Текст книги "Четыре медальона"

– Сойдёт, – похвалил он себя.

На веранде Валентин Сергеевич разбирал изрядно расшатавшиеся перила.

– Это куда ты так нарядился? – удивился он, рассмотрев прикид сына.

– Да посижу в библиотеке, позанимаюсь… – Павел уже сошел с веранды и направился к калитке, как его остановил окрик отца.

– Подожди! – Валентин Сергеевич зашёл в дом и вскоре вернулся. Он протянул несколько крупных купюр сыну. – Цветы не покупай. Лучше посидите в кафешке.

– Спасибо, отец! – Павел в смущении посмотрел на отца. – До вечера.

В библиотеке парочка не задержалась и отправилась гулять по городу. Павел предложил посетить их любимые места и, бросив жребий, – победила Мария, – отправились в городской парк. На аллее, с высокими деревьями по обеим сторонам, они уселись на старинную скамейку и, постепенно разговорившись, незаметно перейдя на «ты», принялись рассказывать друг другу о себе и об интересных событиях в их жизни. Редкие гуляющие с интересом разглядывали увлечённую парочку.

На любимое место Павла, который не так часто его посещал, они дошли пешком, – благо это было недалеко от парка. На первом курсе Павел, со своими сокурсниками, благоустраивал бесхозную территорию за парком по приглашению преподавателя по философии, – фаната своего города. Установили несколько лавочек с навесами, выделенных городскими властями, пристроили несколько толстых брёвен и распределили по участку пару десятков широких пеньков; парами и поодиночке. Постояв на гребне высокого берега полчаса, под ласками лёгкого ветерка, и налюбовавшись раскинувшимся перед ними вида, вернулись в живущий своими заботами город.

На счастье Павла, который хотел сделать сюрприз своей новой знакомой, хорошее кафе не долго пряталось от него.

– А я через день уеду, – Мария рассмеялась, увидев огорчённое, от неожиданного известия, лицо ухажёра, чуть не выронившего себе на джинсы мороженое. И она поспешила успокоить Павла. – На две недели. К бабушке в другой город.

Павел заметно расстроился. «Впрочем, – подумал он, – я всё равно буду занят с верандой».

– А можно я тебя провожу? – осенило Павла. – Ты на чём поедешь?

– На поезде. Люблю скоростные поезда.

Договорившись о времени и месте встречи, Павел проводил девушку до остановки.

Два дня пролетели незаметно, наполненные домашними заботами. Отец, приставший с расспросами, после того как Павел вернулся со свидания, посоветовал подарить отъезжающей коробку конфет.

Павел был на месте за час до отправления поезда и уже трижды измерил своими ногами площадь перед вокзалом. Минут за пятнадцать до посадки появилась запыхавшаяся Мария, доложив, что попала в автобусе в пробку, отказавшись от помощи отца. Бежевый костюм плотно облегал стройную фигуру. Волосы были собраны сзади под застёжку. На плече висела небольшая сумка.

Павел вручил ей цветастый пакет с конфетами и стоял молча, не зная, что и говорить.

– До встречи, – поблагодарив за конфеты, сказала Мария. – В библиотеке. Во вторник. – И, сделав шаг вперёд, прикоснулась щекой к щеке Павла.

И быстро направилась к турникету. Зайдя за турникет, он помахал ему, и исчезла за дверьми вокзала.

Павел боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть лёгкий запах духов, который оставила ему Мария.

Подходя к дому, Павел издалека услышал характерный шум сбрасываемых на землю досок. Действительно, около их забора стоял грузовик, и рабочие скидывали с него привезённый заказ. Валентин Сергеевич стоял неподалёку и подсчитывал количество привезенного пиломатериала. Сухие доски, это было слышно по характерным щелчкам, весело подпрыгивали на своих товарищах, стараясь разбежаться в стороны.

Павел приблизился к грузовику, когда очередная доска упала сверху кучи. Особенно громко щёлкнув, она отбросила к ногам юноши маленький деревянный кусочек, ударившийся об носок его обуви.

– Не может быть!– Павел сразу понял, что за подарок он получил. – Так не бывает!

