Текст книги "Битва за Псков. Апрель 1944"

Потери разведгруппы составили 7 человек убитыми и 18 ранеными и контуженными. Разведпоиском было выявлена система огня противника, а также частично уточнено размещение инженерных сооружений. Причиной больших потерь, как и в случае с разведкой 225-й сд, было названо «отсутствие контрбатарейной борьбы» (5, л. 204).

На южном фланге 54-й армии 44-я сд 111-го ск 30 марта провела частную операцию по захвату опорного пункта Каморы. Каморы прикрывали подступы к переднему краю главной полосы обороны противника, что не давало советским войскам изучать ее. Напротив, противник мог просматривать советскую оборону и вести обстрел подступов к ней на расстоянии 1,5 км. Это исключало возможность пулеметного обстрела переднего края противника и давало ему свободно производить инженерные работы и перемещение.

Опорный пункт Каморы имел 6 блиндажей легкого типа, 4 открытые пулеметные площадки с 4 ручными пулеметами и две площадки с двумя станковыми. Подступы к опорному пункту простреливались фланкирующим огнем из районов Зубова гора, Подъяблонка и Бетина. Система траншей отсутствовала. Подступы к огневым точкам прикрывались проволочными заграждениями и минными полями натяжного действия.

Задачу овладеть ОП Каморы получил 1-й батальон 146-го сп под командованием майора Базыма. Действия батальона поддерживали орудия прямой наводки: 4 45-мм ПТО, 3 76-мм ПА, 1 76-мм ДА и 1 122-мм. Кроме того, из глубины обороны батальон поддерживался огнем 1/122 ап и минометными батареями 146 и 25 стрелковых полков.

Нужно отметить, что за три дня до атаки батальон был выведен в район д. Погорелка-1 для подготовки. В процессе занятий были отработаны: выход на исходные позиции, штурм, закрепление, взаимодействие с артиллерией, особое внимание было уделено сигналам взаимодействия и быстроте реагирования на них.

На рассвете 30 марта, в 6.15 две роты батальона, при поддержке орудий и минометов, внезапно атаковали опорный пункт и к 7.15 овладели им. Гарнизон противника не оказал организованного сопротивления, часть его была уничтожена, а часть бежала в направлении Зубова гора.

В 7.30 противник при поддержке огня до трех артбатарей, силами до 50 человек провел контратаку из района Зубова гора. Подразделения 146-го сп успели закрепиться в Каморы, подтянули орудия прямой наводки и боеприпасы, поэтому контратака противника успеха не имела. Больше контратак противник не предпринимал. В течение боя было захвачено два пленных из состава 26-го фузилерного полка 30-й пд (7, лл. 92–92 об.). Боевое донесение штаба 111-го ск уточняет, что пленный был один, и относит его к минометной роте 26-й фп 30-го пд. Кроме того, был захвачен один пулемет МГ-34 и несколько винтовок (6, л. 358).

Согласно донесениям о потерях, опубликованных в ОБД-МЕМОРИАЛ, потери 44-й сд за 30 марта убитыми составили 29 бойцов.

Донесение XXXVIII ак сообщает, что форпост у Каморы оставлен утром под воздействием превосходящих сил противника, количеством около батальона, поддержанных огнем тяжелого оружия и артиллерии. Новый форпост установлен прибывшими силами в 1200 м юго-восточней Каморы. Форпост был вынесен на 300–400 м вперед от главной линии обороны. В ходе боя в руках противника оставлено, вероятно, павшими, три человека из состава 1-го батальона 26-го фп (16, frame 000007-8).

В 9.45 31 марта состоялась беседа командующего 18-й армией и командира XXVIII ак. Командир корпуса доложил об обстановке на участке корпуса. По его мнению, происходившее было не началом наступления, а разведкой боем. Командующий армией разделял это мнение, добавив, что главный удар последует на правом фланге 215-й пд. Он уведомил командира корпуса, что армия не может ничем помочь в настоящее время, все возможное было сделано ранее. Изначально XXVIII ак должен отбить наступление своими силами. По мнению командующего 18-й армией, имеющиеся перед наступлением признаки аналогичны тем, что предшествовали сражению на Ладоге (15, frame 000118). Судя по отданному впоследствии приказу, имелось в виду «Третье сражение на Ладоге» – в советской историографии Мгинская операция, проведенная 22 июля – 22 августа 1943 года. Как показало будущее, его оценка оказалась близкой к реальности.

