Текст книги "Салют. Стихи и рассказы"

Необычный почтальон

По дороге в деревню Озерки мы нагнали бричку. Но, к нашему удивлению, седока в ней не оказалось.

Мы вылезли из машины. Я остановил лошадь. Она беспрекословно послушалась, стала на дороге. Мы заглянули в бричку. К сиденью был привязан мешок. В нём лежали газеты и письма.

– Странно! – сказал мой приятель. – Бричка почтовая, а где почтальон?

– В том-то и дело!

Пока мы рассуждали, лошадь стояла. Но вот она увидела, что мы возвращаемся к машине, и двинулась в путь.

– Поедем потихоньку за ней и посмотрим, – предложил мой приятель.

До Озерков было ещё километрадва. Мы продолжали медленно двигаться вслед за бричкой. Лошадь спокойно трусила по дороге, лишь изредка замедляя шаг и оглядываясь в нашу сторону.

Наконец мы въехали в село. Лошадь свернула с дороги и остановилась возле второй крайней избы. Мы тоже остановились. В это время из калитки вышел старик, деловито привязал лошадь к столбу и стал снимать мешок.

Заметив нас, он спросил:

– Любопытствуете?

– Да не просто любопытствуем, – сказал я. – удивляемся. Может, случилось что с почтальоном?

– А чему ж тут случаться? – хитро засмеялся старик. – Вот она и есть наша почтальонша – Марья Иванна, а попросту Машка! – И он похлопал лошадь. Дорога у нас до почты близкая, ей известная. А там её уже все знают. Вот она и бегает туда-сюда.

Сложное поручение

В годы войны был у меня товарищ. Мы шутя называли его звероводом. Это потому, что по профессии он зоотехник, работал раньше в зверосовхозе. Ну, а на фронте, в нашем артиллерийском дивизионе, он был разведчиком. Очень гордился наш зверовод своей военной профессией. И верно, лихим разведчиком он был!

Мы стояли на окраине большого немецкого города, когда нашего зверовода неожиданно вызвал к себе командир дивизиона.

– Вы были до войны зоотехником? – с ходу спросил он.

– Так точно!

– И работали в зверосовхозе?

– Так точно. Выращивал соболей и серебристых лисиц.

– Отлично! – сказал командир. – Берите мою машину и немедленно отправляйтесь к коменданту города. Он ждёт.

Ничего не понимая, зверовод спросил:

– А разрешите узнать, товарищ майор, зачем?

– Там узнаете, – сказал майор, сдерживая улыбку. – Торопитесь!

Прибыл зверовод к коменданту города – молодому подполковнику.

Комендант задал ему те же самые вопросы, а потом сказал:

– Очень хорошо. Есть поручение. Немедленно отправляйтесь в зверинец и берите бразды правления в свои руки. Я подписываю приказ о вашем назначении комендантом зверинца. Даю в ваше распоряжение роту солдат. Обеспечьте животных едой, накормите всех до одного, а то они кричат там с голоду. Немцы их уже дня четыре не кормили. И ещё одно, самое сложное. Там есть бегемот. Его ранило осколком в спину. Надо немедленно оказать ему помощь…

– Но простите! – взмолился зверовод. – Я же зоотехником был, с лисами дело имел, но никогда…

– Я до войны тоже никогда не был комендантом города, – перебил его подполковник. – Музыку преподавал в школе. А сейчас приходится. Выполняйте! И в случае чего беспокойте меня. Смотрите, чтобы ни одна зверюга не пропала!

Хочешь не хочешь, а приказ пришлось выполнять. Явился зверовод на место новой службы и ужаснулся. Хоть и небольшой зверинец, а хлопот полон рот. Тигр, два медведя, обезьяны, птицы – все ревут и галдят, еду просят. В бассейне голодные тюлени мечутся. Испуганные олени и горные козлы по дорожкам зверинца бегают. А тут ещё раненый бегемот! Плавает бедняга в воде, вздымая волны, и от боли орёт так, что хоть уши затыкай.