Он поднял кусочек дерева, это, как он и подумал, был сучок, и наткнулся на взгляд, уставившийся на него с поверхности овальной плашки. Чёрный зрачок посередине коричневой радужной оболочки словно изучал юношу.

– Что ж, придётся тобой заняться, раз судьбой мне так назначено… – Павел положил сучок в карман.

Валентин Сергеевич рассчитавшись с рабочими, догнал сына уже на крыльце.

– Доски что надо, сухие и ровные! – доложил он. – Завтра начнём разбирать пол. – Но, не встретив радостного одобрения, спросил, – у тебя всё в порядке? – И, получив положительный кивок, добавил, – ну, иди, отдыхай. Набирайся сил.

Всю следующую неделю отец с сыном ремонтировали веранду: снимали старый пол, заменяли подпорченные лаги, строгали и подгоняли по размеру новые доски. Всё завершилось покраской пола в светло-оранжевый цвет, оставив только узкую полоску, для прохода в дом.

– Молодцы мы с тобой. – Работяги, усталые, но довольные, что, наконец, подошла к концу их ремонтная эпопея, сидели в беседке и уплетали пирог с капустой. – Ну, теперь можешь опять ходить в свою библиотеку…

Следующим утром, от души выспавшись, Павел приготовил себе завтрак, и не спеша съел его, обдумывая, чем он сегодня займётся. Решив, что пора заняться находкой, он вернулся в свою комнату, взял с полки книгу, достал из стола припасённый сучок и примерил его к отверстию. Размер подходил идеально, но по толщине не подходил. Пришлось идти в мастерскую и, закрепив сучок в тисках, распилить аккуратно вдоль на две половинки. Отшлифовав распил на наждачной бумаге, Павел возвратился к себе, сел в кресло и, глубоко вздохнув, вставил сучок в гнездо. Сучок сидел в гнезде как влитой…

«Планида»

Агафья Ниловна с громким стуком собирала со стола посуду после вечерней трапезы.

– Ну что с тобой делать, сын? – Она сгребла посуду на край стола. И не удержавшись, отвесила подзатыльник старшему сыну. – Опять с работы погнали! И что ты там натворил?

– Да просто, когда валял валенки, взял белой шерсти и чёрной и сделал полосатые валенки. Вот Семен Семёнович и осерчал – мол испортил товар. И недоплатил мне за работу. Я и ушёл…

– И долго ты будешь из-за какой-то обиды, сам ведь провинился, работы менять как лапти. Ведь не маленький уже – тридцатый годок пошёл всё-таки! Отец, – обратилась она к мужу, – скажи уж что-нибудь.

Василий Лукьяныч, ремонтировавший на обувной лапе сапог, добил гвоздь в подошву и посмотрел на сына.

– Действительно, Тимоха, пора бы уже определиться с работой. Скучно тебе быть водовозом, как я, и я тебя понимаю. Голова у тебя не глупая, схватываешь всё на лету. Каменщикам вон какую мешалку сделал для раствору – не нарадуются. Но ушёл – грязная и однообразная уж для тебя. Плотникам приспособу сделал для ровного распила брёвен на доски – теперь такой инструмент у всех плотников есть. Но не захотел ходить в опилках и дышать пылью…

– А мельнику наполнитель мешков сделал, – перебила его жена. – и подъёмник мешков. Добрым словом тебя до сих пор поминают…

– А помнишь Агафья, какой ветряк он сделал для кузни, – на мгновенье у отца мелькнула довольная улыбка. – Весь посад сбежался смотреть. Да и дочка у кузнеца на выданье…

– Ну вот ещё, чего это я буду жениться. – Тимофей недовольно тряхнул рукой. – Нет ещё такой девушки, на которой я бы женился.

– А ты подумай о своих сёстрах, – Тимофей исподлобья посмотрел на враз раскрасневшихся погодков, – скоро ведь им замуж идти. Или так и останутся в девках, пока ты будешь искать себе работу по сердцу?

Тимофей тяжело вздохнул – сестёр жалко, но и не лежит у него душа к тем профессиям, что он уже прошёл.

Вдруг в сенях забренчала щеколда, и всё обернулись к входу в горницу.