Источники и литература

1. ЦАМО РФ, Ф.217, Оп. 1221, Д. 5273.

2. ЦАМО РФ, Ф.397, Оп. 9247, Д. 443.

3. ЦАМО РФ, Ф.917, Оп. 1, Д. 108.

4. ЦАМО РФ, Ф.1003, Оп. 1, Д. 100.

5. ЦАМО РФ, Ф.1003, Оп. 1, Д. 116.

6. ЦАМО РФ, Ф.1003, Оп. 1, Д. 174.

7. ЦАМО РФ, Ф.1003, Оп. 1, Д. 231.

8. ЦАМО РФ, Ф.1505, Оп. 1, Д. 9.

9. ЦАМО РФ, Ф.1527, Оп. 1, Д. 207.

10. ЦАМО РФ, Ф.1619, Оп. 1, Д. 29.

11. ЦАМО РФ, Ф.1619, Оп. 1, Д. 41.

12. ЦАМО РФ, Ф.1697, Оп. 1, Д. 107.

13. NARAT-311 R-59.

14. NARAT-312 R-940.

15. NARAT-314 R-801.

16. NARAT-314 R-916.

17. Владимиров Б. А. Комдив. От Синявинских высот до Эльбы. М.: Яуза: Эксмо, 2010.

18. Вальтер Шельм, Ганс Мерле. 215-я пехотная дивизия. 1939–1945/ Пер. с нем. А. Г. Николаева. М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2015. 318 с.

Наступление 67-й армии

Задачи армии

В соответствии с оперативной директивой командующего Ленинградским фронтом № 038/оп от 17 марта 1944 войскам 67-й армии были поставлены следующие задачи: прорвать оборону противника в центре ПсковскоОстровского направления на фронте Селюгина – (иск) Подсосонье и разгромом тактической обороны совместно с 54-й армией разобщить Псковско-Островскую группировку противника. Форсировать р. Великая и развивать прорыв на сев. – запад в общем направлении на Изборск, перерезать его коммуникации с г. Псков, окружить и уничтожить Псковскую группировку (5, л. 3).

Схема наступления 46-й сд.

ЦАМО РФ. Ф.1050. Оп.1,Д.66, л.13.

Командир 212 пд генерал-майор Карл Коске.

План 67-й армии был разбит на этапы по задачам и времени: подготовительный, первый и второй.

На подготовительном этапе производились подготовка исходных позиций и сосредоточение войск, разведка противника боем и наблюдением, организация управления и связи, развертывание войск на исходных позициях, материально-техническое обеспечение.

Продолжительность первого этапа предполагалась в три дня. За два дня войска 98-го и 110-го стрелковых корпусов должны были прорвать оборону противника на фронте: Селюгина – (иск) Подсосонье, уничтожить его на восточном берегу р. Великая, организовать плацдармы на западном берегу р. Великая. Одновременно одна стрелковая дивизия 98-го ск должна свернуть оборону противника в северном направлении вдоль ЖД на Череху. Боевой порядок 98-й и 110-й ск в первом эшелоне, 123-й во втором.

На третий день войска 98-го и 110-го ск форсируют р. Великая на участке Решетово – (иск) Марьино и захватывают рубеж Решетовка – Дуляги – Гнилино – Жоги.

На втором этапе планировалось вводом второго эшелона (123-й ск) развить прорыв на г. Изборск. Выйти 110-го и 123-го ск на рубеж Лисички, р. Оптеки-Еги, Изборск, оз. Вемеяр и перерезать коммуникации противника на Псков с запада. Завершение 98-м ск обхода Псковского УР с запада (1, л. 107).

СООТНОШЕНИЕ СИЛ, ПО СОВЕТСКИМ ДАННЫМ, НА ФРОНТЕ СЕЛЮГИНА – (ИСК) ПОДСОСОНЬЕ (9 КМ) НА 31 МАРТА (5, Л. 4)

На 30 марта участок Селюгина – Подсосонье, по сведениям советского командования, обороняли 6 батальонов: 380-й гп и фузилерный батальон 215-й пд, 423-й гп и фузилерный батальон 212-й пд (5, л. 2).