Принялся зверовод за работу. Сначала самое сложное сделали: накинули на бегемота канат, зацепили, подтащили его к решётке и тут связали. Теперь можно и рану промыть, залить её йодом и наложить швы. Рана не очень серьёзная, а кожа у бегемота толстая – заживёт!

Пока часть солдат возилась с бегемотом, другая ловила разбежавшихся животных да корм для них доставала. Приближался вечер. Насытившиеся звери немного успокоились.

Настал час нашего отъезда. Зверовод, обрадованный тем, что справился с порученным заданием, прибежал к коменданту города.

– Разрешите, товарищ подполковник, ехать со своими? – попросил он.

– Нет! Так дело не пойдёт, – сказал комендант. – Оставайтесь на месте до тех пор, пока мы не найдём сведущих в «зверином» деле людей. Я уже послал запрос. А потом вы догоните своих.

– Да понимаете, – взмолился зверовод, – стыдно мне! Этот бегемот за мной неотступно ходит, ну как поросёнок какой. Ребята смеются. Ведь я разведчик всё же, а тут бегемот…

– Ничего! – улыбнулся комендант. – Придётся потерпеть! Выполняйте!

Так мы и уехали без нашего зверовода. А догнал он нас лишь через две недели возле Эльбы.

Первым делом явился к командиру дивизиона:

– Разрешите доложить, товарищ майор! Ваш приказ выполнен. Зверинец в полном порядке. Потерь нет. Бегемот здоров!

– Благодарю за службу! – весело сказал командир.

– Служу Советскому Союзу! – ответил наш товарищ.

С того дня так и стали мы звать нашего зверовода комендантом бегемота.

Сила привычки

Многие годы совхозное стадо паслось на большом лугу речушки Каменки. Места здесь были тихие, раздольные, с невысокими, но сочными травами. Правда, Каменка от лета к лету мельчала, да и луг к середине июля покрывался бестравными сухими лысинами, и все же пока и кормов и воды для скота хватало.

Но вот позапрошлым летом на берега Каменки пришли рабочие. Затрещали тракторы, бульдозеры, автомашины, зашумели экскаваторы и отбойные молотки.

На реке стали строить плотину и электростанцию, а чуть дальше, у леса, – прокладывать шоссейную дорогу. Коровы по-прежнему паслись на лугу и не то с любопытством, не то с беспокойством прислушивались к непривычному шуму. Но прошел месяц, другой, и коровы уже не обращали внимания на рев моторов.

Привыкли.

Вечером, перед заходом солнца, работы на строительстве прекращались.

Как только стихал шум моторов, коровы уже знали: пора отправляться домой.

Стадо само брело в деревню. Пастуху ничего не оставалось делать, как отрываться от книжки и шагать за своими подопечными. Так было каждый вечер два лета подряд, пока шло строительство.

Но вот работы закончились. Была готова плотина и электростанция, проложен участок новой дороги. Солнце еще стояло высоко в небе, когда заглохли моторы тракторов и машин, перестали шуметь отбойные молотки и вспыхивать огоньки электросварки. Перевалив за бугор, последний тягач увёз по новому шоссе походный вагончик строителей.

И вдруг пастух заметил, что коровы в стаде забеспокоились. Они перестали щипать траву, повернулись в сторону реки и с удивлением прислушивались к наступившей тишине. Наконец, словно поразмыслив о чём-то, они медленно двинулись в сторону деревни.

– Куда пошли? Давай назад! – закричал ничего не понимавший пастух, стараясь повернуть стадо.

Коровы на минуту останавливались, смотрели на пастуха внимательными, задумчивыми глазами и вновь шли по дороге в деревню.

Как ни бился пастух, а остановить стадо так и не смог. Только когда коровы подходили уже к скотному двору, он понял, в чём дело.