– Дома хозяева-то? – Дверь широко распахнулась и вошёл незнакомый гость. Сняв новый картуз, обратился к старшим, – почёт и уважение хозяевам…

– Проходьте, присаживайтесь. – Одет гость был в атласную рубашку, плисовые штаны и хромовые сапоги. И домочадцы невольно встали со своих мест. Нехотя поднялся и Тимофей.

– Это Семён Семенович, хозяин валяльной фабрики, – пояснил он недоумевающим родителям.

– Здоров Тимоха. Я до тебя. Вот принёс должок. Недоплатил я тебе. Прощеньица просим. И вот сверху столько же добавляю…

– Чего это вдруг? – Тимофей нерешительно взял протянутые ему купюры.

– Тут такая незадача случилась – твои валенки понравились одной купчихе. – Гость смущёно засмеялся. – И заплатила тройную цену. И ещё вот что, – возвращайся ко мне в артель. Раз ты такой, – Семён Семёнович замолчал, подбирая слово, – хваткий. Ну как, по рукам?

Тимофей повертел в руках полученные деньги.

– Хорошо, я подумаю…

– Вот и хорошо. Жду. – Гость направился к двери. В дверях он остановился и повернулся к хозяевам, – здравица желаем! – и ушёл.

Агафья Ниловна подошла к сыну и взяла из его рук деньги.

– Ишь, подумает он! Иди, догони хозяина-то и поклонись ему в ножки. – Тимофей послушно направился к двери. Но остановился перед ней и обернулся, когда услышал, что сказала ему мать. – Да и девица у него на выданье…

– Ничего не хочу слышать про девиц, – крикнул он со злостью. – И отстаньте от меня!

Тут-то и случилась неприятная оказия. Тимофей резко повернулся, собираясь выскочить из дома, но врезался лбом в верхний косяк двери и, теряя сознание, повалился навзничь…

Доктор посмотрел на лежащего на полатях Тимофея.

– Необычный случай. И необъяснимый. Никогда не слышал, чтобы вот так человек стукнулся лбом – и перестал ходить.

Он встал с табуретки и повернулся к Агафье Ниловне.

– Я проконсультируюсь с коллегами.

Агафья Ниловна протянула доктору мятую купюру.

– Вообще-то я ничего не могу, пока, сказать вам хорошего. Но из уважения к вам… – Доктор взял протянутую бумажку и спрятал во внутренний карман. – Будем надеяться что он поправится. Всего хорошего. – И тихонько выскользнул за дверь.

«Уже третьи сутки лежу, – тоскливо думалось Тимофею, – а толку никакого. Только пальцами шевелю. И мать жалко. Сморщилась как за эти дни». Все уже давно спали в избе. Тимофей лежал с открытыми глазами, вороша свои мысли, и наблюдал, как отсвет луны, от лежащего на столе зеркальца, полз по потолку. Что-то привлекло его внимание в лунном зайчике, и он пристальней вгляделся в него. Оно росло! Ещё он разглядел в нём человеческое лицо – лицо какого-то старца. Тимофей привстал на локтях, чтобы лучше разглядеть его, но вскоре это стало ненужным. Лунное пятно выросло до большого круга, из которого на него смотрел кто-то!

Тимофей лёг и сразу в голове возник голос, голос лунного лица. «Слушай и запоминай Тимоха. На днях ты попросишь отца отвезти тебя на тракт, к пятьдесят второй версте, спозаранку утром. От верстового столба поползёшь в сторону солнца. И будешь ползти до тех пор, пока не приползёшь к заимке. Там я тебя буду ждать. Сделаешь, так как я сказал – будешь ходить, и жить, как все нормальные люди».

Тимофей, смотревший на лик во все глаза, моргнул – на потолке опять полз маленький лунный зайчик. «Сон? А может видение? – подумал Тимофей. – А если это правда?». Внезапно на него навалилась такая усталость, что он мгновенно заснул.

Весь следующий день он вспоминал ночное видение. И наконец решил, как ему поступить. Когда отец вернулся с работы, Тимофей подозвал родителей.

– Мне было видение, как мне вылечиться.

Он рассказал родителям, что завтра надо будет сделать. Отец задумчиво молчал, а Агафья Ниловна только всплеснула руками.