Это была довольно точная оценка сил противника, за исключением пропущенного 320-го гп 212-й пд. Вместе с тем один из батальонов 320-го гп и 212-й фузилерный батальон находились на участке прорыва 54-й армии. Таким образом, число батальонов противника на участке прорыва 67-й армии было установлено верно – 6.

31 марта

31 марта в 10.00, после 100-минутной артподготовки и авиаудара по переднему краю обороны противника, войска 67-й армии перешли в наступление. Прорвав передний край обороны противника, войска продвинулись в ее глубину на 4 км. Были освобождены населенные пункты: Опытная станция Стремутка, Льн, Дьяково, Тархово 2-е, Климово, Тархово 1-е, Анисимово, Кокуево, Орлуха, Бабино, Станки, Зарезница, Волки, Погорелка.

326-я и 53-я гвардейская стрелковые дивизии 98-го корпуса встретили сильное огневое сопротивление на правом фланге. 326-я дивизия в течение суток успеха не имела. 224-я дивизия была сосредоточена в резерве корпуса.

110-й стрелковый корпус наступал силами 46-й и 56-й дивизий. В первой цепи стрелковых полков действовали штурмовые батальоны. Стремительной атакой, прижимаясь к разрывам снарядов своей артиллерии на 200 шагов, они преодолели тактическую глубину обороны противника.

Советские солдаты в атаке

Еще в ходе артподготовки штурмовые батальоны ворвались в первую траншею, к моменту ее окончания достигли второй траншеи. В дальнейшем батальоны перерезали шоссе Псков – Остров.

85-я, 168-я и 291-я дивизии 123-го стрелкового корпуса находились во втором эшелоне 67-й армии.

326-я сд вела наступление на правом фланге корпуса. Ее 1097-й полк вел бой в 500 метрах от д. Крапивинка. Братский 1099-й полк, усиленный 4-й батареей 768-го сап, к полудню освободил д. Селюгина. В 16.00 он был отброшен немецкой контратакой и вел бой в 1,2 км от деревни. Аналогично развивались события на участке 1101-го полка, ворвавшись в д. Гаврилово, он не смог закрепиться и в 15.00 был выбит контратакой противника численностью до батальона (5, л. 8).

Донесение 215-й пд сообщало, что наступление советских войск началось в 9.20 после одночасовой артподготовки, поддержанной огнем реактивных систем и бомбоштурмовыми ударами авиации. Передовые отряды наступали в глубоко эшелонированном строю, в шести различных местах одновременно. Удар принял на себя 380-й гп.

Около 11.00 советским войскам удалось создать прорыв по обеим сторонам дороги Бол. Раменье – Горушка силами до батальона и в районе Крапивинского оврага силами минимум батальона. По немецким данным, были уничтожены 8 советских танков, в т. ч. один в ближнем бою. Также была обездвижена одна САУ.

На помощь дивизии были выдвинута вся 3-я батарея 184-й бригады штурмовых орудий и 3 штурмгешутца 2-й батареи. Применяя все наличные резервы, и временно ослабив неатакованные участки, частям 215-й пд удалось ограничить развитие прорыва и в жарком рукопашном бою, при поддержке штурмгешутцев, выбить советские войска из Крапивинка. В 18.00 вся главная линия обороны до Крапивинка включительно была восстановлена. Прорвавшиеся советские части были вытеснены в лес у д. Михали. Были захвачены 76,2-мм и два 45-мм орудия, а также неустановленное количество стрелкового оружия.

Контратака из района Подборовья и Лапинка, проводимая для восстановления главной оборонительной линии находящегося южней участке дивизии, в 18 часов была в самом разгаре.

Многократно проявивший себя командир 1-й батальона 380-го гп капитан Альтштадт вновь продемонстрировал выдающуюся храбрость (26, frame000907).