С трудом привыкали коровы к шуму, а теперь придется их к тишине приучать. Видно, и у коров есть сила привычки!

Хитрый симпатяга

Когда я был на Дальнем Востоке, то долго думал, что бы поинтереснее привезти оттуда в подарок своим ребятам. Тигра, пожалуй, не довезешь, мишку – тоже, ну а кита – и подавно.

– А вы бурундучка отвезите, – подсказали мне охотники. – Мы его мигом словим. Он безобидный, симпатичный, в дороге удобный.

Достали они мне бурундучка. Маленький – меньше белки, рыжеватый, с чёрными полосами на спине и хвосте. На мордочке большие любопытные глаза и такие же любопытные уши. В общем, не зверь, а симпатяга. Так я его и назвал.

Приготовили Симпатяге небольшой ящичек с дырками, насыпали туда немного зерна и ягод. Только на дорогу.

Я взял ящичек и поехал на аэродром. На ТУ-104 до Москвы одиннадцать часов полёта. Погода хорошая. Доберусь!

В самолете Симпатяга вел себя настолько спокойно, что мои соседи даже не обратили внимания на незнакомого пассажира. Взревели моторы, и наша машина поднялась за облака. Теперь совсем хорошо: никто не услышит, как шевелится Симпатяга.

А Симпатяга шевелился, подставлял свою мордочку к дыркам ящика, пыхтел. Видно, очень ему было любопытно посмотреть, где он находится.

Прошло несколько часов полета, и мы – в Иркутске. Посадка, опять взлет, и вскоре – Новосибирск. А от Новосибирска до Москвы – рукой подать!

Вот уже самолет наш идёт на посадку. Я прислушиваюсь. Симпатяга что-то замолк. Только что грыз зерно, поминутно подбегал к дыркам – и вдруг всё тихо.

Вышли мы из самолета. Я сразу же приоткрыл ящик – хотел посмотреть, что случилось, но не тут-то было. Не успел я опомниться, как мой Симпатяга уже бежал по бетонному полю аэродрома в сторону леса. Да так бежал, что, наверно, на машине его не догонишь – не только пешком. Через минуту и хвоста его не было видно.

– Вот вам наказание за провоз незаконных пассажиров! – пошутил один из летчиков.

– Да! Обидно. Перехитрил меня Симпатяга, – сказал я. – Доставил его бесплатно из Владивостока в Москву, а он удрал!

Прошёл месяц. Как-то в выходной день поехали мы с дочкой в лес. Он как раз неподалеку от аэродрома находился.

Ходим мы по лесу, грибы собираем.

Вдруг дочка как закричит:

– Папа! Папа! Смотри, зверёк!

Я подбежал. Гляжу – своим глазам не верю: сидит на суку мой Симпатяга. Сидит и на нас хитро поглядывает.

– Это белочка, – говорит дочка. – Только почему-то очень смешная: полосатая вся.

Ну, я уж не стал огорчать её – рассказывать, как сбежал мой дальневосточный подарок. А про себя подумал: «Определенно это мой! Иначе откуда же появился бурундук в Подмосковье!»

Полосатая киса

Историю про полосатую кису я узнал в пионерском лагере на реке Уссури.

Встретил я в этом лагере девочку. Девочка как девочка: с косичками и галстуком. Одно было удивительно: звали её необычно – Полосатая киса.

«Почему, – думаю, – полосатая? Кофточка у неё не полосатая. Видно, дело не в этом».

И верно. Слышу, что некоторые ребята ещё проще зовут девочку:

– Киса! Киса!

И девочка не обижается.

Решил узнать у неё самой.

Спросил.

А девочка засмущалась, покраснела.

– Да, так, – говорит, – это они просто шутят…

– А как же тебя на самом деле зовут?

– Лена, – говорит.

Чувствую, что Лена не хочет рассказывать, в чём дело. Я решил не смущать её вопросами.