– Ну с чего ты взял, что это тебе поможет?

– Почему-то мне сердце подсказывает, что надо именно так сделать.

Встали на следующий день все рано. Агафья Ниловна накормила сына, а отец облачил его в поношенный зипун и старые штаны. Затем помог сыну, передвигавшегося на наспех сколоченных костылях, добраться до водовозной бочки. С трудом взобравшись на козлы Тимофей помахал матери, подхватившей оставленные костыли. Агафья Ниловна перекрестила сына и экипаж тронулся в путь.

До пятьдесят второй версты они добрались быстро. Василий Лукьяныч взвалил сына на спину, отнёс подальше в лес, за которым медленно вставало солнце, и положил сына в траву.

– Если через три дня не придёшь – пойду тебя искать, – сказал он твёрдо и потрепал сына по голове.

Он вернулся к бочке и хотел, было, посмотреть, как сын начнёт своё путешествие, но Тимофей прогнал его взмахами рукой. Когда отец исчез из поля зрения, он нацелился на солнце и начал потихоньку, приноравливаясь как ему удобно, ползти…

«Странно, – подумал Тимофей, лёжа на спине, – столько прополз, а устал совсем чуть-чуть». Заимки, про которую ему поведало видение, ещё не было видно, и он решил немного отдохнуть. Ползти оказалось не так уж и сложно. Он попробовал разные способы, остановившись на самом удобном. Помогая себе, самую малость, пальцами ноги, отталкиваясь от торчащих из земли корешков. Но самое странное было то, что ему, вдруг, неизвестно по какой причине, захотелось попробовать некоторые растения, встречающиеся в пути перед ним. Словно кто-то подталкивал его: «Попробуй травинку, понюхай корешок, пожуй листик!». «Наверно так надо, раз уж я послушался выполнить это путешествие» – он срывал все, что ему нашёптывал голос и послушно жевал растения.

Он перевернулся на живот, чтобы продолжить ползти и почувствовал, что не только пальцы на ногах его слушаются, но и ступни уже реагируют на его желания. «Помогает!» – эта мысль взбодрила его дух. Он пополз с удвоенной силой в направлении поднявшегося солнца.

Избушку Тимофей заметил издалека. Она стояла на пригорке, на другой стороне неглубокого оврага. Он остановился и перевёл дыхание: «Не зря. Не зря». Почему-то захотелось поплакать, но Тимофей, всхлипнув несколько раз, взял себя в руки. «Ещё чуть-чуть» – сказал он вслух и стал спускаться в овраг. Когда он был на середине противоположного склона оврага заметил, что теперь и колени ему подчиняются. Когда он выполз из оврага, он остановился и рассмотрел заимку. Широкая приземистая изба, с двумя окошками по обеим сторонам двери, покрытая толстым слоем соломы. Несколько ступенек вели к двери, сбоку от которых была вкопана в землю широкая лавка. Вдруг накатила усталость, наверно сказалось то, что цель была уже под носом, и Тимофей с трудом преодолел последнее расстояние. Осталось преодолеть несколько аршин до крыльца, как вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился хозяин избы.

– Так, так. А вот и гость. – На пороге стоял мужчина средних лет, с курчавой, тронутой в некоторых местах сединой, шевелюрой и ухоженной бородкой. Кроме рубашки и штанов на нём был длиннополый фартук, закрывавший грудь и ноги. – Здравствуй Тимоха, тебя ведь так зовут?

Тимофей приподнялся на руках, чтобы лучше разглядеть хозяина и, наверно, его спасителя. Он кивнул утвердительно на прозвучавший вопрос и спросил:

– Вы кто? Колдун?

– Меня зовут Еремей Антонович. Я – травник. И мне нужен помощник. – Он присел на лавку. – Мне про тебя гадалка рассказала. Вот перво-наперво хочу тебя спросить – ты по пути сюда травки пробовал на зуб? – И, получив утвердительный ответ, сказал, – ну вот, всё сходится. Ты тот кто мне нужен! Давай поднимайся и заходи в избу.

Тимофей подчинился и, занятый мыслями о том, что он услышал, встал на ноги. И тут он понял, что он сделал.

