разгородившись занавесками. Было холодно. Спали в тренировочных костюмах. Питьевую воду привозили, ее приходилось запасать. Анатолий был сильно занят на службе, мало чем мог помочь жене. Несмотря на все трудности, Валентина, вышедшая замуж студенткой, окончила (но уже заочно) политехнический институт. Наконец им дали отдельную квартиру. Снежана пошла в детский садик, мама работала и еще училась на курсах экскурсоводов.

Много занимался самообразованием и Анатолий. Офицер Тихомиров быстро продвигался по службе. К 1986 году он был в звании майора и собирался поступать в академию. Уже были собраны все документы и оставались незначительные формальности, когда его вдруг вызвали в штаб и предложили поехать в Афганистан. Естественно, Валентина Михайловна была против.

«Толик сказал мне, – вспоминает Валентина Михайловна, – я же офицер, Валя, я принимал присягу и должен быть там, где нужны мои знания и опыт…»

В январе 1987 года она проводила мужа в Москву, откуда он прибыл в Кабул, а сама осталась с дочерью в Уссурийске.

Из Афганистана, в письме, датированном 30 января 1987 года, он писал: «Прибыл в Кандагар, до этого находился в Кабуле. Живу на вилле – по-нашему дачный домик. Обстреливают. Хочется надеяться на лучшее, может быть всякое, как повезет. Но я оптимист, верю в хорошее. Как говорится, у каждого своя судьба. В ближайшие дни должны пойти на операцию, я прошусь, но пока не отпускают, хочу попробовать себя в деле. Вы не думайте, что это просто громкие слова, – не хочется быть хуже других».

Позже он писал: «Обстановка сложная, невзирая на то, что идет национальное примирение, „духи“ свое дело знают…»

Действительно, громких слов майор не любил. Был он очень надежным.

Друзья рассказали о гибели Анатолия. Он успел побывать на двух операциях. Однажды машина с командным составом по дороге от аэродрома до городка попала в засаду. Подлые бандитские пули прошили тело Анатолия. Он умер по дороге в госпиталь.

Всего два месяца пробыл майор А. Тихомиров в Афганистане. Было там такое правило: в течение первых двух месяцев вновь прибывших к участию в боевых операциях не привлекать. Но Тихомиров руководствовался не столько инструкциями, сколько чувством долга. Он сам попросил направить его на боевую операцию. И погиб.

Когда его друг и одноклассник Юрий Копейкин ехал в Афганистан (а ребята знали, что их посылают на место того, кто погиб), он никак не мог предположить, что этот погибший – Толя Тихомиров.

Валентина Михайловна, получив горькое известие, вернулась с дочкой в Череповец. Сначала ютилась с матерью с одной квартире, потом получила крохотную однокомнатную, в которой с трудом смогла поставить письменный стол для дочери-школьницы.

До сих пор уже повзрослевшая дочь Снежана задает один и тот же вопрос, на который никто не может дать вразумительный ответ: «Почему такого хорошего папу убили?». Объяснить случившееся невозможно. Снежана хорошо помнит своего папу, такого доброго, такого веселого и молодого.

В комнате висит большой портрет Анатолия, на нем слова: «Помните: я вам жить завещаю».

Это очень правильно: жить и помнить.