Спросил у вожатой.

Вожатая рассмеялась.

– Ну и чудачка! – говорит. – Это просто смешная история. В позапрошлом году, когда Лена ещё только окончила первый класс, она здесь у нас, в тайге, тигренка нашла. Нашла и в лагерь принесла на руках. Вот, мол, какая смешная полосатая киса! Мы перепугались тогда. Думали, что тигрица вслед за малышом в лагерь нагрянет. Но всё обошлось благополучно. Видно, тигрёнок отстал от матери, а может, и погибла его мать. Славный он был, очень маленький, ласковый. Вот Лена и приняла его за полосатую кошку. Выкормили мы его из бутылки, а потом в зверинец передали, когда подрос. С тех пор и зовут наши ребята Лену Полосатой кисой.

Вот и вся история.

Ну, а Лена теперь, конечно, уже выросла и ни за что не перепутает тигрёнка с кошкой.

Ехидна

Кто не слышал слова «ехидна»?

– Вот – ехидна! – говорят обычно про злого, недоброжелательного, ядовитого человека.

Или:

– Он – мастер ехидничать!

Значит, живёт где-то такой зверь, хуже которого на свете нет, раз его именем самых плохих людей называют.

Так многие считают, так и я долгие годы считал, хотя живую ехидну, кажется, только на картинках в учебнике зоологии видел, да и то давно, в школьные годы.

И вот в Чили, в городе Вальпараисо, попал я в дом одного профессора – любителя животных. Оказалось, что он, как и я, много путешествовал, но, на зависть мне, не просто смотрел мир, а привозил из каждого путешествия что-то живое. Жили у него дома и попугаи всякие, и пяток обезьян, и рыбы – для чилийцев заморские, и даже сумчатая собака, выполнявшая роль обычной нашей дворняги – домашнего сторожа.

Время шло к вечеру.

Профессор как раз вернулся из очередной поездки в Австралию, и я с удовольствием слушал его рассказ про страну, в которой никогда не был. Слушал и все время посматривал на какой-то необычный ящик, который стоял в комнате. Ящик фанерный, поставленный верхней крышкой кверху, довольно большой, даже для обычного ящика, в котором пересылают по почте посылки. И хотя тут же в комнате, где мы сидели, стояли клетки с попугаями и птицами, аквариумы с рыбами и террариумы с ящерицами и змеями, а стены украшали десятки чучел и коробок с бабочками, этот ящик на паркетном полу выглядел странно.

Неожиданно ящик чуть пошевелился, и из-под него, как мне показалось, мелькнуло что-то длинное, похожее на большого червяка или маленькую змею, и оставило мокрый след на паркете.

Профессор заметил мое любопытство:

– О-о! Это удивительное создание! Я таки его привез из Австралии, но с большими трудностями. Редчайший экземпляр! Даже Брем, Земон и Гааке, не говоря уже о Гарно и Беннет, не могли осуществить то, что, кажется, мне удастся… Только, простите, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!

Профессор назвал имена величайших знатоков животных, которых я знал по книгам, но кто же там, под этим ящиком?

И я не выдержал:

– А всё-таки кто это?

Словно счастливый ребёнок, вдруг узнавший что-то сверхъестественное, солидный профессор прошептал:

– Тише! Этим я и собирался удивить вас!.. Мне уже удавалось… И, кажется, удастся… Только бы не сглазить! Тьфу-тьфу!

Тут хочешь не хочешь ещё больше заинтересуешься. И я даже почувствовал, что вступил в какую-то загадочную игру. Необычную игру! Рядом – профессор, а я чувствую себя мальчишкой. Так интересно! Но и профессор сейчас – почти мальчишка, ребёнок.

– Тише! – шепчет он. – Мне думается, что сейчас…

И это «сейчас» произошло.