– Я стою! – закричал он травнику. – Я стою!

– Ну что стоять без толку. В ногах правды нет. – Тот встал с лавки и направился в избу. – Ты поднимайся в избу.

Тимофей нерешительно сделал шаг, широко расставив руки, второй, третий и расчувствовавшись, зашмыгал носом.

– Да я только сегодня утром мог пошевелить пальцами, а сейчас уже могу ходить! Кто сотворил это чудо?

– Если бы ты прилетел сюда как птица – вот это было бы чудо. На самом же деле тебя вылечили травки и сила воли, что привела тебя сюда. Ну, давай, заходи, голодный небось, после такого путешествия?

Зайдя в дом, Тимофей сразу почувствовал запахи с накрытого стола, к которому сразу пригласил его хозяин. Уже к концу трапезы гость смог оторваться от еды и стал потихоньку оглядывать помещение. Кроме обычных вещей – русской печки, полатей, стола, – много места занимали развешанные по стенам пучки различных растений и верстак с полками, которые были заполнены различными склянками и керамическими горшочками. На верстаке стояло несколько стеклянных приборов, непонятного назначения.

– Теперь поговорим серьезно, – Еремей Антонович отложил ложку. – Всё, что ты здесь видишь, досталось мне не по наследству. Я тоже приполз сюда, к учителю, который и научил меня лекарскому делу. О чём я нисколько не жалею. Но настала пора и мне завести ученика. И не было никакой гадалки, а было видение, вот на этом окошке, – он показал на окошко над верстаком, – которое показало мне тебя. И раз ты здесь, значит у нас такая планида: мне учить тебя, а тебе прилежно учиться!

– А вдруг я не смогу освоить эту науку? – Тимофей тоже отложил ложку.

– На то тебе и предстояло пройти испытание. Не только приползти сюда, но и по дороге отыскать целебные травки. Вот тебе и ответ на твоё чудо. Теперь ты расскажи, как тебя принесло сюда.

Тимофей рассказал и об ударе о косяк, и о видении, и как его в лес отвёз отец.

– Сделаем так. Сегодня ты отдыхай, а завтра начнём. Только посуду помой – ручей за избой…

На следующее утро Еремей Антонович вручил пестик и ступу.

– Знаком с этими инструментами? – услышав утвердительный ответ он показал на несколько глиняных мисок заполненных различными сушёными растениями: различными цветками, корой несколько видов, веточек. – Размолотишь и пересыпешь в склянки. Ты, кстати, грамоте обучен?

– И грамоте, и арифметике! – с гордостью сказал Тимофей.

– Тогда можешь поискать в этой книге, – он показал на толстый талмуд на краю верстака, – названия растений. А я схожу в город по делам.

Намолотившись, так что рука гудела, и начихавшись от души, Тимофей отдыхал на лавке, с удовольствие вдыхая свежий воздух и наблюдая за закатным солнцем. Из-за угла вышел Еремей Антонович и приблизившись к работнику протянул ему небольшой узелок.

– Это тебе от родителей. Одёжа. И пирог с курятиной…

Месяц пролетел незаметно – столько всего свалилось на голову Тимофея. Даже к родителям удалось только раз вырваться. Сбор лекарственных трав, изучение растений по талмуду, работа с препаратами – Тимофей даже потерял счёт дням.

– Ну что, дело продвигается хорошо. Через месяц получишь заработок. – Еремей Антонович присел на лавку. – Глядишь и меня через год подвинешь, парень ты головастый. Откроешь свою лавку, заработаешь на дом. Дом построишь – женишься, детишки пойдут.

– Вот ещё – женишься! – хмыкнул Тимофей, растирая очередную порцию лекарства. – Нет ещё такой девушки, на которой… – и обернулся на скрип двери. Все остальные слова словно растворились в воздухе.

В дверях стоял девица. На расшитом сарафане, облегавший ладную фигуру, огибая грудь, лежала русая коса по пояс. На плечи прилёг цветастый платок, с голубыми цветами, перекликаясь с цветом глаз девицы, подведенные для красоты. Слегка полноватые губы сложены в милую улыбку. Одна из изогнутых бровей была вопросительно приподнята. Щёки розовели на белоснежном лице девицы.