Дивизионная история 215-й пд драматично описывает бой: «Почти ежечасно судьба этого участка фронта висела на волоске. Особенно опасным был первый вражеский удар из района Крапивинского оврага, причем по меньшей мере одному вражескому батальону удалось переправиться через Многу и продвинуться по лесу до самого шоссе. Здесь особенно следует отметить расчет 37-мм противотанковой пушки 14-й роты 380-го гренадерского полка, который в одиночку целый день держал оборону против нескольких рот противника, обстреливая их фугасными снарядами. Видимо, непрерывный огонь этой пушки стал причиной того, что вечером русские снова отошли через Многу на восточный берег, и штурмовой отряд, направленный командиром в лес, раскинувшийся позади Многа, не обнаружил противника.

Командир 215 пд генерал-лейтенант Бруно Францкевич.

Командир 326-й сд полковник Ложкин Николай Николаевич.

Около полудня две русские роты прорвались на участке между 1-й и 3-й ротами 380-го гренадерского полка вдоль дороги, ведущей в деревню Горушка. Не обращаясь в штаб за подмогой, командир 1-го батальона капитан Альтштадт организовал здесь контратаку силами своего малочисленного батальонного резерва. Ловким обходным маневром он ввел противника в заблуждение и атаковал русских во фланг. К вечеру ему удалось без потерь вернуть передний край на этом важном участке фронта и снова занять позицию на передовой. За эту решительную контратаку он был награжден Рыцарским крестом Железного креста.

Очень тяжелый бой провел и 3-й батальон 380-го гренадерского полка под командованием капитана Хоккенйоса в лесу восточней и южней школы в деревне Крышево, в так называемом Южном лесу. Правда, это трудно было назвать лесом! Наши роты вели здесь неравный бой среди немыслимого нагромождения поваленных разрывами снарядов и мин стволов деревьев, срезанных пулями сучьев и ветвей, между многочисленными воронками, которые тотчас же заполнялись бурой болотной жижей. Когда 212-пехотная дивизия отошла своим левым флангом назад, батальону пришлось прикрывать лес и с юга, а затем постоянно удлинять этот фланг, пока он не уперся в шоссе. Здесь противник бросил в бой танки, которые ворвались в лес.

Контратака гренадер при поддержке танка «Тигр».

Унтер-офицер Гляйх из 3-го батальона 380-го гренадерского полка замечает из своего стрелкового окопа, что метрах в трех от него движется вражеский танк. Водитель русского танка открывает люк, чтобы лучше сориентироваться в лесу. Тогда унтер-офицер Гляйх метким броском швыряет внутрь стального чудовища лимонку. Раздается глухой взрыв, из люка вырывается яркой пламя, затем черный столб дыма, и танк начинает гореть!» (28 с. 216–217).

Успеха добились гвардейцы 53-й дивизии. 159-й гвардейский полк при поддержке САУ 768-го полка освободил Опытную станцию Стремутка и вышел на восточный берег реки Многа. 1-я рота полка переправилась на западный берег и вышла к шоссе Псков – Остров. 157-й полк форсировал Многу и обходным маневром освободил д. Дьяково, перерезав шоссе Псков – Остров. Надо отметить, что пехота 159-го и 157-го гвардейских полков максимально близко прижималась к разрывам снарядов своей артиллерии и как только артиллерия перенесла огонь в глубину, ворвалась в траншею противника. Пехота 161-го полка отстала от разрывов, противник успел выйти из укрытий и занять позиции. 161-й полк преодолел проволочные заграждения, но из-за сильного огня противника продвинуться не смог и к исходу дня вел бой в 1,5 км восточней д. Летово.

Вечером подразделения 380-го гп 215-й пд атаковали с севера на юг вдоль главной оборонительной позиции к северному краю Крапивинского оврага. По участку полка всю ночь велся массированный артминометный и стрелковый огонь. С самого начала прорыва и до темноты фронт и тыл полка подвергались атакам советских штурмовиков (26, frame000927).

СУ-76 в атаке.

Потери 326-й дивизии составили 39 убитыми и 84 ранеными, 53-я гвардейская потеряла 25 убитыми и 153 ранеными (6, л. 49).