Опять ящик пошевелился, опять из-под него высунулось что-то длинное, слюнявое и теперь уже явно похожее на язык, и вслед за ним появился нос. То ли нос, или клюв, как у птицы. Но похож он был на трубку. И маленький рот, из которого выскакивал язык.

Мы замерли.

Профессор молчаливо ликовал.

На паркет вылезло существо странное, но и чем-то на кого-то похожее. Ёжик! Конечно, почти наш ёжик! Только размером больше – раза в три, да и с носом необыкновенным, и…

– Иглистая ехидна, – прошептал профессор.

«Неужели ехидна?» – хотел спросить я, но тут было не до слов.

Неслышно, низко опустив голову, обнюхивая воздух, чуть суетливо и беспокойно, ехидна прошлась по паркету в сторону книжных полок и оттуда посмотрела на нас внимательными, с белыми шерстинками вокруг глазками.

И хрюкнула.

Хрюкнула почти по-поросячьи.

И все же – почти ёжик. Или крот? Но если ежик, то очень большой!

На спине среди гладкой, коричневатой щетины – иглы. Частые-частые. Вроде и не разберёшь, где щетинистая шерсть, где иглы.

Ехидна ещё раз взглянула на нас, хрюкнула и, скребнув по паркету сильными лапами, скрылась где-то за книжными полками, у окна.

– Очень симпатичная зверюшка! Впервые вижу! – сказал я.

Профессор был счастлив

Он рассказывал о том, как кормит ехидну муравьями и термитами, как поит водой с мёдом или сахаром, как отвёл для неё в саду специальное место, где она зарывается в землю, и ещё, и ещё, и ещё всякое.

Правда, я не видел, как ласково облизывает ехидна руки профессору, как узнаёт его по голосу, как по ночам возвращается из сада домой, но, право, зверюшка эта мне очень понравилась. И ничего не было в ней «ехидного».

Думаю, мой друг чилийский профессор может гордиться, что ему удалось приручить австралийскую иглистую ехидну, чего не удавалось прежде ни Брему, ни Земону, ни Гааке, никому из других крупных знатоков и любителей животных.

Вот только не знаю, как сейчас поживает сам профессор. В 1973 году в Чили случились неприятные события. Фашисты совершили военный переворот. Много людей погибло и гибнет в Чили. Много хороших людей.

Рави и Шаши

Рави и Шаши – маленькие. Как все дети, они часто шалят, а иногда и плачут. И едят они тоже как маленькие дети: рисовую кашу с молоком и сахаром им кладут прямо в рот. Иначе есть они не умеют.

Если бы Рави и Шаши понимали по-русски, они узнали бы, как звучат их имена на нашем языке: Солнце и Луна.

Но они не знают свои русские имена.

– Солнце! Солнце! – кричат ребята Рави, а он даже носом не поведёт.

– Луна! Луна! – зовут ребята Шаши, но она и не оборачивается.

– Наверно, мы их путаем, – говорят ребята. – Смотрите, ведь они совсем одинаковые!

И правда, Рави и Шаши очень похожи друг на друга. Но они не брат с сестрой и даже не дальние родственники…

Такими я узнал индийских слонят Рави и Шаши, когда они приехали в нашу страну. Их прислал в подарок советским детям премьер-министр Индии Джавахарлал Неру.

«Когда я был в Советском Союзе, – писал Неру, – я имел удовольствие встретиться с большим числом детей, и повсюду они передавали мне послания для детей Индии. Теперь от имени детей Индии я посылаю детям Советского Союза два весьма солидных послания. Эти послания – два слонёнка. Хотя они уже большие, они на деле ещё дети, им всего по году. Они едут к детям Советского Союза как послы детей Индии, неся с собой дружеские, добрые пожелания… Я надеюсь, что дети Советского Союза подружатся с этими маленькими послами и будут помнить о детях Индии, которых представляют эти послы».

Им, нашим маленьким друзьям – Рави и Шаши, – и посвящается этот рассказ.