– Мух ловите? – сказала она, глядя на раскрытый рот Тимофея.

Еремей Антонович улыбнулся и, встав, забрал корзинку из рук девицы.

– Это моя дочь – Ярина. А это мой ученик. – Он подвёл дочь к юноше.

Тимофей резко отвернулся и вернулся к работе – чтобы девушка не увидела его пунцовые уши…

– Тимофей Васильевич, премного благодарен за ваши порошки! Жена боготворит вас! – знатный клиент расплатился и, забрав пакетик, на котором был отпечатан четырёхлистный клевер, вышел из аптеки.

Тимофей склонил голову в знак благодарности за добрые слова. Затем обратился к помощнику:

– Сегодня закроешь аптеку на час раньше. В честь завтрашней пасхи.

Он вышел из-за прилавка и направился к лестнице. Поднявшись на второй этаж, он прошел в гостиную, где жена занималась с пятилетней дочерью.

– Что-то я сегодня притомился, жена. Пойду, посижу на балконе. – Тимофей уже подошёл к двери ведущей на балкон, но, что-то вспомнив, повернулся к жене. – Ярина, прикажи Дуняше приготовить мне чай и принести на балкон.

Он вышел на широкий балкон и сел в кресло-качалку. Перед балконом, через дорогу раскинулся большой городской парк, и Тимофей отчего-то вспомнилось, как он полз по лесу – неумеха, по большому счёту, и неприкаянный парень. А теперь у него и дом, и аптека, и жена с дочкой. Да и родителям помог перебраться в более приличное жильё. Он откинулся на спинку кресла и, словно не веря своим словам, сказал:

– А ведь удачно это я тогда башкой приложился!

Подарок

…Павел медленно падал, с ужасом наблюдая, как приближается дно ущелья, в которое он сорвался с уступа. За мгновенье до удара он закрыл глаза, смирившись со своей участью… И резко проснулся.

Он поднял голову и огляделся – это была его родная комната. Павел облегчённо вздохнул и опустил голову на подушку, намереваясь ещё поспать. Но тут же вспомнив, что ему снилось всю ночь, спать сразу расхотелось. Он встал с постели, отжался от пол несколько раз, прогоняя остатки сна. Заправив постель и одевшись, он отправился на кухню, где уже завтракали родители.

– Всю ночь ползал по лесу, – поздоровавшись и налив себе чашку чая, доложил он домочадцам. – Устал как собака. Да к тому же во сне сорвался с о скалы. Жуть.

– Наверно фильм перед сном посмотрел какой-нибудь, – предположил отец.

– Нет, рассказ прочитал интересный. Вот и принял его историю близко к сердцу. – Он съел пару тостов приготовленных матерью, что-то обдумывая, и затем обратился к родителям, – не попадалась ли вам аптека с эмблемой, где нарисован четырехлистник клевера?

– Да их столько развелось, что и не упомнишь, какие у них там эмблемы. – Мать стала собирать посуду со стола. – Чем будешь заниматься?

– А какой сегодня день? Что-то я счёт дням потерял.

– Вторник, засоня.

– Ну тогда я пойду в библиотеку. Давно там не был.

– Ну-ну, – подзадорил Павла отец. – Уже все знания потерял.

Родители ушли на работу, оставив Павлу несколько маленьких поручений. Справившись с ними, Павел собрался, тщательно осмотрев себя со всех сторон, в город. Просидев в библиотеке два часа, с трудом вникая в содержание взятой книги, отвлекали посторонние мысли, он отдал книгу и направился к выходу. Подойдя к двери он хотел взяться за ручку, но она убежала от него. Дверь словно бы сама открылась, и Павел увидел Марию.

Немного поговорив, Павел не смог во время всего разговора укротить свою улыбку, молодые люди договорились встретиться завтра вечером в парке. Время для Павла словно остановилось – и всё валилось из рук. На следующий день он весь день пилил старые доски – лишь бы чем-нибудь заняться.

Встреча началась с молчаливой прогулки по аллеям парка.