Немецкие документы сообщают, что после мощной артподготовки длившейся с 8.20 до 9.30 противник перешел в ожидавшееся наступление на всем участке 212-й пд. В 9.45 советские войска создали прорыв у Абросово, Погост Чирский, по обеим сторонам дороги Лентево – Опытная станция Стремутка. Во всеобъемлющем бою немецкие войска были окружены, разгромлены и частично отброшены (26, frame000908).

Получая донесения с фронта, к 11.30 командование XXVIII ак осознало масштаб прорыва – весь участок обороны 212-й пд. Командир корпуса приказал немедленно отправить 23-й и 24-й егерские полки люфтваффе к 212-й пд, и подчинить их ей. 23-му еп (л) придавались 4 штурмгешутца из состава 184-й бригады штурмовых орудий. Часть подразделений 24-го еп по мостам через р. Великая у Выдра выдвигалась к д. Атаки. Другая часть моторизованным маршем через Воскресенск на фронт 215-й пд. К 24-му еп (л) в 12–00 должна была присоединиться 2-я батарея 184-й бригады. 320-му гп 212-й пд придавались 4 штурмгешутца, находившиеся у д. Орехова Гора. 3 штурмгешутца из состава 13-й апд (л) должны были прикрывать движение 23-го еп (л) (26, frame000123).

46-я дивизия, при поддержке двух батарей 1902-го самоходно-артиллерийского полка, к исходу дня вышла на линию Стремутка – Бродцы. 340-й полк вел бой за д. Стремутка. Немцы здесь ввели в бой тактический резерв – 316-й пехотный полк 212-й дивизии. 314-й сп атаковал противника у д. Бродцы. После полудня этот участок прибыл 24-й егерский полк 12-й авиаполевой дивизии. В 22.00 немецкие войска силами свыше батальона, при поддержке 10 единиц бронетехники, контратаковали 314-й стрелковый полк. Контратака была успешно отражена. 176-й полк 46-й дивизии находился во втором эшелоне.

Положение войск XXVIII ак 31 марта. T-314 R-801 frame000953.

Командир 46-й сд генерал Борщёв Семён Николаевич.

Донесения 212-й пд сообщали, что советские войска к вечеру сосредоточились у Стремутка и оказывали сильное давление на немецкий фронт у д. Оленино, где предполагался прорыв четырех советских танков. 3-й батальон 316-го гп в течение дня держался у деревень Стремутка и Дьяково, но к вечеру был выбит с этого участка. От 3-го батальона 423-го гп не поступило ни одного донесения (26, frame000909).

Бою 31 марта уделено значительное внимание в воспоминаниях командира 46-й сд Борщева С. Н.: «В ночь с 30 на 31 марта части дивизии, соблюдая тщательную маскировку, вышли на исходные позиции. Местность в этом районе была болотистая, сплошь залитая водой. Глубина нейтральной полосы достигала двух километров. Мы решили поэтому выдвинуть пехоту первого эшелона во время артиллерийской подготовки на рубеж атаки – восточный берег реки Многа. В первом эшелоне должны были наступать 340-й и 314-й стрелковые полки, во втором – 176-й полк.

К часу ночи все было готово. До начала наступления осталось всего несколько часов. Казалось, никто из нас не волновался.

Сколько раз уж до этого приходилось прорывать сильно укрепленную оборону врага. И все же основания для волнения были.

Наступило утро. За ночь чуть подморозило, лужи затянуло пленкой льда. Было ясно и тихо. Солнце осветило всю панораму будущего поля боя. Далеко в глубине обороны противника видны были деревушки Анисимово, Дьяково, Стремутка, Коровино и русло реки Многа с многочисленными излучинами.

Этот наступательный бой оказался для нас во многом поучительным, поэтому хочется рассказать о нем подробнее.

В 8 часов 20 минут началась одновременно артиллерийская и авиационная подготовка. В течение 100 минут артиллерия взламывала оборону, уничтожала живую силу и огневые средства противника, а авиация громила его опорные пункты и резервы. Враг не отвечал огнем артиллерии, что редко бывало в подобных случаях. Я решил воспользоваться этим и отдал приказ немедленно начать выдвижение нашей пехоты на восточный берег. Командиры полков доложили мне по рации об исполнении приказа. Наша пехота, не задерживаясь на рубеже атаки, устремилась вперед.