Есть на юге далёкой страны Индии чудесный и богатый край, который называется Майсор.

Здесь и родился Рави.

Мать Рави – рабочая слониха. Её зовут Лалита.

Восемь лет прошло с тех пор, как Лалиту поймали в джунглях и приручили.

Слониха стала помогать людям в работе.

Каждый день выходил Рави с матерью на работу. Конечно, сам работать Рави не умел. Он только смотрел, как легко и просто переносит Лалита большие брёвна и тюки с хлопком, тяжёлые камни и мешки с рисом.

Однажды утром Лалита грузила на машины связки сахарного тростника. Рави посмотрел, как мать берёт хоботом огромные связки, и тоже принялся за работу. Вынул хоботом из связки тростниковый стебель и понёс. Стебель был длинный и волочился одним концом по земле. Но Рави не сдавался. Он дотащил стебель до машины и здесь передал его матери. Сам положить тростниковую палку в кузов машины Рави не смог.

Рави вернулся назад и, расхрабрившись, потянул хоботом целую связку тростника. Дёрнул раз, дёрнул два – связка ни с места. Дёрнул ещё раз, и вдруг ноги у Рави так задрожали, что он чуть не упал.

Увидела это Лалита. Она подошла к Рави, обняла его хоботом и отвела в сторону.

Рано тебе, малыш, браться за работу!

У Рави покладистый характер. Когда его повели на станцию, Рави не сопротивлялся и не кричал. Он жил среди людей и никого не боялся.

Рави привезли в город Бангалор. Здесь, на железнодорожной станции, его уже ждал товарный вагон.

Пол вагона был устлан травой, а посередине стояла перегородка. По дощатому помосту Рави поднялся в вагон и встал слева от перегородки. Он сразу же занялся делом: один пучок травы взял хоботом в рот, другой бросил себе на спину, потом – опять в рот и опять на спину.

Во время этого занятия Рави услышал чей-то крик. Он выглянул из двери вагона и тут увидел Шаши. Шаши упиралась и не хотела идти в вагон.

Рави не сводил глаз с Шаши. Интересно, почему это она упирается и кричит? Рави, конечно, не знал, что Шаши всего несколько дней назад поймали в далёких Кургских джунглях и она ещё не привыкла к людям.

Но вот двое мужчин втащили Шаши в вагон и поставили справа от перегородки.

В вагоне было полутемно, но это не помешало Рави протянуть хобот в сторону своей соседки. Он дунул, даже фыркнул, но Шаши не обратила на него внимания. Она забилась в угол и опустила голову.

Наконец вагон прицепили к поезду.

Машинист дал свисток, и состав тронулся.

Шаши переступила с ноги на ногу и повернулась головой к перегородке. Так, по движению поезда, стоять было куда удобнее.

Рави потоптался на месте и тоже подошёл к перегородке. Знакомство состоялось.

На вторые сутки Рави и Шаши приехали в большой город – Бомбей. Их вагон пригнали в морской порт и поставили на запасный путь. Но оказалось, что путешествие ещё не кончилось.

Слонят стали готовить в дальнюю дорогу.

Заработали в порту пилы и топоры. Это столяры и плотники сооружали для Рави и Шаши специальные клетки. Удобными, просторными должны быть клетки для слонят, и обязательно прочными. Поэтому делали их не из обычных досок, а из самого крепкого в Индии «железного дерева».

Застучали в мастерской швейные машинки. Это портные шили для Рави и Шаши попоны. Удобными, красивыми должны быть попоны для слонят, и обязательно тёплыми. Поэтому и шили попоны из самой тёплой шерсти.

Загудели в порту грузовики. Это шофёры подвозили к причалу рис и сахар, тростник и молоко, ананасы и фисташки, стебли бананового дерева, зелёную траву и сено. Пусть будут сыты Рави и Шаши во время путешествия, пусть едят на здоровье самую вкусную и лакомую пищу.