– Ах да, – Мария вдруг остановилась и, открыв сумочку, стала в ней что-то искать. Найдя нужный предмет она протянула его Павлу. – Это тебе сувенир. От моих родственников.

Павел протянул к девушке раскрытую ладонь и Мария положила в него маленький сувенир. Павел рассмотрел его, и голова его загудела, – на ладони лежал белый квадратик с изображением ярко-зелёного четырехлистника клевера!

– Что с тобой? – встревожено спросила Мария, посмотрев на растерянный вид провожатого.

– Расскажи кто твои родственники, – словно очнувшись, попросил Павел.

– Я только знаю, что они раньше жили в нашем городе, – удивлённая таким вопросом сказала девушка. – И после революции, опасаясь за свои сбережения, и свои жизни, они были состоятельными людьми, уехали в другую местность, где их никто не знал. Так там и осели. Но связь с родственниками не теряли.

– Чем они занимались в царские времена?

– Да что-то вроде аптеки держали. И ещё что-то продавали, не знаю.

– А что за значок ты мне подарила?

– Это мой дядя мне подарил, а я тебе. Он предприниматель. Помимо всего прочего решил открыть аптеку. И взял эмблему, которая была в старинном альбоме с нашими предками. Вообще-то считается, что найти четырехлистник – это к удаче. Поэтому я тебе его и подарила. А в чём дело?

Павел задумался – стоит ли рассказывать Марии об этой странной книге. Но желание поделиться с кем-нибудь о необычной книге победило опасение показаться чудаком, сочиняющим небылицы. И он решился.

– У меня есть такая книга, рассказы в которой появляются после того, как вставишь определенный, я называю их «медальоны», предмет, в соответствующее гнездо на обложке книги.

И Павел рассказал всю историю, связанную с появлением у него старинной книги, проявлением в ней первого рассказа, поиска медальонов для оставшихся гнёзд, последним из которых, он так предполагает, это только что подаренный ею значок.

– Ты не мог бы дать почитать эту книгу мне? – сомневаясь в правдивости услышанной истории попросила Мария. – И ты сказал, что тот значок с клевером надо вставить в гнездо. Не могли бы мы это сделать вместе?

– Конечно! – обрадовался Павел. – Когда ты сможешь прийти ко мне домой?

– Давай послезавтра. А как к этому отнесутся твои родители?

– Честно говоря не знаю. Вот ты придешь, и вместе посмотрим на их реакцию.

За разговорами молодёжь и не заметили, как сгустились сумерки.

– Я провожу тебя, – сказал Павел, и они отправились на остановку автобуса.

Когда они добрались до многоэтажки Марии совсем стемнело. Подходя к её подъезду, девушка подняла голову и улыбнулась.

– Меня уже встречают, – она посмотрела в сторону освещённого окна на третьем этаже, в котором виднелись два силуэта.

Договорившись встретиться утром в библиотеке, Павел дождался, пока Мария не зашла в подъезд, и отправился в обратный путь.

Через день студенты, встретившись в библиотеке не стали там задерживаться, а перекусив в ближайшем кафе, отправились в дом к Павлу. Мария с любопытством оглядела жилище, отметив про себя порядок в комнате хозяина. Пригласив гостью в кресло, Павел протянул ей книгу.

– Прежде всего, загляни в книгу, – предложил он.

Открыв книгу Мария отметила, что в книге три рассказа, – по количеству «медальонов». Затем закрыла книгу, и приняла протянутый значок, у которого Павел удалил застёжку.

– Ой! Я как-то боюсь, – он взяла значок, и заглянула в глаза юноши. Павел одобрительно кивнул, одновременно медленно моргнув, и Мария, приложив значок к гнезду, нажала на него.

Некоторое время молодые люди молча разглядывали обложку.

– Ну что ж, пора. Открывай книгу, – сказал Павел.

Мария взяла в руки книгу и она, словно ждавшая этого, раскрылась в нужном месте…

«Послание»

Я, игумен Феофан, уповая на Господа нашего, обращаюсь письмом к далёкому потомству, истинно во исполнение будущего пророчества, случившееся в моём храме.