Не прошло и 10 минут, как подполковник А. П. Мельников доложил по рации, что его полк форсировал реку Многу и овладел первой и второй траншеями противника.

– Передайте точно свое местонахождение! – только успел приказать я, как рация замолчала.

Признаюсь, у меня, как говорят, сердце оборвалось. Смотрю на часы. В это время по графику артиллерийской подготовки должен быть последний огневой налет по переднему краю, и если не отменить его, то удар придется по боевым порядкам 314-го стрелкового полка.

Я приказал командующему артиллерией дивизии подполковнику Девяткину немедленно отставить огневой налет. Но штаб артиллерии еще не успел передать мой приказ, как раздался залп гвардейских реактивных минометов. Их удар пришелся по переднему краю обороны противника, где, согласно докладу Мельникова, была уже наша пехота. Неужели случилось непоправимое? За все время войны я еще ничего подобного не испытывал. Правда, 12 января 1943 года в начале боев за прорыв блокады наши воины, преодолевая Неву, «прижались» к залпу «катюш», и мы тогда тоже немало пережили, но вскоре успокоились – все происходило у нас на глазах и завершилось наилучшим образом. Сейчас же мы думали, что наши пехотинцы угодили под залп. Пришлось тут же доложить о случившемся командиру корпуса генерал-лейтенанту И. В. Хазову. Его НП был рядом с моим. Я видел, как побледнел генерал. Видимо, и я выглядел не лучше. Прошел час, показавшийся нам целой вечностью, а о положении 314-го полка ничего не было известно.

Первым разрядил тревожную обстановку полковник И. Н. Фадеев. Он доложил, что его полк дружно атаковал передний край, овладел первой позицией противника и продолжает успешно наступать.

– Как дела у соседа? – спросил я. – Связи не имею.

Командир корпуса Иван Васильевич Хазов, сдерживая волнение, больше успокаивал нас, чем отчитывал. Тогда я по-настоящему оценил выдержку этого генерала.

Наконец радист доложил:

– Товарищ полковник, вас просит к аппарату подполковник Мельников.

Я бросился к рации:

– Докладывайте, что случилось?

В ответ раздался очень спокойный голос Мельникова:

– Овладели первой позицией обороны противника, вышли к шоссейной дороге и ведем бой за Стремутку.

Красноармейцы-артиллеристы везут по раскисшей дороге 76,2-мм дивизионную пушку ЗиС-3 на конной тяге.

– За Стремутку?!

– Да, за Стремутку.

На мой вопрос, почему полк атаковал преждевременно, не согласуясь с графиком артподготовки, Мельников ответил, что мы ведь учили бойцов при атаке не задерживаться, вот они так и действовали. Опередили график. Сдерживать их порыв ему было трудно, да он и не старался сделать это. Всю ответственность за последствия решил взять на себя. Был риск, но он оправдался.

Да, это так. Как я уже рассказывал выше, мы обучали людей умению атаковать врага безостановочно, как можно скорее преодолевать первые траншеи и внезапно обрушиваться на огневые позиции его артиллерии. Однако кто из нас мог предположить, что наша пехота не только стремительно бросится вперед, но и проскочит передний край противника еще до того, как кончится последний огневой налет гвардейских минометов!

Немного успокоившись, я спросил у Мельникова, не попал ли кто-нибудь из наших под залп «катюш».

– Под залп мог попасть только отстающий, – ответил он, – а таких у нас не было.

Теперь у меня совсем отлегло от сердца, и я поинтересовался, как же все-таки полк смог так быстро сделать шестикилометровый бросок до Стремутки.

– А я приказал всем перед атакой сбросить шинели. Рванули, аж земля дрожала под ногами.

На мой вопрос, нужна ли помощь, Мельников ответил, что пока обходится своими средствами. А минут через двадцать после нашего разговора доложил, что Стремутка взята.

Я вспомнил о бойцах, которые, должно быть, мерзнут без шинелей, и приказал немедленно собрать их и доставить владельцам. Подполковник А. П. Мельников ответил, что уже отдал своему заместителю капитану Л. М. Тузновичу такой приказ.

– Он, бедняга, трудится сейчас изо всех сил, – пошутил командир полка.