Марта 19… года, задержавшись в церкви поздним вечером, сетуя на малочисленность прихожан, я зашёл в ризницу, разоблачиться в повседневное платье. Оглядев ризницу, – всё ли в порядке, – я уже собирался уходить, погасив свечи, как моё внимание привлёк необычно яркий свет, падающий из окна. Приблизившись к окну, я невольно зажмурился, – такую яркую луну я ещё не видел. Глаза быстро привыкли и я наслаждался видом нашего небесного светила. Оно не только было очень ярким, но и невероятно большим. Словно ёлочная игрушка она пристроилась на вершине высокой ели. Вдруг сзади, я услышал чей-то шёпот, заставивший меня резко развернуться. Никого не было, кроме длинной тени от меня на полу. Постояв немного и прислушавшись к темноте, я собрался было уйти, как меня остановило какое-то движение. Через секунду моё дыхание остановилось – тень на полу развела руки в сторону, став похожей на крест. Затем она опустила руки и они, скользя по полу, приблизились к моим ногам. И поднялись, словно хватаясь за мою одежду, к плечам. Ни жив, ни мёртв, я почувствовал, как мне в плечи вцепились хваткие пальцы. И, как-будто держась за меня, передо мной встала моя собственная тень!

– Истину тебе ведаю, – у тени не было ни рта, ни глаз, но казалось, что она заглядывает мне прямо в душу. И звуки раздавались словно у меня прямо в голове. – Грядут смутные времена. Падут правители и пошатнётся вера. Придут ложные святые с ложными идолами. Много горя достанется на долю народа. Новые правители, понукаемые иноземными хозяевами, столкнут народ в братоубийственном сражении. Но и правители познают всю беспощадную силу ненависти и властолюбия меж людьми. Многие сложат голову на плахе истории. И развратиться народ посулами райской жизни на земле, если они пойдут за новой властью! И обернётся великий бунт великой кровью и великим разорением. Не уцелеет и твой храм. Будет он стоять долго порушенный и пустой, пока не придут люди к единому разумению. Будет воссоздаваться вера, будут строиться новые храмы. Помоги своему храму – собери закладную книгу и спрячь в теле его. Придёт время – её надут хорошие люди и возродят дух твоего дома. Тебе помогут три добродетели человеческих…

Внезапно за окном потемнело и тень исчезла. Я обернулся – большое облако скрыло луну!

Если и были у меня сомнения, то после некоторого размышления, вспоминая истории старинного времени и нынешние времена, они исчезли – надо готовиться, как посоветовало мне провидение.

Сначала надо было изготовить книгу. Посетив своего знакомого, торговца книгами, я рассказал, какая мне книга нужна – с хорошей обложкой из кожи. Чтобы пролежала долгое время в потайном месте.

– Есть у меня одна книга. От масонов осталась. Но обложка необычная, с металлическими вензелями. Показать? – спросил меня букинист.

– Конечно, доставай.

Он ушёл в заднюю комнату, где у него был склад, и долго не появлялся.

– Была завалена другими старыми книгами, – посетовал он, вернувшись ко мне.

Хозяин лавки протёр книгу тряпицей и протянул её мне. Это был солидный том, с обложкой из толстой кожи, потемневшей от времени. В кожу был врезан равносторонний крест, концы которого были сделаны в виде пазух разной формы: круглой, овальной, квадратной и ромб. Сам текст книги занимал несколько страниц – написанные от руки обряды. Я закрыл книгу, погладил обложку и почувствовал легкое шуршание, словно книга отзывалась на моё прикосновение. Взяв с меня совсем небольшую плату хозяин лавки пожелал мне здоровья и пригласил заходить почаще. Мы раскланялись и я отправился домой.

Необходимо было избавиться от исписанных страниц, и я отправился к переплётчику. Мастер, поохав и почесав голову, всё-таки взялся за переделку, сказав, чтобы я зашёл через неделю.

Теперь нужно было найти достойные истории, во исполнения пророчества, чтобы вписать их в книгу. Сказителей, которые в древности собирали среди народа былины и сказания, уже не было. Но был народ, прихожане, которые жили рядом со мной и вот они стали источником удивительных повествований. Из которых я выбрал три истории, достойных человеческих добродетелей – Веры, Надежды, Любви!