Я хотел было отчитать Мельникова. Мы тут пережили страшные минуты, а он как ни в чем не бывало шутит, но потом подумал: «Александру Петровичу там не легче было, и, если он сейчас весел, незачем ему портить хорошее настроение. Будет разбор боя, тогда обо всем и поговорим». Я передал благодарность всем, кто участвовал в атаке за овладение деревней Стремутка.

– Служим Советскому Союзу! – отчеканил подполковник А. П. Мельников и добавил: – На то она и Стремутка, чтобы брать ее стремительно!

Напряжение спало. Хорошее настроение командира 314-го полка передалось и мне. Я довольно бодро доложил командиру корпуса о подробностях боя за Стремутку. Генерал И. В. Хазов сосредоточенно выслушал мой доклад, потом спросил, куда делся посланный нами офицер связи. Я ответил, что он тяжело ранен…

В боях за Стремутку мы взяли несколько десятков пленных. Они в один голос заявляли, что атака русских их ошеломила. Обобщая показания пленных, я пришел к выводу, что гитлеровцы знали о нашем предстоящем наступлении, были готовы отразить его всеми огневыми средствами и, как всегда, укрывшись во время артподготовки, ждали ее конца, чтобы изготовиться к отражению атаки.

«Однако еще не окончилась артподготовка, – показывал один из пленных, унтер-офицер по званию, – как русские забросали нас гранатами, проскочили траншеи и помчались дальше. Мы не успели изготовиться и сделать даже выстрела, как нас, оглушенных и растерянных, взяли в плен ваши солдаты, следовавшие во второй цепи наступления. Мы не понимаем, как это русские в самый разгар своей артиллерийской подготовки могли нас атаковать. Это надо иметь железные нервы…»

Даже штаб немецкого полка не смог эвакуироваться из Стремутки. Командир полка только выскочил из землянки и хотел было сесть в свою машину «шевроле», как меткая пуля нашего бойца уложила его наповал. У фашистского оберста (полковника) все, видимо, было рассчитано по минутам, однако немецкая пунктуальность, не учитывающая «железные нервы русских», в данном случае оказалась для него роковой.

Беспримерную храбрость и героизм при прорыве укреплений обороны проявили бойцы, сержанты и офицеры 314-го и 340-го стрелковых полков. Как и в боях за Струги Красные, особенно отличился личный состав 3-го батальона капитана Трунилина. Сам комбат был в первых рядах атакующих. Если учесть, что Стремутку, по меткому выражению бойцов, «брали бегом», то можно себе представить, как нелегко далось это пожилому человеку – капитану Трунилину.

Хорошо действовал в бою и 1-й батальон 340-го полка. Командиру этого батальона капитану Петрову обычно не везло. Его успели за время нашего наступления от Ленинграда три раза ранить. «Не дают гады-фашисты повоевать!» – ругался Петров. Каким-то образом капитану удавалось уговаривать врачей, и каждый раз он, еще забинтованный, возвращался в свой полк. Таким мне и запомнился Петров.

Расчет пулемета «Максим» в бою.

Исключительное самообладание, мужество и отвагу проявил командир полка подполковник Мельников. Следуя непосредственно за боевыми порядками первого эшелона, он умело и твердо руководил своими подразделениями в этом сложнейшем бою.

Противник стал вводить свои резервы на участках прорыва, пытаясь контратаками остановить наше наступление. Отбив все его контратаки, 314-й и 340-й полки к исходу 31 марта овладели и населенным пунктом Дьяково. Таким образом, мы выполнили задачу дня» (27).

56-я дивизия, взаимодействуя с двумя батареями 1902-го сап, вышла на линию Зарезница – Сидорово. 37-й полк вел бой у д. Зарезница, 213-й – у д. Сидорово, 184-й полк – у д. Староселье. В 16.30 немцы силами одной роты контратаковали 213-й полк у Сидорово. С 21 по 24.00 противник провел 5 контратак на участке 56-й дивизии (2, л. 9).

В ЖБД 184-го сп 56-й сд события вечера 31 марта описывались следующим образом: «Командование и штаб полка в 20.00 разместились в р-не Станки (на юж. окр. в землянке). В 22.30 р-н юж. окр. Станки – Погорелка был контратакован противником силою до пехотного полка. Группа автоматчиков просочилась в р-н расположения штаба полка с юго-запада, запада и северо-запада, ведя сильный ружейно-автоматный-пулеметный огонь. Связь с 2/184 сп штаб потерял и, ведя бой в полуокружении силами р. автоматчиков, ПТР и взвода пешей разведки, отошел в р-н шоссе, где была организована оборона. При отражении контратаки были ранен к-р роты связи л-т Уткин… Контратака основных сил противника была отбита силами пехотных подразделений и арт. огнем орудий прямой наводки и группы ПП» (21, лл. 2–3).

По немецким документам советская атака из района д. Сидорова на д. Бол. Усы была отбита немедленной контратакой. Оборонявшаяся под командованием капитана Бёме северней д. Станки группа гренадеров при поддержке зенитной артиллерии в течение 31 марта отбивала атаки советских войск. После выпуска последних снарядов позиция в 7.00 1 апреля была занята советскими войсками, но остаткам группы удалось прорваться к своим войскам к д. Нов. Уварово (26, frame000938).

18-я дивизия находилась во 2-м эшелоне корпуса у деревень Анисимово, Орлуха, Горушка-Родионова. В 19.40 она подверглась бомбардировке немецких пикировщиков.

Потери 46-й дивизии 135 убитыми и 475 ранеными, 56-я дивизия потеряла соответственно 45 и 279 человек. Потери в бронетехнике: 2 КВ, 1 «Черчилль», 6 СУ-76 и 1 СУ-152 (10, лл. 84–85).

В период артподготовки навести мосты через реку Многа саперные части не успели, поэтому танки, САУ и часть орудий сопровождения пехоты отстали. Пехота не была поддержана бронетехникой на рубеже железной и автомобильной дорог Псков – Остров. Штурмовые батальоны понесли значительные потери от наших реактивных снарядов при прорыве обороны и дальнейшем продвижении. Командиры полков не смогли своевременно ввести в бой линейные батальоны. Вследствие этих причин задача первого дня была не выполнена (10, л. 85).

Командование 18-й армии оценило события дня и перспективы: «Южнее Пскова соединенные силы трех армий Ленинградского фронта пытаются осуществить прорыв на участке шириной 15 км в западном направлении. Южный фланг прорыва находится под командованием 54-й армии, северный – 67-й армии.

Советские войска ввели в бой основные силы четырех стрелковых корпусов и около 150 танков. Для продолжения наступления имеются в резерве 5 свежих стрелковых дивизий, за ними в армейском резерве, вероятно, имеются еще 5 стрелковых дивизий. Оба резервных корпуса подтянуты 31 марта. С применением дивизий этих корпусов на следующий день сила наступления еще более возрастет (25, frame9128562).

Немецкое командование не просто констатировало факты, а спешно предпринимало меры для предотвращения развития прорыва советскими войсками. L ак было приказано немедленно отправить в район XXVIII ак сокращенный боевой штаб 12-й апд с батальоном связи, где он поступал в подчинение этого корпуса. Боевой штаб 12-й апд должен был руководить частями на стыке 215-й и 212-й пд. Штаб XXVIII ак должен был сообщить в армейский: наименование для штаба 12-й апд, подчиненные части и установить границы с соседними частями (26, frame000905).

В 23.45 31 марта (Берлинское время) штаб XXVIII ак выпустил приказ № 469/44. Согласно приказу:

7) Штаб 12 апд будет перемещен на стык 212-й и 215-й пд для создания боевой группы. Размещен в Воскресенск.

8) Границы участка 12-й апд:

а) справа с 212-й пд: Шевелево (212-я пд) – Марьино (212-я пд) – Ершово (БГ Вебер) – Староселье (БГ Вебер) – Сидорово (212-я пд) – Волково (БГ Вебер) – Петрово (БГ Вебер),

б) слева с 215-й пд: Овсянкино (215-я пд) – Филатова Гора (БГ Вебер) – Сапрыгино (215-я пд) – разграничительная линия между 3-м батальоном 380-го гп и 215-м фузилерным батальоном – Князево (215-я пд).